До чего доводят азартные игры

– Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух? – поинтересовался я.

Покосившись на кока, он неохотно, но поспешно опустил руку.

– Расскажешь кому-нибудь, убью, понял?

– Понятнее некуда.

Скотт ушел, а я выдохнул. Больше он меня не тревожил. И я был несказанно этому рад, ведь никакой его секрет мне известен не был.

Матросы на поверку оказались весьма простым и в большинстве своем приятным людом, несмотря на фамильярность, с которой они обращаются ко мне. Пусть я упустил свой шанс на высшее образование, по сравнению с ними я – светоч знаний. Даже моих скромных познаний хватает, чтобы повергнуть их в шок. Правда, рассказывая им о том, что Земля представляет собой шар, я встретил упорное сопротивление.

– Где ты видишь, чтоб она закруглялась, парень? – насмешливо спросил гарпунер Вермут, высокий голубоглазый любитель покутить, пока остальные зашлись в хохоте.

Отмахнувшись от моих попыток объясниться, матросы перестали воспринимать меня всерьез.

Вот кого они слушают без намека на сомнения – так это нашу судовую Первую Леди. Второй пом обладает удивительной способностью работать, рассказывать, слушать и жестикулировать одновременно. Она немногим старше меня, но, если верить ее рассказам, успела объездить весь мир. Я начинаю замечать, что и мне уже становится тяжело удержаться от того чтобы не придвинуться поближе, различив ее низкий, бархатный голос.

– … А как-то нас закинуло на Уна-Муе, – с блаженной улыбкой, помахивая фляжкой с грогом, продолжала Леди.

Крок, худощавый темнокожий парень, получивший при рождении имя Камиль, нежно обнимая ее одной рукой, присвистнул.

– Не свисти, ветер призовешь, – суеверно заметила она. – Ну так вот, мы у тамошних берегов крушение потерпели. Надо было добираться до ближайшей верфи, которая – опа-на! – на другом острове (их соединяет перешеек). Делать нечего – пришлось топать по суше, насквозь. А там заросли такие, что… В общем, понятно. Продираемся мы, значит. Темень – ладонь свою впритык не увидишь. Ну а мы-то эти, как их… Носители света, нам не привычно. Остановились отдохнуть, сели, едим. И тут у того парниши, Зака, кажется, лицо ка-ак побелело, что палуба нашего “Людоеда” после масляного дела. Тычет куда-то в нашу с Ирен сторону, губами шевелит, а сказать ничего не может. Тут уж и мы услышали – шорох чего-то, знаете, как акулья кожа, по дереву. Обернулись, подскочили, и, прямо за нами – змея! Огромная, пятнистая, толстенная, собралась, как пружина. Думаю, все, пора умирать. Зажмурилась, и просвистело что-то. Открываю глаза, а змее от Иренова ножа пришел конец. Ну вот, мы…

Люк кубрика внезапно открылся и в проеме показался сам старпом.

– Не желаете ли выпить, мэм? – икнув, предложила Леди.

– Я не пью.

– Да плавали, знаем, – буркнул второй пом, снова опрокидывая фляжку.

– Бочки дали течь.

Леди выругалась себе под нос и встала уже на трап, когда Ирен холодно задержала ее:

– Пусть они выйдут первыми.

Повиновавшись (то ли из сестринского уважения, то ли из служебного), Леди вжалась в стену и пропустила матросов вперед. Я выходил последним и мне удалось уловить, что Ирен хотела передать сестре наедине:

– Я звала – где тебя черти носят?

– Раз нашла, значит, знаешь.

Леди ускорила шаг, и, оставив старпома позади, пробежала мимо меня.

В очередной раз выкачивая воду из трюма, незанятые историями второго пома матросы заметили течь. Большая проблема, учитывая чего стоило содержимое этих бочек – а если точнее, ворвань, китовый жир.

Было необходимо выкатить все бочки. Тяжелая работа, когда говоришь о размахах китобойного судна, да еще какого! Люки открыли и гарпунеров отправили разгружать трюм. Сначала все казалось сущей игрой для таких могучих людей, как наши метатели смертельной стали. Верхнюю палубу, затихшую под убранными парусами, постепенно стали заполнять абсолютно целые бочки. Скоро гарпунщики уже ползали по дну, и нам сверху были видны лишь их лоснящиеся от пота темные – у кого-то от загара, а у кого-то от природы – спины. Даже до меня, стоящего достаточно далеко, из трюма доносился затхлый жар.

Старпом оставался спокоен, со скрещенными руками стоя у вант. Леди также скрестила руки, но спокойствием она сейчас похвастать не могла. Находясь прямо за ее спиной, я наблюдал как она нервно качает ногой и иногда дергает губой. Леди, впрочем, никогда не отличалась неподвижностью и размеренностью движений. Сидя, она неосознанно трясла ногами; смеясь, с размаху ударяла по чему-нибудь, что оказывалось под рукой; а, держа публику в напряжении, имела привычку взмахивать руками, так что кто-то падал с насиженного места от неожиданности. Взор ее бегающих глаз редко останавливался на чем-нибудь дольше пары секунд. Но сейчас был не тот случай. Причину ее беспокойства я понял лишь когда она передвинула повязку с одного глаза на другой и устремилась в трюм.

– Пшел вон отсюда. Давай-давай, иди!

Вскоре на свет божий вылез Скотт. Врач не понадобился, чтобы понять, что он совсем плох. Слишком уставший, чтобы удивляться, он направился в кубрик. Старпом ничего не сказал, даже не переменился в лице.

Леди тем временем неустанно, как всегда, принялась за работу. Дела пошли заметно быстрее, и даже когда еще один гарпунер полумертвым вышел из трюма, это почти ни на чем не сказалось. Наконец Леди победоносно выкатила проклятую бочку на палубу, чуть ли не волоком вытащив Вермута.

Второй пом, точно ничего не было, пошел отмываться, по пути подцепив нескольких матросов.

– И за этот ад нам платят сущие гроши! – проворчал Алекс, маленький светловолосый матрос, чувствуя необходимость приобщиться к своеобразному подвигу второго пома. – Да, Леди?

Она вылила себе на руки ведро воды и негромко протянула:

– Да-а, грязная работенка…

– Мне казалось, она тебе нравится, – ухмыльнулся уже оправившийся Скотт.

– Ну, ты же из-за этого никому меньше нравиться не стал.

– Куда уж меньше, – подхватил Алекс и покатился со смеху.

Леди улыбнулась и, устало вздохнув, отвязала трос – ветер переменился.

– Смотри вперед, смотри за корму, смотри за погодой с подветренной стороны! – с духом затянула она.

Она часто распевала песни, причем, кажется, никогда не повторялась. Не сказать чтобы у нее был прямо уж таки мелодичный голос, но зато он будто бы исходит из широкой ее души, взмывая к самым топам мачт.

Послышались тяжеловесные шаги. Дружно обернувшись, мы увидели капитана Филлипса, спустившегося со шканцев.

Леди, в отличие от остальных, не оглянулась на капитана.

– “О нет, мы не военные, мы пираты!” – безмятежно продолжала она, одергивая рукава.

– Интересная информация, Регресар, – заметил капитан.

Я впервые обратил внимание на то, что работы на судне напряженно приостановились.

– Это всего лишь песня, капитан, – невозмутимо ответила она, собираясь пройти мимо.

– А понимаешь ли ты, что за ответственность лежит за этими словами? – настаивал он, аккуратно загородив ей путь.

– Да, капитан. – Она вынужденно посмотрела ему в глаза и почти в тот же миг отвела взгляд. Выражение ее лица, кажется, ничуть не изменилось, но от меня не укрылось, как она мимолетно дернула челюстью.

Капитан, заметив ее прилипшую к груди рубаху, поинтересовался:

– Чем это ты занималась, позволь спросить?

– Облилась водой, капитан. Жарко стало, – не моргнув и глазом солгала она.

– Жарко? В этих широтах?

– У некоторых людей жар идет от сердца, капитан.

Матросы прыснули было со смеху, но, поймав на себе резкий взгляд капитана, замолкли. Столкнувшись со стеной невинной невозмутимости Леди, капитан Филлипс негромко произнес:

– Поостерегись проблем, Регресар.

– Есть, капитан.

Двинув плечом, Леди обогнула капитана и, приплясывая, удалилась на шкафут. Однако ее нынешняя беззаботность не обманула меня.

– И что такого произошло между вторым помощником и капитаном? – пробормотал я в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь. И оттого подпрыгнул от неожиданности, когда рядом раздался голос – о Боже мой! – старпома.

– Такое случается, когда рядом оказываются два слишком похожих человека: в первую очередь они бросаются друг на друга.

Я и не заметил, как Ирен оказалась рядом. Как же странно было слышать подобное заявление от человека, буквально являющегося ожившим отражением Леди! Да и потом, что может быть общего у великодушной, общительной Леди, и капитаном Филлипсом, вселяющим страх в команду?

Как я уже говорил, мне нечасто удается потолковать с Ирен Регресар, и поэтому я не упустил возможности узнать ее получше.

– А во вторую?

– Во вторую на самого близкого… – почти прошептала она и, вздрогнув, ушла, не проронив больше ни слова.

Ясно для меня стало только одно – на судне что-то происходит.

Разворошенный трюм повлек за собой полный беспорядок на палубе. Так как охоты уже не предвидится, матросы взялись за приборку палубы. Леди, конечно, не осталась в стороне, отбросив привилегии своего поста. С ее вновь затянутым песнопением работа пошла веселее и, оттирая доски от въевшегося жира, мне не хотелось думать о том, что творилось на палубе раньше.

Когда судно засияло чистотой, измученная и вымазанная непонятно в чем команда устроила помывку самих себя, воспользовавшись поднимающейся жарой. Леди, выйдя из своей каюты, тихо набрала воду в ведро и окатила им ничего не подозревающего Криса – того самого матроса, который ответил на мой вопрос в первый день. Леди с хохотом унесла ноги от опешившего парня. Алекс и Крок, включившись в игру, перехватили и повалили ее, Алан, коренастый полусумасшедший парень по прозвищу Лис, с восторженным визгом прилепился к ребятам, Крис налетел следом. Завязалась возня. В конце концов парни дружными усилиями выбросили второго пома за борт. Смеясь вместе со всеми, мне впервые за все это время удалось забыть о том, где я.

После всего этого дышать рядом с матросами стало немного легче.

Глава III

Так как к Тугу мы идем, огибая мыс Виттори, погода становится все лучше. Из холодно-серого океан превращается в тропический, приобретая все более теплые оттенки. Свободное время я провожу, сидя у бушприта “Людоеда” и глядя в волны, разрезаемые форштевнем нашего судна. Перед нами иногда несутся стаи дельфинов, соревнуясь друг с другом и выпрыгивая из воды. Страх вывалиться больше не сковывает меня, мышцы мои окрепли, хотя великаном меня все же не назовешь. От природы достаточно бледный, я неравномерно загорел и мои русые волосы, выгорев, заметно посветлели. Пусть от дома меня все еще отделяет приличное расстояние, я представляю лица своих друзей, когда они узнают, что со мной приключилось. Все-таки полезно хоть раз пережить что-то подо…

– Мечтаешь, мечтатель?

Из-за внезапно опустившейся на меня ладони я стремительно пошатнулся в направлении воды. Схватившись за ворот моей робы, Леди резко дернула меня назад.

– Извини. Напугала?

– Ничего… м-мэм…

Расхохотавшись, она обхватила меня за плечи.

– Расслабься, Меткалф! Свои.

В этот момент по еле заметному движению судна я понял, что мы поворачиваем.

– Что случилось? – встревожился я.

Леди всучила мне подзорную трубу.

– Гляди, что творится. Чуть не проморгали.

Только я поднес окуляр к глазу, как раздался грохот.

– Оххо-хо! Ничоси громыхнуло! – восхитилась Леди, поправляя съехавшую на глаза зюйдвестку. – Смотри быстрее, пока не закончилось!

Я послушался и моим глазам предстала картина сползающей с корабля дымовой завесы на расстоянии около кабельтова. То ли потрепанный вид, то ли что-то еще отличало судно от привычных мне военных кораблей.

– Чтоб нам провалиться на этом самом месте, если это не пираты, – со знанием дела произнесла Леди.

– Пираты?! – вскричал я, невольно покрываясь дрожью от мысли о кровожадных головорезах. Ведь кому не известны “подвиги” морских разбойников, кто не слышал кровавых историй о их похождениях?

– Они самые. Только вот нам не их надо опасаться.

– А кого?..

Она молча махнула головой вперед. Я проследовал за ее взглядом и вновь поднес стекло к глазу. В какой-то миг в моем поле зрения появились очертания следующего за предполагаемыми пиратами фрегата. В этот раз и мне была очевидна принадлежность корабля – над топом фок-мачты развевался красно-черный флаг нашего Отечества.

– Вы имели в виду их? Но почему?

– Во-первых, перестань “выкать”. Во-вторых, пиратам мы не к черту – что нас, ради китового жира грабить? А вот флотским наши ребята очень даже могут пригодиться.

– Зачем? – изумился я.

– Принудительная вербовка – слышал?

Прежде чем я ответил, военные дали новый залп. На носу фрегата распустился пороховой цветок и корма пиратов взорвалась щепками. Но в следующую секунду пираты стремительно повернули, белые полотна парусов заполоскались против ветра. Не ожидавшие поворота военные не успели уклониться от мощного бортового залпа.

От стоящего в воздухе грохота у меня заложило уши. Придя в себя, я наблюдал за тем как, подняв боковые паруса, пираты пустились в бегство. Поврежденный фрегат тяжеловесно повернул в погоню, хотя стало ясно, что им не угнаться за разбойниками.

– “Покоритель морей”, – прочитал я название на открывшейся нам корме фрегата.

Леди громко фыркнула.

– Глупое имя. Кто их придумывает?

– Почему глупое? Как по мне, вполне достойное столь героического корабля.

Краем глаза я заметил ее насмешливый взгляд.

– Потому что море нельзя покорить. Можно покорить человека, но не стихию. В любой момент нас, да и их тоже, может накрыть волной-убийцей или шквалом. И что мы, “покорители морей”, сможем сделать?

– Но ведь имеется в виду именно открытие новых земель, новых проливов, – попытался объяснить я. – Если смотреть так, как ты, то разумеется нельзя. Ведь море неживое!

Не поддержав мой смех, Леди пожала плечами.

– Для тебя, может, и нет.

– Но ведь ученые выявили признаки живого: рост…

– Это то, что наука никогда не сможет ни доказать, ни опровергнуть, – отрезала она. – Потому что нам неважно, правда ли то, во что мы верим, или нет. Важно то, что мы в это верим, и нам это помогает, и все.

Я был поражен той убежденностью, с которой это говорилось. Неужели я напоролся на философские задатки, и где!..

– Во что ты веришь? – поинтересовался я, ожидая в столь неожиданном месте встретить язычницу.

– В жизнь, парень. В природу, – ответила она с ухмылкой и повернулась, чтобы уйти.

Размышляя об этом, я заметил еще одну деталь в ее речи.

– Постой! – воскликнул я.

– Стою. – Она шутя вытянулась по стойке смирно.

– Почему ты всегда пропускаешь “я”?

– Что? – расхохоталась она.

Не смущенный ее насмешкой, я переспросил:

– Ты всегда говоришь “мы”, но никогда только про себя. Почему?

Леди пожала плечами.

– Не знаю, никогда не замечала. Может, просто ты не слышал?

– Может, – согласился я, про себя решив все-таки дождаться, когда она произнесет это слово.

Кивнув, Леди развернулась и, напевая и подскакивая, ушла.

Несмотря на очевидную роль заводилы, в кубрике разговор начинает не только Леди.

Вытянув на подвесной койке затекшие ноги, я случайно заметил изображение, которое Анару, красивый поджарый островитянин, достал из кармана. Это было лицо девушки.

Перехватив мой взгляд, Анару смущенно произнес с сильным акцентом:

– Моя невеста. Мы поженимся, когда я вернусь.

За деланной уверенностью в его голосе я услышал сомнение.

– Обязательно, – подбодрил я его.

Он дергано пожал плечами и спрятал портрет.

– А я один, – вздохнул Крок.

По кубрику прошел смешок.

– Неудивительно, если менять девиц так часто, – сказал Теноа, худой чернявый матрос.

– А у тебя самого-то кто-нибудь есть? – спросил, задорно прищурив глаза, Крис и тотчас получил тычок под ребра от смущенного друга.

– Девчонки! – фыркнул очнувшийся Скотт. – Да кому они нужны?

– А у меня все шикарно! – Алекс закинул руки за голову. – Моя София меня обожает. Вы тут, может, все и потонете, но я нюхом чую – мы с ней еще свидемся.

С верхней койки свесился вечно блаженный Вермут.

– Ага, конечно. Ждут они вас, да не дождутся.

– Почему это?! – возмутился Алекс.

– Разве не знаете нашего кэпа? Он если нас и выпустит живыми, то уж ограбит как пить дать.

– Гад ползучий! – прорычал Скотт.

– От гада слышу, – парировал Вермут.

– Да я не про тебя, дурак. Я про кэпа.

– Почему? – удивился я. Капитан был, возможно, не самым приятным человеком, но такой ненависти, как по мне, он не заслужил.

– Скажем так – у него есть дурацкая привычка придерживать у себя матросскую зарплату, – озлобленно прошипел Вермут.

– Вот-вот, – подтвердил Крис. – Кэп тот еще скупердяй.

– Ничего удивительного, когда заработал таким трудом, не хочется тратиться зря, – с усмешкой заключил Анару, необычно и красиво произнося слова.

– Каким трудом? – поинтересовался я.

– Кто его знает, – пожал плечами Крис. – Усердным, поди, но я думаю, что грязным.

– Но если вы знаете об этом, зачем пошли сюда работать?

Они не ответили, но от меня не укрылся мимолетный взгляд, который они бросили на Леди, впервые на моей памяти не участвующую в разговоре.

Лежа под самым подволоком, она, не глядя на нас, отозвалась:

– На таком судне, как “Людоед”, грех не прокатиться.

Замолчав ненадолго, Леди добавила:

– Спорим, сейчас сюда зайдет старпом?

Не дождавшись ответа, она подняла правую руку и начала загибать пальцы. Когда к ладони прижался мизинец, люк и вправду открылся, впустив поток света в кубрик.

– Второй помощник, наверх.

Леди с кряхтением спустилась на палубу и подошла к выходу.

– И завязывай уже со своими глупыми фокусами, – вполголоса попросила Ирен.

Ее сестра развела руками и в два прыжка поднялась на палубу.

После этого разговора я понял одну вещь – я абсолютно ничего не знаю о Леди, несмотря на избыток рассказов об их похождениях. Она всегда активно участвовала в болтовне, когда это не касалось жизни. А ее россказни ни на йоту не приблизили ни к выяснению их происхождения, ни к ее семье.

Спросить у нее самой я не решился, поэтому пошел “в обиходную”.

– А ты что, не знаешь? – удивился Крис.

Когда я ответил, что нет, он оживленно поведал:

– Так они ж аристократы. Думаешь, отчего ее кличут “леди”? Богатеи-авантюристы, которым наскучила жизнь в высоком обществе.

– Ты че, сдурел? – подключился к разговору Скотт и понизил голос: – Какие из них аристократы? С одной из них сбежал принц!

– Ну и где ж тогда он сам? – скептически спросил Крис.

– А, черт его знает. Сдох, может быть.

– Черта с два! – со знанием дела возразил Алекс. – Пахали бы они тут сейчас, если бы знались с самим принцем. Они – разбойники в завязке, точно тебе говорю.

– С чего ты взял? – прогудел Скотт.

– Да уж поумнее некоторых буду, – с улыбкой на все лицо, ответил Алекс.

– Че ты там пробалакал, гном? – подскочил дуболомный северянин.

– Бой, бой! – проскандировал Лис.

Я, не заставив себя ждать, мгновенно ретировался с поля боя, когда в кубрик по трапу скатилась Леди.

– Что за шум, а драки нету? Еда приехала, лоботрясы!

Вечно голодные матросы тут же отвлеклись и напрочь забыли о каких бы то ни было загадках происхождения.

Впоследствии я слышал достаточно теорий, но у меня появилась возможность убедиться в их как минимум недостоверности. Случилось это в тот же день, когда мы встретились с почтовым судном.

Когда мы разошлись, Леди начала раздавать солидную стопку писем. Каждому что-то досталось, даже холостяк Крис получил свою долю и ушел с ней на бак. С пустыми руками остались только три человека: я (вполне ожидаемо, ведь никто из моих знакомых не знал, где я), Леди и капитан Филлипс.

Позже, где-то в 5 склянок вечерней вахты какой-то матрос поднял крик:

– Шквал надвигается! 4 румба по штирборту!

Весь экипаж тут же встрепенулся, как вспугнутая птица. Мне не понадобилось вспоминать, где есть 4 румба и где есть штирборт, так как все моментально обратили взгляды в нужную сторону, где на горизонте к нам медленно приближалась грозовая туча.

– У вас есть 15 минут на приготовления, – спокойно произнесла незаметно появившаяся на юте Ирен.

– Крепите спасательные тросы, живо! – крикнула ее сестра со шкафута. – Задраить люки!

– Срубить нижние паруса и брамселя, пока можем! Грот-марсель на гитовы! – приказал капитан с ходу, выскочив из своей каюты.

Команды давались, разумеется, гораздо быстрее, чем выполнялись. Одни только спасательные тросы крепились все время на приготовления, да кто-то еще успел задраить люки и срубить бизань с гротом и марсель. Чтобы забраться на брамса-рею, будучи прикрепленным тросом, понадобилось бы уйму времени. Успеть было просто невозможно. Все это понимали, поэтому каждый стал в первую очередь заботиться о себе. Потом с глухим свистом налетел ветер, полил мелкий, больно хлещущий по лицу дождь. От поддающих в борта волн “Людоеда” неистово качало, пенящиеся валы перекатывались через палубу. Стало тяжело дышать и стоять на ногах, благо, меня крепко привязали. Из-за неубранного фока судно то и дело вставало на дыбы или зарывалось носом в воду. Надувающиеся брамселя гнули стеньги, грозя сломать. Экипаж с опаской поглядывал на возвышающиеся над ним мачты, в любую минуту ожидая их обрушения на палубу. Еле разлепив болящие от соли глаза, я увидел, что осталось только 2 неперестраховавшихся человека: сестры Регресар. Леди стояла подле меня, Ирен у бакборта разбухтовывала спасательный трос для себя. Я понял, чего ради они так рисковали – фок был убран.

Раздался очередной треск, кто-то вскрикнул, но мачты держались. Обернувшись на второго пома, я увидел, что ее тревожат брамселя. Пораздумав немного, все это время держась только одной рукой, она махнула сестре, так как кричать уже не имело смысла. Завладев вниманием Ирен, Леди начала что-то показывать совершенно невнятной жестикуляцией. Старпом, однако, все понял.

Ирен бросила Леди конец только что разбухтованного троса. Одновременно завязав на талиях беседочный узел, они вдруг прыгнули на фор-ванты. Я, широко раскрыв глаза, наблюдал за их передвижениями. Добравшись до брамса-рея, они совершили рокировку, в один моток обвязав связывающую их веревку вокруг бом-брам-стеньги. Скоро фор-брамсель был подтянут к рее.

Близнецы слезли и, не отвязываясь, проделали все то же самое на грот-мачте. С тем лишь отличием, что, когда они взялись за горденя, новый порыв впился в судно, и Ирен сорвалась вниз.

Резко натянувшийся трос швырнул Леди на стеньгу. Со своего места я увидел, как ее левую руку неестественно вывернуло. И также я увидел, как свободной рукой она медленно потянулась вниз. Мне было известно, что к ее ноге привязан нож. У меня перехватило дыхание.

С видимым трудом нагнувшись, Леди схватилась за перт. Двумя движениями обмотав натянутую до предела веревку вокруг своего плеча, чтобы уменьшить напряжение, она отползла от бом-брам-стеньги. К этому моменту очнувшаяся Ирен ухватилась за трос и начала подтягиваться.

Видимо, чувствуя, что не удержит сестру, Леди решилась на радикальный шаг. Она скатилась с реи и повисла в воздухе. Ее весом Ирен быстро вытянуло назад. Когда это случилось, Леди развязала узел и ловко приземлилась на грота-марса-рею. Со своих мест близнецы без проблем вернулись на палубу.

Шквал продолжался около полутора часа. Когда все наконец утихло, уже опустилась ночь. Старший и второй помощники капитана распустили всех отдыхать, а сами остались на вахте. Я сам не преминул бы воспользоваться отдыхом, но товарищи попросили меня, по праву последне-вошедшего, сходить за маслом для фонаря. Когда я вышел на палубу, в полутьме я разглядел знакомую женскую фигуру, сидящую на русленях. Сильно сгорбившись, она поднесла что-то, кажется, бутылку, ко рту. Набрав воздуха сквозь стиснутые зубы, она слегка коснулась левого плеча и отдернула руку. К ней подошла другая, очень похожая.

– Больно? – спросила Ирен, не заметив меня.

– Вообще нет, – приглушенным голосом ответила Леди. Мне несложно было распознать, кто есть кто – у Ирен голос выше и чище, чем у сестры.

– Давай вправлю.

– Не надо.

– Да давай!

Завладев вывихнутым плечом сестры, Ирен ловко вставила его на место.

– Спасибо, – буркнула Леди, разрабатывая руку.

– Ты спасла меня сегодня.

– Пришлось.

– Ты помнишь наш язык?

– Вспоминается, когда тебе становится удобно глухеть.

– Слушай, – мято начала Ирен. – Я знаю, что мы не разговаривали какое-то время. Но…

– Пропусти вступление, пожалуйста. Что тебе нужно? Слушаю.

Ирен со вздохом опустилась рядом.

– Мне не с кем больше поговорить. – После недолгой паузы она добавила: – Нок написал.