Познавший Кровь

Макс вырубил телевизор.

– Нам всем надо отдохнуть, господа, – хлопнул он по коленям. – Пойду… поем, что ли. – Он нехотя встал и направился на кухню. – Серега, ты будешь?

Я закрыл глаза и повалился на подушку.

– Сначала посплю. Вы мне… оставьте немного.

Друг кивнул и вышел. Шокер, схватив бутылку мартини, заторопился следом. Когда он пробегал мимо двери в ванную, то несколько раз ударил по ней кулачищем:

– Стас, мать твою, ты не утонул? Давай в темпе!

Из кухни сначала раздался легкий звон, а потом характерное хлюпанье.

Я накрыл голову подушкой и попытался забыться.

ГЛАВА XIV

И треснул мир напополам – дымит разлом…

«Ума Турман».

Ближе к вечеру следующего дня я проснулся и первым делом подкрепился. Подкрепился кровью девушки, как бы мне не было противно. Затем, вернувшись в комнату, увидел почищенную одежду и вспомнил, что, черт побери, в кармане лежала очень нужная мне вещь! Я запустил руку, поводил ее внутри плаща, но ничего не обнаружил.

Сзади послышался легкий кашель, я обернулся и встретился взглядом с Топором. В руках он держал Медальон Бескровия и стержень усилителя. Только сейчас я понял, что с момента моего пробуждения и Стас, и Леха, и Макс не спускали с меня пристального взгляда.

– Это, если не ошибаюсь, Медальон Бескровия? – угрюмо спросил Стас.

Я забрал у него вещи, окинул комнату тяжелым взором и плюхнулся на диван.

– Мне как раз надо кое-что рассказать вам, ребята, – начал я осторожно, потому что лица боевиков мне не нравились. – Кое-что, касающееся минувшего взрыва.

– Валяй, – позволил Стас. – Ты не думай, что мы не благодарны тебе за спасение, ведь если б события развивались по-другому… Впрочем, мы все хотим, чтобы ты рассказал нам, Сергей, какую игру ведешь. Если Медальон Бескровия, заговоренный негельносами, все еще у тебя, то, черт побери, что же в таком случае подкинуло «Носферату» до небес?

Я поднес блестящий золотой диск к глазам, полюбовался игрой света на камнях, погладил неровную поверхность, испещренную знаками.

– Когда я вернулся в город, то сразу же сообщил Игорю о задании, навязанном Андреем.

Глаза Топора и Шокера стали намного круглее обычного. Даже челюсти их приоткрылись, показывая длинные сильные зубы.

– Вместе с ним и Старейшиной мы выработали простой, но коварный план – вернуть подарок негельносов самим негельносам, а чтобы эффект от взрыва был сильнее, и чтобы негельносы получили по заслугам за свою подлую выходку, Игорь дал мне это. – Я продемонстрировал цилиндрик. Никогда бы не подумал, что черная палочка весом граммов двести может быть грозным оружием массового поражения. – Эта штуковина – усилитель. Как она работает, я понятия не имею, но Игорь заверил, что при взрыве Медальона сдетонирует и усилитель, увеличивая мощность взрыва в пять раз.

Из слушавшей меня тройки лишь у Макса взгляд был не пронзительным и тяжелым, а каким-то отрешенным, что ли. Как будто он обо всем давно догадался, но ждал подтверждения догадки.

– И ты поперся с бомбой в пять раз сильнее той, что была первоначально, к нам? – икнул от удивления Стас.

– Успокойся, усилитель не только делает взрыв опаснее, но и защищает всех оуросов от действия магии. Никто из нас четверых не пострадал бы в любом случае.

Леха перекинул ногу на ногу и стал похож на следователя, ведущего допрос подозреваемого в преступлении века. Наморщив переносицу, он спросил:

– Но ведь клуб и Старейшина уничтожены? Тогда кто или что их уничтожило, раз Медальон по-прежнему с тобой?

– Дело в том, – стал я покорно объяснять, – что до разговора с Игорем я сумел сделать точную копию Медальона. Реплику, практически неотличимую ни внешне, ни энергетически.

– Ты что, сумел скопировать заклинания? – удивился Стас.

– Не я, а гадалка, на которую случайно вышел. И она не копировала заклинаний, а перенесла их на реплику. Перенесла все заклятия, наложенные негельносами.

– Ни хрена себе, гадалка! – подивился Леха. – Ты хоть представляешь, что это такое – перенос защитных и взрывных заклятий?

Я не представлял, что это такое, да и не хотел вникать в дела, меня не касающиеся. Однако, я понял, что Шокер, по крайней мере, догадался, что и как взорвалось.

– Как бы там ни было, я сказал Игорю и про реплику. Не сказал лишь, что вместе с сигнализирующими заклинаниями на муляж перенеслась и бомба.

– Выходит, Игорь не знал о том, что реплика – это бомба! – ахнул Стас. – Он продолжал думать, что бомба спрятана в Медальоне, а на самом деле… Дьявол, ты в своем уме, Сергей! Я думал, ты идешь на это дело, потому что нет выбора. Ты спасал свою шкуру, наши шкуры, и мне это кажется достаточной причиной, но на самом деле ты затеял какую-то свою темную и мне непонятную игру!

Я подождал, пока Топор выскажется и выругается, поделится всеми мыслями, которые скопились под костями его черепа и касались обсуждаемого вопроса. Наконец, Топор остановился, чтобы перевести дух, и я воспользовался случайной паузой, чтобы попытаться оправдать себя:

– Я поступил так, как должен был поступить. Понимаете…

– Но зачем? Если у тебя была возможность спасти наших, зачем ты их убил? – взревел Топор, инстинктивно – я знал – пытаясь вытащить томагавк. Он не накинулся на меня с кулаками только потому, что Стас вовремя придержал друга за руку.

– Вспомни день, когда ты стал вампиром! – закричал я в ответ. – Вспомните все! Что вы чувствовали тогда, а? Вы были довольны переменой? Я готов спорить, что никто из вас не стал вампиром добровольно!

Ответом мне было общее молчание. Может быть, я выбрал верное направление.

– Боль, страх, ненависть, отчаяние – вот те чувства, которые сопровождали наше перевоплощение. Первый глоток крови – как ножом по собственному сердцу, первое убийство – как кошмарный сон. Понимание того, что душа навек проклята – невыносимо! Разве не так было у вас, парни? – Я сбавил громкость голоса, чтобы охранники не подумали, будто у нас проблемы. – Я не хотел становиться вампиром, понимаете? Если бы Игорь спросил, хочу ли, и ответом было б мое согласие – тогда пожалуйста. Но меня, черт вашу мать, никто ни о чем не спрашивал!

– Что ж получается, ты уничтожил столько вампиров только из мести? Это был акт возмездия, да? – сказал Стас голосом, не обещающим хорошего.

– Да! Это была месть! – Я опять вскричал. – Месть за всех тех, кого я убил против своей воли! За тех, кого убили другие! Знаете, я как-то раз повстречал родственников одной девчонки. Эта девчонка стала моей первой жертвой, произошло все в ту ночь, когда мы с Максом пришли к Игорю… После разговора с ее родней я по-настоящему возненавидел себя. Ведь они – самые обычные люди, не зажравшиеся и не обнаглевшие от изобилия, а наоборот – в чем-то обделенные, в чем-то несчастные. И единственным настоящим счастьем для них была внучка, милая семнадцатилетняя девчушка Оленька, которую Игорь подсунул мне как кусок мяса. И которую я убил.

– Тебя муки совести истерзали, что ли? – шипел Стас. – Святой, мля!

– Нет, совесть меня не терзает, – парировал я. – У вампиров нет такого чувства, сам знаешь. Меня терзает то, что я причиняю зло. Я творю зло каждый день, с каждым убийством делаю многих несчастными.

Стас откровенно издевательски засмеялся, тыча в меня палец:

– Нет, вы слышите, какую чушь он порет? Вампир, который чувствует, что он живет не по Священному Писанию! Вот уморил, блин!

Не слушая язвительных реплик Топора, Леха серьезно сказал:

– Я никак не могу понять, о чем ты толкуешь, брат. Ты говоришь, что убивать плохо, и, в принципе, я согласен. Мочить людей просто так бессмысленно. Но вампир – вампир! – не может жить, не приканчивая хотя бы по человеку в один-два месяца. Таков закон нашей жизни, и несоблюдение этого закона приведет к смерти. И тем более ты говоришь, что убивать – зло, но вампир – это существо Тьмы, порождение зла! Он изначально существует для сеяния зла! И вот что я тебе скажу, Сергей: может быть, убивая людей, ты по своему разумению творишь зло, но, убивая вампиров, ты поступаешь еще хуже.

– Мне так не кажется, – насупился я. – Можете считать, что я особенный.

– Особенный! – не мог уняться Топор. – А ты знаешь, мистер Особенный, что среди тех вампиров было много моих друзей! Наших друзей, мать твою! И еще, мистер Особенный, я хочу сказать кое-что по поводу твоей «святости»: не один ты такой чувственный. Многие вампиры, живя во тьме десятилетия, не могут привыкнуть к крови. Они молятся богу – Господу Богу Актарсиса! – перед каждым глотком, перед каждым укусом! Они проклинают и без того проклятого Дьявола и ненавидят жизнь, но вынуждены жить, потому что не хотят альтернативы. Они мучаются чувствами еще сильнее твоего, но при этом не валят друг друга пачками! Ты… да ты вахаббит какой-то! Террорист Аль-Кайеды! Сумасшедший с претензиями на прощение души.

Леха хмыкнул:

– Может, ты в самом деле думаешь, что Небеса простят тебя? Хочешь заплатить за очищение души сотнями жизней вампиров?

– Нет, я не хочу этого, потому что знаю, что такой вариант невозможен, – ответил я, помассировав лицо. Разговор шел совсем не так, как я рассчитывал. Черт, запланировать и осуществить теракт проще, чем серьезно поговорить с товарищами. – И не хочу нести на себе чужой грех, кому бы он ни принадлежал: Сатане, Познавшему Кровь, Игорю… Я не желаю принимать участие в войне Яугона и Актарсиса.

Топор, поняв, что Шокер не подпустит его ко мне на расстояние удара, бессильно откинулся на спинку и тяжко застонал, бессознательно повторяя мое движение – массируя лицо.

– Но, к сожалению, я должен принять в ней участие, – добавил я.

– Ты выбрал не ту сторону, – заметил Леха.

– Я выбрал сторону, которая мне ближе по духу. Ведь и ты, Алексей, и Стас, и Макс… Да что уж там, многие вампиры внутри совсем не злобные твари, а просто существа, обреченные жить в рабстве жестоких правил, навязанных Дьяволом! Мне больно от мысли, что тысячи людей, хороших людей, вынуждены теперь быть убийцами и кровососами.

– Как до тебя не доходит, что так заведено! Не ты разработал правила игры. Не тебе их менять! – опять откликнулся Стас.

– Я не меняю правила игры, – жестко ответил я. – Я меняю саму игру. И хотел бы видеть вас в своей команде.

Теперь рассмеялся и Леха, что меня немного смутило. Из них двоих Шокер казался мне гораздо рассудительнее, и я надеялся так или иначе произвести на него впечатление, попробовать отступить от привычных ему установок и рискнуть. Рискнуть умереть ради добра… Господи, ну и чушь я требую от вампира!…

– Команде? – переспросил Стас, перестав смеяться. – То есть ты всерьез задумал заняться истреблением вампирского братства? – Я перевел взгляд на антрацитовый стержень. Шокер заметил это и сразу догадался: – Усилитель можно взорвать и без Медальона.

Стас перестал шуметь на своем месте и тоже уставился на цилиндрик. Его правый глаз нервно подрагивал, когда он вновь посмотрел на меня.

– Ты задумал развеять и негельносов, – охнул Топор. На его лице промелькнула тень страха. – Ты и в самом деле больной, психически ненормальный маньяк, одержимый жаждой убийства себе подобных.

В руках Шокера оказалась непочатая бутылка мартини. Быстро справившись с пробкой, он жадно глотнул и передал по кругу.

– Отчего-то кажется, что не обошлось без влияния светлых, – прищурился вампир.

– Я чую то же самое, – поддержал Топор. – Снюхался с астерами, перебежчик! Они, небось, наобещали кучу благ вроде загородной фазенды и свежей девочки каждую неделю! Хотя нет, астеры не позволят ему кушать кровь человеков. Но, по крайней мере, по оборотню пообещали, да?

Он и не знал, как был близок к истине. А я, выдержав на себе взгляд трех пар глаз, признался:

– Да, толчок к настоящим действиям дали светлые. Конкретно, охотница Ордена Света, приставленная наблюдать за мною.

Топор воскликнул что-то весьма бранное. Шокер сдержался. Макс как сидел тише воды ниже травы, так и продолжал сидеть.

Я отхлебнул солидную порцию выпивки и передал бутылку Максу.

Тогда, в день моего бегства из собственной квартиры, Светлана пришла ко мне с конкретными задачами, поставленными Орденом. Она на три минуты установила вокруг нас защитный колпак, чтобы случайные уши не узнали, о чем будет разговор, и быстро передала суть задания. согласно ее словам, Орден желал внедрить в вампирскую братию своего агента, причем очень давно, но специфика обращенных в нечисть людей не позволяла добиться этого. Я же, по разумению Светы, как нельзя лучше подходил на роль шпиона-диверсанта, хотя не смог понять, что явилось тому причиной.

Зато я сам хотел насолить вампирам. Сначала из чувства обиды. А потом, после инициации Макса – уже из мести. Друг, кстати, был в курсе моего положения, но предпочел занять нейтральную позицию: не мешал и не открывал меня, но и не стремился помогать. Мое желание пойти против себе подобных усилилось после Ольги… И росло после каждого убийства, как будто во мне действительно есть некая чаша терпения. Я пытался честно выслужиться перед Игорем и найти контакт со Старейшиной, чего требовал Орден. Пытался как можно быстрее определить слабое место клана и ударить… или сообщить о нем светлым.

Однако, судьба сама подкинула мне очень удачный случай. Понадеявшись на лучшее, я изобрел нехитрый план уничтожения не только вампиров моего города, но, если повезет, и несколько сотен негельносов.

– У меня тоже были друзья в «Носферату», – сказал я тихо, едва Стас заткнулся.

– Ну надо же, какая печаль! – не оправдал моих надежд Топор, опять взвившись как летучая мышь.

– И я выполнил задание Ордена, – добавил я так же спокойно. – Но, как видите, не останавливаюсь, не бегу получать приз, потому что игра только начинается.

– Потому что ты маньяк! – поправил Стас. – Истинный шизик, не знающий, что творит.

Не обратив внимания на оскорбление, я продолжил:

– Мне понятны ваши чувства, и я знаю, что вам не понять меня. Судя по словам, вы вряд ли станете помогать мне, но тогда хотя бы не мешайте! Дайте мне шанс взорвать усилитель, и тогда мы вернемся домой, попробуем зажить по-другому, может даже…

– Вот уж хрен тебе! – рявкнул Топор. – Я ни действием, ни бездействием не буду тебе помогать. Это ж где видано – переть против Дьявола! Ты вообще в курсе, что мы, вампиры, жалкие черви перед настоящими жителями Яугона? Любой демон, поднявшийся в Срединный мир, оторвет нам головы одним махом, мы даже пискнуть не успеем! Ты не генерал в этой войне, она не твоя. Ты всего лишь пешка в руках Бога и Дьявола, но возомнил себя Мессией. Да и о каком возвращении стоит говорить? Если демоны прознают про все дела и про того, кто их устроил, то захотят наказать виновника. А заодно и всех, кто будет рядом.

– Если демоны прознают, я попрошу защиты Актарсиса.

– Защиты астеров! Нет, парни, я вам точно говорю, этот вампир не в себе. Ему нужна срочная медицинская помощь, – посмеялся надо мной Стас. – Он совершенно…

– Но ведь есть и другая сторона медали! – не стал я дослушивать слова боевика. – Во-первых, вы теперь свободны, ведь Игорь, инициировавший всех нас, мертв. Следовательно, никто из вампиров не смеет претендовать на нас, как на своих… слуг! Во-вторых, Оурос лишился Старейшины, а все мы из этого клана. Если удачно все продумать, то власть над кланом можно сосредоточить в своих руках. Я догадываюсь, нового Старейшину, скорее всего, выберут из числа самых древних ныне живущих оуросов, и мы можем воспрепятствовать этому. Уничтожим несколько древних, посеем страх перед остальными, и клан – боевой клан Оурос – наш!

Интуитивно догадываясь, что хотя бы эти слова должны произвести положительный эффект на Стаса и Леху, я обрадовался, убеждаясь в этом. Лицо Стаса приобрело задумчивое выражение, а в глазах Шокера полыхнул огонек желания… власти. Да, они остались вампирами с присущими им слабостями.

Шокер сказал:

– А ведь и в самом деле наш клан сейчас обезглавлен. Если постараться, то управление можно взять на себя.

– «На себя» – это дело, – согласился Стас. – Но маньякам руль давать не стоит.

Я выдержал его взгляд, а потом решил вновь попытать счастья:

– Мы уничтожим всех влиятельных вампиров клана и перестроим его на новый лад. Сейчас Оурос – боевой клан, но он станет еще сильнее, когда мы поднимемся на войну против Тьмы. Только представьте: один из легионов перегруппировывается и направляет мечи в обратную сторону! Мы вампиры нам не видать Актарсиса, но вместе с тем мы – бывшие люди. И есть шанс стать настоящими людьми, по несчастью вынужденных жить в шкурах вампиров. Если мы переместимся на сторону Света, то чаша весов в конце концов склонится в нашу пользу! Эта бесконечная и никому не нужная война закончится раз и навсегда! Разве не этого вы хотите в душе?

– Опять начал, – презрительно фыркнул Топор. – Будто астеры станут помогать низшим демонам.

– Они будут помогать, – сквозь зубы ответил я. – Но ежели ты окажешься прав, и предлагаемый мною путь окажется тупиком, мы продолжим дело Тьмы.

– Уж больно легко ты меняешь ориентацию, – заметил боевик.

Я отвел глаза в сторону и громко выдул из себя воздух, надув щеки.

Шокер, все еще думающий над чем-то, поднялся вместе с бутылкой мартини.

– Такие дела не решаются за пару часов, – сказал он. – Что-то есть в твоих словах, но этого недостаточно. Пока я не вижу серьезных оснований рисковать головой и становиться врагом Дьявола, поэтому говорю: до поры я нейтрален. Если я приду к выводу, что ты прав и надо вести борьбу на стороне Света, я с тобой. А пока… Стас, пойдем на кухню, попробуем надраться этой дрянью.

Топор сверкнул глазами и ушел вслед за приятелем. Я посмотрел на Макса, который за весь разговор не сказал ни слова.

– А что думаешь ты? – спросил я друга.

– Я думаю, что ты прав, – просто ответил он. – Я всегда был на твоей стороне, и надеюсь, что так будет впредь.

Я поблагодарил его за доверие и поддержку и едва успел попрятать в карманы Медальон и усилитель, как вошел Андрей. Вид у него был чрезвычайно озабоченный. Рассеянно поздоровавшись с нами, он увел меня в сторону и тихо, прильнув к самому уху, сказал:

– Я тут поговорил со знающими людьми. Короче, фигня какая-то получается, дружище.

– В смысле?

– В смысле, твоя проделка на Ленинском проспекте. Тебе, кстати, местные уже дали кличку Гейзер, но это к делу не относится.

– Слушай, о чем ты хочешь сказать? – не понял я, удивленный странным смущением негельноса.

– Понимаешь, какое дело… Ганс в своем роде оказался прав, когда сказал, что ты высвободил всю выпитую мертвыми оуросами кровь. Но там было не десять тонн, как он предположил, а по меньшей мере две сотни.

– Что? Двести тонн? Да там весь проспект по второй этаж затопило бы!

– Большая часть крови ушла через сточные отверстия в канализацию, – объяснил Андрей. – Конечно, верится с трудом, но это почти что факт. Но главное не количество крови, а то, что она собой представляла.

– И что же она представляла?

Андрей замешкался, будто решал, стоит ли мне говорить то, что вертелось у него на языке. Наконец, он принял решение:

– Энергия уничтоженных вампиров каким-то образом замкнулась на тебе. Никто не знает, как такое могло случиться, ведь ты был лишь исполнителем. Вся сила погибших должна была передаться Старейшине Фридриху или, на худой конец, развеяться в пространстве. Но отчего-то ты притянул ее к себе и впитал, как губка воду.

Я почувствовал слабость в ногах, потому что понял слова вампира правильно.

– Я что, стал сильнее на две сотни оуросов?

– Не на две. Гораздо больше. Представь, сколько жизней – людских, вампирских, вервольфских – унес Игорь. А сколько убил Максимилиан!

Я охнул и осел на краешек дивана.

– Как минимум тысяча душ – таков энергетический подарок! – шепнул Андрей. – И, кроме того, теперь ты, получается, еще и Старейшина Оуроса!

– Как так? – испугался я.

– Но тебе же передалась его сила. Контроль над кланом, возможность перемещения в Портал, секреты некромантии – все принадлежит тебе!

Моя голова пошла кругом. Вот чего я никак не ожидал, так это в самом деле становиться во главе какого бы то ни было клана. Не теряя надежды, я спросил:

– Может быть такое, что вы что-то не так поняли?

– Вряд ли, – отмахнулся Андрей. – Твоя аура изменилась и красноречиво говорит о большом энергетическом потенциале. Среди вампиров такой аурой могут похвастаться только Старейшины.

Он сел рядом, критически оглядел несколько пустых бутылок из-под мартини, валяющихся на полу, поднял одну и задумчиво повертел на ладони.

– Кто-то пустил слух обо всем этом. Новосибирск бурлит сплетнями, с округи съезжаются вампиры Негельноса.

– Зачем?

– Чтобы посмотреть на самого молодого Старейшину в истории, конечно! Более того, они считают, что союз между Оуросом и Негельносом уже заключен, но неофициально. Официальная же часть назначена на самое ближайшее время.

– Что?! Но с чего они взяли?

– Я ж говорю, слух кто-то пустил, – угрюмо проворчал Андрей. – Честное слово, творится какая-то чепуха! Судя по тем же самым слухам, официальная церемония заключения вечного союза между кланами и их фактического объединения должна пройти завтра в полночь на площади Революции перед зданиями администрации области. Я вот подумал, не сам ли Фридрих пустил эти сплетни…

– Церемония… – пробормотал я, лихорадочно размышляя над новыми фактами. – Значит, негельносы уже уверены в случившемся объединении и хотят воочию убедиться в этом.

– Именно. И я опасаюсь, как бы в городе не начались беспорядки. Ведь союз пока не заключен, тем более что мы никак не ожидали такого быстрого объявления нового Старейшины Оуроса. Вампиры могут посчитать, что попались на провокацию, а это… чревато.

Андрей в задумчивости пожевал губы.

– Но раз они хотят церемонии, то надо ее провести! – сделал я вывод.

– Ты хочешь встретиться с Фридрихом и заключить союз?

– А почему бы и нет. В конце концов, вы хотели так или иначе подмять оуросов под себя. Теперь задача намного упрощается, ведь у одного клана, каким, без сомнения, со временем станет союз, не может быть двух правителей. Я не готов и не хочу управлять армией вампиров и сложу полномочия, как только союз будет заключен. Это возможно, не так ли?

В глазах Андрея царило удивление наполовину с замешательством.

– Конечно, возможно. Фридрих не будет против, скорее наоборот. Но такие дела не решаются за пару дней.

– А мне хотелось бы закончить все поскорее, – принял я усталый вид. – Бомбы, разборки… Я хочу просто жить и наслаждаться жизнью, а не плести интриги и властвовать легионами. И, сам понимаешь, не горю желанием воочию видеть Фридриха.

Секунду Андрей молча смотрел на меня, а потом взорвался смехом.

– О, я тебя понимаю, дружище! Старейшины – те еще красавчики!

Я тоже нервно посмеялся, зараженный внезапным весельем негельноса. Дела складывались как нельзя отлично.

– Значит, завтра проведем церемонию, и дело с концом, – решил я.

– Окей, – поддержал Андрей, хлопнув меня по плечу. – Тогда я обговорю с Фридрихом детали, а завтра в полночь произойдет грандиозное, если честно, событие. Кто бы мог подумать, что задумка с бомбой обернется такой удачей для нашего клана! – Он встал. – Тебе бы прогуляться надо, проветрить голову. Все-таки много дел свалилось на тебя за последние дни.

Я согласно кивнул.

– Возьми приятелей, погуляйте по городу. У нас есть что посмотреть да куда сходить, чай тоже не пальцем деланы!

– А ты не боишься, что Шокер с Топором убегут?

– Куда им теперь бежать? – развел руки Андрей. – Да и зачем?

С кухни доносились громкие голоса. Должно быть, боевики спорили о чем-то. Не знать, что к нам зашли гости, они не могли.

– Когда ты понадобишься, я найду тебя, – сказал Андрей у двери.

ГЛАВА XV

…когда бриллиантовое небо

Разлетится на куски.

Дельфин.

Мы вышли из главных дверей гостиницы «Октябрьская» в вечерние сумерки зимнего Новосибирска. Повсюду лежал снег, облезшие деревья скривились от напора холодного ветра, завывавшего на углах зданий и в проводах. Несмотря на непогоду, было многолюдно, горожане прогуливались по улицам, закутавшись в теплые одежды, автомобили бесконечно урчали песню внутреннего сгорания, и свет их фар дополнят и без того яркую иллюминацию города.

– Ну и холодина! – ахнул Леха, едва мы покинули теплый холл гостиницы. – Как они здесь живут-то, пингвины долбаные!

– Сибиряки, им в привычку, – отозвался Стас, прячущий нос в воротник плаща. – По телику вообще сказали, что сегодня «тепло»: минус двадцать. Представляю, какая тут температура, когда становится «холодно».

Мы посовещались у проезжей части и решили, что не будем останавливать машину. Все-таки Новосибирск был для нас новым городом, и не пройтись по его улицам казалось неразумным, тем более что холод мы чувствовали постольку поскольку. В склепе Старейшины Максимилиана было гораздо прохладней.