Как посмотреть

Взгляд вдогонку. Григорьев

Вся команда теперь смотрела на Григорьева, словно это он не дает команду.

– Шеф, актуальная цитата из одного отечественного фильма – уходят золотые погоны! – первым не выдержал, как всегда, Хохол.

Прав, гаденыш! Уходят минуты, а с ними и… золотые погоны… уходят. Еще неизвестно, засек объект слежку или случайно оторвался. Дай бог, чтобы случайно…

В тот самый миг, когда Григорьев уже решился позвонить сам – что было бы, кстати, неслыханным проявлением нетерпения с его стороны – раздался долгожданный телефонный звонок. Еще один. И еще один…

– Шеф, давай я трубочку возьму! – Хохол аж колотился от возбуждения.

Григорьев выждал еще немного, взял трубку и подчеркнуто безразличным голосом сказал:

– Алло.

Больше он ничего не произнес до самого конца разговора, аккуратно, словно хрустальную, положил трубку на место и только улыбнулся, не сдержавшись.

– Шеф, не тяни!

– Я за инструкциями. Встречаемся у машин. Объект наш, дамы и господа!

Уже на лестнице Веня ухватил Хохла за рукав:

– Слышь, что вообще затевается? И как мы этот объект будем искать?

– Сказано же – шеф пошел за инструкциями, – отмахнулся Хохол. – Сейчас внизу все и узнаем, не нервничай, юноша.

Они быстро спустились в подземный гараж фирмы, где в дальнем углу дремали два новеньких «Лендровера», привычно покидали в салоны сумки со снаряжением и стали ждать шефа.

Григорьев подошел минут через двадцать, пружинящая походка и окаменевшие скулы выдавали напряжение.

– Значит, так. Слушай боевой приказ. Объект перемещается по столице на автомобиле. Марка, госномер – известны. Работаем тандемом, то есть, двумя экипажами вместе. Основная задача – перехватить объект до его приезда в намеченную точку. Без стрельбы… по возможности, – тут он недоуменно пожал плечами. – Цель операции – забрать у объекта некий предмет и доставить его нашему руководству. Достижение объектом намеченной точки считается провалом. Вопросы есть?

– Целая куча, – тут же ответил Хохол. – Что за объект? Что за предмет? Что за намеченная точка? И как в Москве отыскать автомобиль, даже зная его марку и номер? Особенно в это время…

– Отвечаю на последний вопрос: объект снабжен маячком. Его рабочая частота известна. Пять минут на пеленгацию. Еще вопросы есть?

– Самый главный, – сказал Петруччо. – Работаем без обеда?

Взгляд снаружи. Полищук

Уже и оружие почистили, и микроавтобусы вымыли изнутри и снаружи, а ушедший в штаб Топорков все не возвращался.

Полищук даже загадал – если еще полчаса не вернется – отбой.

Внутри ворочался огромный червь сомнения. Нет, и раньше бывало вот так – без санкции руководства, без нудных инструктажей, даже без постановления…

Но то были операции, можно сказать, домашние. Многие венчали собой многолетние разработки. Некоторые проводились по горячим следам. Некоторые – для галочки в отчетах. В таких случаях с собой приходилось брать кабинетных героев и назойливых журналистов. Потом кабинетные герои получали очередные внеочередные звания, а журналисты – премии…

А тут добрая половина отряда вот-вот должна сорваться в неизвестность по звонку неведомого друга Топоркова. А если это подстава?! Где же командир…

Командир пришел, когда до контрольного времени оставалось три минуты. Пришел, снова ухватил Полищука за рукав, потащил к забору:

– Наружка отзвонилась. Наши подопечные по кольцевой круги наматывают – проверяются.

Полищук напрягся – пошла работа!

– Когда выезд?

– Шут его знает, – снова привычно завиноватился Топорков. – Они сейчас кино смотреть отправились.

– Какое кино? – оторопел Полищук.

– Индийское, название забыл. Что-то не так пошло, видно. Я в кинотеатр позвонил – сеанс заканчивается через сорок минут. Вот через сорок минут забирай своих и чеши к кирпичному заводу располагаться.

– Командир, я вот что хотел спросить…. Мы совершенно незаконно едем или ты все-таки бумажками прикроешься?

– Прикроюсь. Только через час – когда исходные позиции займем. Я для этого дела здесь Потапа оставлю. Только мы расположимся – он к начальнику за санкцией и зайдет. Здорово придумал, а?

– Офигеть, – честно сказал Полищук и отправился к микроавтобусу, чтобы скомандовать погрузку.

Ровно через сорок минут микроавтобус с затемненными и зашторенными окнами выехал из ворот без таблички и направился на окраину Москвы.

– Куда собрались? – спросил у Топоркова размякший на жаре дежурный. Топорков пригорюнился:

– За пивом пацаны ломанулись…

– За пивом? Это дело, – не обиделся дежурный, ушел к себе в комнату, набрал на телефоне номер и сказал ответившему:

– Группа захвата куда-то выехала….. нет, не сказали…. Если узнаю – позвоню, – и сел обедать.

Потап был единственным членом опергруппы Топоркова, побывавшим на операции первый и последний раз лет десять назад. Тогда они накрыли притон, Потап ворвался первым и получил удар ножом, распахавший лицо от глаза до подбородка. Нож задел какой-то нерв, из-за чего глаз практически перестал видеть. Но грамоты и благодарности он получал наравне со всеми, и никто по этому поводу не ворчал, ибо было у Потапа одно очень ценное качество, которого не было даже у Топоркова – он умел несколькими словами так обаять начальство, что оно автоматически подписывало любую нужную опергруппе бумажку.

Поэтому, скомандовав своей группе погрузку, Топорков отозвал грустного Потапа и виновато сказал:

– Андрюха, золото мое – на тебя одна надежда. Плети что хочешь, но санкцию выбей. А как выбьешь – мчись в суд и жди там моего зеленого свистка. И еще – про меня можешь трепаться с кем угодно, а Полищука прямо забудь! Вот нет у нас Полищука, и не было никогда…. Усек? Будь на связи, заодно не дай боссам ускользнуть – лови их потом! Как отзвонюсь – бери их в разработку. Скажу честно – ситуация щекотливая, самовольством попахивает отчаянно…

Потап – истинный ариец, голубоглазый блондин под два метра, отчего охотно отзывавшийся не только на Потапа, но и на Отто Скорцени – понимающе кивнул и отправился искать начальство.

А Топорков сел в микроавтобус и пожаловался трагическим шепотом подошедшему дежурному:

– Кроссовки в ГУМе выкинули… от «Версаче»… на настоящие похожи. На тебя взять?

Взгляд навстречу. Сурен

Все вышло так, как Сурен и предполагал. Неподкупный страж асфальта при виде стодолларовой бумажки даже не стал смотреть документы, спрашивать регистрацию – и так понятно, что перед ним коренной москвич.

Чисто для проформы попросил открыть багажник – интересно ведь, что возят с собой богатые люди, спросил что-то нейтральное, почти про погоду, отдал права, из которых волшебным образом исчезла купюра, и пожелал счастливого пути.

Сурен вернулся к машине, взялся за ручку двери и вдруг почувствовал, что в спине снова кольнуло. Причем куда сильнее, чем в аэропорту – даже дыхание перехватило.

Видно, он и впрямь переменился в лице, потому что инспектор вдруг перестал дежурно улыбаться и совершенно по-человечески спросил:

– Что такое? Вам плохо?

Да, плохо. Но так как у Сурена раньше никогда такого не бывало, он не мог сказать – насколько плохо. И вообще – что это за напасть такая? Сердце барахлит, или просто мышцу свело судорогой – если не знаешь симптомы, даже себе не объяснишь.

Инспектор предложил вызвать скорую помощь, правда, с места не сдвинулся.

Сурен осторожно продышался, боль отступила. Он виновато улыбнулся, сел за руль и медленно вырулил на дорогу, сразу перестав для инспектора существовать– тот уже останавливал следующую машину – Таврию с украинскими номерами.

Он отъехал километра два, когда почувствовал, что правая сторона лица начала неметь. Даже сейчас Сурен не подумал о болезни – в памяти всплыл тот, самый первый укол, еще в аэропорту. Все-таки отравили…

Надо позвонить, срочно! В таком состоянии ехать дальше – верный способ самоубийства, еще один приступ, и он просто не справится с управлением.

В затылок холодом дохнул страх. Если уж его вычислили в аэропорту, то здесь, на пустынной лесной дороге вообще в два счета найдут…, и отберут…, а после этого и жизнь будет ненужной…, раз уж даже Саркис испугался…

Впереди он увидел ответвление – вернее, просто съезд с асфальта прямо в лесную чащу. За городом такое называется грунтовой дорогой.

Решение пришло мгновенно. Сурен свернул и закачался на ухабах, вильнул рулем влево-вправо и через сотню метров оказался в настоящем лесу. Остановил машину, потянулся за телефоном и… кажется, потерял сознание.

Когда он очнулся, вокруг ничего не изменилось. Солнце также светило сквозь зелень деревьев, также пел свою песню двигатель, также лежал на пассажирском сиденье рядом с борсеткой телефон. Вот только взять его правой рукой у Сурена никак не получалось. Он мельком взглянул на себя в зеркало – и не узнал. Из зеркала на него смотрело опухшее чудище кирпичного цвета, присвоившее себе суреновские усы.

Мысли кружились словно осенние листья на ветру. Почему-то себя было почти не жалко, в самом деле – от этого же не все сразу умирают…

За стеклом выросла чья-то фигура. Сначала Сурен подумал, что это преследователи догнали, потом присмотрелся и решил – нет. Во-первых, один. Во-вторых, пешком. В-третьих, типичный Иванушка – дурачок.

Сурен махнул рукой, потом сообразил, что сквозь тонированные стекла Иванушка его просто не видит, кое-как дотянулся до нужной кнопки и опустил боковое стекло.

Что толкнуло его на дальнейшие действия – он и сам не мог объяснить, только было чувство, что это – единственно верное решение…

Взгляд исподлобья. Аналитик

Повторный звонок дежурного поставил Эдуарда Николаевича в крайне неловкое положение. С одной стороны, ребята из управления по борьбе с наркотиками делали нужное и важное дело. С другой стороны, ежемесячный приварок к скудному полицейскому жалованию Эдуард Николаевич получал именно за то, что делился со страждущими нужной им информацией. А эта информация была из разряда недешевых, однако…

Совесть Эдуарда Николаевича была совершенно спокойна. Потому что ребята из наркоконтроля были не из его ведомства. Это раз. А два – счет на невзрачной пластиковой карточке, сейчас она безопаснее толстых конвертов.

Должность Эдуард Николаевич при своем в общем немаленьком звании исполнял скромную – занимался аналитикой и прочей непонятной начальству ерундой. А что такое – аналитика? Аналитика – это в первую очередь свежая информация!

Умные люди вроде Эдуарда Николаевича еще при социализме поняли, что информация – самый дорогой товар, дороже золота и бриллиантов. Во всяком случае, легко на них меняется.

К тому же, Эдуард Николаевич был человеком не жадным, часто отпускал информацию в долг, за что ценился всеми клиентами – и государственными чиновниками, и собственным руководством, и прессой, и…

Так что в капитализм Эдуард Николаевич вступил, ничуть не пугаясь его звериного оскала.

Он посидел немного, раздумывая, кому бы эта информация могла более всего пригодиться – читай, кто больше заплатит! – потом вытащил из стола простенький мобильный телефон и пошел на улицу прогуляться.

Сим-карты в этом телефоне менялись ежемесячно, а приобретались на имена желавших подработать пенсионеров и алкашей. Конечно, если их когда-нибудь возьмут в настоящий оборот сыскари…, но о плохом думать не хотелось. Можно было закупать сим-карты пачками на рынках и вокзалах, но Эдуард Николаевич ими брезговал, потому что был твердо уверен – уж их-то сто процентов прослушивали компетентные органы.

Время от времени страну сотрясали показательные аресты всевозможных оборотней в погонах. В таких случаях Эдуард Николаевич вместе со всеми искренне возмущался и негодовал. Напугался только один раз – когда надели наручники на одного из его непосредственных начальников. Но начальник шел по делу о взятках, об утечках информации его никто не спрашивал, так что Эдуард Николаевич всего три дня попил корвалол, да и успокоился.

Многолетние занятия аналитикой дали свои плоды. Раз зашевелились ребята из управления по обороту наркотиков, то и звонить нужно по соответствующему номеру, который крепко сидел в памяти.

Эдуард Николаевич вышел из здания, прошелся пару кварталов, огляделся – никому не интересен – и набрал нужный номер.

– Здравствуй, уважаемый, – абонент ответил мгновенно, словно всю жизнь только и ждал этого звонка. Эдуард Николаевич самодовольно подумал, что так, может быть, и было на самом деле.

– Слушок прошел, что ваши друзья зашевелились, – не здороваясь, сказал он, потому что искренне считал эту категорию клиентов недостойными себя, хоть и платили они куда лучше. Собственно, в основном они-то и платили.

– Хотелось бы поконкретнее, – попросил клиент.

– Работаем, – деловито сказал Эдуард Николаевич. – Как появятся новые данные, сообщу непременно.

– Да-да. Непременно. В любом случае огромное спасибо, уважаемый. Давно, кстати, зашевелились эти… друзья?

– С полчаса назад.

– Странно… – задумался клиент, – что это они среди белого дня…, даже не вечером…

– Я и решил, что вам это будет интересно, – сыграл на повышение дивидендов мгновенно сообразивший свою выгоду Эдуард Николаевич. – Буду держать вас в курсе.

– Доброго вам здоровья, – рассеянно ответил клиент, и трубка запищала короткими гудками.

Эдуард Николаевич бережно спрятал телефон и побрел обратно, раздумывая – сообщить ли эту информацию заодно и собственному начальству, ясное дело, в неофициальном рапорте, чтобы лишний раз подтвердить свою репутацию полезного работника…

Взгляд со стороны. Перевозчик

Саша Гречнев был водилой, что называется, от Бога. Даже кличку имел соответствующую – Шумахер.

Можете не верить, но и вправду существует порода людей, способных менее чем за сутки долететь – в смысле доехать – от Уфы до Москвы, при этом совершенно не чувствуя усталости. Такие люди словно срастаются с автомобилем, и даже остановки по нужде воспринимают как совершенно излишние. А уж правила дорожного движения вообще воспринимают как личное оскорбление.

Саша и на зону-то попал за угон – сосед купил крутой джип. Как же было его не опробовать…

На зоне с Гречневым ничего плохого не случилось, наоборот, познакомился с солидными людьми, которые и помогли после освобождения найти работу по душе – таксистом. И впоследствии не забывали, время от времени подкидывали хорошо оплачиваемые заказы – то отвезти, то привезти…

Благодаря этим заказам Саша за последние два года объездил едва ли не всю Россию, во всяком случае те места, куда проложены автодороги.

Любимый фильм у Саши был – правильно! – «Перевозчик». Он даже иногда представлял себя на месте главного героя. И в жизни вел себя почти так же – коротко стригся, был солидно неразговорчив, не интересовался грузом и непрерывно вносил улучшения в свою старенькую Ауди-80, прозванную в народе бочкой.

Сегодня маршрут заканчивался в Москве. Саша был тут уже раз десять, трасса казалась известной до мелочей и на тебе – ремонт моста на границе московской и рязанской областей! Пробка образовалась километра в четыре, и Гречнев стоял где-то в середине, то есть, искать объезд уже не было смысла. Да уж, вляпался…

Пробка двигалась в час по чайной ложке, встречные машины тоже не шли непрерывным потоком. Саша мысленно и вслух ругал дорожников за несвоевременный ремонт, хотя и за отсутствие ремонта ругал их не менее энергично.

Он уже сообщил встречающим, что задерживается. Груз – черная спортивная сумка – лежал на заднем сиденье. Что в сумке Саша не знал и знать не хотел. Его дело – отдать, получить взамен то, что они дадут и быстренько вернуться домой.

Для быстрого урегулирования возможных конфликтов с инспекторами ДПС на задней полке лежала полицейская фуражка, а в бумажнике – удостоверение сотрудника МВД Башкирии. Поддельное, что скрывать, но если присматриваться не будут – сойдет. Гречнев им уже не раз пользовался – пока проблем не возникало. Что может быть естественнее – полицейский в отпуске, решил на собственной машине прокатиться в столицу. Ну а то, что нарушает – так ведь полицейский же, не простой человечишка, которому и дышать-то положено в рамках законодательства.

Его так и подмывало вырулить на встречную полосу, включить звуковую сигнализацию – тоже, кстати, установленную незаконно – и нахально проскочить проблемный участок. Останавливало лишь опасение нарваться на принципиального и честного гаишника. Правда, такие пока не встречались, но ведь в каждом правиле есть исключения…

Когда мост остался за багажником, Гречнев облегченно вздохнул, нажал на педаль газа и потянулся за телефоном.

– Буду через час, – сказал он ожидающему встречи абоненту, – уточните место.

Выслушал, хмыкнул. Место было знакомым – там еще пять лет назад Саша впервые передал груз москвичам. Даже хорошо, что не у гипермаркета на въезде. Он вообще не любил эти огромные магазины, рядом с которыми никогда не найдешь нормальное место для парковки. А тут – лес чуть ли не в центре Москвы…

Взгляд из-под козырька. Гаишник

Зря он отпустил этого армяшку…, у того явно что-то со здоровьем неладно. Еще устроит аварию в таком состоянии.

Лейтенант Тренин подумал об этом лениво, больше по привычке к порядку. Подумал и забыл – повинуясь повелительному жесту, на обочину свернула Таврия с украинскими номерами.

А вообще день идет неплохо, только встал, и сразу сто баксов. Теперь посланцы братской Украины – эти сотней не отделаются, сейчас Тренин им припомнит весь украденный российский газ!

За рулем «Таврии» сидел нескладный паренек с копной никогда нечесаных волос. Такому только шампунь от перхоти рекламировать… до применения.

Кто еще в салоне – лейтенант Тренин рассматривать не стал. Вроде, двое мужчин.

– Документы попрошу, – он говорил сухо, наслаждаясь собственным казенным голосом, – заодно и багажник откройте, пожалуйста.

Водитель протянул трясущимися руками пачку документов, тут и паспорт, и права, и какие-то справки – с таможни, что ли…

Сидевший на переднем пассажирском сиденье мужчина время от времени посматривал на экран своего мобильного телефона и с каждой минутой все больше и больше мрачнел.

– По делам к нам? – лейтенант слегка задумался – чего они так нервничают?

Водитель что-то забормотал. Тренин смутно уловил информацию об институте, больной бабушке и покупке подарков.

В другой ситуации лейтенант выжал бы из такого психа максимум наличных. Увы – в другой ситуации…

Пикантность этой заключалась в том, что лейтенант Тренин в данный момент тормозил и штрафовал в свой законный выходной. То есть, незаконно. И напарника у него не было. И место это он выбрал только потому, что здесь риск нарваться на проверяющих был минимален.

Поэтому, вместо того, чтобы вызвать помощь и сдать изволновавшихся украинцев на проверку, Тренин ограничился только чересчур прозрачными намеками, касающимися возможности решить вопрос расставания посредством финансовых…, тьфу! Жаль, что прямо не скажешь – сразу завопят, что вымогатель, оборотень в погонах и так далее…

Когда до лохматого водителя стало доходить, мимо на бешеной скорости промчались два красавца «Лендровера». Тренин проводил их взглядом, профессионально выцепив номера – ноль ноль один, ноль ноль два… с такими номерами можно даже летать. Не иначе – чиновники катаются.

Когда лохматый водитель униженно попросил не губить, взамен предлагая целых сто евро! – мимо быстро проехал микроавтобус с зашторенными окнами – явно не маршрутное такси…

Лейтенант Тренин позволил себе взять деньги, и сразу после отъезда «Таврии» тоже быстро пошел к своей машине. Что-то слишком много за последнее время спецтехники промчалось по этой обычно тихой дороге. Если подумать – на водку уже есть, а на хлеб заработаем где-нибудь в другом месте…

Глава третья

в которой некоторые из героев начинают знакомиться друг с другом. К взаимному неудовольствию, между прочим…

Взгляд изнутри. Сидоров

Серега Сидоров неутомимо топал по знакомой тропинке. В голове рождались и умирали разного рода проекты дальнейшего существования в этом бренном мире.

Некоторые из проектов были весьма затейливыми и заканчивались высокими должностями в правительстве. Один вообще вел непосредственно в Кремль, Серега обдумал его с усердием и отклонил со вздохом – он грузчик, а не шизофреник…, грузчикам полагается мечтать о более реальных вещах.

Объединяла все проекты одна-единственная мысль – пока не поздно, течение жизни Сидорову нужно резко менять.

Понятно, в институт поступать – детей смешить. Да и знаний на вступительные экзамены наскрести – проблема. А вот курсы какие-нибудь – вполне реально! Действительно, четвертый десяток на белом свете, а даже водительские права получить не удосужился!

Сергей вспомнил, как в армии командир полгода уговаривал его съездить в учебку на крановщика – бесплатно, блин! – и в очередной раз обругал себя за тогдашние лень и малодушие. Сейчас крановщики живут как олигархи! Наверное…. Уж во всяком случае, точно круче грузчиков.

Так…, а какие еще бывают курсы? Сидоров смутно припомнил компьютерные – и то потому, что на каждом столбе объявления висят пачками. Курсы кройки и шитья отпали без обсуждения. Больше, как ни странно, ничего не припоминалось. Значит, нужно купить газету. Или подобрать где-нибудь… в целях экономии.

Он обогнул кусты и замер – прямо перед ним на узкой дороге стоял автомобиль. Дорогой такой – Сидоров в марках не разбирался, но по внешнему виду сразу понял – такого у него еще долго не будет. Скорее всего, в этой жизни – вообще никогда.

Собственно, в присутствии здесь автомобиля ничего сверхъестественного не было – мало ли кто решил уединиться, секс в экстремальных условиях или секретные переговоры…

Сергею все равно было нужно пройти мимо, поэтому он не стал колебаться и подошел. Даже если и вылезут недовольные его присутствием хозяева – вокруг лес. Как говорится, главный прием в любой драке – два прыжка и стометровка. Фиг они его в этих зарослях догонят!

В тонировке стекла, словно в зеркале, отразилось небритое лицо Сидорова. Он недовольно прикрыл на мгновение глаза, а когда открыл их снова, отшатнулся в испуге. Вместо его собственного отражения на него смотрело усатое кирпично-красное лицо явно кавказской национальности.

Сергей даже не успел сказать все приличествующие ситуации чисто русские слова, как усатое лицо застонало, а потом с трудом произнесло:

– Друг, помоги! Умираю…

На засаду ситуация вроде бы не походила. Сидоров присмотрелся и понял – кавказцу реально плохо. А чем помочь-то?

– А чем помочь-то? – так и спросил Сергей.

Кавказец снова застонал, начал заваливаться вглубь салона. А, нет – это он всем телом потянулся к пассажирскому сиденью. Что там? Телефон? Позвонить? В скорую помощь? Так там пошлют на хутор бабочек ловить – какая скорая поедет искать больного в эти дебри!

Сесть за руль и вывести машину на дорогу? Проще тогда уж вынести водителя на себе, потому что курсы водителей Сидоров еще не закончил… опять же – грузчик, кому еще таскать…

Тем не менее, он обошел машину и открыл дверь. Так и есть – телефон. И борсетка. Сергей взял телефон, спросил:

– В скорую звоним или родственникам? Думаю, что родственникам надежнее…

Кавказец медленно покачал головой:

– С телефоном… сам… разберусь…. Возьми борсетку, друг…

– Ты что, зачем??? – опешил Сидоров.

– Возьми, друг… там деньги – они твои…. Остальное отвези Саркису – найдешь его адрес среди визиток…, очень прошу…, все остальное, что есть в борсетке – Саркису…

– Ты это серьезно?!

– Да…, отдай все Саркису – до конца жизни будешь шашлык коньяком запивать…, на джипах кататься будешь…, тебе это ни к чему, а мне надо…, выручи, друг…

– Давай лучше скорую вызову, – жалко кавказца, уже бредить начал.

Но тот уперся:

– Борсетку Саркису…, адрес на визитке…. Бери и уходи, скорее…

Вроде, не бредит…. Сергей взял борсетку, повертел в руках – толстая, тяжелая, кожа натуральная – сама на хорошую пьянку потянет.

Или это и есть начало новой жизни?!

Видя колебания Сидорова, кавказец еще больше разволновался, кирпичный цвет лица приобрел синюшный оттенок.

Блин, ну вот не приучен русский человек бросать в беде другого человека!

– Бери и уходи… – шептал кавказец, – уходи отсюда… быстрее…, пока не приехали…

Вот оно что! Имеется погоня! Тогда понятно – есть в кожаной сумочке что-то, что нужно не одному Саркису.

– Отвезешь?

– Отвезу, – твердо ответил Сергей, все равно обуреваемый сомнениями.

Кавказец удовлетворенно закрыл глаза, и, кажется, даже немного посветлел.

– Уходи, друг… быстрее…

Сергей хотел было еще возразить, как вдруг услышал совсем рядом мерный рокот двигателя. Даже двух. И объяснить их появление в этих зарослях случайностью не смог.