Дежавю, или Час перед рассветом

Подъезжали, как и в юности, к центральному входу.

– А заборчик-то наш олигарх поменял, – сообщил Гальяно, умостившийся на пассажирском сиденье в Дэновой машине.

Забор и в самом деле поменяли. Он и раньше-то был не низкий, а сейчас поражал воображение своей неприступностью и понатыканными по периметру камерами наблюдения. Ворота тоже поставили новые, массивные, раздвижные.

– Да, охраняет неприкосновенность арендованного жилища Туча очень хорошо, – усмехнулся Дэн.

– Я слышал, он нынче любит уединение, – поддакнул Гальяно. – Остров прикупил, от папарацци скрывается. Может, посигналить?

– Зачем? Нас и так видят. – Он указал на камеру наблюдения.

– Неприступная крепость какая-то! – Гальяно пожал плечами, едва не по пояс высунулся из машины, заорал: – Эй, есть кто живой?! Отпирай ворота!

– Да угомонись ты! – Дэн дернул его за рукав. – Сейчас откроют.

Глаз видеокамеры изучал их довольно долго, Гальяно успел закурить и почти полностью выкурить сигарету, а потом стальные ворота бесшумно разъехались, пропуская их на территорию поместья. На крыльце переоборудованной, оснащенной пультом наблюдения сторожки стоял детина в камуфляже. Детина смотрел на них с подозрительным прищуром – того и гляди потребует показать документы. Не потребовал, лишь приветственно махнул рукой и скрылся в сторожке, а Дэн направил автомобиль в сторону дома.

Несмотря на то, что забора и будки охранника коснулись глобальные изменения, с домом и флигелями Туча обошелся максимально бережно. Если и была проведена реставрация, то очень деликатная, почти незаметная глазу. Даже цветы на клумбах, кажется, колосились те же самые. Дэн глянул на заросшую одуванчиками лужайку, и сердце снова сжалось от боли. Всего на мгновение, на какую-то долю секунды, ему показалось, что посреди лужайки он видит Ксанку. Показалось…

На территории поместья было подозрительно тихо, за все время Дэн не увидел ни единой живой души. Он, конечно, не рассчитывал, что усадьба под завязку населена жильцами, но царящая вокруг тишина давила на уши и вселяла в сердце тревогу.

– Как-то малолюдно у них тут, – сказал Гальяно и выпрыгнул из машины. – Но в целом ничего почти не изменилось. Скажи, братан!

Дэн кивнул в ответ и тоже выбрался из машины. От припаркованной рядом «Ауди» к ним уже спешил Матвей.

– Мне кажется или нам здесь не рады? – Гальяно обвел взглядом пустой двор. – Где фанфары? Где хлеб-соль?

– Мы же только завтра должны были приехать, – напомнил Матвей. – Нас просто еще не ждут.

Он ошибся – их ждали. Дверь особняка распахнулась, и на крыльцо вышла девушка в строгом, почти мужского кроя брючном костюме. Была она миниатюрная, элегантная, стильная и… холодная как айсберг. Во всяком случае, Дэну так показалось. Пока незнакомка приближалась к ним неспешным шагом, он успел ее рассмотреть и еще раз утвердиться в правильности первого впечатления. Аккуратные черты некрупного лица, карие глаза, тронутая золотистым, явно нездешним загаром кожа, прямая челка, белые волосы до плеч. Или не белые, а выбеленные, кто ж разберет этих женщин? Блондинка смотрела прямо ему в глаза, по-мужски, внимательно и чуть настороженно, на ее почти идеальном лице не было и тени улыбки.

– Добрый день. – Дэн решил, что нужно брать инициативу в свои руки. Он даже улыбнулся незнакомке. – А мы…

– Я знаю. – Она кивнула, накрашенные бледно-розовой помадой губы растянулись в напряженной и какой-то неискренней улыбке. – Вы – гости Степана. – В ее хрипловатом голосе слышался едва уловимый акцент. Дэн не мог понять, какой именно, но в том, что барышня не из здешних краев, был почти уверен.

– Мы должны были приехать только завтра, – поддержал Дэна Матвей, – но вот так получилось. – Он развел руками. – Не удержались, явились раньше. Меня зовут Матвей Плахов, – он кивнул незнакомке.

– Очень приятно. – Она протянула Матвею руку. На тонком запястье блеснули изящные часики. – Степан сказал, что вы скорее всего приедете именно сегодня, поэтому у меня все готово. Я Алекс, Алекс Книт. Это я вела с вами переписку.

Вот те раз! Дэн посмотрел на девушку с возрастающим интересом. Они-то думали, что Алекс Книт – это мужчина, а тут такая нордическая пава.

– Алекс – это Александра? – вперед выступил Гальяно. Он сиял как начищенный пятак, а своей элегантностью грозился затмить всех в радиусе ста километров. Даже вот эту паву. – Должен признать, у Тучи, то есть у Степана, хороший вкус, если в качестве секретаря он выбрал такую… – он склонился перед барышней в галантном поклоне, – такую красавицу. Я – Василий Гальянов, но для вас, Алекс, я просто Гальяно.

– Рада встрече, Гальяно. – Взгляд барышни потеплел, а улыбка сделалась не вымученно-вышколенной, а чуть более искренней. – Вы совершенно правы, мое полное имя Александра, но друзья и близкие зовут меня Алекс.

– И я могу? – Гальяно хитро сощурился. – Могу рассчитывать на то, что меня примут в эту когорту избранных?

Вот ведь жук! Дэн постарался скрыть усмешку. Похоже, сердечные раны их друг Гальяно залечит очень скоро. Вполне вероятно, что не без помощи этой иностранки с почти безупречным русским.

– Вы уже в этой когорте. – Алекс кивнула. – Друзья Степана – мои друзья. – Она вопросительно посмотрела на Дэна. – Господин Киреев, я правильно понимаю?

– Рад знакомству, Алекс. – В отличие от Гальяно, Дэн не стал лобызать протянутую руку, лишь осторожно коснулся тоненьких наманикюренных пальчиков. Вопреки ожиданиям, рукопожатие у субтильной Алекс оказалось крепким, почти мужским. – Надеюсь, мы вас не слишком затрудним?

– Нисколько. – Она покачала головой. – Как я уже говорила, у меня все готово к вашему приезду. Я даже не поехала с остальными, чтобы встретить вас. – По фарфоровому личику Алекс пробежала тень.

– Позвольте спросить, а куда уехали остальные? – Матвей многозначительно посмотрел сначала на Дэна, потом на вмиг посерьезневшего Гальяно.

– В город, на поминки. – Алекс говорила сухо, точно зачитывала вырезку из газетной статьи. – Сегодня сорок дней с момента смерти давнего знакомого Степана. Они познакомились здесь, в поместье. Думаю, вы тоже должны его знать. – Она замолчала, посмотрела на них выжидающе.

– О ком вы, Алекс? – Матвей на правах частного детектива взял бразды разговора в свои руки.

– О Максиме Суворове. Степан рассказывал, что когда-то давно он был у вас воспитателем.

– Командиром, – машинально поправил ее Гальяно. – Суворов был командиром отряда вепрей, нашего отряда. Что с ним случилось? Несчастный случай? Он ведь еще молодой был. Или последствия травмы? – Теперь уже Гальяно обвел их с Матвеем встревоженным взглядом.

– Максима убили. – Алекс сказала это так спокойно и так равнодушно, точно и в самом деле цитировала им заметку из газеты. Заметку или некролог…

Дэну вдруг захотелось встряхнуть эту нордическую куклу за хрупкие плечи, заорать что-нибудь злое и грубое. Человека убили, а она стоит тут разряженная, стильная, с этим своим дурацким иностранным акцентом…

– Как убили? Кто? – в один голос спросили Матвей и Гальяно.

– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Идет следствие. Степан тоже подключился. Наверное, он рассчитывает и на вашу помощь, господин Плахов. Вы же частный детектив.

– Зовите меня Матвеем, не нужно официоза. Если Туче… если Степану нужна наша помощь, мы поможем. Ведь так же, ребята? – Он обернулся, посмотрел на них вопросительно.

Дэн ограничился кивком. А что еще говорить, когда и так все ясно? Туча позвал их в поместье не за тем, чтобы предаваться воспоминаниям, в усадьбе произошло еще одно убийство. Или не в усадьбе?..

– Где нашли тело? – спросил он, почти с отвращением всматриваясь в вежливо-равнодушное лицо Алекс.

– Возле Чудовой гари. Если вам это о чем-нибудь говорит. – Наверное, она почувствовала его неприязнь, потому что мгновенно подобралась, как кошка, готовая к прыжку. Кошка, которой наступили на хвост, на ее белый, пушистый хвост…

– Нам говорит, – Дэн кивнул. Сказать по правде, он ожидал такой ответ.

– Самая темная ночь, – мрачно сказал Гальяно.

– Простите? – Алекс удивленно приподняла бровь.

– Скоро начнется самая темная ночь, – сказал Дэн максимально вежливо. – Степан вам ничего про нее не рассказывал?

– Нет.

– А вы полюбопытствуйте.

– У меня нет привычки задавать боссу лишние вопросы. Все, что мне нужно, я узнаю сама, – сказала Алекс со значением и тут же радушно улыбнулась: – Что же я держу вас на пороге?! Позвольте, я покажу вам ваши комнаты, а потом распоряжусь насчет обеда.

Она развернулась на каблуках и, не дожидаясь, пока они двинутся следом, пошагала в сторону флигеля. Того самого флигеля, в котором они жили тринадцать лет назад.

– Ох, чует мое сердце недоброе, – проворчал Гальяно. – Ох, и аукнется нам еще эта история.

– Аукнется, – согласился Дэн. – Тут и к бабке не ходи. Но убит Суворов, и если Туче нужна наша помощь, мы ему поможем.

– Поможем. – В голосе друга послышалось что-то такое… Странное. Не неуверенность и не страх перед неизвестностью, а какая-то прозрачная, несвойственная легкомысленному Гальяно тоска. – Интересно, кого мы тут еще встретим из старых знакомых.

Вот и причина его тоски. Неужели прекрасная Мэрилин до сих пор тревожит сердце этого отпетого ловеласа? Первая любовь… Ему ли не знать, какой крепкой, какой горькой может она быть…

Снаружи флигель казался прежним, но внутри был полностью перепланирован. Теперь в нем имелось три просторных, комфортабельных комнаты со всеми удобствами и что-то вроде гостиной в том конце здания, где раньше располагались душевые. Похоже, Туча заранее готовился к их приезду. Дэн был почти уверен, что он готовился. Еще до гибели Суворова… В таком случае позвал он их по какой-то другой причине.

– А круто тут! – Гальяно толкнул ближайшую к ним дверь, шагнул в просторную комнату. – Чур, это моя! Мы же именно здесь раньше жили, если не ошибаюсь. Вон и липа наша, – он кивнул в сторону распахнутого настежь окна.

– Наша, – согласился с ним Дэн и обернулся к застывшей за их спинами Алекс. Она наблюдала за ними со смесью удивления и интереса. Ну конечно, откуда иностранной паве понять, что они чувствуют, вернувшись в это место. Да и стоит ли ее за это винить? – Мы жили здесь когда-то давно, – пояснил он.

– Ностальгия, я понимаю. – Она вежливо улыбнулась.

– Не ностальгия, – в их разговор вмешался Матвей, – гораздо большее.

– Наверное. – Алекс не стала спорить, бросила быстрый взгляд на наручные часы. – Вы пока обустраивайтесь, осматривайтесь, а через полчаса подходите к главному корпусу, я распоряжусь, чтобы тетя Лида накрыла вам в общей столовой.

– Тетя Лида? Та самая, что ли? – просиял Гальяно.

– Не знаю, та самая или нет, – Алекс развела руками, – но работает она в поместье уже много лет.

– У нее еще сын есть, тезка мой, тоже Василием зовут.

– Значит, она самая.

– И как самочувствие тети Лиды? – поинтересовался Матвей.

– Кое-какие проблемы есть, конечно, но в целом все хорошо.

– Вот и славно, что все хорошо. Приятно слышать, что хоть у кого-то в этом доме все хорошо.

– Хоть у кого-то? – Алекс вопросительно приподняла бровь. – Смею вас заверить, все обитатели поместья довольны и счастливы.

– Особенно Суворов, – не удержался Дэн от сарказма.

– Максим не жил в поместье, – Алекс посмотрела на него строго и, кажется, с укором. – Степан нанял его охранником, он работал сутки через двое. Они с женой жили в городе.

– С женой? – спросил Гальяно, и голос его предательски дрогнул.

– С Еленой. Наверное, ее вы тоже должны помнить, Степан говорил, что когда-то она работала здесь медсестрой.

– А сейчас кем же она работает? – Гальяно задумчиво смотрел в окно.

– Врачом в городской поликлинике и пару раз в неделю приезжает в поместье по просьбе Степана.

– У Степана проблемы со здоровьем? – поинтересовался Матвей. – Вы писали, что он перенес операцию.

– Нога. Старая травма. Раньше она его не беспокоила, но последний год вернулись боли, пришлось делать операцию. Ничего серьезного, но нужна реабилитация, а Лена – реабилитолог, она очень хороший доктор. Массаж, лечебная физкультура, физиотерапия – все в ее власти. Степан рассказывал, что она выбрала такую специализацию, чтобы помочь Максиму… – Алекс осеклась. – Чтобы помочь своему мужу восстановиться после травмы. Когда с ним случилось то несчастье, Лена как раз перешла на пятый курс мединститута.

– Так она теперь, выходит, Степку на ноги ставит? – спросил Гальяно. – Приезжает два раза в неделю?

– Раньше было так, а сейчас, после этой трагедии, Степан настоял, чтобы Лена взяла отпуск и поселилась в усадьбе. Так для всех будет лучше: Степан под врачебным присмотром и Лена с близкими людьми. Вы простите, у меня еще дела. – Алекс виновато улыбнулась. – Думаю, Степан вам сам все расскажет, когда вернется из города.

Она была уже у двери, когда ее окликнул Матвей:

– Скажите, Алекс, а в этом доме есть Интернет?

– Конечно. – Казалось, ее удивил этот вопрос. – И в центральном здании, и в вашем флигеле. Если возникнет такая необходимость, я предоставлю вам самый современный компьютер.

– Спасибо, мне не нужен самый современный компьютер. – Матвей застенчиво улыбнулся. – Мне нужна лишь возможность выхода в Интернет. Моя жена сейчас в Канаде, Скайп придется очень кстати.

– Понимаю, – Алекс кивнула. – Это очень важно, чтобы у близких людей была возможность пообщаться.

– А вы сами откуда? – неожиданно для себя спросил Дэн.

– Я выросла в Бостоне. Мои родители эмигрировали в Штаты, когда я была еще ребенком. А почему вы спрашиваете, Дэн?

– У вас нездешний акцент. Он едва заметен, он все же он есть.

– Да, от некоторых вещей сложно избавиться. – Алекс пожала плечами и вышла из комнаты.

Гальяно

Гальяно подошел к настежь распахнутому окну, пристроился с сигаретой на подоконнике, рассеянно обвел взглядом старый парк.

Мэрилин здесь. Мэрилин здесь, и она замужем. Была замужем, а теперь вот вдова… Как все сложно и как странно! Он думал, что забыл, что изжил из своего сердца то давнее, пахнущее росой и луговыми травами чувство. Он думал, что забыл Мэрилин почти в тот самый момент, как шагнул за ворота поместья. Она ему даже не снилась. Если только пару раз. А стоило этой красотке Алекс упомянуть имя Мэрилин, как в душе что-то всколыхнулось, заволновалось, а потом затопило Гальяно с головой. Волна смешанных и не до конца ему самому понятных чувств вымыла из памяти даже образ коварной Любаши, точно и не было ее в его жизни. Любаши не было, а вот Мэрилин…

– Ну, идем?! – в комнату без стука заглянул Матвей, за его спиной маячил Дэн.

– Идем! – Гальяно загасил сигарету, спрыгнул с подоконника. – Про Ваську забыли спросить, – сказал он, выходя за дверь. – Интересно, стал он крутым бизнесменом, как планировал?

– Сейчас спросим у тети Лиды, – сказал Дэн и знакомым жестом провел пятерней по волосам.

Жест этот означал растерянность и настороженность. Гальяно не нужно было быть профессиональным психологом, чтобы это понять. Они все стремились вернуться в прошлое, стремились и боялись одновременно. Как шестнадцатилетние пацаны…

После сумрачной прохлады флигеля на улице было невыносимо ярко и так же невыносимо жарко, Гальяно мысленно порадовался, что ограничился одной лишь белоснежной сорочкой и отказался от пиджака. С легкой завистью он глянул на одетых в простые джинсы и футболки друзей, но тут же себя одернул. Сегодня ему предстояла встреча с Мэрилин. Он просто обязан быть неотразим.

Они как раз подходили к главному зданию, когда стальные ворота пришли в движение, один за другим пропуская на территорию поместья два автомобиля. Из самого первого, громадного черного «Лендровера» вышел незнакомый Гальяно мужик, невысокий, коренастый, с простоватым лицом. Обогнув автомобиль, он распахнул заднюю дверцу, помогая выбраться невысокой рыжеволосой девушке. На ней было маленькое черное платье, слишком маленькое, на взыскательный вкус Гальяно, но, что уж там, выгодно подчеркивающее и идеальную фигурку, и впечатляющую длину ног. Вокруг шеи рыжеволосой незнакомки был небрежно обмотан газовый черный шарф. Наверное, она сняла его с головы, когда закончилась официальная церемония. Или не сняла, а нетерпеливо сдернула. Все движения девушки были нетерпеливыми и раздраженными, точно ей до смерти надоел салон автомобиля и хочется поскорее на волю, на свежий воздух.

Вслед за рыжеволосой, опираясь на трость, из машины выбрался очень высокий мужчина в ладно сидящем, дорогом костюме. В этом поджаром, не имеющем ни грамма лишнего веса гиганте Гальяно далеко не сразу признал Тучу.

Туча изменился больше всех из их компании. Туча изменился почти до неузнаваемости. Из неуклюжего увальня превратившись в этакого… нет, не красавца, для красавца у него были не слишком правильные, чересчур крупные черты лица, да и шрам на щеке не придавал ему изящества, но, черт побери, все перемены, случившиеся с Тучей, явно пошли ему на пользу. Даже хромота, даже шрам – последствия самой темной ночи, даже граничащая с заторможенностью неспешность движений работали на его новый имидж как нельзя лучше. Туча наклонился к рыжеволосой, что-то сказал ей на ухо, а потом медленно, всем корпусом, развернулся в их сторону.

Гальяно затаил дыхание. Одно дело – встретиться с Дэном, который ему почти как брат, или с Матюхой, над которым время вообще не поработало, и совсем другое – с тем незнакомцем, в которого превратился Туча.

Туча смотрел на них немигающим, чуть близоруким взглядом, на его крупном, асимметричном из-за шрама лице не отражалось никаких чувств, и Гальяно вдруг сделалось нестерпимо обидно, что эта встреча не сложилась, что старый друг изменился не только внешне, но и внутренне. Захотелось схватить нераспакованную еще сумку и свалить отсюда куда глаза глядят. Но через мгновение все изменилось. Нет, Туча не расплылся в улыбке, не помахал им приветственно рукой. Вместо этого он отмахнулся от недовольно брюзжащей рыжеволосой девицы и, тяжело припадая на больную ногу, пошагал им навстречу.

– Вот и ладушки, – выдохнул Гальяно с облегчением, – а то я уже было подумал, зазнался наш олигарх.

– Приехали? – Туча замер в метре от них, теперь на лице его читалась радость пополам с нерешительностью. – Ребята, вы приехали, – добавил он и наконец-то улыбнулся.

– А как же мы могли не приехать, когда ты нам приглашения выслал такие красивенькие, такие официальненькие, в черненьких конвертиках, с сургучными печатями! – буркнул Гальяно, заключая Тучу в дружеские объятия. – По-человечески, что ли, не мог написать: «Друганы, страшно соскучился, жажду вас видеть!»

– Я соскучился, – Туча кивнул, – и жажду вас видеть. Вы не представляете, как я вам рад. – Он говорил тихо, так, чтобы никто из его людей не услышал, не уличил большого босса в душевной слабости, но глаза его светились самой настоящей радостью, такую ни с чем не спутаешь.

– Привет, старик! – Матвей дружески похлопал Тучу по плечу. – А вот и мы.

– Это хорошо, – Туча продолжал улыбаться. – Вы даже не представляете, как это хорошо. Как здорово, что вы все приехали. – Он внимательно посмотрел на Дэна. – Я боялся, что за тринадцать лет…

– За тринадцать лет ничего не изменилось. – Дэн шагнул вперед, протянул Туче руку. – Мы не изменились, – добавил он, и Гальяно вдруг захотелось спросить Тучу, а изменился ли он сам.

– Я рад. – Туча стоял в их плотном кольце, здоровенный, тренированный мужик в дорогом костюме, но они сейчас видели перед собой добродушного, немного трусоватого, но ради друзей готового на все Степку Тучникова. На душе потеплело. Теперь все правильно, теперь, когда они все вместе, все у них получится, все будет хорошо.

Туча что-то еще говорил, отвечал на вопросы Матвея и Дэна, но Гальяно не слушал, Гальяно наблюдал, как из второй машины, представительской «Ауди», выбирается рыжеволосый парень.

Васька! Ваську он узнал сразу, несмотря на то, что за эти тринадцать лет тот из сопливого пацана успел вымахать в высокого, совсем уже взрослого парня. На Ваське тоже был черный костюм, но сидел он на нем как-то неловко, чуть кособоко, и галстук сполз набок. Было очевидно, что к костюмам парень не привык. Он торопливо, едва ли не бегом, обошел машину, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья.

Она почти не изменилась, его Мэрилин. Гальяно хватило одного лишь взгляда, чтобы это понять. Даже траурное черное платье, даже солнцезащитные очки на пол-лица и складочки в уголках губ, эти атрибуты скорби, не портили ее красоту. Мэрилин оперлась на Васину руку, благодарно кивнула в ответ. Она не смотрела по сторонам. Гальяно показалось, что она вообще ничего не видит, не хочет видеть. Замерла возле машины, обхватив себя за плечи, словно замерзла. А может, и замерзла. Когда уходят близкие люди, мир делается холоднее…

Гальяно уже хотел сорваться с места, броситься к Мэрилин, когда к ней подошла незнакомая черноволосая девушка. Миниатюрная, все какая-то нескладная, в мешковатой одежде, в немодных очках и с учительской гулькой на голове – типичная серая мышка. Девушка сделала то, что собирался сделать Гальяно, она обняла Мэрилин за плечи, что-то шепнула на ухо. Та кивнула в ответ, подняла наконец голову. Увидела ли она их? Узнала ли? Проклятые черные очки мешали понять. Гальяно видел ее неподвижное лицо, но не видел глаз, а глаза – это главное. Зеркало души и все такое…

– Лена! – Туча обернулся, посмотрел на Мэрилин долгим, тревожным взглядом. – Лена, посмотри, кто к нам приехал!

Она шла медленно, с выпрямленной спиной, даже в горе не теряя ни шарма, ни стати. Серая мышка трусила следом. Глаза за дымчатыми стеклами очков смотрели настороженно и чуть испуганно.

– Добрый день, ребята. – Подойдя к ним, Мэрилин сняла очки. Она даже нашла в себе силы улыбнуться. – Как хорошо, что вы приехали!

Может быть, Гальяно это только показалось, но на нем она задержала взгляд чуть дольше, чем на остальных. Вспомнила? Узнала?

С Мэрилин они здоровались теплее и душевнее, чем с Тучиной секретаршей. Мэрилин – из той, прошлой жизни, она своя, и она тоже стала жертвой самой темной ночи. Только он, дурак такой, возможно, впервые в жизни не нашел нужных слов, растерялся.

– Ребята, позвольте вам представить Лесю. – Туча легонько приобнял серую мышку за щуплые плечики.

– Очень приятно, – пискнула серая мышка Леся и сделала попытку спрятаться за широкую Тучину спину, но тот не позволил.

– Леся работает на меня, – сказал он и, словно смутившись, торопливо добавил: – То есть она приехала в поместье по моему приглашению. Она историк и архивариус в одном лице, помогает мне разобраться с кое-какой документацией.

– Документацией, касающейся усадьбы? – спросил Дэн.

– И усадьбы в том числе. – Туча кивнул. – Всего, что имеет отношение к этому месту. Понимаете?

– Ты тоже хочешь понять? – Дэн смотрел на Тучу как-то по-особенному.

Гальяно помнил эту их игру в гляделки еще с прошлой жизни. Этих двоих связывало что-то большее, чем дружба, они понимали друг друга лучше, чем остальные. Не то чтобы Гальяно ревновал – им с Матюхой тоже было что вспомнить и обсудить, – просто констатировал факт.

– А ты?

– И я.

– И мы тоже, если вас интересует наше мнение, – усмехнулся Матвей.

– Нас интересует не только ваше мнение, но и твои профессиональные навыки. – Туча кивнул.

– У меня тоже кое-какие навыки имеются. – Гальяно бросил быстрый взгляд на безучастную Мэрилин.

– Я знаю. Алекс собрала на вас полное досье.

– Алекс собрала досье? – Он не удержался от иронии.

Во взгляде Матвея тоже читалось раздражение. Гальяно его понимал: какая-то сопливая девчонка собирала досье на них, асов и профессионалов. Да они сами могли собрать досье на кого угодно!

– Не нужно было собирать досье. Тебе достаточно было просто позвонить нам и спросить, мы бы сами тебе все рассказали. – В голосе Дэна не слышалось раздражения, только лишь констатация факта, но Туча вдруг смутился, лицо его пошло красными пятнами, как в далекой юности, и Гальяно вдруг отчетливо понял – всемогущий и таинственный олигарх Степан Тучников просто стеснялся позвонить им, старым друзьям.

– Ну ты, братан, даешь! – он похлопал Тучу по плечу. – Я ж даже страничку в Одноклассниках завел, чтобы ты меня нашел. В Одноклассниках, на Фейсбуке и в других чертовых соцсетях.

– Я не знаю, как пользоваться этими чертовыми соцсетями. – В голосе Тучи слышалось облегчение. – Но я очень рад, что вы все здесь.

Он хотел еще что-то сказать, но ему помешали.

– Степа! – У рыжеволосой был на редкость противный и капризный голос. Он сводил на нет все остальные ее прелести. – Степа, ты не хочешь представить меня своим друзьям? – Она раздраженно притопнула ножкой, не забыв при этом бросить неприязненный взгляд на мышку Лесю и улыбнуться всем присутствующим мужикам сразу. Улыбка, кстати, у нее была ничего – очень милая.