Смертельная ночь

– Ничего меня не мучает.

– Чушь. Ты хочешь устроить резню на плантации Флиннов, я знаю.

– Да нет же, честное слово, – рассмеялась она.

– Тогда что случилось?

– Ничего, – упорствовала Кендалл. Чтобы переменить тему разговора и просто потому, что ей действительно этого хотелось, она предложила: – Может быть, позвонить Шейле и пригласить ее составить нам компанию? Давно я ее не видела.

Шейла была ее старинной подругой. Будучи из породы книжных червей, она состояла в историческом обществе. Кендалл чувствовала свою перед ней вину, потому что Шейле всегда хотелось обследовать плантацию Флиннов, но Амелия не терпела в доме посторонних.

– Звони-звони, все равно не дозвонишься, – ухмыльнулся Мейсон.

– Почему?

Он вздохнул. Мейсону нравилась Шейла. Более того, он был влюблен в нее, просто не признавался. Кендалл давно обо всем догадалась.

– Она же уехала в отпуск.

– Ах да! – Как она могла забыть?

Шейла собиралась на три недели в Ирландию. Значит, она вернется не раньше субботы, а сегодня только понедельник.

– Но мы с тобой идем в кабак, – заявил Мейсон. – Ты и я. И ты расскажешь мне, что стряслось.

В пять часов, убрав и закрыв салон, они сидели за столиком в углу в баре «Хайдэвей», где выступал Винни. Она, наконец, рассказала, что ее беспокоит.

– Я думаю, что это все кость.

– Кость? – переспросил Мейсон. – Какая кость?

– Очевидно, какой-то бездомный – или даже не один – жил в домиках для рабов. Там куча мусора. И кость.

Он нахмурился и пристально взглянул ей в лицо.

– Куриная кость? Свиное ребрышко?

– Человеческая кость, – ответила она, делая большой глоток пива.

Эйдан был не прочь посидеть с братьями в баре. Но после такого дня он все-таки предпочел бы вернуться в гостиницу и выпить пива в одиночестве. Однако его братья, похоже, не могли пропустить ни одного концерта не только во Французском квартале, но и во всем округе. Этот бар они выбрали потому, что знали музыкантов, которые там играли сегодня, и даже как-то выступали с ними.

Он сидел откинувшись на спинку стула и слушал. Музыка ему, в общем, нравилась. Чего нельзя было сказать о внешности музыкантов. Не то чтобы они были одеты как готы, но все были в длинных черных пиджаках и черных джинсах. Он не знал, к чему это и кого они изображают. Вампиров? Вудуистов? Группа называлась The Stakes.

Но играли они здорово.

Музыка и алкоголь помогли сбросить напряжение, накопившееся у него за день – после общения с доктором Джоном Эйбелом, детективом Хэлом Винсентом и Йонасом Бернингэмом.

Он не понимал их отношения. Точнее, не вполне понимал.

Да, Новый Орлеан и вся северная часть побережья Мексиканского залива были разрушены. Да, сотни могил размыты и сотни гробов и просто останков вместе с телами жертв урагана расплылись по всей дельте реки.

Однако это не значило, что обнаружение человеческой кости не требует тщательного и срочного расследования. И разве две бедренные кости, найденные в один день, пусть и в разных местах, не вызывают самых серьезных подозрений?

Как он и ожидал, Джон Эйбел был недоволен новым вызовом. Но разве не ему, как судмедэксперту, надлежало определить, существует ли связь между двумя находками? Тот сразу же заявил, что кости принадлежали разным людям, если только на свете не существовало женщины с двумя правыми бедрами. Тон у него был резкий и возмущенный.

Хэл Винсент тоже был недоволен и заметил, что это вне его юрисдикции. Но он, по крайней мере, вежливо согласился, что обнаружение человеческих останков нельзя оставлять без внимания. Даже Йонас вел себя так, будто Эйдан делает из мухи слона. Йонас списал его беспокойство на счет затяжной депрессии после смерти Серены.

Даже его братья были слегка ошеломлены сильной эмоциональностью его реакции, особенно когда окрестности прочесали и других костей не нашли.

Это больше всего встревожило Эйдана.

Другие – включая Джереми и Зака – считали наиболее вероятным, что во время наводнения кость принесло водой со старого семейного кладбища, расположенного за домом, к востоку от домиков для рабов.

На этом кладбище было что посмотреть. Там имелось несколько склепов, причем самый крупный и красивый служил местом упокоения большинства Флиннов. Другие явно принадлежали семьям замужних дочерей, дальних родственников, слуг и друзей. Были могилы с гробницами и без. Конечно, логично было предположить, что кость изначально лежала здесь, однако на кладбище отсутствовали какие-либо свидетельства наводнения.

Больше всего Эйдана настораживала общая готовность признать, что кость старая. Сговорились они все, что ли? Или он и вправду делал из мухи слона, видя преступление там, где его не было? К тому же на второй кости не было найдено следов плоти и она находилась неподалеку от кладбища.

– Как твое впечатление?! – спросил Зак, перекрикивая музыку.

– Что-что? – очнулся от своих мыслей Эйдан.

– Как тебе группа?! – пояснил Зак.

– Хорошая! – закричал Эйдан, подавшись вперед. – Хотя одеты мрачновато, на мой взгляд. У солиста потрясающий голос.

Зак кивнул, внимательно глядя на Эйдана.

– Что?

– Ты в порядке?

– Да, а что?

– Ты хмурый какой-то, будто злишься.

– Ничего подобного.

– Нет, злишься.

– Послушай, – вмешался Джереми, – забудь, что ты сегодня общался со стаей шакалов. Откуда бы ни взялась эта кость, только полный идиот отказался бы от расследования.

Эйдан кивнул и улыбнулся. Один за всех, и все за одного. Его братья. Не каждому все-таки везет иметь таких братьев.

Теперь Джереми и Зак оба внимательно смотрели на него.

– Завтра с утра я поищу в Интернете списки пропавших, – сказал Зак.

Эйдан неодобрительно покачал головой.

– Может, у меня невроз, – сказал он. – Нам ведь за это не платят.

– А я завтра наведаюсь в управление полиции, – предложил Джереми, – у меня есть там знакомые – по кампании в пользу детского дома. Я посоветуюсь с ними. Может быть, они что-то предложат. Сотни людей числятся среди пропавших после урагана, но я узнаю у них о последних случаях.

Эйдан кивнул:

– Спасибо. Я пока буду доставать Джона Эйбела.

– Что касается дома, Эйдан, – сказал Джереми, – я знаю, что ты считаешь, что нам не по силам восстановить его. Но в нем есть что-то особенное… Так или иначе, не хочешь возиться с ним – ну и не надо. Мы с Заком сами найдем плотников и все такое.

– Нет, это и моя ответственность. – Эйдан решительно тряхнул головой. – Если уж мы решили не продавать его, значит, надо делать ремонт. Первым делом нужно пригласить инженера-строителя для оценки его состояния. Мало ли кто станет уверять, что дом крепкий. Я поверю только специалисту.

– Да, это в первую очередь, – поддержал его Зак.

Эйдан снова откинулся на спинку стула и стал рассматривать музыкантов и слушателей. Через некоторое время внимание его привлек один старик из публики. Цвет кожи у него был скорее золотистый, чем темный. Черты его волевого и печального лица говорили о том, что он потомок сразу белых, черных и чироки. Он стоял, прислонившись к колонне справа от сцены, и его ленивая поза выдавал в нем завсегдатая.

– Знаешь, откуда мне известно, что эти ребята лучше других, кто играет в городе? Потому что послушать их приходит много местных, – сказал Джереми, отвлекая Эйдана от созерцания незнакомца. И вдруг он настороженно нахмурился.

– Что такое? – спросил Эйдан.

– Смотри-ка, вон сидит твой медэксперт в компании других копов. И Хэл Винсент с ними. Он, кажется, причесался. Что-то он не похож больше на сумасшедшего ученого.

– Джон Эйбел? Здесь? – не поверил Эйдан.

Ему казалось, что тот должен быть нелюдимом, который приходит после работы домой и развлекается в лаборатории у себя в подвале.

Но Эйбел и вправду сидел за столиком в группе полицейских. Он был в джинсах и футболке и выглядел моложе, чем днем. Очки он, наверное, сменил на контактные линзы и даже пригладил шевелюру. Похоже, ему тут нравилось.

– Только не поворачивайся, – зашептал Джереми, – но вон идет еще один твой приятель.

– Приятель? – удивился Эйдан и повернул голову в сторону двери, вопреки предупреждению брата.

Он увидел Йонаса, пришедшего с женой, Мэтти.

Пусть музыкальная группа бала недурна и клуб популярен в городе, но все это было, мягко говоря, странно. Как могло получиться, что они все собрались в одном месте в одно время?

Нет, он решительно не понимал, что происходит.

Глава 4

Йонас тоже был в джинсах, сидевших на нем так, будто их сшили на заказ по фигуре. Наверное, эта была дорогущая дизайнерская марка. На его рубашке поло не было ни морщинки, из прически не выбивалось ни волоска. Красавица Мэтти пришла в джинсах той же марки и шелковой блузке, облегающей ее тело с выдающимися, благодаря пластическим хирургам, формами. Волосы цвета платины были подстрижены и идеально уложены.

– Да, это Йонас и его жена Мэтти, – сказал Эйдан.

Они тоже его заметили. Йонас только помахал ему рукой и отвернулся, явно устав за день от его компании.

Он направился к столику, где сидели копы, а Мэтти подошла к ним.

– Привет, неужто ты здесь, Эйдан Флинн? А это, должно быть, твои братья. Йонас говорил, что вы унаследовали дом на берегу. Как дела?

Пусть ее тело было накачано силиконом и не разваливалось лишь благодаря прошивке, ее приветствие было милым и искренним. Эйдан встал, обнял ее и поцеловал в щеку. Его братья тоже поднялись, и он их представил.

– Правда, что вы хотите оставить дом себе? – спросила она, садясь на предложенный Джереми стул.

– Предполагаем, – ответил Джереми.

– Я так рада, что вы решили тут поселиться, – улыбнулась Мэтти. – Нам не хватает людей, которые хотят тут жить и работать. Слишком многие отсюда уехали. Кстати, здесь полно работы для частных охранников. – Она неуверенно взглянула на Эйдана.

Он догадался, что она подумала о Серене. Когда он служил в ФБР, они часто встречались вчетвером. Она знала, что смерть Серены заставила его покинуть службу.

Поселиться?

Он пока об этом не задумывался. Он вообще нигде подолгу не жил. Даже в том месте, которое называл домом. Он был всегда в движении, торопясь схватить всю работу, которая имелась в соседних городах.

Он жил на бегу.

Что ж, пока его это устраивало.

Странно. Несмотря на искусственную внешность, Мэтти была настоящей внутри. Она не была равнодушной.

– Посмотрим, – улыбнулся Эйдан в ответ.

– Смотри, не наша ли это знакомая? – вдруг спросил Зак, указывая пивной бутылкой на сцену.

Эйдан взглянул туда. Пока басист объявлял следующий номер, соло-гитарист – в высоких ботинках и черной накидке с капюшоном, точно персонаж из фильма о вампирах, – наклонившись, принимал пластиковый стакан, который ему протягивала Кендалл Монтгомери.

Не успел Эйдан успокоиться – благодаря теплой встрече с Мэтти, как все мускулы в его теле снова напряглись. На Бурбон-стрит было немало других баров с живой музыкой, почему же и Кендалл Монтгомери в этот вечер очутилась именно здесь?

Гитарист с улыбкой взял стаканчик, отхлебнул и протянул его обратно. Прежде чем заиграть, он подтолкнул локтем ударника, который посмотрел на Кендалл, улыбнулся ей и помахал рукой.

Затем она вернулась за свой столик, где сидел высокий, хорошо сложенный бритый мужчина с густыми черными бровями. Он, в свою очередь, поднял пивную бутылку, как бы показывая, что пьет за успех группы.

– Какая красавица, – заметила Мэтти, чем еще больше понравилась Эйдану. Мэтти была не из тех женщин, которые всегда стремятся унизить других женщин, опасаясь конкуренции.

– От красавицы слышим, – сказал Зак, на что Мэтти рассмеялась.

– Благодарю! А вы ее знаете?

– Сегодня познакомились. На плантации, – сказал Джереми.

Эйдан поймал себя на том, что внимательно рассматривает Кендалл. Она была несомненно красива, но как насчет ее достоинства и гордости, которые она продемонстрировала им сегодня? Она и вправду такая или прикидывается? Может, она использовала Амелию Флинн ради наживы?

Признаться, в это он не верил. Он хорошо разбирался в людях и обычно умел отличать ложь от правды. Он видел, когда собеседник лжет – таких выдавал трепет ресниц, волнение, бегающий взгляд. Кроме того, судя по ее одежде и машине, она не бедствовала, но и как сыр в масле не каталась. У нее не было, например, бриллиантов в ушах или на пальцах. Непохоже, что она доила Амелию.

Лишь однажды она уклонилась от прямого ответа на его вопрос – когда он заинтересовался Амелией и тем, что ей мерещилось по ночам. И она разозлилась на них – нет, скорее на него, приняв его вопрос за оскорбление в адрес Амелии. И ее гнев был непритворным.

У нее были поразительно красивые волосы – густая длинная пламенная грива, не меркнущая даже в сумеречном свете бара. Черты ее лица отличались классической симметрией: большие выразительные глаза, рельефная линия подбородка, высокие скулы, красивый рот – не большой и не маленький. Она могла бы служить моделью для скульптора. Манеры Кендалл подчеркивали ее красоту. Она была высокая и держалась прекрасно. Элегантно. Она легко и грациозно двигалась, сохраняя прямую осанку. Она была из тех женщин, которые не только привлекают внимание, но и способны удержать его.

Интересно, что он сам рассматривал ее совершенно равнодушно. Хотя… тут он лукавил. Наоборот, она его сильно волновала. Как бы они все ни пытались быть современными мужчинами, природу не переделать. На женщину с такой фигурой невозможно не смотреть и не представлять себе, какова она на ощупь. И какова она, черт возьми, в постели.

Он с досадой отвернулся. Нет, он вовсе не сделался монахом после смерти Серены. У него были женщины, и немало. Но правила игры для него изменились с тех пор, как он в последний раз заводил роман. Некоторые из его женщин искали серьезных отношений, но большинство довольствовалось одной ночью – вот эти и были ему по нраву. Он не хотел, проснувшись утром, видеть чужое лицо у себя на подушке. Он не хотел дружбы. И уж конечно, не хотел спать с другом.

Его женщины не были его друзьями. Он едва бывал с ними знаком.

Он обернулся и увидел, что лысый спутник Кендалл глядит на их столик. Глядит на него.

– Извините, пожалуйста. – вежливо сказал он Мэтти и братьям.

– Пожалуйста-пожалуйста, – Мэтти понимающе улыбнулась и слегка кивнула в сторону Кендалл.

Он не стал разочаровывать ее, объясняя, что надежды ее напрасны. Он и сам не понимал, зачем он идет туда, но явно не для того, чтобы пригласить Кендалл на свидание.

Подойдя к их столику, он поздоровался, представился и пожал руку лысому. Это был симпатичный парень. Наверное, ее бойфренд.

– Приятно снова вас видеть, мисс Монтгомери.

Лысый заулыбался.

– Значит, вы Эйдан Флинн. Я – Мейсон Адлер, коллега Кендалл. Приятно познакомиться. Присоединяйтесь.

Эйдан взял стул и присел к ним за столик. По стандартам Бурбон-стрит было еще рано, и народу в баре было пока немного.

Но зато здесь собрались все, кого он видел за день.

Кендалл пристально смотрела на него своими глубокими зелеными глазами. По ее лицу невозможно было понять, довольна она или нет.

– Что вы здесь делаете? – наконец спросила она.

Он сдвинул брови.

– Слушаю музыку, пью пиво.

– Но… почему здесь?

Он едва не рассмеялся. Значит, ее тоже мучают подозрения.

– Зак нас сюда привел. Ему нравится эта группа, особенно гитарист.

– Винни отлично играет, – сказала она, а затем прибавила: – Что там с костью, которую вы нашли?

– Они считают меня паникером. – Он поморщился и передернул плечами.

– То есть?

– Это уже вторая кость. Первую я нашел утром.

Пока она молча хмурила лоб, вмешался Мейсон:

– Подождите-ка, вы уже находили такую кость? – Он укоризненно взглянул на Кендалл, будто она что-то от него скрыла. – Возле дома?

– У реки.

– Человеческую кость?

Эйдан кивнул, откинулся на спинку стула и решил объяснить:

– Я частный детектив. Меня попросили отыскать сбежавшую из дома девочку-подростка. Как оказалось, она жила с группой других подростков в коттедже у реки. Я заметил кость, когда был с детьми, а потом вернулся с полицией и судмедэкспертом.

– А девочка отправилась домой? – спросила Кендалл.

– Да, там все закончилось хорошо.

– Повезло, – заметила Кендалл. – Не всегда так бывает.

– И что же сказал судмедэксперт?

– По его мнению, кость старая и попала на берег из какой-то размытой могилы. Сейчас всплывает много старых костей.

– Это печально, но факт, – сказал Мейсон.

Эйдан подумал, что он похож на вышибалу, хотя, кажется, человек приличный.

– Да, к сожалению, – согласился Эйдан.

– А вы часто здесь бываете? – спросил Мейсон.

– Иногда. Несколько лет назад начал приезжать.

– Удивительно… – Мейсон встряхнул головой. – И все это время вы ничего не знали о вашей семье и что вы наследник плантации?

– Ровным счетом ничего не знал.

Официантка принесла и поставила на стол три кружки пива. Когда Эйдан вопросительно взглянул на нее, она пояснила:

– Это вам от Винни.

– Значит, Винни отличный гитарист и ваш добрый друг? – спросил Эйдан у Кендалл, будто не видел ее у сцены некоторое время назад.

– Да, мы дружим со школы, – ответила она.

– Я что-то не пойму их стиля, – сказал Эйдан, – странно как-то они одеты.

– Странно? – со смехом переспросила Кендалл. – Это в порядке вещей для Нового Орлеана.

– То есть вы даже не догадывались о существовании плантации Флиннов? – не отставал Мейсон, не замечая, что разговор перешел на другую тему.

– Мейсон… – тихо предостерегла Кендалл.

– Нет, не догадывался. А если бы и догадывался, что с того? Мало ли на свете Флиннов?

– Говорят, что ваши братья талантливые музыканты. – Кендалл попыталась отвлечь их от тяжелой темы.

Эйдан кивнул.

– А вы что же?

– Что я?

– Что вам помешало стать музыкантом?

– ВМФ США.

– Знаете, вы должны зайти к нам, чтобы узнать свою судьбу, – сказал Мейсон.

– Мейсон! – воскликнула Кендалл и даже побледнела.

– Для чего? – нахмурился Эйдан.

Кендалл вскочила.

– Я схожу и приглашу к нам ваших братьев. И вообще мне пора. Становится поздно.

– Кендалл! Только восемь часов, – возразил Мейсон.

– Я знаю, но мне завтра рано открывать магазин, – взволнованно ответила Кендалл, словно боялась, что ей не поверят.

– А где находится ваш магазин? – полюбопытствовал Эйдан.

Узнать судьбу? Что же это за магазин?

– На Ройал-стрит, называется «Чай и Таро», – ответил за нее Мейсон.

– Понятно, – протянул Эйдан, чувствуя странное напряжение в мышцах.

Таро. Гадание на картах. Выходит, она аферистка. Он был втайне разочарован.

– Послушайте, извините, но мне пора, – решительно заявила Кендалл.

– Винни не переживет. Он собирался спеть свою новую песню, – напомнил ей Мейсон, – он хотел, чтобы ты услышала.

– Я послушаю в другой раз. Мне нужно идти. Спокойной ночи.

Когда она повернулась и зашагала к выходу, Эйдан, сам того не ожидая, вскочил со стула.

– Она далеко живет? – спросил он Мейсона.

– Нет, тоже на Ройал, ближе к Эспанаде. Там безопасно, – заверил Мейсон.

Мейсон определенно вызывал любопытство, однако между ним и Кендалл ничего не было, иначе он не вел бы себя так беззаботно.

– Как бы пьяные на улице к ней не пристали, – сказал Эйдан. – Пойду, пожалуй, прослежу.

Мейсон кивнул:

– Это идея. А я пойду поздороваюсь с вашими братьями.

Эйдан так и не узнал, что делал дальше Мейсон, потому что выбежал на улицу вслед за Кендалл.

Вечером в понедельник на Бурбон-стрит было довольно спокойно. Зазывалы пытались затянуть прохожих в свои заведения. Из одного места раздавалась старая добрая музыка кантри, а через дорогу брыкались неоновые ноги на рекламном щите у стриптиз-клуба. Группа членов студенческого братства шла по улице парами, переплетя руки, расплескивая вино из пластиковых стаканчиков, и распевала какую-то непонятную песню. Две женщины в надувных шляпах захихикали, глядя на эту процессию.

Кендалл нигде не было видно, и он свернул на Ройал.

На Ройал-стрит было тихо, как в могиле. Пожилая пара выгуливала терьера. Кто-то быстро шагал впереди. Кендалл.

Он поспешил за ней. Он не пытался нагнать ее бесшумно, но она, должно быть глубоко задумавшись, резко обернулась и вскрикнула, когда он тронул ее за плечо.

– Ах! – сказала она, узнав его.

– Извините. Я не хотел вас испугать.

– Вы меня не испугали, просто я не ожидала, – с негодованием заявила она, воспринимая его слова в штыки.

Что ж, это и понятно, ведь он был невысокого мнения о предсказателях, гадалках и подобных гражданах. Он этому не верил и не сомневался, что и она не верит, хотя и не мог бы объяснить почему. Возможно, потому, что она производила впечатление уверенного в себе и практичного человека.

– Извините, – еще раз сказал он.

Пульсирующая на ее шее венка ясно показывала, что сердце у нее бьется слишком быстро. Что бы она ни говорила, а он все-таки испугал ее.

– И что вам надо?

– Я подумал… я думал… Тьфу, черт. Я хотел вас проводить.

Она уставилась на него тяжелым взглядом.

– Вы решили, что мне нужны провожатые? – В ее голосе было поровну возмущения и недоверия.

– Ну… темно все же, ночь, – пробормотал он.

– Я гадаю на картах Таро, по ладони, у меня есть к этому способности. Вам не кажется, что я могла бы увидеть опасность, если бы она была? – сухо произнесла она, не сводя с него злого взгляда.

– Сомневаюсь.

– Я здесь живу. Я здесь родилась. У нас совсем не такой ужасный город, как о нем говорят. У нас есть проблемы, но в каком городе их нет? Я спокойно сама пройду два квартала до своего дома. Благодарю вас за заботу, но я не верю, что вы хотели меня проводить. И я вас спрашиваю еще раз: что вам от меня надо?

Понимая, что медлить или врать было бы глупо, он признался:

– Я хочу больше узнать о вас.

– Обо мне?

– И о том, как вы посещали Амелию и что происходило ночью. Что ей мерещилось, что снилось. Что она вам рассказывала и что пугало ее – и вас.

Пристально взглянув на него, она с тихой усмешкой проговорила, будто насмехаясь над собственными словами:

– Духи?

– Вы верите в духов?

Она почувствовала, что это не притворный интерес, не издевка.

– О нет, конечно же нет, – ответила она тоже вроде бы искренне.

Они пошли вместе, и он упомянул, что одной из причин, по которым ему всегда нравился Новый Орлеан, была его архитектура. Она рассказала ему о зданиях, мимо которых они проходили. Десять минут спустя они все еще говорили.

У нее в квартире.

Кендалл и сама не понимала, как она ухитрилась пригласить его, когда он ей совсем не нравился. Однако он был у нее.

Она жила на первом этаже прекрасного старого здания, построенного в 1816 году. В нем было четыре большие квартиры, по две на каждой стороне коридора. В ее квартире была большая прихожая, коридор, две спальни, одна из которых служила ей кабинетом, а также кухня и гостиная, разделенные длинной стойкой. Из гостиной через высокие створчатые двери можно было попасть во внутренний дворик, который изначально располагался со стороны фасада. Двор был огорожен изгородью из штакетника с калиткой. Когда-то ею пользовались как парадным входом.

– Мило здесь у вас, – оценил Эйдан. Поскольку он проник к ней в дом, она чувствовала себя обязанной предложить ему выпить, и теперь он рассеянно поигрывал бокалом со скотчем, глядя через стеклянную дверь во двор. – Это ваша собственная квартира?

– Нет, я ее снимаю.

– Ваш салон приносит доход?

– Я не жалуюсь.

– В округе, наверное, полно приверженцев вуду и оккультизма.

– Для моих клиентов это в основном развлечение.

Он отвернулся от окна и прошел за стойку, где уселся на высокий табурет.

– А есть такие, для которых это не развлечение?

Прежде чем ответить, она сделала хороший глоток водки с клюквенным соком.

– У вуду очень много серьезных последователей, на самом деле.

– Я тоже могу прочитать описания всех этих ритуалов в Интернете и объявить себя священником, – отмахнулся он. – Это не значит, что в этом есть что-то серьезное.

– Вуду была религией народов Таити. Это смесь древних африканских верований и католицизма. Вудуисты молятся святым и веруют в верховное существо, Бога.

– А еще они умеют наносить вред человеку, втыкая иглы в кукол, а их священники знают, как воскресить человека из мертвых, превратив его в зомби.

– Вы, случайно, не тайный вудуист? – усмехнулась Кендалл.

– Нет. Религии и верования меня вообще не интересуют, мне более интересны люди, которые используют эти вещи в корыстных целях.