Холодный ветер

– Привет, Пол! Кто это с тобой?

Спутник Дороти широко и радостно улыбнулся и ласково поцеловал приехавшую в бледную щечку.

– Здравствуй, моя дорогая, рад тебя видеть. А со мной одна из приехавших сегодня туристок, судя по акценту с восточного побережья Штатов. Увы, имя тебе назвать не могу, мы не познакомились.

– Понятно, – тон у приехавшей стал еще суше. – Но я ненадолго, только сказать, что отец приглашает тебя и виконта с виконтессой к себе на суаре завтра к шести вечера. Будут только свои. – В это время ее глаза с выражением нескрываемого превосходства прошлись по невзрачной фигуре Дороти.

И это ничем не заслуженное обидное отношение отрезвило девушку. Она подтянулась, усмехнулась и ответила столь же вызывающим взглядом, ясно говорящим о том, что она эту дурно воспитанную фифочку тоже ни в грош не ставит.

– Я леди Памела Грандсон, дочь графа Лаунтона, – с достоинством произнесла приехавшая, неприязненно усмехнувшись, и с предупреждением уточнила: – невеста Пола. – А вы кто?

«Да, умеют английские аристократы одной фразой низвести любого до уровня прислуги», – пронеслось в мыслях Дороти. Она могла бы сказать, что ее отец сто раз может купить все это имение вместе с имением графа Лаунтона в придачу, но столь вопиющей вульгарности она себе позволить не могла.

– Я просто Дороти Гюнтер, – вызывающе ответила она, – из Нью-Йорка.

– О, я это так и поняла, – с плохо скрытым сарказмом произнесла леди Памела, – только американцы позволяют себе столь дурно выглядеть. Боюсь, что такое бонтон, им вовсе неизвестно.

Дороти небрежно передернула плечиком, отмахиваясь от язвительности потомственной аристократки.

– О, не волнуйтесь так за меня, пожалуйста! – ехидно ответила она, отвечая уколом на укол. – Уверяю вас, в более достойной компании я выгляжу вполне на уровне. А сейчас прошу меня извинить, меня ждут. – И она убежала к ожидавшей ее возле прибывшего за ними экскурсионного автобуса группе.

Но она еще успела расслышать сказанные Полом с легкой насмешкой слова:

– Что, получила, дорогая? Наша с тобой компания у американцев вовсе не считается достойной.

Ответа этой неприятной цацы Дороти не расслышала, но ничуть не смутилась. Не она первая начала в таком уничижительном тоне говорить с незнакомым человеком. К тому же за время, проведенное в Англии, Дороти убедилась, что и здесь молодежь ее возраста одета точно так же, как и она. Так что леди Памела преследовала одну лишь цель – унизить ее.

Но зачем? Эта мысль не давала ей покоя всю дорогу до Лондона, пока она не решила, что леди убирает со своей дороги всех возможных конкуренток, так, на всякий случай. Это казалось очень странным, ведь где она и где Дороти, но было единственным похожим на правду объяснением. Хотя, возможно, у нее просто характер такой – высокомерный и злокозненный, и говорить людям гадости для нее удовольствие.

Но, в принципе, все это было бы ерундой, если б не Пол. Дороти не хотела о нем думать, но думала. Она не хотела вспоминать о нем, но вспоминала. Первый год после встречи она собирала о нем все сведения, где только могла – в интернете, в официальных сообщениях, в желтой прессе, везде, где упоминалось его имя.

Это было похоже на самоистязание – ведь везде рядом с ним находилась и его невеста, та самая леди Памела. К облегчению Дороти сообщения о свадьбе все не было, и она этому искренне радовалась. Почему-то ей казалось, что эта высокомерная особа принесет виконту неприятности и горе, а не счастье.

Но два года назад, наткнувшись в одном из сайтов о светской жизни Англии на репортаж об очередном торжестве, где виконт Вестверли, как обычно, нежно обнимал свою безупречно выглядевшую невесту, уязвленная собственной бесхарактерностью Дороти взяла себя в руки и решительно прекратила выискивать информацию о своем злополучном увлечении.

Для чего витать в облаках, когда ясно, что она с Полом Кристом никогда больше не встретится? Рассматривать его фото – то же самое, что срывать бинты с еще не зажившей раны. И днем, в круговерти бесконечных дел, которых она взвалила на себя немеряно, ей это удавалось, но вот по ночам ей все равно упорно снился укравший ее сердце красавец.

Во сне Пол ничего ей не говорил, он просто ласково улыбался, и, как Дороти подозревала, вовсе не ей, но просыпалась она с удивительно хорошим настроением, готовая свернуть горы, чтоб стать к нему хоть чуточку ближе, и лишь природный здравый смысл убеждал ее в напрасности этих глупых мечтаний.

А если это не помогало, и голова все равно кружилась от напрасных грез, Дороти вставала перед зеркалом, показывала себе язык, делала длинный нос и заявляла:

– Пусть я и не самая красивая, зато уж точно не дура! И мне давно пора заниматься делом, а не превращаться в бестолковую влюбленную клушу! – и шла покорять новые вершины, загружая себя сначала учебой, а потом и работой так, что в голове не оставалось свободного места для посторонних мыслей.

И эта тактика дала нужный результат: за весь последний год Пол не снился ей ни разу, да и сведений о нем она не собирала. Дороти уверовала в свою силу воли, в то, что успешно преодолела свою несчастливую юношескую влюбленность. Но небрежные слова отца о разорении виконта Вестверли разрушили ее хрупкое спокойствие, как торнадо уносит листья с дерева, попавшего на его пути.

Она и чувствовала себя в эпицентре неистового вихря, не зная, как удержаться от исступленного желания действовать немедленно. Сообразив, что потерпеть пару дней, чтоб остудить голову и действовать холодно и расчетливо, не получится, подрагивающей рукой набрала номер семейного адвоката.

И когда перед ней возникло лицо немолодого мужчины с глубокими морщинами, оставленными не столько возрастом, сколько пережитыми испытаниями, нетерпеливо выпалила:

– Мистер Грассман, добрый день! – едва дождавшись ответа, продолжила: – Узнайте, прошу, как можно быстрее о положении виконта Вестверли. Правда ли, что он вынужден жениться на приданом, чтобы спасти имение?

– Зачем тебе это? – мистер Грассман был так давно знаком с Дороти, что не считал нужным величать ее на «вы». – Уж не собираешься ли ты предложить свою кандидатуру? – он чуть заметно скривил губы в насмешливой гримасе. Он, как и мистер Гюнтер, считал Дороти слишком прагматичной и здравомыслящей особой, чтоб участвовать в подобной малоприличной авантюре.

– Когда я пять лет назад была в Англии, меня просто очаровало поместье Вестверли с необыкновенно красивым замком. И если его можно приобрести, пусть и с ненужным мужем в придачу, то я его приобрету! – уверенно заявила она, скрывая нервозность. – К тому же, между нами, мистер Грассман, я вряд ли смогу найти себе такого красивого и обаятельного мужа, как Пол Крист. Я далеко не хорошенькая, и кавалеров у меня нет. А тут такой выгодный случай! Я не имею права его упустить.

Мистер Грассман поразился. Такого оборота он не ожидал. Покряхтев, как дряхлый старикашка, нехотя согласился:

– Я выполню твое поручение, Дороти, но советую очень хорошо подумать, прежде чем очертя голову бросаться в столь сомнительное приключение. Я понимаю, тебе захотелось замуж, но для чего изобретать столь сложные пути?

– Я не замуж хочу, я хочу жить в поместье Вестверли, – категорично заявила она, старательно копируя капризные интонации Кэтти Дэвинсон. – Там чудесно! И тихо! А какой там парк и лебеди! – и она закатила глаза в мнимом экстазе.

– Если ты хочешь жить в поместье, то почему бы не договориться с виконтом о продаже? Если дать хорошую цену…

Дороти нетерпеливо его прервала:

– Мистер Грассман, вы же знаете, как эти английские лорды цепляются за свои родовые земли. Продать их – это бесчестие, а вот найти богатую жену и выгодно жениться ради спасения имущества – это нормально.

Но старого мистера Грассмана не так-то легко было провести.

– Поместье, говоришь, понравилось? – подозрительно уточнил он. – И кто больше – замок или его владелец?

– Оба! – уже обычным тоном призналась Дороти. – И учтите – у меня уже есть конкурентки. Так что поторопитесь, пожалуйста.

– И кто это столь бесшабашен? – со смешком погрозил ей пальцем адвокат. – Кто посмел перебежать тебе дорогу?

– Папа говорил о миссис Оливер и мисс Крафт. – Дороти принялась нервно барабанить пальцами по столешнице, даже не замечая этого. – Насколько я поняла, они уже предложили свои кандидатуры.

– Ого! Это настоящие барракуды! – поддержал мистер Грассман ее нервозность. – Тогда спешу! – и отключился.

Дороти открыла досье с одним довольно запутанным делом о старинном ожерелье, которое желал заполучить каждый из наследников, категорически отказываясь от компромиссов, и принялась размышлять, как бы убедить их выставить драгоценность на аукцион и поделить вырученные деньги. Но вместо того, чтоб подбирать веские аргументы и доводы, то и дело поглядывала на телефон, нетерпеливо ожидая сообщения от адвоката.

Осознав это, со вздохом отложила досье, подперла щеку кулаком и принялась гипнотизировать дисплей айфона. Мистер Грассман перезвонил ей через полтора часа, за время которых она совсем извелась.

– Этот твой виконт полон немеряной гордости! – недовольно сообщил он. – Требует, чтоб брачный контракт был составлен на срок не более трех лет, с правом выкупа имения. Если выкуп состоится раньше, то и развод тоже. Сведения конфиденциальные, как ты понимаешь. По сути, это банковский займ, только со специфическими условиями. Я бы сказал, это тот еще жук.

– И что, кто-то согласился на его условия? – Дороти постаралась, чтоб голос звучал спокойно, но он все равно сорвался на последнем слове.

– Думают. Сумма для спасения имения довольно большая, что-то около пяти миллионов фунтов стерлингов, терять ее никто не хочет.

– Свяжитесь с его адвокатом и сообщите ему, что я согласна на эти условия! – Дороти уже не говорила, а хрипела из-за внезапно пересохшего горла.

– А что скажет твой отец? – язвительно поинтересовался адвокат. – Это совершенно безумный поступок!

– Я с папой говорила за завтраком, он одобрил мои действия, – Дороти удалось-таки взять себя в руки. – Мистер Грассман недоверчиво скривился, и она серьезно предупредила: – Если вас что-то не устраивает, я могу и сама заняться этим делом. Понимаю, это будет не комильфо, как любят выражаться французы, но, если помните, я имею юридическую практику и вполне могу обеспечить правовую поддержку себе сама.

– Никогда бы не подумал, что ты способна предлагать себя в жены совершенно незнакомому человеку, – мистер Грассман откровенно растерялся. У него было чувство, что небо внезапно грохнулось на землю и разлетелось на миллион осколков, причем каждый из осколков ранил его лично. – Или вы знакомы?

Дороти не считала, что проведенные за разговором несколько минут, во время которых ее именем даже не особо интересовались, можно назвать знакомством, поэтому с чистой совестью ответила «нет».

– Тогда я тебя вовсе не понимаю, – досадливо вздохнул адвокат. – Я сделаю то, что ты хочешь, но, не обижайся, вначале свяжусь с твоим отцом. После разговора с ним перезвоню тебе и сообщу, что он решит. Если он против, то, уж извини, будешь заниматься этим делом сама, мне с Гюнтером ссориться не резон.

Дороти не успела возразить, как он отключился, оставив ее гадать, что скажет отец. Если он станет возражать, то мистер Грассман за это щепетильное дело не возьмется однозначно, как и предупредил. И придется заниматься этим самой, потому что поручить его кому-то другому ей будет просто стыдно.

Хотя в любом случае предлагать свою кандидатуру в качестве временной жены стыдно вдвойне, ведь это тоже самое, что покупать себе бойфренда на ночь. Может, сцепить зубы и забыть виконта Вестверли, как дурной сон? Тут же в глубине души возник столь яростный протест, что Дороти обескураженно поняла – не получится. Да она спать не сможет, если б хотя бы не попробует!

Звонок адвоката раздался почти сразу, Дороти даже не успела выпить чашку кофе, за которым сбегала к кофемашине.

– Да, сегодня воистину день открытий, – без предисловия начал мистер Грассман. – Похоже, все сошли с ума. Твой отец мне заявил, что если ты так решила, то так тому и быть. Потому что ты все равно не успокоишься, пока не добьешься своего. Так что я сейчас свяжусь с поверенным виконта и сообщу ему, что ты согласна на все условия. Надеюсь, он еще в офисе, ведь в Лондоне рабочий день закончен. – И, не удержавшись, ехидно добавил: – Что, уж замуж невтерпеж? – и отключился, не ожидая ответа.

– Да, невтерпеж! – твердо заявила Дороти мигающему айфону. – Но только за одного мужчину, который, увы, будет смотреть на меня лишь как на ходячий банк, выдавший ему ссуду на очень выгодных для него условиях.

Подошло время ланча, но она, ожидая звонка от адвоката, никуда не пошла, не желая обговаривать с ним столь важную тему второпях, да еще в общественном месте, где услышать ее может кто попало. Позвонила в соседний китайский ресторанчик, заказала свинину в кисло-сладком соусе и фрукты в карамели.

Когда через десять минут пришел посыльный, распаковала судки, поставила перед собой и поняла, что не сможет проглотить ни крошки, хотя запах был невероятно соблазнителен. До такой степени она еще никогда не волновалась. Чтоб хоть немного успокоиться, надумала выпить нечто крепкое, причем без содовой, чтобы ушло это ужасное напряжение, скрутившее ее так, что казалось, будто внутри нее туда-сюда ходит острый нож.

Она подошла к бару, в котором хранились напитки для клиентов, открыла его и принялась рассматривать полулежавшие ряды бутылок с вином и стоящие с крепкими напитками. Бурбон, виски, коньяк, водка, бренди, джин, текила, абсент, ром, ликеры, – что выбрать? И стоит ли? Дороти посмотрела на мелко подрагивающие руки и решительно закрыла дверцу.

Не стоит рисковать в такой ответственный момент. Неизвестно, как организм отреагирует на алкоголь, ведь ее знакомство с ним ограничивалось пивом на редких университетских вечеринках, куда она ходила исключительно по настоянию отца, считающего, что в жизни все нужно попробовать.

Прекращая ее мучения, раздался телефонный звонок. Она торопливо включила айфон и увидела ухмыляющееся лицо мистера Грассмана.

– Ну, что малышка, поздравляю, – с нарочитой торжественностью провозгласил он. – Ты официальная невеста виконта Пола Вестверли, почти жена!

Глава вторая

– Мне ужасно жаль, дружище, что из-за меня ты попал в такую передрягу, но открутить назад невозможно. – Милтон Крист сокрушенно развел руками. – Все контракты подписаны, оплачены, товары уже начали поступать. Но я гарантирую: самое большее через три года я тебе верну все с процентами, попробуй продержаться это время, а?

– Я и не прошу тебя о помощи, Милтон, – Пол похлопал по плечу огорченного кузена. – И вовсе не жалуюсь. Зря ты приехал каяться, это вовсе ни к чему. Я прикидываю, как из этой неприятности выкарабкаться с наименьшими потерями. И продержаться три года, я, увы, не смогу – у меня долг по налогу на наследство. Ты же знаешь, его нужно выплатить до окончания года. Так что нужно что-то предпринимать, и быстро.

– Кредит в банке? – предположил кузен. – Или, может, кто-то даст тебе в долг под обеспечение недвижимостью?

Виконт сумрачно посмотрел в окно. Прямо перед ним высился огромный старый вяз, заслонивший солнце. Вот и в его жизни произошло то же самое – будто над ним самим нависла зловещая туча, никак не желающая рассеиваться.

– Я пытался. Никто не дает, считают меня не достойным доверия. Боюсь, это прощальный подарочек леди Памелы. На одном из светских раутов она во всеуслышание заявила, что разорвала помолвку из-за моих безалаберности и некомпетентности. Якобы только благодаря им я и потерял все свое состояние. Об этом знают в высшем свете все, в выражениях она не стеснялась.

Милтон произнес нечто, не подходящее для светской беседы, и мрачно постановил:

– Тогда женись на достаточно состоятельной особе, только и всего.

– Вы что, сговорились с Памелой? – виконт насупился и исподлобья посмотрел на родича.

Но тот не смутился. Наоборот, широко улыбнулся и заявил:

– Здорово! Значит, мы с этой выпендриистой зазнайкой хоть в чем-то пришли к единому мнению.

– Как-как ты ее назвал? – Пол не поверил своим ушам. – Ты же никогда о ней плохого слова не говорил.

– А что я мог тебе сказать, если ты считал ее чуть ли не идеалом? – Милтон небрежно развалился на диване, положил ноги на банкетку и залюбовался солнечными зайчиками на идеально вычищенных ботинках. – Не мог же я безжалостно опустить тебя на грешную землю. Да ты бы и не опустился. Леди Памела всегда умела красиво себя подать и соответствовать любой обстановке. Незаурядная актриса, одним словом.

Припомнив последний с ней разговор, в котором Памела показала себя на редкость корыстолюбивой и амбициозной, Пол признал:

– Да, скорее всего, так бы оно и было. Знаешь, я всегда думал, что она добрая и нежная. Правда, был один эпизод, но мне показалось, что это случайность.

– Что за эпизод? – заинтересовался кузен.

– Да так, мелочь. Лет пять назад к нам приехала группа подростков из Штатов. И Памела привязалась к одной девчонке. Разговаривала таким надменным тоном, обидела, я так и не понял, за что.

– А девчонка что, хорошенькая была? – Милтон заподозрил банальную ревность.

– Нет, в том-то и дело, – Пол чуть принахмурился, вспоминая. – Совершенно как все подростки – в меру неряшливая, прыщавая и гонористая. Но в обиду себя она не дала, хотя Памела ее откровенно оскорбляла.

– Нисколько последнему не удивляюсь. Леди Грандсон, конечно, всегда вежлива, но эта ее вежливость убийственна. Сразу осознаешь, кто ты такой и где твое место. А уж если она кого захочет уничтожить, то спастись шансов нет.

Пол неожиданно хохотнул.

– Ей это не удалось. У той американки оказалось на редкость развитое чувство собственного достоинства. Я еще этому несколько удивился.

– Ничего странного. Америкосы везде считают себя хозяевами, этого у них не отнимешь. А все остальные грязь под их ногами. Но что-то мы с тобой ушли в сторону от наших проблем.

– От моих проблем, – насмешливо уточнил виконт. – Не нужно этой дурацкой толерантности. Она всех уже достала.

– Именно наших, – воспротивился его кузен. – Наших! Если б не я, у тебя сейчас были бы деньги…

– Если б не ты, у меня сейчас не осталось бы ничего, – невесело поправил его Пол, – все мои деньги хранились в банке Паркинсона, если ты помнишь. А сейчас у меня, по крайней мере, есть хотя бы надежда.

– Все-таки Памела та еще щучка, – сердито заявил Милтон. – Интересно, а как бы она на все это реагировала, если б вы были женаты? Дала бы она тебе необходимую сумму хотя бы взаймы под проценты?

– Если б мы были женаты, – отчего-то Полу не понравилась сама эта мысль, хотя он очень тосковал без Памелы, – то ничего подобного попросту бы не произошло. Деньги я под ее нажимом из банка бы забрал и перевел в более надежное место, а тебе в ссуде отказал. Неужто ты думаешь, что могло быть как-то по-другому?

Крист задумчиво почесал нос и мудро промолчал.

– Выпить не хочешь? – встрепенувшись, предложил хозяин, запоздало вспомнивший о законах гостеприимства.

– Нет, я за рулем! – решительно отказался гость, не желавший доставлять лишние хлопоты кузену, и вернулся к наболевшему: – Если у тебя нет других вариантов, то может я тихонько, через свои каналы брошу клич, что ты готов рассмотреть предложения от состоятельных леди?

– Делай, как знаешь, – отмахнулся Пол. – Только укажи, что брачный контракт будет составлен не более чем на три года с правом возврата затраченных сумм.

– Не хочешь быть обязанным?

Пол хмуро уточнил:

– Не хочу попасть в кабалу. Лучше загодя вспомнить о гордости, пусть в моем случае она и не ко времени, чем потом всю оставшуюся жизнь выслушивать обвинения в нахлебничестве.

– Ладно, учту, – согласился Милтон и поднялся. – Пойду, переговорю с нужными людьми. Ты на работу устраиваться не собираешься?

– Какой в том резон? – виконт удивился этому странному вопросу. – Работу я могу найти только в Бристоле, ну или в Плимуте, то есть в поместье я буду появляться в лучшем случае глубоким вечером. Придется нанимать управляющего, дел здесь много, сам знаешь. Платить ему за службу немаленькую сумму, да еще и проверять, чтоб не украл, сейчас порядочных людей раз-два и обчелся. Так что уж лучше я буду работать сам на себя, чем на чужого дядю.

– Ты прав, – энергично покивал ему кузен. – Вот только сельское хозяйство приносит не слишком много дохода.

– Мне хватает, – пожал плечами виконт. – Конечно, если бы усовершенствовать производство, было бы куда больше. Но ты же скоро найдешь мне богатенькую жену, и я буду почивать на лаврах, ничегошеньки не делая.

Эти сказанные веселым тоном слова так контрастировали с мрачным лицом Пола, что Крист крякнул и пошел к выходу, говоря на ходу:

– Не провожай меня, не заблужусь! – и попросту сбежал, не в силах больше выносить той безнадежной атмосферы, что витала в старом замке.

Дежуривший у выхода немолодой дворецкий в самых обычных джинсах и рубашке, увидев его нахмуренное лицо, уныло спросил:

– Что, все так плохо? Нам придется идти на биржу?

Милтон, знающий, что все служащие имения жили здесь же, кто в замке, кто в домах вокруг, принадлежавших Полу, и платили за проживание символические деньги, стыдливо уткнулся взглядом в пол, но бравурно заявил:

– Что вы, мистер Гауфт, все хорошо!

Дворецкий недоверчиво хмыкнул, давая понять, что его не обманешь, и Милтон, помнивший его с тех пор, когда впервые пятилетним озорником приехал в этот замок на лето и доставил всей обслуге немало хлопот, торопливо поправился:

– Пока все неопределенно, но скоро наладится. Надеюсь, здесь вот-вот появится хорошая хозяйка, – и, молясь, чтобы все так и было, побежал к своей машине.

Через пару часов приехал в свою квартиру в Бристоле и первым делом позвонил журналистке из «Бристоль таймс». Одно время они были знакомы довольно близко, но вот уже несколько лет просто дружили.

Поздоровавшись, Крист завлекательно спросил:

– Рози, что я буду иметь за приятную новость?

Та сразу взяла след, как опытная охотничья собака.

– Бесплатную рекламу не желаешь?

– Хочу, – довольно согласился Милтон, именно на это и рассчитывающий. – На телевидении, в газетах и интернете. Но это не телефонный разговор. Давай встретимся в нашем пабе сегодня в семь?

Рози прикинула, запланировано ли у нее на это время что-то срочное. Вроде нет.

– Согласна!

Ровно в семь они уже сидели за столиком в глубине зала старинного паба «Синий кит», в том самом, где впервые познакомились почти десять лет назад. Здесь мало что изменилось с той поры, только стулья поменялись с пластиковых на металлические да столы с круглых на квадратные.

Взяв по бокалу темного пива, принялись потягивать его, рассматривая друг друга. Крис отметил и усталые тени у Рози под глазами и легкие морщинки в углах губ.

– Да, старею, – подтвердила она его невысказанные выводы. – А что ты хочешь? Моя работа любого в гроб вгонит. Но говори уже, что у тебя новенького?

– Но учти, то, что я тебе сейчас скажу, нужно подать как непроверенные слухи, – предупредил ее Милтон. – И для начала только в желтой прессе.

В это время Рози как раз делала большой глоток и чуть было не подавилась. Переждав ее судорожный кашель, Крист тихо сказал:

– Как ты знаешь, я кузен виконта Вестверли.

Она кивнула, вся обратившись в слух.

– Он разорен. Увы, этому поспособствовал и я. Он дал мне на восстановление бизнеса пять миллионов, а остальные сгорели у него в банке Паркинсона.

Она подпрыгнула на стуле.

– Можешь не продолжать! Он хочет поправить свои дела с помощью выгодной женитьбы! – и тут же озадаченно нахмурила рыжеватые брови. – Но как же леди Памела? Они же с ней вроде как помолвлены?

– Уже нет. Она разорвала помолвку, узнав, что он остался без гроша в кармане. Об этом трубили все вокруг. Странно, что это прошло мимо тебя. Хотя официального извещения еще не было.

Журналистка пораженно поднесла к губам пальцы.

– Я была в отпуске, уезжала в Ивису и выключила все, что можно было выключить. Просто сил не было слушать всю эту грязь, вот и отстала от жизни. Теперь понятно, почему на очередном рауте в поместье графа Лаунтона не было виконта Вестверли. Да, это потрясающая новость, спасибо. Значит, решим так: в светских новостях нашей газеты я напишу о разрыве помолвки и намекну на ее истинную причину, а в бульварных листках и на сайте «Сплетни из жизни британской богемы» пущу якобы фейк о поисках виконтом выгодной невесты для спасения родового имения. Так устроит?

– Замечательно! – от души похвалил ее Крист. – Именно то, что надо.

Они еще немного посидели, обсуждая брексит, женитьбу принца Генри на американке, рост цен и избрание нового мэра Бристоля. Разошлись в десять часов, полностью довольные друг другом.