Карманные истории

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. – Кажущийся безразличным тон Кирилла стал предельно серьёзным.

– О чём же? – Игорь слегка подался вперёд, опёрся руками о колени, приготовившись слушать увлекательную историю.

– Ты ведь не веришь во всякое волшебство и тому подобное?

– Пф, нет, конечно! – Игорь прыснул, вспомнив о том, как бабушка в детстве пыталась его убедить в существовании телекинеза, хотел было рассмеяться, но серьёзный взгляд Кирилла перебил всё желание.

– Я понимаю, что это прозвучит как полный бред. Ты можешь мне даже не поверить, посчитаешь меня сумасшедшим или ещё чего хуже. Но как друг, пожалуйста, послушай.

Игорь положил руку на плечо Кириллу.

– Я всегда готов тебя выслушать.

– Тогда восприми меня максимально серьёзно, хорошо? – Кирилл осторожно убрал руку Игоря со своего плеча, положило её ему на колено. – Я не знаю, какое слово подходит под это определение. Лет в пять или шесть я заметил у себя одну странность, которой, как я понял, не было ни у одного, кого я встречал за всю свою жизнь.

– Ты не писался в постель?

– Очень смешно. – Кирилл легко стукнул Игоря в плечо.

– Ну, так и что там со странностью?

– Перед моими глазами мелькали слова, иногда я слышал голоса в моей голове, которые принадлежали людям, что сидели рядом со мной. Через какое-то время я осознал, что это не плод моего воображения.

– Ты знаешь мой скептицизм, – без капли удивления сказал Игорь.

– Это произошло, – продолжил Кирилл, будто не услышав друга, – когда моя мама готовила завтрак. Она молчала, думала о том, добавить ли в яичницу лука или же не стоит. Я сказал ей, что с луком будет куда вкуснее. Она удивилась, но приняла это за мою просьбу или вроде того.

– То есть ты отчётливо слышал, как она это произносит? – повёл бровью Игорь. – Может быть, она и вправду это сказала?

– Нет.

– Почему ты так уверен в этом?

– Когда я пытаюсь подслушать чьи-то мысли, то они звучат немного по-другому, не так, как обычная речь. Помнишь ощущение, когда под водой плаваешь и уши закладывает? – Игорь кивнул. – Это очень похоже, но не совсем. Голоса я слышу отчётливо, но на них будто в какой-то программе эффект накладывают.

– Были ли ещё подобные случаи?

– Иногда я отвечал на вопросы людей, когда они ещё не успели их озвучить.

– То есть ты контролируешь это?

– Изначально нет. Раньше я лишь иногда слышал мысли людей. Причём не полноценные монолиты мириадов мыслей, а одно-два слова или же неполное предложение. Я стал пытаться концентрироваться. Представлял, будто я открываю дверь, на которой написано имя нужного мне человека. Пару раз у меня получалось услышать несколько предложений, но зачастую я слышал какой-то шум, который похож на треск телека, когда ты не выбрал канал. Со временем у меня стало получаться всё лучше – с каждым разом я всё отчётливее слышал слова, предложения. Помнишь Лариску, нашу одноклассницу?

– Которая ещё фигуристка?

– Да-да! – подёргал указательным пальцем Кирилл. – Помнишь, когда она призналась Матвею, а тот ей отказал?

– Припоминаю. А что?

– Она заперлась в школьном туалете, не хотела выходить и говорить с кем-либо. Помнишь, кто её вытащил?

– Не-а, не помню. – Игорь пожал плечами. – Мне тогда мама позвонила и сказала собираться. Заехала за мной раньше обычного.

– Я вытащил её.

– Как? Вырвал дверь?

– Нет, я открыл её. Правда, не дверь кабинки, а дверь её разума.

– Звучит очень пафосно.

– Знаю. – Кирилл широко улыбнулся, обнажив свои сильно выпирающие клыки. – Тогда я впервые услышал мысленную речь. Она была полна боли и страданий, словно бутылка с испорченным молоком. Лариса даже пробовала молиться, хотела услышать хоть чей-то голос. Точнее, не чей-то голос, а голос того, кто поймёт её.

– И ты ей ответил? Как? Стоял за дверью кабинки и просто такой: «Эй ты! Там, в туалете! Я слышу твои мысли! Всё в порядке, я тебя понимаю! Этот Матвей вообще козёл и недостоин тебя».

– Худшее, что ты умеешь делать, – имитировать мой голос.

– Спасибо, я стараюсь.

– Кстати, в принципе, оно так и выглядело.

– Серьёзно? – Игорь рассмеялся.

– Почти. – Кирилл прижал кончик указательного пальца к большому. – Во всех случаях до этого, когда я заходил внутрь разума человека, я был молчаливым наблюдателем. Но в этот раз я попробовал заговорить.

– Заговорить? Как это?

– Я постарался передать ей мои мысли через тот проход, который образовался между нами. И она меня услышала.

– Как это ощущается?

– Это очень сильно похоже на обычный разговор, но у меня было ощущение, будто я тащу на себе что-то тяжёлое.

– Собственные мысли, – безучастно подметил Игорь.

– Точно!

– И о чём же вы с ней говорили? И как долго ты простоял в женском туалете?

– Не очень-то и долго, как тебе кажется. Минут семь или восемь. Что-то около того.

– А когд…

– …да одноклассники меня спросили, почему нас не было слышно, я сказал, что мы шептались.

– Обалдеть. Ты реально сейчас это сделал! – Игорь приложил руку ко рту от удивления.

– Лариса рассказала мне о том, как тщательно готовилась – подбирала косметику, одежду. Что она даже хотела написать стихотворение, но у неё всё никак не получалось. До того, как она вышла из кабинки, ей казалось, что она разговаривает сама с собой или вроде того.

– Ну, хорошо. Допустим, ты её успокоил, объяснил, что всё ещё впереди – это я знаю. Это ты умеешь. – Кирилл кивнул. – Но что было дальше? Вот она выходит из кабинки, видит тебя, узнаёт твой голос и…

– И я просто улыбаюсь ей. Она слегка приоткрыла рот от удивления, потом я сказал ей: «Я узнал о твоей маленькой тайне, которую никому не расскажу. Сохранишь ли ты мою маленькую тайну?»

– А в чём её тайна? В том, что она пыталась написать стих?

В том, что она любила Матвея на протяжении нескольких лет. Это была не какая-то там влюблённость. Это была настоящая…

– …любовь, – закончил вслух Кирилл.

– Так, значит, ты телепат? – спросил Игорь, пытаясь скрыть свой нервный смех, превратив его в короткий смешок.

– Вроде того. – Кирилл пожал плечами.

Игорь поднял голову, уставившись на небо. На белые подушки, проплывающие в океане, который мы впитываем лёгкими с каждым вдохом. Холодный ветерок, словно его собственные мысли, омывал его голову, смывая всё то, во что он когда-то верил. Если существуют подобные люди, то тогда действительно нет ничего невозможного. Что, если существуют и другие с похожими способностями? Телекинез? Пироманы?

Я не знаю, существуют ли другие люди с похожими способностями, не говоря о других способностях. Я что-то слышал о Вольфе Мессинге, но многие факты указывают на то, что он был фокусником, не более.

– Но…сейчас ведь нельзя быть ни в чём уверенным, правда? – ответил Игорь другу, не проронившему ни слова.

Кирилл улыбнулся, но в глазах не было ни капли радости. Только холодная пустота.

– Ты ведь знаешь, что многие люди не додумывают свои мысли, – начал Игорь. – Как ты видишь их?

– Когда я научился входить в разум других людей, то научился слышать не только их мысли. После долгих тренировок я научился даже визуализировать воспоминания других людей. А… прости, это же не ответ на твой вопрос.

– Нет-нет, всё в порядке. – Игорь приобнял Кирилла. – Ты можешь рассказывать так, как тебе хочется.

– И… – Кирилл пытался продолжить, но ему что-то мешало. Будто тяжёлый ком в горле не давал ему вдохнуть, выпустить слова. Казалось, будто каждое слово, что он произносит, неприятно ему. Будто бы он страдает. Связано ли это с тем, что за всю свою жизнь он толком никому никогда не доверял, несмотря на доверие других людей? Или же это потому что он никогда и никому об этом не рассказывал? Игорь этого не знал. Он очень многого не знал о Кирилле. И сегодняшний день ему это доказал. – Это как видеть фильм или же картинки без звука в некоторых случаях, но экран – бесформенный и меняет свою оболочку каждую секунду. Сам по себе он будто летает вокруг человека. Мысли, которые, как ты сказал, недодуманы, я научился представлять, как мыльный текст, который с каждой секундой становится всё чётче, словно фотоснимок в проявочной. Но есть проблема – иногда я, как в детстве, могу услышать мысль того человека, что рядом.

– Поэтому ты сидишь дома и никогда не выходишь в люди, не бываешь на тусовках?

– Ты тоже телепат, да? – Кирилл улыбнулся, а в глазах его мелким огоньком пылала радость. Он почувствовал, что его наконец поняли.

Игорь улыбнулся в ответ.

– Когда мысли начинают лезть в мою голову, они словно заглушают мои собственные. Когда мы с отцом встречали маму в аэропорту, то единственное, что я слышал – оглушительный крик. Нет, вопль миллион голосов, которые не слышал никто, кроме меня. Я держался достойно, не показал боль, а когда мы отъехали от аэропорта, уткнулся в свои колени с облегчением. По прибытии домой мне пришлось стирать всю одежду – так сильно я вспотел. Папа шутил, что я так сильно скучал по маме и перенервничал. Знаешь… его шутки могли поднять мне настроение, какими глупыми они бы ни были. Как же мне его сейчас не хватает. После его смерти мать должна была искать вторую работу, а здоровье у неё, как ты знаешь, ни к чёрту. Я не позволил ей.

– И тогда ты устроился уборщиком в отель? Да ведь каждый день словно пытка!

Кирилл улыбнулся. Но теперь и в улыбке не было ни капельки радости.

– Я пытался их заглушить. Насильно влезал им в головы и кричал о том, чтобы они заткнулись. Как-то раз со мной даже был разговор по поводу этого.

– Разговор по поводу телепатии?

– По поводу моих криков. Я кричал разом для всех, а обычный человек, не привыкший к моему мысленному голосу, не отличит его от настоящего. Мне сказали, что ещё одна такая выходка, и я буду уволен. Мне оставалась всего пара дней до зарплаты, я хотел доработать, а после уйти по собственному. Думал какое-то время открыть лавку фокусника, как Вольф, или вроде того. Устраивать представления. «Хотите познакомиться с самым настоящим телепатом? Всего за пять тысяч вы сможете узнать, каково это, когда ваши мысли читают, и многое другое!»

– Погоди-погоди, а твоя мать знает о…

– Нет, она не знает о моей силе.

– Почему?

– По той же причине, по которой я отказался от идеи фокусника. Моя сила угасает. Раньше я даже не мог приблизиться к центру, а сейчас сижу с тобой у Мзымты да рассуждаю о жизни.

– Может быть, ты просто стал лучше контролировать свою способность?

– Мне стало гораздо сложнее проникать в разумы других. О воспоминаниях не идёт и речи. А недодуманные мысли превратились в мямленье.

– Но ведь ты очень уверенно говорил в моей голове. Я не заметил, что ты напрягался.

– Потому что я и не напрягался. Мне всё ещё нетрудно проникать в головы тех людей, что уже отворили предо мной свои двери. Иногда мне кажется, что именно поэтому слово «доверие» такое. Убери букву «О», и всё станет на места.

Игорь хихикнул.

– Я серьёзно, Игорь.

– А, ну… как скажешь. – Игорь молчал какое-то время, обдумывая свой вопрос.

– Хочешь спросить, жалею ли я о том, что родился таким?

– Да, если тебя не задевает такой вопрос, – промямлил Игорь.

– Не задевает. Я жалею не об этом. Я жалею о том, что не распорядился своей способностью иначе.

– Не стал героем?

– Что-то вроде того. Хоть моя способность и ограничена тем, что человек должен находиться рядом со мной, это не помешало бы мне стать великим допросчиком, ведь я могу легко понять – лжёт человек или нет. Но я не стал им. Я даже толком и не пользовался этой силой. Ведь человек с телепатией может быть крайне опасным для других, если сам того пожелает…

– Но ты не пожелал, так ведь?

Кирилл потупил взгляд.

– Худшие мысли, которые я слышал, – это ненависть к кому-либо. Когда мы говорим о чём-то, то можем смягчить информацию. Не все это, конечно, делают, но я уверен, если тебе кто-то будет неприятен, ты не будешь говорить, какой он ублюдок и что ты бы его убил за милую душу, подвернись тебе возможность. – Игорь безмолвно кивнул. – Но я слышу всё это. А когда эти мысли сами просачиваются тебе в голову, то становится невыносимо жить. Или же когда я вижу воспоминания людей, где их жестоко переживали. Каждый день мне снятся кошмары о том, что происходит с людьми и что с ними происходило. Я чувствую их страх, их боль, их ужас, их ненависть…

– Но ведь ты чувствуешь их любовь, их счастье, их радость, их удовольствие!

– Как часто? Тебе, великому оптимисту, кажется, что все вокруг таят в сердце надежду. Что все могут быть счастливы, что человеку нужен толчок. Что никто не может ненавидеть просто так. Но ты ошибаешься. Глубоко ошибаешься. Знаешь, почему я так крепко держусь за тебя? Почему я хочу, чтобы ты был моим лучшим другом?

– Почему? – Игорь взял Кирилла за руку.

– Потому что ты единственный, кого я встречал, кто по-настоящему радуется жизни. Ты единственный, кто искренне может любить, помогать остальным. Тот, кто своим теплом согреет другого. Ты – тёплое солнышко, что всегда освещало мой путь!

Слёзы из глаз Кирилла всё падали и падали, а лицо его всё краснело и краснело.

– Игорь, я решил рассказать тебе это всё не для того, чтобы поныть о том, как мне было тяжело. Ну, вообще, это тоже, чуть-чуть. – Кирилл малозаметно хихикнул. – А для того, чтобы сказать тебе… спасибо. Спасибо тебе за всё то, что ты делал не только для меня, но и для остальных. За твою честность, искренность и добродушие. Во всём мраке, сотканного из негатива, только ты был тем небольшим огоньком, что освещал мне и остальным путь. Спасибо тебе большое.

– Ты… готовился, что ли?

– Так заметно? – улыбнулся Кирилл.

– Да ты прям поэт. А вообще, не стоит благодарностей. – Игорь вытер слёзы рукавом парки. – В конце концов, так ведь должен поступать каждый, нет? Приходить на помощь тогда, когда это необходимо.

– Абсолютно точно, мой друг… Абсолютно точно.

– И что ты будешь делать?

– О чём ты?

– Что ты будешь делать, когда твоя сила иссякнет?

– Уже сейчас я мало кого могу читать. Не знаю, в какой момент это произойдёт. Да и меня это не волнует. Ведь я смогу наконец зажить самой обычной жизнью. Может, стану даже чуть общительнее.

– Кто его знает, как оно будет, а?

– Это точно.

– Как думаешь, это…

– Бог ли это? Не знаю. Думаешь, если это он, то он забирает силу, потому что я оказался недостойным?

– Не говори так. Но, по правде говоря, я не знаю. Я ни в чём уже не могу быть уверенным.

– Как и я. – Кирилл молчал какое-то время, а потом неожиданно для себя и Игоря спросил: – А что бы ты делал, будь у тебя моя сила?

– Что? – Игорь опешил от вопроса.

– Как бы ты ей воспользовался?

– Я не могу дать точный ответ, ведь… до конца не понимаю, каково это. Но, если основываться чисто на твоих описаниях, я бы стал психологом. Я бы смог проникать в разумы людей, напрямую наблюдать события, которые ранили их, слышать то, что им тяжело сказать, а после стараться помочь. Может быть, меня бы прозвали лучшим понимающим психологом, может быть, я бы придумал какую-нибудь свою программу, которая бы мне прикрывала. Я не стал бы заявлять о телепатии. А может быть, занялся бы чем-нибудь другим. Кто его знает, правда?

– Хорошая мечта, Игорь.

– Спасибо, Киря.

Они просидели молча на лавке минут пятнадцать, пока Кириллу не позвонила его мама. Уже успело стемнеть – солнце утонуло за морским горизонтом. Она сказала Кириллу, что ей срочно нужна помощь в одной бумажной волоките.

– С кем ты там гуляешь так поздно, Кирилл? – донёсся голос из телефона.

– С Игорем. Я ведь тебе говорил, что прошёл прогуляться по набережной.

– С Игорем? – Из телефона послышался недоверчивый тон. – Точно?

– Мама Анжелика, всё в порядке! Он со мной!

– Ну ладно, мальчики. Игорь, тебе самому домой не пора? – Кирилл поставил на громкую связь.

– Не-а, у меня родители уехали в гости. Скорее всего, они уже спят или думают, что я уже дома. Нет поводов для беспокойства.

– Наверное, потому что ты им не рассказал, ведь так? – Игорь ничего не ответил. – Чего молчишь?

– Мам, ты чего такая вредина сегодня, а? – спросил Кирилл.

– Потому что видеться надо чуть раньше.

– Скоро буду. Игоря проконтролирую. Пока, мам. – Не дождавшись ответа, Кирилл сбросил вызов и убрал свой старенький телефон в карман джинсов.

– Ты так и не сказал, кем работает твоя мама.

– Ещё тогда, когда мой отец писал книжки, она решила работать редактором. В годы его кончины редакторы были практически никому не нужны, а поэтому с деньгами были проблемы. Сейчас же с этим немного проще, работа появилась. Тем более опыт работы имеется.

– Перед тем как я тебя отпущу…

– А ты меня держишь, что ли? – сказал Кирилл, и оба захихикали.

– Скажи мне, ты ведь когда-нибудь читал мысли отца?

– Да, и довольно часто. Он не успел написать все книги, которые хотел, но… у меня, как мне кажется, есть возможность.

– Но ты ведь не умеешь писать.

– Комиксы!

– А-а! Ну, тоже как вариант.

– Слушать его мысли, когда он придумывает сюжет, было одно удовольствие. Таких крутых историй я давно не слышал. Как-нибудь ты точно увидишь один из его сюжетов в моих комиксах, это однозначно!

– Я хотел тебя спросить немного не об этом, но всё же с удовольствием прочитаю.

– А о чём же? – Кирилл повёл бровями.

– Скажи… он… был солнцем для твоей матери? Он любил её по-настоящему?

– Да, – с чистой уверенностью в голосе сказал Кирилл. – И для этого мне вовсе и не нужно было лезть ему в голову. Если бы он всё ещё был… рядом, то я обязательно всё ему рассказал бы. Думаю, что он понял бы меня.

– Спасибо, что открыл свой разум для меня.

– Открыл… разум? – сказал Кирилл, и друзья громко захохотали.

– Спасибо тебе за этот день, Кирилл. Надеюсь, что всё у тебя будет в порядке.

– И тебе, Игорь. Надеюсь, что у тебя не будет никаких завалов на работе.

– Увидимся, дружище, – сказал Игорь. Кирилл протянул ему руку для пожатия. Вместо этого Игорь крепко обнял его, а после сказал: – Всё будет хорошо.

– Я знаю…

После недолгой паузы Кирилл сказал:

– Увидимся… дружище!

Они разошлись в разные стороны. Проходя мимо статуи солдат, Кирилл долго думал, как же сильно ему повезло с другом.

Игорь, если моих сил хватает, чтобы ты услышал это, знай. Я мечтаю о том, чтобы у каждого был такой друг, как ты. Спасибо.

Последний поход с учителем музыки