Рандеву с врагом

Пока жрица предавалась воспоминаниям, за её спиной клялся в любви какой-то женщине сам Альв ар Раффу. Вернее, мужчина, очень сильно напоминающий его. Разница была лишь в том, что у иллюзорного оборотня в волосах явственно прослеживались следы времени. Лицо обольстителя не так сильно выдавало возраст, разве что вокруг глаз виднелись лучики морщинок. Губы мужчины двигались плавно, правая рука была прижата к сердцу, каждое движение несло с собой непередаваемую нежность, и только взгляд оставался холодным. Будто в глазах оборотня поселились льды Северного моря.

– Да только слепая могла поверить в искренность его чувств, – пробормотали за правым плечом, подтверждая мои мысли.

– В ночь рождения Красной луны орден Чёрной розы был усыплён настойкой из сонной травы, а потом уничтожен. Основательниц казнили на главной площади, а всех остальных жриц сбросили в кишащий плотоядными тварями овраг. Тогда землю красным окрасила не только луна, – скривила губы в болезненной ухмылке Омелия.

– Но почему?.. – раздался робкий вопрос откуда-то из зала.

– Власть, дитя. Мужчины не хотели отдавать её нам. Смешная причина для убийства сорока с лишним дев, не правда ли? Да ещё и таким грязным способом – во сне. Мужчины хотели власти, но не хотели сражаться за неё в честном бою, а вместо этого поступили как самые настоящие трусы, – неожиданно жёстко произнесла Омелия, уставившись невидящим взглядом перед собой.

За её спиной одна за другой сменяли друг друга страшные картины, от которых упали в обморок с десяток впечатлительных магичек. Самые крепкие (целительницы и некромантки, которым и не такое видеть приходилось) размазывали по щекам слёзы.

– Зачем ты здесь? – подал голос директор, развеивая иллюзии. – Чтобы напугать моих адептов? Я собирался рассказать лишь о том, как строилась Академия.

– Я здесь, чтобы поприветствовать сестру. Извини, но я посчитала, что пора хотя бы одному поколению студентов рассказать истинную историю ордена Чёрной розы.

С этими словами Омелия повернулась ко мне и, приложив руку к сердцу, поклонилась. Я ошарашено кивнула в ответ и спиной ощутила чей-то задумчивый взгляд, но не стала оглядываться. Вряд ли я нашла бы глаза того, кого считал опасным мой внутренний зверь, находясь под пристальным вниманием всех присутствующих здесь магов.

Стоило жрице Чёрной розы выпрямить спину, странный зуд между лопаток мгновенно исчез. Я сделала в памяти заметку, решив позже разобраться с этим чувством. Если не найду ничего в библиотеке, то хоть просто погуляю по Академии. Дракон непременно должен почувствовать опасность.

Я не заметила, как исчезла дева-воительница, а в зале загорелся свет. Не замечала я и пристальные взгляды нескольких сотен пар глаз. Так и вышла из зала, погруженная в собственные мысли.

В голове роился не один десяток мыслей, и всё чаще и чаще возникал вопрос: «Что означал тот поклон?». Что-то мне подсказывало, что это не было традиционным приветствием в ордене Чёрной розы. Я видела, как смотрел в этот момент на меня и Омелию директор. Он точно знает значение её жеста.

– Кто здесь? – я резко остановилась, снова почувствовав зудящее чувство, расползающееся по спине. Чем ближе была опасность, тем сильнее становилось ощущение. Дошло до того, что спину начало нестерпимо жечь. Я стояла, прислушиваясь к собственному телу и к окружающему миру. Не было слышно ни малейшего шороха. Даже сад оставался пугающе немым. Как раз в тот момент, когда в мозг закралась паника, мир перед глазами поплыл. Последнее, что успела заметить перед тем, как провалиться в темноту – это чёрные женские доспехи.

Очнулась я на своей кровати, лёжа на животе. Рядом на полу сидел Киевен, а его брат мешал что-то в миске у окна. На улице было уже темно, но свет в комнате не горел – ни мне, ни дроу это не было нужно.

– Который час, и что со мной произошло? – хрипло поинтересовалась я, устав любоваться спиной Риззена.

– Два часа до рассвета. Ты потеряла сознание по дороге сюда. Мы с Киевеном нашли тебя и подняли в комнату. У тебя вся спина была в крови, – пояснил носатый.

– А сейчас что?

– Там татуировка. Она была сначала вырезана кинжалом, а потом выжжена ядом пустоцвета.

– И что там изображено? – спросила, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Пустоцвет. Всего одна капля его сока, и любой дракон умрёт.

– Ты и так прекрасно знаешь, что там изображено. И даже то, кто это сделал, – раздался приятный женский голос. Омелия.

– Если зверь умер, я уничтожу твоего племянника, – прошипела в подушку, но призрак меня услышала.

– Не волнуйся, с твоим драконом всё в порядке. Ты воительница. На нас не действуют яды. Кроме временного физического дискомфорта, они не приносят ничего. И это только самые сильные настойки.

– Какое счастье, – протянула я с явным сарказмом и переключилась на Риззена: – Чего ты там всё месишь?

Дроу молча отвернулся от окна, подошёл к своему брату и снял с него рубашку, под которой скрывался тугой бандаж. Он был пропитан кровью.

– Старая рана, – пояснил Риззен, снимая бинты и щедро смазывая огромный кровоточащий рубец чем-то склизким и дурно пахнущим.

Я лежала и рассматривала глубокий порез, проходящий через всю грудь Киевена ровно по горизонтали. В памяти всплыл запрещённый ритуал, в котором точно так же вспарывают тело жертвы.

– Скажи, Риззен, а у тебя настоящие глаза? – тихо спросила я, уже зная ответ. Дроу вздрогнул от вопроса и вскинул голову, встретившись со мной взглядом. Теперь я чётко видела, что фиалковые радужки были совершенно неподвижны. В этом и есть причина того, что Риззен сразу увидел во мне нелюдя. Он смотрит только магическим зрением.

– Не жалей нас, – тихо попросил, отворачиваясь.

– Было бы из-за чего. Рану можно залечить, а зрение – не слишком большая потеря. Таких, как ты, по миру сотни тысяч ходят и ничего, живут себе счастливо.

С этими словами я спустилась с кровати. То, что на мне вместо платья была мужская рубашка, совсем не смущало. Сейчас важнее всего было залечить рану Киевена. Пусть я и сказала, что это возможно, на самом деле не до конца была в этом уверена. Я знаю, как это сделать, но не имею никакого опыта. Если ошибусь – в лучшем случае останусь с этой раной на всю жизнь. О худшем думать не хотелось.

Сев напротив дроу, я начала плести заклинание. Руки мелко дрожали, и сердце колотилось в горле.

– Стяни края раны пальцами, пожалуйста, – сказала я Омелии, которая уже догадалась, что я собралась делать. На вопросительный взгляд Риззена ничего не ответила, сосредоточившись на собственных ощущениях.

Когда жрица выполнила мою просьбу, кожа Киевена прямо на глазах начала срастаться. Отлично, первая часть закончена. Охнув от боли, я откинулась на пол. В груди разрастался пожар, а плоть ровно, словно по линейке, расходилась в стороны, оголяя рёбра. Дышать было практически невозможно, потому что грудная клетка от этого ещё больше разрывала ткани. Я уже не видела и не слышала, как Омелия держит дроу, рвущихся ко мне.

Отпустив сознание, я нырнула внутрь, в самый очаг боли. Нужно успеть, пока не вытекло слишком много крови.

Вот она, моя рана. Сначала нужно восстановить сосуды, чтобы прекратить кровотечение. Направляю поток силы, который закупоривает капилляры. Главное – не переборщить. Замёрзнуть изнутри совсем не хотелось. Аккуратно тяну за концы одного из разрезанных капилляров, наполняя их магией жизни. Готово. Осталось закончить с остальными, и я смогу перейти к мышцам.

Кровотечение я остановила за три минуты, зато восстановление мышечных волокон отняло раз в пять больше времени и сил. Несколько раз я едва не заморозила свою грудную клетку, но кто-то извне предотвратил это. Поняв, что мне помогают, я заработала уверенней, и скоро боль прекратилась. Вместе с ней исчезла и рана. Теперь о ней напоминала только тонкая розоватая полоска на коже.

Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей на кровати. Вокруг всё толстым слоем покрывал снег, оба дроу были укутаны в одеяло, а на моей груди сидела огненная саламандра. От её жара на коже выступила испарина, и щёки пылали.

Ярко-красная ящерка убедилась, что я больше не замерзаю, и ловко юркнула в магическое пламя, горящее прямо на полу. Такой огонь не оставляет следов, если того не захочет создатель. Последний раз саламандра обернулась, медленно мигнула и исчезла в ворохе искр, оставив после себя один-единственный уголёк. Тот самый, который заставляет огненного элементаля служить дроу.

Поняв, что я, наконец, очнулась, Омелия облегчённо вздохнула, а близнецы бросились ко мне. Не знаю, что они хотели сделать, но реакция была забавнее некуда. Рванувшиеся было ко мне дроу, вмиг остановились и сели на колени, пряча свои смущённые моськи. Первым подал голос Киевен.

– Ты рисковала собой ради меня. Зачем?

Я в ответ только насмешливо фыркнула и посмотрела на дроу как на идиота. Разве же я могла оставить всё, как было? Парень всё понял, но я видела, что эльф хочет возразить. Ещё один говорящий взгляд, и диалог закончился, так и не начавшись.

– Откуда ты знаешь это заклинание? – отмерла Омелия.

– Мама залечивала так мои ссадины в детстве.

Ответ, кажется, удовлетворил жрицу, но та посмотрела на меня как-то странно. Похоже, Омелия знает, что этой магией могут пользоваться только фреи и друиды. Что ж, будем надеяться, она решит, будто во мне есть кровь древнего лесного народа.

С такими мыслями я и уснула. Помню только, как Риззен бережно укрыл меня одеялом. Похоже, у нас и правда есть шанс подружиться.

Разбудили меня самым наглым образом из всех: кто-то смотрел на то, как я сплю. Приоткрыла один глаз и увидела над собой сосредоточенную рожицу Киевена. Вот… бессмертный. Ругаться спросонок не хотелось, поэтому я просто отвернулась к стене и решила снова отбыть в царство Морфея. Угу, ровно до того момента, пока не уткнулась носом в чью-то мускулистую, пахнущую хвоей, грудь.

– Доброе утро, – поприветствовал откуда-то сверху приятный мужской голос, а нос щекотнула упавшая платиновая прядь.

– Изыди, – ответила я с милой улыбкой голодного упыря и добавила: – Пока я не отправила тебя на тот свет с приветом для десятиюродного дедушки.

Риззен прошипел что-то о том, что просто пытался согреть неблагодарную меня, но благоразумно вылез из собственной постели. Я же решила всё-таки исполнить своё желание и снова отправиться в страну грёз. Братья куда-то ушли.

Стоило мне провалиться в забытье, как его тут же разрушил стук в дверь. Я решила сделать вид, что дома никого нет, но звук повторялся, становясь всё настойчивее.

Костеря весь мир и отдельно взятых дятлов, которым приспичило подолбить в дверь с самого утра, я, как была в мужской рубашке и босиком, пошла открывать дверь.

– Что?! – рявкнула я, прожигая в стоящем за порогом директоре две дырки. Ох, как же жаль, что дверь открывается внутрь комнаты. С таким бы удовольствием сейчас распахнула её в другую сторону!

– Доброе утро, мисс Сэй, – вежливо поздоровался Альв ар Раффу, пока я мысленно прикидывала, что мне будет, если вон та напольная ваза вдруг тесно познакомится с головой оборотня. – Мне хотелось бы с Вами поговорить. Не уделите пару минут?

Хотелось рыкнуть «время пошло», но инстинкт самосохранения у меня ещё не атрофировался. Не знаю, к сожалению это или к счастью. Зато точно уверена, что, не окажись ранний визитёр директором Академии, целым он бы точно от меня не ушёл.

Мораль: не будите девушек, а тем более ведьм. Хотя особо извращённые мазохисты всё же могут попробовать. Но я бы на их месте обила помещение поролоном и убрала всё тяжёлое и твёрдое подальше.

– Конечно, – кивнула я директору и предложила: – Пойдёмте на свежий воздух.

Подвинув опешившего директора, я первая пошлёпала босыми ногами к указанному пункту назначения – свежему воздуху. В голову закралась крамольная мысль о том, что поведение моё неподобающе. Мысль эта была оценена как бредовая и проигнорирована. Магичкам можно всё. Злым магичкам – ещё больше. Альв ар Раффу, не будь дурак, не стал меня останавливать и возвращать в комнату, просто пошёл следом.

Во внутреннем дворе никого не было. Конечно, кто ещё встанет в такую рань? Только мы с директором да два неадекватных дроу.

– Я хотел бы поговорить с Вами о предстоящем турнире Меча и Магии, – начал оборотень, прислонившись плечом к стене галереи, пока я рассматривала его. Без своего белого балахона мужчина выглядел гораздо лучше. Чего только стоят его широкие плечи, узкие бёдра и мускулистые руки, которым явно тесно было под закатанными рукавами бледно-голубой рубашки.

– Говорите, – милостиво кивнула я, продолжая пожирать директора глазами. Каков мужчина! Золотистые глаза ярко выделяются на загорелом скуластом лице, чётко очерченные губы несколько тоньше, чем хотелось бы, но это придаёт мужественность и серьёзность лицу. Образ завершают уложенные в творческом беспорядке волосы шоколадного оттенка и лёгкая небритость. Кто-нибудь, заверните мне этого красавца! Обещаю, что обижать его не буду. Только если он сам не попросит…

– …предложила Вашу кандидатуру для участия в турнире, и я не смог отказать. О Ваших напарниках она тоже отзывалась крайне положительно, поэтому сегодня вечером я хотел бы оценить ваши боевые навыки, – опомнившись, услышала я. Так, похоже, за своими фантазиями я пропустила половину из сказанного директором.

– Извините, кто предложил?

– Леди Омелия, мисс Сэй, – повторил, нахмурившись, директор. Кажется, от его внимания не скрылись мои капающие с подбородка слюни. Воображаемые, конечно.

Поёжившись под очередным моим плотоядным взглядом, который был вызван явно не гастрономическим интересом, директор решил поспешно удалиться. Но сбежать мужчине не удалось – моя цепкая ручка остановила его уже после первого шага.

– Да? – спросил Альв ар Раффу, делая вид, что понятия не имеет, о чём я хочу спросить. Я только неопределённо хмыкнула в ответ на его актёрские потуги и решила не ходить вокруг да около.

– Лорд Раффу, Вы ведь знаете, почему Омелия вчера поклонилась мне?

– Она поклонилась не Вам, – пробормотал оборотень и, наконец, вырвался из моего захвата, пока я непонимающе хлопала ресницами. Когда в голове родился следующий вопрос, мужчины и след простыл. Вечно с этим «сильным полом» так.

– Сэй! Что ты тут делаешь в таком виде? – услышала я голос Киевена. Обернулась и встретилась с недовольным взглядом второго близнеца. Если бы наблюдала нашу встречу со стороны, решила бы, что мрачное настроение Риззена – это ревность в чистом виде.

– Стою, – глубокомысленно изрекла моя нескромная персона. Объяснение братьям не понравилось, если судить по тому, как меня тут же подхватили под руки и повели в общежитие. Какие они все правильные.

***

Тем временем в кабинете директора.

– Ты уверена, что это она?

– Ошибки быть не может. Ты же сам видишь, как она похожа на Сирию.

– У Сирии не было таких холодных глаз.

– Нет, малыш, ты просто их не видел. Верховная ведь души в тебе не чаяла.

– Думаешь, она справится?

– Так сказал Оракул. Мы должны ему верить.

– А он не сказал тебе, кто на самом деле эта девочка?

– Тебе не нужно этого знать.

***

– Отдай бутерброд! Отдай сейчас же, ты, мяса кусок! – вот уже пятнадцать минут гонялся за воришкой-котом Веник. – Я тебя на шаурму пущу! Я из тебя носок свяжу!

Мы с Риззеном тихо поскуливали, сидя на полу. Смеяться уже не было сил. Мышцы пресса нещадно болели, а челюсть с трудом двигалась.

– Да уймись ты, Киевен, всё равно ведь не будешь есть после кота, – попытался достучаться до разума разбушевавшегося дроу его брат. Тому было как о стенку горох.

– Я тебе покажу кузькину мать! – потрясал кулаком ушастый, хоть и давно потерял кота из виду.

– Мяу, – возвестили у меня с колен, сверкая наичистейшими фарами глаз. Не будь я свидетелем преступления, поверила бы, что бедное пушистое создание не при делах, и на него бессовестно наговаривают.

– Мяу, – согласно кивнула я в ответ и перевела для дроу: – Он говорит, что кушать всем хочется.

Риззен в который раз закатился смехом, а Веник попытался испепелить меня своим хмурым взглядом. Я даже почти прониклась. Помешало этому мурчащее на коленях рыжее наглое чудо. Оно тёрлось о мою руку и косило на меня своим хитрым зелёным глазом.

– Вот ведь наглец, – восхитился уже лежащий на полу Изя.

– И ты, Брут? – обиженно спросил брата Киевен, на что тот только развёл руками.

С тяжёлым вздохом лишённый бутерброда дроу сел за стол и притянул к себе блюдо с пирогами. Следующие семь минут на кухне слышалось только аппетитное чавканье и мурчание кота. «Вот ведь трактор без батареек» – вспомнила я услышанную не весть где фразу.

– Угу, прям вечный двигатель, – хихикнул Риззен, а я во второй раз поймала себя на мысли, что дроу способны телепатировать не только друг с другом, но и с другими расами.

– Можем, но это гораздо сложнее. Ты просто иногда слишком громко думаешь, да и мимика у тебя выразительная, – объяснил Веня. – Не обижайся, Сэй. Для нас читать мысли – это почти как дышать.

Что называется, приплыли. Радует то, что они хотя бы не все мои мысли слышат.

Вздохнув, я взяла кота на руки, встала и потопала в ванную. Нужно было отмыть пушистика и залечить несколько несущественных ранок.

– Ты решила его оставить? – спросил Риззен.

– А ты против?

– Нет, наоборот. Пошли, помогу тебе его искупать.

От такой неожиданной доброты я даже растерялась. К такому жизнь меня точно не готовила. Я скорее ждала активного сопротивления и скандала, чем предложения помощи. Этот эльф не перестаёт меня удивлять.

В ванной Риззен снял рубашку под предлогом «чтобы не намочить» и взял на руки кота, пока я настраивала подходящую температуру воды. Честно скажу, обнажённый мужской торс сильно отвлекал от такой важной миссии. И почто они все такие накачанные?

На мой риторический вопрос никто не ответил, чему я несказанно обрадовалось. Не хватало ещё, чтобы эти парни знали, что я думаю об их телах. Спасибо, хватит мыслей об этом чуде хвостатом.

Наконец, мне удалось добиться нужной температуры, и Риззен посадил кота в ванну. Пока я мылила животное и смывала с него пену, дроу бережно придерживал пушистика и убирал мыльные капли, которые норовили попасть в зелёные глаза. Я только дивилась тому, каким ласковым может быть мой напарник. И предусмотрительным. Потому что совсем не зря он снял рубашку. Сейчас его платиновые волосы мокрыми змейками прилипали к спине и свисали над котом. Животное же, не обращая внимания на водные процедуры, играло лапой с влажными прядями.

Иногда мне казалось, что дроу вот-вот отберёт игрушку у кота, но Риззен стойко сносил все издевательства над собственной шевелюрой. Оставалось только пожать ему руку замужество и терпение.

Когда в кошачьей шерсти не осталось ни капельки мыла, дроу ловко завернул рыжика в тёплое полотенце и передал животное мне, а сам отправился за аптечкой.

– Ну вот, теперь ты чистенький, а скоро будешь и здоровым, – почёсывала я за ушком разомлевшего кота. – Как же нам тогда тебя звать?

– Тор. Пусть он зовётся тигром, – предложил вернувшийся с заветным чемоданчиком Риззен. Я молча с ним согласилась и передала кота обратно. Сама же достала из чёрного чемодана несколько склянок с мазями и ножницы.

Найти повреждения на теле кота было довольно затруднительно, мешала длинная шерсть. Мне помог Риззен со своим волшебным зрением. В четыре руки искать царапины оказалось легче, так что закончили мы быстро, и я смогла приступить лечению. Можно было бы использовать магию, но опытным путём доказано, что лучше производить такое вмешательство в организм только в крайних случаях. Царапины, ссадины и пустяковые ранения и переломы тело должно заживлять само.

Управилась я примерно через полчаса. Тогда кот был выпущен на волю, дроу одет, а я вымотана. Магия у меня столько сил не выпивает, сколько такая первая помощь.

– Сэй, мы в город, тебе что-нибудь купить? – прокричали братья. Услышав, что мне ничего ненужно, дроу ушли. Пять часов я провела в полной тишине и покое за изучением учебников.

Когда вернулись братья, было уже около семи вечера, и за окном стремительно темнело. Несмотря на мои заверения в том, что мне ничего не нужно, дроу купили для меня довольно вместительную сумку под учебники. Они же принесли расписание на неделю.

– Сейчас мы дружно ужинаем, а потом идём тренироваться, – оповестила напарников. – Все возражения в письменном виде и только по четвергам.

Вопреки моим ожиданиям, братья ничего против тренировки не имели, даже обрадовались, умяли свои порции за три минуты, и мы отправились на тренировочную арену.

На улице совсем стемнело, было довольно-таки холодно. Это я поняла по тому, с какой частотой стучали друг о друга зубы дроу. Мне же было комфортно в такой температуре. Думаю, моему телу и Северное море покажется ласковой, чуть прохладной водичкой.

Мы решили размяться, не дожидаясь директора, поэтому, когда он пришёл, бой уже был в самом разгаре.

Дроу, как и ожидалось, оказались по-настоящему сильны. Единственным моим преимуществом перед ними являлась скорость. Да, братья тоже двигались быстро, но им не хватало моей пластичности и звериной реакции. Киевен, несмотря на свои размеры, маневрировал гораздо лучше своего деревянного брата. Хотя Риззен брал точностью ударов и их небольшой энергоёмкостью, так что он устал гораздо меньше, чем я и Веник.

Не знаю, можно ли это было назвать ещё одним моим преимуществом, но я двигалась наобум, тогда как дроу тщательно всё планировали и не делали лишних движений. Очень часто случалось так, что они не могли предугадать моих действий, поэтому я была в выигрыше. Но гордиться тут нечем. Я понимаю, что это дело случая. Так же случайно я могу практически сама напороться на клинок. Хотя меня всегда это мало волновало.

Когда я и дроу вдруг одновременно остановились, приставив оружие к смертельным точкам друг друга, откуда-то со стороны раздались аплодисменты. А я успела и забыть о директоре.

– Браво, господа маги. Это был восхитительный бой! – сделал искренний комплимент оборотень.

Мы с братьями как по команде опустили оружие и выжидающе уставились на мужчину. Он уже был в своей мантии, поэтому мне оставалось только разочарованно вздохнуть и слушать мягкий баритон. Кстати, голос у него тоже что надо. С таким никакого гипноза ненужно, любая сделает всё, что захочет обладатель этого чарующего тембра.

– Вы трое назначаетесь участниками турнира Меча и Магии. С завтрашнего дня я лично и ваш преподаватель по боевой магии будем вас тренировать. Пожалуйста, приходите в это же время.

С этими словами директор просто растворился в темноте. Показушник.

– И что это за турнир такой? – спросил Киевен по дороге в комнату.

– Турнир Меча и Магии. Ежегодные соревнования магических школ, от каждой из которых выдвигается по девять участников. Они разбиваются на тройки и проходят задания средней или повышенной сложности. Всё зависит от того, что решит жеребьёвка, – ответил всезнающий Риззен. Просто ушастый справочник на ножках!

– И сколько этих заданий?

– Три. Первые два меняются каждый год, а последнее – это бои на арене. Соревнования, соответственно, проводятся в течение трёх дней.

– Когда они начинаются?

– Обычно турнир проходит как раз в начале второго триместра. Точной даты никогда не назначалось, но рассчитывать нужно на этот период.

– То есть, у нас есть всего три месяца на подготовку?

В ответ мне просто кивнули. Я мысленно присвистнула и подумала о том, как же мы будем совмещать учёбу с тренировками. Может, я и считала себя неплохим воином, но уж точно не была уверена в нашей победе. Скорее всего, на соревнованиях будут те, кто участвует в них не первый год. Они знают всю подноготную и готовы к любым неожиданностям. Более того, это лучшие маги и бойцы всех пяти магических школ.

– А с какого курса можно участвовать в соревнованиях?

– С любого. Допускаются и новички, и те, кто уже был в команде. Но наша Академия всегда выводит на арену только первокурсников. Такой вот элемент неожиданности. Никто не знает, на что способны участники команды.

– Да уберегут нас Хранители, – пробормотал Киевен. Мы с его братом полностью разделяли мнение дроу.

Вернувшись в комнату, мы по очереди приняли душ и завалились спать, решив, что волноваться о предстоящей тренировке будем завтра.

Утро встретило нас первым весенним дождиком. Мелкие капли моросили уже несколько часов и, кажется, прекращать это не собирались. Они разбивались с глухим стуком о стекло и несли с собой странное умиротворение и сонливость.

– Всего третий день белояра, а уже дождь идёт, – сказал Риззен за завтраком, печально смотря в окно. Веник поддержал его тяжёлым вздохом, а я проигнорировала, углубившись в чтение учебника по расам.