Шестерёнка

На улице резвится ребятня, консьержка греется на лавке у подъезда и смотрит, щурясь на меня.

– День добрый, Лена! – киваю женщине и строю милую гримасу.

– Здравствуйте, как день? – чувствую, как провожает меня взглядом, опять полы ей затоптал.

– Нормально, слава Богу! – киваю ей и быстро ухожу.

Живу в глухом районе, три магазина на округу, отсюда и толпа у касс, никто ведь не пропустит, придётся в очередь вставать. Куда так люди закупаются, опять готовятся к войне или учёные падение метеорита предрекают? Надо бы мне тоже уплотнить подвал на даче, залить бетоном и оцинковать, вдруг будут ядерные войны, так будет хоть где скрыться. Придётся правда нанимать строителей и инженеров, чтоб сделали всё по уму. Вообще подвал полезное имение, я видел фильм совсем недавно, так там один мужик закрылся с парой и неплохо жил. Потом он, правда, спятил, сварил парнишку в хлорной кислоте, а девку изнасиловать хотел. Такой фильмец испортили концовкой – какими-то невнятными пришельцами.

– Мне дайте сигарет и пачку этих… – ткнул в пачку с контрацепции на кассе.

Настроен я решительно, красотка попадёт в мою постель сегодня же. Пока шел до салона думал, чем такую даму можно впечатлить, на золото и лимузины денег нет, придется брать оригинальностью. Купить цветов и шариков, к примеру, устроить ужин при свечах, прочесть стихов, исполнить песню. Цветы и ужин это просто, а с остальным, конечно же, проблемы, стихов я не люблю, и петь не стану. Мне нужно разыскать студента театрала, пусть он приедет и стихов споёт или сыграет на гитаре. Я приглашу её на танец, возьму за талию прижму к себе, тогда она поймёт, связалась с крепким мужиком, такому можно доверять. А может и наоборот возьмёт и отстранится, такие женщины как тонкий лёд, один неверный шаг и ты уйдёшь под воду.

– «Попытка всё-таки не пытка!»

Она ведь женщина, в конце концов, ничем особенным от остальных не отличается. Дамы попроще, надо понимать, сговорчивее, да и их сейчас негде взять. Я ведь уже не так хорош как раньше и женщины теперь гораздо избирательнее. Ещё лет пять назад, всё как-то без усилий получалось, знакомился в сети с девчонками, ходил в кафе, гулял по паркам, заманивал к себе и дело в шляпе. Считай, что та кто переступит мой порог уже не выпорхнет обратно, пока не получу всё-то, что мне по праву ухажёра полагается. Бывали у меня в гостях и несговорчивые девушки, пытались вырваться и даже позвонить ментам, скандалили и лезли в драку. Но я предусмотрительный, всегда держу готовый шприц с психоактивным веществом в своём кармане. Помню, нескольких душил, потом колол и ждал, когда прочухается, зато с такой что хочешь, то и делай. Никаких тебе запретов и сопротивлений, тыкаешь в неё как в овощ, лишь брызги в стороны летят.

– «Есть что хотя бы вспомнить!» – сам над собою усмехнулся.

Такое лучше бы забыть и никогда не вспоминать, вот так не приведи Господь, поймают и подключат к полиграфу, там много интересного всплывёт. Посадят в гадкую тюрьму из-за какой-нибудь шалавы, считай – жизнь кончена. Там, говорят, насильников не уважают, опустят меня сразу и будут петушить. Сосать, наверное, заставят, а может сразу задницу порвут.

– «Кто знает, что там за порядки…» – откинул от себя плохие мысли и быстро закурил.

Никто ведь не нашел и вряд ли ещё ищут, к тому же я не плохо всё следы замёл. Да и чего им вдруг меня искать, всё эти бабы вряд ли, что-то помнят, я их таблетками, как поросёнка яблоками, пичкал. Никто из них не помер, ну максимум – полежали в нарколожке, зато знать будут, как отказывать нормальным мужикам. Швырнул окурок на дорогу, харкнул в траву и дёрнул ручку на себя. В салоне чистота, приятно пахнет, по стенам грамоты и фотографии остриженных людей висят. Помимо раковин и зон парикмахеров, есть небольшая стойка и бокалы. Два барбера скучают, сидят и ждут, когда же к ним зайдут. И всё бы ничего, вот только слушают они злосчастный негритянский реп.

– Добрый день, вы к нам на стрижку? – оба понялись с дивана и кивают головами как болваны.

– Оформите? – внимательно всмотрелся в эти лица.

– Конечно, в лучшем виде! – оба улыбаются, искрятся прямо.

Два франта, по-другому и не скажешь, волосы блестят от лака, наверное, и на губах бесцветная помада. Таких педиковатых надо отправлять на зону, уж им-то там понравится.

– Давайте голову, помоем! – пучеглазый парень усадил меня на кресло.

Сел, откинул голову назад, почувствовал лёгкие и быстрые прикосновения по волосам. Усатый парень массировал мне голову, слегка жал на виски и намыливал макушку. Я прибалдел, закрыл глаза и провалился в дрёму. Парниша смыл шампунь водой, накинул полотенце мне на голову и быстро высушил растрёпанную шевелюру.

– Присаживайтесь! – франт накинул на себя фартук из дешевой кожи и парочку нитриловых перчаток.

Я еле поднялся с откинутого кресла, меня расслабило по полной, растёкся как отходы жизнедеятельности. Посмотрелся в зеркало, глаза залиты кровью как у быка перед корридой.

– Как будем стричься? – парень пристроился рядом, как будто плохо слышит.

– Так чтоб бабам нравилось, и бороду мне тоже подравняйте… – дал волю барберу, мне в принципе-то, всё равно, как буду выглядеть.

– Ага, я понял! – накинул на меня накидку, а в руки взял машинку.

Закрыл глаза и не стал их открывать до тех пор, пока маэстро не закончит. Парень никуда не торопился, всё тщательно сбривал и без конца подравнивал, я пару раз клевал и вроде даже выспался к моменту завершения.

– Нужно голову ещё разок помыть! – я приоткрыл глаза, но в зеркало смотреть не стал.

Парнишка снова сделал мне массаж, но в этот раз совсем не продолжительный, раздразнил лишь, подонок. Приду домой ещё раз голову помою, мало ли, что трогал этот педик.

– Присаживайтесь, я вас чуть посушу… – франт подкрутил свои усы и улыбнулся.

Я сел в кресло и рассмотрел себя со всех сторон, бока острижены почти под ноль, на голове торчащий ёжик, как делают обычно солдафоны. Усы он сбрил, убрал почти всю бороду, оставил лишь тончайшую полоску из волос.

– Ну как вам? – франт махал перед моим лицом расчёской и жужжащим феном.

– Хорошо, мне нравится! – я выгляжу солиднее и даже привлекательнее.

– Спасибо! – франт оценил мою хвальбу и стал порхать вокруг меня как бабочка.

Всё было хорошо, до той пары как этот тип не брызнул в меня лаком.

– Не надо этого, я вам не педик! – я оттолкнул рукой тощего парнишку, да так что тот чуть не свалился на пол.

– Извините! Давайте мы всё смоем… – второй франт подбежал ко мне и поклонился.

Второй мыл дольше, и голову массировал приятнее, наверное, пытался успокоить. Надо тоже обучиться этой магии и делать своим женщинам, вместо кунилингуса. Ещё неплохо было бы освоить массаж стоп, говорят, что это тоже башню им срывает.

– Давайте я вас посушу! – второй покрепче телом, но голос у него помягче.

– Дайте полотенце, да и всё… – я продолжаю злиться.

Вытираюсь насухо, провожу ладонью по колючим волосам, ощупываю ровную бородку. И всё же хорошо меня подстриг, кошусь на мастера, но всё-таки не извиняюсь. Повисла пауза, никто не понимает как тут себя вести, исчерпан ли конфликт? Эти двое смотрят на меня и не моргают, решаю разорвать молчание и перевести внимание в другое русло.

– Нальёте выпить? – подмигиваю франтам и пересаживаюсь с кресла на кожаный диван.

– Да конечно, что вы предпочитаете? – франт в два шага подлетел к напиткам.

– А что тут есть? – сижу с непринуждённым видом, как будто бы не я чуть не угробил пацана.

Нельзя нервировать так человека с перепоя, вот был бы я скандальный тип, разнёс их богадельню в пух и прах.

– Пиво, виски и коньяк! – отчитался франт.

– Виски и немного льда… – буду пить как настоящий янки, они же нашу водку тоже пьют.

– Хорошо! – франт откупорил пузырёчек виски и чуть плеснул его в стакан.

Показал ему два пальца, тот смекнул, подлил вторую порцию и бросил льда.

– Вот, пожалуйста! – барбер подал мне бокал.

Я покрутил его в руках и сделал маленький глоток. Хотелось сморщиться, но я перетерпел, ни в коем случае нельзя позориться перед такими сопляками. Горечь провалилась в глотку, добралась до пищевода и учинила там пожар. Америкосы пьют и не кривятся, неужто оставляют себе лучшие разливы, а всякое фуфло толкают за границу. В этом вся их сущность, показуха, да и только, всюду свои щупальца суют, а потом страдают. Пусть только рыпнутся на нас, франты всех их перемочат. Я прыснул вискарём в стакан, заулыбался, как дурак, представил, как воюют эти двое, против отряда пендосни.

– Я посижу тут, если вы не возражаете? – устал сидеть в квартире, хотелось уже с кем-нибудь поговорить.

– Да, конечно! Как вам угодно… – франтам некуда деваться, придётся потерпеть.

– Давно вы тут работаете? – я развалился на диване, дав им понять, что я тут задержусь.

– С открытия, почти два года… – ответил малахольный тот, что стриг меня.

– Фифть… прилично! – свистнул я.

– Нормально! – подхватил второй, раскладывая между делом свои ножницы, расчёски.

– И как работа, нравится? – я никогда бы не пошёл работать парикмахером.

– Работать можно, есть свои особенности… – один всё наводил порядок возле кресла и выкинул мои остриженные волосы в помойку.

– Я, наверное, тут первый кто бухает? – захотелось покурить, а выходить не хочется.

– Выпивают иногда, но чаще всего пиво! – второй уже крутился возле стойки и натирал бокалы.

Разговор идёт внатяжку, я думал эти парикмахеры, как таксисты, молотят языком, не затыкаясь. Делаю глоток и выдыхаю через ноздри, глаза слегка намокли, но слез не появилось.

– А женщин вы не принимаете? Ну, есть же те, которые стригутся коротко! – я аккуратно хочу выяснить какой направленности эти двое.

– У нас тут типа мужской клуб, женщины сюда не ходят! – ответил первый, а второй кивнул.

– «Ну, однозначно гомосеки…» – понял я.

– Вы ведь не пойдёте в женскую парикмахерскую, будь у вас чуть волосы длиннее… – дрищавый улыбнулся, как будто, что-то остроумное сказал.

– Мы все туда ходили, пока не появились ваши барбершопы! – я осушил стакан и протянул его вперёд.

Тот, что у стойки был забрал бокал и вопрошающе взглянул в мои глаза. Наверное, хотел мне предложить ещё стаканчик, но эту дрянь я больше пить не буду.

– А дай мне пива… – я щёлкнул пальцами и понял, что этот жест я сделал зря.

Франт взял бутылку и дёрнул крышку открывашкой, переливать в бокал не стал, а сразу подал мне. Я принял запотевшую бутылку и сделал продолжительный глоток, пиво для меня как лимонад, могу хоть флягу выпить.

– Клиентов то у вас не много, а? – неплохо было бы разбавить наше трио, влить красок, оживить беседу.

– А в будний день, всегда так… – один мыл мой стакан, второй завис перед окном.

– И всё же зря вы женщин не пускаете, не любите их что ли? – я сейчас бы с удовольствием потрещал с любительницей коротко подстричься.

– Да к нам и не пойдёт никто, это не салончик красоты! – франт оторвался от окна и глянул на меня.

– Вы сами их отпугиваете, своей вот этой чепухой… – мне захотелось довести до них простую суть.

– У нас концепт, идея и традиция, клиентов нам и так хватает! Зачем работать на всех сразу? Вы ведь с ангиной к окулисту не пойдёте! – тот франт, что стриг меня, взорвался и резко высказался.

– Ну, там понятно, разные специалисты, а ты работаешь лишь с волосами. Или у женщин они какие-то другие? – я посмотрел на барберов и цыкнул.

– Женщины помимо стрижки делают себе завивки и укладки, а мы таких услуг тут не оказываем! – франт уже пытался объяснить мне всё на пальцах.

– Обучиться можно, вы не пробовали? – я закипал уже от этой глупости.

– Зачем? Нам этого не нужно… – франт снова отвернулся и уставился в окно.

– А ваш владелец знает, что вы тут городите? – ещё немного и я их тут убью обоих.

– Разумеется… – фыркнул на меня какой-то жалкий недоделанный парикмахер.

– Да что-то слабо верится, дайте-ка мне книгу отзывов и предложений! – я поставил пиво на пол и поднялся на ноги.

Франт оторвался от окна, полез возиться в документах в серенькую тумбу. Он высыпал на кафель кипу беленьких бумажек, раскинул их по сторонам и протянул другому тоненькую книжку. Я тихо отрыгнулся, пивной газ звучно выходил со всех щелей, пора отсюда сваливать.

– Вот, пожалуйста! – бородатый паренёк положил на стойку книжку и отступил назад.

– Спасибо! – буркнул я.

– Эти два придурка, уничтожат тебе бизнес. Я б выпер их отсюда и открыл нормальную парикмахерскую…

Я вышел из салона с высоко вздёрнутую головой, гордость переполняла моё сердце, я взял и поступил как настоящий, честный человек. Мой отзыв прочитает бизнесмен и примет меры. А я ещё зайду, недели через две, проверю, не выкинули ли книгу эти два балбеса. Я вдохновился своей смелостью, мне даже захотелось поменяться, стать чуточку добрее и порядочней. Таких людей как эти франты нужно ликвидировать или сажать в тюряги. Из-за таких у нас в стране бардак, вот толи дело было при Советах, любой донос и человек уехал исправляться.

– «А может взяться мне за это дело? За исправление людей! Я знаю, грешен, зато намеренья мои благие. И измениться я смогу!»

В церквях ведь много бывших наркоманов, пьяниц и блудниц. Мне там уж точно не откажут, вольюсь в систему, воодушевлюсь и буду проповедовать добро. А горлышко бутылки заменю плетью, я видел это где-то в фильмах. Аббаты, закрываясь в кельях, хлещут себе спины, да и у наших есть подобные решения, я больше чем уверен.

– «Любую слабость можно побороть!» – присел на лавку и задумался, мне много от чего придётся отказаться.

Икота с алкогольным привкусом мне тонко намекнула, что этого нет в жизни у духовных настоятелей.

– «Ну, с этим всё понятно, возьму и брошу, а если не смогу то закодируюсь!»

Тут главное иметь желание и именно сейчас оно во мне родилось. Я поднял голову и посмотрел по сторонам, а мимо проходила молодая девушка, лет эдак двадцать пять ей и не больше.

– «Какая ж задница у вас, мадам!» – хотел бы я ей высказать свой комментарий, но сдержался.

Сладкий аромат её духов, заставил подскочить меня на ноги и следовать за ней. Я топал в паре метров позади и всасывал ноздрями воздух подслащенный ванилью с цветочно-цитрусовыми нотками. На стройненькой блондинке светлая футболка, заправленная в бежевую юбку по колено. Материал настолько тонок, что я вижу очертания её белья, и это стринги. Платье при ходьбе забилось меж её натренированных булок. Мне захотелось всунуть туда пальцы или что-нибудь ещё. Я как зомбированный шагал за ней через дворы и не рискнул привлечь к себе внимание.

– «Пора сворачивать…» – уже виднеется мой дом.

Так вот же она слабость, к тому же самая тяжёлая с которой мне никак не справиться. Я с ранних лет был слаб перед девчонками и до сих пор не пропускаю юбок. Нельзя ведь положить на полочку свои мешочки, но нужно как-то научиться отвлекаться.

– «Да это просто не реально!» – перед глазами возникают пошлые картинки.

Остановился, отдышался, закурил.

Домой вернулся с банкой пива, оставлю до тех пор, пока опять не затрясёт. Сидел полночи пялясь в телефон, все ждал, когда напишет Юлька. Блуждал по соцсети и через каждых пять минут проваливался в сообщения. Наивно было полагать, что эта дамочка напишет, но продолжал надеяться на это. Так и уснул, зажав в руках смартфон…

The Kilimanjaro Darkjazz Ensemble (Scirocco) – для полного погружения в сцену, воспроизведите этот трек.

Я заперт в тёмной комнате, по полу заструился горький дым, такой всегда сопровождается пожаром. Он поднимается всё выше, я скоро захлебнусь его обилием. Дышать становится сложнее, пытаюсь проглотить хоть каплю воздуха, но этот дым уже врывается в мой рот и проникает в лёгкие. Пытаюсь разодрать клубы густого дыма, пробиться к двери, выскочить наружу. Но чем сильнее я сопротивляюсь, тем мне сложнее двигаться. Мне страшно, чувствую, что близок к смерти, меня сгибает к полу, он тут же разверзается, и я проваливаюсь в трещину. Секундное падение и я оказываюсь в преисподние, перед самим Дьяволом. Вокруг нет мучеников, и ни каких котлов с кипящей лавой. Я поднял голову и попытался встать, но у меня не получилось. Меня как будто приковало Люцеферским взглядом, огромный красный зверь с горящими глазами, сидит на троне из обглоданных костей и усмехается. Он чуть махнул рукой, и что-то подняло меня на ноги, я даже пискнуть не могу, все мышцы стянуты. У зверя острые клыки и когти словно бритвы, он щёлкнул тремя пальцами и черти заиграли соло на горящих скрипках. Бесята прыгают вокруг меня, стрекочут языками, словно змеи и истерически хохочут. К их музыке присоединился хор из нескольких отрезанных голов, тела лежат в сторонке. Скрип струн пронзает меня насквозь, Дьявол снова щёлкнул в пальцы и я затанцевал. Скакал и кланялся как жалкая марионетка перед бескрылыми уродцами и жутким падшим ангелом. Властитель с козьей бородой издал непостижимый рык, и позади меня возникла женщина ехидна. Ее змеиная часть тела обвилась вокруг меня и притянула ближе, она способна переломить меня напополам, я чувствую её величие. И даже находясь в аду, в объятьях ужасно смерти, она мне показалась привлекательной особой с шикарной грудью и выдающимся лицом. Её раздвоенный язык прошелся по моим губам и спрятался обратно. Она задвигалась в такт музыки, чешуйки скользнули вниз по мне и зашуршали по полу. Сатана заблеял, как козёл, и топнул по камням копытом, змея отстала от меня и отползла подальше. Бесята налетели на меня, я вскрикнул, весь зажмурился и тут же провалился под землю. Я оказался в длинном красном коридоре, тут тусклый свет и он периодически мерцает. Здесь тысячи дверей и каждая из них с сюрпризом, желание войти в одну из них растёт во мне неутолимо. Я двинулся вперёд, стараясь не смотреть на двери, пытался закрывать глаза, они заговорили.

– Открой меня! Тебе понравится… – звучал приятный женский голос.

Я затыкаю уши, но продолжаю слышать голоса, и сами двери начинают преображаться, меняют цвет и материал. Пришлось остановиться у одной простецкой двери, точно такая же была и у меня в реальной жизни. Я прикоснулся к ручке, почувствовал тепло, но прежде чем открыть, прильнул к двери и стал прислушиваться. Там кто-то есть, я это точно знаю, рука сама вцепилась в ручку и опустила её вниз. Дверь отворилась, из комнаты повеял лёгкий холодок, а вместе с ним и затхлый трупный запах.

– Сынок? – я слышу тихий голос матери.

– Мама? – толкаю дверь и всматриваюсь в темноту.

– Это правда ты, сынок? – я слышу лязгающий звук цепей и настораживаюсь.

По телу пробежала дрожь, нащупываю в брюках зажигалку, чиркаю колёсико и прикрываю пламя пальцами. Я попадаю в свою комнату и тут же дверь захлопнулась за мной.

– Ты здесь? – дрожат не только пальцы, но и голос.

– Сын… – мать потянулась в мою сторону, гремя тяжёлыми цепями.

– Я рядом! – подхожу в плотную и протягиваю руку.

Она мне помнилась другой, цвет глаз её пропал, почти что выцвел. И выпали все волосы, лицо изможденно, весь лоб испещрён морщинами, а губы высохли да треснули. На матери какие-то вонючие лохмотья, она тут ходит под себя.

– Ты знаешь, где ключи? Как мне тебя освободить? – я пробежался пальцами по цепи, подёргал и замки.

– Не нужно, милый! Я этого заслуживаю, правда… – мать опустила голову и хныкнула.

– Да это издевательство!!! – цепь просто так не выдрать, как я бы не пытался.

– Оставь, ты только разозлишь его… – мать начала кричать, отталкивать меня.

– Кого? – я отступил и чуть не выронил единственную зажигалку.

– Дьявола! – мать затряслась и завопила во всю глотку.

Я что-то ощутил своим нутром, присутствие пугающей, могучей тёмной силы.

– Уходи дурак, спасайся! – мать засмеялась и стала на меня кидаться.

Мне негде было спрятаться, я просто замер в центре комнаты, меня опять всего сковало. Я слышу топот чьих-то ног, смотрю в дверной проём и тихо плачу. В комнату ворвался человек, точь в точь похожий на меня. Его лицо напряженно, он злобно дышит и смотрит сквозь меня.

– Заткнись паскуда! – он заорал и кинулся на мать.

Он пролетел через меня и не заметил этого, его кулак воткнулся, матери в живот, старушка выплюнула воздух и громко застонала.

– Когда же ты уже подохнешь, сука! – он или я душил её двумя руками.

Я слился воедино с двойником, во мне росла неистовая сила, я испытал подъём и наслаждение. Мать не хотела уходить, хрипела и пыталась вырваться, а я всё продолжал её душить. Она ослабла, перестала дёргаться, я бросил её на пол, достал ключ из кармана, снял замки.

– Давно бы так, скотина! – я пнул мамашу пару раз, спустился на колено и проверил пульс.

Глаза её за миг остекленели, лицо скривилось, да и рот перекосило, из носа выступила кровь. Я завернул мамашу в одеяло и вынес из квартиры. Её коротенькое, окочурившееся тело как раз вошло в багажник, туда же я закинул и лопату. На улице лил жуткий ливень, я гнал по тёмной улице почти вслепую. От света фар нет никакого толка, фонарных освещений не хватало, мне было всё равно, я жал на газ.

– Вот песенка твоя пропета, а как же ты хотела? За всё приходится платить. Всю жизнь я страдал из-за тебя! Сначала ты таскалась где-то, потом в наш дом тащила алкашей. Когда очередной твой муж воспитывал меня ударами по роже, ты просто закрывала уши и глаза. Мне было семь, а я уже тебя возненавидел, и жаждал вырезать твоё гнилое сердце. Я бы скормил его бездомным псам или помойным крысам! Теперь я счастлив, слышишь?

Я вывозился весь в грязи, пока тащил свою мамашу в лес. Свалился с трупом в небольшой овраг, да так что тело её хрустнуло. Взял мамку за ногу и поволок вперёд, одеяло скомкалось, зацепилось за кусты и там осталось. Мать нагребла земли в открытый рот, какой-то веткой ей пробило глаз, он тихо лопнул как пузырь у рыбы в брюшке и вяло вытек из глазницы. Я зря смотрел на это зрелище, меня всего перетряхнуло и едва не вырвало.

– Пожалуй, что пришли! – я выбрал место для могилы среди высоких пышных сосен.

Капал не долго, всё это действие как будто бы перемотали, как скинул труп мамаши в яму, тоже не припомню. Сижу и мокну под дождём, захлёбываюсь даже, от обилия пролитых с неба вод. Кровь скатывается с рук и перемешивается с грязью под ногами. Хочу курить. Кричу и плачу…

Проснулся я как от удара электричеством, мне не хватало воздуха и осознания, что это был лишь страшный сон.

– Я, правда, это сделал? – обхватываю голову руками.

Мой мозг сыграл со мной плохую шутку, я подошел к той самой стенке и стал ощупывать её. Дыр не было и никаких креплений тоже, выходит мать я не держал в цепях.

– Да что за хренотень такая? – я протаранил стену головой.

Я долбанулся лбом ещё разок, вдруг выскочившая шестерёнка залетит на место и заработает как раньше. Давно уже пора наведаться к специалистам, признаться им во всех деяниях. Пусть вытащат наружу из меня дьявола, я выбился из сил, устал ему сопротивляться.

– «Никто тебя и слушать не захочет, закроют с психопатами, да и напичкают таблетками!» – остаток здравомыслия отговорил меня от этого поступка.

В таких местах не лечат пациентов, а делают из них овощей. Хоть я там никогда и не был, но точно знаю так оно и есть. Уж лучше загреметь в тюрягу и сохранить рассудок, чем стать очередным подопытным. Я просто пережил упадок настроения, который у меня бывает через день. Мне хочется порезать свою рожу, чтоб люди знали, перед ними настоящий псих и редкостный урод. Никто не знает, что прячется внутри у человека, какие мысли и желания роятся в каждой голове. Любую роль сыграет человек, порядочные с виду люди оказываются мерзкими подонками и даже душегубами. Мы все пропащие ублюдки, я вижу каждого насквозь и ничему уже не удивляюсь.

– «Что ты такое человек? Зачем и кем мы созданы? В чём смысл нашей жизни? Плодиться и воспитывать детей?»

Человек восстал против природы, индустрия потребления и развлечения разжижила нам всем мозги. Мы строим высоченные высотки и заводы, сжигаем, пилим лес, уничтожаем популяции зверей и загрязняем океаны. Господь от нас не этого хотел, не зря нас выперли из рая и там бы учудили ужасающий произвол. И если верить Библии, то виновата во всём женщина, благодаря её проклятой выходке, теперь мы все страдаем. Адам повёлся на развратные игрища Евы, вкусил её плоды, за что и поплатился. Хороша, наверное, была бабёха, ходила по небу и прелести свои показывала. То выскочит из кустика, тряся перед Адамом грудью, то склонится к земле, явив перед несчастным два отверстия своей промежности. Да не один здоровый, полноценный человек не вынес бы такие муки, вот он и засадил, когда-то бывшему ребру. А Бог приревновал, несчастный импотент, поэтому и выкинул двух этих извращенцев. Ему ведь больно было наблюдать, как эти двое всюду шпилятся…