Байки космических бродяг

– А вы что же? Наблюдали молча?

– Именно, что молча. Покричать оно конечно можно было бы, Лёша. А смысл? Ну, а на их бластеры с голыми руками лезть, как-то уж совсем верх безумства. И вот видим мы, как вояка наш, после хороших пинков и затрещин, вдруг оживился. Выбивает он у одного из охранников бластер и из него тут же валит обоих супостатов. А дальше дело техники – разоружили мы экипаж и поменялись они с нами местами.

– Очень убедительный пример того, как выбор одного человека способен в корне изменить ситуацию и судьбу заодно, Иваныч. Я вот только знаешь чего понять не могу.

– Чего?

– Почему этот ваш герой не мог свой подвиг совершить в первый же день? Неужели ему понадобилось три дня с духом собираться, чтобы решиться?

– Вот тут-то собака и порылась, Лёха.

– Какая такая собака, Иваныч?

– А я знаю какая? Я её породу не уточнял. Может такса, а может ещё какая?

– Какая такса, Иваныч? Ты это о чём сейчас?

– Ну, говорю же, собака там какая-то у этих инопланетян была – какой-то их породы – на таксу нашу похожая, любимая собака капитана. И вечно любила рыться где попало, а на камбузе – так особенно. Оно и понятно – поближе к жратве.

– И что?

– В каком смысле – «что»?

– При чём здесь эта такса?

– Так может это и не такса вовсе была, – задумался Иван Иванович, а потом выдал: – да, хрен его знает, как у них эта порода называется? Я же тебе толкую, что она похожа была на таксу. А на самом деле, может какая генномодифицированная порода.

– И при чём тут она, к этой истории? – недоумевал Алексей.

– Тьфу на тебя, Лёха. Сам же пристал ко мне – какая такая собака. Я же тебе и объясняю, какая. А к истории этой она имеет косвенное отношение. Тяпнула там одного из охранников за ногу и всего делов-то.

– Ты же только что говорил, что это ваш супермен всех обезоружил.

– Так и было. Но, только это уже после того произошло. Что ты всё норовишь поперед батьки в пекло. Ты же слушай внимательно, что я тебе рассказываю. Как та тарелка с бурдой на пол шваркнулась, так собака эта тут как тут и давай эту бурду жрать вроде она три дня некормленая. Охранники в панике. Либо теперь любимой собаке капитана желудок промывать, либо её от этой каши, в которой она как поросенок вывалялась, отстирывать. А с водой у них и так жуткий напряг был. Вот тут-то один из охранников в сердцах нашему вояке пинка и дал.

– И что?

– Сработала передовая технология и запустился необратимый процесс. Всё в самом лучшем виде, как и было задумано головастыми учеными.

– Чой-то я не въехал?

– Так просто всё, как дважды два. Оказалось, что научные светила не стали заморачиваться и ломать себе головы, изобретая что-то супер гениальное. Они пошли путем житейской мудрости, проверенной на многовековой практике десятками поколений, которая гласит – пока нашему человеку пинка не дашь, он не пошевелится, – и подумав немного, добавил: – Хотя, методика методикой, а тарелку-то он всё же сам перевернул.

– А если копнуть глубже, Иваныч, то можно в этой истории и перст судьбы узреть, – ехидно заметил второй пилот. – Ведь это же она – злодейка свела всех персонажей в нужное время в нужном месте.

– Ты ещё скажи, что это судьба заставила вояку тарелку с бурдой на пол уронить – из-за чего всё и началось, а не он сам такое решение принял, – обиженно буркнул в ответ Бывалый.

И в этот момент раздался пронзительный сигнал тревоги. Собеседники вскочили с мест и стремглав бросились наперегонки в центр управления кораблем. Ворвавшись в рубку управления, оба прикипели взглядом к надвигающейся на них чёрной бездне. Разумеется, никто на них, на самом деле, не надвигался, а просто корабль затягивало в чёрную дыру, невесть откуда взявшуюся на его пути. Вопрос «что происходит?» отпал сам собой, поскольку всё было очевидно и предельно ясно.

– Молитву какую-то знаешь? – спокойно и деловито поинтересовался штурман у Лёхи.

– При чем здесь?.. – осёкся второй пилот.

– А при том, что самое время…

Закончить мысль Ивану Иванычу не удалось. Корабль в этот момент сильно тряхнуло, второй пилот не устоял на ногах и крепко приложился головой о висевший на стене огнетушитель. После этого ноги у Алексея подкосились, в глазах всё поплыло и он рухнул штурману на руки.

* * *

Иван Иванович присел на скамейку рядом со вторым пилотом, пару раз пыхнул трубкой неизменно торчавшей у него во рту и спросил:

– Ну, ты как, Алексей?

– Да всё путем, Иваныч – ответил тот. – Но доктор настаивает, чтобы ещё неделю побыл под его присмотром.

– Врачей надо слушаться, – понимающе кивнул Бывалый. – Шуточное ли дело – всю дорогу до Земли в коме пролежал.

– Обидно, – вздохнул Алексей. – Всё самое интересное пропустил.

– Ну, ты не переживай. Ничего там особо интересного и не было. Рядовое происшествие.

– Нифига себе, рядовое!

– Ну, а что такого. Ну, треснулся головой, с кем не бывает. С любым могло случиться.

– Да я не об этом, Иваныч, а о том, что не каждый рейс в чёрную дыру попадаешь, – вздохнул Алексей и попросил. – А расскажи, чем там всё закончилось?

– Да нормально всё закончилось, доставили мы груз на Глибею, как и планировалось. Ещё повстречались там с двумя обормотами на Глибее этой. Пришвартовались, а эти двое уже там торчат почти месяц.

– Кто? – с недоумением спросил Алексей.

– Да два авантюриста, которые прилетели туда по своим делам. А следует заметить, что дела у них были какие-то мутные и попахивали контрабандой и криминалом. Я сразу это понял, как только их увидел. Но давай обо всем по порядку, Лёша. Прилетели они, значит, на ту планету. Отыскали заказчиков, товар им передали, а те, как и было договорено, золотишком с ними рассчитались. Всё чин по чину. Казалось бы, вот оно счастье-то – поймали ребята удачу за хвост, бога за бороду, а только не так всё обернулось.

– А как «не так», Иваныч? – не скрывая интереса, спросил Алексей, смирившись с манерой штурмана рассказывать свои истории.

Бывалый осуждающе глянул на молодого второго пилота. Его взгляд красноречивее всяких слов говорил: «Эх, молодо-зелено, никакой выдержки. Куда тебе-то торопится? Вся жизнь ещё впереди…» Но вместо нравоучительной тирады, он продолжил:

– Совсем забыл сказать, мы же как только из чёрной дыры-то вывалились, так прямехонько на Глибею и угодили.

– Та иди ты! – слегка обалдел второй пилот от несколько неожиданного поворота и ещё более неожиданного признания.

– Не веришь?

– Так, чёрная дыра – это же область в пространстве-времени из которой возврата нет. Как же такое могло произойти?

– Во-о-от, – поднял указательный палец вверх штурман. – И все остальные так же полагают. Да мы и сами, чего греха таить, думали как и ты, покуда наш корабль в неё – окаянную не провалился. Поначалу все здорово струхнули. Но ты к тому моменту уже в отключке был. Кто молитву читать стал, кто из заначки бутылку помчался доставать, чтоб как полагается напоследок – с музыкой… в голове, на тот свет отправиться. Но, не сложилось.

– С музыкой?

– С тем светом, умник. Оказалось, что ошибся старик Эйнштейн в своих расчетах, а эти его сподвижники и последователи Карл Шварцшильд с Джоном Арчибальдом Уилером поторопились с выводами. И никакие это не коллапсары вовсе.

– А что же тогда?

– Вот, – хитро прищурился Иванович. – Умный вопрос, думал, что и не спросишь. Вижу, что идёшь на поправку. Оказалось, Лёха, что это и есть та самая кротовая нора, а проще – кротовина, представляющая собой «туннель» в пространстве.

Услышав такое, Алексей, как сидел с открытым ртом, так и застыл на пару минут, переваривая услышанное. Поначалу слова Бывалого вызвали в его мозге диссонанс рождающий жуткий психологический дискомфорт, разрывающий серое вещество на части и провоцирующий легкую степень безумия, стремящую по нарастающей к полному сумасшествию.

– Это что же получается, – промямлил он переварив (как смог) услышанное. Получается, что чёрная дыра заполнена той самой экзотической материей, обладающей отрицательной плотностью энергии. А подобные вещества отталкиваются, а не притягиваются вследствие гравитации.

– Это точно, – подтвердил Иванович. – Как толконуло нас, так старпом чуть бутылкой не подавился. Правда, обошлось. Только горлышко в глотку вошло. А глотка-то у него луженая, так что сдюжила. Оставшуюся часть посудины, зубами зафиксировал. Они у него крепкие – титановые.

– При чём здесь его зубы, Иваныч? – возмутился Леха. – Ты хоть представляешь себе, что это открытие переворачивает всю квантовую механику с ног на голову.

– А то. И не только я, весь наш экипаж это просек. Но вот, зубы, я тебе скажу, очень даже при чём. Если бы не его зубы, не болтал бы я сейчас с тобой, милок. Я этим зубам жизнью, можно сказать, обязан. А ты – при чём? – передразнил его Иванович и пыхнул трубкой. – Вот помню, когда мы на Медине по тамошним скалам карабкались, у меня возьми да и лопни страховочный трос. И аккурат в тот момент, когда я со скалы сорвался. Лечу я в пропасть, значит, с жизнью, само собой, прощаюсь. В общем, всё как полагается. А старпом наш – молодчина, не растерялся и успел таки за оборвавшийся конец зубами уцепиться в прыжке. Мало того, что он проделал это с завидной ловкостью, так ещё потом и удерживал меня минут пять, пока подмога подоспела. А ты – при чём здесь его зубы?

– А что, руками не мог удерживать? Так же удобнее.

– Так руки-то у него заняты были. Он же ими – обеими за ледоруб держался, которым успел за край скалы зацепиться.

Представив себе эту картину, как старпом, который был в два раза меньше грузного Ивановича, удерживает зубами верёвку на которой повис штурман, Лёха лишь скептически ухмыльнулся и спросил:

– Шуму поди было, когда вы об этом в отчете написали. Да?

– Не, Лёха. Не было шуму, поскольку в отчете мы об этом упоминать не стали.

– Зачем же вы, Иваныч, такое открытие от человечества утаили?

– Что у старпома нашего зубы титановые? – уточнил штурман. – Или что он ими может удерживать вес вдвое больше своего собственного?

– Да, нет же. Что чёрная дыра – это вход в кротовую нору. Как же вы могли? – сокрушался второй пилот.

– Да не убивайся ты так, милок, – посочувствовал ему Иванович. – Ну, сам посуди, разве ж это дело, если целый экипаж в дурку упрячут.

– В каком смысле? – оторопел Лёха.

– Да в самом прямом. Или ты думаешь, если бы мы об этом пространственном прыжке через чёрную дыру в отчете написали, нас бы орденами и медалями наградили? Сам же говоришь, обнародуй мы эту информацию – вся квантовая механика нафиг.

– Это точно, – согласился Алексей.

– Во-о-от! А теперь и помозгуй, что проще: избавиться от десятка свидетелей, объявив их сумасшедшими, или целый раздел физики переписывать, объявив его лженаукой, а всяких там академиков и докторов наук лишать их почетных званий и регалий. То-то же. Молодой ты ещё. А так и овцы сыты и волки целы. Выгода обоюдная: все, как и раньше, пребывают в чудесном научном заблуждении, а мы целые, невредимые, да ещё теперь знаем короткую дорогу на этой трассе. Всегда можем и на топливе сэкономить, и лишнюю недельку побездельничать, – с житейской мудростью объяснил положение дел штурман Бывалый. – Тут главное, Лёша, было правильный выбор сделать. Вот и ребята из нашего экипажа, тоже все с этим согласились.

– Ну, это вы очень даже зря сделали, Иваныч, – возмутился Алексей, смекнув, что меркантильные интересы десятка шалопаев, оказались для них куда важнее, чем интересы всего человечества. – Можешь на меня обижаться, но я этого так не оставлю. Я до академии наук дойду…

– Да не горячись ты так, – прервал его Иванович. – Я так себе думаю, что не стоит тебе об этом происшествии болтать. Во-первых, ты без сознания был и ничего толком не видел. Так ведь? Так. А во-вторых, сам должен понимать, травма головы дело не шуточное… Ещё подумают, неровен час, что у тебя с ней – головой не всё в порядке, да и спишут к едрене-фене. А оно тебе надо?

– Понятно, – скис второй пилот, сообразив, что в данной ситуации выбор за него уже сделали, а Бывалому делегировали право сообщить об этом.

И вдруг Алексей подумал злорадно: «А я никому ничего и говорить не буду. Просто попрошу, чтобы мне углублённый анализ крови и ДНК сделали. Наверняка, после перехода, какие-то изменения выявят. Вот тогда, сами и будете объясняться».

– Так понимаю, что ты тоже с нами солидарен, – истолковал штурман его слова по своему. – Ну, и правильно.

И тут вспомнив о чём-то, Лёха спросил:

– А чем закончилась та история?

– Какая? – уточнил Иванович.

– С контрабандистами, которых вы на Глибее повстречали. Ты ещё сказал, что не повезло им.

– А этим-то, – вздохнул Иванович, обреченно махнув рукой. – Как есть, не повезло. Я всегда говорил, что с дикарями нужно быть осторожным. Хреново, Лёха, всё там закончилось.

– И как? – допытывался Алексей.

– Да тамошний вождь отчего-то не в настроении в тот день был, когда они товар свой доставили, и решил его проверить. Уж не знаю, что именно ему не понравилось, а только серьёзная проблема у ребят с обратным вылетом образовалась. Мариновали аборигены их там целый месяц, пока пересчитывали и перекладывали все ружья и арбалеты из одного ящика в другой и обратно.

– И чем же всё закончилось?

– Пожалели мы их, соотечественники всё же, хоть и контрабандисты. Короче, подсказали, как быстрее добраться до Земли. Не бесплатно, конечно, но за чисто символические деньги – эквивалент сэкономленного ими времени и горючки. А поскольку наличных у ребят при себе не было, то пришлось нам отправиться вместе с ними в банк, после возвращения на Землю. «Бизнесмены» эти первым делом ринулись туда золотишко свое сдавать. Там-то всё и началось. Оказалось, что золото это, вроде как золото, а вроде как и нет, – загадочно произнес Иванович.

– Значит всё же теория Шредингера работает, – пробормотал Алексей. – Ну, конечно же, в момент погружения в чёрную дыру, произошел переход от субатомных систем к макроскопическим, золото утратило свои свойства, стало золотом и не золотом одновременно.

Штурман покосился на Алексея, вновь пыхнул трубкой и сказал:

– Какую-то хрень ты, Лёха, несёшь. Прав твой доктор – следует тебе ещё полечиться. Слыхал наверное, что народная мудрость гласит – не всё то золото, что блестит. Золотишко оказалось самоварным – состоящим из пород меди и серебра, с очень малым содержанием чистого золота. Вот так-то, и нехрен к этому делу ни Шредингера, ни судьбу приплетать. Не при делах они тут, – и лукаво прищурившись, добавил. – Всё в этой жизни сугубо от нашего выбора зависит. Главное – правильный выбор сделать, чтобы учебники физики переписывать не пришлось.

А про себя, Иванович подумал: «Хорошо, что мы его сразу в изолятор отнесли. Там стены экранированные, никакое излучение не просочится. Хотя, может оно и безвредное, но, как говорится, бережёного… Мы-то своё уже отлетали, а у него – молодого ещё вся жизнь впереди».

Неудачный фокус

Стив закрыл глаза, и в памяти возникло лицо шефа, уговаривающего его слетать в эту проклятую командировку: «Ну, смотайся, старик, не артачься. Сам же знаешь, что кроме тебя и двух новичков на базе никого нет, а дело щекотливое, нужен специалист с твоим опытом, – и заметив, что Стив уже открыл рот для очередной порции неоспоримых возражений, которые сейчас хлынут из него, как из рога изобилия, шеф поспешил опередить капризного подчиненного, сделав предостерегающий жест рукой: – Не горячись. Я знаю все, что ты мне хочешь сейчас сказать, и в душе согласен со всеми твоими аргументами. Прекрасно понимаю, что ты пахал, как проклятый, что тебя все достало, и как всякому нормальному человеку тебе хочется хоть немного передохнуть, и сейчас ты готов послать меня к черту, к его матушке и громко хлопнуть дверью. Но войди ты в мое положение, на меня ведь тоже давят сверху, да еще и как давят. Выручай, Стив. Не для личного же блага работаем, ну нужно, старик, – и как истинный дипломат, интуитивно уловив, что сердце Стива дрогнуло и на чаше весов чувство ответственности начало перевешивать чувство злости, шеф, ловко схватив быка за рога, перешел к сути дела: – С твоим-то опытом, ты без особого труда договоришься с этими проклятыми амфибиями. Хотя, если разобраться по-существу, им-то абсолютно никакой разницы, где жить. Вот и уболтай их – пусть процветают в своем океане. А мы со своей стороны гарантируем им безопасность, невмешательство во внутренние дела, ну и чего они там еще пожелают, в границах разумного, безусловно. В общем, не мне тебя учить. А как вернешься, сразу в отпуск. Да не дуйся, Стив, командировка – мечта, сказка в тропических широтах: позагораешь, в океане скупнешься. Но сильно не расслабляйся, жду только с победой. В крайнем случае, соглашайся на любые условия: аренда, взаимообмен, бартер, все что угодно».

«Раз такая лафа, сам бы и летел», – зло подумал Стив, покидая кабинет шефа и еле сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью – да так, чтобы посыпалась штукатурка.

* * *

«Вот тебе дураку и курорт, вот тебе и Гавайи с Карибами. Вот тебе и райские пляжи, и коктейли с зонтиками!» – зло выругался Стив, сидя в каменой пещере.

А какая встреча была…

Эти полулюди-полурыбы облепили его посудину со всех сторон как дети, устроили такую шумиху! Они показались Стиву такими приветливыми и гостеприимными, что даже на какое-то мгновение стало стыдно их обирать. Но он тут же взял себя в руки: что поделаешь – работа есть работа, к тому же в условиях перенаселенности Земли, простите, не до сентиментальностей.

Планета Океан представляла собой именно океан, опоясанный по экватору архипелагом островов, которые и были той причиной и той вожделенной целью, ради которых Стив прибыл сюда, преодолев триллионы километров космической бездны. Он выбрал самый большой из островов и самый людный, в смысле – амфибный: по мнению астронавта, он вполне годился и для сухопутной резиденции здешнего монарха, и для посадки космического корабля.

Вначале все выглядело просто замечательно. Ласковое солнце с безоблачного голубого небосклона щедро одаривало своим теплом все живое, нежно прикасаясь лучами к лицу и рукам Стива; пальмы качали кронами, потревоженные легким бризом, словно приветствовали гостя. Что уже говорить об аборигенах, которые буквально подхватили его на руки, (если такое определение уместно относительно клешней и плавников, которые и были теми самыми руками) и понесли Стива, куда бы Вы думали? Нет, не к трону здешнего монарха, не к его дворцу и даже не к гостинице, коей, на этой милой планете, попросту не существовало. Каким же было разочарование астронавта, когда его приволокли к какой-то каменой пещере, расположенной где-то в глубине острова, и засадили в нее, полагая, что это самое подходящее место для прибывшего. Вначале Стив решил, что амфибии руководствуются добрыми намерениями и беспокоятся о том, чтобы их гость не перегрелся на солнышке и чтобы его акклиматизация прошла благополучно. Но попытка оправдать такое поведение аборигенов очень быстро потерпела сокрушительное фиаско.

Дело в том, что к пещере был приставлен охранник, что совершенно не укладывалось в его неубедительную версию о заботе братьев по разуму о его скромной персоне. Вот тебе и гостеприимство! Присутствие стража у входа в пещеру (хоть тот и был безоружен) недвусмысленно указывало на то, что Стив попал в местную, пусть даже экзотическую, но все же – тюрьму. «Обидно, – подумал астронавт, – с корабля и в тюрьму. Лучше бы – на бал». В тот миг Стив и не предполагал, что бал – не бал, а вечеринка с приколами у него еще впереди.

Занавес непонятных человеку действий аборигенов приподнял охранник. При помощи электронного переводчика они поговорили. После того, что Стив узнал, ему стало, мягко говоря, не по себе. Выяснилось, что на планете Океан, где он сейчас имел несчастье пребывать, существовал древний обычай (по мнению Стива – дикость и вандализм): любой чужестранец, который попадал в руки «гостеприимных» хозяев, обязан был продемонстрировать в присутствии главы государства что-то необычное, а попросту говоря, сотворить чудо. Неспособных казнили, при чем достаточно своеобразным способом – поедали живьем. Теперь Стиву стала понятной радость аборигенов при встрече, но быть съеденным ему совершенно не хотелось.

«Чем же их, паразитов, удивить? – размышлял астронавт. – Эх, жаль, бластер остался на корабле, а то бы я их не просто удивил, а сразил бы наповал. А все из-за этих умников из академии освоения Галактик – оружие при высадке на чужих планетах разрешается брать с собой лишь в случае явной опасности. Весьма гуманные за чужой счет. А что остается мне – во имя гуманизма стать ужином для этих „милых“ братьев и сестер по разуму? Ладно, эмоции в сторону, думай, Стив, думай, чем же удивить этих селедок двуногих?»

Обреченный неистово искал спасения. Он обшарил почти все карманы комбинезона, в надежде обнаружить там что-то необычное, но тщетно. Вдруг Стив хлопнул себя по нарукавному карману, где согласно инструкции должен был лежать медицинский пакет. Сейчас там находилась купленная перед отлетом новенькая колода карт. «Может, это и есть мое спасение?» – подумал астронавт с надеждой.

* * *

Загоревший и как обычно веселый, небрежно пнув ногой дверь в кабинет шефа, Стив без лишних слов выложил на стол контракт.

– Как заказывал, вся суша планеты Океан передается в вечное пользование планете Земля. Подписи, печати, в общем, все как положено – комар носа не подточит. Храни, пользуйся и осчастливливай соотечественников, а я, согласно предварительной договоренности, убываю в законный отпуск.

– Да погоди! Расскажи, как все прошло? – не мог сдержать почти детского любопытства шеф.

– Не очень гладко, особенно поначалу. Подкинул ты мне работенку, надо сказать, – ответил Стив. – Мог бы предупредить, что эти проклятые амфибии придумали себе там развлечение под названием «попробуй нас удивить» и ввели его в ранг обычая. Я ведь не предполагал подобного оборота, вот и оставил бластер на корабле, согласно с нашими гуманными инструкциями. Послать бы тех умников, кто их составляет, разок в космос.

– Клянусь тебе, Стив, я ничего об этом не знал. В отчетах разведдесанта говорилось лишь о том, что амфибии – мирные гуманоиды, способные жить как на суше, так и под водой, и ни слова, ни полслова о подобных заморочках.

– Оно и понятно. С вооруженными до зубов десантниками какой дурак так шутить будет. А вот с безоружным дипломатом, прибывшим с мирной миссией, они церемониться не стали – потрепали нервишки щучьи дети. Честно говоря, были минуты, когда думал, что уже и не увидимся.

– Не сердись, Стив. Ей богу, ни сном, ни духом.

– Ладно, проехали. Ну, короче говоря, пришлось выкручиваться, а то бы сожрали проклятые пираньи.

– И чем же ты их удивил? – спросил шеф, перелистывая контракт.

– Ни за что не догадаешься. Примитивно до ужаса, но сработало. Мое чудо оказалось подходящим для их умственного развития. Я показал им несколько фокусов с картами – мое давнее хобби, надо же, где пригодилось! Амфибии визжали от восторга, а их монарх предложил мне должность придворного магистра развлекательных зрелищ. Сам понимаешь, такая перспектива не входила в мои планы, поэтому пришлось вежливо отказаться.

– А с контрактом как тебе удалось их уломать?

– Это отдельная история, – хитро улыбнулся Стив. – Когда угроза стать ужином миновала, я приступил к делу. Теперь настала очередь хозяина вежливо отказываться от всех моих предложений. Несколько часов я убеждал его, насколько выгодны наши предложения, какие преимущества они дают, но все оказалось напрасной тратой сил. С меня градом катился пот, я чертовски устал и чтобы хоть как-то разрядиться, предложил Его Величеству сыграть в покер. Он быстро уловил суть игры, и она его заинтересовала. Вот тут-то все и началось. Ты не представляешь, насколько азартны эти амфибии. Смекнув, что сделал верный ход, я решил идти ва-банк и предложил играть на сушу планеты, поставив на кон свое согласие стать магистром развлечений.

– На что ты рассчитывал? – спросил шеф.

– На удачу, разумеется, – ответил Стив, а потом, хитро прищурившись, добавил: – Ну, в крайнем случае, пришлось бы воспользоваться своими способностями факира-любителя, но это и не понадобилось. Мы резались в карты всю ночь, а на утро Его Величество продулся до последнего островка. Пока оформлялись бумаги, я успел подремать на пляже и даже немного загореть.

– Молодец, здорово ты провернул это дело, еще и приятное с полезным совместил. А артачился как, лететь не хотел, – как-то задумчиво промямлил шеф и, заметив, что подчиненный собрался уходить, остановил его. – Минуточку, Стив!

– Ну что еще? – с нотками раздражения в голосе спросил тот.

– Понимаешь, старик, какое тут дело… В общем, с отпуском придется повременить.

– Что?! – вскипел Стив. – Ты шутишь или издеваешься?