Русские цари

В Петербурге объявили, что император «скончался от геморроидальной колики». В Европе фраза стала нарицательной. И впоследствии, когда Екатерина пригласила в Петербург Д’Аламбера, знаменитый французский энциклопедист отказался. И написал Вольтеру: «Я подвержен, к сожалению, геморрою, а в России эта болезнь, судя по всему, смертельна».

И, как возмездие, сама великая прабабка Александра будет умирать жалко…Удар настиг ее в туалете. С трудом слуги выволокли ее из уборной. Тело было тяжелое, а слуги постарели вместе с ней.

Императрицу уложили в ее комнате на полу, на матрасе, врачи запретили ее тревожить… И на этом жалком матрасе, на дворцовом полу будет умирать Великая повелительница. От французских энциклопедистов, Вольтера, Фридриха Великого, всех европейских монархов до крымского хана и кочующих киргизов – все умы были заняты этой женщиной. Нити главной политической игры в Европе были в ее руках… «И когда она дергала, Европа содрогалась, как картонный паяц», – писал современник. Прав был ее вельможа, который гордо говорил: «Ни одна пушка в Европе без нашего на то дозволения выстрелить не смела!»

И вот она умирала— на полу… «Не собирайте себе сокровищ на земле». Около нее осталась только верная служанка. Императрица громко хрипела. И этот хрип был слышен в соседней комнате, где ее сын, дед нашего героя, новый император Павел I, придумал устроить себе кабинет. И придворные, устремившиеся теперь в кабинет нового владыки, пробегали мимо спальни беспомощной властительницы. И из любопытства открывали дверь и нагло глазели на умиравшую…

В одиннадцатом часу в кабинет Павла вошел доктор-англичанин и сообщил, что императрица кончается.

В спальне Екатерины горело всего несколько свечей. В полумраке Павел и придворные ждали самого таинственного мига. Часы ударили четверть одиннадцатого, когда великая прабабка нашего героя испустила последний вздох – отправилась на Суд Всевышнего.

«Династия, загадочная для самое себя»

Все бумаги покойной императрицы были собраны в ее Секретном кабинете. Именно здесь ее сын император Павел I и нашел большой запечатанный конверт с надписью: «Его императорскому Высочеству Павлу Петровичу, любезнейшему моему сыну». В конверте находились «Записки Екатерины» – мемуары его матери… И, конечно же, он начал читать их немедля.

И уже вскоре читал с ужасом.

С бесстыдной откровенностью, в духе Руссо, Великая императрица писала о своей жизни… Главным героем «Записок» Великой императрицы был несчастный, погубленный ею муж. Она беспощадно описывала Петра III – жалкий, инфантильный, постоянно влюбляется в каждую новую фрейлину, «исключением остается только его собственная жена». Он не спит с Екатериной, потому что попросту не знает, как это делать. Поэтому в течение 9 лет она не может родить наследника. Но наследник необходим. Этого требуют интересы империи. И тогда приставленная к ней фрейлина сообщает Екатерине от имени потерявшей терпение императрицы Елизаветы:

– Бывают положения, когда интересы высшей важности требуют исключения из всех правил.

И она предлагает Екатерине самой выбрать себе любовника – для рождения наследника. И она выбирает. И вскоре рожает сына – будущего императора Павла I!

Можно представить ужас Павла после чтения материнских «Записок». И Павел положил «Записки» в большой конверт и навсегда запечатал их своей печатью. Когда на престол вступил Николай I, отец нашего героя, то первым делом он прочитал «Записки». И, назвав Великую Екатерину «позором семьи», запретил читать постыдные «Записки» даже членам романовского семейства.

Наш герой, Александр, прочтет их, только став императором, после смерти отца. И на конверте с «Записками» появится надпись рукой Александра II: «Запечатать до востребования».

Видимо, и он пришел в ужас: значит, они не Романовы?!

Тайна его династии

Но в Секретном кабинете Екатерины среди ее бумаг остался обрывок письма, который она забыла уничтожить. Это письмо от ее несчастного мужа.

Петр III писал: «Мадам, я прошу Вас не беспокоиться, что эту ночь Вам придется провести со мной, потому что время обманывать меня прошло. Кровать стала слишком тесной для нас двоих. После двухнедельного разрыва с Вами Ваш несчастный супруг, которого Вы не хотите удостаивать этим именем…»

Здесь текст обрывается, но зато сохранилась дата. Письмо написано на следующий год после свадьбы. Значит?! Значит, он спал с нею! И никакого равнодушия к ней у Петра не было! Это она, видимо, испытывала к нему непреодолимое отвращение. Она не хотела с ним спать, а он страдал, но не смел из стыда пожаловаться тетке-императрице. И только когда Елизавета потребовала наследника, Екатерине, видно, пришлось победить отвращение. И она понесла сына. Так что скорее всего Павел I был законным сыном Петра III. Именно поэтому у Павла были внешность, характер и даже привычки отца! Именно потому Екатерина так не любила Павла, рожденного от ненавистного супруга! А всю историю про любовника, который будто бы являлся истинным отцом Павла, она скорее всего придумала. Чтобы после ее смерти сын не начал мстить за отца. И не преследовал ее сподвижников. Тех, кто удавил его отца и которых она так ценила. И не сеял тем самым смуту в государстве, которое и было, пожалуй, единственной истинной любовью этой женщины.

Так что и в «Записках» Екатерина осталась той, кем была всегда – Правительницей.

Но если все-таки там была написана правда?!

Тогда после «Записок» Великой императрицы Романовы стали навсегда тайной. Тайной для самих себя.

Страсти по прадеду

Вступив на престол, дед нашего героя Павел решил побороться с «Записками» матери. Для начала Павел приказал торжественно перезахоронить Петра III. Чтобы все увидели – сын чтит отца.

Петр III был похоронен в Александро-Невской лавре. Екатерина отказала ему в праве лежать в Петропавловском соборе, где должно покоиться русским государям.

И Павел приказывает перенести прах Петра III на законное место – в Собор.

Но сначала ночью в Александро-Невскую лавру в черных траурных каретах Павел привез все семейство. Гроб Петра III был поднят и открыт. Прадед нашего героя истлел – рассыпались его кости, сгнил мундир, остались только перчатки, ботфорты и шляпа, в которой покоился череп. Но Павел заставил всю семью приложиться губами к печальному праху. Сам Павел, красавица-жена, дети – все целовали страшный череп. Отцу Александра Николаю было тогда несколько месяцев от роду. Но и его, новорожденного, поднесли к открытому гробу.

После чего в Зимнем дворце были выставлены два гроба для прощания.

Екатерина II и Петр III вновь соединились – после смерти.

И наступил день перезахоронения удавленного императора. Прах Петра III должен был отправиться в Петропавловский собор – для нового упокоения. И Павел приказал вчерашнему убийце отца – графу Алексею Орлову нести вслед за гробом корону убитого им императора.

В лютый мороз медленно двигался катафалк. А позади него на подагрических ногах с короной на малиновой подушке шагал старый гигант со зловещим шрамом через все лицо… Многие тогда говорили, что этот шрам— след предсмертного отчаяния несчастного Петра III… Будто, погибая, Петр выхватил тесак у убийцы и оставил на его лице этот знак.

И двухметровый больной старик в лютый мороз шагал на своих подагрических ногах, но все-таки донес корону до Петропавловского собора.

Четвертый поход гвардии: табакеркой – государя

Какие страшные и… великие люди жили в тот век! Все тот же граф Алексей Орлов – он не только убийством государя прославился. В дни войны с турками командовал русской эскадрой. В Чесменской бухте в яростном сражении сжег весь турецкий флот. Это было самое кровопролитное морское сражение века.

Особые были люди. И дед нашего героя справедливо их страшился.

В центре столицы Павел воздвигнул Михайловский замок, окруженный неприступными стенами, со рвами, заполненными водой, и караулами гвардии.

Но, построив замок, дед Александра так и не смог понять до конца, как опасна наша гвардия. Как и его несчастный отец Петр III, Павел I верил в абсолютную силу самодержца.

Он жаждал управлять всем – запрещая. Он управлял танцами («запрещение танцевать вальс»), одеждой («запрещены сюртуки с разноцветными воротниками и обшлагами» – повелел, чтоб они были одного цвета), внешностью («запрещение всем носить широкие большие букли», «запрещение носить бакенбарды») и даже звуками («запрещено, чтобы кучера и форейторы, ехавши, кричали»).

Гордо заявлял шведскому послу: «В России нет важных лиц, кроме того, с которым я говорю и пока я с ним говорю».

Но властелин миллионов подданных, хозяин обширнейшей империи забыл историю: его самовластие было ограничено. Не конституцией, не парламентом, но – удавками гвардейцев. Забыл он открытие своей матушки.

Будучи наследником престола, в своем дворце в Гатчине Павел создал свое карманное войско, как когда-то его убиенный отец Петр III. Его гатчинцы были воспитаны на той же строгой прусской дисциплине. И строгость гатчинской дисциплины Павел начал вводить в изнеженную екатерининскую гвардию. Со страстью, граничившею с безумием, он беспощадно карал екатерининских гвардейцев за малейшую небрежность – в форме или при маршировке. И теперь, отправляясь на парад или в караул, офицеры брали с собой ассигнации. Потому что очень часто не угодивших ему гвардейцев Павел с плаца прямиком отправлял в полки на окраинах России. А порой «дамоклова кибитка», как назвал ее Герцен, беспощадно увозила их в Сибирь или в крепость.

В самом элитном конногвардейском полку из 132 екатерининских офицеров осталось…. только двое! Все свое четырехлетнее царствование он будто мстил гвардейцам матери за гибель отца!

Но не понял он до конца фразы гордого генерала-гвардейца: «Вы горячи, и я горяч, нам вместе не ужиться». Не оценил.

И вот уже в гвардии составлен заговор.

Самое ужасное: дядя нашего героя, Александр, знал о заговоре против собственного отца. «Знал – и не хотел знать», – как скажет впоследствии граф Пален. Заговорщики пугали его неминуемым кровавым восстанием гвардии, коли на престоле останется отец, и его собственной гибелью по воле безумного Павла. Но они пообещали Александру: «Император останется невредим, его лишь заставят подписать акт об отречении». И после отречения, как писал один из ближайших друзей Александра, князь Адам Чарторыйский, Александр решил предоставить Павлу в полное распоряжение Михайловский замок, в котором низверженный монарх мог бы найти спокойное прибежище.

Как мог поверить Александр в эту мирную идиллию, зная судьбу несчастного Петра III?! Так что, точнее сказать, Александр заставил себя поверить. И все произошло, как и должно было произойти.

Перед тем как убить императора, гвардейцы собрались на веселый ужин.

Было выпито много вина. И в речах уже прозвучали страшноватые слова из далекого будущего. Например, лейб-гвардеец полковник Бибиков (его родственник возводил на престол Екатерину II) объявил, что нет смысла избавляться от одного Павла, но лучше «отделаться сразу от всей царской семьи». Но остальные заговорщики его не поддержали.

В полночь к потайному входу в Михайловский замок подошла толпа разгоряченных вином гвардейских офицеров. Среди них были последний любовник Великой Екатерины князь Платон Зубов и его брат Николай. Их вел любимый адъютант Павла. Заговор возглавлял граф Пален – другой любимец императора.

Заговорщики в парадных мундирах, со шпагами наголо ворвались в спальню Павла I. Но в спальне не было никого. С ужасом поняли: Павел сбежал, теперь всем им – конец! Пока офицеры пребывали в панике, один из вожаков, высокий, флегматичный генерал Леонтий Бенигсен, опершись на камин, неторопливо осматривал комнату. В углу огромной спальни стояли ширмы. И там, под ширмами, генерал и разглядел босые ноги самодержца. Несчастный Павел, услышав шум приближающихся гвардейцев, успел там спрятаться.

– Le voila, – насмешливо сказал генерал Бенигсен и показал рукой на ширмы. И гвардейцы выволокли оттуда несчастного государя.

Как бывает с деспотами, он сразу стал жалок и беспомощен. Маленький, курносый, в белых кальсонах, в ночной рубашке с длинными рукавами, он был похож на испуганного мальчика. И тогда вся пьяная толпа набросились на Павла… Он то неумело отбивался и просил пощады, то молил, чтоб дали время прочесть перед смертью молитву, то угрожал.

И, разгоряченный вином граф Николай Зубов, громадный, похожий на мясника, ударил со всей силы государя всея Руси в висок – углом массивной золотой табакерки. Павел упал на пол.

После чего генералы дали офицерам закончить дело. Братья Зубовы и Бенигсен торопливо покинули спальню. По одной из версий, француз – камердинер Платона Зубова сел на живот государя всея Руси. И двадцатилетний гвардеец-семеновец Яков Скарятин снял с себя офицерский шарф. И этим шарфом задушил самодержца Всероссийского.

По другой версии, «теснясь один на другого», императора душили всем скопом. А потом пьяные издевались над трупом – пинали сапогами бездыханное тело деда нашего героя.

И несчастному, задыхавшемуся от слез Александру пришлось объявить:

– Батюшка скончался апоплексическим ударом, все будет как при бабушке.

И со всех сторон – победный крик гвардейцев: «Ура!»

Павла нарядили в гвардейский мундир, треугольную шляпу надвинули на лицо, чтобы скрыть постыдный синяк от удара табакеркой. И только тогда позволили проститься с мужем «жалобно рыдавшей императрице». Она «упала на тело императора и обняла его». Но все тот же генерал Бенигсен весьма решительно попросил ее «не затягивать сцены прощанья, которая может повредить драгоценному здоровью Вашего Величества».

Как и в случае с убитым Петром III, объявлено было, что император скоропостижно и мирно скончался. Тело императора выставили в Михайловском замке – для прощания. Но как писала мадам де Сталь: «В России все – секрет, но ничего не тайна». И петербургское общество ринулось поглядеть на скоропостижно умершего. Но тело выставили умело. Греч вспоминал: «Я раз десять ходил в Михайловский замок и смог увидеть только подошвы его ботфорт и поля широкой шляпы, надвинутой ему на лоб. Едва войдешь в дверь, указывали на другую: «Извольте проходить!»

Вот так дядя нашего героя, будущий победитель Наполеона, стал императором Александром I.

Новый император не посмел тронуть гвардейцев-цареубийц.

И гвардеец Скарятин, играя в карты, вешал свой офицерский шарф на спинку стула, и все гадали: тот ли это шарф, которым удушили отца нового императора. Генерал Бенигсен стал одним из командующих армией в войне с Наполеоном. И когда Александр будет клеймить Наполеона «кровожадным чудовищем», Бонапарт насмешливо напомнит царю о «подвигах его полководца в спальне его отца».

Семейный призрак

Имя зверски убитого Павла I было окружено легендами в романовской семье… В Гатчине, любимом дворце Павла I, была комната с забитой дверью.

Там хранилась кровать из Михайловского замка – с одеялами и подушками, окрашенными кровью Павла. И слуги утверждали, что не раз видели по ночам призрак убиенного императора, бродивший по парадным залам Гатчинского дворца. Призрак этот будто бы всегда появлялся перед роковыми событиями.

Маленький Александр, приезжая в великолепный Гатчинский дворец, мечтал увидеть призрак своего деда. И сестра последнего царя Николая II Ольга рассказывает в воспоминаниях, как они в детстве ночью бродили с Ники по гатчинскому дворцу, надеясь и боясь увидеть неприкаянную тень.

И отец нашего героя, великий князь Николай Павлович, в самый страшный свой день будто бы видел этот призрак.

Престол, которого никто не хотел

У убиенного императора Павла III было четверо сыновей.

Двое старших – погодки: Александр и Константин. И двое младших: Николай (отец нашего героя) и Михаил.

В отличие от отца, маленького курносого Павла, Александр и Николай были атлеты – красавцы с медальными лицами. И в дальнейшем высокие красавцы-мужчины будут рождаться в романовской семье. Это жена Павла, плодовитая принцесса Вюртембергская, родившая Павлу восемь детей, принесла в романовскую семью красоту и стать Вюртембергской породы.

Между старшими и младшими братьями были почти два десятилетия разницы и пропасть в образовании.

Старших – Александра и Константина – Великая Екатерина отобрала у сына Павла. «Лучшая из бабушек» с младенчества руководила их образованием – сама придумала для них забавную азбуку, писала им сказки, проектировала «одежду, полезную для здоровья».

Даже воспитание детей Екатерина умело превратила в политический проект. Внуку Александру она мечтала передать престол вместо ненавистного сына Павла, Константину предназначала стать императором возрожденной Византии со столицей Константинополем (отсюда его имя!), которую задумала отвоевать у Турции. Россия и освобожденные балканские славяне должны были создать величайшую в мире – славянскую империю. Но свой проект великий политик осуществить не успела – императрицу хватил удар.

Однако убийство гвардейцами ненавистного ей Павла I посмертно осуществило мечту «лучшей из бабушек» – любимый внук вступил на престол и стал императором Александром I. И судьба уготовила Александру I победу над Наполеоном и всемирную славу.

Но чем старше становился победитель Наполеона, тем больше впадал в некую черную меланхолию. Убийство отца, участие в заговоре мучили. В 1819 году он прямо сказал брату Константину: «Должен сказать тебе, я устал и не в силах сносить тягость правителя». Это означало, что Константин (следующий по старшинству) должен был принять корону.

Константин любил убитого отца. Он был похож на Павла – такой же курносый с большими голубыми глазами. И был так же необуздан, горяч в гневе. Никогда не мог он забыть той мартовской ночи. Сразу после убийства императора в комнату Константина пришел вчерашний любовник его бабки, князь Платон Зубов. Константин спал, но Зубов грубо сдернул с него одеяло и, ничего не объясняя, заставил одеться. Константин решил, что его ведут убивать. Но его увезли из Михайловского замка в Зимний дворец, где заговорщики объявили его брата Александра императором.

Константин сказал тогда (конногвардейцу Саблукову): «Брат мой может идти царствовать, коли ему нравится. Но, если бы престол должен был перейти ко мне, я отказался бы!»

Престол, покрытый отцовской кровью, ужасал его. И потому на предложение брата Константин тотчас ответил, что готов «просить у него место второго камердинера… только бы не быть царем на троне!» И торопливо написал официальное отречение: «Не чувствую в себе ни тех дарований, ни тех сил, ни того духа…» и т. д.

Следующим по старшинству братом был Николай, отец нашего героя. Николай благоговел перед императором – победителем Наполеона и почитал Константина. В честь старших братьев он и назвал своих сыновей Александром и Константином.

Но Николая не готовили к трону. Его учили только военной муштре, и он преуспел в ней. Николая считали солдафоном в большой романовской семье. И, что куда опаснее, солдафоном считала его и могущественная гвардия.

В гвардии служили тогда многие столичные интеллектуалы и презирать «солдафона Николая» было модно. Так что император Александр понимал, как опасен престол для Николая.

Но выхода не было, и император Александр I отправился к отцу нашего героя. Царь не стал дискутировать, просто объявил младшему брату свою волю: в случае его смерти престол должен перейти к нему – Николаю.

Но император добавил: «Впрочем, это может случиться гораздо ранее. Я все чаще думаю сложить с себя обязанности и удалиться от мира. Европа нуждается в монархах молодых – в расцвете сил и энергии, а я уже не тот».

И мать нашего героя описала удивительную реакцию на это сообщение императора: «Мы слушали Государя, как два изваяния, с открытыми глазами и сомкнутыми устами..» Как и Константин, Николай пребывал в испуге… от предложения короны!

Он так же боялся престола… залитого кровью отца и деда!

И Александр I вынужден был его успокаивать: «Но минута, так вас устрашившая, еще не наступила, может, пройдет еще 10 лет», – сказал он на прощанье и уехал.

«Мы были поражены, как громом… В слезах и рыданиях от этой ужасной неожиданной вести мы молчали…» – записала мать нашего героя.

Слезы и рыдания от ужасной вести, что придется… царствовать!!!

Вот так случился этот великий российский курьез. Во всем мире братья обычно боролись за корону, даже на преступление шли. Здесь братья мечтали только об одном – отдать великое царство. Таков был итог походов гвардии на дворец.

А дальше случилось то, что и должно было случиться: до Александра I начинают доходить сведения о заговоре в гвардии. Гвардия вновь собралась в поход на дворец!

В 1820 году начальник штаба гвардейского корпуса генерал Бенкендорф пишет «записку», точнее – донос императору об этом заговоре.

Случилось опаснейшее: победа над Наполеоном обернулась в головах офицеров-интеллектуалов поражением идеи самодержавия. Гвардейские офицеры принесли из Европы домой, в Россию, идеи Французской революции.

«Не смысля, как привести собственные дела в порядок они хотят управлять государством», – писал императору Бенкендорф и приложил список заговорщиков.

Но царь поступил неожиданно. Александр I, этот царь-мистик, видно, решил, что пришло возмездие. Та самая гвардия, которая когда-то посадила его на трон, теперь решила его с трона согнать. И он отдает свою судьбу в Божьи руки.

Выразив сожаление, что заговорщики стали «жертвой того самого французского духа вольности, которым он сам так восхищался в молодости», император. убрал донос в стол! «Я разделял и поощрял эти иллюзии, не мне подвергать их гонениям», – сказал он позднее.

Но это был совершенно новый заговор старой гвардии. Впервые за столетие в нем не участвовал никто из царской семьи. Как и в прежних заговорах, часть заговорщиков собиралась убить царя. Но не для того, чтобы, как прежде, посадить на трон своего императора. Но для того, чтобы вообще обойтись без царя и объявить Республику!

Одним из главных заговорщиков был сын сибирского генерал-губернатора полковник Пестель. Он храбро воевал с Наполеоном. И этот русский Робеспьер, решивший основать Республику, ради безопасности будущей Республики задумал убить не только царя, но и всю царскую семью, чтобы исключить гражданскую войну. Впрочем, большинство заговорщиков были намного милостивее: они решили оставить императора на троне взамен его согласия на Конституцию.

Так в заснеженной России начался путь, который закончится гибелью династии, большевиками и великим расколом мира.

Однако дальнейшие сведения о заговоре заставили царя поторопиться с решением династических проблем.

16 августа 1823 года Александр написал тайный Манифест о престолонаследии. Наследником престола объявлялся отец нашего героя, великий князь Николай Павлович.

Но Манифест объявлен не был. В запечатанном конверте Манифест положили на секретное хранение в главном храме России – в Московском Успенском соборе, где венчались на царство русские государи. О Манифесте знал самый узкий круг лиц… Видимо, Александр все еще не терял надежды склонить Константина занять престол. Он не забывал, как относится к Николаю опасная гвардия.

Все это время Александр I почти не живет в России… Он участвует во всех съездах монархов, членов Священного союза – союза европейских монархов, воевавших с Наполеоном. Или бесцельно колесит по стране… «Он правит страной из коляски», – напишет современник. Император будто страшится столицы, где стоят опасные гвардейские полки.

В 1825 году «кочующий деспо2 т» (так называл его Пушкин) отправляется в очередное скитание— в маленький городок Таганрог, чей южный климат должен был помочь слабым легким императрицы.

Уезжая из Петербурга глубокой ночью, император подъехал к Александро-Невской лавре. В темноте у ворот лавры его ждал черный ряд монахов во главе с митрополитом. Во время чтения Евангелия Александр I вдруг опустился на колени и просил митрополита положить Евангелие ему на голову. Он долго молился и, молясь, плакал.

Новая тайна

Приехав в Таганрог, император неожиданно и стремительно умирает. Осталось медицинское заключение врачей. Оно так туманно, что очень трудно понять, от какой болезни умер победитель Наполеона.

И тотчас после смерти Александра I в столицу приходит слух, который переживет столетие, – Александр I не умер. Вместо него в гроб положили другого, сам же император ушел в Сибирь странником – молиться и каяться в страшном грехе – в злодеянии против отца.

Когда гроб с телом покойного императора прибыл в Петербург, слух усилился. Ибо гроб не открыли во время традиционного прощания. Впервые двор прощался с покойным государем, не видя лица умершего. Даже убитых государей со следами насилия – Петра III и Павла I выставляли для прощания.