Поспеши, смерть!

– Но так в «Уиздене»[1] написано, – говорил Айвор.

– Спорим, дубина, австралийцы не читают «Уизден»?

– Спорим, что австралийцы не умеют читать?

– Еще как умеют! Спорим, Брэдмен умеет?

– Так ведь читать – это не в крикет играть?

– А кто сказал, что одно и то же?

– Ты только что!

– Врешь, я не говорил!

– Сам врешь!

В этот момент Кэтлин вошла в круг света от фонаря миссис Брэдли. Не говоря ни слова, она прошла к своему спальному мешку – миссис Брэдли посветила ей под ноги, – легла на него и вдруг заплакала.

– Кэт! – сказала Миган. – Прекрати!

И легла на свой мешок рядом с ней. Миссис Брэдли благосклонно посмотрела на их сгорбленные под спальниками фигуры, прошла к своему месту, села на спальник и прислонилась спиной к стене. Вдруг перед ней возникла коренастая фигура Диша, самоназначенного часового в лагере.

– Все в порядке, мэм?

– Все в порядке, Диш.

Часовой пошел дальше. Сгустилась темнота, разгоняемая только дымом и всполохами факелов Мистов и богов.

2

Айвор повернул спальник так, чтобы видеть Зал Мистерий. Еще долго после того, как все затихли, он не находил себе места, наблюдая сияние факелов у двух статуй Иакха и думая, происходит ли что-нибудь вообще. Он был мальчик с воображением и хотя на публике подчеркивал презрение к отцовским теориям, следуя примеру старшего брата и сестры, но про себя наполовину надеялся, а наполовину боялся, что из всех этих приготовлений что-то может получиться.

Появление второй статуи Иакха казалось многообещающим, но самым главным, по его мнению, было любопытное поведение Александра Карри и еще более любопытное поведение миссис Брэдли. Почему, думал Айвор, она так сразу взяла на себя обязанность выдернуть ножик из руки мистера Карри, чтобы не позволить ему повредить статую?

Сейчас, вертясь без сна в своем мешке, окруженный ночной темнотой и шепотом ветра в ближайших темных деревьях, слыша неумолчное море чуть дальше на юге, он боялся второго Иакха, каким-то загадочным образом попавшего в акрополь Элефсина. Он чувствовал, что эта статуя требует своей доли почитания от Мистов.

Потом ему пришло в голову очевидное решение: он понял, зачем Александр Карри хотел проверить статую ножиком. Второй Иакх не был статуей – он был человеком! Айвор, зачарованный этой мыслью, глядел в небо, потом презрительно глянул туда, где его спящие спутники сгрудились на земле. Он сел, стараясь не шуметь, и сосчитал спальники.

Пока он считал, один из них зашевелился, и из него вылезла Кэтлин Карри и бесшумно стала отползать на четвереньках в сторону, к священному Залу Мистерий.

Заинтригованный, Айвор по-прежнему нервничал. Ему хотелось следовать за ней в предположении, что она направляется к какому-то наблюдательному пункту, откуда ей будут видны Мисты и будет понятно, что происходит – если вообще что-то происходит. Судя по тишине, пока вряд ли что-нибудь произошло, но, – напомнил он себе, – даже второй Иакх появился без шума.

Вдруг ухнула сова.

Он полежал еще, раздумывая. Но наконец уже больше не мог сдержать любопытства, вылез из мешка, надел сандалии и двинулся туда, куда ушла Кэтлин.

Он не видел, куда шел, так как было темно, как в погребе, хотя до рассвета оставалось меньше двух часов. Где-то неподалеку – из кипарисов, так странно перемежавшихся с заводскими трубами города, – снова послышалось уханье совы, и ему ответили. Айвор с замирающим сердцем понял, что это кричат не совы, а люди.

Наконец он вышел на такое место, с которого были видны едва освещенные Мисты. На этот раз между ними на земле стоял небольшой фонарь, потому что и их факелы, и факел Иакха догорели до основания и их пришлось загасить. Они сидели широким полукругом напротив первой статуи. Некоторые были спокойны, а некоторые нервничали – в зависимости от темперамента и заинтересованности в деле. Чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, Айвор ждал и слушал, но люди-совы больше не кричали, и ничего вроде бы не происходило в Зале. Так что он пополз вперед и вверх к нише, где нашли вторую статую. Ее там не оказалось. И мальчик совершенно этому не удивился. Осторожно и смело он тщательно ощупал все вокруг четырехфутовой ниши и ничего не обнаружил, кроме голого камня. На земле пальцы нащупали остаток выгоревшего факела.

И вдруг со стороны моря донесся замирающий крик тревоги.

А под ним, в Зале, Мисты вдруг запели. Густой бас сэра Рудри и баритон Александра Карри создали вполне согласованный фон для красивого тенора Рональда Дика и отчетливо произносимых им слов. Мальчик слышал звуки, похожие на заупокойную службу, и ощущал едва уловимый мистический запах ладана, который вскоре вдруг усилился: сэр Рудри разыгрывал свою последнюю карту.

Айвор прислушался, понюхал воздух, а потом, вдруг почувствовав свою защищенность из-за близости молящихся, медленно пополз мимо них к морю. И вдруг оступился. Из-под сандалии покатился камешек. Какой-то мужчина спросил:

– Что это?

Какая-то женщина тихо вскрикнула от страха.

Будто решив удивить их уже как следует, Айвор поскользнулся окончательно и покатился по склону.

От этого шума круг Мистов распался, как по сигналу. Сэр Рудри закричал:

– Проявление! Проявление! Осторожнее! Не толпитесь, не толпитесь!

Более скептичный Александр Карри ответил:

– Чертова ребятня! Не надо было их с собой брать.

Тут же каждому из них вышло подтверждение его слов. Подбирая Айвора и ругая его, они услышали еще ниже по склону звук убегающих ног.

– Кто там? Кто-то из этой мелкоты? – заревел Александр Карри.

Вдруг наверху зажегся факел, и при его свете стал виден силуэт в белом, стоящий посреди лишенного крыши Зала.

– Всем стоять! – велел сэр Рудри своему отряду. – Мы все здесь? Дик? Александр, Гелерт, Дмитрий?

Все были здесь.

Сэр Рудри раскинул руки. Бегущая фигура остановилась и, кажется, стала смотреть в сторону людей. Потом подняла голую руку, красную в свете факелов, и поманила компанию за собой.

Карабкаясь, оскользаясь, рискуя сломать ногу или шею, Мисты спустились к тому, кто их манил, но как только Гелерт, шедший впереди, приблизился на десять ярдов, второй Иакх – сомнений не было ни у кого, что это именно он, – резко повернул назад и, прыгая и подскакивая на бегу, так что казалось, будто он танцует эротический танец под какие-то языческие мотивы, – исчез в направлении моря.

Айвор, который держался как можно ближе к своим непривычно спортивным старшим, остановился возле брата. Ночь без блуждающего огня факела Иакха стала вдруг непроницаемо темной. Айвор подвинулся ближе к Гелерту и нащупал его рукав. Но главную цель своего путешествия не забыл.

– Гелерт, – сказал он, – ты знаешь, что Кэтлин где-то здесь?

Внимание Гелерта сразу переключилось на него:

– Что? Кэтлин? Где?

– Она выползла из лагеря, а я хотел пойти за ней. Но не догнал. Она где-то рядом. Я думаю, это она совой ухала.

В этот момент сэр Рудри, чье минутное бездействие было связано с необходимостью решить, каким курсом двинуться, приказал Мистам вернуться на свои места в Зале.

– Если произойдут иные проявления, – начал он, но не успел закончить, как на воде вдали показался отсвет факела. Иакх, привезенный из Афин морем, видимо, возвращался в обратно в город.

3

От тайного ухода Кэтлин и Айвора Кеннет и Стюарт проснулись, хотя не поняли отчего.

– Слушай, – сказал Кеннет, кутаясь в спальник, – здесь-таки здорово противно.

– Ага, – согласился Стюарт. Он задрожал от холода и ввинтился глубже в спальник. – А где Айвор? Айвор! – негромко позвал он. Ответа не было. Стюарт вылез из спальника и пошел посмотреть. – Слушай! – сказал он. – Его тут нет, и Кэтлин тоже нет. Ты не думаешь… Слушай, а куда они девались?

В этот момент проснулась Миган и грубо посоветовала им снова заснуть, сама тут же последовав своему совету.

– Надо кому-нибудь сказать! – сказал Стюарт.

– А кому, балда? Да все равно, я думаю, все в порядке. То есть должно быть, я так думаю.

– Да, но куда его понесло?

– Пополз посмотреть на эту развлекаловку! – вдруг осенило Кеннета. – Послушай, я за то, чтобы мы тоже! Если там вообще есть что видеть, так я хочу видеть.

– Ну да, а когда говорили, чтобы непосвященные удалились? Нам это видеть не положено!

– Балда, разве мы непосвященные? Мы вестники, забыл? Если мы здесь уже один раз были, то вполне можем еще раз туда пойти. В общем, я надеваю сандалии.

– Ладно, тогда я тоже.

Вскоре они тихо крались по тропе в сторону Зала, не зная, что Айвор рядом.

– Ты первый. Ты лучше меня крадешься, – сказал Кеннет.

– Нет, давай вдвоем. Смотри под ноги и не спотыкайся, и тогда все будет нормально. Только слишком близко не подходи, и все.

– Тогда пошли.

Они кружным путем подползли к большому Залу Мистерий и залегли почти у ног сэра Рудри. Но хотя лежали они неподвижно, как индейцы, ничего не происходило. Поэтому примерно через четыре минуты Кеннет коснулся ноги Стюарта, и они отползли прочь. Даже Айвор, ждавший и слушавший над ними, не видел и не слышал их движения. Таким образом двое мальчиков вернулись в лагерь до того, как началось что-то интересное. Там они обнаружили, что миссис Брэдли не спит и вооружилась своим электрическим фонариком. При их приближении она его включила.

– Что там происходит, деточки? – спросила она.

– В Зале – ничего, – ответил Стюарт.

– Кэтлин и Айвор куда-то подевались, – выпалил Кеннет.

При этих новостях миссис Брэдли проявила некоторый интерес. Она была полностью одета и вытащила из кармана рогатку, которую конфисковала перед отправлением из Афин. Вложив ее в руку Стюарта, поинтересовалась:

– Есть чем стрелять?

– Круглые камешки, – ответил мальчик, пересчитывая их на ощупь в кармане штанов. – Семь.

– Более чем достаточно, – сказала миссис Брэдли. – Если я в какой-то момент скажу: «Давай!», ты должен будешь разрядить это оружие в человека, на которого я посвечу фонариком.

– О’кей, – сказал довольный Стюарт.

– Ты, Кеннет, должен быть готов бежать в любую сторону, куда я скажу. Тебе знакома здешняя местность? Восток от запада отличишь?

Кеннет, шотландец, презрительно хмыкнул.

– Тогда идемте.

Она быстро и храбро зашагала к Залу Мистерий. Не останавливаясь, она забирала левее и тщательно выбирала дорогу между развалинами, держа генеральный курс к морю.

Неподалеку от ступеней, на которых сидели Мисты, тропа начинала петлять между заброшенными хижинами и разрушенными стенами.

Мальчики шли за миссис Брэдли по пятам. Вдруг она зажгла фонарь.

– Давай! – сказала она резко и отчетливо.

Перед ними вспыхнуло что-то белое, кольцо света от фонарика высветило развевающуюся материю. С похвальной быстротой и точностью Стюарт выстрелил круглым камешком из рогатки. Почти в тот же миг раздался тихий звук на склоне справа, полетел, подпрыгивая, камешек, мужской голос спросил: «Что это?», а женский приглушенно вскрикнул от страха. Для завершения картины послышалось, как кто-то спускается по склону таким образом, будто споткнулся и падает. Конечно, это был Айвор.

Когда круг Мистов разорвался, чтобы найти источник шума и выручить Айвора, миссис Брэдли прошипела Кеннету:

– На юг!

Он рванул к морю, она побежала на восток. Но преследуемый быстро свернул назад и побежал через центр пустого теперь Зала к воротам, ведущим к дороге. На этот раз он, одетый в белое и увенчанный цветами бога Иакха, был виден отчетливо, потому что освещался своим же триумфально пылающим факелом. Над ними скользили, оступались и топали Мисты, будто выводок сатиров, потревоженных на ночном свидании. Иакх остановился и поманил всех к себе, потом свернул резко на юг, разминувшись с Кеннетом менее чем на четыре ярда. Кеннет отважно устремился к нему, но пылающий факел вдруг потух. Темнота стала черной и будто густой на ощупь. Оказавшись один среди руин, мальчик вдруг испугался. Послышался голос Стюарта:

– Кеннет! Ты там?

– Да, – ответил Кеннет, снова обретая храбрость. – Я его упустил! Куда он побежал?

– Мы не знаем. Миссис Брэдли говорит, что лучше нам вернуться в лагерь.

– Но…

– Толку не будет. Вот он там!

Снова зажегся большой факел, но он уже был далеко над водой.

– Наверное, он опять на корабле, – сказал Кеннет.

– Туда он мог только перелететь, – ответил Стюарт.

Миссис Брэдли тоже видела факел. Она снова шла на юг, к морю, светя фонариком, и тихо звала:

– Кэтлин!

Но никто не ответил, хотя она осмотрела местность и заглянула в хижины. Наконец идущая за ней Миган сказала:

– Я думаю, она вернулась к воротам, тетя Адела.

Они вернулись в лагерь. Там бегали с фонарем сэр Рудри, Александр Карри, Айвор, Гелерт и Дик.

– Перекличка! – сказал сэр Рудри. – Так, все мы здесь? А, Беатрис, это ты была только что в Зале? Ты там что-нибудь видела или слышала? Что там было?

Мальчики, миссис Брэдли, Миган и Мисты быстро дали описание того, что видели и слышали. Накануне Диш, исполнив долг часового, пошел спать в гостиницу. Сейчас Гелерт был послан сторожить гостиницу до рассвета и убедиться, что Диш не покидал ее ночью. Кэтлин нашли, как и предсказывала Миган, в ее собственном спальнике, Армстронг совершенно невинно спал в своем, отнесенном чуть выше по склону, чтобы, как он уже объяснил несколько угрюмо, быть под рукой на случай, если понадобится снимать ночные кадры со вспышкой магния. Моргая на всех в луче фонаря сэра Рудри, он сказал, что слышал шум.

Сэр Рудри едва сдержал свое возбуждение при обнаружении нового свидетеля, которому можно было излить свои теории и надежды.

– Это было чудесно! Чудесно, друг мой, – заверил он. – Я хотел бы получить фотографии всего этого, но вы не расстраивайтесь. Времени на это действительно не было.

Миссис Брэдли заметила, что он больше не сердится на Армстронга.

– Было время, пока вторая статуя торчала над лестницей, – сказал Кеннет.

Александр Карри потрепал сына по голове, а сэр Рудри нахмурился.

– Кощунство, Кеннет, – сказал он. – Было бы кощунством снимать эту статую. – Он повернулся к полулежащему Армстронгу. – Я более чем удовлетворен, – сказал он. – В конце концов, мы все были свидетелями. И можем дать показания о том, что видели.

– Про корабль и вообще, – не смогла сдержать смех миссис Брэдли. Самопоздравительное выражение на лице сэра Рудри исчезло, сменившись укоряющей хмуростью.

– Ничего смешного, – сказал он мрачно. – Совсем ничего смешного. Мисты, возвращаемся в Зал. Остался еще один обряд.

– Да, еще один. Это был свадебный обряд, – сказала миссис Брэдли вполголоса. Услышал ее только сэр Рудри.

– Что ты говоришь, дорогая Беатрис? Конечно же, нет! Ты же не хочешь сказать, что видела… конечно, всегда предполагалось, что кульминация откровения Мистов…

Миссис Брэдли торжественно кивнула.

– Всегда предполагалось, – повторила она. – Я лично отныне не сомневаюсь.

Разрываясь между необходимостью быть джентльменом и уважать нежелание женщины развивать тему и почти безумной жаждой узнать, что именно она видела, сэр Рудри сказал:

– Тебе повезло. Жалко, мне не удалось это увидеть. Но послушай, наверное, у тебя есть сверхъестественные способности!

– Я никогда так не думала.

Сэр Рудри, сопровождаемый Мистами, вернулся к собственной статуе Иакха и облил ее водой с востока и запада. Он помолился небу о дожде, о земле и о росте.

Миссис Брэдли вернулась к Кэтлин Карри, которая устало всхлипывала, положив голову на грудь Миган.

4

– Так кто же был этот человек? Я видел, как он за нами шел. Он был в той церкви в Дафни, рассматривал мозаику – в первый день, как мы приехали в Афины, – произнес наутро Рональд Дик.

– Мне странно, что мистер Карри его не узнал, – отозвалась миссис Брэдли.

– Мистер Карри не ходил в ту церковь. Он сидел в тени и переобувался, если вы помните.

Миссис Брэдли помнила. Она помнила все до последнего богохульные комментарии Александра о состоянии его ног, помнила, как по злому покрасневшему лицу стекал пот цвета хаки. Помнила все его комментарии о монастырях вообще и об этом конкретном в Дафни.

Она сочла, что Дика вполне можно оставить идти рядом с Миган, как он того хотел, вздохнула и немного прибавила шагу, выполняя просьбу Мэри Хопкинсон следить, чтобы сэр Рудри и Александр Карри не ссорились. Они уже вступили в жаркий спор, хотя день только начинался.

– Но я не вижу никакого, совсем никакого смысла, – с раздражением повторял Александр, – идти из Афин морем до Нафплиона и подходить к Микенам с юга. Куда лучше было бы поездом из Афин в Коринф и на юг к Микенам оттуда.

– Единственный возможный путь к Микенам, – сказала миссис Брэдли, – это через Аргос и Тиринф.

– Не только, – возразил сэр Рудри, все утро веселивший или (в зависимости от темперамента) раздражавший членов отряда. – Не только это, дорогой мой Рональд и дорогой мой Александр: вспомните, что мы до посещения Микен еще проходим Эпидавр. Вот почему мы едем морем в Нафплион, – сэр Рудри демонстративно проявил беспечность и благожелательную терпимость. Он считал, что таким поведением привлечет благоприятные события.

– Вы ни разу не говорили, что нам сперва надо посетить Эпидавр, – буркнул Александр Карри.

Паломники возвращались из Элефсина в Афины по пыли и жаре, кроме мальчиков – их оставили на попечение Диша с указанием вернуться на первом же автобусе, на который они смогут сесть. Дмитрий был оставлен, вопреки его желанию, вести и обхаживать быков. Последние, увешанные, как и вся компания, гирляндами в честь Деметры, Персефоны и Иакха, тащились обратно вдоль Священного Пути под ликование сэра Рудри и остальных паломников, которым представилась возможность почти весь оставшийся путь проехать на автомобиле.

– Ох, мои ноги! – сказала Миган миссис Брэдли, идя рядом с нею возле пустого фургона.

Кэтлин, бледная и задумчивая, шла рядом с обожающим ее Гелертом, а малыш Дик топал по другую сторону от Миган и однажды схватил ее за руку, но она вскрикнула от боли и руку выдернула. Дик покраснел и пробормотал, заикаясь, какое-то извинение.

– Можете не извиняться, – сказала Миган. – Я не против была бы дать вам руку, милый Рональд, если вы хотите, но я ее отбила этой ночью о нашего общего друга, в разгар веселья, и она сейчас очень чувствительна.

Она кивком показала на Армстронга. Он, прихрамывая, шел сейчас отдельно, хотя и был членом экспедиции. Рядом с ним шел Дмитрий. У обоих вид был суровый и мрачный. У Дмитрия – потому, что он терпеть не мог ходить пешком, а еще потому, что договорился со своей девушкой о свидании, на которое теперь не попадет. А у Армстронга – из-за болезненного синяка на правой ягодице и еще одного на левой голени. Мухи кусали всех, кроме сэра Рудри и миссис Брэдли. Особенно они доставали и мучили Александра Карри, и от их нападений его тирады становились еще более злыми и раздраженными.

И все же он был рад увидеть, как уходят назад голые обрывы Саламина, кипарисы, фабричные трубы Элефсина и разрушенный Зал Мистерий. Когда спор затих, Александр Карри не попытался его оживить, а нарочно отстал, чтобы поравняться со своей дочерью. Он заговорил о семейных делах, и Гелерт, который не любил подобные домашние беседы и понимал, что Александр не хочет его включать в разговор, прибавил шагу. Он догнал отца и затеял с ним спор о мозаиках шестого и одиннадцатого веков. Гелерт демонстрировал невежество, сэр Рудри – презрение.

Когда Александр Карри удостоверился, что молодой человек окончательно избавил их от своего общества, тон его изменился. Вдруг он оставил тему писем из дому, болезней, свадеб и прочих обыденностей и спросил внезапно и зло:

– Что ты делала ночью?

– Любопытствовала, что тут вокруг, – ответила Кэтлин, не отводя глаз от дороги.

– Любопытствовала, значит? И каков результат твоего любопытства?

– Выяснила, что второй Иакх – это была шутка.

– Вот как? – переспросил Александр, блеснув глазами. – Расскажи подробнее.

– Подробнее я сама не знаю, отец. Когда я подошла посмотреть на статую, ее там не было. Зажженный факел был прилеплен к камню – глиной или чем-то вроде, наверное, чтобы казалось, будто статуя все еще на месте, но ее самой не было.

– Ты в этом уверена?

– Уверена, конечно.

– А где она была?

– Этого я не могу тебе сказать.

Александр посмотрел на ее серьезный красивый профиль.

– То есть не хочешь сказать? Ты меня считаешь дураком?

– Не всегда, – ответила Кэтлин, и очевидная ее искренность лишила это наблюдение оскорбительности.

Александр Карри фыркнул:

– Этот Мак-Нейл за тобой сюда не приехал?

– Как бы он мог себе это позволить, отец? Ему приходится все, что он может заработать, платить за обучение в колледже.

– Ты ни пенни не увидишь из моих денег, Кэтлин, если за него выйдешь. Имей в виду!

Наконец утомительный путь пришел к концу, и потом, когда девушки причесывались в комнате Кэтлин, Миган спросила:

– Там, в Элефсине, это был Мак-Нейл?

– Кто ж еще? – рассудительно ответила Кэтлин. – Я ему сказала, что он глупец – так далеко ехать.

– Это он был Иакхом?

– Нет, конечно. Миган, по шотландским законам мы с Иэном муж и жена.

– Муж и жена! – Миган села на кровати, ошеломленная известием. Но тут же вернулась к своей обычной манере вести беседу. – Ну и дура ты все-таки!

– Всегда рада выслушать твое мнение, – ответила Кэтлин с чувством.

– Но зачем ты это сделала, глупенькая?

– Я так хотела, а его уговорила. Но я не знала, что он поедет сюда, болван эдакий!

Миган захихикала.

– Хотела бы я посмотреть на лицо твоего отца, когда он узнает!

– Он не узнает. Мы не будем жить вместе, пока Иэн не кончит курс и не найдет работу.

– Я на твоем месте сказала бы ему и вытерпела ответ. Кстати, Кэт, почему ты вчера не заорала? Я бы тебя куда быстрее нашла.

– Не могла. Все бы знали. Он ничего такого не думал, Миган.

– Он подлец, вот он кто!

– Я ошиблась, идя на голос Иэна. Темнота очень обманчива.

– Но как…

– Я думаю, он пошел за мной. Я дважды выходила увидеться с Иэном, и он, видимо, каждый раз шел за мной.

– Но, Кэтлин, это же ужасно! Ты должна сказать моему отцу. Он положит этому конец.

– Я теперь буду с Иэном. Он поведет одну из наших машин. И все будет в порядке.

– Ну, я наверняка на нем оставила отметину, пусть знает, подлец!

Глава IV

– Эй, Ксанфий!

– Что?

– Ты не заметил?

– Что еще?

– Как испугался он меня?

– С ума сойти!

1

В Афинах миссис Брэдли получила письмо от Мэри Хопкинсон. После новостей о своей дочери Олвен жена сэра Рудри перешла к разговору о муже.

«Я надеюсь, – гласило письмо, – что Рудри и Александр как-то ладят. Я забыла тебе рассказать о древних Аполлонах. Ты знаешь, что их несколько. Я не знала, пока не началась эта жуткая свара, но есть Аполлон Стрэнгфорда и мраморная статуя юноши, а еще, кажется, Аполлон из Суниона. В общем, Александр сыграл с Рудри очень злую шутку: поручил знакомому скульптору сделать еще одну статую и подделать ее под старинную. Потом он сделал вид, что какой-то его друг нашел эту статую где-то на Сицилии. Мой бедный Рудри поддался на этот безбожный обман и написал статью в «Археолог». Александр тут же написал редактору письмо, где ставил под сомнение подлинность статуи. Конечно, над Рудри все смеялись, и это было очень плохо. Рудри думает, что никогда не загладит впечатления об этой статье, бедняжка. Ученые сложно переживают такие вещи. Он на все готов, чтобы расквитаться с Александром. Я все еще не могу понять, зачем он пригласил Александра в экспедицию. Наверное, он думает, что сможет ему показать…»

Миссис Брэдли дочитала письмо до конца, которое заканчивалось обычными общими сплетнями, вздохнула, зажгла спичку и сожгла письмо в камине.

Весь следующий день у экспедиции прошел спокойно. Сэр Рудри писал дневник и посвящал окружающих в подготовку визитов в Эпидавр и Микены, но в основном он отдыхал. Миссис Брэдли сочла это тревожным признаком, зная его темперамент и характер. Александр Карри, вспыльчивый, с кирпично-красным лицом, зафрахтовал судно, на котором паломникам предстояло прибыть в Нафплион. Каковы бы ни были его недостатки, он умел искусно торговаться, и как ни критиковал сэр Рудри условия, на которых Александр получил судно, цена была необычайно низкой.

Корабль под названием «Аргос» стоял в Фалерской бухте, и вся компания добиралась до него на весельных лодках. Это было каботажное судно огромной ширины, малой осадки, с шумной машиной и своеобразными кивающими движениями, придающими ему заметную, хотя и не слишком приятную индивидуальность. Паломники толпились у его мощного неуклюжего ограждения, отремонтированного за счет сэра Рудри перед отплытием из Фалера. Плавсредство смело устремилось через море к Эгине, потом к Гидре, потом к Специи и вверх по заливу к маленькому дружелюбному Нафплиону с его пыльной гаванью, гоняемым ветром мусором, ухабами на дорогах, обрывом, окрестными горами и торчащим скалистым перешейком под стенами Паламиди.