Ликвидаторы

Децл повалился в пыль, и Воронин перепрыгнул его. Мысль помочь в голову не пришла, наоборот, Сергей только беззвучно обматерил горемыку за столб серой взвеси, взметнувшейся над дорогой и в два счета набившейся в нос и легкие. Откашлялся на ходу, сплюнул, побежал дальше, к финишу, стараясь восстановить дыхание. Как-то без особой злости подумал, что надо будет насовать слабаку за подставу. Однако Децл уже не поднялся, а вызванные медики зафиксировали смерть от остановки сердца.

И Клещ, и дежурный офицер полигона отнеслись к этому абсолютно спокойно – как к рабочему моменту, на котором не стоит концентрироваться.

– Восемнадцать, – только и сказал сержант, а потом повел зонд-команду в учебный класс – аналитики хотели посмотреть, как новобранцы будут усваивать материал после жестокой физической нагрузки.

Грязные и потные, они рухнули на сиденья, шумно дыша. Воронин глянул на соседа – в этот раз им оказался Пастух. В глазах товарища промелькнуло что-то похожее на испуг и сожаление. Конечно, Пастух думал о Децле, оставшемся лежать в пыли. Сергей думал о том же самом: картина стояла перед глазами очень реально. Каждый невольно представлял себя на месте Децла, не думать о таком было просто невозможно. Отвал. Шлак. Не порода.

Надолго сконцентрироваться на этих мыслях не дали – пришел офицер, который должен был вести тренинг по снаряжению ликвидаторов, и пыльная дорога с мертвым Децлом отступили куда-то на задний план.

– Сегодня мы изучаем генератор плазмы, – очень смуглый старший лейтенант в летней военной рубашке с короткими рукавами, из-под которых нагло выпирали бицепсы, приподнял в правой руке хитрую штуковину, чем-то напоминавшую автомат с укороченным стволом и интегрированным подствольным гранатометом.

Отличие от войскового оружия заключалось в том, что верхний ствол был широким, а нижний – узким, в то время как у автомата все наоборот: ствол, из которого вылетают пули, значительно меньше «зрачка» гранатомета.

Бойцы «Метлы-117» полукругом стояли на границе стрелковой зоны, внимательно слушая старлея. Теперь Воронин прекрасно разбирался в званиях инструкторов, в отличие от первых дней, когда он не мог привыкнуть к звездочкам на погонах – точно таким же, как в армии.

Все это осталось в прошлом, теперь Сергей даже не задумывался над малозначительными мелочами: три маленькие звездочки на погоне – старший лейтенант. Какие могут быть проблемы? Удивительно, что они существовали раньше…

Точно так же ушли в прошлое и трудности с Проксимой: она могла припекать, сколько вздумается, в «Метле», которую готовил Клещ, не осталось ни одного слабака-новобранца, который не смог бы выдержать жар звезды.

На секундочку Сергей отвлекся: в голове пронеслись мысли о прошлом. Вспомнилось, как стояли на плацу в первый день, умирая от раскаленного воздуха, поднимавшегося от асфальтового плаца. Тогда казалось невероятным, что Клещ не испытывает проблем: у всех новичков плавились мозги, к концу процедуры знакомства сознание куда-то уплывало, с трудом возвращалось обратно. Теперь они слушали офицера и не думали о развеселившемся лете Ламура.

Лето… А ведь в тот день, когда погибли четверо его друзей, они отмечали окончание третьего курса. Думали, впереди каникулы. Жаркое лето. Интересные приключения. Они с Леоном мечтали о хорошем «оттяге», предвкушали пляжные знакомства с новыми девчонками.

Вот тебе и жаркое лето, Воронин. Вот и каникулы…

Сергей встряхнулся, отбросил все ненужные глупые мысли, сосредоточился на том, что говорил старший лейтенант.

– Генератор плазмы – в просторечии гепл – основное оружие бойца зонд-команды, – четко, неторопливо излагал офицер, с удовольствием демонстрируя и сам гепл, и свои накачанные мышцы. – Запоминайте!

Он легко отделил зарядную батарею, располагавшуюся у гепла там, где у обычного автомата находится магазин с патронами. Старлей поднял аккумулятор в руке, чтобы все посмотрели.

– Стандартный, – пояснил инструктор. – При необходимости он может заменяться на более мощный. Иногда это бывает полезно, чтоб выжить.

Офицер поднял со столика длинный магазин, показал всем, как он присоединяется к оружию. Щелкнул замком, фиксируя аккумулятор, после чего на стволе загорелся зеленый светодиод, показывающий, что оружие снаряжено и готово к бою, а энергобатарея полна.

– Когда аккумулятор наполовину разряжен – индикатор становится желтым, а при расходе трех четвертей энергозапаса – краснеет. Не забывайте проверять это, чтоб не остаться без оружия в самый неподходящий момент! Ваши батареи – ваша жизнь!

В таком виде, с удлиненным картриджем, гепл сильно напоминал армейский автомат в руках террориста или какого-нибудь повстанца с окраин освоенной зоны: те обожают на место стандартного магазина впихнуть совместимый пулеметный, где запас патронов значительно больше.

– Продолжаем! – приказал офицер. – Все смотрим сюда! Есть два регулятора на верхнем стволе, из которого ведем огонь плазменными «пулями»! Вот этот – для фокусировки луча, от широкого до узкого.

Старший лейтенант взялся за ствол снизу, чуть покрутил цевье по часовой стрелке и против. Оно двигалось с легкими металлическими щелчками. Видимо, у гепла было несколько фиксированных положений электромагнитных линз, от которых зависела толщина луча.

– По часовой стрелке до упора, – объяснял офицер. – Максимально широкий луч. Против часовой стрелки – самый узкий, он называется «тонкая игла». Второй регулятор проще, у него только два положения: непрерывный луч – импульсно-пакетный луч.

Инструктор пощелкал маленьким «флажком», показывая, как устанавливаются эти два положения. Заметив, что бойцы начинают потихоньку скучать, старлей решил перейти от теории к практике.

– Показываю! – сообщил он, ловко перебросив два регулятора в нужные положения. – Широкий непрерывный луч!

Офицер плавно потянул спусковой крючок, и от неожиданности слушатели подпрыгнули на месте. Из толстого ствола гепла вырос шлейф пламени – почти такой же, какой бывает у огнемета. Пламя с ревом хлестануло по песку стрелкового полигона, подняло нехилую тучу мелкодисперсной пыли. Ее всосало в вихревую воронку, в которой сгорал кислород.

– Вау! – восхищенно воскликнул кто-то над ухом Воронина. – Вот это машинка!!!

– При таком способе ведения огня – непрерывным широким лучом – энергорасход велик, батарей надолго не хватит, – продолжил лекцию старший лейтенант, убедившись, что все «желторотики» вновь слушают его внимательно. – Подобный фонтан используется редко, в основном для того, чтобы выжечь в джунглях полосу для движения. Или остановить стадо не очень крупных животных. Это возможно, если работать в несколько стволов – получается настоящая стена огня.

Кстати, отмечу: взбесившееся стадо крупных животных вы все равно не остановите – просто потому, что задние ряды будут напирать на авангард, и первые туши сгорят в адском высокотемпературном факеле, но рано или поздно какая-то ошалевшая особь прорвется через стену пламени, за ней другая, третья… Они затопчут вас, это без вариантов. Мораль басни проста: если на вас прет стадо диких животных – уходите в сторону, не воображайте себя рейнджерами!

Так, поехали дальше. Теперь показываю режим стрельбы, который является основным для бойцов зонд-команд. При нем батареи гепла разряжаются гораздо медленнее. Поразить цель не составляет труда, если только вы умеете стрелять, о чем должен позаботиться сержант Клещ.

Офицер мгновенно перекинул «флажок» в положение «импульсно-пакетный луч», а фокусировку на «узкий луч» и поднял ствол, затем несколько раз потянул спусковой крючок.

Сергей замер от восторга: из верхнего ствола гепла одна за другой вылетели три огненно-красные «пули». На самом деле, Воронин понимал, что это никакие не пули, просто сгустки плазмы, которые сгенерировало оружие. Только эти знания ничего не меняли, выстрелы из гепла выглядели очень красиво: светящиеся «пули» с тихим воем унеслись вдаль, и любой из бойцов, слушавших старшего лейтенанта, почувствовал скрытую мощь, таившуюся в каждом «патроне».

– Прицельная дальность стрельбы: пятьдесят – сто метров, – продолжал объяснения офицер. – Больше зонд-командам не требуется. Вы не в армии, где против вас действует противник, вооруженный огнестрельным оружием или лазерами. Здесь – дикие животные, пресмыкающиеся, насекомые. Они созданы природой так, что могут атаковать жертву лишь на близком расстоянии. По крайней мере, наши команды еще ни на одной планете не встречали животное, которое могло бы выплюнуть смертельный яд даже на пятнадцать-двадцать метров.

Когти? Оружие ближнего боя! Зубы? Оружие ближнего боя! Копыта? Рога? Хвост удава? Жало скорпиона? Все это может быть применено лишь тогда, когда атакующее существо приблизится к человеку почти вплотную! Поэтому гепл, который способен поразить цель на расстоянии в пятьдесят метров, всегда дает ликвидатору преимущество! Надо только грамотно владеть оружием, которое у вас в руках! На малой дистанции это самое мощное орудие убийства из придуманных людьми – плазменная пуля легко прошивает и хитиновый панцирь мегапаука, и толстую шкуру стегозавра. Проверено на практике!

«Хитиновый панцирь мегапаука…» – Услышав эти слова, произнесенные обыденным тоном, Воронин почему-то представил себе кровососущего слепня размером с ястреба, и от этого стало как-то не по себе. Нехорошо стало внутри. Бойцы «Метлы-117» совсем притихли, по-другому посмотрели на смуглого крепыша.

– Так, последнее по верхнему стволу. На дистанциях более ста метров гепл неэффективен. Заряд плазмы, вылетающий из электромагнитного ствола, не может долго оставаться компактным, он растекается в пространстве по мере движения вперед. На дистанциях более ста метров «пуля» превращается в горячий сгусток, который способен не прошить тело насквозь, а обжечь, причинить сильный болевой шок. Ну, и если у врага прочный роговой панцирь или толстая шкура, шока не будет, нападающее существо лишь придет в ярость. Помните об этом и не тратьте энергию понапрасну!

Переходим ко второму стволу, нижнему. Это генератор сверхвысокочастотных колебаний, у него нет фокусировок и «флажков» – только спусковой крючок. Это несмертельное оружие. Оно генерирует электромагнитные импульсы высокой частоты. Работает примерно по такому же принципу, как привычные для вас домашние микроволновые печи.

Как известно, человек на девяносто процентов состоит из воды. То же самое можно сказать и о многих животных. Бывают, конечно, исключения, но для таких случаев у вас генератор плазмы на боевом взводе. Итак, многие живые существа состоят из воды. Вода под кожей, под бронепанцирем. То, что нам и нужно.

Когда вы направляете ствол на врага и тянете спусковой крючок, микроволновое излучение мгновенно испаряет влагу из его тела. Для микроволнового излучения не существует преград в виде бронежилета или толстого чешуйчатого панциря, это нам на руку.

Вода в теле мгновенно вскипает. Вы чувствуете то же самое, что почувствовали бы, облив себе руку кипятком из только что забулькавшего чайника, просто источник боли находится не на коже, а под кожей. Такую боль неспособно выдерживать ни одно живое существо. Обычно животное, которому досталось из СВЧ-ствола, подпрыгивает на месте, ошпаренное, потом стремительно разворачивается и удирает с такой скоростью, что пуля из гепла не догонит!

Несколько человек загоготали, оценив шутку офицера. Сергей тоже улыбнулся, проникаясь уважением к хитрому и мощному оружию. А Наркоша вдруг расслабился настолько, что шагнул вперед, потянулся к геплу, вознамерился заглянуть в верхний ствол. Только у него не получилось – получил затрещину от старлея.

– Сержант, замечание! – спокойно произнес инструктор. – Выход из строя без разрешения командира отделения.

Клещ отдал честь и со злостью посмотрел на Наркошу. В глазах сержанта отчетливо читалось: «Ты бы еще спусковой крючок потянул, придурок!!!»

А Сергей вдруг почувствовал, как зачесались руки: страшно захотелось взять гепл, пострелять из этой машинки по реальным целям. Он тысячи раз делал что-то похожее в компьютерном клубе, воюя как против вымышленных монстров, так и против людей, управлявших трехмерными фигурками, но теперь мог попробовать это не в игре, а по-настоящему. От этого нервная дрожь пробежала по телу, даже ладони вспотели.

– Я буду стрелять!!! – беззвучно, одними губами обозначил он.

Где-то глубоко внутри родился, пустил корни и начал крепнуть инстинкт убийцы.

Драку после камбузного наряда начал Сергей, но спровоцировал ее Кастет. Бывший зэк все никак не унимался, настойчиво пытался внедрить свои лагерные привычки в зонд-команде. Почему-то ему особенно нравилось доставать Воронина, быть может, из-за прозвища, которым Сергея наградили в самый первый день. Кажется, Кастет полагал: если парень терпит такую кликуху, то в душе слаб настолько, что простит все, что угодно.

– Пилоснежко, а чей-то у тебя ресницы длинные, словно у бабы? – коверкая прозвище Сергея, глумился Кастет.

Воронин старался не обращать внимания на этого идиота, хотя внутри уже не раз задавал себе вопрос: сколько же лет бывшему зэку? Вроде, если судить по лицу, он лет на пять старше. Может, больше? Или наоборот? Там, на зоне, время движется с другой скоростью: для кого – за календарный год вычеркиваются два года жизни, для кого – три. За решеткой редко встречаются долгожители, человек сгорает гораздо быстрее, чем на воле. Вот и попробуй, разберись, сколько Кастету? За что он сидел и как долго? Может, ровесник? Или старше всего на год-два? Но ведет себя точно, как инфантильный переросток. Перед всеми, кто сильнее, надо гнуться, а кто не в нашей стае – того чмырить.

В камбузном наряде Сергей попал на «дискотеку» – так именовалась посудомойка, где не смолкал грохот тарелок. На базе наземных ликвидаторов одновременно проходили подготовку сразу несколько зонд-команд. В повседневной жизни они почти не пересекались, зато на камбузе, во время принятия пищи, встречались регулярно, оставляя после себя груды алюминиевых «дисков» и котлов, которые следовало привести в порядок к следующей трапезе.

Всю эту сумасшедшую гору посуды обрабатывал сложный посудомоечный агрегат, действовавший по заложенной в него программе, но за машиной приходилось присматривать: организовывать подачу грязной посуды, вовремя подхватывать чистые тарелки и расставлять их по гнездам автосушилки. Иногда нужно было заправлять машину жидким мылом, вычищать из приемного бункера и накопителя пласты пищевого жира, поправлять тарелки, застрявшие в направляющих полозьях.

В течение суток зонд-команды питались четыре раза, и посудомоечный монстр работал почти непрерывно. Камбузный наряд, обслуживающий его, – тоже. К концу суток Сергей вымотался так, как не выматывался во время кроссов. Пришлось простоять возле машины часов пятнадцать, если не больше. Агрегат шипел, плевался то горячей, то холодной водой, обдавал перегретым паром, и к концу смены футболка защитного цвета и пятнистые штаны Сергея намокли – на груди и на животе.

Воронин об этом почти не думал: он устал до такой степени, что мечтал поскорее передать смену другим «счастливчикам», грохнуться в койку, чтобы наутро очнуться и жить привычной, нормальной жизнью. Подъем. Оправка. Зарядка. Кросс. Душ. Завтрак. Занятия, практические и теоретические. Что может быть лучше и проще? Поскорее бы дурацкая «дискотека» осталась позади!

Вечером, во время помывки, Сергей уже предвкушал заслуженный отдых. Тут и достал Кастет.

– Пилоснежко! – как обычно, коверкая прозвище, выдал зэк. – Да ты половой гигант!

И он с усмешкой стал тыкать пальцем в низ живота Сергея – в мокрые футболку и трусы, покрытые темно-желтыми пятнами пищевого жира. Быкан и Пальцун загоготали, сообразив, на что намекает зэк. А Кастет, довольный произведенным эффектом, решил развить успех.

– Нет, ну надо же!!! – притворно восхитился он. – А еще говорят, нас кормят антисексом! Вы посмотрите на него, парни! Этот половой маньяк весь камбузный наряд только и делал, что мечтал о своей подружке! Да как мечтал! Руки, наверное, теперь в мозолях!!!

Заржал еще кто-то. Краска бросилась в лицо Сергея. Что-либо объяснять уже не имело смысла, просто вышло бы так, что он оправдывается. И тогда Воронин ударил, сильно и зло, в кривившуюся в ухмылке рожу. Вложил в кулак всю ненависть к тупому уголовнику. Всю ненависть, накопленную за недели пребывания на базе!

Кастет, не ожидавший такой агрессивности, потерял равновесие, глупо взмахнул руками, заваливаясь назад. От падения его удержала только стена душевой кабины, очень кстати оказавшаяся за спиной зэка. Все перестали мыться, с интересом ожидая, что произойдет дальше.

– Ты чего это?! – недоуменно спросил Кастет, оглядевшись по сторонам.

Клеща, который мог насовать обоим за драку, не было. Никто из боссов на выручку не поспешил, решив оставить их один на один. Кастет потрогал разбитую губу, оттолкнулся от стены. Он знал правила. Он зацепил товарища словами. Тот ответил делом, грубо и конкретно. Теперь, чтобы не потерять репутацию, Кастет должен был сломать Белоснежку.

Зэк резво подскочил к умывальнику, сдернул с него металлический вентиль, просунул пальцы в отверстия.

– Ах ты, задрота! – прохрипел он, сплевывая кровь и приближаясь. – Да я сейчас тебе все зубы пересчитаю!

Металл поблескивал в руке противника. Сергей понял, отчего Кастету на зоне дали такую кликуху, только это знание мало что меняло. Для Воронина теперь не существовало выбора. Он поднял кулаки, закрывая лицо. Напрягся, готовясь отразить удар.

Первый выпад Кастета прошел довольно удачно для Сергея – он успел отклониться чуть в сторону и назад, правая рука зэка, упакованная в металл, просвистела у виска, только чиркнув по коже. Однако Кастет тут же мощно атаковал с левой и попал в цель. Сергей просто не предполагал, что противник будет использовать вторую руку – купился на вентиль, сосредоточил внимание на нем.

Все поплыло перед глазами, вспыхнули белые звездочки, и Воронин, не дожидаясь, пока Кастет добьет, рванулся вперед, повис на зэке всей массой, заваливая противника на пол. Два тела переплелись в клубок, и теперь Сергей, который плохо видел, что происходит вокруг, старался удерживать правую руку врага, дабы удар в висок или в челюсть не вырубил начисто.

– Прекратить! Прекратить!!! Встать!!! – дико гаркнул кто-то над ухом, в первую секунду Воронин не понял, кто это был.

Голос не Клеща, факт. Незнакомый. Оба «борца» нехотя ослабили захваты, медленно стали подниматься на ноги. А потом, разобравшись, вскочили по стойке «смирно», только Кастет замер ровно, а у Воронина стойка получилась более аморфная. Оказалось, что перед ними дежурный по базе в чине капитана.

– Охренели, мать вашу?! – взревел тот. – Вас не предупреждали, что нарушения дисциплины караются смертной казнью?! Рядовые, представиться!!!

– Рядовой Кастет! – испуганно выкрикнул зэк.

– Рядовой Белоснежка! – стараясь говорить четко, добавил Воронин.

Челюсть после пропущенного удара двигалась плохо.

– Сержант Клещ!!! – офицер повернулся к командиру «Метлы-117», возникшему в дверях санузла. – Рядовые Кастет и Белоснежка были поставлены в известность о способах наказания на базе?!

– Так точно, сэр! – Клещ и не подумал как-то вилять, он был безжалостен.

Внутри что-то заныло. Неужто подписал им смертный приговор? Вот так, на ровном месте? Вот сейчас все оборвется?! Черт! Так глупо?!

– Сержант Клещ! Первое нарушение в вашей команде! По этой причине наказание будет смягчено! Повторяю для тех, кто не врубился! Только по этой причине наказание смягчено! В следующий раз – смертная казнь, без вариантов!

Воронин незаметно для офицера перевел дух. С плеч свалилась гора. Даже звездочки из глаз вдруг пропали, а мир вокруг стал казаться светлым и прекрасным.

– Сержант Клещ! Отбой для вашей команды отменяется! Всем – построение на плацу в обычной форме одежды! Даю одну минуту!

– Зонд-команда, одеться! Построение на плацу! – проревел Клещ, в то время как дежурный по базе, посмотрев на часы и заложив руки за спину, неспешно направился к выходу из казармы.

Толпа в семнадцать мужиков ломанулась по своим клетушкам, за одеждой. Майки и штаны натягивали в жуткой спешке, понимая, что капитан ждать не станет. Сказал, через минуту, значит, будьте любезны, расшибитесь в лепешку, но чтоб через минуту все находились в строю…

– Смирно! – приказал Клещ и сделал шаг вперед, собираясь доложить о построении.

– Вольно! – перебил дежурный по гарнизону. – Сержант Клещ! Рядовым Кастету и Белоснежке назначено наказание в виде десяти ударов на электростимуляторе! К месту экзекуции – бегом! Марш!

…Сергея растянули на вертикальной стальной раме, прикрепив руки и ноги по углам, где сходились продольные и поперечные стойки. Он не знал, что такое электростимулятор, но догадывался, что будет очень неприятно. Рядом, на соседней раме, тяжело дышал перепуганный Кастет. Его тоже заставили снять майку, и только после этого занялись фиксацией конечностей.

«Кажется, что-то со спины…» – подумал Сергей, чуть повернув голову и краем глаза уловив движение. Какие-то длинные «хоботы» на колесиках поставили в двух метрах позади проштрафившихся бойцов. Противной холодной гадостью натерли лопатки, позвоночник.

– Смотреть прямо! На меня! – приказал солдат из взвода внутренней охраны. И тут же что-то прижал к губам Воронина. – Возьми этот загубник, идиот! Зубами сожми!!! Легче будет!

А потом по спине хлестануло так, что Сергей не только забыл собственное имя, но и разучился думать. Он не видел, как при этом пару шагов назад сделали другие бойцы «Метлы-117». Каждый из них испытал шок, увидев, что из длинных «хоботов» вылетели ветвистые синие язычки, при «ласковом» прикосновении которых оба наказуемых выгнулись и замычали от боли.

После второго «выстрела» Сергей настолько ошалел, что забыл про альтернативный вариант – смертную казнь, – попытался высвободить руки из захватов. У него начисто отшибло мозги, иначе б не дергался так, силясь порвать металл. Третий электроразряд выбил из глаз слезы, они потекли сами по себе, против воли. Вместе с соплями и слюной.

…Кастет сломался и потерял человеческий облик где-то на четвертом или пятом ударе электрохлыста. Он выронил загубник и повис в захватах бесформенной кучей мяса, которую полосовали разрядами. Умолял простить. Рыдал. После очередного удара он уже ни о чем не просил, только по-звериному выл, низко наклонив голову.

Сергей и сам готов был выплюнуть чертову заглушку, завыть по-волчьи. Как выдержал последние удары, уже не помнил. Все прошло в каком-то забытьи.

– Зарубите на носу! Правительство ГалаСоюза тратит время и деньги не для того, чтоб вы калечили друг друга! – Голос капитана мешал отключиться полностью, а очень хотелось. Воронин не стоял в строю, висел, поддерживаемый Пастухом и Ботаником. – Каждый боец зонд-команды – штучный продукт и стоит дорого! Запомните! Если еще раз повторится что-то подобное, электростимулятором вы не отделаетесь! Виновных накажем показательно и жестоко, чтоб всем остальным неповадно было!!!

«Да пошел ты…» – хотел сказать ничего не соображавший Воронин, только губы не слушались. И голова не слушалась – глупо болталась в воздухе взад-вперед, вверх-вниз. Это утомляло.

Сергей отключился, а когда пришел в себя, оказалось, что его несут четверо товарищей. Потом опустили на койку, как-то очень бережно. Потом долго лежал неподвижно, радуясь, что все осталось позади. Он выжил и, наверное, вскоре сможет встать…

А затем вдруг очнулся от забытья. Оказалось, на койке сидел Боксер, который теребил его за ногу.

– Ты молодец, – сказал Боксер, убедившись, что Сергей очнулся и слышит его. – Хорошо держался. Говорят, стимулятор – жутко неприятная штука. Не знаю, каково вам пришлось, но со стороны это выглядело рвотно. Ты – мужик, хорошо держался, не заорал. Наши зауважали. А Кастет… Понтов много, но поплыл быстро, боль не вынес. Сломался, короче.

Сергей не отозвался.

– Ты, это… не переживай, Белоснежка! Мы тут все обсудили: не надо нам в команде лагерной дури. Служить будем вместе, может, придется спину друг другу прикрывать. Нам сильные люди нужны. Короче, завязали мы с играми Кастета! Встанешь, все по-другому будет. А пока лежи, отдыхай, ни о чем не думай. Все нормально!

«Ну и давно пора!» – хотел ответить Сергей, да сил не оставалось вовсе. Он просто провалился в черный омут, в котором не было снов.

Размышляя над тем, как тщательно проработана каждая мелочь в снаряжении бойца зонд-команды, Сергей приходил к выводу, что это все – не гениальное предвидение инженеров-конструкторов, а накопленный зонд-командами опыт. Горький опыт…

Взять хотя бы бронекожу. К концу первого месяца обучения бойцов «Метлы-117» уже отправляли на тренинги в полном снаряжении, и Воронин отлично знал возможности бронированной «скорлупы» – маленького защитного домика, внутри которого обитала «сущность пятого уровня» – человек.