Самая темная звезда

– Часто тут бываешь?

– Иногда.

Она разгладила низ платья. Оно было немного светлее моего, тоже голубое, но без бретелек.

– Я и не знала, что ты любишь ходить…

Она вдруг оглянулась, и ее покрасневшие от жары щеки зарделись еще сильнее. Кажется, кто-то ее позвал.

– Мне надо идти. Ты ведь еще не уходишь?

Я кивнула, понятия не имея, сколько еще пробуду в «Предвестии».

– Круто. – Улыбаясь, она отступила назад. – После поболтаем, ладно?

– Ага.

Я помахала ей и проследила, как она обходит извивающуюся толпу по краю танцпола. Я, конечно, знала, что здесь бывают и школьники, но не ожидала встретить знакомых… Наивно, конечно, с моей стороны.

Внезапно моего плеча кто-то коснулся. От неожиданности я вздрогнула и расплескала воду на руки и платье. Дернувшись вперед, высвободилась и резко обернулась, собираясь заехать в кадык тому нахалу, что распустил руки, как меня учила мать, но застыла. Сердце ушло в пятки, потому что передо мной стоял мистер Клайд.

Кажется, у меня неприятности.

– Привет, – промямлила я.

– Пройдемте со мной. – Рука на плече потяжелела. – Срочно.

2

Сердце у меня екнуло, и я оглянулась на блестящую колонну, словно она могла мне помочь.

– А в чем дело?

Клайд мрачно посмотрел на меня, я же не отрываясь разглядывала крошечный пирсинг у него под глазом. Чувствительное место для подобных изысков. Он вдруг молча схватил меня за руку гигантской ладонью и потащил за собой. Я все пыталась отыскать в толпе Хайди или Эмери и сильнее паниковала.

Клайд тащил меня прочь от родной колонны, а я с гулко стучащим сердцем цеплялась за стакан с водой. Мои щеки зарделись под взглядами посетителей, сидевших за столами. Какая-то девица постарше усмехнулась и покачала головой, поднеся к губам бокал с янтарным напитком.

Я готова была провалиться сквозь землю.

Кажется, сейчас меня вышвырнут. Вечно мне не везет. Не хотелось бы портить вечер Хайди, особенно теперь, когда Эмери сама к ней подошла. Значит, придется позвонить Зое или еще кому-нибудь, кто смог бы забрать меня отсюда. А может…

Так, стоп, куда это он меня тащит? Разве там выход?

Клайд резко свернул налево и потянул меня за собой. Сердце у меня ушло в пятки, когда я поняла, куда мы направляемся – в укромный уголок, к тому самому незнакомцу, который и сейчас сидел на диване в ленивой позе, постукивая длинными, тонкими пальцами по коленке, и слегка улыбался.

Люк.

От неожиданности у меня перехватило дыхание. В другой ситуации я бы обрадовалась, что мне выпал редкий шанс познакомиться с симпатичным парнем, у которого такие густые черные ресницы. Но сегодня весь день шел наперекосяк.

Честно говоря, я не из тех девчонок, на которых в клубах обращают внимание местные красавчики и посылают вышибал, чтобы пригласить их на свидание с глазу на глаз. И я не прибедняюсь. Я просто воплощение трех «О»: обычная жизнь, обычное лицо, обычная фигура.

Вот только то, что происходило сейчас, обычным не было.

– В чем, собственно, дело? – спросила я, следуя за Клайдом, который провел меня мимо светловолосого блондина, высматривавшего что-то в своем телефоне. Потом он наконец выпустил мою руку, но уже в следующий миг водрузил на плечо теплую ладонь.

– Сядь, – Люк произнес это слово таким тоном, будто ему совершенно не хотелось со мной разговаривать.

Я села. Точнее, Клайд усадил меня, а сам ушел, расталкивая людей точно бульдозер. Сомневаюсь, что у меня был выбор.

С замиранием сердца я глядела вслед Клайду, ощущая каждым нервом присутствие парня, сидевшего напротив. Руки тряслись, и когда я глубоко вдохнула, то уловила сквозь завесу дыма аромат сосновой хвои и мыла. Интересно, аромат исходил от него? От Люка? Сосна и мыло. Если так, то пах он удивительно.

Неужели я… я что, к нему принюхиваюсь?

Да что со мной такое?

– Можешь высматривать Клайда сколько хочешь, только он не вернется, даже не мечтай, – заметил Люк. – Впрочем, если тебе удастся его вернуть силой мысли, то ты – просто первоклассная колдунья.

И что на такое ответить? Слова попросту вылетели из головы. Музыка на секунду прервалась, и пластиковый стаканчик хрустнул в моей руке. Несколько человек на танцполе остановились, тяжело дыша. Затем снова раздался тяжелый, равномерный бой ударных, и толпа пустилась во все тяжкие.

Широко распахнув глаза, я наблюдала, как кулаки сотрясали воздух, как танцоры на сцене сидели на коленях, хлопая ладонями по полу. Крики становились все громче, нарастая в унисон с ударными. Голоса разносились повсюду, и толпа скандировала слова, от которых руки покрывались мурашками.

«Нет ни боли, ни правды, ни выбора…»

Меня бросило в дрожь. Во всем этом: в песне, словах, криках – было что-то неуловимо знакомое. У меня возникло странное чувство дежавю, и я нахмурилась. Я не узнала исполнителя, но странное ощущение не давало покоя.

– Нравится песня? – спросил Люк.

Я медленно повернулась к нему. От его ухмылки, смахивающей на волчий оскал, уверенности совсем поубавилось. Я судорожно выдохнула, и тут же улыбка исчезла с его губ. Он так посмотрел на меня, словно… не знаю, словно был крайне удивлен. Но его…

Его глаза.

Я никогда не видела таких глаз. Они были цвета аметиста, насыщенного, идеально фиолетового, с нечеткой темной каймой вокруг зрачков. Прекрасные глаза, но…

Хайди была права.

– Ты – лаксен.

Блондин, не расстающийся с мобильником, фыркнул, а Люк склонил голову набок и посмотрел на меня совсем иначе:

– Я не лаксен.

Ага, так я и поверила. У людей таких глаз не бывает, разве что они носят контактные линзы. Я быстро взглянула на его руку, лежавшую на бедре. На запястье притаился кожаный браслет с необычным овальным камнем посередине, в котором отражался весь калейдоскоп молочных оттенков, и это был не блокатор, способный помешать лаксену истребить половину посетителей клуба за несколько секунд.

– Тогда ты – человек с дурацкими контактными линзами?

– Нет.

Он лениво пожал плечами. Зачем ему скрывать, что он лаксен? Прежде чем я успела задать вопрос, он заговорил снова:

– Тебе здесь весело?

– Ну да… пожалуй.

Он прикусил нижнюю пухлую губу, и я невольно опустила взгляд. Боже, эти губы определенно были созданы для поцелуев. Нет, я не собиралась с ним целоваться, просто… констатация факта. На моем месте это заметил бы кто угодно.

– Как-то неубедительно звучит. У тебя на лице написано «так бы и рванула отсюда куда подальше», – продолжил он, снова взмахнув густыми ресницами. – Так что ты тут делаешь?

Я поежилась от этого вопроса.

– Твоя подруга часто сюда приходит. Она здесь как дома. Отрывается по полной. А тебя здесь раньше не было.

Взмах ресниц, и он уставился на меня чу́дными глазами.

– Уж я бы заметил.

Я оцепенела. Откуда, черт возьми, он мог узнать, что я здесь впервые? Тут по меньшей мере сотня людей, и все они смешались в толпе.

– Стоишь особняком, сама по себе. Не веселишься и…

Его взгляд упал на низ моего платья, на мокрое пятно.

– Тебе здесь не место.

Ничего себе. Блеск. От такой наглости у меня наконец прорезался голос:

– Я тут впервые, но…

– Я в курсе. – Он помолчал. – Очевидно же. Ведь я только что сам об этом сказал.

Раздражение смело мои неловкость и смущение. Лаксен он или нет, но кем себя возомнил? Еще и грубит. Никому не позволю так со мной разговаривать.

– Ну-ка повтори: ты вообще кто такой?

Он улыбнулся чуть шире.

– Меня зовут Люк.

Как будто его имя было исчерпывающим ответом на все вопросы.

– И что?

– И я хочу знать, зачем ты пришла.

– Ты тут что, всех гостей приветствуешь от лица администрации? – раздраженно съязвила я.

– Типа того.

Он уперся ботинком в квадратный стеклянный столик перед собой и наклонился ко мне так близко, что мы оказались вплотную, лицом к лицу. От его острого взгляда у меня сжались легкие.

– Поговорим начистоту?

У меня вырвался резкий смешок:

– А ты до сих пор ходил вокруг да около?

Люк пропустил мой комментарий мимо ушей, все так же неотрывно глядя на меня.

– Не ходи сюда. Тебе здесь делать нечего. Я прав, Грейсон?

– Более чем, – ответил белобрысый.

У меня внутри все вскипело, того и гляди выплеснется наружу. Собираясь с мыслями, я старалась не подавать виду, да и самой себе старалась не признаваться, как сильно меня задели его слова. И дело было не в том, человек Люк или нет, не в том, что я видела его в этом дурацком клубе в первый и, скорее всего, в последний раз в жизни.

Просто неприятно слышать, что ты – белая ворона.

По правде говоря, я не собираюсь уступать незнакомцу, да еще инопланетянину. В конце концов, он откровенно издевался надо мной, а я не допущу, чтобы меня оскорбляли. Еще чего. Выдержав его взгляд, я отчеканила маминым тоном, когда та бывала не в духе.

– Вот уж не знала, что мне нужно твое разрешение, Люк.

– Ну, – нарочито медленно протянул он, расправив широченные плечи, – теперь знаешь.

Я отпрянула.

– Ты серьезно? – Нервный смешок сорвался с моих губ. – Ты не владелец клуба. Ты просто…

Я замолчала, чтобы не сказать какую-нибудь глупость.

– Ты – обычный парень.

Он засмеялся, запрокинув голову.

– Ты не это собиралась сказать, я знаю. На уме у тебя было совсем другое.

Он забарабанил пальцами по спинке дивана. Так бы их и прихлопнула.

– Ну-ка скажи мне, кто я. Не терпится услышать.

– Проехали. – Я взглянула на танцпол и не увидела Хайди, ведь народу стало раза в три больше. Черт! – Мы с подругой пришли сюда потусоваться, только и всего. Тебя это никак не касается.

– Меня все касается.

Я захлопала глазами, ожидая, что он рассмеется, но так и не дождалась окончания шутки. Видимо, мне довелось познакомиться с самым спесивым субъектом на планете.

– Между прочим, ты вовсе не тусуешься со своей подругой. Я же говорю, ты просто стоишь у танцпола… в одиночестве.

Он так пристально вглядывался в мое лицо своими жуткими глазами, что у меня запылали уши.

– Неужели ты именно так развлекаешься? Одиноко стоишь в углу и пьешь воду?

Я открыла было рот, но не нашлась что ответить. В жизни не встречала такого неприятного типа.

Он еще сильнее скривил губы в ехидной улыбке.

– Ты еще не доросла, чтобы ходить по клубам.

Я готова была поклясться, что и он – тоже.

– А вот и доросла.

– Да что ты говоришь?..

– Твой друг-здоровяк проверил мои права и пропустил меня. Спроси у него сам.

Грудь Люка была мускулистой, поношенная серая футболка плотно обтягивала широкие плечи. На футболке была надпись: «Будь проще – и люди к тебе потянутся». Лживая надпись. Парень любит театральные эффекты.

– Покажи мне права.

– Нет, – нахмурилась я.

– Почему?

– Я не собираюсь предъявлять документы первому встречному.

Он снова посмотрел на меня, с подозрением хмуря брови.

– Не хочешь показать мне документы потому, что тебе нет двадцати одного года.

Я промолчала, а он приподнял бровь.

– Или же не хочешь со мной общаться, так как считаешь лаксеном.

– Похоже, в этом вся загвоздка, – вставил Грейсон, и я стрельнула в него взглядом.

Он наконец отложил мобильник. Очень вовремя.

– Поэтому, наверное, ей здесь неуютно, – проворчал он. – Она, видимо, из тех…

– Из каких еще «тех»? – не поняла я.

Грейсон посмотрел на меня своими необыкновенно синими глазами:

– Из тех, кто боится лаксенов.

Я встряхнула головой, и все поплыло перед глазами и ушло на задний план. Никто в этом клубе, ни одна живая душа не приближалась к этому месту, к этой маленькой комнатке. Все обходили ее стороной.

Люк шумно вздохнул.

– Скажи, тебя разве не напрягает сидеть вот так, рядом с лаксеном, в укромном уголке? Не боишься?

– Нет.

Я немножко лукавила, ведь, пусть я и не была из тех, кто ненавидит лаксенов и кричит об этом на каждом шагу, но надо быть не в своем уме, чтобы совсем их не опасаться. Они истребили миллионы людей. Я не имею в виду конкретно этих двоих, но все-таки они не носили блокаторы. Я бы и глазом не успела моргнуть, как они прихлопнули бы меня как муху.

Несмотря на сомнения, терзавшие меня, я хотела убедить Люка, что мне совершенно все равно, лаксены они или нет. Мои права были липой. Фамилия и адрес в них были тоже фальшивые. Так что мне ничто не угрожало.

Я поставила стакан на столик и достала документ из кармашка клатча.

– На, смотри, – весело прощебетала я, стараясь вести себя непринужденно.

Люк снял руку со спинки дивана и потянулся за правами. Он как бы невзначай коснулся пальцами моей ладони, и меня укололо статическим электричеством. Ахнув, я отдернула руку, а Люк улыбнулся еще шире.

Он нарочно ударил меня током, чтобы напугать.

Люк опустил взгляд на права.

– Нола Питерс?

– Да, меня так зовут.

Я лгала: придумала имя, совместив названия двух городов, в которых никогда не была: Нового Орлеана и Санкт-Петербурга.

– Тут написано, что тебе двадцать два. – Он вновь посмотрел на меня: – Тебе столько не дашь. На вид всего семнадцать.

Стиснув зубы я глубоко вдохнула. На самом деле мне уже намного больше семнадцати: через полгода исполнится восемнадцать!

– Знаешь, ты тоже не выглядишь на двадцать один.

– Внешность обманчива. – Он повертел права в пальцах. – У меня ангельское личико.

– Сильно сомневаюсь.

– Хочется верить, что стареть я буду незаметно. Пусть все думают, что мне удалось отыскать эликсир молодости.

– Ла-а-адно, – протянула я. – Слушай, беседа у нас с тобой не клеится, так что пойду-ка я отсюда. Мне надо найти подругу.

– Твоя подруга занята: отдыхает и все в этом духе. В отличие от тебя.

Его усмешка растянулась в дерзкую улыбку, которую можно было бы счесть за очаровательную, если бы мне не захотелось заехать ему по физиономии.

– Тебе вот совсем не весело.

– Ты прав: какое уж тут веселье? – Я прищурилась, едва сдерживаясь, чтобы не бросить ему в лицо стаканчик с водой. – Знаешь, я пыталась быть вежливой…

– Прелесть, – пробормотал он, из-за чего я разозлилась еще сильнее.

– А хочешь правду? Не собираюсь больше тратить на тебя ни секунды.

Я встала.

– Ты – козел, я тебя не знаю и знать не хочу. Так что счастливо оставаться, дружок.

– Зато я тебя знаю. – Он помолчал. – Мне известно, кто ты на самом деле, Эвелин.

3

Он знал, как меня зовут. Не фальшивое имя, как в правах, а настоящее. Земля ушла из-под ног, и мне показалось, что здание затрещало по швам. Я остолбенела, словно оказавшись под ледяным дождем, и во все глаза уставилась на Люка.

– Откуда ты знаешь?

Он исподлобья взглянул на меня и положил руки на спинку дивана.

– Я много чего знаю.

– Да уж, нагнал жути, хуже некуда.

Кажется, настало время найти Хайди и убираться отсюда.

Неожиданно Люк довольно засмеялся. Будь на его месте кто-то другой, получилось бы даже мило.

– Мне часто говорят нечто подобное.

– И почему меня это не удивляет? Хотя, знаешь, можешь не отвечать, – бросила я, заметив, как он открыл рот. – Отдай мои права.

Люк вдруг резко подался вперед, спустив ноги на пол. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего. Трудно было не плениться такой красотой и не потерять самообладания, находясь так близко к его губам.

– Что, если я скажу тебе правду? Ответишь ли ты мне тем же?

Я с такой силой стиснула челюсти, что свело скулы.

– Ты была права: мне еще нет двадцати одного, – признался он, и в его глазах заплясали искорки. – Мне восемнадцать.

Какое-то время он молчал, но потом продолжил:

– Почти девятнадцать. Мой день рождения двадцать четвертого декабря. Я – рождественское чудо. Теперь твоя очередь.

– Ты – жуткий тип, – парировала я. – Вот моя правда.

Люк на мгновение опешил, а в следующую секунду, к моему искреннему удивлению, расхохотался от всей души.

– Ну нет, Эви, так нечестно.

У меня в очередной раз перехватило дыхание.

Неожиданно над головой зажглись лампы, заливая весь клуб ослепительно-белым светом. Я зажмурилась, ничего не понимая, как вдруг оглушительная музыка оборвалась, и с разных концов зала раздались недовольные крики. Те, кто танцевал на сцене, остановились. Народ затих, озадаченно посматривая друг на друга.

– Ну вот еще, – пробормотал Люк, – только этого не хватало.

Какой-то тип пронесся мимо диванчиков в сторону бара. Забыв о дурацких правах, я проследила взглядом за незнакомцем и увидела, как тот исчез в узком коридоре.

– Дьявол. – Люк молниеносно подскочил на ноги, и, черт возьми, он был таким высоким, что я со своим «метром с кепкой», стоя с ним рядом, казалась бы лилипутом.

– Каждый раз одно и то же, – скучающе произнес он и взглянул на Грейсона. – Ты знаешь, что делать. Всех вон.

Грейсон послушно убрал мобильный телефон в карман, встал с кресла и внезапно… исчез. С блокатором на руке ему бы вряд ли удалось такое провернуть.

– А ты пойдешь со мной, – заявил Люк.

– Что? – пискнула я. – Никуда я с тобой не пойду. Я бы с тобой даже танцевать не пошла.

– Обидно, конечно, только у нас тут намечаются нешуточные неприятности.

Сомневаюсь, что неприятности бывают другими.

Люк проворно схватил меня за руку, и меня снова укололо статическим электричеством, но слабее, чем раньше. Парень помог мне подняться и сказал:

– Ты, между прочим, еще малолетка. Хочешь, чтобы тебя арестовали?

Нет, разумеется, но это не означало, что я готова была идти с ним куда угодно.

– Мне бы найти Хайди. Она…

– Она с Эмери. – Люк повел меня вокруг стеклянного столика. – С ней все будет в порядке.

– И с какой стати я должна тебе верить?

Он поглядел на меня через плечо.

– Разве я об этом просил?

Вот уж ничего не скажешь: успокоил. Вдруг распахнулись центральные двери, и в клуб залетели дроны, способные идентифицировать пришельцев по сетчатке глаза.

Меня передернуло.

Я ненавидела эти дроны.

Они кружили под потолком, сплошь черные, кроме белого прожектора, который походил на чей-то глаз. Эти дроны были созданы около двух лет назад. Они вычисляли лаксенов по зрачкам. Мама однажды пыталась объяснить мне принцип их работы, но я перестала что-либо понимать, когда она дошла до палочек и колбочек в сетчатке глаза, которые как-то реагировали на инфракрасный свет. Насколько я поняла, это было связано с ДНК пришельцев. Раз дроны здесь, значит, они ищут незарегистрированных лаксенов.

Таких как Люк и Грейсон: без блокаторов.

Правда, в «Предвестие» заявились не только дроны. В толпу, подобно полчищу белых мошек, залетели бойцы Службы контроля пришельцев, проводившие операцию: в белой форме, с блестящими шлемами на голове. Одни держали обычные на вид винтовки, другие – оружие помощнее, скорее всего, электромагнитные пушки, способные прикончить лаксена с одного попадания.

Люк, протащил меня между диваном и креслом, направившись в сторону бара. Я упиралась изо всех сил, уверенная, что лучше сесть за поддельные права, чем попасться с пришельцем-нелегалом. Тогда вряд ли отделаешься обычным штрафом. Это уже срок по статье за содействие, соучастие и еще за кучу мудреных юридических терминов.

Я дернулась в сторону, когда Люк повел меня в неизвестном направлении, и воскликнула:

– Пусти меня!

– Всем лечь на пол! – неожиданно скомандовал один из офицеров.

Поднялась паника.

Люди бросились врассыпную, словно тараканы от луча света, они врезались в меня, а я отбивалась, кричала, скользя каблуками по мокрому полу и теряя равновесие.

Страх поглотил меня, сжав сердце, и мои ноги предательски подкосились.

– Не вздумай, – отрезал Люк, схватив меня крепче за руку, и рывком поставил на ноги. Я потеряла сначала одну туфлю, потом вторую, но мы продолжали нестись вперед.

Босиком я скользила по лужам, боясь даже подумать о том, что там было разлито. Какой-то парень стремглав перелетел через барную стойку и приземлился, сжавшись в комок. Вскоре рядом с ним оказался еще один незнакомец, поскользнувшись на разлитой выпивке. И тут же рядом шмякнулся третий.

Все завертелось в бешеном вихре.

Послышалась короткая очередь: раз, два, три. Крики перекрывали общий шум, и, когда я пыталась рассмотреть, что творится вокруг, мне казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Что же там происходило? Я ничего не видела и понятия не имела, где в этой кутерьме могла находиться Хайди.

Люк порывисто наклонился, нырнув под барную стойку, и растолкал остальных. Я шмыгнула за ним, увернувшись от падающих бутылок. Отовсюду летели осколки стекла и брызги.

– Чертов бардак, – пробормотал Люк, с отвращением сжав челюсти.

Меня бардак почему-то не сильно беспокоил. Меня тревожил Люк, который вновь подскочил на ноги и бросился в темный коридор, расталкивая людей со своего пути, точно тряпичных кукол. Он вдруг резко повернул направо и распахнул какую-то дверь. Она захлопнулась, и нас окутал мрак.

Меня охватил такой ужас, какого я не испытывала никогда в жизни.

– Я… я ничего не вижу.

– Не беспокойся.

Люк ринулся вперед очень быстрым шагом, я с трудом поспевала за ним. В воздухе запахло стиральным порошком. Мы едва успели проскользнуть в следующую комнату, как вдруг в коридоре вновь распахнулась дверь.

– Стоять! – раздался окрик.

Сердце у меня было готово выпрыгнуть из груди. Мы стремительно неслись по тускло освещенному коридору. Люк обернулся, схватил меня за талию и вскинул на плечо. От неожиданности я взвизгнула.

– Ты слишком медлительна, – пожаловался он.

Люк припустил с такой скоростью, что сквозь спутанные волосы вместо коридора я видела лишь смазанное пятно. Люк решительно свернул налево, и я соскользнула на пол. Он провел ладонью в воздухе, и неожиданно в стене появилась потайная комната.

– Что за?.. – потрясенно прошептала я.

Секретные комнаты? Зачем они здесь? Такие помещения бывают только у маньяков.

Люк шикнул на меня и подтолкнул вперед. Я влетела в комнату, споткнулась и врезалась в стену. Потом повернулась. Это была не комната, а каморка размером со шкаф. В ней едва мог уместиться один человек. Люк потянул потайную дверь на себя, пока не исчез последний лучик света, погрузив нас во мрак.

Чудеса, да и только…

Пульс бился так часто, что шум в ушах превращался в непрерывный грохот прибоя. Я силилась разглядеть хотя бы что-то, но видела только Люка, который навалился на меня спиной, и, как я ни вжималась в стену, отстраниться у меня не получалось. От него по-прежнему пахло хвоей. Теперь она перебивала все остальные запахи.

Как, черт возьми, я тут очутилась? За какие грехи?

А могла бы сейчас сидеть дома, снимать красивые фотографии на мобильник или сортировать гольфы и носки.

В коридоре раздался грохот. Я вздрогнула, толкнув Люка, уперлась ладонями ему в спину, а он внезапно повернулся, и меня словно парализовало с головы до пят. Теперь мои руки лежали у него на груди, да еще какой: мышцы были твердые как камень.

Я отдернула руки, но даже в кромешной темноте Люк поймал их и вернул на место. Я попыталась что-то сказать, но все слова застряли в горле. Его дыхание касалось моего лица. Мы стояли так близко друг к другу, почти вплотную.

– Они должны быть где-то здесь, – прогремел в коридоре недовольный голос.

Рация отозвалась помехами.

– Другие комнаты я проверил.

У меня перехватило дыхание. Что, если они придут сюда? Вдруг сначала откроют стрельбу, а потом начнут разбираться?

Сердцебиение утихло, но волосы за ухом зашевелились от шепота Люка.

– Надеюсь, ты не страдаешь клаустрофобией.

Я повернула голову, смутившись оттого, что коснулась носом его щеки.

– Вовремя спохватился, конечно.

– И то верно. – Он снова шевельнулся, задев меня ногой. Я вздрогнула.

– Надо подождать еще немного, они уйдут.

Еще немного? Мы тут уже целую вечность, а я все еще слышу шаги за стеной.

– И часто такое бывает?

– Где-то раз в неделю.

– Мило… – пробормотала я, а он, кажется, тихонько хихикнул. Так бы и отчитала Хайди: ну как можно шляться по клубам, где каждую неделю бывают облавы? – И за какие темные делишки вас еженедельно проверяют?

– А с чего ты взяла, что тут творятся темные делишки?

– Из-за облав, – язвительно прошептала я.

Люк шевельнул пальцами, погладил мою руку, и меня снова будто ударило током.

– Думаешь, им нужна причина, чтобы явиться сюда? Чтобы издеваться?

Я прекрасно понимала, о ком он говорил. Служба контроля за пришельцами подчинялась только правительству.

– А ты зарегистрирован?

– Я же сказал тебе. – Теперь его дыхание касалось моей щеки. – Я не лаксен.