Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

Игорь Матрёнин

Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

© Игорь Матрёнин, 2019

Вступление

В сугубо наших, «старпёрских» журналах «Классик Рок» и (уж простите нас за «клановую оригинальность») «Ин Рок» на «рекламке» одного музыкального магазина среди толпы горделивых звёздных винилов можно увидеть маленькую пластиночку «Алкоголь» – это мы. Это наш единственный пока за четыреста лет диск, альбом группы-невидимки. И это тайное существование и есть наш грустный символ.

Собственно, «цельный год», а то и больше, «commercial», сиречь реклама нашего лукавого первенца «С кем угодно» жила на страницах обожаемого мною «Классик Рока». А вот когда её законный срок истёк, то среди сиятельных и высокомерных физиономий Джаггера и Планта всё равно крохотной, но нахальной звёздочкой осталось гореть наше родное творенье. Ну и пусть, что в таком почти курьёзном формате.

Некоторые именитые критики с орденоносными продюсерами называют нас «лучшими авторами в стране», и даже если это не совсем так, то полное замалчивание нашего «светлого лучика в богатой палитре «рокенрола» так мистически странно и невероятно грустно…

Вот поэтому я и решил создать эту полную весёлой печали книжку, чтобы всё же осталась в памяти хороших людей она, загадочная группа-невидимка с «опасным», а на самом деле таким смешным названием «Алкоголь».

Металлическая свадьба

Школьником я был совершенно «неопознанное» существо до тех самых пор, пока в моей жизни не появились Beatles, Presley, вообще рок, и такое жутковато-безвкусное, но безумно притягательное (причём, до сих пор) явление, как Heavy Metal.

Мои вечно подростковые (теперь уж я знаю это наверняка) уши ласкают, как и раньше, слова-пирожные, слова-шоколадки: Accept, Manowar, Slayer, Kreator и прочая восхитительная «метальня́» 80-х. И как эта кипящая каша уживалась и уживается в моей кудрявой башке? С одной стороны Lennon и вся «Битля т́ина», Stones, James Brown, Iggy Pop, заумь прогрессива, вроде King Crimson и Van Der Graaf Generator, «околоавангардные» John Zorn и Zappa, IDM-электронщики, гранж- и неофанк-бумы и… Этот вульгарный, будто тушёная капуста, и болезненный, как тинэйджер Heavy-Thrash-Speed-Death-Black Metal! Видимо, это любовь, а любовь, как известно…

Однажды мой замечательный папа спросил меня во время семейного ужина, слегка под хмельком: «Сынок, когда же мы тебя потеряли?». А я же легко ответил ему, не задумываясь ни на секундочку: «А помнишь, папуль, когда наш модный дядя Володя Новиков разрешил мне послушать две кассеты Битлов на недельку, вот точно до мгновения тогда!». Потрясённый мой папка неподдельно сокрушался и даже грозился высказать свое суровое «фи» другу семью, но вирус «рокенрола» уже было не вытравить, с этим нужно было смириться, как смиряются несчастные родители наркомана, что подкидывают ему сами на дозу, лишь бы любимый сыночка «торчал» при добрых предках, «ставился», но в заботливой семье. И эти два волшебных сборника Битлов, как сейчас помню «1963–1966» и «1967–1970», прорвали плотину серости в моей судьбе, и понеслась…

Через друзей моего неосмотрительного отца, кстати, психов-меломанов окончательных, я получил сокровище в виде довольно стрёмного катушечника и фантастического кредита получать любые записи в любом количестве. Мы, живущие в современном аудио-аду mp3, «торрентов» и любой rare-записи в течение минуты, и представить уже не сможем, что значит в «совдеповские» времена для провинциального подростка лавина, обрушившаяся прямо в его хрупкое сердце: T. Rex, Hendrix, Nazareth, Pink Floyd, Stranglers, Boomtown Rats, Ten Years After, Three Dog Night, Paul McCartney… В общем, песенка группы Алиса «Меломан» для меня совсем не пустая рэп-телега.

Я бывал на тысяче меломанских квартир, общался на равных со «старпёрами-корешами» простодушного отца и от каждого уносил в дрожащих руках частичку нового «рокенрола». Удивительно то, что мой весьма музыкальный папа абсолютно равнодушен к сему жанру музыки, и кроме «вечнозёленых» классиков советской эстрады Антонова, Пугачевой, Ротару и Лещенко не признаёт никаких «кричащих, визжащих и сипящих» иностранных авторитетов.

Параллельно шла «отрава» Аквариумом, Майком, Браво, Машиной, Звуками Му, и тоже исключительно по отцовским «подпольным» знакомствам. Бедный мой папа, он сам «загубил» своего непутёвого сына! Я бесчеловечно стёр все кассеты с его записями – какие-то японские оркестры с кукольным вокалистками (сейчас оказывается, что это неслабые и невосстановимые редкости), бесконечных Розенбаумов, Полей Мориа и Джеймсов Ластов… Стыдно… Высоцкого, кстати, я не тронул – не поднялась даже моя безжалостная рука. Ну, во-первых, я сам страстно любил его, а во-вторых, даже благоговейно почитал за правоверного рокера. Просто новой музыки появлялось настолько много, что я не мог поступить иначе, папа, прости!

Потом сердобольные кореша по двору просветили на тему Clash, Pistols, Damned, Pogues, Гражданской обороны или «Гражданки», как у нас тогда умилительно говорили. «Панкуха», кстати, шла совершенно свободно рядом с Black Sabbath, Metallica и Dio.

Знакомство с местным «мафиози» Сашей (фамилию благоразумно не привожу, ибо это сын покойного друга отца, ну и признаться, не знаю, что там сейчас с криминалом) обогатило меня всем тем, что авторитетный Саша называл сочно «тращь». Вот так, ни больше, ни меньше – «тращь», ну то есть, Thrash Metal. Он «по работе» общался с совершенно одиозными личностями, вроде качков-призёров и суровых бандитов, отсидевших «на химии» и похуже, но сам внешне был тихий, интеллигентный человек, преданно любивший музыку. Невысокий, актёрской внешности и в куртке с нашивкой «Motorhead», он был кумиром моего музыкального детства. Как же я, неприкаянный, мечтал о такой драгоценной нашивке! Его волшебная коллекция винила поражала мое оболдуйское воображение: в «нулёвейшем» состоянии Voivod, Slayer, Exciter и до фига всего такого.

Первая моя пластиночка, трепетно купленная в складчину, была добыта именно через него за 90 рэ. Для сравнения, тогдашняя «средненькая» инженерская зарплата, на минуточку, была сто двадцать. Это был «выдающийся» германский «тращь» Exumer. До сих пор до маниакальности упорно ищу этот роскошный винил, поскольку нижегородские «родные» гопнички подло «выкружили» его у моих товарищей по «меломанству». Меня не было с ними в тот злополучный день на «куче» (пластиночной толкучке, для неграмотных), и слава Богу, я бы не пережил такой «чудовищной потери» прямо на невинных глазах. Такой музон, такой конверт, это было «космическое» что-то…

Отчётливо, будто вчера, я помню, как отчаянно отсчитывал олимпийские рубли из своей детской коллекции, чтобы «достойно» добрать до своей доли. Эх, отвечаю и клянусь – я всё равно найду и выкуплю святыню юности! Возвращаясь к «властителю моих дум» Саше, скажу, что хоть он и был отменный «каратэка», но говорил всегда очень спокойным, тихим голосом, однако в котором всегда чувствовалось нечто неуловимое, сила, намёк на угрозу, что ли, в общем, то, что всенепременно должно присутствовать в криминальной харизме реального районного авторитета. Ну во всяком случае, как я себе это наивно тогда представлял.

Хорошо бы нашлись идиотики, которые не пропустили бы эту главу про HMR (Heavy Metal Rock для совсем уж «непосвященных»), да «благородное наше меломанство». Понимаю-понимаю, это, вероятно, скучновато, но остановиться, граждане, я уже не смогу, а посему помучаю ещё немного и вас и своё утомленное ностальгией сердце.

С кем общался в школьные годы я – ботаник и из ботаников, дохляк и очкарик… Коля Херувимов, мой верный кореш по «священному металлу» был старше меня на год. Не знаю, зачем уж он таскал меня за собой, выгоды от меня было сущий ноль, ну разве что он считал меня пригодным для роли компаньона по «снятию тёлок». Ну, «типа, симпатичный, стой и помалкивай для антуражу», а я, мол, «сам уболтаю».

Проныра он был ещё тот, вечно чем-то приторговывал и балансировал на грани «члена воровской шайки и фарцовщика винилом». Ну это уж, конечно, я «по-писательски» загнул, но малая частичка истины водилась в моей шутке…Я не осуждаю его никоим образом. Небогатые его родители не помогали ему совершенно, и рассчитывать он мог лишь только на ловкого себя самого. Но методы добычи денег были, мягко говоря, затейливые. Приводить примеров, как говорится, не стану… Но любовь к сиятельному «Accept» и женскому народонаселению сгладила наши этические противоречия. И конечно же, святой справедливости ради не могу не отметить его фантастическое чувство юмора, порой бьющее через такой уж край, что можно было бы в нём и немного сократиться.

Но тогда это уже был бы вовсе не тот замечательный дружок мой Николай. Курьёзный случай, кстати, произошёл с ним в трудовом лагере…

Хорошее слово – лагерь, правда?! Для тех, кто не застал – это летнее занимательное времяпрепровождение советских школьников под чутким присмотром классных руководителей, которое заключалось в прополке совхозно-колхозных полей, получения пизд…лей от деревенских, ну и попытках потискать за территорией «ту» девчонку, на которую с интересом посматривал в школе.

Деревенские, кстати, с большим нетерпением ждали нас, летних городских гостей, ибо жизнь их становилась с нашим приездом интересной, наполненной смыслом. Во время вечерней поверки каждый из выстроенных по периметру спортплощадки пионеров и комсомольцев мог быть тихонько выдернутым из строя и «отметелен» до полусмерти нашими сельскими друзьями.

Вот в эту-то идиллическую атмосферу и влились наш Коля Херувимов и его милый друган Серёжа Карабанов, в качестве нелегалов. Серёжа давно уже не числился в школе и находился на «привилегированном» обучении в «ПТУ». Прибыл он по любезному приглашению Николая, который честно отпахал свою смену раньше и клятвенно наобещал «мсье Карабанову», что после каждого из обедов и ужинов остаются (цитата) «полные бачки жратвы». К вечеру выяснилось, что никаких излишеств не ожидается, и Карабанов, наморщив остатки ПТУ-шного мышления, выдал: «Колян, я не понял, ты же обещал полные бачки жратвы?!». Это были типичные жертвы легенд и мифов о трудовых лагерях. Они были крайне смешны тогда в своей босяцкой наивности, но мы всё же накормили их, бедолаг, вскладчину, чем смогли.

Предки мои, покорно скрипя зубами, терпели мою «чокнутую» музыку, но только не «Heavy». Припоминаю лишь единственный уникальный прецедент вынужденного терпимого отношения. Это случалось, когда я после школьных ненавистных занятий «правильным лохом» ездил ещё и в Универ на подготовительные курсы. Вот тут я отрывался! Когда я триумфально возвращался, суетливые мамуля и бабушка бегали вокруг уставшего и «нагруженного знаниями» сознательного дитятки с тарелками и кастрюлями, а я самодовольно ужинал и «дурни́ной» слушал злобную «спиду́ху» Exciter, особенно смакуя милую песенку «Black Witch». И никто не посмел бы сказать мне и слова упрёка – сы́ночка заслужил… Куражась безнаказанностью, я сановитым барином кушал под этот самый Exciter рядом с нашим куцым «шкапчиком» на кухне. Вся эта комическая ситуация была просто парадоксальной: я лихо врубал «спид-метал», а любимая мамочка совсем не ругалась и даже не пугалась этих людоедских дикостей – сынок поучился, кушает-слушает – отдыхает. А песенка, доложу я вам, была не для слабонервных, просто приглашаю всех желающих представить, как speed-группа играет «медляк».

И наконец, ещё одно сугубо яркое «HMR-воспоминание» – «молодая, да ранняя» свадьба одного моего бывшего одноклассника. «Замечательным» нашим свадьбам я надеюсь посвятить ещё несколько слов отдельно. Чудовищней и пошлее события быть не может, тут я мыслю только за родную Россию, ибо за границей мне на тамошних бракосочетаниях так и не довелось побывать. Боюсь, у меня не хватит природной язвительности и сарказма, чтобы передать на терпеливой бумаге все прелести этого довольно жуткого действа. Дружище, дорогой, это не про твою свадьбу конкретно, не сердись и не думай плохого! Я не хочу обидеть никого, но…

Эта свадьба была просто выдающейся для меня, так как я поставил личный рекорд по выпитому в отдельное детское лицо. Два пузыря. Никогда, никогда больше я так не… В общем, никогда мне не было так худо, как в эту страшную ночь…

Но на свадьбе я освоился довольно быстро – через 200 грамм. Все «гоп-чуваки» стали милыми, простушки-девчонки красотками, и каждая из которых, как оказалось, в меня страстно влюблена. Я даже простил краснорожего баяниста, который жарил стандартный набор: «Кто родился в январе – вставай и выпивай…». Ну разве только неожиданно встал поперёк очередного его «искромётного» тоста, показал «козу» и задорно закричал: «Металл давай!». Кстати, он пунктуально перечислил все двенадцать месяцев года, и каждый раз выпил, клянусь!

Я выдал много залихватских трюков, к примеру, эффектно вылил в салатник бутылку красного вина и долго бросал туда яблоки, наслаждаясь красивыми всплесками, и так далее по изменчивому настроению. Последним было то, что я учтиво обратился к сидящему справа подельнику по свадьбе, сопровождая вопрос галантным поворотом предплечья, и свалил на пол всю посуду в радиусе руки. После этого милого фокуса я был ласково подхвачен под мышки и бережно вынесен за дверь.

Свадьба закончилась… Мне немедленно стало грустно, и я, постояв немного в лёгкой медитации перед запертой квартирой, осторожно, как мне тогда казалось, постучал. Мне, как ни странно, милосердно открыли и даже зачем-то впустили обратно. Подумали, наверное, благоразумно – да пусть его сидит, а то потом дверь новую вставлять…

Долго затем я бродил по городу, пугая редких прохожих, пока не очутился дома, обнаружив себя висящим молодецким чело́м, уж пардон за «куртуазности», над общеизвестным фаянсовым изделием…

«Металл давай!» – и даже в самый нелепейший миг Бытия я бросал вызов Вратам Ада!

Клуб курильщиков на двоих

Когда-то, очень давно я и мой замечательный школьный кореш Лёха Вареник, два идеальных воплощений «ботанизма», совершали ежевечерние прогулочные круги по мрачноватому посёлку, рядом с нашими домами. Променады были весьма небезопасны на предмет общения с местным отребьем. Я их и гопниками-то назвать не могу, это настоящие шайки подонков, которые злобно метелили нас, сука, подло грабили и вообще не давали дышать и наслаждаться жизнью в её прекрасных «ботанских» проявлениях.

Описать этих озлобленных, завистливых, жестоких до садизма зверьков лучше, чем прекрасный писатель Елизаров в «Мультиках» нельзя, поэтому всю эту захватывающую гадость нашего детства можно почерпнуть из сей очень сильной книги. Замечу только, что роли членов подростковой «восьмидесяшной» шайки – «Нервный», «Красивый» и все мерзкие остальные, это настолько в точку, будто мы жили с ним в соседних дворах.

Итак, тревожно оглядываясь по сторонам, мы начинали священный обход, огибая в начале пути родную школу № 172. «Дважды школу дураков», как тогда не без причины говаривали, поскольку школа № 86 была печально известна, как «натурально для умственно отсталых». Ну а если произвести некоторые арифметические действия, подвластные даже прилежным воспитанникам школы для УО, можно оценить тот нехитрый ученический юмор.

Далее по кругу следовали жуткие, словно обожжённые дочерна, двухэтажные бараки, где до сих пор, кстати, живут некие люди. И по сей же день они навевают такую безысходную тоску в моём сердце, что, думаю, древний архитектор всего этого пугающего благолепия выполнил свою сверхзадачу – создание полнейшего угнетённого состояния у созерцающего.

Потом на привычном пути возникала замечательная пивнушка-рыгаловка «Колос», где безрассудно пивались нами подростковые напитки, типа «Жигули» и, собственно, фирменный одноименный «Колос» из литровых банок (кружек вечно не хватало – то ли столько было любителей благородного пойла, то ли их элементарно пиз…или со страшной силой). Причём, кто помнит, эффектная пена создавалась с помощью стирального порошка «Лотос», ибо разбавленное водой пивко ну совсем уж не желало пениться, а деловые люди были всегда.

Планомерно движемся дальше по серенькой-серенькой улице Чаадаева, «Чаадаевке». Вот бессмысленный магазин «Семнадцатый», где иногда, пройдя ад многочасовой очереди, можно было разлакомиться килом-другим подозрительных сарделек или сосисок – детское сердце помнит это радостное всё, и теплом разливается любовь к великой жизни, когда проходишь мимо сего Дворца Кулинарии. А чуть пройдя вперед, можно было восторженно лицезреть стадион «Полёт» с обшарпанными трибунами, бассейном, заполненным перенасыщенным раствором хлора, а также турником, на котором подростками различного телосложения творились и «выдавались на-гора» недосягаемые простым смертным «склёпки», «выходы на две» и прочие чудеса «качковской» субкультуры. Мы с Лёхой ничего не выдавали, мы могли только висеть.

Ещё поворот и, огибая «гиперпрестижный» Авиастроительный технарь (Храм Привилегированного Пролетариата), мы оказывались на уютной территории парка авиационного завода. Там жили одинокие лавочки, где чуть позже нами неумело тискались раскрасневшиеся «от томления души» одноклассницы, скромные деревца над головами, тоталитарный забор с обязательной ностальгической колючей проволокой и пара бюстов отважных героев неба, как мне кажется.

И ближе концу однообразного, но почему-то каждый раз всё более увлекательного путешествия (я, кстати, серьёзно) появлялись многовековые дерева рядом с бараками-побратимами «Чаадаевки», и на одном из величавых древ перочинным ножом нами было вырезано сакральное: «Клуб Курильщиков» и наши с Лёхой инициалы. Тут же, в секретном дупле бережно запрятаны были болгарские сигареты «Родопи» в измятой пачке и видавший виды «чирка́ш». Не то чтобы мы так уж дико накуривались, так, несколько «отважных» раз, но всегда было особенно приятно пройтись мимо нашего тайного места.

Ботаньё, эх какое же мы были ботаньё!

Ни капли

Как я докладывал уже ранее, подростком я был совершенно нелепейшим существом. Сейчас мне весьма изрядно лет, но избавился ли я от тревожного ощущения, что я не тот, за кого себя выдаю? Да и даже тот, за которого я вечно прячусь, слегка «недодушен» и как-то не тянет на «крутого» Игоряна. Смиряться с этим я категорически не собираюсь, и неравная борьба продолжается, как говорится, «но пасаран»!

Одевался я тогда диковато, впрочем, как и многие другие мои «стильные» сверстники. Вообразите себе «брючки-недобананы», клетчатую рубашечку расклада «красный и белый», бело-синюю ветровочку, аля «мама купила – ношу», и клоунские кроссовки замечательной, но неизвестной никому финской (!) фирмы «Kumpu». Прибавьте «брейк-дансовую» чёлку и получится Игорян реальный, Игорян-обормотик. И при всём при этом «высокомерное» ощущение себя было, ну никак не меньше, чем у горластого Винса Нейла из «Motley Сrue», ну или уж в крайнем случае, чем у накачанного Пола Стэнли из размалёванных «Киссов».

Таким вот замечательным типажом я и прибыл на день рождения бывшего одноклассника, что только вот отбыл после обязательного «8-го» в неотвратимый «технарь», то есть техникум по-тогдашнему. На славный этот день рождения попал я совершенно случайно, равно как и на его лихую свадьбу. Мы никогда до сего знаменательного события особо не общались, но вот, визит странным образом случился.

Компаха была что надо: пара напряжённых молодожёнов, вечно ругающихся, она в положении, он в напряжении. Он сразу как-то по-идиотски заревновал меня к своей, «с позволения сказать, даме». «Дама», оказавшись в ситуации фальшивого треугольника, сначала польщёно взбодрилась, а потом, сообразив, что со своим уже изрядно просматриваемым «прицепом» может оказаться и вовсе без законного дядьки, стала посматривать на меня несколько озлобленно. Затем чьи-то бесконечные родители, какие-то постоянно укоризненные, в том смысле, что, мол: «Молодёжь, вот вы что творите-то…».

А ещё на званом и не очень пиру восседал наш заводила Володька Коршунов, к нему-то я относился всегда с симпатией. Мы – абсолютно с разных планет, но всегда вот «ладили ваще зашибись». Он – красавец с атлетической фигурой, свой в доску в гопацко-дворовой среде. Я – рохля и дрищ, который методично «огребает» и в школе и на улице. Он убеждённый «волнист» и танцор «брейк-данса». Я – оголтелый «металлюга» и знатный домосед. Он – любимец девчонок и хулиган. Я… Из таких, наверное, вырастают секс-маньяки, если в определённый момент они не понимают, что «недоступным навеки» тёлкам они вполне себе нравятся, а мешает «случайному знакомству» лишь заниженная до состояния замерзания самооценка. Слава Богу, насчет женского полу я кой чего понял… Или нет…

Кстати, для зело непосвящённых: в конце 80-х «волнистами» назывались адепты «New Wave», или «Новой волны» «по-славянскому». Но к этому уважаемому жанру совершенно несправедливо относились в кучу сваленные «электропоповцы» «Depeche Mode», робото-андроидные «Kraftwerk», нечто монструозное, что распространялось по кассетам в виде сборников «The Best Of Italo Disco», сладкие «Modern Talking», двусмысленные «Bаd Boys Blue», ну и вся конченная попсяра варианта «Savage», «Radiorama» и различные «сотоварищи». Заметьте, ни одной команды по чесноку «ньювейвовской», такой вот музыкальный анекдот.

Пока не забыл! Прыгая с места на место (а делать это я буду постоянно, ибо по натуре человек неусидчивый), расскажу-ка я одну презабавнейшую историю, пока не забыл.

Провинциальный город Чкаловск. Год где-то 1986-й. Я и мой закадычный приятель Эдик вразвалочку движемся по центру. «Центр» – это дай Бог с десяток пятиэтажных домов и пара «небоскрёбов-девятиэтажек». Опять та же история: Эдик – ладный чел с мускулами-канатами и мыслями самца-победителя. Я… В общем, «за роялем то же самое». До сих пор силюсь понять, неужели им, «повелителям мира» было со мной по пути. Наверное, я был «потрясающе интеллектуален», другого логичного объяснения я найти не смогу, ну и счастливо самоуспокоюсь на этом. В этом чудном городке получить «в табло» можно было просто ни за что. Так, зуботычина для знакомства, типа: «Ну, а теперь познакомимся, Гена меня зовут!».

Или вот вам ситуация, получившаяся с моим младшим братом Женькой: жёсткий удар «по морда́сям» на дискаче без предупреждения и в это же мгновение женский дикий визг: «Вова, это не тот!!!». Ну а далее долгие утомительные извинения с алкогольными ароматами в лицо: «Не, братан, реально, извини, не разобрали, бл…ть, так вышло, без обид, земеля, ага?». Но если ты необдуманно возжелал зацепить местную красотулю, то ты чокнутый самоубийца, чувак, и это абсолютно серьёзно! Эдик так не думал. Он вообще не думал. Думал его растревоженный короткими юбками инстинкт.

Ремарка: так называемые «волнисты» и «металлисты» были на тот момент непримиримыми врагами. Кстати, с «металлистами» проще – они законно и определённо слушают «хеви». Правда, в Чкаловске на потной дискотеке считалось приличным греметь цепями под «Финальный отсчет» пошлейшей Европы, что у реальных «металхэдов» было бы неприемлемым. Тот же вышеупомянутый Вовка Коршунов жил во дворе, где заправляли «волновики́», и он никогда бы не посмел признаться, что любил кроме попсы ещё и Iron Maiden (а он любил). Он мог пообщаться на эту запретную тему со мной лишь в классе, где была (но, только на этот счёт) некая «зона примирения».

И вот мы с Эдуардом заговариваем (точнее заговаривает он, я делаю лишь свирепое мужественное лицо) с каждой парой чкаловских цыпочек, что дефилирует по бульвару: «Девчонки, а у вас метал-то, вообще, на дискотеках крутят?». «Девчонки», в принципе, познакомиться даже не против, но с опаской отвечают вопросом на вопрос: «А вы что, металлисты что ли?». Эдик тут же, поспешно оправдываясь, «переобувается» на предмет «нет, мы, вообще-то, волнисты!», соображая моментально, по чьей улице мы идём. Ну, дальше следует стандартный набор пошлятины, вроде: «Мы так-то спортсмены, боксёры, приехали на соревнования из Нижнего, вот, ваш город осматриваем…». Дичь полная, но это всегда действовало! Всегда! К сожалению, я так и не освоил этот изумительный свободный стиль и слог сокрушительного съёма, невозмутимый (даже при самых неправдоподобных кульбитах вранья), нескончаемый и всепобеждающий.

Вернёмся, однако, к днюхе. Кроме Володьки присутствовали ещё какие-то особи различных полов. Все «чегой-то» общались, заигрывали, строили планы друг на друга, закусывали… Я пил. Приходя в подобную компашку, я моментально, классовым чутьём чую – здесь мне, «вшивому интеллигентику» и доходяге никто не даст. Это я отчетливо понимал и в любых других компаниях. Словно кармическая фраза из моей же (уж извините) песенки «с кем угодно, только не со мной» навсегда заколдовала меня, и я смирился.

Выпито (и буквально через час) было весьма и весьма немало. Закуской в подростковом возрасте я не интересовался и даже по-панковски брезговал. Такая вот детская бравада приводила в состояние сакральное и даже «архетипическое». В бойкой компашке все давно определились с парами, и единогласно решено было произвести променад, естественно, с вариантами хат без родителей и садово-парковых участков, где можно было скрыться от любопытствующих глаз. Я был уже вполне себе «за», ибо в душной атмосфере стало как-то уж совсем тоскливо и по пролетарски просто. Но! Сметливый Володька заприметил «преступно-халатно» забытую бутылочку «беленькой», совершенно даже не распечатанную… Так просто уйти он не мог. Всеми силами убеждения и чарами души он просил присутствующих добить «манкированную» обществом «поллитрушку». Согласился только я – а почему бы и нет… Хоть какой-то панк-рок. Мы деловито сели друг напротив друга и стали размеренно наливать рюмочки и методично выпивать… Без закуски. Без пауз. Без лишних слов и телячьих нежностей.