Переселение на Марс

– Верно! Особенности нашей действительности разнонаплавленно влияют на сердечно-сосудистую систему, но результирующая сила неблагоприятна.

– А отстающие области медицины есть на Марсе?

– Есть. За малостью практики слаба травмотология – крайне редки раны и травмы.

Хагай и Малка вошли в здание больницы. Просторные коридоры были полны пациентами, вернувшимися с ужина. Одни курсировали взад и вперед с сосредоточенными лицами, другие отдыхали в креслах. Погруженные в себя, больные не общались друг с другом. За столом сидела полная молодая женщина маленького роста. Перед ней лежала раскрытая тетрадь с детскими картинками для раскрашивания. Она увлеченно орудовала цветными карандашами. Вдруг женщина вскочила на ноги, бросилась на пол, схватилась за живот и огласила помещение криками “Мне плохо, мне плохо! Помогите!” Малка испугалась, отпрянула. “Сестра даст ей снотворное!” – успокоил спутницу Хагай.

Высоченный детина периодически приседал на корточки, закрывал глаза, прятался за спинку кресла и сообщал таинственным голосом: “Меня здесь нет, ищите!” Малка невольно засмеялась: “Да ведь его же видно – голова-то выглядывает!” Хагай заметил с укоризной: “Здесь не смеются над больными!”

За полчаса до отхода ко сну сестры выкатили в коридор этажерку, уставленную лекарствами. Пациеты с наполненными водой кружками привычно выстроились в очередь. Они по одному подходили к сестринскому посту. Каждый получал прописанное ему снадобье и отпивал из кружки. “Открой рот!” – командовала сестра. Больной послушно выполнял приказание, показывая, что таблетки проглочены, а не спрятаны за щекой.

– Грустное зрелище, не так ли? – заметил Хагай.

– Ты кажется говорил, что таблетки не применяешь?

– Это не мои больные. Таких у нас меньшинство. Пойдем ко мне в отделение.

– А ты покажешь мне своих пациентов?

– К сожалению, нет. Они живут каждый у себя дома, а ко мне приходят на прием. Наши беседы ведутся строго с глазу на глаз.

4

– Это твой кабинет? – спросила Малка, входя в скромную комнатку.

– Да. Сейчас я приготовлю кофе.

– Мне кажется, что ты не во всем согласен с отцом.

– Ты права. В отличие от него, я полагаю, что марсианская рассудочность предпочтительнее разгула земных страстей. Правда, мы платим за наш рационализм психическими болезнями, но ведь они поддаются лечению!

– А мне ближе воззрения Итро и по сердцу деяния наших земных Хавы и Каина, а не ваших, марсианских. Без жажды любви и крови мужчина не совершит подвигов во славу женщины, а она не полюбит его за доблесть. Нищета чувств!

– Кто знает, где истина, и есть ли она? Дай Бог землянам марсианскую терпимость к инакомыслию…

– Если дама уронит перчатку на арену сражения диких зверей, осмелится ли влюбленный марсианин вернуть избраннице утрату?

– Уронит или намеренно швырнет? Глупость одной и доблесть другого. Не равны ли эти свойства меж собой? На Марсе не популярны варварские зрелища, а женщины гуманнее голодных хищников!

– Возможно! – вымолвила Малка и бросила уважительный взгляд на Хагая, – а скажи-ка, друг мой, найдется ли на Марсе муж, столь вдохновленный благосклонностью любимой, чтобы ради высшей справедливости в одиночку вступить в жестокий и неравный бой с воинством великанов?

– Несомненно, найдется. Думаю, его место у нас, в отделении, которое ты наблюдала сегодня!

– Я стою за непрагматичность чувств…

– Я понимаю женское твое сердце, Малка, но сомневаюсь в прочности его ратований. Взгляды временем колеблемы. Мои академические коллеги-лингвисты предложили новое слово в марсианском языке – “зугиют” – для обозначения взаимоотношений двух людей. Это и супружество, и свободная любовь, и дружба, и гомосексуальный союз, и связь учителя с учеником, и диспут двух мудрецов, и так далее, и так далее, и так далее.

– Подумаешь, изобрели слово!

– Не пренебрегай! Войдя в широкий научный и бытовой оборот, слово “зугиют” оказало влияние на нравы. Утверждение одной из конфессий, что “вначале было слово”, походит на мистику, но ничего не поделаешь – надо соглашаться! Ибо зугиют есть не только новое слово в языке, но и новое слово в морали. Преодолеваются предрассудки, меняются критерии, раскрепощаются отношения, легитимизируется свобода.

– Как мудрёно…

– Все просто. Главное состоит в том, что разумное, вечное и целесообразное одолевает нелепое, преходящее и бесцельное!

– Есть над чем подумать!

– Дорогая Малка! Подумай еще кое о чем.

– О чем? – встрепенулась Малка.

– Ты нужна мне, будь мне женой! – выпалил Хагай заготовленную фразу и порывисто сжал ее руку в своей.

Малка вспыхнула. Теплая волна затопила душу. Она ждала предложения рано или поздно. “Но такая неромантическая обстановка вокруг – жалкий кабинетик начинающего ученого! И какие постные речи предшествовали решительным словам! И не сказал, что любит. А ведь он – положительный парень. Красивый. Перспективный. Несомненно верный. А я кто? Бесприданница, без роду без племени. Наверное, все-таки любит. Сказать не умеет. Или боится не угодить своей рациональности. Прав он – не тверды ратования сердца моего…”

– Ты предлагаешь мне зугиют, Хагай?

– Э-э-э-э…

– Я согласна…

5

Адель настояла на свадьбе скромной, нешумной – невеста непрезентабельна. Цвия прислала поздравление по почте. Молодые наняли квартиру в центре Марса. После медовой недели Хагай вновь углубился в работу, Малка вернулась к учебе, и потекли супружеские дни и ночи. Решено было не спешить с потомством. Меры в этом направлении хоть и не согласны с догматами, но толкователи в марсианском царстве благоразумия творят чудеса.

Глава 10

Пусть будущие славят поколенья

Нас за труды, тебя – за вдохновенье.

У. Шекспир, “Сонет 38”, перевод С. Маршака.

1

Яара радовалась женитьбе брата. “Повезло Хагаю, – думала она, – Малка замечательная девушка – добрая, умная, будет ему верной женой. Образцовая пара!” Хотя и грусто было отчасти: окунется Малка с головой в новую жизнь и забудет подругу. “Конечно, я не одна, со мной Надав, но разве существует на марсе такое чудо, что заменит бесценную женскую дружбу?”

Яара иной раз навещала брата и подругу в их обители. Она замечала несовершенства. Увлеченный работой Хагай обычно задерживался в больнице по вечерам и слишком мало времени оставлял для молодой жены. Правда, и студенты не избалованы досугом. Однако, от проницательных взглядов гостьи не укрывалось неодинаковое отношение молодоженов к скудости совместных часов. Яара напрасно опасалась угасания дружбы, Малка не перестала тянуться к ней, вот только откровенных бесед избегала. “Это нехорошо, – решила про себя Яара, – наверное, не хочет обижать меня, критикуя Хагая. А если так оно, то для недовольства есть у нее причина, может, мнимая. Видно, не зря люди говорят, мол, бери жену ровню!”

Принимая во внимание бытовую неумелость новобрачных, Адель наняла для них приходящую горничную на двенадцать часов в неделю. Она и сама стала наведываться в Марс и не одна, а с Итро. Последний проявил необыкновенный интерес к разрабатываемым Хагаем новым методам лечения. Пока отец дожидался возвращения сына из больницы, коротая время за беседой со снохой, Адель навещала Яару. Мать заводила наводящие разговоры, но бдительная дочь таила шило в мешке.

2

Встречи Яары и Надава становились чаще, а предметы разговоров касались уже не только тем искусства, но соскальзывали, порой, к вещам простым и житейским. Мелкотемье бесед есть добрый знак сближения душ. Как мы уже знаем, некоторые события на Марсе наступают не слишком скоро, но все же они происходят! Свершилось неминуемое между молодыми мужчиной и женщиной, и новый факт эмоционально окрасил их зугиют. Теперь у Яары появилась настоящая тайна, которую она во что бы то ни стало желала скрывать от материнского ригоризма.

– У меня тревога на сердце сегодня, – сказал Надав, – все валится из рук. Смотри, краску пролил на пол. Свари кофе сама.

– Хорошо, милый, – ответила Яара, – но что беспокоит тебя?

– Когда я возвращался домой, я обратил внимание, что некий человек упорно следовал за мной на небольшом расстоянии. Я резко останавился, обернулся и посмотрел на него…

– Вот крекеры, сначала поедим их с хумусом – я принесла! Кофе пусть пока настаивается.

– Спасибо, Яара, какая ты заботливая!

– Я перебила тебя, продолжай, Надав.

– Я сразу узнал этого типа. Он живет по соседству с моими родителями. Они раньше давали ему взаймы мелкие суммы денег, и теперь он обязан им. Они заставляют его следить за мной. Потом он докладывает им – где и когда я был, в котором часу вернулся домой, на сколько оборотов ключа запер дверь…

– Да зачем это все? – удивилась Яара и вспомнила, как однажды Надав просил ее прислушаться к шорохам за окном.

– Я, кажется, говорил тебе раньше, что родители задумали овладеть моими дневниковыми записями – хотят украсть у меня переворотные идеи и облыжно приписать их старшему брату.

– Мне помнится, ты утверждал, что они замыслили похитить твои картины ради обогащения!

– Я все время думаю об этом, Яара, и я начал понимать, что дело тут не в деньгах. Все гораздо сложнее. Кое-кто хочет, во-первых, причинить мне зло, а во-вторых, прославить брата за мой счет. Да, Яара, есть люди, которые ожесточились против меня. Они верно служат моим недругам-родителям и следят за мной.

– Успокойся, милый. Подумай хорошенько, ведь ты никому не причинил никакого вреда, и поэтому на всем марсе не сыщешь человека, желающего тебе худого. Надав, не забывай, я всегда с тобой!

– Спасибо, Яара, – взволнованно выпалил Надав, – ты верная и добрая душа. Но ты наивна.

– Пусть так. Допивай свой кофе – стынет.

3

Яара и раньше догадывалась, а теперь и вовсе не сомневалась: Надав нездоров. “Ему кажется, что его преследуют, – рассуждала она, – то нелюбимые родители, то наймиты их. Хотят обокрасть, лишить приоритета. Как он сам не понимает, что все это – сущий бред!”

Сострадание к возлюбленному затопляло женское сердце. Недуг Надава не охлаждал чувства Яары, наоборот, крепил их. Мысль благоразумного отступничества не докучала ей, и она гордилась открытой в себе преданностью.

“Как обходиться с Надавом, когда его одолевают бесы? – спрашивала она себя, – хорошо бы посоветоваться с Хагаем, наверняка он подсказал бы линию поведения!” Но внутренний голос удерживал от бращения к брату и оставлял ее наедине с сомнениями. “В другой раз попытаюсь доказать Надаву неосновательность подозрений, их нелепость и нелогичность. Да, так я и поступлю, – решила она, – здравомыслящий человек не станет настаивать на заблуждениях и непременно откажется от них!”

– Покажи-ка мне, студентка Яара, свои курсовые работы! – попросил как-то раз Надав.

– Милый, когда ты обращаешься ко мне “студентка Яара”, мне кажется, ты забываешь, что я в твоей жизни занимаю место большее, чем просто ученица!” – надула губы Яара.

– Факты требуют уважения, голубушка! – сказал Надав и примирительно погладил ее по руке.

– Да, факты требуют уважения, – многозначительно заметила Яара и предъявила учителю несколько картонов с рисунками, – вот полюбуйся.

– Недурно! Так рисуют наши художники. У тебя не хуже, чем у других.

– Ты чем-то неудовлетворен?

– Весьма! Но твоей вины здесь нет. Обратила ли ты внимание, Яара, что изображения пейзажей, зданий и улиц, дорог и неба, моря и облаков и так далее, выглядят на картинах двухмерными? Почему до сих пор художническое наше племя не придумало способа создать у зрителя иллюзию пространства? Словно не хватает нам пытливости, любопытства, или ум наш чересчур индифферентен, чтобы сыскать золотую уловку и обмануть плоскость холста?

– Конечно, я заметила это, но не думала, что можно что-то изменить!

– Можно! Я уверен, дорогая! Я работаю над этим. Мои идеи только в зачатке, но я добьюсь своего, и плоская картина обретет объем!

– Как это будет выглядеть?

– Взгляни сюда, здесь мои опыты, – сказал Надав, доставая карандашные рисунки, – ты видишь, что дорога уходит вдаль, а здесь одни облака близко, другие – далеко?

– Верно! Вот здорово!

– Мне еще предстоит найти точку схождения линий и закон изменения размеров!

Как любила Яара такого Надава – кипящего вдохновением, окрыленного планами, подлинного творца! Счастье быть верной подругой великого человека! И не так уж ей важна иллюзия пространства, как то, что их любовь – не иллюзия. “Он говорит замечательно! И не слыхать ни какого бреда. Слава Богу, худшее остается позади!”

– Кажется, я совершил непростительную ошибку, Яара! – воскликнул Надав, и лицо его помрачнело, приняло знакомое ей отчужденное выражение.

– В чем дело, милый? – насторожилась Яара.

– Сейчас я имел неосторожность вслух сообщить тебе о своих изысканиях…

– Ты мне не доверяешь?

– О, только тебе и доверяю! Беда в том, что сегодня утром я видел того мужчину, помнишь, соседа моих родителей, что следил за мной. Этот человек держал в руках осубую слуховую трубку. Поняв, что я заметил его, он поспешил убрать инструмент в карман. Я проследовал мимимо, вошел к себе в квартиру. А сейчас, стоя за углом, он подслушал наш разговор с помощью своего дьявольского прибора. Он доложит родителям о моих планах, у меня выкрадут записи и я лишусь авторства на мои открытия! Я в отчаянии, Яара!

– Дорогой мой! – воскликнула Яара, намереваясь следовать своему решению опровергать нелепости, – о каком приборе ты говоришь?

– Я говорю о слуховой трубке!

– Но разве можно с ее помощью слышать, о чем говорят за стенами дома?

– Еще как!

– Откуда тебе известно, что этот субъект находился за углом дома и привел в действие свое мнимое чудо-орудие? Разве оно выдает себя звуком или светом?

– Я вижу, ты подшучиваешь надо мной! Инструмент испускает в пространство невидимые эфирные лучи, и мой мозг воспринимает их! Молодчик думает, что незаметен. Но только не для меня!

– Разве лучи способны огибать угол?

– Этого не требуется! Они пронизывают стены любой толщины!

– Надав, умоляю тебя, оставь свои фантазии! Тебя одолевают галлюцианции!

– Ах вот как! Ты не веришь мне! Или ты в сговоре с моими врагами?

– Что ты мелешь? Твои страхи – несусветная чушь! Опомнись!

– Убирайся вон, предательница! – вспылил Надав, – о, как болит голова…

– Милый, пожалуйста, успокойся, проглоти эту таблетку и усни.

Надав сник. Даже в минуты безумия он слишком любил Яару, чтобы враждовать с ней. Он послушно отправил в рот снотворное и вскоре задремал. Не теряя времени, Яара помчалась к Хагаю. Хватит скрывать. Она выуждена была рассказать брату обо всем. Хагай отрядил двух санитаров, и вместе с ними и с Яарой они отправились на квартиру к Надаву. Тот еще спал. Увидев его, Хагай только руками всплеснул. “Повезло тебе, сестренка, подружиться с нашим старым пациентом! Ремиссия окончилась, и он снова попадает к нам!”

Хагай скомандовал санитарам разбудить Надава, препроводить его в медицинскую карету и везти в больницу.

– Ты будешь лечить Надава по своей новой системе? – спросила Яара.

– Увы, его душевное расстройство не поддается моему методу. Он будет госпитализирован в другом отделении. Ты сможешь навещать его хоть каждый день.

– Его болезнь излечима? – всхлипнула Яара.

– И да и нет. Недуг иногда возвращается, как это случилось сейчас. Ему могут помочь сила воли и любовь. Эти две волшебные пилюли уменьшат риск рецидива, но не исключат его полностью. Что поделаешь, болезнь наступает верхом, а отступает пешком! Пойми, Яара, он не знал любви ни в детстве, ни в юности. Он так нуждается в ней!

– Когда он начинает говорить о своих бредовых подозрениях, я тереюсь, не знаю, как разубедить его!

– Не пытайся ничего опровергать, иначе он причислит тебя к своим врагам – такова особенность его болезни!

4

Простоватый Хагай проговорился матери о тайне Яары, и, как всегда, клял свой длинный язык. Не так Яара, как Малка сердилась на него за оплошность. Хоть и чувствовала молодая жена скрытую неприязнь свекрови, но понимала ее и желела. А уж досада на мужа была ей не внове, вошла в привычку и не нуждалась в поводах.

Удивительно, но мать не порицала дочку, только себя осуждала за недогляд. Еще удивительнее, что Адель с сочувствием отнеслась к Надаву, и даже несколько раз навещала его в больнице вместе с Яарой. Адель пила из горькой чаши материнского бездолья: первый удар нанесла Цвия, потом сомнительное счастье Хагая, и вот теперь – бедняжка Яара! “Все напасти – из-за пытливых умов, – думала про себя Адель, – один переделывает головы землянам, другой воображает, будто исцеляет безумцев, третий вершит переворот в рисовании! Зачем? Для кого? Ради чего?”

“Почему Итро павадился ездить из Зюдмарса в Марс? – продолжала свои размышления Адель, – и всё норовит поехать без меня. Говорит, мол, дел в столице невпроворот. Засиживается с Малкой. Старый бес! Боже мой, неужели я снова подозреваю своего молодца? Глупо. Прошла его пора. Да разве любящий отец сделает худое сыну?”

ГЛАВА 11

Я не раз в упоеньи великой борьбы

Побеждаем был вражеской силой

И не раз под напором жестокой судьбы

Находился у края могилы.

Николай Гумилев.

1

Гонимый любовью к Цвие, марсианке из хорошей семьи с неординарной биографией, простой земной работяга Гиора воспользовался корыстными дарами ее хозяина Омера и купил себе за полцены приличный костюм, а также абонемент. Тяжело сносить благодеяния гордому и мятежному сердцу, но любовная страсть кричит громче амбиции, а та коварно таится, уповая на сладкую месть.

Гиора и Цвия встречались под сенью храма ненавистного Омера. Души любовников млели радостью, найдя вожделенный клад – один на двоих ковчег заветных чувств. Простившись, ждали следующей встречи. Она думала только о ней, он – не только.

Гиора не знал точно, велика ли всякого рода кривда на Марсе. Но зуд неудовлетворенного честолюбия толкал к борьбе за справедливость. Благо, неравенство существует всегда. “Вступиться за слабых, за бедных, за гонимых – возглавить, прославиться, утвердиться!” – говорил он себе.

В пролетарском трактире “Кружка да плошка” Гиора не только харчевался, но и совершенствовал пропагандистское мастерство. Он собирал вокруг себя слушателей, всё больше таких же, как он, выходцев с Земли и в прошлом обитателей рая, и разглагольствовал о равенстве.

– Друзья, вокруг нас творится слишком много несправедливых вещей! – заявлял Гиора.

– А кто знает меру сего? – звучал осторожный вопрос.

– На Земле и в раю нас учили Святые книги. Есть мера, и нельзя ее превосходить, – отвечал Гиора.

– Ты прав, – раздавался голос единомышленника, – травят бедняка, потому что он не страшен!

– Верно! Говорят, дескать, нас, пролетариев, жалеют! Ничего подобного! Их слезы – вода, их сердца – камень! – добавлял еще кто-то.

– Устои расшатывать опасно, – прозвучал шепот умеренности, – это чревато бедами. Закон один для всех!

– Закон заставляет ползти улиткой того, кто мог бы взлететь орлом! – воскликнул Гиора и поймал на себе уважительные взгляды.

– Он верно говорит, ребята! – раздался голос обожателя, – точно бельмо спало с глаз моих!

– Дух мой жаждет подвигов, дыхание – свободы! – обрел окончательную уверенность Гиора.

– Прочь сострадание и милосердие к лживым друзьям! – раздался воинственный клич.

– Скажу в добавку тому, кто говорил о законе, – произнес Гиора, – что порождает героев и высокие порывы? Свобода, а не тога продажного судьи!

– Нам нужен вдохновитель на делах, не на словах!

– Клянусь своею жизнью: я – ваш атаман! – воскликнул Гиора.

– Браво, браво! – прорвались сквозь вязкую пелену табачного дыма восторженные крики.

– Собираемся здесь завтра в полдень для обсуждения планов! – распорядился Гиора.

– Да придут ли, поверят ли тебе?

– Кто смеет сомневаться, коли я приказываю? – грозным окриком закрепил Гиора авторитет верховода.

2

Наступил назначенный час, и верные Гиоре люди окружили его и приготовились внимать предводителю. Благосклонность слушателей разжигает ум оратора. Не истине, но убеждению служат уста краснослова.

– Друзья, – начал свою речь Гиора, – те из вас, кто выразил благородное согласие вступить под мое знамя, прославят свои имена и преподнесут справедливость в дар нашей планете. Мы не совершим зла, отняв у толстосумов неправедно нажитое, и сотворим благо, вручив добычу неимущим.

– Ура командиру! – раздались голоса.

– Земляне, попавшие на Марс из рая, несомненно помнят напутствия ангелов Михаэля и Габриэля. На планете этой не встретишь насилия, и горячая любовь – редкость. Мы, праведники в прошлом, вступаем на разбойничью тропу и самостийно возлагаем на себя священную миссию. Деяния наши вырвут людей из полусна и подарят им полную жизнь, – заключил трибун.

– Мы с тобой, Гиора!

– Не словеса, но жестокие схватки приведут нас к успеху. Насилие священно в борьбе за добро. Без сентиментов принуждая и убивая, мы удружим одним и разбудим истинную природу в других. Нас ждут ненависть, любовь и слава! – продолжал пророчествовать Гиора.

– Где взять нам то, чего не сыскать на всей планете – как добыть оружие?

– Для начала обзаведемся топорами и ножами. Заимообразно. Продадим первые трофеи и купим лошадей. Долги вернем. Друзья, запомните этот день! Сегодня мы открываем новую страницу марсианской истории. Мы с вами пионеры-первопроходцы! За мной, нас ждут великие свершения!

3

Приступая к исполнению задуманной авантюры, Гиора для начала нанес визит старшему товарищу. Молодой бунтарь надеялся получить благословение из уст Гершеля, знатока Писания. Как известно, в Святых книгах справедливость и равенство – одни из маяков. Не смотря на занятость, Гершель со щедростью уделил время Гиоре. Тепло расспросил, как складывается жизнь молодая на новом месте. Рассказал об общих знакомых – о Малке и ее замужестве, об Айзике и о его процветании.

Намерения мятежника раввин не одобрил. Отнимать неправедно нажитое? Да ведь это разбой! Помогать неимущим – благое дело, но не награбленным же добром! Гершель объяснил юному повстанцу, что и он радеет о бедняках – но молитвой и Божественным словом! И уж совсем не годится разжигать низкие страсти в людях! Или забыл Гиора, как в Божине убили его? Гершель напомнил гостю, что пока, слава Богу, на планете нет гонений на иудеев. Однако, в банде у Гиоры таковых много, и не мешает помнить бунтовшику, кого любят избирать козлом отпущения. “Не хлещи кобылу – и не лягнет!” – нравоучительно закончил меламед. Чрезмерное благоразумие Гершеля ничуть не убавило от одержимости Гиоры: “Я молод и многое могу, а у старика-знатока достанет мудрости одобрить меня задним числом!”

Гиора вошел в заведение Омера твердым решительным шагом, с видом гордым и лицом открытым. Смело, словно направлялся к себе домой, застучал каблуками вверх по лестнице навстречу своей пассии. Хозяин поглядел ему вслед и не нашел объяснения метаморфозе. Волнуясь, Гиора усадил возлюбленную напротив и торжествующе посвятил в свои разбойничьи замыслы. Цвия слушала с восторгом.

– Ты собираешься грабить, мой милый?

– Да, любимая!

– Кого ты наметил в первую жертву?

– Рабовладельца Омера!

– Ты хочешь занять его место?

– О, нет! Я намерен похитить тебя!

– Как я счастлива! – плача от восторга вскричала Цвия и бросилась в объятия Гиоры.

– Идем! Ты свободна! С этой минуты ты моя жена и самая прекрасная разбойница в моем атаманстве!

Законный муж Цвии наждался в лошадях, и она с радостью рекомендавала ему конный завод матери. Наконец-то она принесет пользу родительскому дому! Гиора отправился на переговоры к Адели. Контракт на покупку лошадей с немедленной поставкой товара и отсроченным погашением долга заключили быстро. Адель радовалась крупному заказу, но не знала еще, как принять крутую перемену в судьбе дочери. Она убеждала себя, что новый бандит окажется лучше прежнего лиходея. Сперва Малка, теперь Гиора – вот уж второй экземпляр с Земли, вступающий в лоно семейства. Итак, мать и дочь стали первыми марсианскими субъектами воздействия нового духа.