Коло Жизни. К вечности

Он еще малость медлил, а после, неуверенно протянул:

– Как? Как сокрою от глаз Зиждителя Дажбы дитя?

Это был не отказ, просто испуг… страх… Обаче, внезапно Алконост-птица выкинула из своего обода пучок тонких вазодиляторов, оные сетью прикрыли каплеобразную голову духа сверху и видимо внедрились в саму наружную поверхность ткани и тотчас Выхованок протянул руку к Лихновцу и перехватил маханькую ладошку девочки… Может он перехватил руку еще и потому как помнил, кто на самом деле являлся Творцом их племени?!

Вероятно, пара дамахей и дух поднял дитя на руки, прижал к себе, и даже не прощаясь, развернувшись, направился по помещению к одной из опакуш, чрез каковую смог попасть на туесок и перенаправить дитя на хурул.

Сам перелет на хурул я почитай не помнил, потому как Выхованок, все еще ведомый Алконост-птицей, уж больно сильно прижимал к себе ребенка. И девочка, коль чего и видела, только серебристо-переливающийся свод одного из помещения туеска, по которому суетливо бежали в разных направлениях весьма яркие голубоватые и желтые полосы, тем придающие светозарность самой комнате.

Одначе, хорошо помню и само гнездилище на хуруле, и вошедшего в него Дажбу. В том прямо-таки огромном помещение детей изъятых с Зекрой осматривали и распределяли на лечение, али по палатам, водовики и лисуны, а также еще раз перепроверял Коловерш, на наличие искр Небо и Дивного. Можно сказать, Коловерш был братом Керечуна только с белой шерсткой и с теми же способностями, оный конечно же сразу выявил бы в девочке меня… меня, а не сияющую искру, как подумал Стынь. С желтоватыми стенами, сводом и полом, гнездилище было светозарным помещением. Там почитай и не имелось обстановки, токмо низкие деревянные лавки, ибо Дажба весьма благоволил к простоте, да сидящих на них детей. Лавки стояли повдоль длины гнездилища, и девочка в которой находился я, приведенная Выхованком и находящаяся под его опекой, была посажена в первый ряд. Обретя себя, после совсем малого отключения, определенно когда ее переносили с туеска на хурул, я глазами ребенка вельми долго смотрел на несколько изогнутый в середине свод, где по дуге светились насыщенно желтым сиянием шарообразные световые огни. А после утомленный… утомленный именно я, воззрился на бледно-кремовую опакушу разделяющую помещения в хуруле, абы в этот момент в гнездилище вошел Дажба. Безусловно, он пришел, потому как подошел черед девочки идти к Коловершу.

Впрочем, когда я увидел Дажбу, вельми ему обрадовался… и так засиял… Вкладывая в сие приветствие последние свои силы так, что пространство на доли бхараней сомкнулось меж ним и мной. И я увидал, изумление в его миндалевидных ярко-голубых очах. Обладая особой чувствительностью, я тем сиянием мгновенно привязал к себе старшего брата, и в том мне, определенно, помог Родитель, ибо крылья Стрефил-создания также не раз колебались над головой Дажбы и смыкались перед его лицом.

Младший из Расов был высоким, только в отличие от Вежды и Стыня, сравнительно худощав, узок в плечах и талии. Его молочно-белая кожа, как и у всех иных Богов, не важно, были ли это Атефы, Димурги, Расы слегка подсвечивалась изнутри золотым сиянием. Сквозь тонкую-претонкую кожу, будучи также признаком Богов, проглядывали заметно проступающие оранжевые паутинные кровеносные сосуды, ажурные нити кумачовых мышц и жилок. Короткими выглядели русые с золотистым оттенком кудрявые волосы, той же длины и цвета борода и волнистые, густоватые, долгие усы кончики коих были заплетены в миниатюрные косички. Нежные, миловидные черты лица брата, имели мягкую, женственную форму. Оно скорее было длинным, чем широким, по виду и напоминало яйцо, где, однако участок подбородка казался уже лба. Без единой морщинки, али ее подобия большой лоб слегка светился, высокие дугообразные брови и красивый нос с изящно очерченными ноздрями, конец какового словно прямым углом нависал над широкими плотными вишнево-красными губами, придавали лицу младшего Раса еще больше красоты.

Одетый в белое долгополое с длинным рукавом сакхи вышитое по подолу золотыми узорами, на стане стянутое пластинчатым поясом, собранным из мелких, треугольных блях, на которых сверху покоились белые алмазы, Дажба имел много украшений. В виде золотых, серебряных и платиновых перстней, браслетов на лодыжках и запястьях усыпанных густо-марными сапфирами, желтыми и черными алмазами.

А на голове его восседал необычный высокий венец, вобравший в себя зараз белый и кумачный цвета. Зараз два состояния золота, белого цвета с компонентами платины и красного, чьим элементом являлась медь. Сие был усеченный конус с плоским днищем, коим он помещался на голове, и приподнятым не менее плоским навершием. По краю отороченный златой полосой да увенчанный, из того же материала, круглой маковкой. Сам венец весьма часто менял цвет, он вдруг весь пыхал ярой краснотой, или степенно бледнея, делался почти белоснежным.

Образ Дажбы мне не только показывал мой Отец, но и не раз Родитель. Он вообще, когда я находился в Березане, почасту воспроизводил отображением облики моих сродников, не только Расов, но и Атефов. Считая, что коли Отец им не позволил приложиться ко мне, перед выпуском из руки, я их обязательно должен увидеть. Определенно, Родитель делал так, чтобы я сберег в себе образы сродников и мгновенно отреагировал на появление их в моей дальнейшей жизни.

Дажба тогда не просто внимательно, изучающе обозрел девочку, он подошел к ней, чего не делал в отношении к другим детям, и, подняв, поцеловал в лоб. Дажба был также юн, как Стынь. Еще младше, и лишенный возможности соперничества за Круча, не понял, что перед ним лучица. Хотя, вероятно, будучи мягче, нежнее Стыня, что-то почувствовал… что-то неосознанное. Поэтому сделал все, чтобы девочка выздоровела и создавал для нее лучшие условия на хуруле, а позднее и на планете в Млечном Пути, куда мы прибыли.

Обаче, сейчас старший брат, так и не спуская ребенка с рук, крепко прижав к груди, понес его сразу к старшему водовику, по имени Шити, пройдя мимо так ноне надобного мне Коловерша, низко пригнувшего свою голову.

В комнате, величаемой горница, имеющей узкую форму, не высокий свод и небольшую в сравнение с длиной ширину, на белых стенах отсутствовали какие-либо она, люки, двери. Дюже длинное оно уходило в оба направления и точно терялось в глубине собственной белоснежности. По обеим сторонам стен горницы в ряды стояли на широких подставках маленькие люльки, похожие на половинки яичной скорлупы, называемые кувшинки. Они были, как и подставки, белыми не только снаружи, но и внутри и располагались в непосредственной близи друг от друга, касаясь соседних кувшинок своими, подобно сколотыми, краями. Ноне и кувшинки и само помещение было предельно занято. И коли в первых в особой биологической среде, под ажурно-плетеными крышками почивая, находились на излечении дети, то сама горница была полна водовиками. Впрочем, стоило Дажбе с девочкой на руках войти в помещение, как старший из них Шити кинулся к Богу и замер обок его ног, склонив голову. Достаточно низкое в сравнении с младшим Расом, худобитное (ибо Вежды любит творить стройные создания, убирая из их тел все лишнее) с синеватой кожей, расчерченной тонкими рдяными жилками по поверхности и глянцевито блестящей. Длинные белесые волоса купно были намотаны на острую с макушкой голову, лицо бесицы-трясавицы, вельми казалось морщинистым так, что плохо просматривалась сплющенная пипка растекшегося носа, едва проступающий щелью нос и весьма удлиненные глаза, где в ярко-желтой склере, плавал, перемещаясь, черный зрачок попеременно то увеличиваясь, то наново уменьшаясь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.