Искусство

– Слишком толстая, – сказал Эрик старику.

– Толстая? – Йорис, казалось, удивился. – Что ж, тебе виднее. По мне, так очень хорошая девушка с неплохой фигурой.

– Не мой вкус, – Эрик пожал плечами и двинул вверх по улице.

Йорис лишь улыбнулся, по привычке сунул руки в карманы пальто и последовал за Эриком.

Они оставили позади еще несколько домов, в витринах которых, словно игрушки в магазинах, красовались путаны. Эрик рассматривал их на расстоянии, не приближаясь к витрине. Наконец, приняв решение, развернулся и зашагал по улице.

– Идемте, – махнул он рукой Йорису. – Лучшие девушки появляются здесь только ближе к ночи… Я знаю одну путану. Работает здесь неподалеку. В прошлом пользовался ее услугами.

– Не все ли равно, с какой девушкой заниматься сексом? – поинтересовался старик у Эрика, пока они шли по узкой улочке, зажатой с одной стороны разноцветной стеной из домов, с другой – тонкой полоской канала.

– Когда-то, когда был моложе, было все равно. Было неважно, с кем спать, главное – удовлетворить сексуальный голод. Сейчас стал более разборчив.

– Судя по девушке, которую мы видели вчера, тебе нравятся девушки среднего роста, стройные, худощавые, ухоженные, красивые на лицо. Так?

– Верно, – кивнул Эрик, улыбнувшись. – А еще не люблю девушек с короткими волосами и очень большой грудью, как и тех, у кого небольшая грудь. Глаз радуется, когда есть на что посмотреть.

– Когда есть на что посмотреть, что потрогать, – на лицо старика скользнула мягкая полуулыбка, взгляд устремился к молодому человеку, шагавшему рядом.

– Конечно. Именно так. Когда есть, на что посмотреть и есть, что потрогать… Мы пришли… Нам сегодня везет. Моя знакомая путана сегодня работает, – Эрик устремил взгляд вперед, кивнул на серое здание, расположившееся между двумя белыми. – Что вы скажете об этой девушке? Вон в окне, с журналом в руках.

Йорис посмотрел в указанном направлении. В одном из окон здания заметил девушку, сидевшую на стуле и листавшую со скучающим видом журнал. Длинные светлые волосы девушки волнами ниспадали на ее обнаженные плечи. Высокая, среднего размера грудь выглядывала из-под тонкой полоски красного бюстгальтера. Такого же цвета трусики красовались на бедрах. Правильные черты лица делали девушку не просто симпатичной, а красивой. Да и фигура у нее была на зависть другим: тонкая талия, плоский животик, ни грамма лишнего жира на бедрах. Было заметно, что девушка следила за своей внешностью. Быть может, даже посещала фитнес-центр. Она могла бы быть моделью, если бы не была той, кем была – представительницей древнейшей профессии.

– Скажу, что она довольно-таки красива – и лицом, и фигурой. В такую легко влюбиться, но тяжело забыть. Но я вижу красоту ее внешнего мира и ничего не могу сказать о красоте мира внутреннего. Если он так же красив, как и внешний, то… – Йорис улыбнулся, – …я советовал бы тебе познать его. Возможно, он понравится тебе настолько, что ты не захочешь променять его ни на один другой. Как я некогда.

– Йорис, вы думаете, у путаны может быть красивым внутренний мир? У женщины, продающей свое тело за деньги? У порочной женщины?

– Конечно, Эрик. Красота внутреннего мира женщины не зависит от того, как она зарабатывает на жизнь. Ты мыслишь общественными предрассудками, мой друг, поэтому для тебя люди делятся на хороших и плохих. Если человек занимается чем-то, что осуждается обществом, значит, он плохой. Если его деятельность соответствует общественным нормам морали, он праведник и обязательно попадет в рай, – Йорис рассмеялся. – Брось, мой друг. Если ты будешь жить чужими ценностями, тебе не суждено узнать о собственных, истинных лично для тебя. Порочность человеческой натуры – не более чем один из критериев, принятых в обществе для деления людей на хороших и плохих. Человек, который занимается сексом за деньги, считается порочным. Тот же, кто это делает только ради удовольствия – не вызывает у общественности каких-либо серьезных нареканий, при условии, что это не афишируется и не пропагандируется. Почему так? Почему быть писателем или ученым хорошо, а быть проституткой или даже вот стриптизером – плохо? Неужели только из-за того, что деятельность связана с сексом? Но ведь это глупо. Глупо осуждать то, что является неотъемлемой частью человеческой жизни. И, тем не менее, секс, несмотря на то, что им занимается каждый, и более того, он причина нашего, человеческого появления на этой планете, негласно, а когда и гласно обществом осуждается. Когда-то я также полагал, что секс – это что-то пагубное, порочное и даже мерзкое, и, тем не менее, продолжал им заниматься. Возможно, потому, что не знал о том, что секс может быть чем-то большим, чем банальным спариванием идущих на поводу у своей похоти самца и самки. В действительности, он и есть нечто большее, но люди не знают об этом, так как большей частью движимы животными инстинктами.

– Никогда не думал, что секс – это больше, чем сунул-высунул и доволен, – Эрик хмыкнул.

– Это действительно больше, чем сунул-высунул, – печальная улыбка появилась на лице старика. – По крайней мере, для человеческих существ, коими мы с тобой являемся… Ладно. Об этом мы поговорим с тобой как-то в другой раз, сейчас же, давай сделаем то, для чего мы сюда пришли. Как зовут твою подругу? – Йорис кивнул на девушку, продолжавшую листать журнал.

– Не знаю, – Эрик пожал плечами. – Вы думаете, я интересуюсь именами путан, с которыми сплю? Нет. У меня как-то не возникает желания знакомиться с ними ближе, водить в рестораны или строить отношения. Поэтому не вижу смысла спрашивать их имена. Встретились, перепихнулись, расстались. Ни имен, ни телефонных номеров. Никаких обязательств, никаких условий. Правда, с этой… – Эрик кивнул на окно… – одним разом не ограничилось. Раза два к ней захаживал. Но толком никогда даже не разговаривали. Только «привет», «как дела?». Так проще жить, – Эрик осклабился. – Для меня.

Старик кивнул. Откуда ни возьмись налетел холодный ветер, дернул за полы пальто, потрепал штанину, взъерошил волосы на голове. Вверху зарокотало. Старик запрокинул голову. По небу ползла серая, откормленная точно на убой туча.

– И снова дождь, – пробормотал Йорис, повернул голову к Эрику и сказал:

– Что ж. Тогда пошли познакомимся. Быть может, услугами этой девушки тебе придется воспользоваться неоднократно.

Сопровождаемые гулкими раскатами грома, они направились к витрине, где, словно выставленная на продажу, сидела белокурая девушка и листала журнал.

Глава 3

Йорис сидел, притаившись серой мышкой на стуле в углу небольшой комнаты, в доме на одной из улиц в районе Красных фонарей, и наблюдал за тем, что происходило на кровати в нескольких метрах от него. В комнате царил полумрак. Занавешенные шторами окна не пропускали дневной свет, и лишь маленький ночник, горевший на стене над кроватью, не позволял тьме стать здесь полноправной хозяйкой.

Комната была небольшой, но уютной. Напротив старика подпирала белую как снег стену деревянная кровать – широкая, низкая, со спинкой, выполненной в виде арки и изрезанной узорами. Рядом, со стороны окна, стояла тумбочка, на которой старик заметил пустую цветочную вазу. По левую сторону от Йориса прислонился к стене журнальный столик. Парочка стульев, одно из которых занимал старик, и высокий платяной шкаф стояли тут же, на расстоянии не далее двух метров от него. Интерьер комнаты был выполнен в красном цвете: красные плотные шторы на окнах, красные сидушки у стульев, красные подушки на кровати, и даже напольные вазы, что стояли у окна, краснели ручками и горлышком. В комнате, как и в квартире в целом, было не только уютно, но и чисто. Ни бумажки на полу, ни видимой глазу пылинки. И только сладкий аромат иланг-иланга[5] разносился по квартире.

Йорис почесал переносицу, почувствовав желание чихнуть. Не издавая лишнего шума, он отодвинул подсвечник, с горевшей свечой, в сторону, в дальний конец стола, откинулся на спинку стула и устремил взгляд на кровать. Легкая полуулыбка играла на его устах. То, что происходило в эти минуты между Эриком и Мелани, девушкой с витрины, в действительности представляло для него мало интереса. Он знал, как все начнется, знал, чем закончится. По-другому и быть не могло, ибо сексуальные мотивы человека, эгоистичного по своей природе существа, для него были очевидны – получить личное удовлетворение от секса. И те жалкие альтруистические попытки, которые предпринимает один партнер в отношении другого, не более чем желание угодить ему, желание скрыть эгоизм под маской альтруизма, делая это не более как под давлением общества, стремящегося привить человеку хоть некоторое понимание альтруизма.

Йорис увидел, как Мелани расстегнула Эрику молнию на джинсах, затем пуговицу, сунула руку ему в трусы. На лице Эрика появилось сладострастное выражение, когда рука девушки накрыла его пенис, обхватила, сделала движение вверх-вниз. Наконец вытащила его из трусов и принялась мастурбировать.

– Хорошо, детка, – тишину комнаты нарушил голос Эрика. – Только не спеши.

Медленнее. Да, да, вот так.

Рука Мелани соскользнула с эрегированного пениса Эрика и начала массировать ему яички. В какой-то миг девушка наклонилась и лизнула пенис Эрика. Провела языком по яичкам. Руки вернулись к мастурбации.

– О, небеса! Детка, продолжай! Не останавливайся!

Мелани прекратила мастурбировать пенис Эрика, но контакта с ним не утратила. Скользила верх-вниз по всей длине пениса, поглаживала, затем сжала яички. Губы девушки прикоснулись к возбужденной головке пениса, рот приоткрылся, и вслед за губами к головке пениса устремился и язык.

– Godverdomme![6] – простонал Эрик, руки будто ожили, обхватили голову Мелани. – Возьми его в рот, малышка.

Откуда ни возьмись в руках девушки появился презерватив. Натянув его на пенис Эрика, Мелани обхватила его губами. Рука вновь принялась поигрывать с яичками Эрика.

– О, да, малышка! – Эрик двинул тазом вперед, желая вогнать пенис девушке в рот полностью. В то же время руками удерживал ее голову, не давая возможности отстраниться.

Мелани закашлялась, вытащила пенис Эрика изо рта. На глазах девушки блеснули слезы.

– Эй, полегче! Ты хочешь, чтобы я его проглотила?

– Прости, милая, но это было круто. Ты классно сосешь.

– Больше не делай так. Я сама знаю, что делать. Договорились? – Мелани не стала дожидаться ответа, вновь взяла пенис в рот и начала делать минет.

– Умница. Вот так. Продолжай, только не останавливайся, – Эрик положил ладони девушке на голову, пальцы заиграли ее волосами.

В комнату вернулась тишина, время от времени прерываемая чертыханиями Эрика. Йорис отвел взгляд от парочки, отодвинул штору и выглянул в окно. Прохожих на улице стало больше, как и туч на небе. Поднялся ветер и принялся гонять пыль по мостовой. Йорис задернул штору и вернулся взглядом в комнату. Подумал о том, что когда-то, давным-давно, еще когда был молод, был не против, как и Эрик, позабавиться с путаной, правда, дальше желания дело никогда не заходило. Пока не встретился с… Она была его первой путаной и стала последней. Ее звали Мерел ван дер Хост, симпатичная голландка с копной рыжих волос и миловидными ямочками на щеках. Ему тогда было двадцать пять, ей же давно перевалило за тридцать. После знакомства с ней, после множества ночей, проведенных вместе, его жизнь устремилась в другом направлении. Изменилась навсегда и к лучшему. К лучшему. Так Йорис убеждал себя из года в год на протяжении всей своей долгой жизни. Верил в это. Да и как было не верить, ведь если бы не Мерел, он так и не открыл бы для себя Искусство. Открыл. Нет. Точнее, не создал бы его. Мерел помогла ему понять некоторые вещи, те, о которых рациональный мужской мозг не способен думать в силу собственной ограниченности и эгоизма. Помогла понять, увидеть, что у женщины прекрасным может быть не только тело. Мерел помогла ему раскрыть его чувственность, с ней он научился чувствовать и доверять чувствам, научился видеть и обращать внимание на то, что для обычного мужчины не представляет никакой ценности. Так со временем и родилось Искусство.

Йорис бросил взгляд на Эрика с Мелани. Девушка продолжала делать Эрику минет, тихо постанывая. Одна ее рука покоилась у основания пениса Эрика, вторая – поглаживала влагалище через трусики. Эрик с идиотской улыбкой на лице не отрывал взгляд от Мелани, как и та, то и дело поглядывала на Эрика, следя за его реакцией на ее ласку.

Как же это было обычно. Как же это было банально. Как же это было примитивно. Йорис смотрел на парочку и думал о том, что, несмотря на тысячи лет человеческой эволюции, в человеке осталось очень много от животного. Даже секс, то, что дает жизнь человеческому существу, не смог обрести каких-то новых, более совершенных форм, форм, отличных от примитивного совокупления животных. Так и остался не более как спариванием половозрелых самца и самки, похотливых и эгоистичных, жаждущих во чтобы то ни стало получить удовольствие за счет друг друга. Это в лучшем случае. В худшем же, удовольствие получает один, и делает это за счет другого. Так происходит в животном мире, когда самец «берет» самку. Часто так происходит и в человеческом обществе, где самец, мужчина, стремится получить удовольствие за счет самки, женщины, удовлетворяя свои потребности и не думая о потребностях другого. До встречи с Мерел Йорис ничем не отличался от других мужчин, но после… Вот уже больше сорока лет как отличается. Нет. Не особенностями внешности. Нет. Не особенностями ума. Внешность его не изменилась, разве что седых волос стало больше, да кожа сморщилась, точно высохла. И ума не стало больше, разве что мудрости прибавилось. Той внутренней мудрости, которая приходит к единицам, и не с годами, а с опытом. Приходит и остается с тобой до конца твоей бренной жизни, словно луч света, помогая тебе находить истинный путь в царстве тьмы и невежества…

Стон Мелани заставил старика отвлечься от созерцания собственных мыслей. Йорис бросил взгляд в сторону кровати. Эрик успел уже стащить с себя джинсы и футболку, и теперь в одних трусах и носках лежал рядом с Мелани. Его губы жадно снимали нектар с губ девушки, а рука ласкала ей промежность через ткань трусиков. Но должно быть ей этого оказалось мало, так как уже в следующую минуту она скользнула вверх, избавила груди Мелани от бюстгальтера, накрыла одну грудь, затем сжала другую.

На краткое время Эрик отстранился от Мелани, стянул с нее трусики и отбросил в сторону. Затем стащил трусы с себя, раздвинул ноги девушке. В ту же минуту губы Эрика ринулись к влагалищу девушки. Та застонала. Йорис обратился в слух. Замер взглядом на лице Мелани. На какое-то время он забыл обо всем. Все утратило для него значение – и собственные мысли, и собственные воспоминания. Казалось, даже собственная жизнь. Он смотрел на лицо девушки, а на губах расцветала улыбка. Рука дернулась в сторону кровати. Что-то знакомое, но давно забытое колыхнулось в груди. Кровь быстрее устремилась по венам. В висках застучали молоточки. Йорис потянул носом воздух. Но вместо желанного запаха Мелани в нос ударил все тот же аромат иланг-иланга. На какой-то миг старик захотел оказаться на месте Эрика, почувствовать своей кожей нежность кожи девушки, ловить ушами каждый новый ее стон, как некую песнь богов, несущую тому, кто ее услышал, радость и счастье.

Мелани снова застонала, когда Эрик улегся сверху, раздвинул ей ноги и сильным толчком вогнал пенис в ее лоно. Взгляд Йориса будто застыл на лице девушки. Рука скользнула по воздуху, точно поглаживая тело девушки. От взгляда старика не утаилось ни легкое подрагивание девичьих губ, ни капельки пота, заблестевшие на лбу у Мелани, ни те эмоции, что раз за разом искажали ее красивое лицо.

Йорис закрыл глаза, чувствуя, как по телу разливается блаженство. Давно он не ощущал ничего подобного. На губах сверкнула радостная улыбка и тут же поблекла, когда тишину комнаты нарушил голос Эрика:

– Да, малышка… Вот так… Ты невероятна…

Йорис открыл глаза, и тихий вздох всколыхнул воздух перед ним. Эрик раздвинул ноги и опустился на колени над лицом Мелани. Его пенис снова оказался у нее во рту.

«И все же с ним будет трудно, – пронеслось у старика в голове. – Уж слишком много в нем самцовости».

– Давай, малышка… Теперь ты сверху, – услышал он.

Эрик лег на спину. Мелани устроилась сверху и задвигала тазом. Йорис переместил взгляд с ягодиц девушки ей на спину, скользнул выше, задержал на длинных девичьих локонах. Смотреть на пенис, то появляющийся из влагалища, то исчезающий в нем, у него не было никакого желания. Наоборот, возникло отвращение к тому, что происходило между Эриком и Мелани. Отвращение только усилилось, когда Эрик поставил Мелани на колени, а сам вошел сзади, задвигал тазом с такой скоростью, словно боялся опоздать на деловую встречу. Мелани застонала. Что-то нечленораздельное понеслось и из груди Эрика. Его взгляд точно прирос к пенису, нырявшему в лоно девушки с упорством старателя, промывающего руду в поисках золота.

– Fuck! – прорычал Эрик, обхватил руками ягодицы Мелани. Его таз начал двигаться еще быстрее. Не прекращая двигать тазом, он придавил девушку животом к кровати, одна рука легла на простыню, вторая ухватилась за ягодицу Мелани. Эрик сильными толчками начал вгонять пенис в лоно девушки. Та застонала и закусила зубами нижнюю губу.

В следующее мгновение тело Эрика сотрясли спазмы сладострастия. Из груди понесся стон. Эрик прижал таз к тазу девушки, сам склонился над ней. Через мгновение откатился в сторону, стянул презерватив с пениса и бросил на пол. Мелани поднялась с кровати, подхватила белье со стула и скрылась в ванной.

Эрик проводил ее взглядом, не забыв задержать взгляд на подтянутых ягодицах девушки, стройных ногах, прикрыл одеялом таз.

– Если бы я курил, обязательно сейчас бы закурил, – ухмыльнулся Эрик и посмотрел на Йориса. – Йорис, вы все увидели, что хотели? Или стоит повторить?

– Если есть желание и деньги, Эрик, можешь повторить. Только уже без меня. Я увидел все, что хотел.

– Вам понравилось?

– Позволь мне не отвечать на этот вопрос, мой друг. До поры до времени.

– Как пожелаете, – Эрик пожал плечами, отбросил одеяло в сторону и поднялся с кровати.

Пока одевался, молчал. Йорис также молчал, повернул голову к окну, отодвинул слегка штору в сторону и смотрел на серые тучи на небе. Мелкий дождик барабанил по такой же серой мостовой, капельками невесомой влаги скатывался по стеклу, шуршал в листве деревьев. Старик почувствовал легкую расслабленность. Как здорово было бы забыть обо всем, что тревожит душу простого смертного, и только сидеть и слушать шум дождя за окном.

– Я тут подумал, – будто издалека донесся до старика голос Эрика. – Не заглянуть ли нам в ближайшую кафешку? Пропустим по бокальчику женевера. Секс – довольно-таки изматывающая штука. Все равно что поход в спортзал.

– У меня есть идея получше, мой друг. Я хотел бы тебе кое-что показать, поэтому приглашаю тебя к себе в гости. Бутылочку женевера мы найдем и у меня дома. Как ты на это смотришь?

– Да мне все равно, где пить женевер. Я не против.

– Вот и хорошо, – кивнул старик. – Тогда не будем медлить. Ты пока подожди меня на улице, а я поговорю с Мелани.

Час спустя они сидели на лужайке у дома Йориса. Дождь прекратился, но тучи не спешили покидать небо – застилали его тяжелым ватным одеялом.

Эрик забросил ноги на свободный стул и потягивал женевер из маленького бокальчика. Старик сидел рядом, обперевшись спиной о спинку белого, как соль, пластикового стула и блуждал ленивым взглядом по лужайке.

– Хороший у вас домик, – Эрик кивнул назад, в сторону небольшого одноэтажного дома. – На вид очень уютный. Вы сами здесь живете?

Старик взял бокал, едва наполненный женевером, со столика, оглянулся. Улыбка появилась на его старческом, изрезанном морщинами, как Амстердам каналами, лице. Он любил этот домик. Красивый, маленький и действительно уютный. Выложенный красным кирпичом, с большими зелеными ставнями на окнах, черепичной крышей и цветами в маленьких горшках на стенах и у стен. Он жил здесь давно. Казалось, вся жизнь его прошла здесь. Или так это и было? С тех пор, как познакомился с Мерел. Нет. Позже. После того как поженились. Оформили кредит в банке на следующий день после свадьбы. Это, и вправду, было очень давно. Очень.

Йорис обежал взглядом лужайку с аккуратно подстриженной травой. Он сам ее стриг, каждую субботу. Как и сам ухаживал за домом. Любил это дело, да и некому это было делать кроме него самого. Разве что нанимать людей с улицы. Но это лишние расходы, да и зачем нанимать кого-то, когда можешь сделать и сам.

– Сам, – наконец-то ответил старик, отпил из бокала.

– А ваши дети? Они живут не с вами? – Эрик бросил взгляд на одиноко стоявшую на столе бутылку женевера, на полупустой бокал в руке и потянулся за бутылкой. – Если вы не возражаете.

– Нет, нисколько, – отмахнулся старик. – Пей, сколько хочешь. Точнее, сколько сможешь, – рассмеялся. – При желании можем и вторую бутылочку открыть… У меня нет детей.

– Как нет? – Эрик замер с бутылкой женевера в руке. – И никогда не было?

– Нет. Не было, нет и, думаю, уже не будет. Слишком стар я стал, чтобы иметь детей.

– Но почему? – не унимался Эрик.

– Не знаю, – пожал плечами Йорис. – Все как-то было некогда, да и желания особого никогда не было.

В действительности все было – и время, и желание. Уже намного позже, когда они прожили с Мерел достаточно долго, чтобы пожелать иметь ребенка, Йорис узнал, что его горячо любимая Мерел не может иметь детей. По ее же признанию, когда она только начинала свой путь путаны, у нее была связь с одним клиентом. После выяснилось, что от него она подхватила некую болезнь (почему-то Мерел не пожелала уточнить название, а Йорис не настаивал). В итоге от болезни удалось излечиться, но вот от ее последствий… Бесплодие стало одним из таких последствий. Мерел предлагала усыновить ребенка, но Йорис отказался, хотел иметь своего. Первое время даже подумывал, не уйти ли от Мерел. Не смог. Слишком очарован был красотой ее внутреннего мира. А потом смирился с судьбой, когда понял, что счастье не только не в деньгах, но и не в детях.

Легкий ветерок коснулся его седых волос, старым приятелем потрепал по плечу, покачал бутонами цветов в горшках. Йорис поднялся из-за стола и поманил Эрика за собой.

– Пошли в дом. Хочу показать тебе кое-что, а заодно и ответить на твой вопрос: понравилось ли мне то, что я увидел тогда, в квартирке Мелани… Можешь захватить женевер с собой. Мне кажется, скоро снова дождь начнется, – старик кивнул на серое, как и его седина, небо и зашагал к дому.

Эрик ни сказал ни слова, подхватил бутылку, бокал с недопитым напитком и последовал за стариком.

Внутри дом понравился Эрику не меньше, чем снаружи. По-домашнему уютно, чисто, ухоженно. Даже и не верилось, что старик со всем управляется сам. Не раз и не два Эрику казалось, что вот-вот из-за угла выскочит юркая старушка с веником и совком в руках и примется за уборку. Но нет, ничего такого не происходило. И не могло произойти. Чуть позже, уже сидя в стариковской гостиной, окидывая взглядом голые стены с редкими картинами на пейзажную тематику, глухие закутки и слушая невероятную тишину дома, Эрик почувствовал, как на смену ощущению домашнего уюта приходит другое – ощущение холодного одиночества. Почувствовал даже неловкость, заерзал задницей по мягкой диванной сидушке, куда усадил его старик. Но Йорису о своих ощущениях ничего не сказал. Он бы так не смог, да еще в таком возрасте. Обязательно нашел бы какую старушку. Ни телом, так словом согрела бы, а своим присутствием прогнала бы из дома тоскливое одиночество. И дети… Чего-чего, а вот их звонких голосов и смеха в этом доме действительно не хватало. У него, в отличие от Йориса, обязательно будут дети. Так он решил, сидя на мягкой сидушке дивана, хотя вот раньше большого желания их иметь у него не было. Глупым был, кто-то скажет. Нет, просто молодым. Впрочем, за те минуты, что он провел в доме Йориса, вряд ли успел постареть, как и поумнеть. И все же почувствовал, что именно сейчас, внутри что-то как будто переключилось. Захотел иметь семью, детей. Когда у него это все будет, к нему в дом одиночество точно не постучится. Правда, пока что у него не было дома, только небольшая арендованная квартирка, но теперь это было неважно, совсем неважно. Он знал, чего хочет от жизни.

– Иди сюда, Эрик, – Йорис заглянул в гостиную, махнул рукой, приглашая Эрика следовать за собой. – А это оставь здесь, – сказал старик, заметив, как рука Эрика потянулась к бутылке с женевером на журнальном столике. – Для того, что я хочу тебе показать, тебе нужна более-менее трезвая голова, иначе мои слова останутся для тебя пустыми.

Эрик поднялся на ноги и последовал за стариком. Они прошли по короткому коридору и оказались в небольшом кабинете. Старик прикрыл за собой дубовую дверь и направился к столу, на котором Эрик заметил компьютер. Пока старик включал его, Эрик успел обежать взглядом помещение. Справа, у входа расположился книжный шкаф. Чуть дальше дверь вела на маленькую террасу, сплошь увитую плющем. Слева от входной двери, у стены расположился небольшой диван. Потертость на ткани сидушки и облезлость деревянных ножек, подлокотников говорили об изрядном возрасте дивана. Ближе к центру кабинета и стоял стол, за которым Йорис расположился на видавшем виды деревянном стуле. Две картины на морскую тематику на стене и горшки с цветами на полу украшали до боли бедный интерьер кабинета.