Бесконечный мир. Роман. Книга 1

Бесконечный мир

Роман. Книга 1

Елена Поддубская

От автора: роман завершён в 2001 году, когда история про страшный вирус, уносящий миллионы,  большинству землян наверняка показалась бы совершенной фантастикой.

Дизайнер обложки Александр Васильевич Надобных

© Елена Поддубская, 2021

© Александр Васильевич Надобных, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4474-0888-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: СТРАННЫЙ ЗНАКОМЫЙ

1

На Земле шёл тридцатый год двадцать первого века новой эры. Багаж научных открытий и достижений, полученных предками на протяжении трёх предыдущих столетий, позволил людям за четверть века добиться поразительных результатов в изучении микросистем. Углубляясь в основы строения неделимых величин, составляющих всякое тело, каждая из естественных и точных наук всё больше делилась на узкие области. Общая физика дала рождение физике материалов, затем элементарных частиц, позже атомов. Идея квантования развила новую концепцию – квантовую физику. Стремясь управлять энергией, моментом количества движения и его проекциями, люди пришли к выводу, что познания микромиров позволяют им приблизиться к разгадке организации макрообразований, таких, как Солнечная система. Перспективы завоевания новых миров прогнозировали держателям капиталов не только процветание. Любому из богачей снились неведомые планеты и незанятые территории, куда можно было бы переселиться. Нанотехнологии помогали человеку в поисках решений по покорению Вселенной. Огромные капиталы способствовали продвижению научных проектов, созданных в этом направлении. Мир грезил космосом. Генная инженерия, космическая биология, космоэмбриология, геодезическая астрономия, астрофизика и огромный ряд профессий, связанных с новейшими компьютерными технологиями, позволили сделать ряд столь интересных открытий, что постепенно учёные «прикладных специализаций» стали считать их едва ли не основополагающими.

Именно об этом вели спор несколько специалистов Калифорнийской научной Лаборатории при всемирной организации Гринпис. Звучным голосом, способным вытягивать не одну из джазовых затяжек, физиолог Фил Шер пыхтел по поводу успехов коллеги Дэвида, о которых шла речь на утренней планёрке.

– Да если бы Джек был обычным физиологом, как я, он бы в жизни не попал к нам. А тут – и гранд, и персональный кабинет. А надпись на его двери вы видели? «Лаборатория экспериментальной космофизиологии». П-ф! Я вообще не понимаю, почему для руководства так важна эта приставка из пяти букв? – Бас чернокожего великана с отчётливым африканским акцентом, гремел на весь внутренний дворик. Его ярко жёлтая рубашка с зелёными и розовыми пальмами на июньской жаре прилипла к спине. Отказавшись от протянутой сигареты, Фил объяснил, что вышел на перерыв не покурить, так как он вообще не курил, а пообщаться: – Да я в Конкордии Ирвин тоже мог бы избрать космофизиологию. Университетская программа позволяла это. И туда брали не по способностям, а по желанию.

– Так чего же ты не пошёл? – поинтересовался один из присутствующих, строя выдыхаемый дым в колечки: – Тем более, что ты из Сан-Франциско, тебе не нужно было место в кампусе.

– Потому, что я считаю, что биотехнологии – это промышленность, а не наука. И прежде, чем соваться в просторы Вселенной, нам стоит навести порядок на Земле.

– Кто тебе не даёт? Наводи, – пожала плечами молодая блондинка.

Фил посмотрел на женщину, как в первый раз:

– Известно ли тебе, Жаки, что в этом триместре наш выскочка Джек забрал под себя все плановые деньги? А знаешь, на что они пошли? На финансирование грандиозных проектов по «выявлению закономерности процесса замедления сокращений мышечных волокон животных в условиях отсутствия гравитации».

– Да ладно тебе, Фил, – засмеялась женщина, узнав голос того, кого копировал физиолог: – Думаю, нам тоже что-то останется! – Откупорив бутылку с минералкой, она стала пить из неё. В её кармане запищал телефон. – Договорим потом, – махнула она коллегам, уходя. Учёного срочно вызвали в основной компьютерный зал.

Тридцатилетняя Жаклин Брайд являлась главным специалистом Гринписа по вирусным инфекциям отряда пресмыкающихся и земноводных. Несмотря на свой молодой, для учёного, возраст она была автором нескольких открытий по биохимии вирусных заболеваний, что давало женщине признание в научном мире.

– Ты звал меня, Ричи? – обратилась Жаклин к дежурному в компьютерном зале. Согласно внутреннему Уставу именно он был здесь главным, а не директор Лаборатории Стив Роджерс. Взлохмаченный малый кивнул из-за монитора:

– Привет, Жаки! Посмотри. Кажется, это по твоей части.

Ричард указал на большой экран. Многочисленные веснушки на его лице прыгали, как бегущая строка, пульсирующая восклицательными знаками: «Внимание! Галапагосские острова! Массовая гибель гигантских черепах!».

– Нам только этого не хватало! – не сдержалась Жаклин. За последние два дня это было четвёртое сообщение подобного рода. Вчера Гринпис уведомили о смерти нильских крокодилов. Сразу вдогонку пришла новость об эпидемии канадской саламандры в окрестностях Торонто. Сегодня утром у всех не сходила с языков информация о падении альбатросов вблизи Курил. И вот теперь – гигантские черепахи! Самые крупные панцирные планеты! Жаклин сжала кулаки и посмотрела на Роджерса. Несмотря на охлаждение воздуха кондиционерами, пот тёк с него градом. Шеф Калифорнийской Лаборатории считался одним из главных мировых экспертов по чистоте океанской воды.

– Как вы сказали, мисс Брайд, не хватало нам только этого! – ответил Стив, вытащив большой клетчатый носовой платок. Возникшие проблемы фауны ставили под вопрос приближающийся отпуск шефа. Согласно кивнув, Жаклин вернулась к дежурному:

– Что там среди первых симптомов?

Ричард сглотнул слюну и доложил, глядя на директора:

– Анализы подтверждают, что все животные заражены вирусом, напоминающим ВИЧ. Повсюду протекание инфекции похоже на СПИД, с той лишь разницей, что судороги, наступающие на ранней стадии заболевания, переходят в экстремальную фазу на вторые-третьи сутки. Далее заражённый организм нагревается до температуры, при которой происходит свёртывание кровяного белка.

– То же самое, что везде, – произнесла Жаклин, беспощадно кусая карандаш: – Что же это может быть?

Роджерс, словно очнулся, забегал по залу, взмахивая расправленным платком:

– Вот именно, Жаклин! Что же это, позвольте узнать? Ведь панцирные и членистоногие – ваша специфика.

– Земноводные и пресмыкающиеся, сэр Роджерс, если не возражаете, – рассердилась женщина. Стив не мог не понимать, что ответить она не может. Для начала ей необходимо как следует разобраться в полученных результатах или хотя бы дождаться биопроб с мест поражений.

Роджерс возмущённо вытаращил глаза:

– Ах! Вы ещё язвите. Вам мало того, что телетайп надрывается в крике о начале неизвестной эпидемии?

Жаклин благоразумно промолчала. Если кто и надрывался, так это её начальник. «Паникёр», – посмотрела она с сарказмом и развела руками, не в состоянии пока помочь ни Роджерсу, ни бедным животным.

– А-а-а, вы, наверное, хотите действовать только тогда, когда инфекция коснётся США? – продолжил начальник нападки, зачем-то ткнув указательным пальцем вверх, словно его страна была над его головой. В зале стояла звенящая тишина. Оглянувшись на инженеров, опустивших взгляды в компьютеры, Роджерс добавил уже тише, но всё ещё властным голосом: – Нет уж! Я считаю должным предупредить о происшествии сначала штаб-квартиру Гринписа, а затем, заручившись поддержкой Вашингтона, и ООН.

Жаклин спокойно пожала плечами:

– Вам виднее, сэр. Если понадобится помощь, вы знаете где меня найти.

Женщина вышла из компьютерного зала. Она недолюбливала Роджерса и за патологическую потливость, и за ту кичливость, с какой он носил звание директора Лаборатории. Внешне мужчина был тоже не красавец. Его тощее лицо с надвинутыми друг на друга скулами, казалось листом, согнутым пополам. Это впечатление подчёркивалось куцей полоской волос в ложбинке подбородка и такими же обвислыми усами. Совсем не мушкетёрскими, а как у Дон-Кихота, оставшегося после борьбы с ветряными мельницами без остроконечной бородки. При этом торчащие в стороны мясистые уши Стива не вписывались в описание ни одного из известных литературных персонажей. Казалось, что они существуют отдельно от узкого черепа и надеты на время маскарада. Причём, надеты небрежно, немного наискосок. Лысину впереди сэр Роджерс прикрывал длинными тёмными прядями с затылка, регулярно подкрашенными в тон к усам и бережно заведёнными вперёд. Так некоторые женщины носят косичку, тщательно фиксируя её по всей голове лаком для волос. Прилепив волосы таким же образом, весь день начальник то и дело поправлял неумолимо съезжающие пряди. Добавить к этому портрету стоило блекло-синие выпученные глаза, вооружённые толстенными стёклами очков, и аскетичный склад мужчины. Однако вовсе не физические качества отталкивали от него людей: несмотря на бесспорную компетентность учёного, многие подчинённые избегали компании Стива.

Удаляясь, Жаклин подумала, что даже такое несчастье как массовая гибель редчайших видов животных Роджерс наверняка использует, чтобы встретиться с высокопоставленными чиновниками государственного, и не только, аппарата. В том что эпидемия примет масштабы мирового характера Брайд не сомневалась. Достаточно было посмотреть на географию эпицентров. Если речь шла об одном и том же вирусе, то он имел поразительный термодиапазон, а развитие инфекции шло по типу цепной атомной реакции. Поэтому не исключено, что за помощью им придётся обращаться к физикам.

Войдя во вверенное ей отделение Лаборатории, учёный поспешила позвонить в библиотеку и заказать на персональный компьютер нужный материал по разложению атома. Пока готовилась подборка, Жаклин достала из шкафа энциклопедический словарь и стала нетерпеливо читать общие объяснения о протекании химических реакций в ядерном заряде. Не прошло и десяти минут, как ей позвонила секретарь начальника. Шеф просил Жаклин немедленно пройти к нему в кабинет.

– Жди теперь, Жаклин, высокопарных идей! – подумала женщина, но на вызов поспешила.

В приёмной Роджерса царила суматоха. Дверь в его кабинет была открыта. Коротышка секретарь рваными движениями набирала через компьютер то один консультативный лист, то другой. Завидев Жаклин в дверях, секретарь кивнула в сторону шефа и шёпотом предупредила:

– На связи со штаб-квартирой! – Похоже, служащую распирало не меньше, чем её начальника. На слабый кивок Жаклин пожилая женщина обиделась. – Он просил вас зайти! – прошипела она и судорожно мотнула всклокоченной причёской.

Стив отвечал высокому начальнику стоя.

– Да, господин президент, я отдаю себе отчёт о том, какие у меня могут быть неприятности в случае ложной тревоги. – Судорожно вцепившись в трубку телефона, Роджерс обливался потом сверх обычного. Горячие струйки, не успевая быть пойманными платком, стекали по той самой узкой полоске подбородка, что так раздражала Жаклин. Нервничая, Стив то и дело отрывал кусок тонкой ткани от лица и тогда пот дождём капал на его рубашку и даже на пол. Голос Роджерса трясся. Как многие люди подобного типа, он ужасно боялся ответственности и, скорее всего, сейчас проклинал себя за тщеславие и чрезвычайную кичливость. В этот час ему гораздо проще было бы сидеть здесь, как когда-то, простым начальником отдела биогеохимии, а не тащить на себе груз директора одной из крупнейших мировых научных лаборатория. Ведь в случае, если ситуация, вызванная вирусом, действительно не окажется серьёзной, первым, с кого спросят за панику, будет именно он. Мужчина прекрасно понимал это, но теперь ему не оставалось ничего другого, как держать марку до конца.

Натянуто улыбнувшись Жаклин, Роджерс подтянулся и машинально прилепил ко лбу невовремя сползающую прядь.

– Тем не менее, господин президент, я хочу, чтобы вы поставили в известность и Белый дом, и ООН. А кроме того, я настаиваю на организации сверхсрочной экспертной комиссии для отправки в один из очагов поражения… Для выяснения на месте истинных причин эпидемии… Осознавая всю серьёзность создавшегося положения, я согласен отсрочить мой отпуск и лично возглавить эту комиссию… Да потому, что я имею полное право предполагать, что причиной является качество воды в поражённых районах! – Местоимением «я» Роджерс злоупотреблял как любой карьерист. Жаклин сморщилась, но молчала. По сути, Стив был прав, хотя и про неё он вспомнил, не забывая о себе: – Кроме того, именно под моим руководством работает самый компетентный специалист нашей организации по инфекционным заболеваниям именно тех отрядов животных, которые пострадали… Мисс Жаклин Брайд. Она сейчас у меня в кабинете. Если вы хотите, она также может поделиться своим мнением.

Стив кивнул почти дружески. Жаклин поняла, что не ошиблась относительно намерений начальника попасть в число незаменимых работников, но по телефону подтвердила, что полученная информация действительно настораживает. Выслушав доводы учёной Брайд, президент Гринписа попросил её никуда не отлучаться из кабинета Роджерса.

Не прошло и пяти минут, как их связали с приёмной штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Трубку снял Главный заместитель Секретаря Организации объединённых наций. Представив Жаклин по всем рангам и снова не упуская случая отметить про «принадлежность» учёной к «его» Лаборатории, Роджерс поспешно передал трубку. Брайд повторила о возможной экологической катастрофе невиданного характера. По непонятной закономерности вирус поражал пока только хладнокровных и протекал странно: с активным выделением в конечной стадии тепловой энергии. Это способствовало перегреванию организмов животных и не поддавалось никакому научному объяснению, ведь обычно хладнокровные приспосабливали температуру тела к температуре окружающей среды. Нарушение теплового баланса провоцировало свёртывание плазмы их крови и мгновенную смерть.

Закончив исчерпывающе-доступное для административного работника объяснение, учёный замолчала.

– Мисс Брайд, вы уверены, что характер заболеваний вирусный? – спросил главный заместитель Секретаря ООН.

Услышав положительный ответ, он приказал учёной обеспечить изоляцию фауны и флоры с заражёнными элементами. Приказ был несуразным.

– Боюсь, это невозможно, сэр! – твёрдо ответила Жаклин. Ей было всё равно, что подумает на её возражение чиновник, который не желает тратить своё время на пока неподтверждённую проблему. Но на деле вирус уже сегодня охватил невероятные масштабы. Поэтому женщине стоило быть убедительной: – Я могу предположить, что скорость распространения этого вируса равна скорости распространения любого другого, но контактной средой являются не только воздух, но и вода. К тому же этот вирус чрезвычайно устойчив к температурным диапазонам: он одинаково губителен как в африканской жаре, так и в Арктическом холоде.

– Чем это грозит? – чиновник, никак не ожидавший столь откровенного сопротивления, осадил голос. Жаклин мысленно улыбнулась: мужчины думают не о сути дела, а о его значимости для них или о своей значимости для него.  – Если вирус проникнет в теплокровный организм, сэр, то…

Мысль ей закончить не дали.

– Как это может случиться? – спросил чиновник, проявляя уже беспокойство. Жаклин и хотела бы не драматизировать ситуацию на данной стадии, но кому, как ни ей, было известно лучше других, что достаточно каком-то хищнику съесть погибшее животное для того, чтобы вирус мог внутри него приспособиться и видоизмениться… Именно эти опасения и были высказаны. И тут же учёный услышала почти мольбу:

– Но пока ведь этого не произошло?

Жаклин вздохнула. Любая проблема, будь то кормление ребёнка из бутылочки или же катастрофа мирового масштаба, мужчинам одинаково тягостна и неприемлема. «Как бы ему хотелось сейчас, чтобы я сказала что-то успокаивающее», – пронеслось в её голове, но вслух пришлось сказать совсем другое: – Сэр, если этот вирус похож на грипп, ему не понадобится много времени, чтобы приспособиться. И пока мы располагаем весьма скудными данными по проблеме.

Поняв, что большего от учёного ждать не стоит, чиновник из ООН заговорил всё также торопливо, но с большей долей внимания.

– В таком случае, я прошу Вас, мисс Брайд, как можно быстрее вылететь в один из поражённых районов и лично заняться изучением данных на месте. Я наделяю Вас всеми необходимыми полномочиями по определению состава вашей контрольной комиссии и её финансированию. Письменное подтверждение Вам сейчас придёт. И держите меня в курсе дел. Всего доброго!

– Куда предлагаете двинуться? – спросила Жаклин, положив трубку. Глаза Роджерса сияли блеском алчного удовлетворения. Явно предполагая вопрос, Стив ткнул в карту мира, лежащую на столе в виде коврика для компьютерной мышки.

– В Египет!

– Почему именно туда? На Аляску ближе.

Не терпя возражений, сэр Роджерс пояснил своё решения тремя позициями: во-первых, египтяне первыми прислали сигнал бедствия, во-вторых, пробы воды в Ниле уже давно считаются критическими.

– А, в-третьих, там теплее, чем на Аляске, – закончил мужчина, и его усы криво скаканули вверх. Жаклин не стала возражать. Предстояли сборы в дорогу и формирование команды. Формальности по бронированию мест в отеле и на самолёт выполнит секретарь Стива.

Выходя из кабинета, Жаклин услышала, как Роджерс прогнусавил ей:

– Закажите бронь в «Шепеарде». И, разумеется, никаких египетских авиалиний, только наши. На крайний случай – британские.

Услышав название гостиницы, Жаклин усмехнулась: шеф решил воспользоваться ситуацией, причем, недёшево для Объединённых наций. Но спорить она опять же не стала. Возможно, именно на этот раз начальник был прав, ведь он знал Египет как облупленный. Стив на внезапную остановку подчинённой отреагировал вопросом в глазах. Требовалось что-то сказать. Жаклин спохватилась:

– Две просьбы: пригласите в Египет специалистов из стран, затронутых инфекцией, и внесите в список членов комиссии Джека Уайна.

Стив, до этого согласно улыбавшийся, сморщил нос:

– Что? Этого эксперта по жабам и крокодилам? Но ведь он курирует «Красную книгу», а это наш непосредственный конкурент в прессе.

От подобного пренебрежения Жаклин почувствовала, что звереет. Гневно зыркнув на начальника, она нашла в себе силы натянуто улыбнуться и настойчиво объяснить необходимость своего выбора в пользу лучшего гепертолога планеты.

– Если вы не забыли, сэр Роджерс, именно крокодилы поражены были первыми, – едко заметила она. – А, кроме того, начальство доверило комплектование Комиссии мне, а не вам. Так что, если вы будете возражать, то, думаю, нам придётся пока обойтись без биогеохимика.

Услышав подобное предупреждение, да ещё в присутствии собственного секретаря, Роджерс побледнел и поспешно замахал, соглашаясь.

Жаклин вышла из кабинета. Пройдя к себе, она набрала швейцарский Глан, где была расположена штаб-квартира Международного союза охраны природы, и жил Уайн. Джек ответил ей приглушённым голосом. Вспомнив только сейчас, что в Европе в это время уже глубокая ночь, Жаклин извинилась.

– О чём ты говоришь, Жаки? – отмёл извинения Джек. Его характерный английский, разорванный придыханиями на немецкий лад, окатил трубку: – Я уже в курсе всего, сижу на интернете, пытаюсь запросить видеоинформацию с внешним видом животных.

Жаклин сплела пальцы и потрясла перед собой корзинками рук. Она недаром выбрала Джека в компаньоны.

– Тогда я буду лаконичной: завтра ты должен быть в Каире, – сказала женщина: – Я включила тебя в состав экспертной комиссии ООН. Поможешь нам?

– О чем речь, красотка? Спасибо, что не забываешь старого друга, – ответил Джек, улыбаясь.

– Я не забываю лучшего из лучших. Извини, Джек, надо бежать. До завтра!

– Чуус! – пыхнул швейцарец.

Они давно были коллегами, проверенными в боях за жизнь на планете.

2

Этим же вечером Жаклин и Стив вылетели в Египет. Вместе с учёными из других стран им предстояло на месте принять решение, как определить природу вируса.

Перелёт прошёл успешно. Выйдя из самолёта, Жаклин радостно улыбнулась: ранним июньским утром термометры показывали здесь только двадцать градусов. Ей не приходилось бывать в Египте ранее. Слушая в полёте про обилие пробок в Каире, ей очень хотелось, чтобы эти рассказы шефа оказались такими же преувеличенными, как его убеждения, относительно нетерпимого африканского зноя. Сидя в охлаждённом салоне «лимузина», предложенного для трансфера до отеля, женщина с интересом смотрела на дорогу.

Через сорок минут пути они въехали в город фараонов и цариц, арабских пашей и мамлюкских султанов. Никогда ещё американке не приходилось видеть такого скопления архитектурной роскоши древности, в двух шагах граничащей с обветшалой нищетой современности. На всём протяжении пути до отеля то тут, то там виднелись огромные купола дворцов. Украшенные ложами с балюстрадами из резного дерева, здания величаво белели за бронзовыми заборами и утопали в зелени восточных садов. Многочисленные сиенитовые арки внутренних двориков и грандиозные фонтаны из цветного гранита казались всего лишь дешёвыми дополнениями к обилию мраморных ступеней и колонн. Обвитые кружевом лепки из глины, гипса и полихрома, украшенные резными рисунками, расписным фаянсом, природными кристаллами, типа сталактитов, дворцы красовались один перед другим, свидетельствуя о былой роскоши владельцев. Стоимость архитектуры Каира оценке не поддавалась.

Тут же, рядом с дворцами, повсюду возвышались башни мечетей и пики минаретов. Их огромные окна были составлены из разноцветных витражей, а стены выложены объёмными мозаиками. Большая часть исламских мечетей начиналась единственным монументальным порталом и имела внутренние дворы с айванами по осям. Прямоугольные высокие стены террас заканчивались резными треугольными зубцами, причудливыми скобами куполов и несколькими башнями. Форма минаретов была различной: от низких и широких до тончайше- возвышенных в виде пиковых стрел и наделённых несколькими смотровыми площадками по всему радиусу. Жаклин они напомнили огромные телевышки с радиолокаторами и верховыми антеннами. Она поделилась мнением со Стивом. Он насмешливо хмыкнул.

– А вы зря смеётесь, уважаемый сэр Роджерс, – пресёк эмоции американца их компаньон, господин Шедид, растягиваясь в благодушной улыбке. Представитель ООН в Каире встретил их в аэропорту. – Ваша коллега правильно подметила сходство. Современные люди почерпнули в Египте немало мудростей для общего прогресса.

Продолжая улыбаться и глядя на женщину с нескрываемым восхищением, он стал рассказывать о городе. Повторить названия зданий, улиц, кварталов Жаклин даже не пыталась. Её неплохой французский не шёл ни в какое сравнение с тем совершенным чистейшим английским, на каком говорил господин Шедид. Брайд отметила это, и смуглый собеседник почтительно наклонил голову, объяснив, что его семья принадлежит к древнему сословию арабских интеллигентов. Все ближайшие родственники Шедида по мужской линии с давних веков были врачами, учителями, писателями, поэтами. Многие из них учились в европейских и американских Университетах. Дед в годы протектората служил хранителем Зала европейской литературы при Национальной библиотеке Каира. Отец занимал значительный пост в Народном собрании Египта. Наконец, сам он долгие годы являлся одним из секретарей-референтов генерального секретаря ООН, господина Гали.

Слушая объяснения и продолжая рассматривать произведения древних арабских зодчих, Жаклин ещё не раз удивилась своим недостаточным представлениям о размерах египетской культуры.

Изумилась женщина и тогда, когда они подъехали к отелю: все её прежние догадки о достоинствах их места проживания оказались лишь слабыми попытками предвидеть реальность. «SHEPHEARD» встретил их непомерной роскошью и величием. Уже снаружи он являл собой символ колониальной эры, той самой эпохи, когда в Египте властвовали англичане, и которая запечатлелась в каждом уголке строения.

Выйдя из машины, скромная церемония из трёх человек вошла в отель. Переступив порог, Жаклин охнула и застыла. Холл ослепил её. Идеальная глазурь блестящих поверхностей, отражавших попадающие снаружи лучи, сочеталась с томными бликами стен, таинством углублений и абсолютным матом вертикалей. Мягкие ковры топили любые звуки и щекотали ступни даже сквозь подошвы босоножек. Ковры, да ещё пальмы, расставленные в холле и на этажах, похоже, были единственными атрибутами Востока. Весь остальной интерьер отеля выдерживался в неизменных классических английских тонах, какие неумолимо вторгались в историю Египта. Роскошь, а при этом мощь и власть британского самодержавия были одновременно величественными и угнетающими. И американцам было непросто выносить эту помпезность.