Одиссея

Песнь шестая

Так постоянный в бедах Одиссей отдыхал, погруженныйВ сон и усталость. Афина же тою порой низлетелаВ пышноустроенный город любезных богам феакиян,Живших издавна в широкополянной земле Гиперейской,5В близком соседстве с циклопами, диким и буйным народом,С ними всегда враждовавшим, могуществом их превышая;Но напоследок божественный вождь Навсифой поселил ихВ Схерии, тучной земле, далеко от людей промышленных.Там он их город стенами обвел, им построил жилища,10Храмы богам их воздвиг, разделил их поля на участки.Но уж давно уведен был судьбой он в обитель Аида.Властвовал царь Алкиной, многоумием богу подобный.В дом Алкиноя вступила богиня Афина Паллада;Сердцем заботясь о скором возврате домой Одиссея,15В тайную девичью спальню проникла она, где покойно,Станом и видом богине подобясь младой, почивалаДочь Алкиноя, любезного Зевсу царя, Навсикая.Подле порога дверей с двух сторон две служанки, ХаритамЮным подобные, спали, и накрепко заперты были20Светлые двери. К царевне воздушной стопою приближась,Стала над самым ее изголовьем богиня Афина,Образ приявшая девы младой, мореходца ДимантаСлавного дочери, дружной с царевною, с ней однолетней.В виде таком подошед к Навсикае, богиня сказала:25“Видно, тебя беззаботною мать родила, Навсикая!Ты не печешься о светлых одеждах; а скоро наступитБрачный твой день: ты должна и себе приготовить заранеПлатье, и тем, кто тебя поведет к жениху молодому.Доброе имя одежды опрятностью мы наживаем;30Мать и отец веселятся, любуяся нами. Проснись же,Встань, Навсикая, и на реку мыть соберитеся все выУтром; сама я приду помогать вам, чтоб дело скорееКончить. Недолго останешься ты незамужнею девой;Много тебе женихов меж людьми знаменитого рода35В нашей земле, где сама знаменитою ты родилася.Встань и явися немедля к отцу многославному с просьбой:Дать колесницу и мулов тебе, чтоб могла ты удобноВзять все повязки, покровы и разные платья, чтоб такжеТы не пешком, как другие, пошла; то тебе неприлично –40Путь к водоемам от стен городских утомительно долог”.Так ей сказав, светлоокая Зевсова дочь полетелаВновь на Олимп, где обитель свою, говорят, основалиБоги, где ветры не дуют, где дождь не шумит хладоносный,Где не подъемлет метелей зима, где безоблачный воздух45Легкой лазурью разлит и сладчайшим сияньем проникнут;Там для богов в несказанных утехах все дни пробегают.Давши царевне совет свой, туда полетела Афина.Эос тогда златотронная, встав, разбудила младуюСветлоубранную деву. И, сну своему удивляясь,50Тотчас она, чтоб родителей, мать и отца, о виденьеЧудном своем известить, к ним пошла в их покои. ЦарицаБлиз очага там сидела в кругу приближенных служанок,Нити пурпурные тонко суча; а в дверях отворенныхВстретился ей и отец: на совет он владык многоумных55Шел, приглашенный туда от знатнейших мужей феакийских.С видом приветным к отцу подошед, Навсикая сказала:“Милый, вели колесницу большую на быстрых колесахДать мне, чтоб я, в ней уклав все богатые платья, которыхМного скопилось нечистых, отправилась на реку мыть их.60Должно, чтоб ты, заседая в высоком совете почетныхНаших вельмож, отличался своею опрятной одеждой;Пять сыновей воспитал ты и вырастил в этом жилище;Два уж женаты, другие три юноши в летах цветущих;В платьях, мытьем освеженных, они посещать хороводы65Наши хотят. Но об этом одна я забочусь в семействе”.Так говорила она; о желанном же браке ей былоСтыдно отцу помянуть; догадался он сам и сказал ей:“Дочка, ни в мулах тебе и ни в чем нет отказа. Поди же;Дам повеленье рабам заложить колесницу большую,70Быстроколесную; будет при ней для поклажи и короб”.Кончив, рабам повеление дал он. Ему повинуясь,Взяли они колесницу большую, ее снарядили,Вывели мулов и к дышлу, как следует, их привязали.Взяв из хранильницы платья и в короб уклав их, царевна75Все поместила на быстроколесной, большой колеснице,Мать же корзину со всякой едой, утоляющей голод,Ей принесла; отпустила с ней полный вином благороднымМех; не забыла и лакомства дать. В колесницу царевнаСтала, приняв от царицы фиал золотой с благовонным80Маслом, чтоб после купанья себя и рабынь натереть им.Бич и блестящие вожжи взяла Навсикая и звучноМулов стегнула; затопав, они побежали проворнойРысью, везя нелениво и груз и царевну. За неюСледом пошли молодые подруги ее и служанки.85К устью реки многоводной достигли они напоследок.Были устроены там водоемы: вода в них обильноСветлой струею лилася, нечистое все омывая.К месту прибыв, отвязали от дышла они утомленныхМулов и их по зеленому брегу потока пустили90Сочно-медвяной травою питаться; потом с колесницыСняли все платья и в полные их водоемы ногамиКрепко втоптали, проворным усердием споря друг с другом.Начали платья они полоскать и потом, дочиста ихВымыв, по взморью на мелко-блестящем хряще, наносимом95На берег плоский морскою волною, их все разостлали.Кончив, они искупались в реке и, натершись елеем,Весело сели на мягкой траве у реки за обед свой,Влажные платья оставив сушить лучезарному солнцу.Пищей насытив себя, и подруг, и служанок, царевна100Вызвала в мяч их играть, головные сложив покрывала;Песню же стала сама белокурая петь Навсикая.Так стрелоносная, ловлей в горах, веселясь, АртемидаМноговершинный Тайгет и крутой Эримант обегает,Смерть нанося кабанам и лесным легконогим оленям;105С нею, прекрасные дочери Зевса эгидодержавца,Бегают нимфы полей – и любуется ими Латона;Всех превышает она головой, и легко между ними,Сколь ни прекрасны они, распознать в ней богиню Олимпа.Так красотою девичьей подруг затмевала царевна.110Стали они наконец собираться домой; в колесницуМулов опять заложили и в короб уклали одежды.Тут светлоокая дева Паллада придумала средство,Как пробудить Одиссея, чтоб, с ним повстречавшись, царевнаВ город людей феакийских ему указала дорогу:115Бросила мяч Навсикая в подружек, но, в них не попавши,Он, отраженный Афиною, в волны шумящие прянул;Громко они закричали; их крик пробудил Одиссея.Он поднялся и, колеблясь рассудком и сердцем, воскликнул:“Горе! К какому народу зашел я? Быть может, здесь область120Диких, не знающих правды людей? Иль, может быть, встречуСмертных приветливых, богобоязненных, гостеприимных?Кажется, девичий громкий вблизи мне послышался голос.Или здесь нимфы, владелицы гор крутоглавых, душистых,Влажных лугов и истоков речных потаенных, играют;125Или достиг наконец я жилища людей говорящих.Встанем же; должно мне все самому испытать и разведать”.С сими словами из чащи кустов Одиссей осторожноВыполз; потом жиловатой рукою покрытых листамиСвежих ветвей наломал, чтоб одеть обнаженное тело.130Вышел он – так, на горах обитающий, силою гордый,В ветер и дождь на добычу выходит, сверкая глазами,Лев; на быков и овец он бросается в поле, хватаетДиких оленей в лесу и нередко, тревожимый гладом,Мелкий скот похищать подбегает к пастушьим заградам.135Так Одиссей вознамерился к девам прекраснокудрявымНаг подойти, приневолен к тому непреклонной нуждою.Был он ужасен, покрытый морскою засохшею тиной;В трепете все разбежалися врозь по высокому брегу.Но Алкиноева дочь не покинула места. Афина140Бодрость вселила ей в сердце и в нем уничтожила робость.Стала она перед ним; Одиссей же не знал, что приличней:Оба ль колена обнять у прекраснокудрявыя девы?Или, в почтительном став отдаленье, молить умиленнымСловом ее, чтоб одежду дала и приют указала?145Так размышляя, нашел наконец он, что было приличнейСловом молить умиленным, в почтительном став отдаленье(Тронув колена ее, он прогневал бы чистую деву).С словом приятно-ласкательным он обратился к царевне:“Руки, богиня иль смертная дева, к тебе простираю.150Если одна из богинь ты, владычиц пространного неба,То с Артемидою только, великою дочерью Зевса,Можешь сходна быть лица красотою и станом высоким;Если ж одна ты из смертных, под властью судьбины живущих,То несказанно блаженны отец твой и мать, и блаженны155Братья твои, с наслаждением видя, как ты перед нимиВ доме семейном столь мирно цветешь, иль свои восхищаяОчи тобою, когда в хороводах ты весело пляшешь.Но из блаженных блаженнейшим будет тот смертный, которыйВ дом свой тебя уведет, одаренную веном богатым.160Нет, ничего столь прекрасного между людей земнородныхВзоры мои не встречали доныне; смотрю с изумленьем.В Делосе только я – там, где алтарь Аполлонов воздвигнут, –Юную стройно-высокую пальму однажды заметил(В храм же зашел, окруженный толпою сопутников верных,165Я по пути, на котором столь много мне встретилось бедствий),Юную пальму заметив, я в сердце своем изумлен былДолго: подобного ей благородного древа нигде не видал я.Так и тебе я дивлюсь! Но, дивяся тебе, не дерзаюТронуть коленей твоих: несказанной бедой я постигнут.170Только вчера, на двадцатый мне день удалося избегнутьМоря: столь долго игралищем был я губительной бури,Гнавшей меня от Огигии острова. Ныне ж сюда яДемоном брошен для новых напастей – еще не конец им;Верно, немало еще претерпеть мне назначили боги.175Сжалься, царевна; тебя, испытавши превратностей много,Первую здесь я молитвою встретил; никто из живущихВ этой земле не знаком мне; скажи, где дорогаВ город, и дай мне прикрыть обнаженное тело хоть лоскутГрубой обвертки, в которой сюда привезла ты одежды.180О, да исполнят бессмертные боги твои все желанья,Давши супруга по сердцу тебе с изобилием в доме,С миром в семье! Несказанное там водворяется счастье,Где однодушно живут, сохраняя домашний порядок,Муж и жена, благомысленным людям на радость, недобрым185Людям на зависть и горе, себе на великую славу”.Дочь Алкиноя, ответствуя, так Одиссею сказала:“Странник, конечно, твой род знаменит: ты, я вижу, разумен.Дий же и низким, и рода высокого людям с ОлимпаСчастье дает без разбора по воле своей прихотливой;190Что ниспослал он тебе, то прими с терпеливым смиреньем.Если ж достигнуть ты мог и земли и обителей наших,То ни в одежде от нас и ни в чем, для молящего, многоБед претерпевшего странника нужном, не встретишь отказа.Град наш тебе укажу; назову и людей, в нем живущих.195В граде живет и землей здесь владеет народ феакиян;Я Алкиноя, царя благодушного, дочь; Алкиноя жНыне державным владыкой своим признают феакийцы”.Тут обратилась царевна к подругам своим и служанкам:“Стойте! Куда разбежалися вы, устрашась иноземца?200Он человек незломышленный; нет вам причины страшиться;Не было прежде, вы знаете, нет и теперь и не можетБыть и вперед на земле никого, кто б на нас, феакиян,Злое замыслил; нас боги бессмертные любят; живем мыЗдесь, от народов других в стороне, на последних пределах205Шумного моря, и редко нас кто из людей посещает.Ныне же встретился нам злополучный, бездомный скиталец:Помощь ему оказать мы должны – к нам Зевес посылаетНищих и странников; дар и убогий Зевесу угоден.Страннику пищи с питьем принести поспешите, подруги;210Прежде ж его искупайте, от ветров защитное местоВыбрав в потоке”. Сказала; сошлись ободренные девы.В месте, от ветров защитном, его посадив, как велелаИм Навсикая, прекраснокудрявая дочь Алкиноя,Мантию с тонким хитоном они близ него положили.215После, принесши фиал золотой с благовонным елеем,Стали его приглашать к омовению в светлом потоке.Но Одиссей благородный отрекся и так отвечал им:“Девы прекрасные, станые поодаль: без помощи вашейСмою с себя я соленую тину и сам наелею220Тело: давно уж елей благовонный к нему не касался.Но перед вами купаться не стану я в светлом потоке;Стыдно себя обнажить мне при вас, густовласые девы”.Так он сказал; и они, удаляся, о том известилиЦарскую дочь. Одиссей же, в поток погрузившися, тину,225Грязно облекшую плечи и спину его и густыеКудри его облепившую, смыл освежительной влагой;Чисто омывшись, он светлое тело умаслил елеем;После украсился данным младою царевною платьем.Дочь светлоокая Зевса Афина тогда Одиссея230Станом возвысила, сделала телом полней и густымиКольцами кудри, как цвет гиацинта, ему закрутила.Так, серебро облекая сияющим золотом, мастер,Девой Палладой и богом Гефестом наставленный в трудномДеле своем, чудесами искусства людей изумляет;235Так красотою главу облекла Одиссею богиня.Берегом моря пошел он и сел на песке, озаренныйСилой и прелестью мужества. Царская дочь изумилась.Слово потом обратила она к густовласым подругам:“Слушайте то, что скажу вам теперь, белорукие девы;240Думаю я, что не всеми богами Олимпа гонимыйЭтот скиталец в страну феакиян божественных прибыл;Прежде и мне человеком простым он казался; теперь жеВижу, что свой он богам, беспредельного неба владыкам.О, когда бы подобный супруг мне нашелся, который,245Здесь поселившись, у нас навсегда захотел бы остаться!Вы ж чужеземцу еды и питья принесите, подруги”.Так говорила царевна. Ее повинуяся воле,Девы немедля еды и питья принесли Одиссею.С жадностью голод и жажду свою утолил богоравный,250Твердый в бедах Одиссей: уж давно не касался он пищи.Добрая мысль пробудилась тут в сердце разумной царевны:Чистые платья собрав, в колесницу она их уклала,Мулов потом запрягла крепконогих и, став в колесницу,Так Одиссею, его приглашая с собою, сказала:255“Время нам в город; вставай, чужеземец, и следуй за нами;Дом, где живет мой отец, я тебе укажу; там, конечно,Встретишь и всех знаменитых людей феакийских; но преждеМой ты исполни совет (ты, я вижу, разумен): покудаБудем в полях мы, трудом человека удобренных, следуй260С девами вместе за быстрой моей колесницею ровнымС мулами шагом – у вас впереди я поеду; потом мыВ город прибудем… с бойницами стены его окружают;Пристань его с двух сторон огибает глубокая; вход жеВ пристань стеснен кораблями, которыми справа и слева265Берег уставлен, и каждый из них под защитною кровлей;Там же и площадь торговая вкруг Посейдонова храма,Твердо на тесаных камнях огромных стоящего; снастиВсех кораблей там, запас парусов и канаты в пространныхЗданьях хранятся; там гладкие также готовятся весла.270Нам, феакийцам, не нужно ни луков, ни стрел; вся заботаНаша о мачтах, и веслах, и прочных судах мореходных;Весело нам в кораблях обтекать многошумное море.Я ж от людей порицанья избегнуть хочу и обидныхТолков; народ наш весьма злоязычен; нам встретиться может275Где-нибудь дерзкий насмешник; увидя нас вместе, он скажет:“С кем так сдружилась царевна? Кто этот могучий, прекрасныйСтранник? Откуда пришел? Не жених ли какой иноземный?Что он? Морскою ли бурею, к нам занесенный из дальнихСтран человек (никаких мы в соседстве не знаем народов)?280Или какой по ее неотступной молитве с Олимпа на землюБог низлетевший – и будет она обладать им отныне?Лучше б самой ей покинуть наш край и в стране отдаленнойМужа искать; меж людей феакийских никто не нашелсяЕй по душе, хоть и много у нас женихов благородных”.285Вот что рассказывать могут в народе; мне будет обидно.Я ж и сама бы, конечно, во всякой другой осудила,Если б, имея и мать и отца, без согласья их стала,В брак не вступивши, она обращаться с мужчинами вольно.Ты же совет мой исполни (тогда и родитель мой помощь290Скорую даст, и отечество ты не замедлишь увидеть):Есть близ дороги священная роща Афины из черныхТополей; светлый источник оттуда бежит на зеленыйЛуг; там поместье царя Алкиноя с его плодоноснымСадом в таком расстоянье от града, в каком человечий295Внятен нам голос. Там сев, подожди ты до тех пор, покудаМы не прибудем на место и царских палат не достигнем;когда жеТы убедишься, что царских палат уж могли мы достигнуть,Встань и во внутренность града войди и расспрашивайвстречных,Где обитает родитель мой, царь Алкиной многославный.300Дом же его ты узнаешь легко: бессловесный младенецМожет дорогу к нему указать; ни один феакиецЗдесь не имеет такого жилища, в каком обитаетЦарь Алкиной. Окруженный строеньями двор перешедши,Шагом поспешным пройди ты сквозь залу к покоям царицы;305Там перед ярко блестящим ее очагом ты увидишьС чудным искусством прядущую тонкопурпурные нитиПодле колонны высокой, в кругу приближенных служанок.Там же и кресла царевы стоят у огня и, на них онСидя, вином утешается, светлому богу подобный.310Мимо царя ты пройди и, обнявши руками коленаМатери милой моей, умоляй, чтоб она поспешилаДень возвращенья в отчизну тебе даровать, чужеземцу.Если моленье твое с благосклонностью примет царица,Будет тогда и надежда тебе, что возлюбленных ближних,315Светлый свой дом, и семью, и отечество скоро увидишь”.Кончив, ударила звучно блестящим бичом НавсикаяМулов; затопав, они от реки побежали проворнойРысью; другие же, пешие, следом пошли; но царевнаМулов держала на крепких вожжах, чтоб от них не отстали320Девы и странник, и хлопала звучным бичом осторожно.Солнце садилось, когда к благовонной Палладиной рощеВместе достигли они. Одиссей, там оставшися, началДочери Зевса эгидодержавца Палладе молиться:“Дочь непорочная Зевса эгидодержавца, Паллада,325Ныне вонми ты молитве, тобою не внятой, когда яГибнул в волнах, сокрушенный земли колебателя гневом;Дай мне найти и покров и приязнь у людей феакийских”.Так говорил он, моляся; и был он Палладой услышан;Но перед ним не явилась богиня сама, опасаясь330Мощного дяди, который упорствовал гнать Одиссея,Богоподобного мужа, пока не достиг он отчизны.

Песнь седьмая

Так Одиссей богоравный, в бедах постоянный, молился.Тою порою царевну везли крепконогие мулыВ город. Достигнув блестящих царевых палат, НавсикаяВзъехала прямо на двор и сошла с колесницы; навстречу5Вышли ее молодые, бессмертным подобные, братья;Мулов отпрягши, в покои они отнесли все одежды.Царская дочь на свою половину пошла; развела тамЯркий огонь ей рабыня эпирская Евримедуса(Некогда в быстром ее корабле увезли из Эпира,10В дар Алкиною почетный назначив, понеже, над всемиОн феакийцами властвуя, чтим был как бог от народа.Ею была Навсикая воспитана в царском жилище).Яркий огонь разведя, приготовила ужин старушка.В город направил тем временем путь Одиссей; но Афина15Облаком темным его окружила, чтоб не был замеченОн никаким из надменных граждан феакийских, которыйМог бы его оскорбить, любопытствуя выведать, кто он.Но, подошед ко вратам крепкозданным прекрасного града,Встретил он дочь светлоокую Зевса богиню Афину20В виде несущей скудель молодой феакийския девы.Встретившись с нею, спросил у нее Одиссей богоравный:“Дочь моя, можешь ли мне указать те палаты, в которыхВаш обладатель, божественный царь Алкиной, обитает?Многоиспытанный странник, судьбою сюда издалека25Я заведен; мне никто не знаком здесь, никто из живущихВ городе вашем, никто из людей, обитающих в поле”.Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:“Странник, с великой охотой палаты, которых ты ищешь,Я укажу; там в соседстве живет мой отец беспорочный;30Следуй за мною в глубоком молчанье; пойду впереди я;Ты же на встречных людей не гляди и не делай вопросовИм: иноземцев не любит народ наш; он с ними не ласков;Люди радушного здесь гостелюбия вовсе не знают;Быстрым вверяя себя кораблям, пробегают бесстрашно35Бездну морскую они, отворенную им Посейдоном;Их корабли скоротечны, как легкие крылья иль мысли”.Кончив, богиня Афина пошла впереди Одиссея.Быстрым шагом, поспешно пошел Одиссей за богиней.Улицы с ней проходя, ни одним из людей феакийских,40На море славных, он не был замечен; того не хотелаСветлокудрявая дева Паллада: храня Одиссея,Тьмой несказанной его отовсюду она окружила.Он изумился, увидевши пристани, в них бесконечныйРяд кораблей, и народную площадь, и крепкие стены45Чудной красы, неприступным извне огражденные тыном.Но, подошед к многославному дому царя Алкиноя,Дочь светлоокая Зевса богиня Афина сказала:“Странник, с тобою пришли мы к палатам, которых искал ты;В них ты увидишь любезного Зевсу царя Алкиноя50В сонме гостей за роскошной трапезой; войди, не страшася;Мужу бесстрашному, кто бы он ни был, хотя б чужеземец,Все по желанью вернее других исполнять удается.Прежде всего подойди ты, в палату вступивши, к царице;Имя царицы Арета; она от одних происходит55Предков с высоким супругом своим Алкиноем; вначалеСын Навсифой Посейдоном земли колебателен прижитБыл с Перибеей, всех дев затмевавшей своей красотою,Младшею дочерью мужа могучего Евримедонта,Бывшего прежде властителем буйных гигантов; но сам он60Свой погубил святотатный народ и себя самого с ним.Дочь же его возлюбил колебатель земли; от союзаС ней он имел Навсифоя; и первым царем феакиянБыл Навсифой; от него родились Рексенор с Алкиноем;Но Рексенор, сыновей не имев, сребролуким застрелен65Был Аполлоном на пире вторичного брака, оставивДочь сиротою, Арету; и, с ней Алкиной сочетавшись,Так почитает ее, как еще никогда не бывалаВ свете жена, свой любящая долг, почитаема мужем;Нежную сердца любовь ей всечасно являют в семействе70Дети и царь Алкиной; в ней свое божество феакийцыВидят, и в городе с радостно-шумным всегда к ней теснятсяПлеском, когда меж народа она там по улицам ходит.Кроткая сердцем, имеет она и возвышенный разум,Так что нередко и трудные споры мужей разрешает.75Если моленья твои с благосклонностью примет царица,Будет тогда и надежда тебе, что возлюбленных ближних,Светлый свой дом, и семью, и отечество скоро увидишь”.Так говоря, светлоокая Зевсова дочь удалилась;Морем бесплодным от Схерии тучной помчавшись, достигла80Скоро она Марафона; потом в многолюдных АфинахВ дом крепкозданный царя Ерехтея вошла. Одиссей жеТою порой подошел ко дворцу Алкиноя; он сильноСердцем тревожился, стоя в дверях перед медным порогом.Все лучезарно, как на небе светлое солнце иль месяц,85Было в палатах любезного Зевсу царя Алкиноя;Медные стены во внутренность шли от порога и былиСверху увенчаны светлым карнизом лазоревой стали;Вход затворен был дверями, литыми из чистого злата;Притолки их из сребра утверждались на медном пороге;90Также и князь их серебряный был, а кольцо золотое.Две – золотая с серебряной – справа и слева стояли,Хитрой работы искусного бога Гефеста, собакиСтражами дому любезного Зевсу царя Алкиноя:Были бессмертны они и с течением лет не старели.95Стены кругом огибая, во внутренность шли от порогаЛавки богатой работы; на лавках лежали покровы,Тканные дома искусной рукою прилежных работниц;Мужи знатнейшие града садилися чином на этихЛавках питьем и едой наслаждаться за царской трапезой.100Зрелися там на высоких подножиях лики златыеОтроков; светочи в их пламенели руках, озаряяНочью палату и царских гостей на пирах многославных.Жило в пространном дворце пятьдесят рукодельных невольниц:Рожь золотую мололи одни жерновами ручными,105Нити сучили другие и ткали, сидя за станкамиРядом, подобные листьям трепещущим тополя; ткани жБыли так плотны, что в них не впивалось и тонкое масло.Сколь феакийские мужи отличны в правлении былиБыстрых своих кораблей на морях, столь отличны их жены110Были в тканье: их богиня Афина сама научилаВсем рукодельным искусствам, открыв им и хитростей много.Был за широким двором четырехдесятинный богатыйСад, обведенный отвсюду высокой оградой; росло тамМного дерев плодоносных, ветвистых, широковершинных,115Яблонь, и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,Также и сладких смоковниц и маслин, роскошно цветущих;Круглый там год, и в холодную зиму, и в знойное лето,Видимы были на ветвях плоды; постоянно там веялТеплый зефир, зарождая одни, наливая другие;120Груша за грушей, за яблоком яблоко, смоква за смоквой,Грозд пурпуровый за гроздом сменялися там, созревая.Там разведен был и сад виноградный богатый; и гроздыЧастью на солнечном месте лежали, сушимые зноем,Частию ждали, чтоб срезал их с лоз виноградарь; иные125Были давимы в чанах; а другие цвели иль, осыпавЦвет, созревали и соком янтарно-густым наливались.Саду границей служили красивые гряды, с которыхОвощ и вкусная зелень весь год собирались обильно.Два там источника были; один обтекал, извиваясь,130Сад, а другой перед самым порогом царева жилищаСветлой струею бежал, и граждане в нем черпали воду.Так изобильно богами был дом одарен Алкиноев.Долго, дивяся, стоял перед ним Одиссей богоравный;Но, поглядевши на все с изумленьем великим, ступил он135Смелой ногой на порог и во внутренность дома проникнул.Там он узрел феакийских вождей и старейшин, творящихЗоркому богу, убийце Аргуса, вином возлиянье(Он от грядущих ко сну был всегда призываем последний).Быстро палату пиров перешел Одиссей богоравный;140Скрытый туманом, которым его окружила Афина,Прямо к Арете приблизился он и к царю Алкиною,Обнял руками колена царицы, и в это мгновеньеВдруг расступилась его облекавшая тьма неземная.Все замолчали, могучего мужа внезапно увидя;145Все в изумленье смотрели. Царице Арете сказал он:“Дочь Рексенора, подобного силой бессмертным, Арета,Ныне к коленам твоим, и к царю, и к пирующим с вамиЯ прибегаю, плачевный скиталец. Да боги пошлют вамСветлое счастье на долгие дни; да наследуют ваши150Дети ваш дом и народом вам данный ваш сан знаменитый.Мне ж помогите, чтоб я беспрепятственно мог возвратитьсяВ землю отцов, столь давно сокрушенный разлукой с своими”.Кончив, к огню очага подошел он и сел там на пепле.Все неподвижно молчали, и долго молчание длилось.155Но наконец Ехеней, благородного племени старец,Ранее всех современных ему феакиян рожденный,Сладкоречивый, и старые были, и многое знавший,Добрых исполненный мыслей, сказал, обратясь к Алкиною:“Царь Алкиной, неприлично тебе допускать, чтоб молящий160Странник на пепле сидел очага твоего перед нами.Почесть ему оказать ожидаем твоих повелений;С пепла поднявши, на стул среброкованный с нами его тыСесть пригласи и глашатаю в чаши вина золотогоВлить повели, чтоб могли громолюбцу Зевесу, молящих165Странников всех покровителю, мы совершить возлиянье.Гостю ж пускай из запаса даст ключница пищи вечерней”.Так он сказав, пробудил Алкиноеву силу святую.За руку взяв Одиссея, объятого думой глубокой,С пепла он поднял его и на креслах богатых с собою170Рядом за стол посадил, повелев уступить Лаодаму,Сыну любимому, подле сидевшему, место пришельцу.Тут для умытия рук поднесла на богатой лоханиПолный студеной воды золотой рукомойник рабыня;Гладкий потом пододвинула стол; на него положила175Хлеб домовитая ключница с разным съестным, из запасаВыданным ею охотно. Едой и питьем изобильнымСердце свое насладил Одиссей, многославный страдалец.Тут Понтоною глашатаю бросил крылатое словоЦарь феакиян: “Наполни кратеры вином и подай с ним180Чаши гостям, чтоб могли громолюбцу Зевесу, молящихСтранников всех покровителю, мы совершить возлиянье”.Так он сказал, и, наполнив медвяным вином все кратеры,В чашах пирующим подал его Понтоной; возлияньеСтоя они совершили и вдоволь питьем насладились.185Царь Алкиной, обратившись к гостям, произнес: “Приглашай,Выслушать слово мое вас, мужей феакийских, дабы яВысказать мог вам все то, что велит мне рассудок и сердце.Кончился пир наш; теперь по домам на покой разойдитесь;Завтра же утром, с собою и прочих вельмож пригласивши,190Снова придите, чтоб странника здесь угостить и бессмертнымВместе свершить гекатомбу. Потом учредим отправленьеГостя почтенного так, чтоб под нашей надежной защитойОн без тревог и препятствий поспешно и весело прибылВ край, им желаемый, сколь бы отсюда он ни был далеко;195Также, чтоб он ни печали, ни зла на дороге не встретилПрежде, пока не достигнет отчизны; когда же достигнет,Пусть испытает все то, что судьба и могучие ПаркиВ нить бытия роковую вплели для него при рожденье.Если же кто из бессмертных под видом его посетил нас,200То на уме их, конечно, есть замысел, нам неизвестный;Ибо всегда нам открыто являются боги, когда мы,Их призывая, богатые им гекатомбы приносим;С нами они пировать без чинов за трапезу садятся;Даже когда кто из них и один на пути с феакийским205Странником встретится – он не скрывается; боги считаютВсех нас родными, как диких циклопов, как племя гигантов”.Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:“Царь Алкиной, не тревожься напрасно таким помышленьем;Вечным богам, беспредельного неба владыкам, ни видом210Я не подобен, ни станом; простой человек я, из всех, вамВ мире известных людей земнородных, судьбою гонимых,Самым злосчастнейшим бедственной жизнью моей я подобен.Боле других бы я мог рассказать о великих напастях,Мной претерпенных с трудом непомерным по воле бессмертных;215Но несказанным, хотя и прискорбен, я голодом мучусь;Нет ничего нестерпимей грызущего голода: намиВластвуя, он о себе вспоминать ежечасно неволитНас, и печальных, и преданных скорби душой. Сколь ни сильноСкорби душою я предан, но тощий желудок мой жадно220Требует пищи себе и меня забывать принуждаетВсе претерпенное мной, о себе лишь упорно заботясь.Вы же, молю вас, как скоро пробудится светлая Эос,Мне, злополучному, путь учредите в отчизну возвратный;Много я бед претерпел, но готов и погибнуть, лишь только б225Светлый свой дом, и семью, и рабов, и богатства увидеть”.Кончил; они, изъявив одобренье, решили в отчизнуГостя отправить, пленившего всех их столь умною речью.После, свершив возлиянье и вкусным вином насладившись,Каждый в свой дом удалился, о ложе и сне помышляя.230Но Одиссей богоравный остался в палате столовой;Царь Алкиной и царица Арета остались с ним вместе; рабыниТою порой со столов всю посуду поспешно убрали.Тут белорукая с гостем беседовать стала Арета.Мантию с тонким хитоном, сотканные ею самою235Дома с рабынями, в платье пришельца узнавши, царицаГолос возвысила свой и крылатое бросила слово:“Странник, сначала сама я тебя вопрошу; отвечай мне:Кто ты? Откуда? И платье свое от кого получил ты?Нам ты сказал, что сюда был морской непогодою брошен”.240Светлой царице ответствовал так Одиссей хитроумный:“Трудно, царица, мне будет тебе рассказать всю подробноПовесть о бедствиях, встреченных мною по воле рожденныхДревним Ураном богов, – об одном расскажу откровенно:В море находится остров Огигия; там обитает245Хитроковарная дочь кознодея Атланта Калипсо,Светлокудрявая нимфа, богиня богинь. И не водятОбщества с нею ни вечные боги, ни смертные люди.Я же один, злополучный, на остров ее был враждебнымДемоном брошен, когда мой корабль сокрушительным громом250Зевс поразил посреди беспредельно-пустынного моря.Спутников всех (поглотила их бездна) тогда я утратил.Сам же, на киле разбитого судна, обхваченном мною,Девять носившися дней по волнам, на десятый с наставшейНочью на остров Огигию выброшен был, где Калипсо,255Светлокудрявая нимфа, живет. И, приют благосклонноДав мне, богиня меня угощала, кормила, хотелаМне наконец даровать и бессмертье, и вечную младость.Сердца, однако, она моего обольстить не успела.Целые семь лет утратил я там, и текли непрестанно260Слезы мои на одежды, мне данные нимфой бессмертной.Год напоследок осьмой приведен был времен обращеньем;Вдруг мне она повелела покинуть свой остров – не знаю,Зевса ль она убоялась, сама ль изменилася в мыслях?Сел я на крепкосколоченный плот, и она, наделивши265Хлебом меня, и душистым вином, и нетленной одеждой,Следом послала за мной благовеющий ветер попутный.Дней совершилось семнадцать с тех пор, как пустился я в море;Вдруг на осьмнадцатый видима стала вдали над водамиВаша земля, и во мне оживилося милое сердце,270Столь несказанно страдавшее. Много, однако, еще мнеБед колебатель земли Посейдон непреклонный готовил:Ветры подняв, заградил предо мной он дорогу, и мореВсе беспредельное вдруг затревожилось; был я не в силах,Жалобно стонущий, судном владеть на взволнованной бездне:275Буря его изломала в куски, и, в кипящую влагуБросясь, пустился я вплавь: напоследок примчалиК вашему брегу меня многошумные ветры и море;Гибели б мне не избегнуть, когда б на утесистый берегБыл я волною, скалами его отшибаемой, кинут:280Силы напрягши, я в сторону поплыл и скоро достигнулУстья реки – показалось то место приютным, там острыхНе было камней, там всюду от ветров являлась защита;На берег вышед, в бессилие впал я; божественной ночиТьма наступила; тогда, удалясь от потока, небесным285Зевсом рожденного, я приютился в кустах и в опадшихСпрятался листьях; и сон бесконечный послали мне боги.Там под защитою листьев, с печалию милого сердца,Проспал всю ночь я, все утро и за полдень долго;Солнце садилось, когда усладительный сон мой был прерван:290Дев, провожавших царевну твою, я увидел на бреге;С нею, подобные нимфам, они, там резвяся, играли.К ней обратил я молитву, и так поступила разумноЮная царская дочь, как немногие с ней одинакихЛет поступить бы могли, – молодежь рассудительна редко.295Сладкой едой и вином искрометным меня подкрепивши,Мне искупаться в потоке велела она и одеждуЭту дала мне. Я кончил, поистине все рассказав вам”.Он умолкнул. Ему Алкиной отвечал благосклонно:“Странник, гораздо б приличнее было для дочери нашей,300Если б она пригласила тебя за собою немедляСледовать в дом наш: к ней первой ты с просьбой своейобратился”.Так он сказал, и ему возразил Одиссей хитроумный:“Царь благородный, не делай упреков разумной царевне;Следовать мне за собою она предложила немедля;305Я ж отказался – мне было бы стыдно; при том же подумалЯ, что, меня с ней увидя, на нас ты разгневаться мог бы:Скоро всегда раздражаемся мы, земнородные люди”.Царь Алкиной, возражая, ответствовал так Одиссею:“Странник, в груди у меня к безрассудному гневу такому310Сердце не склонно; приличие ж должно во всем наблюдать нам.Если б – о Дий громовержец! о Феб Аполлон! о Афина! –Если б нашелся подобный тебе, в помышленьях со мноюСходный, супруг Навсикае, возлюбленный зять мне, и если бЗдесь поселился он… Дом и богатства бы дал я, когда бы315Волей ты с нами остался; насильно же здесь иноземцаМы не задержим, то было бы Зевсу отцу неугодно.Твой же отъезд я устрою, чтоб было тебе то известно,Завтра: ты, сладкому отдыху мирно предавшися, будешьСонный в спокойном безветрии плыть и достигнешь320В землю отцов иль в иную какую желанную землю,Сколь бы она ни лежала далеко, хотя бы в Эвбею,Дале которой уж нет ничего, по сказанью отважныхНаших пловцов, с златовласым туда Радамантом ходивших, –Тития, сына Земли, посетил он и, сколь ни далек был325Путь по глубокому морю, его без труда совершилиВ сутки они, до Эвбеи доплыв и назад возвратившись.Сам ты узнаешь, как быстры у нас корабли, как отважноВеслами море браздят мореходцы мои молодые”.Так он сказал; пролилося веселие в грудь Одиссея;330Голос возвысивши свой, произнес он такую молитву:“Дий, наш отец, да исполнится все, что теперь обещал мнеЦарь Алкиной, и да будет всегда на земле плодоноснойСлава ему! А меня проводи безопасно в отчизну”.Так говорили о многом они, собеседуя сладко.335Тою порой повелела царица Арета рабынямВ сенях поставить кровать, на нее положить пурпуровыйМягкий тюфяк и богатый ковер разостлать; на ковер жеТеплым покровом для тела косматую мантию бросить.Факелы взявши, пошли из столовой рабыни; когда же340Было совсем приготовлено мягко-упругое ложе,Близко они подошед к Одиссею, ему доложили:“Странник, иди почивать: для тебя приготовлено ложе”.Радостно было усталому гостю призванье к покою;Сладко-целительный сон наконец он вкусил безмятежно,345В звонко-пространных сенях на кровать прорезную возлегши.Скоро и царь Алкиной, с ним простяся, во внутренней спальнеЛег на постель и заснул близ супруги своей благонравной.