Кодекс самурая

Макс Глебов

Кодекс самурая

Глава 1

– Малый разведчик начал передачу кодированного сигнала, – доложила Летра, когда я уже выбрался из кабины «Ила», – Возможно, я сильно заблуждалась по поводу его принадлежности к мятежникам.

– Не тяни. Что он передает?

– Судя по всему, это заранее записанный сигнал бедствия. Автоматические разведчики не предназначены для пилотируемых полетов, но у этого корабля, похоже, есть пассажиры. Если верить сообщению, в грузовом отсеке установлены две медкапсулы с людьми, погруженными в состояние низкотемпературного сна. Не понимаю, как они впихнули туда такое громоздкое оборудование, трюм в этом корабле совсем небольшой.

– Где разведчик получил повреждения?

– Этот дрон приписан к эсминцу «Консул Пран». Контроль над ним был потерян Метрополией еще в самом начале мятежа. В сообщении сказано, что члены экипажа, не попавшие под действие виртуального психоза и не погибшие во время захвата корабля, были изолированы мятежниками в медотсеке и прилегающем к нему ангаре. В течение почти года они подвергались различным экспериментам и просто издевательствам. Однако через какое-то время мятежники частично утратили бдительность, и двоим пленным удалось восстановить поврежденный в одной из стычек малый разведчик и каким-то образом совершить побег с эсминца. Подробностей нет, зато есть настоятельная просьба о срочной помощи.

– Кто они такие?

– Мужчина и женщина. Гражданские специалисты. Я скинула тебе расшифрованное сообщение. Оно повторяется циклически, но кроме имен, которых нет в моих базах данных, больше ничего об этих людях в нем не сказано.

– Как их занесло на эсминец?

– Нет данных.

– Приборы разведчика в состоянии обнаружить сателлиты на орбите?

– Нет. С такого расстояния его сканеры не пробьют маскировочные поля спутников. К тому же разведчик поврежден и, возможно, не может использовать активные системы сканирования, но я бы на это не рассчитывала.

– У тебя есть жесткие программные директивы на подобные случаи? Ты обязана ответить на сигнал бедствия?

– Директивы есть, – чуть помедлив, ответила Летра, – Я должна оказать всю возможную помощь терпящему бедствие кораблю независимо от его принадлежности. Думаю, ты понимаешь, что разрабатывались эти директивы задолго до мятежа.

– Ты ответила на вызов?

– Нет.

– Но…

– С высокой вероятностью это провокация. Если я выйду на связь, то неизбежно себя обнаружу. Разве нам нужен здесь эсминец, а то и целый флот мятежников?

– А как же безусловная директива?

– Никак. Я же при всем желании не могу им помочь. Кораблей у меня нет, входы на верхние уровни базы разрушены и завалены тоннами обломков. Весь персонал, кроме тебя, погиб, а ты находишься на Земле и не в состоянии ее покинуть. Мой выход на связь ничем не улучшит их положения, зато выдаст нас с головой.

– То есть, если там действительно есть люди, они неизбежно погибнут?

– Ресурсов медкапсул и самого корабля хватит на какое-то время, но точно определить его очень сложно. Может быть, несколько недель, а может и год. Для полетов в атмосфере малый разведчик не предназначен, так что максимум, на что он способен, это приблизиться к Земле или сесть на поверхность Луны. Ни то, ни другое его пассажирам не поможет.

– Но почему они прибыли именно сюда? Это имеет смысл только если беглецы знали о Лунной базе и надеялись, что она уцелела.

– В твоих словах есть логика, но не забывай, что все это может быть провокацией.

– А тебе не кажется, что для провокации сценарий слишком сложен? Поврежденный разведчик, странный сигнал бедствия… Не проще было просто явиться сюда самому эсминцу?

– У меня мало данных для анализа, – с ноткой сожаления ответила Летра, – Не забывай, что с начала мятежа прошло уже больше года. Возможно, «Консул Пран» лишился баз и действует автономно. В этом случае его командир вряд ли захочет тратить топливо на слепые прыжки. К тому же год назад здесь бесследно исчез целый крейсер мятежников, и соваться сюда без разведки эсминцу как-то не с руки.

– Сплошные догадки…

– Вот и я о том же, – очень натурально хмыкнула Летра. – Выходить на связь опасно. Так что пока нам остается только ждать. Нужно посмотреть, что предпримет наш гость, если, конечно, он вообще станет что-то делать.

⁂

– Очень впечатляет, товарищ Нагулин, – Сталин явно пребывал в весьма неплохом настроении. – Даже Черчилль сквозь зубы признал наш успех, а уж американские журналисты не жалеют эпитетов для описания результатов «Русского полярного похода», не забывая, конечно, отметить выдающийся вклад в эту победу своих добровольцев.

– Пресса, конечно, всегда склонна к преувеличениям, но свою роль они, несомненно, сыграли, – я постарался аккуратно умерить сарказм Вождя. – Недооценивать американцев опасно. Воевать они умеют, хоть и относятся к любым потерям очень болезненно.

– Я вижу, вы прониклись уважением к потенциальным союзникам, – усмехнулся Сталин, – да и они не обошли вас своим вниманием. Медаль Почета неплохо смотрится на вашей форме. Ее ведь вам вручал лично президент Рузвельт?

– Так точно, товарищ верховный главнокомандующий. Такова традиция.

Сталин молча кивнул и обвел взглядом членов Ставки.

– Есть мнение, что товарищ Нагулин заслужил своими действиями не только американскую награду, – произнес он после небольшой паузы уже без тени улыбки. – Заокеанскую медаль он получил за то, что заслонил собой президента США и ценой серьезного ранения спас его от пули террориста-снайпера, а потом, несмотря на полученную рану, продолжил бой. Думаю, товарищ Нагулин честно заработал высшую награду Соединенных Штатов, оказав заодно немалую услугу и нашей стране. Однако для нас важнее другое. Помимо проведенного почти без потерь конвоя, доставившего в СССР семьсот тысяч тонн военных грузов, наш флот пополнился двумя тяжелыми крейсерами и современным линкором. Как вы думаете, товарищи, как Ставка должна оценить вклад товарища Нагулина в дело нашей победы?

– Исключительно высоко должна оценить, – неожиданно взял слово Молотов, от которого я такого, честно говоря, не ожидал.

– По предложению вице-адмирала Головко, поддержанного высшим комсоставом флота, Президиум Верховного Совета утвердил новую награду за выдающиеся достижения по организации и проведению крупных морских операций, – взял слово маршал Шапошников. – На данный момент это высший военно-морской орден СССР. Думаю, товарищ Нагулин заслуживает чести стать первым в Советском Союзе кавалером ордена Нахимова.

– У кого-нибудь есть возражения, товарищи? – Сталин снова слегка усмехнулся. – Нет? Ну что ж, тогда будем считать, что обладателем первого в СССР высшего морского ордена станет совсем не адмирал, а насквозь сухопутный генерал. Не помню в мировой истории подобных прецедентов, но всё когда-то случается в первый раз.

– Орден – это хорошо, – присоединился к обсуждению маршал Жуков, получивший новое звание за прорыв блокады Ленинграда, – но конца войне пока не видно, и для генерал-лейтенанта Нагулина нужна новая должность. Считаю, что ему вполне можно доверить вновь формируемую танковую армию, тем более что матчасть для нее он сам же и доставил из США.

– Не будем торопиться, товарищ Жуков, – отрицательно качнул головой Сталин, – мы найдем кого назначить командовать танковой армией, а для товарища Нагулина сейчас есть более важные задачи. Достигнутые договоренности с США обязывают нас отправить советников и добровольцев в Китай для оказания военной помощи армии Чан Кайши. Там будет нужно не только организовать боевую работу, но и активно взаимодействовать с представителями Соединенных Штатов и правительством Китая. Чем более весомый урон мы нанесем Японцам, тем больше будут поставки военных грузов из-за океана. Вот эту задачу мы и поручим генерал-полковнику Нагулину. Думаю, новое звание добавит ему веса в глазах наших китайских союзников.

⁂

Три дня отпуска, щедро выделенные мне по личному распоряжению Вождя, мы с Леной провели в Подмосковье. Тратить время на дорогу куда-то еще нам совершенно не хотелось. Я с интересом выслушал ее рассказ о том, как узнав о моем назначении главой военной миссии СССР в Китае, она, не сказав мне ни слова, отправилась сначала к Судоплатову, а потом, уже вместе с ним, к Берии.

Подробности разговора с наркомом Лена рассказывать не стала, но, судя по всему, она высказала Лаврентию Павловичу много добрых слов о том, в качестве кого ее использовали во время моей поездки в Америку. Не знаю, что происходило у Берии в голове во время этой беседы, но, к удивлению самой Лены, он довольно легко согласился отправить ее в Китай вместе со мной, а Судоплатов это решение столь же неожиданно поддержал.

Естественно, я был рад. Помимо всех прелестей нахождения рядом с любимой женщиной, я получал в свое распоряжение проверенного и надежного сотрудника. Моя жена уже не раз продемонстрировала в деле свои организаторские способности, и давать ей возможность бездельничать в этой поездке я не собирался, да она и сама не захотела бы оставаться в стороне, наслаждаясь азиатской экзотикой.

Лена не уставала меня удивлять. Прогуливаясь по ухоженным тропинкам вокруг лесного озера, наслаждаясь рыбалкой, баней, пением птиц и ночной тишиной, я старался не затрагивать в разговорах с женой темы войны и рабочие вопросы, но она сама иногда на них сбивалась.

Как оказалось, пока я разъезжал по Америке, периодически вляпываясь в истории со стрельбой, она здесь тоже не теряла времени зря. Я давно хотел собрать вместе людей, с которыми успел повоевать на этой планете плечом к плечу. Когда-то я говорил Лене, что у меня есть на них планы, но ничего конкретного тогда сказано не было. И вот теперь я с удивлением узнал, что моя супруга умудрилась уговорить Судоплатова найти этих бойцов и командиров и создать из них некий отряд неясного пока назначения, но с разносторонней и очень качественной разведывательно-диверсионной подготовкой.

Вернувшись в Москву, я сразу поехал на Лубянку, где Судоплатов с довольной усмешкой представил мне моих новых подчиненных, готовых отправиться вместе со мной в Китай по линии НКВД. За последние шесть-восемь месяцев кое-кто из моих боевых товарищей неплохо подрос в званиях.

Когда-то сержант, а теперь лейтенант госбезопасности Плужников крепко пожал мою руку. От ранений, полученных при прорыве из окружения штабной колонны генерала Музыченко, он оправлялся долго, но в строй вернулся полноценным бойцом и после прохождения ускоренного курса Школы особого назначения НКВД, получил новое звание.

Игнатов и Никифоров, тоже раненые, но уже при нападении на колонну фон Клейста в районе Ржева, поправились гораздо быстрее. За их дальнейшей судьбой я приглядывал и сам. Собственно, это не требовало больших усилий. Они и раньше были подчиненными Судоплатова, так что после выздоровления просто вернулись на одну из подмосковных баз НКВД, только уже с новенькими орденами Красной Звезды и новыми же знаками различия в петлицах. Как и Плужников, они стали лейтенантами госбезопасности.

А вот майор Щеглов вернулся в фронтовую разведку. Ранений он ухитрился избежать, но продолжать водить группы по немецким тылам ему, как видно, больше не светило. Берия по инициативе Судоплатова, основанной на подсказке Лены, безжалостно выдернул майора в Москву, и теперь Щеглову предстояло ехать со мной в Китай. Ну а возглавлял эту «группу поддержки» подполковник Лебедев, не забывший включить в нее хорошо знакомых мне диверсантов, с которыми мы вместе едва ушли из ловушки под Кременчугом.

Мое настроение заметно улучшилось. Я знал, что эти люди меня не подведут ни при каких обстоятельствах. Вообще, командировка в Китай представлялась мне делом не слишком сложным. Помимо отряда НКВД со мной отправлялся генерал-майор Кудрявцев вместе со своим усиленным авиаполком, полностью перевооруженным на новые Ил-8р, и еще целый список подразделений и частей обеспечения. На тот момент я искренне считал, что японцы ничего не смогут нам противопоставить, и опасался скорее не их противодействия, а проблем, которые могут прийти из космоса. Как оказалось, прав я был лишь частично – проблемы появились сразу отовсюду.

⁂

Малый автоматический разведчик проекта «Око пустоты» не относился к последнему поколению военно-космической техники Шестой Республики, но все еще вполне мог справиться с решением разведывательных задач малой и средней сложности. На борту эсминца «Консул Пран» таких аппаратов было два, и именно ими капитан-лейтенант Хирч решил рискнуть.

Небольшая желтая звезда спектрального класса G2V ему не нравилась по многим причинам, но у команды эсминца почти не оставалось выбора. Тяжелые корабли флота погибли больше года назад при штурме орбитальных крепостей столичной планеты зараженных. Задачу они выполнили и выжгли дотла это змеиное гнездо, но назвать результат сражения победой язык не поворачивался. Четыре изрядно побитых эсминца, десяток почти пустых транспортов поддержки и еще несколько небольших кораблей различного назначения – вот и все, что осталось от мощного флота, вступившего в решающую схватку с врагом.

Планеты центральной звездной системы зараженных превратились в черные обугленные шары, но остатки флота немедленно получили новую задачу по поиску и уничтожению сохранившихся колоний противника. Хирч не понимал, что происходит. Ответные удары зараженных лишили флот баз снабжения и ремонтных мощностей. Возвращаться его кораблю было, по сути, некуда, но новый приказ и не подразумевал возвращения. Он гнал поврежденный эсминец в отдаленный сектор пространства, о котором имелись лишь отрывочные сведения.

Пораженное виртуальным психозом сознание капитан-лейтенанта не могло критически осмыслить полученный приказ. Убежденность в том, что это не настоящая жизнь, а лишь качественная виртуальная реальность, позволяла ему смотреть на все происходящее, как на причуды командования, зачем-то решившего загнать его самого и весь экипаж «Консула Прана» в рамки совершенно невозможного сценария, где большинство населения Шестой Республики превратилось в опасных зараженных, захвативших планеты и корабли. Хирч твердо верил, что рано или поздно этот бред закончится, он выйдет из капсулы вирттренажера и вернется в нормальную жизнь, а сейчас ему нужно как можно качественнее решить поставленную задачу, ведь от этого будет зависеть вся его дальнейшая судьба.

Вот только учебно-тренировочное задание что-то слишком затягивалось, плавно переходя из одной задачи в другую, но спрут виртуального психоза заставлял офицера игнорировать все нестыковки и несоответствия, безжалостно разрывая «лишние» нейронные связи и выжигая участки памяти, способные посеять в сознании капитан-лейтенанта хоть малейшие сомнения в том, что его действия являются единственно верными.

«Консул Пран» в сопровождении транспорта снабжения метался от звезды к звезде, где-то вступая в стычки с уцелевшими патрульными корветами зараженных, где-то добивая уже поврежденные космические станции, а откуда-то бесславно удирая, наткнувшись на пару эсминцев или легкий крейсер противника. Зараженные не раз пытались вступать с ним в переговоры, но Хирч отлично знал, как опасно общаться с носителями заразы. В самом начале, когда об этой болезни было еще мало известно, с захваченными зараженными пытались разговаривать. Они несли какой-то бред о том, что все вокруг и есть реальный мир, а экипажи кораблей, прибывших уничтожить очаг заразы, подверглись воздействию не до конца испытанного нейростимулирующего оборудования и погрузились в псевдореальность, принимая реальный мир за цифровую симуляцию. Хирч понимал, что это болезненный бред, но, как ни странно, на некоторых членов команды он действовал, разъедая их мозг и поселяя в людях сомнения. После того, как двое его офицеров сошли с ума, сами подцепив заразу, капитан-лейтенант прекратил всякие контакты с зараженными и игнорировал любые их попытки выйти на связь с «Консулом Праном».

Единая галактическая гиперсеть стремительно распадалась. Связь с командованием прервалась, и никаких новых приказов не поступало, но полученные ранее указания никто не отменял, и Хирч прокладывал все новые маршруты, ориентируясь на последнее обновление базы данных, полученное уже почти год назад.

Любому рейду рано или поздно приходит конец. Топливные резервуары транспорта снабжения показали дно. Боезапас тоже был практически исчерпан, но организаторы «учений» все никак не давали сигнал отбоя, и значит, командование ждало от Хирча и его экипажа новых свершений. Вот только особого выбора у командира «Консула Прана» не имелось. Эсминец мог себе позволить всего пару стандартных прыжков, после чего о гипере можно было смело забыть. С другой стороны, капитан-лейтенант надеялся, что полное исчерпание ресурсов корабля заставит, наконец, его начальство в реальном мире прекратить это бесконечное испытание, с которым и сам Хирч, и его люди уже успели свыкнуться, но, судя по всему, рассчитывать на это можно было только после выполнения последней миссии.

Желтый карлик, до которого все еще мог дотянуться «Консул Пран», имел довольно странный статус. Одна из его планет была заселена дикими зараженными. Впрочем, в полученном приказе не уточнялось, должны ли зараженные обязательно быть бывшими гражданами Шестой Республики, а значит, уничтожение их цивилизации являлось столь же обязательным, как и стерилизация любой республиканской колонии, пораженной заразой.

Информация об этой планете попала в базу данных флота из отчета командира крейсера «Адмирал Кун». Ему повезло перехватить транспортный корабль зараженных, вышедший из гипера в стандартной точке всплытия, оборудованной подпространственным маяком. После взлома центрального вычислителя транспорта стало ясно, что всего в трех прыжках от точки перехвата находится целая планета зараженных, практически не защищенная системой орбитальной обороны. Командир крейсера принял решение не упускать такой шанс… Вот только больше ни о нем, ни о его корабле никто не слышал. Крейсер бесследно исчез, будто растворившись в пространстве. И вот теперь единственной целью, доступной эсминцу Хирча, оказалась именно эта планета.

Лезть к желтому карлику без разведки командир эсминца не рискнул, но и просто отправлять туда дрон для сбора данных он тоже не видел смысла. Нечто, сумевшее уничтожить крейсер, вряд ли с одобрением отнесется к появлению в своей звездной системе не самого продвинутого автоматического разведчика. Скорее всего, аппарат будет сбит еще до того, как сможет передать на эсминец значимую информацию.

Посоветовавшись с техническими специалистами и прогнав на корабельном вычислителе несколько сценариев предстоящей операции, Хирч остановился на довольно сложном и хитроумном варианте. Один из беспилотных разведчиков был не вполне исправен. Во время последней стычки «Консула Прана» с фрегатом зараженных дрон получил повреждения, и полностью восстановить его системы не удалось. Генератор маскировочного поля в самые непредсказуемые моменты терял мощность, а системы активного сканирования работали процентов на тридцать от своих нормальных возможностей. В общем, аппарат этот никуда не годился, если только не использовать его в качестве приманки.

Хирч рассудил, что небольшой и невооруженный корабль, к тому же явно имеющий повреждения, вряд ли станут сбивать сразу. Вот если он попытается начать разгон для ухода в прыжок, тогда, конечно, да, а так… Если дрон будет вести себя мирно, да еще и подавать сигнал бедствия, утверждая, что имеет на борту пассажиров в медкапсулах, то зараженные могут и клюнуть на этот бред. Пока противник будет разбираться с тем, кто же это пожаловал в его систему, разведчик начнет сбор данных без применения активного сканирования, а сведения будет передавать по системе ближней связи второму дрону, полностью исправному и укрытому маскполем, который близко к планете не полезет, а выйдет из прыжка у границ звездной системы и будет там тихо висеть, принимая узконаправленные пакеты данных. Конечно, если в системе их ждет серьезная оборона, вся эта схема развалится в момент, и оба дрона немедленно сожгут, но это тоже будет результатом, который однозначно покажет, что у желтого карлика «Консулу Прану» ловить нечего. Ну, а если все сработает, то можно будет принимать решение уже более осознанно.

Замысел сработал, хоть и не полностью. Нельзя сказать, что Хирч так уж сильно рассчитывал на то, что зараженные наивно бросятся спасать придуманных им беглецов, полностью раскрыв себя, но отсутствие всякой реакции с их стороны его несколько разочаровало.

Единственная пригодная для жизни планета звездной системы выглядела дикой. Никакой орбитальной инфраструктуры, никаких терминалов, заводов, верфей и доков… Но что-то здесь все-таки было. «Адмирал Кун» не вернулся отсюда…

– Получен первый пакет данных пассивного сканирования с «Ока-1», – доложил оператор контроля пространства. – Разведчик обнаружил ряд обломков, свидетельствующих о довольно давнем космическом бое на высоких орбитах естественного спутника третьей планеты. Точная идентификация без активного сканирования затруднена, однако с высокой вероятностью это фрагменты обшивки и внутренней структуры крейсера класса «Шатун». На поверхности спутника видны воронки от взрывов и фрагменты разрушенных строений. Судя по их форме и расположению, под поверхностью оборудована многоуровневая база. Это не чисто военный объект – слишком мало оборонительных сооружений и слишком много построек неясного назначения.

– «Адмирал Кун» должен был с ними справиться без особых проблем, – задумчиво произнес Хирч, – однако я не сомневаюсь, что этот космический мусор на орбите спутника – его обломки. Что-то здесь произошло такое, что решило судьбу боя не в пользу крейсера. Судя по состоянию сооружений на поверхности, база сильно разрушена. Вы можете определить, что там сохранилось после сражения?

– Только приблизительно, – после небольшой паузы ответил оператор, – возможно, уцелели нижние уровни базы и что-то из периферийных оборонительных систем. Чем-то же они уничтожили крейсер… Если генераторы маскполя работают, мы с такого расстояния ничего не увидим.

– Дрон транслирует сигнал бедствия?

– Уже почти десять минут. Реакции нет.

– Либо нашу уловку раскусили, либо им просто нечем ответить, – усмехнулся Хирч. – И как это понять?

– Что-то должно было уцелеть, командир, – ответил зам Хирча по вооружению. – Это довольно большой объект. Не мог же крейсер уничтожить все, а потом сам рассыпаться на куски. Если только базу впоследствии эвакуировали…

– Не думаю. Вряд ли им кто-то мог прийти на помощь, судя по тому, что происходило в центральных мирах. Не будем гадать. Выпускайте стаю локальных зондов. Пусть выйдут на орбиту планеты и поближе рассмотрят остатки базы на спутнике. У них маскполя работают нормально, так что, будем надеяться, противник их не обнаружит.

– Слишком большое расстояние, командир. Они в режиме маскировки будут недели две от «Ока-1» до планеты добираться.

– А мы никуда и не торопимся, – отрезал Хирч. – Я не собираюсь подставлять свой корабль под огонь систем ПКО. Корпус и так еле держится. Нам только новых дыр в обшивке не хватало.

На самом деле Хирчу было безразлично, что его решение сильно затянет выполнение миссии. Завершение задания и выход в «реальный мир» становились для него все более абстрактной целью, существующей лишь где-то на окраине сознания. Подсознательно он не хотел покидать «виртуальность» и стремился к тому, чтобы ему никогда не пришлось этого делать. Психическое заболевание слишком глубоко пустило корни в его мозгу, давно перейдя в необратимую стадию.

– Локальные дроны активированы.

– Вот так-то лучше, – кивнул Хирч. – Лейтенант Крейт, вы старший на мостике. Будут новости – я у себя в каюте.

В двенадцати миллионах километров от Земли в корпусе автоматического разведчика приоткрылся люк грузового отсека и оттуда один за другим плавно выплыли девять небольших цилиндрических аппаратов. Включив свои хилые, но зато почти не оставляющие эмиссионного следа двигатели, они начали неспешный разгон к третьей планете системы. Укрытые маскировочными полями минидроны могли оставаться незамеченными очень долгое время и были способны подкрасться почти в упор к объектам разведки. Капитан-лейтенант Хирч не собирался рисковать и предпочел разменять время на информацию.

⁂

– Дроны на орбите, господин капитан-лейтенант, – доложил оператор беспилотных разведчиков. – Теперь мы имеем более полную информацию.

– Докладывайте.

– На орбите третьей планеты находится группировка научных сателлитов. У них хорошие маскировочные поля, так что дроны наверняка засекли не всех, но некоторые спутники имеют повреждения и поэтому обнаруживаются легче. Видимо, это последствия появления в системе крейсера «Адмирал Кун». Уничтожить всю сеть он, видимо, просто не успел или отвлекся на другого противника.