Чужая здесь, не своя там. Том второй

Ехать нам нужно было совсем в другую сторону, не ту, где нежданный сосед объявился. «Вот только если мы сделаем совсем небольшой кружок, буквально на несколько минут, то не так уж и много времени потеряем», – оправдывала я своё желание хоть краем глаза взглянуть на соседние владения.

– Эти кони, о которых говорил полковник, они какие-то необычные? – поинтересовался Дафнер.

– Говорят, что самые быстрые и выносливые. А ещё очень красивые. Правда, сама я их никогда не видела.

– Мы же посмотрим на них?

– Поздно уже, – я обернулась к выглянувшему сквозь тучи солнцу, которое было над линией горизонта. – Как будут у тебя следующие выходные, так и приедем, посмотрим.

Территория огороженный владений была большой. И как назло, все постройки находились в глубине, подальше от границ участка и дороги. Вот так, мельком и крайне скупо, полюбовались на коневодческое хозяйство, не увидев ни одного коня. Да и людей тоже не заметили.

***

Дильмари не выглядела как счастливая невеста. Бесстрастный взгляд, поникшие плечи. Она смотрела в окно, но, казалось, не видела там ничего. Вся в себе и не толики эмоций снаружи.

– Привет, – я постаралась, чтобы мой голос прозвучал бодро и жизнерадостно. Хотя, так себя я не чувствовала. Чтобы успеть вовремя, пришлось торопиться, да и порталом воспользоваться, чего и не очень-то хотелось.

– Здравствуй, – она улыбнулась, но улыбка вышла прохладной.

«Замороженная красавица», – промелькнула у меня мысль. Да и Данфер говорил про нее нечто подобное.

– Как ты?

– Отлично, – все также, отстраненно кивнула она. Вот только Диль была бы не Диль, если бы в ее голосе все же не прорезалась язвительность: – Не видно что ли? Я – счастливая невеста и с нетерпением ожидаю свадьбы.

– Ага, видно. Как же.

Диль приподняла свою бровь, внимательно посмотрела на меня и покачала головой. Теперь уже ее улыбка была грустной.

– Церемония завтра в десять утра. И, пожалуйста, не одевайся как на похороны. – Во взгляде ее было осуждение. Платье-то на мне было темно-серое. В дорогу – самый практичный вариант. – Мы же не мою молодость хоронить будем.

– Да я и не собиралась.

– Хорошо.

Я уже намеревалась уйти, но Диль добавила:

– Спасибо, что приехала. Для меня это очень важно.

– Не за что.

Вот только чем мое присутствие для нее так важно – я не понимала.

Нерадостное торжество проводилось у жениха, хотя по традиции первый день празднований, как и сама церемония, должны были проходить у невесты, точнее в ее родительском доме. Вот только из-за траура пришлось отступить от правила. Как мне когда-то, из-за невозможности приехать к родителям.

Дом наместника Фреванисии мало чем отличался от такой же резиденции Ровенийских. Однако разглядывать дом и его окрестности мне не хотелось. Настроение не то. Да и обстановка тут была не располагающая – давящая, угнетающая. А может мне так казалось, потому что переносила свой собственный настрой и хмурое состояние. Поэтому из комнаты, выделенной мне, я почти не выходила. Читала книги, взятые в библиотеке Геделрима. И с приехавшими немногочисленными гостями не виделась.

Помогать невесте принято незамужним девушкам из близкого окружения. Иса не была рада моей компании, но перечить Диль не стала.

Я думала, что для меня это будет мукой: ведь непременно одолеют воспоминания, разбередят, разъедят защиту, что не давала прорваться им раньше. Наверно, на меня подействовала холодность Диль. Как будто и я заморозила свои эмоции, мысли о несбывшемся. Столько всего уже было после несостоявшейся свадьбы… Об этом ли теперь горевать?

Поэтому на платье, вынесенное Исгельной, я смотрела без зависти, сожаления или чего-то такого.

На тоненькой, стройной фигуре Диль белое, простое платье смотрелось замечательно. Аккуратное, без каких-либо изысков, даже на ткани никаких узоров не было. И это выглядело контрастом с тем, как обычно одевалась она. Изысканно, порой слишком роскошно. А тут изящная простота.

Невеста, стоя перед зеркалом, окинула себя безразличным взглядом.

– Может волосы лучше на косой пробор расчешешь? – Спросила у неё Иса

Диль повела плечом и произнесла:

– Так сойдёт. Было бы для кого прихорашиваться.

– Но Диль! – Воскликнула её подруга.

– Ну а что? Куда он теперь денется. Не сбежит же из храма или перед ним. Хотя, – и бросила взгляд на меня.

Я лишь покачала головой. Уже на обидно.

– Прости, – Диль приложила пальцы к губам, словно тщетно пыталась удержать то, что уже произнесла. Стало заметно, как ее пальцы дрожат. Ледяной панцирь дал трещину.

В молчании мы дошли до кареты, на ходу поздоровавшись с Ровенийскими. Рона среди них не было. В молчании сели в экипаж.

Перед тем, как выйти уже у храма, Иса решилась спросить:

– Ты уверена?

«Вовремя, однако», – усмехнулась я про себя.

Все тем же нервным жестом Диль повела плечом, отбросила пшеничные волосы за спину и твердо произнесла:

– Нет.

Она посмотрела на наши изумленные лица и расхохоталась. Смех её не был нормален.

– Я все равно не отступлю.

У входа в храм она оставила свою обувь, отдала нам плащ. Босиком и в одном платье, простоволосая невеста входила в храм. Ровная, гордая спина, вздернутый подбородок и взгляд: «Неужели кто-то может усомниться в том, как я прекрасна?». Диль не шла – плыла и вроде бы плавно, но неумолимо и уверенно.

Жених у алтаря встречал свою нареченную тёплой улыбкой. Он-то выглядел спокойным, даже несколько расслабленным.

Слова священника, торжественное «да» жениха, отстраненное «да» невесты, потушенные свечи у статуи Рауда. Все прошло спокойно, даже как-то буднично.

А дальше был скромный, по меркам глав двух провинций, праздник.

Меня не покидало стойкое ощущение, что все это будто не по-настоящему. То ли спектакль, то ли представление. Лживое, неправильное, наигранное.

Когда я уже прощалась с Диль, она обняла меня так крепко, словно расставалась со мной навсегда, не рассчитывая больше увидеться. Однако её слова были противоположными:

– Я буду приезжать к тебе, к вам. Можно?

– Конечно можно. – Я сумела скрыть удивление.

– Спасибо. И спасибо, что все-таки приехала.

Домой я возвращалась со смешанными чувствами и непониманием: что вообще там произошло? Куда Диль позволила себя втянуть?

Глава 4

Книги уже не читались, из бисера не плелось, даже готовка надоела. Последнее неимоверно огорчало Банафрит. Она так радовалась моим кулинарным успехам, а тут я отступила… Лишь прогулки с Данфером спасали от полного скатывания в уныние. Да и вообще общение с ним мне очень помогало, как и ему. Но раствориться в другом человеке – значит потерять себя.

У меня был еще один дар – не пугающий, но интригующий, увлекающий своими возможностями. Вот только реализовать эти возможности без основы в виде знаний не получалось. Виной тому – трудность самостоятельного изучения. Я могла прочесть весь учебник, могла разобрать сама на составляющие схемы, заклинания, но правильно их применить… Всегда был какой-то недочет, чего-то не хватало. А подсказать – некому.

Я стояла у двери и не решалась войти. Безумная идея попытаться еще раз уговорить мастера Джетмира пришла ко мне после того, как в очередной раз я создала странно работающий амулет. Он работал, но как-то не так. И разобраться в чем проблема – я не смогла. Эд Йеннер считался лучшим артефактором не то, что Геделрима, пожалуй, всей империи. И если есть такой мастер, то зачем размениваться на меньшее? Да, он мне уже отказал, да, он не посчитал меня интересной для своего обучения. Ну так ведь он даже не знает, на что я способна. Впрочем, как и я сама. Но разве не предназначение учителя в том, чтобы раскрыть талант ученика в полной мере. Подумаешь, сам мастер не стремился к учительству…

Мысленно я перебирала то, чем смогу его убедить взять меня в ученики. Мыслей было немного, да и то все сумбурные. И честно говоря, бредовые. Однако я пришла сюда с твердым намерением добиться своего. При этом понятия не имела, как это намерение осуществить. Буду импровизировать.

Задержала дыхание и зашла, как будто нырнула. И если мне не протянут руку помощи… Не буду о плохом.

В выставочном зале никого не было. Обманчивая беспечность хозяина, оставившего такие сокровища без присмотра.

Пока я рассматривала великолепные работы, ко мне неслышно подошел помощник мастера – тот самый полноватый паренек. Милый и добродушный. Надеюсь, я не ошиблась в нем.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он. – Приобрести что-то желаете, или…

Он явно меня узнал.

– Или! – Перебила я его.

– Мастер не любит, когда ему надоедают.

– Я еще не начинала.

Парень удрученно вздохнул, покачал головой и ушел.

Все мое внимание вновь сосредоточилось на амулетах.

– Приветствую, – хмурый мастер кивнул. – Значит, слово «нет» вы не понимаете?

Идеально выглаженный костюм, накрахмаленная белая рубашка, начищенные ботинки. За пару секунд я успела оглядеть его. Строгий, аккуратный. Скорее всего придется мне не просто.

– Вы не дали мне даже шанса.

– А почему я должен был вам его предоставлять?

Эд Йеннер явно был раздражен, но отчего—то не бросал разговор со мной. А поскольку отступать было некуда, я шла напролом.

– Что вы теряете?

– Но и ничего не приобрету.

– А вдруг? Вдруг во мне скрыт немалый потенциал?

– Потенциал, хм… – Взгляд мастера переместился с моего лица куда-то ниже. – Может быть. Но ведь вы – женщина!

– Спасибо, я и сама это знаю. – Эд Йеннер подавился смешком. Во мне же бурлило безрассудство, и я продолжила: – Разве пол определяет способность к обучению?

– Не знаю, не знаю. – В его голосе уже появилось некоторое замешательство, поэтому я продолжила настаивать:

– Я не уйду, пока вы не дадите мне шанс!

– Выгоню.

– Останусь под вашими окнами. Слух-то у меня есть, а вот хорошим голосом Рауд не наградил. Все окрестности будут слышать мои завывания, и стыдно мне не будет.

– Вызову стражу.

– Я им скажу… скажу… Еще не придумала, но обязательно выдумаю про вас что-нибудь по хуже.

– И вновь стыдно не будет? – Мастер оставался серьезным, хотя губы подрагивали в еле скрываемой улыбке.

– Нет.

– Ты так и не сказала, в чем же моя выгода? Мое время недешево, а ты уже и так его немало отняла.

– Вам слабо? —Недоверчиво протянула я. Надеюсь, не переигрывала.

– Что? Да как ты?!

– Слабо обучить девушку с минимально развитыми способностями, чтобы она смогла сделать что-то стоящее? – Я, что называется, разыграла на последние.

Эд Йеннер побагровел.

– Пари! – Выпалил он.

Теперь уже я удивилась.

– Даю тебе неделю: создашь амулет, определяющий отравлена ли еда. Материал и место работы я тебе предоставлю. Заодно и прослежу, чтобы не обманула меня. Создашь – возьму в ученицы.

– А если не создам? – Осторожно поинтересовалась я.

– А там уж как получится. Проверять правильность работы амулета будешь сама.

Я стояла на крыльце и переводила дух. Получилось! Да, теперь придется хорошенько постараться, чтобы воспользоваться предоставленным шансом. Но ведь выбила его! Победа, хоть и маленькая.

Эмоции схлынули, накатила усталость. Я даже чуть дрожать начала. Пробирающий ветер торопил домой, в тепло и уют.

Завтра в два. У меня чуть меньше суток, чтобы собрать сведения и подготовится. И пусть мне дан срок в неделю – завтра-то позориться не хочется.

Всю вторую половину дня и вечер мы с Банафрит пекли пироги, пирожки и булочки. У храма Данлии завтра будет устраиваться благотворительная ярмарка. Собранные на ней средства пойдут в приют для детей и госпиталь. В большом торговом городе просто так мало кто хотел расставаться с деньгами, а вот такие мероприятия, как ни странно, заполучали достаточно финансов, чтобы поддержать учреждения. Участвовать в ярмарке считалось почетным даже для самых родовитых семей. Вот только для них это порой становилось ярмаркой тщеславия… Впрочем, какая разница у кого и какие мотивы. Главное – конечная цель акции.

Даник тоже порывался помочь нам с готовкой. Пока чуть не обжег руки. Пришлось посадить его за наименее опасное занятие – чистить орехи, благо уже расколотые.

К ночи я была вымотана настолько, что хотелось упасть и уснуть.

Почти до самого рассвета я листала книжки. Выписывала схемы, аккуратно и тщательно их вычерчивая, знакомилась с заковыристыми заклинаниями, перебирала характеристики материалов, изучала их свойства и особенности. Разумеется, толком ничего не успела. Спала я плохо. Снились кошмары, перемежаясь откровенно странными снами.

Пробую я свое самое любимое пирожное, то, которое с заварным кремом. А крем на моих глазах темнеет. Джетмир, в образе белого и пушистого кота, на это дело говорит:

– Балбеска ты. Кто ж так готовит? Потравишь детей.

На встречу к мастеру я шла как на казнь. Учитывая мое задание – определение очень подходящее.

Банафрит я сказала, что иду в библиотеку.

– Какая ж библиотека сегодня?

– Я успею. – Вот только в этом я и сама не была уверена.

Помощница не одобряла моих походов в библиотеку. Зачем молоденькой девушке забивать голову всякой ерундой? А уж если бы она узнала, что даже не в библиотеку иду, а к мастеру-артефактору… «Такая красавица, а все еще не замужем. Вот у госпожи Стен замечательный сын…». Лучше пусть будет библиотека.

– Мастер просил вас проводить, – такими словами встретил меня помощник эда Йеннера.

– Спасибо.

Второй этаж, последняя дверь в коридоре. В этой части здания, судя по всему, и были расположены служебные помещения.

– Вам сюда. Все, что может понадобиться, найдёте тут.

И ушёл. Замечательно.

Комната с одним окном и кучей хлама. Скорее всего это – кладовка, куда складывали вещи, которые вроде бы и не нужны, но выбросить жалко. Разумеется, понадобиться мне может только хлам.

Переложила на свободную полку в шкафу какие-то свертки, тем самым освободив себе место на стуле. И принялась разглядывать, что же мне предоставили.

На столе была коробка с «болванками» –  заготовками под амулеты. Мастер не побоялся доверить мне алмазы. Хотя, испортить я их все равно не смогла бы. Единственное, что я могла – поместить неограниченный алмаз в уже готовую оправу. Кулон, кольцо, браслет…

Мастер Джетмир не просто предлагал мне сделать действующий амулет. Сделать амулет как положено – в виде какого-то предмета, а не просто зачарованного каменья. Это я поняла по наличию не только болванок, а заготовок для украшений. Впрочем, я сама напросилась.

Я не была уверена, что справлюсь с плетением заклинания, а тут ещё и работа с оправкой и остальным.

Закрыла глаза, глубоко вздохнула. Паниковать нельзя, иначе точно ничего не получится. Мне дали неделю, за это время смогу что-нибудь сделать. Корявую загогулину, подразумевающую, например, кулон, я же сделаю? Главное выполнить условие – чтоб он работал как надо.

Я повернулась к окну. Созерцание пейзажа помогает сосредоточиться и успокоиться. Обычно, но не в это раз. Слой пыли и грязные потеки на стекле точно не могли способствовать спокойной умственной работе. Я огляделась в поисках чего-нибудь подходящего. Нашёлся кусок холстины. Ею и попыталась протереть окно. Удалось лишь отчасти, но хотя бы можно было что-то разглядеть за окном.

Вот за этим занятием меня и застал мастер.

– Интересный подход к работе, – хмыкнул он.

– Плохо видно было.

– Да-да, хорошее освещение – залог точной работы. Прощу прощения, не подумал об этом.

И улыбочка такая ехидная. Значит подумал, но не стал об этом беспокоится.

– Вы предлагаете мне тут убирать самой?

Не то, чтобы я была белоручкой, но как-то это несолидно. В своём доме я могла спокойно наводить порядок, но на то он и мой дом.

– Ну не мне же. – Я постаралась взгляд сделать как можно мрачнее. Реакцию мастер оценил. – Хорошо, к завтрашнему дню тут наведут порядок. Недостаток слуг не испытываю. – На некоторое время эд Йеннер задумался, рассеянно потирая пальцем висок, а потом продолжил: – А поскольку слуги имеют привычку делать только то, что им прикажут, ты же сама и проконтролируешь, чтобы твоё рабочее место было организовано, как тебе нужно.

И зачем весь этот спектакль был нужен? Ещё как только я зашла в эту комнату, мне бросился в глаза контраст – тут так пыльно, неопрятно, грязно. В то время, как все помещения, все здание, да и сам его хозяин производили впечатление своей аккуратностью, чистотой, порядком.

Но не в моей ситуации спорить. Проконтролировать – это я смогу.

– Все задачи ясны?

– Вполне.

– Так уж и быть, сегодня отпускаю пораньше тебя. Тем более сегодня ярмарка, а я про неё только вспомнил. Ты же участвуешь?

Я кивнула.

– Всего доброго.

Вчера я уходила отсюда радостная, но все ещё испуганная. Сегодня же – в растерянности.

На ярмарку я опаздывала. Банафрит сама уже разложила на прилавке наготовленное вчера и вела бойкую торговлю. Людей у лотков со сдобой было немало. С одной стороны, я опасалась и шла с некоторой боязнью к такому скоплению людей, а с другой – одну же Банафрит оставить не могла. И так её подвела и задержалась. А уж увидев, кто с немалым удовольствием угощался пирожками с вишней, собственноручно мною приготовленных от и до, я прибавила шагу.

– Добрый день, – бойко поздоровалась я и улыбнулась. И постарались сделать улыбку чуточку теплее, чем следовало.

– Добрый, – спустя минуту все же ответил Стейнир. Не сразу, потому что дожевывал пирожок.

– Спасибо, что купили у нас выпечку, – поблагодарила я его.

– Для доброго дела не жалко.

«И только?» – не спросила я.

Тут Банафрит освободилась, разобравшись с другим покупателем.

– Вкусные, да? Я же говорила, – заявила она.

– Да я и не сомневался, – ответил ей Стейнир.

– А все потому, что готовила их эдель Астари. Сама, – и засветилась довольством и гордостью за меня. Я же смущенно опустила глаза, как всегда радуясь, что румянца не видно.

Меня смущала сама ситуация, как будто помощница решила… сосватать меня, поэтому и расхваливала.

– Знаете, я, пожалуй, ещё возьму. Остались же? – вдруг поинтересовался Стейнир.

А вот это уже лестно. Теперь я смущалась по другой причине.

В результате он скупил все оставшиеся, что-то около двух десятков. Банафрит отпускала веселые замечания по поводу мужского аппетита, а я молча складывала пирожки в бумажный пакет. Вдруг боязно стало поднимать глаза на мужчину, встречаться с ним взглядом. Ладошки в перчатках, несмотря на довольно прохладную погоду, вспотели.

– Можно вопрос?

– Да, – все также не поднимая головы и продолжая складывать купленное в пакет, ответила я. Что же спросит, что же спросит?

– Зачем вам, эдель Астари, – подчеркнул он, – уметь так вкусно готовить?

Рискнула все-таки посмотреть ему в глаза. Он смеялся, не вслух, даже на губах улыбка не играла, но в глаза его улыбались. Я чуть не уронила пирожок.

– Эдель должны уметь готовить, – повторила я, когда-то сказанное мне эдель Фордис. – Тем более вкусно. Вдруг захочется побаловать… мужа, – я хотела сказать «близких», но произнесла другое.

– Конечно, мужа, – нейтрально повторил Стейнир. – Спасибо за пирожки.

– И вам спасибо, эдел Стейнир. – Он покачал головой. – Эд Стейнир, – исправилась я.

Вот только почему-то я ни капли не поверила. Выдавало в нем что-то благородное происхождение. Хотя, может я путала это с благородством поступков.

Мы распродали практически все, что было заготовлено. Ярмарка подходила к концу, поэтому начали потихоньку собираться.

– Ах вот вы где. Я думал вы будете представлять кружевные шали или вышитые платочки, – раздался голос, который я точно сегодня больше не хотела слышать.

– У вас есть ещё несколько минут, прежде чем мы пойдём к храму, – я вежливо улыбнулась, но губы плохо слушались. Улыбка, наверняка, вышла кривой. Надеюсь, все же не пугающей.

– А разве осталось из чего выбирать? – мастер, напротив, улыбался широко и почти дружелюбно.

– Остался один пирог с капустой и два яблоками. – Банафрит, не в пример мне, радушно общалась с эдом Йеннером. – Будете?

– С яблоками, оба. – Он кивнул, бросил критичный взгляд на пироги и спросил все с той же противной ехидцей в голосе: – Благородная эдель сама изволила их выпекать?

Банафрит хотела заверить, что дескать да, и это я готовила. Однако это было неправдой. Я успела слегка сжать её руку, прося помолчать.

– Нет, моя помощница справилась с этой задачей лучше.

– Жаль, хотелось оценить именно вашу работу, – протянул мастер.

У меня чуть не вырвалось: «В другой раз. И другую работу».

– Опоздаем, – строго заметила Элодия.

Я посмотрела на видневшуюся и отсюда очередь у храма.

– Успеем. Все равно людей слишком много, – ответила я.

У меня был свой интерес – подождать, когда скопление желающих поделиться заработанным сегодня на ярмарке убавится.

Элодия со своей внучкой присоединились к нам. Они-то сегодня как раз и торговали вышитыми платочками и прочим рукоделием. Я тоже прикупила у них парочку.

– А в аукционе ты участвовать не собираешься? – Недовольно спросила соседка.

– Я про него забыла…

– Оно и видно. Хоть бы платье повеселей выбрала!

– Не собираюсь я в этом участвовать! – Вспылила я. – Да и кто меня там выберет. Простою статуей, попозорюсь…

Элодия и Банафрит обменялись странными взглядами.

– Глупая девчонка. – Покачала головой соседка.

– Не буду говорить так про свою хозяйку… Хотя не могу не согласиться, – вторила ей помощница. – Все хорошо будет. Да и записали мы уже тебя.

– Как записали? – Выдохнула я. – И не спросили, не предупредили.

– Только что, – хмыкнула Элодия.

– Если я так и останусь одна, это будет на вашей совести! – Прошипела я и даже невежливо указала на них пальцем.

– Ещё благодарить будешь, глупая, – несмотря на обидное замечание, тепло протянула соседка.

А ведь если меня никто не выберет, для меня действительно это будешь большим ударом по самолюбию. Почти у всего города на глазах…

Мы с Рини не успели поучаствовать в подобном мероприятии в Саганионе. Теперь вот мне представился случай. А подруге… Я представила, что было бы, окажись она рядом. «Не трусь, найдутся желающие. Из тех, на кого бы ты даже подумать не могла. Ты будешь ничуть не хуже других. Ты будешь – лучшей. Я-то знаю какая ты», – сказала бы она мне. Одной фразой Рини умела подбодрить меня, придать уверенности.

С помоста вещал Глава города, который и проводил аукцион.

– В этот раз площадку предоставил нам эд Топиас.

Из толпы раздались одобрительные возгласы. Ещё бы, даже я, ставшая жительницей Геделрима не так давно, знала – у эда Топиаса лучшая ресторация города.

– Девушек, решившихся скрасить время достопочтенных мужей нашего города нашлось немало. Мужчины, не скупитесь, вытряхивайте свои кошельки!

Поскольку подошли мы одними из последних, я оказалась крайней в очереди. С моего места мне было видно – поучаствовать в аукционе решились самые красивые девушки города. Были, конечно, и не ослепительные красавицы, а обычные, но вполне симпатичные девушки. И я, не относившая себя ни к одной из групп.

За возможность поужинать в лучшей ресторации города с прекрасной девушкой, некоторые мужчины отдавали немалые суммы. Торги порой шли ожесточенные, упорные. Довольные «лоты» только улыбались и с нетерпением ожидали, кому же достанется их общество.

Разумеется, все вырученные деньги шли для тех же нужд – приют и госпиталь.

Я наблюдала за девушками, оглядывала собравшихся мужчин. Все что угодно, лишь бы не думать, что и моя очередь скоро настанет. И что за этим последует.

Нет, статуей я на помосте не стояла. Каждая девушка, когда подходила её очередь, садилась на некое подобие трона – высокий стул со спинкой и подлокотниками. И вот уже оттуда, с высока, наблюдала за «представлением». Как королева – снисходительно и величественно. Ещё бы – мужчины бились за её внимание.

Я села на этот стул хоть и с улыбкой, но внутренне робела. Да что там робела – боялась жутко.

– Астари Эттов, – представил меня Глава. – Прекрасная эдель, приехавшая к нам издалека.

Мне улыбались, кто-то даже хлопал. Так непривычно и странно…

– Начнём с обычной цены – тысяча скалдров.

Для сравнения, цена обеда в ресторации Топиаса начиналась от ста скалдров. Хоть деньги шли и не в ресторацию, но сумма набиралась приличная. Согласится ли кто?

Мне захотелось зажмурить глаза и не видеть ожидающих взглядов, направленных на меня. Закрыть уши и не слышать тишину.

Я сидела с ровной спиной, гордо поднятым подбородком, вежливой улыбкой и, надеюсь, не сильно затравленным взглядом.

– Полторы тысячи!