Самурай правой руки. Безликие. Книга 3

Когда выезжали из деревни, ночь уже была в самом разгаре. Яркие звезды светили так, будто это были не небесные тела, а настоящие электрические фонари. Дорога просматривалась очень хорошо на большое расстояние.

Примерно через час их ночного пути они заметили сзади несколько машин. Водитель тут же съехал с дороги и остановил джип за большим поваленным деревом. Он погасил все огни и буквально вжался в сидение, наклонив голову к самому рулю. Блок вышел из машины и, взобравшись на лежащее дерево, стал всматриваться вдаль. Он понимал, что преследователи искали именно их. Они ехали очень медленно и все время рассматривали следы, оставленные джипом. Несколько раз они останавливались и, выйдя из машины, громко о чем-то спорили. Затем снова продолжали свой путь. В руках преследователей можно было заметить автоматы и огромные мачете.

РоМ еле слышно подошел к своему командиру:

– Все равно они нас найдут, может, лучше сразу ликвидировать угрозу?

– Хотел без крови обойтись, но, видимо, не получится… Значит, так… Бери Тинки и выдвигайтесь к «гостям» – зайдете слева, а мы со Свитом будем на другой стороне. Водителю скажи, чтобы здесь нас ждал, а еще лучше – ложился отдыхать. Все равно теперь только утром дальше двинемся.

– Я понял…

РоМ бесшумно растворился в ночи, и вслед за ним от машины, словно тень, отделилась и Тинки. Они сразу же слились с мексиканской темнотой, и Блок потерял их из виду. Свит уже стоял рядом и ждал команды на выдвижение. Блок еще раз осмотрелся по сторонам и еле кивнул, давая понять, что операция началась.

Они уже около часа следовали по бокам колонны автомобилей, а удачный случай для нападения никак не подворачивался. Машины ехали на малой скорости и долгое время не останавливались. Луна как назло светила так, что нужно было прилагать массу дополнительных усилий для того, чтобы быть незаметными для посторонних. Наконец удача подарила ослепительную улыбку и им.

Как под заказ, самая последняя машина остановилась у небольшого обрыва, и три человека вышли покурить. Остальные автомобили так же, медленно, продолжили свой путь в надежде, что отставшие их быстро догонят. Стоявшие на обрыве люди не спеша переговаривались:

– Долго еще нам мотаться по этой жаре? Может, они уже спят давно где-нибудь…

– Сколько нужно мотаться, столько и будем… Сам слышал, как «хозяин» разозлился, что по его территории чужаки разъезжают. Если мы их не найдем, то без голов все останемся. Так что лучше эту тему даже не обсуждай.

– А почему сразу в деревню не поехали? Нужно было оттуда начинать прочесывать все…

– Там они не появлялись, иначе нам бы сразу же позвонили. Они где-то здесь прячутся…

Сейчас вся команда смотрела на Блока, и, когда тот подал знак «работаем», все облегченно вздохнули – наконец-то, уж слишком долгим было ожидание этого момента. В воздухе сверкнули три яркие падающие звезды – и на обрыве в один момент никого не осталось. Казалось, что люди, еще секунду назад стоящие и громко разговаривающие, вдруг просто одновременно исчезли.

Последний, водитель, заметил эту странность. Он окликнул своих друзей, но в ответ ему было только молчание жаркой пустыни. Тогда он достал пистолет и осторожно вышел из машины. Тщательно вглядываясь, подошел к обрыву и попытался рассмотреть, что там внизу. Но лунный свет не опускался на такую глубину. Выругавшись про себя, мексиканец решил вернуться к машине, чтобы взять мощный фонарь и продолжить выяснять, куда же подевались его товарищи. Он повернулся и хотел уже направиться к оставленному автомобилю, но неожиданно крепкая капроновая нить, накинутая ему на шею, сильно сдавила горло – и через пару секунд он присоединился к своим друзьям, которые в этот момент уже находились на дне обрыва и дожидались своего приятеля.

Пока РоМ и Свит рыли большую яму, чтобы скрыть тела преследователей, Блок и Тинки осматривали трофеи, оставленные в машине. Здесь были два «калашника», один пистолет и три здоровенных мачете. Блок остался доволен набором оружия:

– Ну вот, теперь можно и повоевать…

– Все равно шуметь нельзя, так что все это – просто бесполезные игрушки…

– Тем не менее, теперь ты будешь нас прикрывать этими бесполезными игрушками.

– То есть, вы полезете в рукопашку, а я буду сидеть и спокойно наблюдать?

– Не просто наблюдать, а прикрывать нас – я же сказал тебе. Вот с тобой случится что, и как нам быть? В наш Город потом не пустят никого без тебя – воевода твой нам головы всем пооткручивает…

– Вот я так и знала, что не нужно было вам все рассказывать, а теперь вы меня попрекаете всегда. Ну, ладно, РоМ и Свит, а вот от тебя-то я никак не ожидала такого услышать…

– Ой, какие мы грозные и злые… Сама виновата, тебя за язык никто не тянул – сама сболтнула, теперь сама и расхлебывай, и объясняйся со всеми.

– Объяснюсь, не переживай…

– Вот и объяснись…

– Вот и объяснюсь…

– Объяснись…

Это препирательство продолжалось бы до бесконечности, если бы к машине не вернулись землекопы:

– Все чисто. Теперь даже с собаками не найдут…

– Хорошо. Теперь отгоним машину чуть подальше и сбросим вниз – пускай сами потом головы ломают, что здесь произошло.

РоМ подмигнул Свиту:

– Может, Тинки отправим обратно в лагерь? Сами понимаете, дело серьезное, опасное, я бы даже сказал. Мало ли что…

Тинки тут же вся ощетинилась своими защитными колючками:

– Вот, еще один… Я же говорила, что вы все теперь против меня стали.

Свит постарался придать своему тону совершенно спокойный оттенок:

– Ну, ты же должна понять, что мы за тебя теперь все в ответе. Можно сказать, что ты теперь у нас в группе – гость, а гостям всегда самое лучшее отдают. Вот мы тебе и хотим предложить не мотаться с нами по ночным пустыням, а спокойно подождать нас в лагере.

– Сами в лагере ждите, а в этой группе я никогда гостем не была и не буду, и, вообще, больше со мной не разговаривайте. С этой минуты у нас только рабочее общение и никаких личных дружеских взаимоотношений.

Она демонстративно повернулась к Блоку:

– Товарищ командир, разрешите вместе со всеми принять участие в операции?

Это прозвучало так неожиданно и торжественно, что все буквально попадали на землю от смеха. Только одна Тинки стояла серьезная и злая. Она все еще ждала ответа на поставленный вопрос. Когда все, наконец-то, просмеялись, Блок подошел к Тинки:

– Я бы с большим удовольствием отправил тебя обратно в лагерь, но не могу этого сделать только потому, что у меня нет возможности дать тебе сопровождение – сейчас каждый боец у нас на счету, а одну тебя отпустить я ну никак не могу… Поэтому приказываю: товарищ Тинки, вы назначаетесь нашим боевым прикрытием. Приказываю обеспечить группе постоянную и надежную защиту тылов от нападения врагов. Немедленно приступить к заданию и исполнять его вплоть до моего особого распоряжения. Вам все ясно, товарищ боец?

– Все ясно…

– Вот и выполняйте.

Тинки отвернулась от командира и направилась к машине. Там она взяла один из автоматов, проверила его готовность и забросила себе за спину. Она ни с кем больше не разговаривала, и все обсуждения последующих действий теперь проходили без нее.

Первые две машины отошли уже довольно-таки далеко, и теперь нужно было их догонять. РоМ перегнал трофейный джип метров на сто дальше этой остановки и сбросил его с обрыва. Команда, как и в первый раз, растворилась в ночи и, тщательно маскируясь, стала настигать уехавших вперед мексиканцев. Группа Блока теперь сама превратилась в грозных преследователей, и шансов на то, чтобы победить в этой борьбе, у местных бандитов теперь не осталось…

Глава 5

Через пять дней они, грязные и сильно уставшие, возвращались в город. Последние сутки, проведенные в машине, они почти не разговаривали, и когда, наконец, показался отель, в котором у них были оставлены вещи, все несказанно обрадовались. Это путешествие по жаркой Мексике оказалось более тяжелым, чем предполагалось изначально. Постоянные стычки с местными бандами, изнурительная жара и отсутствие полноценного питания сделали свое дело. Все были измучены, и главным желанием было, наконец-то, помыться и вдоволь выспаться.

Хозяин отеля даже не заметил отсутствия своих гостей. Он сидел на своем обычном месте и громко храпел. Рядом на весь холл орал включенный телевизор. Судя по крикам, доносившимся с экрана, шел очередной тайм местного футбола. Блок протянулся через стойку на ресепшне и взял ключи от номера. Хозяин даже не шелохнулся. Казалось, что его совершенно невозможно было ничем разбудить; все его поведение говорило о том, что ничего за время отсутствия команды здесь не изменилось.

Открыв дверь, Блок сделал шаг в номер и неожиданно резко остановился. Его странное поведение тут же заметили остальные. РоМ моментально скинул с плеча рюкзак и в одно мгновение исчез из коридора. Свит прижался к стене спиной и показал Тинки, чтобы она следовала его примеру. Прошло пять секунд, а Блок по-прежнему неподвижно стоял в проходе и не делал никаких движений или знаков. Наконец он осторожно кашлянул, и это послужило сигналом для остальных. Свит быстро заглянул в комнату, но совершенно ничего не заметил, поэтому ему пришлось заглянуть еще раз уже на более долгое время.

В комнате, казалось, все было точно так же, как и в то утро, когда они покидали этот отель, но небольшие детали все же выдавали присутствие посторонних. Шторы были закрыты и создавали такую тень, что вся комната была пронизана солнечным светом, кроме одного дальнего угла. Этот угол был совершенно темным, и легкое плетеное кресло было передвинуто именно туда. Кондиционер был включен на полную мощность, и в комнате было чересчур прохладно. На небольшом туалетном столике лежали кучки оберток от конфет и остатки бананов.

Блок закрыл за собой дверь, и Тинки осталась одна. Теперь она контролировала небольшой коридор и лестницу, ведущую на второй этаж. Свит осторожно осмотрел ванную и остальные комнаты. Все было в порядке, но все чувствовали, что что-то не так, и все эти еле заметные изменения должны были нести какую-то смысловую нагрузку. На кресло в темном углу было наброшено легкое одеяло, оно топорщилось, и было понятно, что кто-то просто швырнул его туда, очевидно, что-то разыскивая в кроватях.

Неожиданно одеяло зашевелилось, и из-под него вылезла маленькая голова с двумя торчащими вверх косичками. Свит тут же укрылся за стеной шкафа, а Блок сделал шаг в соседнюю комнату и замер. Шевеление в кресле сразу же прекратилось, и послышался еле слышный голос:

– Блок, это вы?

Блок еще раз заглянул в комнату с говорящей головой и, не заметив никаких угроз для себя, вышел на середину. Прежде чем ответить, он внимательно осмотрел комнату и осторожно подошел к торчащим косичкам:

– Ты кто, милый ребенок?

«Милый ребенок» сидел в кресле в огромных солнцезащитных очках и молчал. Неожиданно со стороны балкона промелькнула еле заметная тень, и Блок, отпрянув в сторону, встал так, чтобы ему было видно все, что происходит в комнате, однако сам он теперь оставался не видимым для всех. Он поднял руку на уровне глаз и уже приготовился нанести удар, когда Свит мягким движением остановил его. Свит показал глазами, что все в порядке, и в этот момент в комнату через балкон, как привидение, прокрался РоМ. Он уже оглядел с улицы весь отель и осторожно поднялся по стене в номер. Одновременно с ним появилась и Тинки. Она юркнула в приоткрытую дверь и теперь тщетно пыталась понять, что же здесь происходит. РоМ всем кивнул, что все чисто, и теперь с удивлением смотрел на маленькую девочку в кресле.

Блок снова подошел к девчушке и, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу ребенка, повторил свой вопрос:

– Итак, я еще раз спрашиваю: ты кто?

Девочка опять ничего не ответила и, когда напряжение достигло своего апогея, просто очень медленно подняла очки, приоткрыв глаза.

Блок заглянул в них и отшатнулся… Он буквально отпрыгнул от ребенка и теперь стоял, словно сам не свой, а девочка опять опустила огромные очки себе на глаза.

Свит заметил изменения в состоянии своего командира и сделал шаг поближе:

– Что там?

– Сам посмотри…

Было непонятно, что могло напугать такого человека, как Блок, и Свит смело подошел к девочке и заглянул ей в глаза. Она так же медленно подняла очки, и Свит из темнокожего в один миг стал цвета кофе с молоком. Он так же отшатнулся от нее и, сделав несколько шагов назад, прошептал:

– Этого не может быть… Вы слышите…? Не может быть…

– Да что там такого-то? – Тинки уверенно подошла к девочке и быстрым движением сорвала с нее очки и тут же замерла в оцепенении.

То, что она увидела, не могло уложиться в голове нормального человека. На нее смотрели черные глаза Лау. Она смогла бы узнать их из миллиона других глаз, и ошибки тут быть не могло…

Прошло уже около двух часов, а Блок все стоял на балконе и молчал. Рядом с ним была вся его команда, но помощи от нее ждать не приходилось. Все были удивлены и растеряны. Существо с глазами Лау сидело на диване и поедало сладости из запасов Тинки, в то время как сама хозяйка пребывала в некотором замешательстве от последних событий. Нужно было что-то решать, и через некоторое время Блок произнес:

– Ну, и что вы думаете по этому поводу?

– Ничего…

– Вы считаете, что это она?

– Вряд ли, но глаза ее…

– Может, проверить как-нибудь ее?

– Обязательно проверим, я говорю, что делать-то будем теперь?

– А что делать… В любом случае нужно пообщаться сначала, а уж потом принимать какие-то решения. Она ведь нас сумела найти и выдернуть с другого края Земли, значит, владеет кое-какой информацией.

– А откуда она может владеть этой информацией?

– Вот и узнаем.

– Вы идите спрашивайте, а я пока здесь постою… – Свит все еще очень опасался этой незваной гостьи и с тревогой поглядывал в ее сторону.

Казалось, только РоМ был спокоен и равнодушен, поэтому все одновременно посмотрели на него. Он без слов понял, что назначается дежурным по общению с ребенком и, тяжело вздохнув, громко крикнул:

– Эй, шмакодявка! Хватит конфеты лопать, иди сюда – разговор есть…

Ребенок в один миг оказался на веранде, как будто только и ждал приглашения. Все расселись в креслах, и РоМ начал беседу:

– Ты как нас нашла-то?

– Ты что, меня совсем за дурочку держишь? Я вам по скайпу когда звонила, помнишь?

– Помню…

– Ну вот, самолеты прилетают два раза в неделю… По интернету легко отследить четыре билета, следующих по всему миру в одном направлении, а именно в этот город, так как он самый крупный здесь. А так как вы светиться не должны, то осталось только у местных таксистов выяснить, куда они подвозили богатых туристов, а для этого достаточно одного дня. Я откинула все дорогие отели и оставила только такие убогие отельчики, как этот… в которых даже еды нормальной в холодильнике нет. Я, между прочим, нормально не ела уже несколько дней. Может, сначала поедим, а потом уже поговорим?

– Успеешь еще… Так как тебя, говоришь, зовут?

– Лау…

– А где ты была все это время?

– Если я начну рассказывать, где была все это время, то, во-первых, не хватит и жизни, чтобы все рассказать в подробностях, а во-вторых, вы все равно ничего не поймете, потому что вы – европейцы, а у азиатов свои прибамбасы…

– Хорошо… А когда мы последний раз виделись?

– С тобой или вообще?

– Ну, можно вообще…

– Если вообще, то последний раз вы меня видели в Горьком, в сорок третьем. Блок и Свит приезжали ко мне в госпиталь. А я вас потом еще несколько раз видела, но это уже совершенно другая история и к моей земной жизни она не имеет никакого отношения…

В разговор неожиданно встрял Свит:

– Короче, у меня только один вопрос, ответ на который знали только мы с Лау… Ты помнишь Капуи?

– Конечно, помню… Это и был твой вопрос? Тут несложно и обмануть…

– Да нет… Там тебя медведь поранил… Помнишь?

– Помню, только там не медведь был, а настоящий медвежище. Ты зашивал меня еще…

– Вот про это я и хочу спросить. Ты сильно переживала тогда, что швы останутся. А помнишь длину самого глубокого шва?

– Там их три было. Ты про верхний или который в середине?

– Верхний…

– Восемь сантиметров…

Свит снова вскочил со своего места и нервно зашагал по веранде:

– Никто, кроме нас с Лау, этого не знал и не мог знать… Я вообще не понимаю, что здесь происходит. Ты что, действительно наша Лау? Но как это может быть? Реинкарнация?

– Да. Вы же сами прошли весь ритуал и дали мне шанс выбрать свой путь. Так как просветления я так и не смогла достичь, то решила его пройти еще раз, и теперь я уже начну не с начала, а с того момента, когда закончила свою прошлую земную жизнь в тюремном госпитале. У меня поменялось только тело, а душа и память остались прежними… Ну, это же так просто – что тут непонятного-то? А теперь, может, мы все-таки поедим? Не забывайте, что я маленький ребенок и мне нужно соблюдать режим дня…

Через двое суток вся команда была собрана на внеочередное совещание. Новая Лау сидела с большим мешком конфет, все лицо ее было перемазано шоколадом. Тинки попыталась предварительно ее умыть, но усилия были тщетны. Девчушка изворачивалась так, что запросто могла бы получить золотую медаль на олимпиаде по фигурной гимнастике, и Тинки пришлось бросить эту затею. Все удобно расположились на диванах и приготовились выслушать своего боевого командира. Тот закрыл шторы от посторонних глаз и начал говорить:

– Короче, мы здесь с вами засиделись уже, и, как я посмотрю, никто даже палец о палец не ударил – вам бы все на солнышке загорать да купаться…

– А что, здесь хорошо, и хозяин не такой уж и противный – совсем не придирается в последнее время…

– Уезжать пора, вот я про что… Все равно мы здесь сильно наследили, и со временем местные поймут, куда делись их бойцы, и выйдут на нас.

– Когда едем?

– Как только сделаем документы ребенку.

– Мы же, вроде, купили ему документы какие-то…

– Вот именно, что какие-то… Вы их видели? Там курица и та лучше бы смогла сделать. Отдали столько денег, а нам подсунули голимую подделку.

– Ну, мы и сами смогли бы сделать, но у нас ведь нет аппаратуры с собой нужной… Если вы дадите мне неделю, то я успею смотаться в Европу и сделать нормальные документы. Сутки туда, сутки обратно и там двое-трое суток – как раз и выходит четыре-пять… – Тинки в уме прикидывала разные варианты.

– У нас нет столько времени, короче, у нас еще два дня, и через двое суток нас здесь уже не должно быть… За это время нужно успеть сделать еще один комплект документов…

Лау все это время сидела молча с набитым ртом, и когда Блок закончил говорить, она попыталась проглотить огромный кусок жареного банана. Когда у нее это, наконец-то, с большим трудом получилось, то все услышали громкий писк:

– Я считаю, что нам нужно немедленно убираться отсюда, тем более что я видела эти документы, и говорю, что с ними можно пройти таможенников…

– И как ты себе это представляешь?

– А вот так… – Лау в подробностях и красках стала рассказывать свое видение прохождения таможенного контроля.

Немного посовещавшись, команда решила, что, возможно, этот вариант и прокатит, если все в точности будут выполнять распределенные роли…

Глава 6

Аэропорт в Мехико был забит людьми до отказа. Здесь всегда было многолюдно и очень оживленно. Бесконечный поток из тысяч людей с сумками, чемоданами, тележками и детьми спешили на свои регистрации и посадки. Длинные изматывающие очереди и постоянный несмолкаемый гул дополняли эту дорожную атмосферу.

Молодая семья, состоящая из папы, мамы и ребенка, стояла, как и все, в ужасной духоте. Это были обычные туристы, которые, уже не стесняясь, проклинали все достопримечательности этой гостеприимной страны и главной мечтой которых было поскорее сесть в прохладный самолет и забыть о тех неудобствах, которые их преследовали на протяжении десяти дней бесконечных и выматывающих экскурсий. Они стояли в тесной очереди уже больше двух часов, и терпению родителей постепенно приходил конец. Сначала папаша упустил свою очередь, и теперь, чтобы встать на свое место, ему пришлось устроить целый скандал. Затем мамаша потеряла ребенка, который только что еще был здесь, а уже через секунду – в другом конце аэропорта. И наконец, самое страшное – это сам ребенок. Это избалованное чудовище, казалось, уже узнала вся очередь. Сначала его искали с полицией, когда оно побежало за котенком. Затем ему срочно понадобилось в туалет, и через минуту об этом знал уже весь аэропорт. Потом ему стало жарко, и оно отправило отца искать воду обязательно в зеленой бутылочке «как у того мальчика»… Когда, наконец, отец, не выдержав эту муку, просто отшлепал его, то отцу аплодировала вся очередь. Даже строгие финны, помешанные на правах детей и ювенальной полиции, и те были несказанно рады, что справедливость, наконец-то, восторжествовала. Ребенок сначала громко разревелся, а затем на какое-то время замолчал. Это были самые счастливые минуты в жизни окружающих людей. Но счастье длилось недолго. Размазывая пыль и слезы по лицу, ребенок, а это, как оказалось, была девочка, громко завопил:

– Я устааалааа. У меня болят нооогиии… Дайте мнеее попииить… Я хочу конфетууу…

Молодая мама пыталась хоть как-то успокоить ребенка:

– Ну, маленькая моя, потерпи немного. Мы уже совсем скоро сядем в большой самолет и полетим домой. Хочешь домой?

– Хочууу… А дома ты мне купишь собаку?

– У тебя же есть котенок, зачем тебе еще собака?

– Хочууу собаку… Хочууу собаку… Купиии, ну, купиии….

– Будет тебе собака, только не кричи так. На нас же люди смотрят, а ты так некрасиво себя ведешь.

– Купи мне медведя…

– Какого еще медведя?

– В магазине, вон там… белый медведь…

– Ну, солнышко, мы же не можем уйти из очереди, а как прилетим, то папа тебе сразу же купит медведя…

– Нет, сейчааас купиии… Хочу медвееедяяя…

Девочка затопала ногами и стала в истерике размахивать руками. Папа уже был не в силах на все это смотреть. Он выбрался из огромного скопления народа и направился в магазин за медведем. Стоит сказать, что медведь по размерам был немногим меньше самого ребенка, и когда над очередью показался плывущий к девочке огромный зверь, все с облегчением вздохнули, ожидая небольшой передышки от ребенка. Но не тут-то было. Ребенок, схватив медведя, опять завопил на весь аэропорт:

– Это не тооот медвееедь. Тооот быыыл сииинииий…, а этот белыыый… Хочу другоооогооо медвееедяяя…

Казалось, что этот кошмар длится целую вечность. Рядом с истеричным ребенком уже находились двое полицейских. Вместо того, чтобы спокойно отсидеть свою рабочую смену в прохладном кабинете, им пришлось срочно выдвигаться на стойку регистрации рейсов и выяснять, откуда исходят истошные нечеловеческие крики. Когда «семейка Адамс», наконец-то, добралась до таможенников, то неожиданно выяснилось, что несносный ребенок в своей истерике измял все билеты и документы. Обреченный папаша вывалил горсть измятой бумаги на стойку, объясняя, что это и есть именно то, что запросили таможенники. Те стояли в некоем недоумении и пытались хоть как-то разобраться с документами, а орущее перемазанное существо уже вопило у них под самым ухом. Один из таможенников все-таки решил выполнить свой служебный долг до конца и, тяжело вздохнув, вернул пачку мятой и липкой от растаявших шоколадных конфет бумаги несчастному отцу:

– Боюсь, что тут я не смогу вам ничем помочь. Ваши документы испорчены, и вам придется теперь задержаться в стране на неопределенное время.

Глава семьи грустно собрал в обе руки остатки документов и повернулся к очереди:

– Я сейчас быстренько схожу к начальнику таможни и попытаюсь решить это небольшое недоразумение. Я скоро вернусь, мое место не занимайте…

Он сунул документы жене и попытался выбраться из толпы. Ребенок, замолчавший на несколько секунд, вдруг разразился с новой силой. Теперь он уже колотил полицейских по ногам и верещал так, что у всех закладывало уши:

– Хочууу самолееет… Хочууу самолееет…

Папы не было ровно две минуты, но эти минуты были самыми длинными в жизни таможенников. Они никак не могли оторвать ребенка от арки металлоискателя. Никто из них уже не хотел связываться с этими противными туристами и этим препротивнейшим цветком жизни. Таможенники прекрасно понимали, что нормальная рабочая атмосфера полностью зависит от них, и в их власти было, наконец-то, прекратить эти невероятные мучения. А всего-то и нужно было просто пропустить этих «гринго» и забыть о них, как о каком-то кошмарном сне – пусть таможенники по прилету ломают головы, а уж в Мексике они все равно больше никогда не появятся… Наконец, один из таможенников не выдержал этой пытки:

– Дайте-ка я еще раз посмотрю ваши документы… Так… Ясно… Ага… Угу… Понятно… Да, вроде, нормально все. Здесь только помято немного, а так все в порядке. Проходите, женщина… Не волнуйтесь, вашего мужа мы пропустим… Конечно, здесь не оставим… Само собой… И вам счастливого дня… И вы к нам приезжайте… Нет, не забудем вас… Конечно, навестим… Да, я запомнил ваш адрес… Само собой, что предварительно позвоним, перед тем как приехать… Да, я помню – в сентябре у вас бархатный сезон… Четвертый дом от первого переулка налево… Нет, не забуду…