Полет за горизонт

– Я пошла туда, – не оставляя попытки объяснить собственную выходку, молвила Искра Тревзор и медлительно направилась в сторону береговой линии, где ласкались промеж друг друга рябь воды и песка. – Чтобы ощутить уединение… Не одиночество, брошенность себя как такового индивида, а необходимое мне уединение и тишину. Абы ощутить собственные мысли, понять происходящее со мной… Понять себя. – Иса смолкла, и, остановившись, рывком развернулась, уставившись на медлительно идущего следом первого дайнагона. – Понимаете ментор? Мне нужно услышать себя, так, чтоб тому не мешали сторонние мысли, каковые иногда цепляет мой мозг. Хочу слышать себя, только себя.

– Ика, – теперь голос Болорева Пелгома звучал ласкательно, успокоительно, а на полноватых устах блуждала легкая улыбка, временами чуть сильнее изгибая нижнюю губу. – Но, столь не обдуманно покинув пансионат, и отправившись в Усгао, вы могли себя сгубить, потому как падение содержания кислорода в воздухе, циклично уменьшает давление его в легких и снижает его содержание в артериальной крови, что в свою очередь могло закончиться отеком легких и головного мозга. А по поводу уединения. Мне, кажется, Совет АМа сделал все для этого. Ибо в пансионате кроме сотрудников и нас никого более нет. Пляж пустой, как и сами комнаты Брамы, а сотрудники в своем малом составе стараются не показываться вам на глаза. Посему уединение для вас тут создано… Что же касается сторонних мыслей, кои вы цепляете, и чем страдаете, думается, таковой ответ удовлетворит в понимании самих действ Малый Совет и лично коннетабля Несда Проочица А7С абы я толком ничего не сумел доложить им по сим выходкам. Удовлетворит, и они, очевидно, вас никак не накажут, – днесь последняя фраза произнесенная ментором прозвучала насмешливо и единожды властно, подчиняюще себе.

Ису позже по прибытию на Сверь Малый Совет Академии Мозга внимательно выслушал о свершенном в пансионате Браме. И хотя как такового наказания не последовало, впрочем, его члены были зримо недовольны поведением девушки, особенно, что касалось использованного против преторианца пансионата ею гипноза. Поелику в обществе лужичан воздействие на любого члена способностями мозга строго регламентировалось, а не санкционированность таких манипуляций приводила к строгим взысканиям и наказаниям. В отношении с Искрой Тревзор ее лишь пожурили и ограничили в свободе передвижения сроком на одно лето, вероятно, не столько наказывая, сколько просто беспокоясь за состояние.

– Комбинезон, дай мне, – вновь раздраженно молвила Ика, не сводя взора со слегка оттененной рыжиной створки гардероба, вновь пошедшей малой зябью собственной поверхности. Этой фразой старший эдвайзор не только вернула себя в реальность, но и потушила в своем мозгу пропущенную картинку прошлого, точно единым взмахом век, обрезав досель непрерывное движение когда-то произошедшего. Мощная волна негодования, принесенная увиденным фрагментом ушедших событий, переплелась с досель испытываемым недовольством на слова капитана 2-го ранга Видбора Любоора и вдвое усилилась, так что захотелось и вовсе вывести из работы гардероб. А пред глазами возникла крошечная электронная схема, спаянная на тонкой пленке, находящаяся, где-то в машинном отсеке куяка, обок звездного двигателя в шкапе оборудования. Эта схема являлась базовой станцией и взаимодействовала со всеми хозяйственными устройствами «Вереса», постоянно прослушивая возникающий обок оборудования звуковой сигнал и откликаясь лишь на четко выданные инструкции.

Желание сломать данную тонкую пленку микроэлектронного устройства было велико, как и раздражение, кое прямо плескало с Искры. Впрочем, осознание того, что она сломает не просто свой гардероб, а выведет из строя хозяйственное оборудование «Вереса» удержали девушку от дальнейших манипуляций. Поелику старший эдвайзор глубоко вздохнула, как учил ее ментор, и торопко заморгала.

– Когда вы моргаете Ика и глубоко дышите, – припомнила она слова Болорева Пелгом, – изгоняете из себя всю горячность.

Искра Тревзор, увы! почасту выводил из строя программное обеспечение, интегральные схемы того или иного оборудования, объясняя данные действиями тем, что они слишком громко работали или не понимали ее указаний. На самом деле сие было только проявленное ею раздражение, в сочетании со способностями мозга. И хорошо, коли данные неполадки не касались жизнеобеспечения лужичан, а всего-навсего обрезали сеть общения, выводили из строя датчики слежения за «вехами», али гасили многомерные изображения филаментно-лазерных экранов, заполняющих не только помещения Академии Мозга, но и сами города на Сверь. Хуже было, если таковым воздействием Ика искажала работу схем, каковые посылали неполноценную, вредную, аль неверную информацию. Определенно, делала такие вещи Искра не преднамеренно, хотя всегда получала за них взбучку от своего ментора и обязательное обследование в лечебном корпусе Медицинского Ведомства от Совета АМа. Девушка не раз выводила из строя и собственную «веху» внедренную под кожу прямо на трубчатую кость проксимальной фаланги большого пальца. В связи с чем ей была установлена новая модификации «вехи», обладающая повышенной защитой от мозговой активности Искры Тревзор, разработанная и рассчитанная специально под нее.

Сейчас, одначе, проморгавшись и взяв себя в руки, еще и потому как понимала, что если она сломает электронное устройство, ее явно не выпустят с куяка. А все раздражение, и это девушка ощущала, является последствием непроходимой тупости Видбора Любоора, который нравился и одновременно раздражал. Капитан 2-го ранга понравился Искре сразу, как только они вошли все втроем в зал Малого Совета АМа, а раздражение появилось в тот момент, когда Видбор сделал ей замечание. Данные чувства владели старшим эдвайзором на протяжении всего полета, попеременно силу набирала нежность к капитану 2-го ранга, а после также резко она сменялась на досаду и выливалась обидными словами в адрес последнего. Так, что приметив (где-то на седьмые сутки полета) таковое состояние, при общении по щитку ФЛЭ расположенном на столе в ее каюте и во время сеанса в каюте управления, Болорев Пелгом выдал указание Здебору Легостаю IV незамедлительно поместить Искру Тревзор в раку сна, и снять волнение лекарственными средствами введенными в «веху».

– Со мной все в порядке, – сердито тогда дыхнула Иса на многомерное изображение ментора возникшее в филаментно-лазерном, поворотном экране и резким движением перст взбила на голове в более тугие ости пучки ультра-синих волос.

– Ика, или вы выполните, что я указал, или ваша тревога выльется в катастрофу, – очень мягко сказал Болорев Пелгом, взглядом точно зондируя лицо девушки. – Вы же понимаете, что находясь в таком возбужденном состоянии, можете вывести из работы оборудование на куяке, и тем самым поставите под угрозу жизни членов экипажа.

Искра Тревзор тогда подчинилась, потому как не могла противостоять властности своего ментора, и всегда выполняла его указания. Она вышла из раки сна давеча, проведя в нем остальные пять дней полета, когда «Верес» вошел в пределы системы Згинки, направив полет к третьей от звезды Ягницы планете. И, конечно, не желала вновь отправляться туда, жаждая наконец-то увидеть саму Згинку-3. Посему семь частей времени спустя много ровнее, стараясь сдержать дребезжащее состояние в своем голосе, который относили к сопрано, светлому, высокому, обаче без полноты звучания, сказала:

– Гардероб, мне нужен комбинезон модификации льяк номер четыре.

Немедля, точно обрадовавшись четко выданным инструкциям, зябь створки пошла мощней, едва раздавшись в верхнем отсеке надвое и из удлинено-полой внутренности гардероба, вылезла плоская пластина, на коей свернутым в рулон покоился комбинезон. Иса протянула руку, и, сняв с пластины скрученный комбинезон, едко заметила:

– Тоже мне капитан 2-го ранга регулярных космических войск лужичан, а где находится комбинезон модификации льяк номер четыре на собственном куяке, каюты старшего эдвайзора не знает. Позор, да, и, только!

Безусловно, озвучивая сей гнев на датчики акустической системы, вмонтированные в стены и не только воспроизводящие звуки, но и передающие особо эмоциональные фрагменты ее речи в каюту управления. И этим стараясь вновь задеть столь раздражающего… однозначно, раздражающего девушку Видбора Любоора.

Глава четвертая

Для начального изучения планеты Згинка-3, ее поверхность разделили на сектора. Отдельный сектор представлял собой квадрат с площадью тысяча шестьсот квадратных верст, каковой в свой черед делили на сегменты с равными сторонами по восемь верст (где соответственно в каждой версте находилось пятьсот саженей). Сектор включал в себя двадцать пять сегментов, площадь каждого из каковых составляла шестьдесят четыре квадратных версты. Каждому сектору условно присвоили буквенное название, а входящим в него сегментам определили порядковый номер. Посему околопланетное судно модификации «одуй-плешь-1» опустилось в секторе А, сегменте 1, коротко названном САС1.

Из аудиовизуальных аэросъемок, представленных для просмотра Искре Тревзор А5С, стало ясным, что природные условия на Згинке-3, такие как климат, рельеф, режим океанских вод, растительный, почвенный и животный мир значимо приближен к особенностям погибшей планеты системы Космач, Лужич. Однако, когда страший эдвайзор и капитан 2-го ранга опустились в «одуй-плешь-1» и вышли из судна, девушка от волнения замерла.

Замерла! от природной нетронутости и красоты, от ее естественности и чистоты вже не погубленной, а лишь давеча родившейся.

Огромное плато, это Иса увидела еще будучи на околопланетном судне не только во ФЛЭ, но и узрев чрез широкий иллюминатор, было расчленено широкими и глубокими яругами, по большей частью заросшими лесами. Там же, где в оврагах не росли деревья, просматривались их покатые днища заполненные бугристо-красной почвой. Плато изобиловало просеками, не только чернолесья, но и хвойных деревьев, иногда и вовсе демонстрирующих массивы осинников, дубняков, березняков, по нему строго на запад стекали сетью голубые нити рек, берущие начало в горах. Мощными вспученностями смотрелись горные цепи, встающие на юго-востоке и переходящие на северо-востоке в каменистые гряды, чьи вершины плотно укрывали льды и снега, переливающиеся в свете лучей Ягницы. Местами вершины в отсутствие льда и снега зарились в небосвод каменными сильно рассеченными и пальчато-рассеченными горбами. А сами хребты поражали своей величественностью, обнимая планету на сотни верст и теряясь не только на севере, но и востоке, там, словно внедряясь в горизонт. Отчего и полет «одуй-плешь-1» казался Ике долгим, входящим в бесконечно раскинувшийся горизонт. Горные цепи зримо глазели растянутостью форм, разделенные глубокими долинами рек, они пучили внушительные плоские лощины, отвесные стены пропастей и степенно понижающиеся котловины, в которых находились голубые озера, окруженные не только главами стремнистых скал, но и хвойными лесами.

Участок САС1 располагался в узкой долине ограниченной с севера и юга отложистыми грядами, тянущимися с востока на запад, где широкая речка подпирала северный склон своим извилистым руслом. Сам северный хребет до средины порос хвойными деревьями, местами довольно-таки высоких, впрочем, степенно к вершине уменьшающих свой рост. Вже главным образом образуя на своих склонах и вершине отдельные каменные выходы в виде гранита, обломочных пород, голыша, булыжника и даже мельчайшей гальки. Много восточнее по горной хребтине и вовсе словно отстраненно уступом поместилась гранитная скала, отходящая от цепи и видимо сложенная каменными пластами, обликом напоминающая живущего на планете Сверь гирафа, двукопытного крупного животного с коротким туловищем и длинной шеей, обитающего в заповедных парках. Подпирающая подошву северного склона речка брала начало из небольшого озерца, кое образовалось в глубоком тыльном шве, как доложили Искре из аудиовизуальной съемки, и заполняющейся за счет подземных вод да множества тончайших речушек. Данные речушки, если смотреть вверх по долине образовывали разрозненную сеть и терялись за небольшим изгибом горной цепи, точно уходящей на северо-восток, очевидно, берущих свой путь в серовато-белой полосе удаленных и покрытых снегами кряжах.

Прозрачно-голубые воды озера лишь в своем истоке и низовье зримо колыхались, в средине же смотрелись недвижными, не дающими даже малой ряби, точно внутри них никто не обитал. Небольшой уклон, каковой представлял из себя береговую линию порос зеленой травой и был утыкан отдельными крупными валунами, более мелким булыжником и кругляшом. Кое-где на нем виднелась поросль сосен, кедра, пихты и ели. Но это были в основном отдельно растущие деревца, поднявшиеся давеча, почасту тулящиеся обок каменьев, наглядно указывающих, что в этой долине не так давно произошла катастрофа. Вероятно, сошел мощный селевой поток, аль случилось землетрясение, оставившее о себе памятью разлом в почве, ноне образовавший озеро. Позади стоявшей девушки недалече от противолежащего склона, каковой изгибался много сильней к юго-западу, и как виделось сверху степенно расширял в размахе долину, уходя к линии горизонта сглаженными буграми, поместился «одую-плешь-1». Конусообразное околопланетное судно с плоским дном и гладкостью корпуса сейчас принялось изменять не только цвет, но и форму своих отполированных стен, подстраиваясь под рельеф сего участка планеты Згинка-3. Степенно на поверхности корпуса появилась светлая цветовая гамма, вроде разошедшихся на воде кругов, придающая серую тональность и медлительно разбавляя черноту. Опять же неспешно выдвинулась волновая рябь на стенках «одуй-плешь-1» и на самой покатой вершине образовывался изломанный уступ. Еще несколько террасных вспученостей да с десяток округлых, угловатых шишек и небольших выемок, трещин, щелей, где сама поверхность приобрела зеленый цвет, и судно стало неотличимо от расположенных в долине огромных валунов, покрытых сверху пластами мха.

Сразу за «одуй-плешь-1» на горном склоне почитай и не росли деревья, он вспять тому был укрыт гущинами кустарника: малины, смородины, жимолости, лапчатки, таволги, выше по косогору переходящего в низкую растительность, явленную в основном баданом, одуванчиком, адонисом, солодкой и брунером. Сами же покатые гребни незначительно укрывала мельчайшая галька и иногда там зарились скальные выходы гранита, впрочем, сейчас на большей их поверхности просматривались площадки, покрытые разнообразными по оттенку цветами ярко оранжевыми огоньками, красными тюльпанами, голубыми колокольчиками и белыми лютиками, точно нанесенных мазками цвета.

Насыщенность цвета и света мгновенно поразила зрение Исы, стоило той выйти из судна. Словно досель виденные краски на Сверь, Чертогон, спутниках Жгуч были много ниже тональностью, очевидно, они гасились яркостью разгорающейся звезды Ярги. Здесь же на Згинке-3 лучи от звезды Ягницы не подавляли цветовую гамму самой планеты, и посему растительность на ней смотрелась ослепительно-сочной зелени, а цветы поражали интенсивностью оттенков. Воздух, точно позвякивал от чистоты и прозрачности, и старший эдвайзор не только уловила в нем едва зримый поток радиации, в виде электромагнитных волновых колебаний, также имеющих определенную цветовую гамму, положенную длину, но и ощутила при помощи обонятельных рецепторов находящихся в области носового хода миллионы запахов.

Работающий также на границе восемь-девять измерений с эффективностью в сто процентов нос различил, и мгновенно выдал информацию о населяющих эту местность животном, растительном, почвенном мирах формирующих основные оттенки запаха. Так, что не пришлось даже припоминать дотоль виденные аудиовизуальные аэросъемки, где предельно точно был разъяснен и показан животный мир, представляющий собой многообразие позвоночных и беспозвоночных животных, таких как рыбы, земноводные, пресмыкающиеся, птицы, звери или черви, членистоногие, ракообразные, паукообразные, насекомые. К удивлению Искры на Згинке-3 обитал довольно-таки крупный надотряд позвоночных животных относимых к группе рептилий, обобщенно названный ящеры. Являющийся промежуточным состоянием между птицами, зверями и пресмыкающимися, каковые в летописи планеты Лужич задолго до ее гибели значились вымершими животными. Нельзя сказать, что ящеры на Згинке-3 имели крупные размеры, как когда-то существовавшие на Лужич, скорее они соответствовали стандарту общей величины измерения животного мира. Посему некие из ящеров, сие стало ясно девушке из аудиовизуальных донесений, едва превышали в габаритах волка, лося, медведя.

– Старший эдвайзор Искра Тревзор А Пятой Степени, – вклинился в мысли и созерцание природы девушки голос Видбора Любоора.

И тем тотчас заставил Ису сфокусировать и собственный взгляд, и работу мозга, наново (как учил ментор) создав вокруг него тонкую оболочку и этим сузить понимание происходящего. Капитан 2-го ранга только сейчас вышел из «одуй-плешь-1», и, оглядев корпус судна сменивший форму и окраску, вроде как соединившись с данной местностью, не менее обеспокоенно воззрился в спину девушки. Ибо одним из выданных ему Советом АМа распоряжений, была необходимость выводить старшего эдвайзора из состояния отрешенной задумчивости.

– С вами все благополучно Искра Тревзор А Пятой Степени? – днесь прозвучал беспокойный голос Видбора Любоора и он шагнув вперед, поравнялся с девушкой и внимательно всмотрелся в ее лицо.

– Все хорошо, – немедля отозвалась старший эдвайзор, слегка скосив вбок глаза и определенно испытывая нежность в отношении беспокойства капитана 2-го ранга. – Иса, Ика, – отметила много мягче девушка и улыбнулась, – так меня величают родители, ментор и сам коннетабль Совета Академии Мозга. Может, хватит этой официальности, я разрешаю вам звать меня коротко. Очевидно, – теперь Искра развернула голову в направление лица капитана 2-го ранга и уставилась в темно-карие его глаза, всего-навсего вспышкой эмоций жаждая узнать таящиеся внутри мозга мысли этого человека. Обаче, также мгновенно погашая собственное желание и продолжая прерванный на сиг разговор, – я вас также могу звать сокращенно. К примеру Видо.

– Видо? – торопко вопросом отозвался капитан 2-го ранга и энергично дернул обоими плечами, также резко вырвав из взора девушки собственный взгляд. – Среди служащих космических войск не принято обращаться сокращенно, это…

– Что это? – незамедлительно перестраивая тональность голоса с мягкости на холодность и вновь разгораясь недовольством, вопросила Искра Тревзор. – Воспрещено или предосудительно?

Девушка рывком ступила вперед, и, делая широкие шаги, словно торопясь уйти, абы не нагрубить еще сильней, направилась к озеру.

– Просто не положено, – добавил вслед уходящей Исы Видбор Любоор, не понимая, почему она так болезненно реагирует на его замечания и объяснения. Он еще самую малость зарился ей в спину, а после, сызнова пожав плечами, достаточно громко сказал, – система управления «одуй-плешь-1» приступить к исследованию местности. Выставить по ранее обозначенным точкам ячейки наблюдения и обозначить зону охраны.

И незамедлительно из торчащей уступом вершины судна выдвинулся вверх широкий шпиль, он только мгновением прокрутился по спирали, и, нарастив объем, несколько удлинил навершие. Еще миг и вершина шпиля набухла значимей, да резво раскрыла стенки в виде воронки. Явив полую трубу в своем образовании, она стали выпускать оттуда небольших (в длину вершок) зеленых жуков, оснащенных приборами слежения и передачи на «одуй-плешь-1» на видео приемник аудиовизуальной записи местности. Сами жуки-слежения имели идентичное этому насекомому крупное, широкоовальное тело, как и маленькие восемь ножек покрытые волосками, на кончиках которых для получения детальной записи устанавливались передающие антенны и приборы видеонаблюдения. На голове жука-слежения находились четыре зубчатых усика, абы намертво впиваться в посадочное место: ствол дерева, ветку, камень. Находящиеся на спине крылья не только несли своих обладателей, но, и, раскрываясь, поворачивались на триста шестьдесят градусов, чтобы охватывать для осмотра большую часть местности. Эти устройства также могли маскироваться под окружающую обстановку, изменяя не только цвет, но и собственную форму, откидывая в случае необходимости ножки, часть крыльев, брюшка.

Выбираясь из трубы, жуки-слежения на чуть-чуть замирали на отвороте воронки, и неторопко раскрывая жесткие крылышки, покрытые изнутри сетью жилок, або являлись механически-биологическим созданием, враз ими взмахивали. А нарастив частоту движения, взлетали, покидая и само судно, и узкую долину, окруженную с двух сторон отложистыми грядами, устремляя свой полет четко на юг, где в секторе Я, сегменте 21, лежало в пологой низине селение наблюдаемых желтых людей. Желтых, названных так лужичанами вследствие их особенного цвета кожи. Точнее даже не цвета, абы он выглядел смуглым, а именно присутствующего в нем желтоватого оттенка. Эти люди обобщенно имели черные, жесткие волосы, темные радужки глаз, выступающие скулы на значимо уплощенном лице с низким переносьем и эпикантус, сильно развитую складку верхнего века. Данная группа человечества, когда-то объединенная едиными наследственными признаками и местом обитания на Лужич, вымерла задолго до увеличения светимости Ярги и переселения на Сверь. Первоначально большая их часть, также как и черная раса, погибла в захватнических и религиозных войнах белых и красных людей, а после, остатки сих людей степенно вымерли за счет болезней и бесплодия мужчин. Мощный континент Рюко желтых лужичан захваченный красными в дальнейшем уличами и находящийся долгие лета под их управлением, первым в результате повышения светимость Ярги, принял на себя последствия катаклизма. И когда уличи и мологи спасаясь от наступившего на Лужич парникового эффекта частью переселились в полярные области планеты, желтые не захотели покидать досель обжитой материк, дарованный им на заре жизни планеты их Творцом-Сурьей, окончательно, таким образом, погибнув.

Данные знания про погибшие желтые и черные расы, коль еще и были известны, так только размашисто шагающей к озеру Искре Тревзор. Раздражение, несколько так притихшее враз возросло в ней от грубости (как ей казалось) Видбора Любоора, «определенно, не умеющего чувствовать». Впрочем, причиной раздражения был на самом деле не капитан 2-го ранга, а разговор с ментором, каковой состоялся прямо перед посадкой на «одуй-плешь-1». Иса еще находилась в каюте, только – только натянув комбинезон, и недовольно одергивая материю на руках и ногах (або ей всегда казалось, что сия плотность, стягивает кожу и само дыхание), когда в расположенном на столе в виде плоского щитка филаментно-лазерном, поворотном экране возникло многомерное изображение лица Болорева Пелгома. К удивлению Искры только одно лицо, точно сам экран нарочно обрезал все происходящее за ним, али просто проецировал одну властность взгляда ментора. Первый дайнагон придирчиво оглядел фигуру девушки, моментально замершей под тем взором, и пояснил, что решением Малого Совета АМа для дополнительного изучения системы Згинка выслано космическое судно модификации «сый» с экипажем в двадцать пять человек. Болорев Пелгом, кажется, миг медлил, а после дополнил:

– Ика, определенно, на данное решение Малого Совета Академии Мозга повлияло ваше неоднозначное поведение на Сверь, перед самым вылетом. Не буду от вас скрывать, что коннетабль Несда Проочиц А7С настоял, чтобы по прибытию за вами было усилено наблюдение. Таковое заключение произошло еще и, потому как во время полета на куяке замечалась постоянная, эмоциональная возбужденность и нетерпимость к членам экипажа. Может, вы мне объясните, чем она была вызвана?

– Я не понимаю, почему Совет Академии и лично коннетабль на протяжении столь долгого времени ко мне придирается, – не в силах сдержать досады откликнулась Искра, и резко вскинув руки, вверх впилась широко расставленными перстами в ости своих волос. – И это я делаю не так, и то для них не это. У меня нет! Слышите, ментор!? Нет! какой-либо нетерпимости к членам экипажа и также отсутствует выдуманная членами Малого Совета постоянная, эмоциональная возбужденность. Просто я в отличие от вас всех вместе взятых, – девушка рывком дернула руки от головы, единожды потянув за перстами ости коротких волос, собранных в пучки и переводя собственный гнев на боль. – Умею

чувствовать! Умею любить, ненавидеть, призирать! Чего вам не дано, потому и сложно менять понять, а неким, похоже, сие понятие и вовсе недоступно!

Старший эдвайзор резко взмахнула правой рукой высвобождая из перст волосы, воздействуя мысленно на щиток ФЛЭ и отключая его от трансляции изображения, и как итог, прекращая разговор.

Днесь присев на корточки подле озера, где с низко стелющейся травой по краю береговой линии ласкались прозрачно-голубые, холодные воды, а слева топорщился угловатый, словно изъеденный мелкими углублениями, серый валун Иса туго вздохнула. Осознавая, что прервав разговор с ментором, подписала себе, собственной несдержанностью, однозначно определение на постоянный контроль и углубленное обследование на прибывающем «сые». Этот постоянный надзор и забота всегда вызывали в девушке чувство протеста и все сильнее распаляли жажду вырваться из-под нее.