Юное сердце на Розе Ветров

Для Юичиро, у которого и у самого не было настоящих друзей вплоть до поступления в старшую школу, это не было совсем уж чем-то непонятным, но в отличие от Мики ему удавалось обзаводиться хотя бы приятелями. Он наблюдал, с самого детства поглядывая на Микаэля, в младшей школе, как тот на переменах сидит один, домой уходит тоже один и много других вещей, которые Шиндо делал в полном одиночестве, вызвали у него вопросы. Мика с детства был для него загадкой, но до определенного момента он даже не пытался начать ее разгадывать. А когда они столкнулись нос к носу в замкнутом помещении, это заставило его начать размышлять, и то, что приходило ему в голову, было ужасным.

К размышлению над своим непонятным чувствам по отношению к Мике Юу в ту ночь больше не возвращался…

Микаэль очнулся через несколько часов. За окнами стояла кромешная ночь и лишь вдалеке едва-едва начинал брезжить рассвет. Не горели даже фонари. В теле по-прежнему ощущалась слабость, хотелось есть, но сил, чтобы спуститься и перекусить чем-нибудь из холодильника, не было. Сидя на постели, он безэмоционально глядел в пустоту. Закрыв лицо одной рукой, вторую, упирающуюся в матрас, он продвинул чуть вперед и сразу почувствовал, как его пальцы коснулись чего-то теплого и влажного. Это оказалось смоченное полотенце, которое спало с его лба, когда он поднялся, и которое сразу вызвало вопросы. Также вызвал вопрос, взявшийся из ниоткуда плед. После того, как он вошел в комнату, где спал Юичиро, и лег, Мика ничего не помнил, но был уверен, что ни отец, ни мачеха в комнату не входили. А, значит, это полотенце и плед мог принести только один человек…

Шиндо посмотрел в сторону второй постели.

– Это был ты?

Сжав в руке полотенце, Мика швырнул его на стол и хотел было уже сбросить и злосчастный плед на пол, но один единственный резкий выпад и перед глазами моментально всё поплыло. Закрыв лицо руками, без сил юноша вскоре опустился обратно на постель и, поскольку все еще был измотан, быстро погрузился в глубокий сон.

Когда Юичиро проснулся утром, Микаэль то ли еще находился в забытье, то ли только делал вид, что спит. Во всяком случае, на его пробуждение не отреагировал. Приблизившись к постели Шиндо, Юу отметил его утреннюю бледность и настораживающий легкий румянец на щеках.

«Похоже, легче ему не стало. Просыпался ли он ночью или так и проспит весь день?» – подумал про себя парень. Уронив взгляд на стол, он обнаружил скомканное высохшее полотенце, сдвинувшее лежащие в стопке тетради, которые могли оказаться в таком положении только если полотенце было брошено с применением определенной силы.

«Вот значит, как…», – с горечью усмехнулся Амане и с холодком взглянул на лежащего в постели.

Без слов он оделся и вышел из комнаты. Неприятное чувство разлилось в душе при виде этого полотенца, символизирующего его искреннее желание помочь, жестко отвергнутое в дальнейшем. Юу не мог понять только одного – почему?

– Юу.

Амане уже собирался спуститься вниз, когда вышедшая из спальни мать в легком пеньюаре и халате, который запахивала по пути, окликнула его.

– Доброе утро, дорогой, – мягко сказала она сыну, ответившему ей приветствием.

– Юу, я хотела спросить… – неуверенно начала женщина, но Юу предугадал ее вопрос и слегка нахмурился, вспомнив свои чувства, потом отведя взгляд в сторону, ответил:

– Вернулся он, спит.

– Как хорошо, – на лице Эрики засветилась улыбка облегчения.

– Не уверен, что хорошо, – возразил мальчик. – Кажется, ему нездоровится. Он горел ночью. Я не стал вас будить, да и он не просыпался, я не мог дать ему лекарств, поэтому ограничился влажным полотенцем.

– Ты молодец, что позаботился о нем, – одобрительно произнесла Эрика. – Как он сейчас себя чувствует?

– Не знаю, он еще не просыпался. Но на вид – не очень.

– Хорошо, пускай спит. Не будем его тревожить. Подожди немного, я переоденусь и займусь завтраком.

Эрика возвратилась в комнату, а через минуту вместе с мужем они уже были на кухне. Женщина успокоила его, передав слова Юу касательно вернувшегося Мики, но и огорчила известием о неблагоприятном самочувствии сына. Натан покачал головой.

– Неудивительно. В его состоянии шататься по улицам… Вот что это такое? – он сдернул салфетку и указал на оставленный для Мики ужин, к которому тот так и не прикоснулся.

– Должно быть он был обессилен и хотел поскорее лечь. Потому и не поел.

– Знаю я, почему он не поел и почему домой не явился вовремя, тоже знаю, – бессилие что-либо исправить провоцировало резкость тона и агрессивное поведение Натаниэля. – Не живется ему здесь спокойно. Все считает себя изгоем, никому не нужным. А на то, что я всю жизнь на него положил, ему плевать.

– Не кипятись, – попыталась успокоить его Эрика. – Он не виноват, он просто не понимает, как ты старался. Сейчас в тебе говорит досада, потому что он проигнорировал нас, но не поддавайся ей. Будь как можно мягче, когда заговоришь с ним. Ни одного упрека, ни одного косого взгляда и грубого слова, иначе ты никогда не наладишь с ним отношения, – она провела рукой по его щеке, с любовью вглядываясь в пронзительные синие глаза, в глубине которых читалась жесткая печаль.

– Знаешь, мне после вчерашнего и видеть-то его не хочется, – убирая руку жены со своего плеча, с твердой грустью сказал он и направился к двери.

– Натан, он же твой сын, – хотела образумить упрямца Эрика. – Как ты можешь говорить такие вещи? Зайди к нему, поздоровайся, скажи, что волновался и рад, что он пришел домой жив и невредим!

– Обязательно, но позже.

– Мужчины… Как же с вами сложно, – вздохнула Эрика, когда муж оставил ее одну.

Тем временем, пока между родителями шли эти разговоры, Юичиро управился со своими делами и вернулся в комнату. Когда он вошел, обнаружил Шиндо, сидящего на постели, спустив ноги на пол, и вяло глядящего вниз.

Решив про себя ни о чем его не спрашивать, Юу принялся за сборы в школу. Молча складывая сумку, он поглядывал на Мику, который продолжал сидеть в таком положении, как и когда он только вошел. Рассчитывая, что вот-вот в спальню к ним постучится и войдет Натан справиться о Микином самочувствии, о котором наверняка уже доложила жена, он решил не донимать его вопросами, на которые получит только резкие и провоцирующие ответы и замечания. Он предпочел предоставить выслушивать Микины возмущения его отцу, по праву кровного родственника, воспитавшего подобное создание. Однако шли минуты, но к ним никто не торопился войти. Юу был немного удивлен такому положению, так как с детства привык к тому, что стоило матери узнать о его недомогании, как она бросала все дела и пребывала возле него. Исподтишка Юичиро поглядывал на Микаэля. Тот выглядел так, словно никого не ждал – одиноко и несчастно.

На мгновенье сердце Юу сжалось при виде этого заброшенного, чахнущего в одиночестве существа, которое, собравшись с силами, поднялось с постели и, молчаливое, вышло из комнаты. Ни одного колючего взгляда, ни одного язвительного замечания не последовало. Юичиро в растерянности стоял у своего стола.

Желая выйти из комнаты, он открыл дверь и чуть не сбил входящего Мику. Юу чуть было не столкнулся с ним, но вовремя затормозив, остался стоять, заслоняя путь.

– Что тебе? – хмуро, но без привычной озлобленности во взгляде, Мика посмотрел на стоящего против него парня. Юу промолчал. – Тогда уйди с дороги, – слегка толкнув его, Шиндо прошел к своей кровати.

Слабость этих изящных рук, ощутимая при этом жалком толчке, вызвала еще одну непонятную волну в теле Амане, испугав его.

– Между прочим, – видя, что тот собирается снова лечь, произнес Юу, взявшись за ручку двери, – уже давно пора вставать.

Ожидая ответного удара на свое замечание, которое в обычное время Шиндо ни за что бы не оставил без внимания, он поразился, когда тот просто лег на постель и закрыл глаза.

«Наверное, ему до сих пор плохо. Лучше оставлю его», – с этими мыслями Юу вышел из комнаты и сразу же натолкнулся на Натана.

– О, я не хотел, – воскликнул Юичиро.

– Ничего, сынок, я сам виноват, – натянуто улыбнулся Натан и как можно терпимей и мягче добавил: – Иди вниз, у мамы уже все готово.

Юичиро кивнул и, догадавшись, что Натан намерен поговорить с Микой без свидетелей, пошел по коридору. Однако, когда дверь за мужчиной закрылась, он вернулся. Не понимая, зачем это делает, Юичиро, стоя у двери, весь обратился в слух. Возможно, для самого себя он хотел рассеять те смутные подозрения, что закрались ему в сознание за те несколько минут, пока они с Шиндо оставались один на один, или причиной служило что-то иное, но так или иначе он стал слушать то, что происходило по ту сторону двери.

Прикрыв за собой дверь, Натан с осуждением взглянул на сына, лежащего все также неподвижно. Как и говорила Эрика, недомогание на лицо. Тут и слабость, и болезненный румянец, и прочие признаки эмоционального и физического срыва.

«Вот глупец, и зачем было доводить себя до такого состояния!»

Короткий выдох. Мужчина собрал всю свою волю в кулак, чтобы сдержать определенные негативные эмоции.

– Мика… – осторожно позвал он. – Ты не спишь?

Шиндо приоткрыл глаза и, не обращая взора на родителя, неторопливо покачал головой.

– Ах, Мика, что же ты делаешь… – Натан прошел и присел на край его постели. – Во сколько ты вчера вернулся домой? Даже не поел, не переоделся. На кого ты сейчас похож? – он взялся за кончик помятой школьной рубашки сына, в которой тот так и уснул. Мика не двинулся, только его взгляд становился все более тяжелым по мере того, как говорил отец.

– Ладно, это все ерунда, – вздохнул Натан. – Но ты же пропал. Я ведь всю ночь глаз не сомкнул. Переживал где ты. Почему ты не отвечал на мои звонки? Там, наверное, не меньше тридцати пропущенных от меня и Эрики. Где ты был?

– Гулял по парку…

– В парке? – изумился отец. – Что ты там делал ночью? Ты понимаешь, что это за место и что могло быть? Ты не знаешь, сколько всякого сброда по ночам разгуливает в парках? Почему ты не хочешь ничего понимать, ведешь себя как капризный, маленький ребенок?! Почему не пришел домой сразу, как только закончились уроки?! Я понимаю, зашел к другу на часок-другой, но тебя не было до двух часов ночи! И все это время ты гулял по парку?! Тебя же могли убить, дурья твоя голова! – воскликнул Натан, но спохватился, как только увидел, как сжался и затрясся Микаэль.

– Прости, дорогой – виновато сказал мужчина, кладя руку на плечо сына. – Я просто перенервничал. Тяжелая выдалась ночь…

«И чем он недоволен? – Юичиро выпрямился. – К нему и так и сяк, а ему всё не то. Ничего не понимаю. Ну вспылил отец, с кем не бывает, ну так сам же и виноват. Пришел бы вовремя, ничего бы не было»

Всем телом Микаэль ощущал подавляющую слабость. Обвинения и крики были просто невыносимы. Он закрыл глаза, чувствуя, как становится дурно.

Заметив, что румянец становится более ярким, Натан приложил руку ко лбу сына.

– Похоже, повышается температура, – сказал он. – Сегодня школа уж точно отменяется. Лежи, я принесу лекарство из ванной. Не думай ни о чем, просто лежи, – с этим словами Натан поднялся и направился к двери.

Почуяв угрозу, Юу немедля отшатнулся от двери и, пока его не заметили, поторопился убраться отсюда.

– Я в порядке и могу сам, – собрав силы, Микаэль попытался приподняться, но потяжелевшая голова упорно тянула вниз. Необходимо было уснуть, лишь во сне виделось спасенье.

– Прекрати этот детский сад, – строго оборвал его отец. – Ты уже достаточно посамовольничал.

Дверь за ним закрылась и тогда Мика опустился на кровать. Он ни о чем не думал, мысли путались и мешались одна с другой. Он уже почти погрузился в блаженный сон, как рядом с подушкой зазвонил телефон, с вечера покоившийся подле хозяина.

«Кто там еще?» – мысленно проворчал Микаэль, беря в руку смартфон. Это оказалась Шиноа, подобно родителям пытавшаяся дозвониться до парня, исчезнувшего на трое суток, после той самой ночи. Поморщившись, как от лимона, парень сбросил звонок, а потом и вовсе выключил телефон.

«Достала…»

Отложив телефон подальше, Мика уронил голову на подушку и закрыл глаза.

– Как он? – Эрика вошла в ванную и, опершись о притолоку, скрестила руки на груди.

– Вроде бы терпимо, но пусть посидит сегодня дома, глядишь, к концу дня и поправится, – нервно перебирая конвалюты с лекарствами и баночки, ответил Натан. – Черт, – выдохнул он, когда очередная конвалюта соскользнула с полки и упала в раковину.

– Давай я, – улыбнулась женщина. Зорким женским глазом пробежавшись по медикаментам, она гораздо быстрее отыскала необходимые препараты. Натан только усмехнулся.

– Беги, а то, боясь опоздать, ты тут такое устроишь, что мне весь вечер придется убираться. Я сама позабочусь о нём.

– Ты уверена?

– Конечно, – улыбнулась Эрика. – Я же мать и прекрасно знаю, что такое простуженный ребенок.

– Спасибо, милая. До вечера, я позвоню, – поцеловал ее Натан, а потом вышел из ванной комнаты.

Микаэль крепко спал, когда женщина вошла в его комнату с лекарствами. Она не стала его будить, вместо этого оставила на столе воду и необходимые средства, добавив к ним вкусный горячий завтрак, а еще записочку: «Выпей, пожалуйста, лекарство, но перед этим обязательно поешь».

Сначала Натан, а затем Юу оставили дом и, сделав все необходимое, она тоже отправилась на работу. Ей оставалось доработать последние несколько дней до расчета и только по этой причине, она вынуждена была оставить Микаэля одного. Если бы все было иначе, Эрика непременно отпросилась бы у начальства и осталась присматривать за больным мальчиком, но, поскольку это было невозможно, она была вынуждена уйти.

Юичиро, пускай и сбежал в школу, однако мысли его оставались в спальне, где лежал и постанывал в тревожном сне Микаэль. Он все еще не понимал Микиных чувств к окружающим, но это не мешало Юу сейчас вспоминать о нем с жалостью. Ведь в тот момент, сжавшийся и трясущийся от озноба Шиндо был так невинен и чист, а потом так несчастен от того, что его все оставили, что невозможно было вспоминать об этом со спокойным сердцем. На уроках Юичиро не оставляла мысль о том, как сейчас Мика: спит ли, проснулся ли, плохо ему или он уже оправился?

Пускай Юичиро не принимал существования каких-либо теплых чувств к своему недругу, да только он не был настолько жесток и черств, чтобы не думать о мучениях другого человека, какой бы сволочью он ни был. Тем более, после этой ночи Юу постепенно начинал оправдывать его поведение для самого себя, что и вовсе надломило его стандартный взгляд на привычные вещи.

– Глядите-ка, что-то наша роза не торопится поблагоухать нам сегодня. Как же так? – донесся насмешливый голос кого-то из одноклассников до слуха Юу.

– Ха-ха, переутомился красавец. На один день только хватило.

– После концерта примадонне покоя захотелось?! Это понимать надо, хах! Он же теперь не только с местными развлекается, он себе еще попутно подружку завел!

– А что, старых дружков уже мало или они его подпорченное личико дружно отвергли, хе-хе.

– Эх, и влетит ему за эти выходки по первое число.

– Идиоты, – буркнул Амане и отвел от раздражающих парней взгляд. Они даже не знают, что с ним, а уже готовы поливать его грязью.

– Отсутствие обсуждается полным ходом и энтузиазмом, – посмеиваясь шуткам других, Синго приблизился к Юу. – А ведь это они ничего не знают.

– О чем ты? – напряженно взглянул на него Амане.

– Сто пудов Шиндо нет только по одной причине, – он подмигнул Юу и его кривая усмешка стала еще омерзительней. – Удар у тебя поставлен что надо, так скоро от него не отойдешь. – Он хмыкнул. – Если вообще отойдешь… мало ли как может обернуться… И тебе проще будет, одним конкурентом меньше.

– Заткнись, что ты такое говоришь! Я вовсе не желаю ему смерти! – взвился Амане и тотчас спохватился, ибо его внезапное восклицание привлекло внимание некоторых.

– Чего смотрите?! – краснея, огрызнулся Юу по сторонам.

– Да ладно-ладно, чего ты завелся. Я же просто пошутил, – замахал руками Синго, чувствуя, что перегнул палку. – Мне тоже этого не надо.

– Невозможно, – Юу отодвинул стул и поднялся. – Мне нужно на воздух. Мне здесь дышать нечем, все прогнило насквозь.

– Юу? Ты чего? Я же правда пошутил, – усмехнулся Синго, но Амане не остановился.

«Неужели они в самом деле считают, что я хотел бы забить его до смерти? – Юу шел по шумному коридору, не замечая никого вокруг. – Бред какой-то. Прошло не так много, а я уже извелся. Даже шуток не воспринимаю. Не могу ни о чем другом думать, кроме как о том, как он там. Какая глупость… Что со мной?»

Юичиро сел на свободную скамью и поставив локти на колени, уткнулся лицом в ладони. Свежий ветер разгонял мрачные мысли, но был не способен избавить от душевной смуты. Услыхав чей-то смех неподалеку, Амане обратил туда взгляд. Буквально через несколько скамеек, где отдыхали старшеклассники, сидела компания Микаэля. Леонард, скрестив на груди руки, с достоинством восседал на скамье, рядом стоял Наир, пара его дружков пристроилась тут же и, кто громко, кто лишь посмеиваясь, но все они с легкостью забавлялись шуткам Нагашимы, который сегодня разбрасывался ими налево и направо.

Юичиро с недоумением глядел на них, не понимая, почему они смеются, ведь их любимец был болен. Как они могли веселиться, зная это? Тут уж явно не до смеха. Неужели они ничего не знают, но уже прошло почти полдня, и никто из них до сих пор не выяснил этого? Или даже зная о его состоянии, они продолжают веселиться?

Им что, совсем нет дела до него?

При других обстоятельствах Юичиро сам подошел бы и напомнил, либо просветил их о самочувствии их якобы обожаемого принца, но, боясь выдать тайну совместного проживания, он просто ушел оттуда, не желая слушать смех, который почему-то отдавался болью в его душе. Неприязнь ко всем окружающим душила его и отделаться от этого чувства не получалось.

Звонок в двери дома наполнил прихожую. Микаэль проснулся некоторое время назад и спокойно лежал, уткнувшись пустым взором в одну точку перед собой, так что он не разбудил его. Собравшись проигнорировать появление незваных гостей, юноша не двигался с места, все еще чувствуя себя слабым, но настойчивость гостя заставила его встать и пойти посмотреть, кто там так желает, чтобы ему открыли. Пошатываясь от слабости, он добрался до прихожей и, растворив дверь, выглянул.

– Мика, ты дома, как я рада.

– Что ты здесь делаешь? – с внутренним отвращением, холодно спросил Микаэль при виде Хиираги Шиноа, стоящей на пороге его дома, удивляясь тому, как она смела явиться к нему.

– Куда же ты пропал? Я так переживала. Я ведь несколько дней звонила тебе, а ты не брал трубку, – затараторила Шиноа, изображая подобие обиды за неучтивое обращение с ней возлюбленного. – Вот пришла сама, и ты не представляешь, как обрадовалась, что застала тебя дома. Мика, – она шагнула вперед, с обожанием глядя на парня, – почему ты вдруг исчез?

– Уходи, – твердо и тихо произнес Шиндо, делая шаг назад, чтобы это существо не коснулось его.

– Что? Что ты такое говоришь, Мика? Это же я. – скованно улыбнулась девушка. – Дурачок, неужели не узнал меня. Мика, скажи, пожалуйста, почему ты не отвечал? Ты же напугал меня.

– Уходи отсюда, – резче повторил Микаэль, с трудом держась за притолоку. Отвращение к ней, ослабляло его тело.

– Мика, что это значит?

– Ничего, просто убирайся отсюда. Я не желаю тебя больше видеть.

– Как же это? – прикрыв ладонью рот, ужаснулась Хиираги. – Я что-то сделала не так? Почему ты прогоняешь меня? – она бросилась к парню, но тот взглянул на нее так, что она в испуге отпрянула и, дрожа всем телом, проговорила:

– Мика, что случилось? Ты не можешь прогнать меня. Ведь ты же любишь меня, а я люблю тебя, ты же сам мне это говорил. Ну же, – она попыталась ласково улыбнуться и, сделав шаг, хотела протянуть руку и коснуться щеки человека, который еще не так давно шептал ей восхитительные признания и опалял страстным дыханием поцелуев лицо. – Неужели ты забыл?

Мика склонил голову. Глаза снова застилал туман. Она убивала его своим присутствием, травила своей подлостью и низостью.

– Убирайся… – дрожащим голосом прошептал Микаэль, а потом вскинув голову закричал: – Убирайся!

Шиноа отшатнулась в страхе и недоумении.

– Убирайся! Пошла вон отсюда! Я ненавижу тебя! Найди себе кого-нибудь другого, вам, женщинам, это труда не составляет! – кричал Микаэль, задыхаясь от собственного гнева, высасывающего последние силы из его тела. – А я не желаю тебя видеть! Никогда больше не появляйся здесь!

– Мика, – девушка шагнула назад. Вспышка ярости Мики была ей непонятна, но в то же время она и не была намерена ее разгадывать. Она просто возмутилась такому поведению. – Что? – отпрянула Шиноа, почуяв в его словах намек на ее поступок с Юу, в котором она себя совершенно не винила. – Больной придурок, хочешь сказать, что я… Ну и пожалуйста! – выкрикнула она. – И оставайся один. Никогда тебя не прощу! Даже не смей мне звонить! – с этими словами она бросилась бежать прочь, утирая рукой брызнувшие из глаз слезы.

Мика захлопнул двери без какого-либо сожаления и сострадания к чувствам девушки. Однако ее слова попали в цель. Изнеможение убивало. Трясясь от злости, Мика опустился на колени. Злость и презрение сменились отчаяньем. Он был один, совершенно один в этом проклятом доме и не было рядом никого, кто помог бы ему.

«Да, – смеясь сквозь слезы, говорил сам себе Микаэль. – Я больной, просто сумасшедший»

Он зажал руками голову и согнулся на полу.

«Спасите… Спасите меня кто-нибудь… Я больше не могу, не могу выносить это… Кто-нибудь… Спасите…»

Юичиро с трудом отсидел третий урок. Его непреодолимо тянуло домой и, не в силах бороться с дурными предчувствиями, он сбежал из школы, как только зазвенел звонок. Внутренний голос совести неустанно бранил его за то, что он вообще сегодня отправился в школу, а не остался дома присмотреть за болеющим человеком. Почему-то, несмотря на присутствие родителей, он ощущал какую-то личную ответственность за состояние Шиндо. Вероятно, сыграла роль его непосредственная вина в положении Мики. Ведь если бы не Юичиро, Мика не получил бы ран, не слонялся бы по улицам чуть ли не до утра, соответственно не слег бы. Конечно, во многом недруг был виновен сам, поскольку никто не заставлял его провоцировать Юу на конфликт, отбирая у него девушку, и так болезненно реагировать на их с матерью появление в его доме, но что сделано, то сделано. Всё назад не вернешь и вина в некотором роде остается за Юичиро, и, дабы искупить ее, он рвется домой к тому, кого чуть было не лишил жизни и кто был совершено безразличен даже тем, кто питает к нему особые чувства плотской привязанности.

Вернувшись домой, Юичиро со страхом обнаруживает Мику, лежащего на полу в прихожей без сознания.

– Мика! – он швыряет в угол свою школьную сумку и подбегает к Микаэлю. – Мама! – завет он в отчаянье, но только потом вспоминает, что ее, как и отчима нет дома.

«Нельзя, нельзя было его оставлять. Что же теперь делать?»

В панике разум Юу мечется, как сумасшедший, а глаза со страхом смотрят на неподвижного и, как кажется, не дышащего парня. Но потом Микаэль морщится и приоткрывает глаза. Слабость одолела его и он не мог подать Юу знак, что находится в сознании, просто очень слаб.

– Мика, что с тобой? – Юу берется за его плечо. Но взгляд Шиндо безжизненный, устремлен в одну точку. – Ты меня слышишь?

– Черт! – Юу кусает до крови губы, соображая, что делать с ним.

– Да…

Когда звучит это единственное слово, которое Юу поначалу не может разобрать, облегчение проносится по его телу.

– Мика, ты как? – но ответа нет. Мика снова закрывает глаза.

«Нужно попытаться отвести его хотя бы в гостиную, до спальни он вряд ли доберется», – думает Юичиро и снова обращается к Мике, вновь открывшему глаза.

– Можешь встать? – вопрос звучит нелепо, но Юу не намерен сдаваться, а потому, не дожидаясь ответа, он, перебрасывая Микину руку себе через плечо, пытается поднять его. Тяжело, но обессиленное тело поддается. Мика, несмотря на слабость, тоже прилагает усилия, чтобы встать. Кое-как Юичиро доводит его до гостиной и помогает сесть на диван. Склонив голову, Мика продолжает молчать.

– Ты так ослабел. Зачем вставал с постели?! Убить себя решил?! – рассердился Юичиро, но его гнев сняло как рукой, когда бледные губы Шиндо задрожали. Он понял, сейчас не время заниматься воспитанием, да и кто он такой, чтобы читать ему проповеди. Сейчас нужно подумать о его состоянии.

Юичиро убежал на кухню, а вернулся оттуда с чашкой кофе в руках, единственным придающим силы средством, которое он знал.

– Выпей, – Амане протянул испускающую пар чашку Мике. Устало взглянув на нее, Мика послушно протянул руку.

«Хоть бы не уронил, а то еще обожжется», – подумалось Амане и он сглотнул. Вид тонких, белых, как мрамор, слабых рук, из которых кажется, вот-вот вывалится чашка, пугал его.