Элитная кровь

– Полвека, – депутат глянул на собеседника, как на несмышленого ребенка. – Сколько вам лет, Олег Борисович?

– Сорок шесть, – ответил врач.

– А мне – сорок пять, – без улыбки отозвался Колотилов. – Мы с вами почти ровесники. Думаю, еще пятьдесят не протянем и последствий генной революции, которой вы так пугаете, уже не увидим.

– Да, – мрачно согласился Вербинский. – Столько не протянем. Но последствия, быть может, увидим. У крыс, которые жрали генно-модифицированную картошку, в организме произошли необратимые изменения. Если мы с вами, Дмитрий Александрович, будем есть ГМ-продукты ежедневно, то раковые опухоли могут появиться значительно раньше, чем через пятьдесят лет. И мы рискуем не прожить даже четверти века.

– Так, хорошо, – примирительно сказал депутат. – «Рыбьи» помидоры; картошка, самостоятельно убивающая колорадского жука; кукуруза и соя, устойчивые к пестицидам… Значит, об этом говорят журналисты, заламывая руки и угрожая полным вырождением нации. Олег Борисович, давайте еще про иммунодефицит поподробнее.

– Что именно? – врач поправил очки.

– Ну… – Колотилов с шумом выпустил воздух, махнул ладонями. – Ну… в общем, в принципе. Что это такое, откуда возникает? Признаться, я, когда читал, некоторые вещи не смог уловить, по причине неосведомленности.

– Тогда сначала необходимо поговорить про вирусы, – секунду помедлив, сказал Вербинский. – Очень кратко, два слова, без этого никак… Вирусы – простейшая форма жизни. Некоторые ученые полагают, что называть вирусы живыми – неправильно. Однако есть бесспорное доказательство принадлежности вирусов к живой природе – это способность размножаться.

Вирусы делятся на две большие группы. Первая – существа, способные размножаться самостоятельно, так как они обладают генетической памятью в виде ДНК – дезоксирибонуклеиновой кислоты. Такие вирусы просто находят во внешней среде источник нужного материала, используют его для «строительства». «Подсобный материал» преобразуют в новые вирусы. Этот материал обычно находят в клетках человека, разрушая их.

Другой вариант – вирусы, которые не могут размножаться самостоятельно. Их генетическая информация существует лишь в форме РНК – рибонуклеиновой кислоты. Им для размножения требуется чья-то ДНК, в которую вирус «внедряет» свою генную информацию.

Все вирусы – агрессоры. Соответственно, наш организм – «крепость», которую они атакуют.

Иммунная система человека отвечает за три важных процесса: замену отработавших, состарившихся клеток организма; защиту от проникновения разного рода инфекций – вирусов, бактерий, грибков; «ремонт» частей тела, испорченных инфекциями и другими воздействиями. Проще говоря, заживление ран.

Иммунную систему человека можно разделить на четыре крупных блока. Дозорный, клетки которого следят за тем, чтоб в организм не проникло ничего чужеродного. Если таковое происходит, клетки дозорного блока стараются уничтожить чужое, а если не получается – подключают второй уровень, блок идентификации и хранения информации. Здесь, условно говоря, размещены «записи» о тех инфекциях, которые известны организму. Если инфекцию не удается идентифицировать, она исследуется. Собранные данные передаются на третий уровень, в блок поиска и активации уничтожения. Это главный модуль иммунной системы. Его клетки, получив информацию, начинают производить антитела. Антитело, отыскав вирус, прикрепляется к его поверхности и подает сигналы клеткам четвертого блока: чужой найден, находится там-то и там-то. Блок киллеров, ориентируясь на сигналы антител, уничтожает инфекцию.

– Киллеры, кругом киллеры, – тихо пробормотал Колотилов.

– В обычных условиях, – продолжил Вербинский, – когда человек здоров, иммунная система справляется с большинством проникающих в организм инфекций. Однако, если человек ослаблен – а это может быть вызвано целым рядом факторов, например неправильным питанием, переутомлением, длительным стрессом, отрицательным воздействием окружающей среды крупных городов, – способность сопротивляться внешним инфекциям понижается. Внутри организма происходит невидимая, страшная борьба. Вирус повреждает клетки, часть из них умирает. Организм самовосстанавливается, противостоит инфекции как может…

Однако с течением времени количество вирусов в организме медленно растет. Постоянное присутствие чужаков держит иммунную систему в напряжении. Она отбивает атаки, но вирус поражает все новые и новые клетки – пожирает материал. То есть нас. Чем больше становится вирусов, тем больше сил тратит организм на борьбу с инфекцией. Это очень похоже на затяжную позиционную войну, в которой каждая из сторон пытается взять противника измором. Измотать…

У каждого человека есть свои ресурсы, свой потенциал. Он не бесконечен. Проходит какое-то время, организм исчерпывает запас прочности, и начинает развиваться иммунодефицит. Организм утрачивает способность противостоять любым внешним инфекциям. Нет ресурсов для борьбы с ними. Теперь человек беззащитен даже перед теми бактериями и вирусами, которые раньше не могли вызвать заболевания, – иммунная система не позволяла им размножиться в нужном количестве. Например, в легких человека живет бактерия пневмоциста карини – абсолютно бесполезная. В обычных условиях она не причиняет человеку никакого вреда, мы ее просто не замечаем, но в ослабленном организме пневмоциста карини вызывает серьезное поражение легких.

– Понял! – обрадовался Колотилов. – Теперь понял! Вы хотите сказать, что вот это все, – политик указал на листы бумаги, – ГМ-продукты, экология и прочее… уже в ближайшее время приведет к вспышкам страшных болезней на территории России. Так?

– Именно! – врач вновь поправил очки. – Но мы, Дмитрий Александрович, не в состоянии запретить ввоз ГМ-продуктов. И, точно так же, не можем закрыть заводы, которые портят воздух, загрязняют реки. Не можем сократить иммиграцию в страну – работать некому.

– И потому вы предлагаете не пытаться выступить спасителями России, – депутат придвинул к себе листы бумаги. – А намерены сберечь избранных. Создать чудо-человека… Не избавиться от «грязной» еды, а в ответ на появление ГМ-продуктов создать генно-модифицированного Homo sapiens.

– Примерно так, – улыбнулся Вербинский. – Не совсем чудо-человека, не совсем генно-модифицированного. Ничего страшного. Просто сыворотку, некую присадку в кровь. Ну, существуют же, например, лекарства и – независимо от них – пищевые добавки, которые лекарствами не являются. Мы планируем разработать кровяную добавку, вещество, которое повысит устойчивость организма к неблагоприятным воздействиям. Другими словами, на порядок увеличит иммунитет человеческого организма.

– И вас не пугает, – прервал его Колотилов, – что тысячи медицинских центров планеты бьются над «эликсирами молодости», «микстурами оздоровления и очищения организма»? По сути, вы просите деньги на разработку того, на что американцы, например, тратят миллиарды долларов ежегодно.

– Нет! – отрицательно помотал головой Вербинский. – Тысячу раз нет, Дмитрий Александрович! Помните пример, который я только что привел? Так вот, научные институты как раз и производят лекарства! Я же надеюсь изготовить другое. Катализатор для иммунной системы! Зачем лекарства, если они внутри нас?!

Мне не хотелось бы углубляться в подробности научно-технологического процесса. Вам ведь, наверное, знакомы эти исторические факты: во время Второй мировой войны у бойцов резко сократилось количество инфарктов, сердечно-сосудистых заболеваний. Солдаты пили воду из любых водоемов: рек, ручьев, болот, даже луж… И не болели ни холерой, ни дизентерией. Организм, «переключившийся» на другой уровень защиты, подавлял инородные тела! За счет проснувшихся внутренних резервов! Мне не нужны миллиарды долларов…

Он поднялся с места в крайнем волнении. Принялся ходить по кабинету.

– Мое открытие высмеяли на ученом совете, выгнали… Я хочу доказать! Уверен: у нас все получится! Вы не прогадаете! И миллиарды не нужны. Все просто! Надо было идти другой дорогой! Просто увидеть путь, чтобы… Найти… Я сумел…

Он присел на стул, так и не закончив фразу.

– Хорошо! – Колотилов надул щеки, задумался, и на лбу его выступили капли пота. – Хорошо, Олег Борисович… Оставьте, пожалуйста, бумаги. Мне нужно поразмыслить над всем этим. Думаю, пары дней будет достаточно. Вас устраивает встреча ближе к концу недели?

– Конечно! – обрадовался Вербинский, вскочил с места, энергично пожал руку депутата. – Я знал, что вы заинтересуетесь…

– Мне надо подумать, – повторил депутат, задумчиво глядя на дверь, закрывшуюся за посетителем.

За несколько миллионов деревянных пытаться сделать то, что американцы не могут за миллиарды гринов? Бред! С другой стороны, сколько в России было Кулибиных, Ломоносовых, Мичуриных? А если не бред? Отказать? Вербинский пойдет к другому «спонсору»… Если не бред?!

Депутат пододвинул к себе папку, открыл. «Проект „Ноев ковчег“ – значилось над докладом Вербинского. „Название-то какое, – подумал Дмитрий Александрович, вытирая шею платком. – Амбициозно… Взять каждой твари по паре…“

16 июня 2008 года, утро,ТРАССА МОСКВА – САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

– Вот не повезло мужику, – услышал Поздняков. – Ужас, просто ужас! А если СПИД или гепатит? Эх, жизнь! Никогда не догадаешься, в какой момент тебе поставят подножку…

Казалось, говоривший стоял где-то рядом. Или над ним?

– Анна Михайловна, – послышался другой голос. – Что тут у нас? Помощь требуется?

– Нет, – ответил женский голос. – Никаких повреждений. Просто шок, мужчина потерял сознание.

Сергей открыл глаза. Женщина средних лет в белом халате, поверх которого был надет синий балахон, не глядя на Позднякова, собирала инструменты в чемоданчик. Сергей сотни раз видел врачей «Скорой помощи» с такими же металлическими саквояжами. И вот дожил: теперь он сам – пациент «Скорой».

– Все в порядке? – увидев, что Сергей открыл глаза, обернулась к нему женщина. И не стала дожидаться ответа. – У вас никаких механических повреждений. Повезло, вовремя затормозили. Однако следует наведаться в районную поликлинику. И чем быстрее, тем лучше! Сдать анализы, в первую очередь – кровь. Клинику, биохимию, реакцию Вассермана, тест на СПИД.

– Зачем? – с трудом разлепив губы, спросил Поздняков и посмотрел наверх.

Никакой двери на небе, конечно же, не оказалось. Никаких внимательных глаз. Зато вокруг – суетливо и деловито, будто муравьи, – копошились люди.

– Как это зачем?! – искренне удивилась Анна Михайловна. – В ваш организм, голубчик, попала чужая кровь! В школе или еще где-нибудь про СПИД рассказывали?

– Что-то такое было, – Поздняков не смог удержаться – криво усмехнулся, вспомнив, как давно вылез из-за парты.

Наверное, хорошо сохранился, раз докторша вспомнила про школу.

– Между прочим, тут нет ничего смешного! – строго сказала Анна Михайловна. – Голубчик, к вашему сведению: СПИД передается через жидкости, находящиеся в теле человека, но концентрация вируса в них различна. Скажем, необходимое для заражения количество содержится в капле крови, которая умещается на конце швейной иглы. А в слюне – совсем другая концентрация. И такое же – необходимое для заражения – количество вируса содержится в четырех литрах слюны.

– Попал! – грустно выдохнул Поздняков и вздрогнул, вспомнив, как у умиравшего кровь пошла горлом и ее брызги летели в лицо, в глаза… – Попал! Вот дерьмо! По полной программе!

– Ну, голубчик, что ж вы заранее расстраиваетесь, – «утешила» докторша «Скорой». – Во-первых, ВИЧ-инфекция относится к долго текущим заболеваниям. С момента заражения до момента смерти может пройти от двух до пятнадцати лет.

– Спасибо! – нервно усмехнулся Поздняков.

Но докторша не заметила юмора собеседника.

– В первое время вы ничего не почувствуете, – невозмутимо продолжала она. – Возможно, появится состояние, напоминающее острую респираторную инфекцию. Температура, слабость, головные боли, воспаление горла. Иногда у заразившихся наблюдается диарея. Если таковое заметите – обязательно к врачам, сразу же! Надо попытаться остановить развитие инфекции, пока еще есть шансы затормозить болезнь.

– Я учту, – мрачно пробормотал Поздняков.

Это залет, парень!

– Но, возможно, никакого заражения ВИЧ-инфекцией и не произошло, – докторша вдруг поняла, что увлеклась. – Я инструктирую вас на случай худшего варианта. Однако кровь нужно сдать обязательно. Мало ли что может быть. Сифилис, гепатит… сами понимаете.

Сергей вновь нервно усмехнулся. Хоть молись, свечку в церкви ставь – чтоб сифилис, а не гепатит С…

– А почему не взяли кровь у этого, который упал на стекло моей машины? – вдруг резко спросил Сергей. – Почему сразу не сделали анализ?! Мы бы уже знали, чем болен водитель «Волги»!

– Чем болел водитель, – поправила Анна Михайловна. – Кровь у трупа мы брать не будем. Зачем? Спасать надо живых. Думаете, нам работы мало? Вы не пострадали, сами можете добраться до поликлиники. Там с вами разберутся, все сделают, как требуется. Возьмут на учет, оставят записи в медицинской карте.

– А вы, значит, умываете руки?

– Клинические, биохимические анализы, а также анализ крови на СПИД и реакцию Вассермана выполняются в лабораторных условиях, а не на борту патрульной машины, – раздраженно сказала докторша и направилась к «Скорой помощи».

– Вот жопа, вашу мать! – в сердцах выругался Поздняков, глядя на свои руки.

Грязные от придорожной пыли и чужой крови, засохшей на ладонях.

– Господи! – Сергей поднялся на ноги и огляделся, ища глазами свой «Мерседес».

Оказалось, пока он лежал без сознания, сотрудники дорожно-постовой службы отогнали уцелевшую машину на обочину. Водителя, по вине которого произошла авария, вылетевшего через лобовое стекло «Волги» и упавшего на автомобиль Позднякова, нигде видно не было. Увезли в морг?

Сергей вытер лицо грязным рукавом рубашки. Еще недавно – белой, свежей. Утром распечатал упаковку, не хотел выглядеть бомжом в офисе. И вот тебе… Так повезло или нет? Можно считать себя счастливчиком? Но какое-то едва уловимое предчувствие нашептывало Сергею, что скоро он пожалеет, что выжил в этой катастрофе…

Сотрудники ДПС, выставив вокруг аварийной зоны заградительные знаки, лениво передвигались с места на место, что-то вымеряя с помощью рулетки и делая записи в протокол. В центре дороги по-прежнему находились «Лексус» и «Волга» – бесформенные, искореженные так, что с первого взгляда становилось понятно: там не мог уцелеть никто. Визжала пила, от нее летели искры – сотрудники МЧС вырезали из салона мертвого водителя «Лексуса».

Поздняков тряхнул головой, зажмурился и вновь открыл глаза. Он чувствовал себя как-то странно. С одной стороны, все произошедшее ввергло его в шок. Известие о том, что в результате чьей-то глупости – не по своей вине – ты словил СПИД или сифилис, могло довести до истерики любого человека. С другой стороны, организм работал нормально. Ничего не болело, не ныло, это даже немного пугало: в такой момент, после экстренного торможения и жуткого фонтана крови изо рта умиравшего, Поздняков ждал чего угодно. Поноса, болей в горле, слабости…

Это залет, парень! Боже, какой идиотский залет!

«Скорая», внутри которой скрылась врачиха, не уезжала. Чего ждала? Обморока у Позднякова? Ага, нужен он им… Ноги Сергея задрожали, он открыл дверцу своей машины и рухнул на сиденье, не понимая, что делать дальше. Куда ехать? Кого просить о помощи? Как спасаться?

– Но почему не уезжает «Скорая»? – этот глупый вопрос маячил в мозгу, как назойливая муха.

Водители «Лексуса» и «Волги» – трупы, он, Сергей, – цел. Чего же ждут врачи?

И тут до его ушей донесся вой сирены. По всей видимости, «шоу» еще не закончилось. Взвизгнули тормоза, «Реанимация», подлетевшая к «Скорой», даже не выключила синие мигалки. Из первой красно-белой машины тут же выкатили на тележке какого-то пациента.

– Кровь – вторая группа, резус положительный! – на ходу крикнул мужик в бледно-синем балахоне и такой же шапочке.

«А у меня брать не захотели», – успел со злобой подумать Сергей.

И вдруг все остановились. Санитар, чуть отодвинув покрывало с пострадавшего в аварии, приложил палец к горлу, нащупал сонную артерию. Медленно выпрямился, безнадежно махнул ладонью.

Трое врачей встали кучкой возле носилок.

«Умер, – понял Сергей. – Выходит, в „Лексусе“ было двое. В „Волге“ – точно один, водитель. Это я видел сам. Во встречной машине, значит, и водитель, и пассажир. Водилу выпиливают из салона. А пассажир не дождался реанимобиля…»

Шофер «Реанимации» вылез из салона, присоединился к медикам. Пятой в компанию добавилась Анна Михайловна, проверявшая Позднякова.

– А что я? – водитель реанимобиля развел руки в стороны. – Что я, Анна Михайловна?! Пробка на дороге! Пробка в две стороны! Сами устроили! Эти вот! Потому и опоздали…

Все было просто и привычно, Сергей даже не удивился. «Скорая», патрулировавшая где-то неподалеку, успела пробиться к месту событий, а «Реанимация», которую вызвали позже, застряла в пробке. Что еще раз подтверждает хорошо известный тезис: когда случается беда – на помощь лучше не надеяться.

Врачи поговорили между собой, на этом все и закончилось. Развернувшись, «Реанимация» включила сирену и с таким же воем, с каким продиралась к месту событий, поспешила прочь.

«Пить хочется», – подумал Сергей, облизывая сухие губы. В этот момент про него вспомнили сотрудники ДПС.

– Сержант Анохин! – представился человек в серо-синей форме. – Покажите ваши документы, пожалуйста.

Поздняков молча открыл бардачок, достал техпаспорт, потом вытащил из заднего кармана брюк паспорт и права на машину. Сержант быстро изучил документы, протянул их водителю.

– Благодарю, Сергей Николаевич, – сказал он. – Можете быть свободны, ваших показаний не требуется. Тут все понятно. На всякий случай я перепишу адрес. И еще, дайте номер мобильного телефона. Вдруг у страховых компаний появятся какие-то вопросы по аварии – к нам, к свидетелям… Тогда побеспокоим.

– Да ради бога, – Сергей продиктовал свои адрес и телефон.

Сержант записал данные в книжечку, козырнул и не спеша пошел к месту аварии. Его тоже не интересовал ни водитель «Мерседеса», ни то, как Поздняков будет жить дальше.

– Командир! – окликнул его Сергей. – А что с… этим?

Поздняков мотнул головой, указывая на перепачканное кровью лобовое стекло своей машины. Сотрудник ДПС понял.

– Умер, – ответил Анохин. – Сразу умер. Труповозка давно забрала. Увезли…

И сержант «нырнул» в кучу людей и покореженного металла, навсегда исчезнув из жизни Сергея Позднякова.

«Вот и все, – подумал тот. – Можешь ехать, парень. Тебе разрешили. Свободен! Твои показания не требуются Системе. А то, что подохнешь из-за чьей-то глупости – это никого не волнует…»

– А чего ты ждал? – со злостью перебил себя Поздняков. – Что все сядут вокруг и начнут тебя утешать? Ай, Сереженька, не плачь?! Ай, как глупо вышло… Тьфу!

Поздняков включил «дворники», обильно брызнул водой на кровавые потеки. Посмотрев на результат, вышел из машины и открыл багажник, вытащил из него большой кусок фланели, принялся вытирать стекло «Мерседеса». Кое-как вытерев разводы, он бросил тряпку в придорожную канаву. Запрыгнул в машину, намереваясь наконец покинуть проклятое место.

Книжечка! Небольшая по формату, темно-синяя записная книжка. Потертая, разлохматившаяся на углах. Толстая. Чужая, не его. Это факт. Она лежала на пассажирском сиденье, поэтому Сергей сразу не заметил ее. Поздняков взял ее в руки, недоуменно посмотрел по сторонам. Чья? И вдруг понял: книжка выпала из кармана водителя «Волги», когда тот ударился о лобовое стекло «Мерседеса».

Выходит, это личные записи человека, по вине которого Поздняков может прожить гораздо меньше лет, нежели было изначально отмерено природой… Сергей замахнулся, намереваясь отправить темно-синюю книжечку в придорожную канаву. Туда же, куда улетела грязная, испачканная кровью тряпка. И вдруг передумал, открыл первую страницу. Почерк неровный, какой-то торопливый. Но читать можно, без особых проблем…

«Здесь хорошо: дышится легко, свободно. Не мешают даже заборы с колючей проволокой – я словно не вижу их. Кормят, будто на убой. Уже забыл, когда так вкусно ел в последний раз. Конечно, это было до приговора, до того, как попал в СИЗО и ГУИН. Господи, как здесь хорошо… Меня никто не бьет. А ведь там, во Владимирском централе, я уже поставил на себе крест. Сдался. Куцый и Чирик сказали: „Ты не проживешь долго, Инженер. Не надейся…“

Если б хотели убить сразу – сделали бы это в первые дни. Проблема в том, что они не хотели убить сразу. Куцый предупредил: умирать будешь медленно и страшно. Искупая грехи…

Теперь, вспоминая жуткую режущую боль в отбитых почках, когда мочился кровью… Кажется, это было страшным сном, происходило не со мной. Думал, никогда не смогу держать ручку в раздавленных пальцах. Понемногу восстановились и они, даже начали сгибаться. Я пишу, хотя не очень быстро, требуется прилагать усилия, чтоб удержать стержень.

Оказывается, чтоб быть счастливым – необходимо совсем немного. Просто знать, что не надо бредить в ожидании, когда придут люди Чирика и все начнется заново. Оказывается, это так хорошо, легко. Будто с плеч сняли чудовищный груз… И ты, даже за двойным или тройным забором из колючей проволоки, можешь чувствовать себя свободным человеком…»

Неясное чувство тревоги вдруг заставило Позднякова оторваться от чужого дневника. Сергей очнулся, вспомнив, где находится. Обстановка на дороге изменилась. «Скорая» уехала, сотрудники МЧС тоже завершили работу и теперь сворачивали свои хитрые «приспособы». Они выпилили умершего водителя «Лексуса» из салона лишь для того, чтоб передать…

Сергей удивился. Водителя серой иномарки погрузили в катафалк, это Поздняков успел засечь краем глаза. А вот другого мужчину из «Лексуса» забирали какие-то амбалы с угрюмыми лицами. Их появление на сцене Сергей пропустил, углубившись в чтение дневника. Почему «быкоподобные» перехватили труп у гробовщиков?

Исходя из каких соображений выбрали этого из троих?

Один из амбалов перехватил взгляд Сергея.

– А ты че тут… пялишься? – недобро спросил «бык», вразвалочку подходя к машине Сергея.

– Да я вот… – взмахнул ладонью Поздняков, не зная, как объяснить, что произошло.

И, главное, зачем это делать.

– Пострадал, что ли? – оценив «прикид» директора турфирмы, усмехнулся качок.

– Ну… – неопределенно промычал Сергей.

– Ясно, нет базару, – кивнул чужак.

Он сделал пару шагов назад и достал цифровик и сфотографировал машину так, чтоб было видно номер. Затем, напрягши немногочисленные извилины, отдельно зафиксировал лицо Позднякова.

Чувство тревоги усилилось.

– Битый! – крикнул кто-то. – Давай, поехали!

«Бык» еще раз глянул на Сергея, будто запоминая его лицо, развернулся и молча пошел прочь.

– Да что здесь происходит? – тихо прошептал Поздняков.

Вслед за «Скорой» с места событий исчезли катафалк и эвакуаторщики, быстро погрузившие остатки автомобилей. Чужаки – оказалось, на нескольких «Мицубиши Паджеро» – двинулись с места последними, колонной.

Приехали две машины «СпецТранса». Сначала они засыпали место аварии песком и полили водой. Затем прошел трактор со щеткой, убрал мусор на обочину. Еще раз проехала «поливалка», окатила темное пятно на асфальте тугими струями воды. Иллюзия порядка была восстановлена.

Поздняков остался на месте аварии один. Он глянул на дневник, лежавший на сиденье, рядом с креслом водителя. Подумав, спрятал его в задний карман брюк. Включил «поворотник», медленно выехал на трассу и направился в сторону Москвы.

Апрель 2005 года,за три с небольшим года до аварии.МОСКВА, КАБИНЕТ ДЕПУТАТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ РФ Д.А. КОЛОТИЛОВА

«…К середине 2005 года в Российской Федерации складывается ситуация, которая с медицинской точки зрения является катастрофой.

В самое ближайшее время – в течение нескольких лет – следует ожидать на территории РФ масштабных эпидемий болезней, которые ныне считаются редкими, необычными для России: малярии, холеры, оспы. Не исключено развитие других эпидемий, нетипичных для нашего региона: модификаций лихорадки Эбола, лихорадки Марбург, болезней на базе «коровьего бешенства» и «птичьего гриппа». Система здравоохранения в стране находится на таком низком уровне, что возможность качественно противостоять массовым заболеваниям исключается. В этих условиях любой носитель инфекций (будь то гражданин России или приезжий) останется один на один с мутировавшими вирусами, против которых не существует надежного лечения.

Факторы, которые приведут к таким последствиям, приведены ниже.

Российская Федерация относится к группе стран, которые традиционно не уделяют должного внимания проблемам здоровья и безопасности своих граждан. Государственный аппарат ориентирован на другие задачи, ни для кого не секрет: попадая в кризисную ситуацию в нашей стране, человек остается наедине со своей бедой. Невнимание к гражданам РФ начинается с самых незащищенных категорий: детей и матерей, а также пенсионеров. Нищенские выплаты, вынуждающие людей пенсионного возраста работать до последнего дня жизни; унизительные пособия при рождении ребенка; игнорирование проблем материнства – все это перекладывает заботы о семье на довольно узкий сегмент: работающих мужчин и, частично, женщин. Нередко получается так, что, родив ребенка, мать через несколько месяцев вынуждена искать работу – жесткая налоговая система и отсутствие субсидий семьям, имеющим малолетних детей, приводят к тому, что один кормилец оказывается не в состоянии обеспечить и себя, и супругу с ребенком, и престарелых родителей.