Посредине ночи

– Джин-Ло, червяк ты книжный! – звонко сказала Осока, заглушая песнопения. – А ну, быстро спускайся сюда. Не то я заберусь к тебе и тогда точно уже вправлю мозги на место!

– Безобразие… – проворчали наверху. – Рила? Что за тон?

– Сейчас я тебе покажу «Рила»!!

– Разрази меня Тьма… Осока??

Кресло неожиданно воспарило над площадкой и стало быстро спускаться вниз. В нём сидел тот самый человек, лицо которого я запомнил по голограмме. Длинные, ниже плеч, сильно вьющиеся волосы, выразительные умные карие глаза, довольно крупный нос… и минимум трёхдневная щетина на подбородке. Летающее кресло, в котором он сидел, было оборудовано всем необходимым и даже более того: два плоских монитора и две клавиатуры, по одной под каждой рукой, а третье средство отображения в виде голографического проектора находилось в центре, над коленями, и на нём тоже мерцала какая-то картинка. Вне пределов подлокотников и за спинкой крепились какие-то контейнеры, колбы, агрегаты.

– Гхм, это действительно ты, – сказал Джин-Ло Рэйсс. – Я-то думал, ты погибла.

– Практически. В меня начали стрелять прямо после выхода из гиперпространства. И если бы экипаж корабля айроо не осмотрел обломки… Да что говорить! Ты-то, как я погляжу, живешь, не тужишь.

– Что верно, то верно, – Джин-Ло взял со столика у правой руки резную металлическую кружку, на крышке которой красовался расправивший крылья грифон, отхлебнул. – Пива не предлагаю, ты, помнится, его не любишь. Ну-с, и что привело тебя в наши края? И зачем ты притащила сюда этого?

– Грубить, всё-таки, не надо, – холодно произнесла Осока. – А то ведь не посмотрю, что ты легендарный Библиотекарь. Короче. Собери уши в кучку и слушай внимательно. Во-первых, у меня к тебе предложение от кубазов. Хотят купить копии вот этих книг.

– Да-да, давай, посмотрим, – библиотекарь сунул кристалл в слот и стал стремительно пролистывать на мониторе текст, бормоча: – Это продам, это не жалко, а вот этого нет и не было, с чего они взяли… – перевёл один глаз на нас с Осокой и, не прерывая процесса, вопросил: – Во-вторых?

– Во-вторых, приглуши, наконец, свои псалмы, надоело орать тебе в ухо! А в-третьих, я, лично я прошу отыскать кое-какую информацию для моего друга, – продолжала она тише, когда громкость хорала пошла на убыль.

– Да, и какую же? – Джин-Ло посмотрел на меня с интересом, продолжая, впрочем, изучать список кубазов. – А это они не получат, не доросли вы ещё до этих знаний. Что он хочет узнать?

– Каким образом к нам попал, и как найти его родную систему.

– Впервые сталкиваюсь с таким. Человек не знает, откуда прилетел?

– Алекс, – подсказала Осока.

– Да, Алекс. Кажется, это тионское имя. Вы не тионец? – спросил библиотекарь уже у меня.

– Даже не слышал о такой системе, – я покачал головой.

– Жаль. Вы базик владеете? – осведомился он, будто мы не разговаривали сейчас на этом языке.

– Немного, – ответил я вежливо. Опыт учёбы в институте подсказывал, что великие учёные всегда рассеяны, так есть ли смысл на них обижаться? Этот человек, несмотря на молодость, явно был настоящим учёным.

– А родной язык? – продолжал Джин-Ло.

– Русский.

– Не слыхал. Какой универсальный код?

– Знали бы мы универсальный, мы бы не пришли, – раздражённо сказала Осока. – Диалект близок к словиоски и, отчасти, Храмовому, но в таблице близких наречий больше нет.

– Посмотрим-посмотрим, – руки Джин-Ло забегали по обеим клавиатурам одновременно, большими пальцами он касался шариков-трекболов, закончив набор, мгновение смотрел на монитор и снова вводил данные. – Информация по мёртвым языкам крайне скудна, они считаются никому не нужными. Сквозь эти дебри весьма трудно будет пробраться. Кстати, я отыскал удивительно интересные данные касательно планеты Оссус. Ты ведь знаешь, конечно, что я назвал свою организацию «Агенты Оссуса», весьма смышлёные ребята…

– Это лучше потом, Джин-Ло, – осадила его Осока, – сконцентрируйся на поиске.

«Да уж, – подумал я, – это лучше потом, Каа, а то она уже назвала тебя Книжным Червяком, стоит задуматься, что может случиться дальше».

– Всё это где-то лежит, жаль, не знаю, где, – продолжал библиотекарь. – Нужно будет закончить одну программу, которая сама бы искала… Да, между прочим, здесь надо вызвать эту и эту функцию, передавая данные между ними! Хорошо, что вы пришли, четвёртый год над ней бьюсь!

– Не забывай о моём вопросе, – напомнила Осока. – Я понимаю, ты личность разносторонняя, тем не менее, вечно ждать мы не можем.

– Да-да-да. Нет-нет, нужно просмотреть вот этот блок, античность и экспансия, возможно, в нём? Да, а книги тебе запишет Рила. Я ведь тут женился, как ты, наверное, знаешь.

– Нет, не знаю, и кто же она?

– Я не сказал? Чудесная девушка, датомирская колдунья из Дочерей Алии. Рила! – он тронул засветившуюся под пальцем пуговку комлинка и тут же вернул руку на клавиатуру. – Нужна твоя помощь.

Датомирская колдунья оказалась высокой атлетически сложенной особой с роскошными чёрными волосами, распущенными во всю спину. Двигалась она мягко и плавно, словно танцовщица или мастер восточной школы единоборств.

– Рила, познакомься, Осока и Алекс, вот на кристалле список, я пометил, возьми, пожалуйста, в работу, кубазы дают хорошие деньги, всё, иди, не мешай, – на одном дыхании сказал библиотекарь жене.

Датомирка тяжело вздохнула, взяла кристалл и вышла. Видимо, она с подобными манерами давно уже смирилась.

– Боюсь, поиск займёт несколько больше времени, – развёл руками Джин-Ло. – Впрочем, как и копирование. Ждать будете? Рила вам что-нибудь приготовит.

– Сколько ждать? – осведомилась Осока.

– Думаю, что-то около полутора суток.

Секунду я наблюдал, как моя спутница хватает воздух ртом, не зная, то ли ругаться, то ли расплакаться от бессилия.

– Пожалуй, мы посетим кое-кого ещё, – наконец, успокоившись, прежним холодным тоном произнесла она. – И вернёмся через двое суток. Надеюсь, этого хватит.

– Да, да, безусловно, – библиотекарь, продолжая на одном экране открывать один за другим тексты, на другом вносил правки во что-то, показавшееся мне похожим на блок-схему алгоритма программы, только многомерную.

Прощаясь, Осока произнесла фразу, всю глубину философского смысла которой я оценил значительно позже:

– Имей в виду, если к моему приходу вся возможная информация не будет найдена, я не знаю, что я с тобой сделаю. Но я сделаю, ты меня знаешь.

Уходя, я услышал, как Джин-Ло Рэйсс снова добавил громкости, и торжественная музыка зазвучала в полную силу.

Рила ждала нас за дверью, в коридоре.

– Зайдёте на чашку кофе? – предложила она. Осока покосилась на меня, я возражений не имел, и моя подруга кивнула:

– Пожалуй.

В уютной комнате, освещённой узкими продолговатыми панелями на стыке стен и потолка, Рила откинула от стены столик, быстро накрыла, сама отошла к рехену с голографическим экраном, вставила в него кристалл.

– Одну минуту, – сказала она нам, включая комлинк, вызвала кого-то: – Галл, программирую дройда, будет приносить тебе кристаллы из хранилища. Копируй с них на чистые документы по списку. Прошу не отвлекаться, это срочно и важно, – Рила вернулась к столу, с усталой улыбкой произнесла: – Вот. Чтобы дело двигалось, всё приходится решать самой.

– Давно он облюбовал это кресло? – осведомилась Осока.

– Третий год, – вздохнула Рила. – Раньше было другое, менее комфортное. До него – переоборудованная репульсорная платформа.

– До чего себя довёл, – на лице Осоки было написано неодобрение и жалость одновременно. – Помню его во время обучения: был вполне подвижный и энергичный парень.

– Энергия у него и сейчас бьёт через край, – ответила Рила. – Не вставая.

– А я решил, что он вообще не может ходить, – по-русски сказал я Осоке.

– Может, но ему лениво, – поморщилась та. – Зачем? На кресле есть всё, что необходимо. Не уверена, выходит ли он, как раньше, хоть изредка погулять наружу.

– Спроси, – предложил я.

Осока спросила. Рила грустно поведала, что выходит, но гораздо реже, чем когда-то, и уже не общается с талзами, постоянными жителями Орто Плутонии. Не то, что раньше, когда в солнечную погоду они вели длинные беседы о математике и философии.

– Теперь, в основном, гуляю я, когда вывожу с Тоттом и Ен Су на тренировку молодых агентов, – сказала она. – На станции была три месяца назад… одна.

– Печально всё это, – сочувственно молвила Осока.

– Да не так уж. У меня есть любимое дело, и я им занимаюсь. Знаете, сколько талантливых агентов подготовили мы? Информация течёт рекой. Пожалуй, без нас ни независимые миры, ни Сопротивление просто не выжили бы.

На прощание Рила пообещала подготовить Осоке особый кристалл, содержащий способы безопасной связи с Агентами Оссуса на разных планетах – такие, чтобы ни их не засветить, ни самой не раскрыться.

– За Джина не беспокойтесь, – добавила она. – Выполнить обещание я его заставлю, опыт есть.

Рила протянула руку, и длинная палка из тёмного дерева с массивным навершием, стоявшая в углу, неожиданно качнулась… и сама прыгнула в руку девушки! Я не поверил своим глазам. Здесь точно не фантазийный мир? Кажется, слово «колдуньи» в отношении датомирских Сестёр употребляется вовсе не в переносном смысле.

– Ты это видела? У меня не глюки? – спросил я у Осоки, шагая вместе с ней по снегу к нашему пепелацу.

– Ты о чём?

– Посох. Она будто притянула его на расстоянии.

– Умения старинных мастеров, – пожала плечами моя подруга. – Научиться им трудно, но не невозможно. Я тоже немного умею. Вот, гляди.

Она вытянула вперёд руку с растопыренными пальцами, и из снежной поверхности под «Горгульей» с сухим шорохом поднялся небольшой комок. Повисел пару секунд, затем с силой метнулся вверх и разбился о нижнюю часть одного из двигателей.

– Потрясающе! Так могут только женщины?

– Пол не играет роли, – улыбнулась Осока. – Просто кто-то способный, кто-то нет. И сильно зависит от желания. Рэйсс вот тоже способный, а засунул талант в… под книги, в общем.

6

От Орто Плутонии до пересадочной станции «Румелия» я первый раз вёл пепелац самостоятельно. И это был первый межпланетный космопорт, хоть как-то соответствующий моим представлениям о подобного рода объектах. Все остальные производили впечатление, скорее, военных баз или пристанищ космических пиратов. Здесь на чёрном искристом бархате пространства возлежало нечто, напоминающее инкрустированный драгоценными камнями фельдмаршальский жезл. Россыпи разноцветных огней опоясывали многочисленные секции станции, то цилиндрические, то гранёные, то шаровидные, из отсеков сквозь остекление пробивался золотистый свет. Космическое движение вокруг было не менее оживлённым, чем на Дворце Пряностей. Сенсоры «Горгульи» обнаружили около двадцати различных аппаратов. Когда мы приблизились, от станции как раз отваливал внушительных размеров контейнеровоз, состоящий из тягача и трёх связок контейнеров по четыре штуки, закреплённых над – или под – ним. Звонкий голос женщины-диспетчера в комлинке потребовал от всех остальных кораблей переждать его отправление. Когда контейнеровоз удалился на безопасное расстояние, диспетчер в порядке живой очереди начала раздавать разрешения на посадку и взлёт, называя номера ангаров. Дождавшись наших позывных, я довернул пепелац в направлении ангара, помеченного местной цифрой «3» и плавно дал тягу.

Осока взялась за управление только перед самым порталом, и то одними кончиками пальцев, придерживая, чтобы лучше чувствовать мои действия, как опытный инструктор, контролирующий посадку курсанта лётной школы.

– Не стесняйся маневрировать медленно, – приговаривала она. – Главное, чтобы аккуратно. Как там ты говоришь? «Быстро хорошо не бывает»? Вот не спеши. Плавно. Так, так, и выпускаем опоры. Молодчина!

У трапа нас поджидали три синекожих человека в форменной одежде. У того, что постарше, на голове была шапка, по форме похожая на клобук архиерея, только без покрывала. Наклонную шёлковую ленту на ней пересекала посередине золотая полоска, ниже, в треугольном вырезе над бровями красовалась какая-то сложная эмблема. Чиновник? Двое других, видимо, были солдатами или полицейскими: округлые головные уборы с кокардой в виде золотистой медузы, серо-синие комбинезоны, отделанные светло-серым кантом по воротнику, укороченные сапоги.

– Таможенный контроль, – солидно произнёс чиновник. – Предъявите!

Осока поднесла «рожки» своего планшета к планшету таможенника.

– Благодарю, – кивнул тот. – Почтовые контейнеры сгрузите здесь, их заберут в десять часов, – он указал на заштрихованную синими полосами площадку в углу стояночного пространства.

– Да-да, я помню ваши правила, – ответила Осока. – Алекс, мне придётся ждать почтальона, сходи пока, оплати стоянку. Справишься?

– Надеюсь, – я пожал плечами. – Где это у них?

– Тут схема такая: доходишь до конца ангара, по пандусу вверх, там кольцевой коридор. На внутренней стене магазины и там же контора, напротив входа в пятый ангар. Наш – третий, значит, идти надо направо. Держи деньги. Спасибо.

Глубина ангара оказалась под стать его ширине, метров триста, если не больше. Транспортные средства выезжали из него через ворота, пешеходы поднимались по двум пандусам вдоль перегородки на балкон, с которого, в свою очередь, можно было перейти в коридор. Контору я нашёл по большому светящемуся гербу, резко выделявшемуся среди прямоугольных вывесок местных магазинов. Назвать служащему ангар и стояночное место оказалось недостаточно, пожилой чиновник переспросил у меня ещё и регистрационный номер судна. Как хорошо, что Осока заранее позаботилась и заставила меня вызубрить пять букв и девять цифр, из которых он состоял! Обратно я шёл уже не спеша, попутно изучал нюансы здешней моды, в изобилии демонстрируемой дамами всех возрастов. Исключая комбинезоны, на «Румелии» женщины редко ходили просто в штанах. Чаще присутствовало сочетание брюк или юбки с более длинной верхней одеждой, не знаю, как точно её назвать, лёгкое пальто, что ли. Носили её так, чтобы она оставалась распахнутой, даже когда подпоясана широким декоративным ремнём, и открывала переднюю часть кофточки и юбки или брюк. Из-за голубоватой кожи панторанки предпочитали красно-синюю и серую гамму цветов. Рубашки и платья с орнаментом носили и без пальто. Они, вероятно, являлись национальной одеждой, поскольку женщин других рас, одетых в такие, я не приметил. Иностранки практически ничем не отличались от тех, кого я встречал на Сокорро или Суарби, только одеты были менее легко. Температура на станции показалась мне не вполне комфортной, думаю, около девятнадцати градусов, а из вентиляционных решёток веяло довольно зябким ветерком.

Возле одного из небольших кафе – здесь это слово произносили чуть иначе, «кэф» – расположенных у внешней стороны коридора, ухо моё уловило знакомую речь. Я замедлил шаги. Разговаривали двое мужчин. Изъяснялись они примерно так же, как Осока в первый день нашего знакомства, а в русском переложении беседа звучала вот как:

– Ну, как генеральша? Всё бушует? – спрашивал один.

– Как обычно. Требовала сказать ей правду. Говорю – не верит.

– Да разве она что понимает в этом?

– Ладно, Базили. Уволить она нас не уволит, мы ей слишком нужны. А больше что она нам может сделать? Премии лишить? Так я за неделю больше нахалтурю. А грязным ходить тоже надоело!

– Точно! Дай пять! И вообще. Чего она в личную жизнь ко всем лезет? Как отдыхаем, что пьём, где моемся… Я, что, работу свою плохо выполняю? А после смены – уж извини-подвинься, дело моё!

Осока к моему возвращению успела не только сдать почту, но и переодеться в белоснежную тунику из ворсистой ткани и сверкающие металлом синие брючки-лосины. Когда я вошёл, она как раз перекладывала всякие мелочи из сумки своего повседневного ремня в другую, подвешенную к нарядному плетёному пояску.

– Успешно? – спросила она. – Спасибо большое. А теперь пойдём в гости к моей подруге.

– Слышал разговор двух мужичков, – стал рассказывать я по дороге, – наверно эти, бреганцы. Жалуются на какую-то ужасно строгую начальницу. Генеральшей называли. Лютует, говорят, в частную жизнь сотрудников вмешивается.

– Генеральшей? О, под это определение подходит только одна на всей станции, – улыбнулась Осока. – Сейчас я вас познакомлю.

Громадный, как зал небольшого кафе, лифт поднял нас на богато оформленный верхний этаж. В кольцевом коридоре на внешней, вогнутой стене тянулся длинный ряд дверей, окаймлённых мягкими валиками уплотнителей и снабжённых по контуру заклёпками, возможно, декоративными. Надписи на них сообщали, кто из администрации какой из кабинетов занимает. Осока уверенно приблизилась к самой дальней от лифта двери, за которой коридор обрывался глухой перегородкой.

– Сюда? – удивился я.

– Да, идём-идём.

Почти половину небольшой приёмной занимало длинное мягкое сиденье со спинкой, вмонтированное прямо в стену, напротив него за прозрачным барьером стоял, тускло блестя металлическим корпусом, человекоподобный дройд-секретарь. При виде нас он не задал ни единого вопроса, просто вытянулся по стойке смирно и проскрипел, что мы можем войти. Вслед за Осокой я вошёл в кабинет с большим прозрачным окном, глядящим прямо в космос. Вдоль одной из боковых стен тянулась светлая мебельная стенка из дерева или же под дерево, в углу блестел выпуклой стенкой прозрачный цилиндр с дверьми, очевидно, подъёмник. Другая стена представляла собой огромный пейзаж: покрытая сине-зелёной растительностью долина, окружённая горами, белые шапки снегов на пиках и кучевые облака в пронзительно-синем небе. Посередине кабинета стоял вполне привычный мне по обиталищам наших чиновников Т-образный стол, окружённый многочисленными стульями. Из-за него навстречу нам поднялась хрупкая женщина с голубоватой кожей и огромными печальными золотистыми глазами. Волосы нежно-розового цвета были уложены в два массивных шиньона по бокам головы. Бросившись к Осоке, она крепко обняла её.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

вероятно, от нем. Leierkasten – шарманка

2

Вычислитель, очевидно, от нем. Rechenbrett, «счёты»

3

Слово destroyer герой воспринимает как английский морской термин, означающий эскадренный миноносец

4

Elite и Elite 2 Frontier – космические симуляторы компании Acornsoft, 1984 и 1995; Wing Commander – космический симулятор компании Origin Systems, 1990—1994.