
Полная версия
Стихотворения разных лет

Стихотворения разных лет
Андрей Заленский
© Андрей Заленский, 2020
ISBN 978-5-0051-4236-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Совсем раннее
Стихи 60-х—70-х
…предстояли расставанья,присыхали по губам,гладью, гладью вышиваньесном предназначалось нам«Желтый купол Исакия желтым листом…»
Желтый купол Исакия желтым листомпроплывает по ряби под гнутым мостом,бьется хрупким зрачком в сине-красный гранит,солнце зеркалом в сонные окна гранит.Ветром сдутые шпили шуршат в сапогах,крутит клубом истертый в панелях их прах,по подземным каналам сливает в Заливи свинцовый всегда – желтизной он залит.Золотистая зелень утопит меня,задыхаюсь от охры осеннего дня,засыпают дома сумасшедшие клены,крыши гнут, стены к улицам клонят,встали мертвой змеею на рельсах трамваи,постовой на углу желтым снегом завален,Город рвется, сиренами режет воздух,Город болен желтухой!Последний мой возглас:– Мертв. Агония кончилась.1964
«Дождь махнул из неба лейки…»
Дождь махнул из неба лейкичерез сито, через сито,улиц мокрые линейки,и Нева дождями сыта,дождь как бисер, дождь как бисербыстро, больно бьет по стеклам,за собой грозу на бисытуча тащит в небе блеклом,мотоциклисты по асфальту– скользко, мокро,очищенные от фальши,афиши мокнут.1960
«Мы – две стены…»
Мы – две стены,колени угол сжалв сцепленья вен.По мне ползет сверчок,щекочеткартинки кожи,но не трещит.Все сумрак.И множество другихкаких-то насекомых,мне незнакомыхползет еще.Тебя не вижу,ты за углом,а я смотрю впередна зеркало стены,в себя,и думаю, что ты белакак потолок,которого не вижу, впрочем, тоже.«Венок из одуванчиков оденьте мне на сцену…»
Венок из одуванчиков оденьте мне на сцену,чтоб в желтом быть – ведь желтый цвет измены,и дайте маску мне повеселее,вдохните мне слова нежней елея,налейте кубок мне,кольцо туда швырните– сквозь зубы пусть вина цедятся нити…Но только лишь кольцо губами я заденувенок из одуванчиков падет на сцену.«Хочу женщину…»
Хочу женщину,хочу женщину,не обычную, а уменьшеннуюдо размеров нормальной женщины– с профилем как у сарая,немного прогнившимтаким же ласковым,с волосами такими же мягкимикак щетина свиньии такими же длинными,с голосом как у дикторши,и ростом с нормальную женщину,только чуть-чуть уменьшенную.«Вам, Гончарова, посвящаю этот стих…»
Вам, Гончарова, посвящаю этот стих,писать легко, Вы так прекрасны,Ваш профиль нежно-беспристрастныйзовет слова и подгоняет их…Но поздно кукольного сердцасвинец почувствован в груди– снег вверх летит и впередидорога крестит иноверца.Венок сонетов
(или упражнение в словоблудии)
Во мне хватило б благородстваЧтоб схимником прожить хоть годИ год вперед прогнать как плот,Неся вперед щитом юродство.Соткать могу я вдохновеньяТебе в несотканный ковер,Но скажешь ты, что я лишь вор,Укравший в вечности мгновенье.Рукопожатьем бытияВ мужском тепле обласкан буду,Но стынет в огневище блюдо,Остыну, может быть, и я,Остынет мир в твоих причудах,И, не свершившись, канет чудо.1Во мне хватило б благородстваСмолой залить огонь желанийИ в омут сонный кинуть род свойИ убежать с усмешкой лани.Пусть влажность губ перед рассветомВ пыли останется раздетой.Не веришь ты – покину свет я,Не засмеются только дети.Соперников в любовной браниНайдешь в людской ячейке сот,А мне оставь лишь ожиданье,Чтоб схимником прожить хоть год.2Чтоб схимником прожить хоть годМне мужества набраться сталоИ тысячей кровавых одПрокаплет в Вечность год устало.Пусть рубищ вшивые холсты,Усмешек сальных пусть плотина,За мной лишь Вечность, Верность, ТыИ лжи, и проповедей тина.Плесни весенних соков мощностьВ пещеры где отшельник крот,Чтоб было силы склеить мощиИ год вперед прогнать как плот.3И год вперед прогнать как плотСквозь ветры, сквозь кочевий стрелы,Толпа грохочет – он урод,Друзей молчат немые Стеллы.Животный яд безверья стих,Оставленный за руслом лодки,И по воде струится стих,Сгибая камышинки, четкий.Спалю природы первородство,Прорвусь к тебе через заслоныПривычек тех, что в сонность клонят,Неся вперед щитом юродство.4Неся вперед щитом уродствоИду к друзьям сквозь галок гам.Я знаю – щит болезнь роста,Но как еще не дать врагамТоптать ту детскую невинность,Что мне дает и гнев и боль,Асфальт, растекшийся под ливнем,И на губах обмана соль?Ослиное упрямство детства,Каноны неповиновенья…Я спас от них свое наследство— соткать могу я вдохновенья.5Соткать могу я вдохновенья.Кому вручить бесценный груз– Толпе, меняющей стремленья?– Тебе? «Возьми клубок из уз»?Под небом, согнутым как ящик,Кому отдать свои заветы,Чтоб в одиночестве звенящемУслышать звон лавровых веток?Так пусть же мне позор тщеславья(обычный для конюшни сор)Поможет сплесть в тысячесловьеТебе недотканный ковер.6Тебе недотканный коверСплести из Ленинградской грустиИ бахрому из нитей вер,Вдоль полотна, что гнется в хрусте,Узор – из человечьих глаз,Кайму из утренних туманов,А в центре рваный черный лаз,Который пусть тоску заманит.Пусть листьев, сохнущих орнаментНа том ковре излишний сор,Который прошуршит под нами…Но скажешь ты, что я лишь вор.7Но скажешь ты, что я лишь вор,Укравший и пропивший Вечность,Что слов моих сплетенных хорбессмысленная быстротечность!И сразу предо мной шагиСапог армейских, дамских каблуковЗовут – вперед, ко мне, сюда, солгиПод шаг и ритм подков.Я отряхнусь и тут же как укорЗа немужское это поведеньеТы скажешь, что я просто ворУкравший в вечности мгновенье.8Укравши в вечности мгновенье,Ты заскочил на пьедестал,Прорвавшись сквозь свои сомненья,Подпрыгнул, умер, встал.Ты вырвал перышко жар-птицы– Иван-дурак, Иван-герой,Оплеванный своей столицейПолзешь как муравьиный рой.Не ври, ты счастлив был отчасти– друзья, хмель пития…Все то, что звали мы в несчастьеРукопожатьем бытия.9Рукопожатьем бытияМогу помочь больным.Ведь сам такой и я.Развеять в солнце дым,Оплетший тех людейчьи мысли – зверь в тисках,развеять мглу идейи перерезать страх.А кто-нибудь в награду и ответПоставит Дружбы бронзового Будду,Исполнится лекарственный завет— в мужском тепле обласкан буду.10В мужском тепле обласкан буду,И вспомнив свой из детства смех,Отдам тому кто просит – в ссуду,Чтоб ссуду ж получить от всех.Так не жалей, что мало выпить,Подбрось-ка лучше дров в камин…Как хорошо – я будто вытекИз жавших столько лет стремнин,Несусь, ломаюсь в брызги пены,А Вечер льет свою полуду,Литавры – в руки, звуки – в стены…Но стынет в огневище блюдо.11Но стынет в огневище блюдоС густым вином. И снова крах.У ног осталась пепла груда —Улыбки, ссоры, ревность, страх,Дожди, вокзалы, мостовыеВ них снова путаться и ждать,Когда настанет время выюТянуть, и взгляда жадно ждать.Парады, митинги, собранья…И в хор со всеми вопияНа этом славном поле браниОстыну может быть и я.12Остыну может быть и я,Хлебнув зрачком вечерний воздух,Уснув, вдаль стременем звеня.И щелкнут сухожилий вожжиПодняв всклокоченных конейНад Невским водяным барьером,Корзиной мокрых простынейМелькнут внизу дома и скверы.Конец. Застынет тонко звукВ опять неконченых прелюдах…Замкнув так надоевший кругОстынет мир в твоих причудах.13Остынет мир в твоих причудах,В других родится, блудный сын,Создание божеского блуда– Воспрянь, зажгись, и вновь остынь.И снова потечет обычноНева, мой каждодневный Стикс,Мосты поднимут шеи бычьи,И кто-то мой напишет стих,И мир продаст себя другимКоварный опытный Иуда,Пропев крестясь последний гимн.И не свершившись канет чудо.1967
Борису Козлову
1Когда однажды утромты увидишь,что голубее небочем на самом деле есть– проснись.Ты слышишь,лики плачут,ты видишь,что ржавеет жестьраспятий,что спятил мир,забывпро вонь,про лесть,про смерть.Встань– чувствуешь,ты чувствуешь– под нами твердь.2И вот опять ты посетил сей город,где каждый рак в Расстрельевской норе,где лебедь без крыла,где щука тянет в ropу…– Мой дом и ныне там,он для тебя открыт,как горлышко для пробки,коль пробка от вина(а в этом я уверен)– Попьем его сполна!3«но я ведь так люблю Россию»Прости, Старик,опять не по дороге,прости, старик,я так к тебе привык,прости, старик– но я люблю пироги,мне непонятен ваш язык,мне непонятны ваши нравы,так странно пахнут ваши травы,так страшен ваш оркестр бравый,так неприятны те, кто правы– Прости, старик,пойми меня, Старик.4Оставь себе себя частицу,внутрь повернув – пройди насквозь,нам стоит иногда поститься,мотая сталь удил на ось,чтобы однажды раскрутитьсяда так, как Вам не довелось.«Мои стихи в прощальный вечер…»
Мои стихи в прощальный вечерзабыты будут как назлои ветер, беспощадный ветер,их вербой выпушит в окно,чернила располощет дождик,в снег кляксы выбелит зимаи перечеркнутые дрожьюна строчках скрючатся слова.Ресторанное
В ресторане девственные скатерти,покатайте хлебом – скатитеиз хлеба смех.Завернуть бы в эти скатерти всех,чтобы в саванах по площади – в марш,чтобы ноженьки как лошади мах,по проспектам чтоб галопом – в строй,мостовые чтоб полопались как в зной…Что-то в ресторане тихо,блажь– ты отрежь кусочек хлеба,маслом смажь.«Колокол Свободы…»
«Колокол Свободы»сломали уроды,сломали,расплавили на металл.«Колокол Свободы»в крапив огородызабросили,спрятали,а я искал.«Колокол Свободы»ищут народы,а колокол свободызвенеть устал.Михаилу Каплану
1Белокурая бестия,бражные сны,неужели все бестолку,бестолку, слы…Неужели все по ветру,по ветру, по…Мнишь березовость поутра,бирюзовый запой.Мне – хмельные закосиныпорыжевших домов,вскрик испуганной Осени– Снись, я сплю, я готов.2Грешим как можем в этом мире.Кровать преуподобив лире– пружиной музыку творим,с утра похмелием горим,и с думой сладкой о кефиревиолончелью говорим.Весна
Растаял снег, что был тобой целован,он растворился, высох, он разочарован,что больше он не может повторитьсяв губах как форме.Только лишь приснитьсяему осталось,и я к нему испытываю жалостьтакую как к себе– Леплю веселье, в ком толкаясь,и не жалею, и не каюсь.«Стихи надоедливы словно птицы…»
Стихи надоедливы словно птицы,стряхивающие шапки снегов,и вспыхивают, вспыхивают зарницыеще не рожденных страниц стихов– в вечер, в слякотный город,в подворотни, пахнущие темнотой,как женские руки струятся за воротдождь и стихи, дождевой теснотой.«Чудо, если не чудо…»
Чудо, если не чудо,то что же,вверх помогает секундам бежать?– Вниз мы скользим,задержаться не можем,стоит лишь руки разжать,выронить серп,помогающий ложев поросли времени жать.«Я могу сосчитать до тысячи…»
Я могу сосчитать до тысячи,а попросите – до десяти,я могу вероятность вычислитьвероятно точно, почти.Знаю десять фамилий Великих,десять тысяч фамилий безликих,знаю восемь своих врагов,знаю тысячу дураков.Знаю восемь в квадрате и в кубе,знаю важность событий на Кубе,знаю крошку терцин и сонетов,знаю двадцать на П поэтов…А сейчас вот открыл книжкуи наткнулся на эту мыслишку:«Лис знает много,Еж – одно, но важное»1Борису Хвостовскому
Горит планета Марс и смерти нет.И листьев нет зеленых.И кленов нет в аллее кленов.И нет дубов в аллее из дубов.И из сосновых досок нет гробов.1968
«Собаки лают…»
Собаки лают.Ветер носитслова, не сказанные вслух.Как слово в словевещь в вопросе,как мир,как яблоко,как дух,как ночь в седле,как Бес на стуле,как слезы девичьи смолы…Какого ж черта вы заснули,Вы – «всадники без головы».Вступление к неоконченной поэме «Крест»
Я распят на сосне,я во сне,пять гвоздей пригвоздили меня к ветвям,прядь волос,подчиняясь неверным ветрам,будит боль беспокойно во мне,пядь земли,что в крови у корней,цирковой присыпает песок,и висок,поцелуев твоих не больней,гладит, огненный в солнце, коры завиток.Я палимтвоим солнцем российским земля,как поляя измучен твоею жарой,это мойслезный плач на твоих ветвяхзастывает янтарной смолой.Но лишь ночь,над равниной лесовкрылья совпронесут мой оранжевый крест,и окресттех озер и луговкто услышит стенающий треск– это я,не пугайся во сне,это я,я распят на сосне.Протягновенье твоих рукздесь так близко, Полярный Круг– в моренной россыпи домов,в валунной глади куполов,в свинцовых сполохах водыи в окнах сколами слюды– везде, во всем твои следы.Ты ничего не пощадил– ни плоской тундры площадей,ни треск распиленных домов,ни скрежет согнутых углов– пируй же, Север, свой улов,пируй, сияньями играй,но на судьбу не уповай,как я, как он, мой старый друг,ведь без судьбы мы как без руки как без женских губ мужья…– Ты видишь, Север, это я,Я, житель сумрачных столиц,дождей, каналов, странных лиц,туманов, мокрых мостовых,ночей нечерных, постовых,мостков согбенных, тупиков,канализации подков,простертых пред панелью ниц…Так знай же, Север, я – столиц.Смотри за мной, лови, беги.Ты слышишь гулкие шаги?– Я вышел, начали…Снова ночь.Чуть заметно целует волна.Тишина.Ветер гонит оранжевый крест,и окрестпроплывает чужая страна,приведеньями узнанных мест:колокольни обрубленной звон,воньистоптанных в кашу дорог,рогнеполной луны освещает порогу часовни с разбитым окном,гном Печерских лесов,пропитой старикан,вечно палит седую тайгу,жгут костры по крутым берегамрыбаки,ждут мужей, заблудившихся в чайных,платки,ткет дырявое кружево бабка слепая,чайка кружит у снежной границы припая,Псков не гнется под кованой сбруей тевтонов,Китеж вечно всплывает и вечно же тонет,отражает Ростов предзакатное Неро,звон венчает Покров с синеглазою Нерлью…1965
«Отвори мне Спас на Крови…»
Отвори мне Спас на Кровикуполами в звездное небо,не таись, не молчи – говори– был ли я или не был,был ли снег под ладонями чист,иней таял как губы в губах,купола эти звездные чьи?Или все на верблюжьих горбахуплыло в минаретную даль,словно Севера снежистый дартем садам, где цветами миндаль?Камерная поэма с уличными песнями
(Отрывок)
Говорят, что солнце на Востоке всходит– у меня оно восходит в щели переулкаи по чердакам еще долго и сонно бродит,прежде чем сквозь крыши прорваться гулко.Говорят, что за Весной приходит лето– у меня за Весной приходят разлуки,и когда зеленеет кружево ветокразмыкаются нежные твои руки.Говорят, что за несчастьем приходит счастье– у меня за несчастьем приходит усталость,разбивает все собранное на части,просыпает сквозь пальцы все что осталось.Все что осталось – сквозь пальцы.18 декабря 1964
Стихи одного дня
Ленинград, июль 1964
Наташе Горловой1Дождь тронул город,ожиданья впереди по крайней мере день.Петлею захлестнувши ворот,пора его начать,пожалуй, с сигареты.2Закрыв глаза,как перепутав стекла,я погружаюсь снова в странный мир,где ниточкой разматывая коконкружит пауки ждет гостей:– позвольте крылышко,кусочек мягкой ножки,вот вилочки,вот для десерта ложки– он ждет гостей на пир.Открыв глаза,как повернув бинокль,я выплываю —город тронул дождь,в пустом саду пруда монокльморщит дрожь.3Горело дерево в саду,горело дерево, горело,и листья, медленно и бело,как перья,падали к пруду.4На бульваре, где «ЛЕТО»2подойдет алкоголики предложит билетына кино, «где до колик смеяться охота»– знаменитейший комикмой приятель из «ЛЕТА».Фиолетовый столикнепонятного цвета,а по столику слоникмежду стопками бродит,достает хоботкомиз карманов бутылки,а потом лепесткомнаклоняет затылки…Те, кто хочет увидетьначало творенья,приходите за столикс бутылкой варенья.5Дождь тронул город,день пришелв деревьях масляного цветав саду,в бульваре там, где «ЛЕТО»,один лишь только час прошел.6В который раз, в который день,в который час…Которыйнесется разъяренной сворой,которой лень свернуть,и для которой, как для меня, проложен путьдо вечера, до страха темноты,до вечера последней хрипоты,до вечера с боязнью немоты,до вечера,до вечера, где ты.7Гроза смела Июль,очистив пыль от листьев,и смыла пух,а я хотел его поджечь.К тому же спички мокры,и кончился рабочий день,и много посторонних глаз косит.Придется ждать до следующего года,или в другой умчаться город,где нет дождя, и пух еще лежит.8Налей-ка рюмочку,хлебнем за простачкасогретого в ладошке коньячка,и за Алису, что, быть может, Лис,и за танцовщицу, чья ножка из кулис– поднимем рюмочку и опрокинем вниз.9По крыше дождь шумит приятно,пройдусь по мокрой до угла,а после поверну обратно,к окошку и, глотнув тепла,нырну в колодец– звезды рыбой,червями в вареве кишат…– Жилец Заленский?Он ведь выбыл,а переводы все спешат…Но если не пойти обратно,и просто, заказав такси,поехать к свадьбе,то приятно там время можно провести– ходить по крышам, падать в окна,стрелять из лука в черепа,бутылки бить, роняя стекла,и в танце с Дамой делать па,селедку кушать в майонезе,кружить соседку в полонезе,сухим вином в плечо дыша…По крыше дождь стучит приятно,гвоздями бьет,– закрой окошко, мой приятель,и гномик не придет.10Мне было скучно,неужели ты не слышишь:мне скучно было, скучно, скучно, скучно, скучно.И снова дождь, и снова телефон молчащий,и снова комната как ящик,набитый с верхом слов гудящих,и плачущих придавлено у двери,прищемленных, забытых как поверья.11Следы капели на стеклеплыли, теряясь беспокойно,а в ящичке твой бес, покойный,свой ежедневный ел эклер.Дождь тронул город на неделю,засунул голову в петлю.Мой бес кричит (мели Емеля):– Люблю тебя, отстань, люблю.12О, Господи, какая пустота,какая пустота повисла– скучней, постылей, ненавистней,чем то, что мы назвали простота.Озеру Неро, что под Ростовом
Озеро Неро.В озере-невод.В неводе – рыбкатрепещется зыбко.А рыбак захмелел и заснул у костра.У озера – дом.Из домика – дым.В доме сноха«Хи-хи» да «Ха-Ха»,«будет ужо уха»похваляется.А рыбак захмелел и заснул у костра.Вдоль озера волнывздымаются вольно,невод колышет,рыбка чуть дышит.А рыбак захмелел и заснул у костра.На озере Неросорвало невод,дома – сноха«вот будет ужо уха!»похваляется.А рыбак захмелел и заснул у костраи во сне у костра усмехается.1964
«Еду на лошадке…»
Еду на лошадкепо дорожке гладкой,в руке лукошко,в лукошке – кошка.Я кошку подружке в подарок привезуи кошку, и лошадку к крылечку привяжу,сам к миленькой девчоночке в горенку зайду.Эх, как бы ветерок да лучинку задул.Мурлычет кошка, всхрапнет лошака– будет мне у ласковойночеваться сладко.1964
«По-над морем…»
По-над моремпо-над Белымв Соловецки островамежду делом,ратным делом,нас погодка завела.Там, где чайки,там, где всплески,где монасей кутерьма,мы веслом ударим веским,ладьи вытащим со дна,дом поставим,снасть наладим,к небу дым завьем грешной,и со складом,будто б надо,жизнь устроим на большой.Но одним туманным утром,будь прилив или отлив,на ладье скрипучей утлойснова выйдем мы в залив.И по морю, и по Белу,с Соловецких островов,мы уйдем,забыв про женок,помня лишь извечный зов.Три стихотворения о вечности
1Песочные часы не вечны– песчинки трутся о стекло,когда какой-то человечекперевернет их кверху дном.Беззвучно сеются минуты,не застревая ни на миг.Невечность времени минуйтеи снова поверните их.2Часы из солнца– странная забава,круг на земле как солнца тень,исправно, слева или справа,минуты обегают день.Но каждый вечер, за закатом,уходит время до зари– естественно, земля поката,а время – вечно, – говори.3Чудо,если не чудо,то что жевверх помогает секундам бежать.Вниз мы летим,удержаться не можем,стоит лишь руки разжать,выронить серп,помогающий ложев поросли времени жать.1967
«Пустые качели ветер качает…»
Пустые качели ветер качает,качает пустые.Я подсмотрел случайно,как горы меня подсмотреликак ветер…Как разговоры меня поймалипустые качели– вверх-вниз перевалы,вверх-вниз настроенья,потом остановка.И в то же мгновеньестена полотном черноглазых узоровиз окон.И горы.Ереван 1968
Середина
Стихи 70-х—90-х
Перевоплощения
Что со мной?– Я словно театр,задник – валуны домов,и оркестр пешеходовувертюра в черной яме,в яме.Что со мной?– Я снова театр,я вместилище актеров,мимов, грима, акробатов,газированной водыи потерянных биноклей.Вновь оркестр пешеходовувертюрой в тихой яме,в яме.Начинается спектакль.Жесткий занавес трамваяобнажает построеньядекораций мышц и жил.В тесной будочке суфлераперепутаны слова.Переполненный автобустех, кто хочет прикоснутьсяпотным декольте партера к рампе,и оркестр пешеходов– увертюра в тихой яме,в яме.1970
«Копит время вещи…»
Копит время вещи,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Архилох, VII век до н. э.
2
Кафе «Лето» на бульваре Софьи Перовской, Ленинград.