Перетяг

– Я бы их всех разом! – поделился мечтой сержант. – Но тут нужна осторожность. Заденешь не того, гляди, и сам растаешь! С ними сначала пусть начальнички решают! А как прикажут, так я всегда первым буду! Выполнил приказ и спи спокойно!

Водитель промолчал, уставившись на мелькавшую в свете уличных фонарей дорогу, и было непонятно, как он отнесся к наставлению сержанта.

В какой-то миг Генка почувствовал, что боль нестерпимо разрывает голову, а глаза не наводятся на резкость. Всё же он вспомнил, как сюда попал и потому не удивился и ночной темноте, и неопределенности своего места пребывания. Но пока только и способен был понять, что для спасения следует из темноты выбираться к людям. А что значит выбираться, он себе не представлял. Куда, в какую сторону, как далеко придётся идти, и осилит ли он хоть самое короткое путешествие?

Генка попробовал подняться на ноги, но даже столь привычное действие оказалось невозможным. Уже преодолев сильную боль и поднявшись на колени, он опять упал на бок из-за сильного головокружения. Шея болела так, будто ее перебили, но голова всё-таки держалась, худо-бедно.

Отсюда надо как-то выбираться, твердил он себе, иначе – конец.

Всё это Генка не то чтобы понимал – он остро-преостро это чувствовал. И потому сделал ещё попытку встать, стараясь не поддаваться боли. Она обязательно лишает человека возможности что-то делать для своего спасения. На неё нельзя обращать внимания.

При движении его постоянно заваливало на бок, хотя Генка опирался на удачно подвернувшуюся в темноте кривую палку. Его всё время тошнило и, в конце концов, мучительно, ничем, вырвало, хотя легче потом не стало. Тошнить продолжало.

Всё же он как-то двигался, надеясь, что угадал направление. И действительно угадал. Это подтвердилось когда там, куда он стремился, раздался привычный грохот пустого самосвала. Самосвал уезжал, и скоро его рычание стихло.

Опять с невидящими глазами Генка куда-то неудачно наступил, нога подвернулась, и его швырнуло спиной на землю. Когда он перестал жмуриться, инстинктивно защищая в падении глаза, то разглядел над собой слегка посветлевшее небо. Приближалось утро, что, конечно, хорошо – так его скорее найдут. Надо только поскорее выбираться из этого леса…

– Александр Петрович! Наш выезд! Зовут! – отвлёк своего шефа-фельдшера Сашка, уже третий раз дежуривший с ним санитаром в «Скорой помощи».

Несколько минут назад Александр Петрович в кои-то веки в ходе дежурства присел за шахматную доску – и вот, всё равно игра не получилась. И он шумно поднялся со словами:

– Крупно повезло тебе, Павел Васильевич! Разделал бы я тебя под дуб, под ясень!

– Как бы ни так! – засмеялся Павел Васильевич. – Это тебе повезло, что вовремя дезертируешь!

– Я-то как раз сражаться еду, а ты здесь отлёживаешься… Кто же из нас… Что там случилось, Сашка? – переключился, наконец, на вызов Александр Петрович. – Хоть в центре где-то, или опять по бездорожью?

– На Кирпичнозаводской обнаружен молодой мужчина без сознания. Больше для нас ничего интересного! Я уже всё оформил! Мы готовы ехать! – отчитался Сашка.

– Молодец! На глазах растёшь, помощник! Скоро из тебя толк выйдет! До капельки! – уяснил задание Александр Петрович. – Так почему стоим, если готовы? По местам!

Они проехали вдоль сплошного и едва освещенного забора местного предприятия и там, где забор обрывался, легко обнаружили одиноко лежащего мужчину. Было ещё слишком рано, чтобы на этой окраине города закипела привычная жизнь, но кто-то всё же позвонил в «Скорую», хоть и трусливо, не оказав помощи, даже не приподняв человека, попавшего в беду. И всё же телефонный звонок привёл в действие машину спасения. Не опоздал бы он.

Александр Петрович склонился над лежащим на земле человеком:

– Уже хорошо, что кровищи нет! Но пульс есть. Нитевидный. Внешних повреждений не заметно, но весь он очень уж грязный. Видно, что полз или волокли. Значит, приключилось с ним не здесь. Избит, что ли? И, кажется, без алкоголя… Давай, будем грузить!

Когда Сашка вместе с водителем, дядей Толей, переложили больного на носилки, он болезненно закашлялся, не открывая глаз, потом замычал, бессмысленно разводя в воздухе руками.

– Куда везём? – спросил дядя Толя, плотный лысоватый мужчина с добродушным лицом.

– Куда везём? Куда везём? – следом передразнил, одновременно размышляя, Александр Петрович. – Куда и остальных сегодня возили! В третью, конечно!

Сашка удивлённо поглядел на шефа, но смолчал, что-то обдумывая. Уже в движении он уточнил:

– Может, его всё же в кардиологический центр? Или в неврологический?

– Может, туда и надо! Да только всё равно повезём в третью!

– Ну, почему? Там же только с «макаронным» вирусом берут! А у него же…

– Что у него? – прервал шеф. – Ты его кашель слышал? Вот! Налицо лёгочное заболевание! Значит, с подозрением на этот, как ты его зовёшь, «макарон»! Включай, дядя Толя, сирену, и жми без остановки! Больно уж слабый пульс!

– Мы и без сирены мухой домчим! – возразил дядя Толя. – Зачем людей напрасно пугать?

– Можно и попугать, чтобы от любопытства под колёса не кидались! – не смолчал Александр Петрович. – Нам меньше работы останется, если все разбегутся! А то заел уже этот «макарон»!

Сашка, сидя в салоне «Скорой» рядом с носилками, внимательно наблюдал за больным, лицо которого очень быстро покрывалось мелкими капельками пота.

– Александр Петрович! Больной…

Шеф обернулся:

– Ну, что опять? Что?

– Похоже на сердечную недостаточность… Не довезём ещё! Укольчик бы! Поддержать сердечко! Может, остановимся?

– Ты и точно растёшь, Сашка! Прямо, не по дням, а по ночам! Скоро и меня вытеснишь своими медицинскими познаниями, не дай-то бог! Вот только дерганный ты чересчур! Потому что в себе не уверен! Потому что знаний и опыта маловато! Да, ладно уж! Тормозни здесь, дядя Толя!

– То гони, то тормози! – проворчал водитель, но послушно и мягко остановился.

– Ну! И чего ты застыл там, стоило тебя похвалить? – начальственно спросил Александр Петрович. – Или не знаешь, что делать? Сумка-то у тебя, вот и сделай ему, как всегда!

– Он, кажется, по-прежнему без сознания… Может, черепно-мозговая? Тогда в неврологический надо! – рассуждал сам с собой Сашка, делая инъекцию.

– Довезём, а уж там врачи пусть сами решают, куда ему больше хочется! – отрезал шеф. – Всё! Поехали скорее!

В приемном отделении третьей городской больницы очередному больному не обрадовались. Дежурный врач, только разделавшись с очередником, почему-то сразу разворчался:

– Зачем и этого к нам привезли? Конец смены. Больше некуда подобранных везти, что ли?

– Сами знаете, зачем! – отрезал Александр Петрович. – Подозрительных приказано к вам! А этот очень характерно кашляет! Похоже на вирус.

– У нас все теперь кашляют! Ладно уж! Раздевайте! – приказал дежурный врач застывшему в ожидании указаний персоналу. – И шевелитесь, шевелитесь! Всё как всегда! Давление, температура, кардиограмма, рентген легких, вес, рост! Шевелитесь! Вызывайте каталку, вызывайте кардиолога, невропатолога! Что, я за вас всё делать буду?!

Наклонившись к обнаженному Генке, он сразу обнаружил длинный непрерывный синяк, тянувшийся от шеи через плечо.

– Ну, вот, ребята! Смотрите сами! Я же говорил, что он не наш! – заметно обрадовался дежурный врач. – Картина прояснилась! Зовите травматолога! А вообще-то, с его состоянием надо сразу в реанимацию! Пригласите их сюда, Вера. Да поскорее! И в полицию, конечно… Всё как обычно!

– Так я ещё кардиограмму… – запричитала неуспевающая медсестра. – Или уже не надо?

– Да вы, Вера, не в себе, что ли? Будто в первый раз! Не выспались, что ли? Даже странно! Как это вы на работе за ночь не выспались? – дежурный врач что-то записывал в журнал и то ли ругался, то ли шутил.

В это время в приёмном отделении появился травматолог в обязательной для всех маске.

– Я как чувствовал, что мимо вас проходить не стоит! – с усмешкой заявил он. – Что для меня интересного привезли? А! Вот оно что! Ну-ну! Очень интересно, на первый взгляд! И очень характерный удар! Очень грамотный удар! Но только не падение, конечно! Не палка, не оглобля и даже не дубина! А вот мягкая полицейская дубинка – эта так же наследит! Она может! Видишь, коллега, как вокруг тела красиво обвивается? Не одна точка контакта, а целая полоса! И ширина соответствующая! Страшное оружие, надо признать! Наверняка возникло смещение шейных позвонков, мощная гематома или вообще деформация шейной артерии, закрытая травма легкого… Ведь кашляет? Придётся вам, ребята, доказывать, что вы тоже не те самые, не одногорбые и, тем более, не двугорбые!

– А мы-то с какого боку, чтобы это доказывать? – удивился дежурный врач.

– Пациент-то ваш, коллега, не жилец, судя по всему. Значит, прокуратура скоро сюда пожалует! А дубинка-то чья? Уж не того ли, кто будет расследование проводить? В любом случае, есть ведь свои-хорошие, которых всегда надо выгораживать, а есть и остальные, которые всегда и во всём окажутся виноватыми! Разве не так?

– Ну, знаешь! Ты когда-нибудь договоришься! – зло возразил дежурный врач. – А они пусть сами с собой разбираются! Моё дело этого принять в лучшем виде и оформить, а ваше дело – в порядок приводить!

– Ха-ха! – среагировал травматолог. – Ещё неизвестно, в чьё отделение он отсюда попадёт? Рентген легких-то сделали? На мой взгляд, так у него же ярко выраженный коронавирус, как наш уважаемый главврач теперь всем говорит! А он знает, что и когда говорить! Он всегда это знает! Стало быть, не травматология, а пульмонология! В крайнем случае, терапия!

– Давай-ка, описывай травму, – скомандовал дежурный врач, – и вали отсюда со своим чёрным юмором! Коронавирус он узрел, видите ли! Мне к концу дежурства и без тебя шутить не хочется! Всё в моей жизни теперь не смешным кажется! В отпуск мне пора, что ли?

– Размечтался! – хохотнул травматолог. – Думаешь, коронавирус тебя отпустит? Того гляди, на казарменное положение всех переведут!

– Типун тебе на язык!

– Типун-то сам пройдёт! А насчёт вируса, я не уверен! – опять хохотнул травматолог, бегло оформляя результаты осмотра.

Воспользовавшись не совсем служебной перепалкой, Александр Петрович уточнил, не отходя от двери, как давно решенный вопрос:

– Так мы поедем? Мы уже свободны?

– Я же расписался? – подтвердил вопросом дежурный врач. – Ну и всё! Значит, свободны! И не везите мне больше ваших подозрительных! Своих девать некуда!

– Это не наша забота! – отвел претензии Александр Петрович. – И другие больницы теперь от больных отказываются! Говорят, что койко-места освобождают! На случай массовых заболеваний! Какая-то странная эпидемия! На моём веку такой ещё не было! И пандемия очень странная! Я думал, что эпидемия и пандемия – это и есть самое массовое заболевание! А оказалось, что больных даже меньше стало!

– Послушай, папаша! И без тебя тошно! Я ведь тоже могу миллион вопросов задать, только никто на них отвечать теперь не хочет! Коронавирус за всё в ответе! И точка! Так что, ты иди! Иди отсюда!

Бригада «Скорой», освободив носилки от Генки, не замедлила исчезнуть.

Александр Петрович уселся в кабину «Скорой» и удовлетворенно скомандовал:

– Давай-ка на нашу базу, дядя Толя! Только маску свою надень, наконец! – после отданного приказа шеф блаженно расслабился. – Может, хоть под конец дежурства слегка передохнём? Как хорошо, когда радиостанция не работает! Как она, кстати? Скоро отремонтируют?

– Ты хоть с маской этой меня не донимай! – заныл дядя Толя. – Знаешь ведь, что у меня глаза от неё потеют, а слепому ездить опасно! А насчёт станции той, я-то почём знаю? Сказали, что теперь они вообще ничего не ремонтируют! Закрыто всё, говорят! Коронавирус всех подмял, окаянный!

Сашка шефу подсказал:

– Так надо было из приёмного больницы позвонить!

– Только тебя и твоих советов мне и не хватало! Ну, сколько я тебя уму-разуму буду учить? Я и по сотовому мог бы доложить, только зачем без команды шевелиться? Пусть всякий свою работу сам делает, за которую ему деньги платят! Не сказали звонить с сотового, я и не стану собственные деньги тратить!

– Учту! – засмеялся Сашка. – А что с ним будет? Как думаете, Александр Петрович?

– С кем?

– А с тем, которого мы только что в третью отвезли!

– Зачем мне о нём думать? Мы своё дело сделали – доставили в стационар! Там врачи, там оборудование, оснащение, снабжение, освещение! А у меня что есть? Один ты, да и тот бестолковый! Вот так-то, салабон? Где бы я был теперь, если за двадцать лет о каждом беспокоился? Соображаешь?

– А мне его жалко, – признался Сашка. – Жил хороший человек столько-то лет с пользой для всех. Жена у него была любимая, дети красивые, работа интересная, увлечения замечательные, заботы всякие, горести, радости, как у всех, и вдруг нашёлся какой-то паскудник… Одним ударом всё разрушил! А потом мы приехали за ним, благо хоть кто-то позвонил, обеспокоился, что человек лежит беспомощный… Но вместо срочной помощи получил он бесполезный рентген, рост, вес, а вдобавок еще и чёртов «макарон»! И начинают его лечить для видимости, бог знает, от какой болезни! Списывают на него лекарства, списывают простыни, получают зарплату… Всем нам он помогает выжить, а ему никто не хочет помочь, чтобы встал на ноги! Всем не до больного человека! Своих забот выше крыши! Вот и жалко мне его!

Помолчали, после чего Сашка опять спросил в сердцах:

– Мы вообще как живём, Александр Петрович? Неужели так и нужно? Неужели так и раньше было? Так, что каждый только о себе, только для себя, только под себя? Ты, старый и мудрый человек, что мне на это ответишь?

– Я тебе так отвечу, Сашка! Не майся всякой дурью! Особенно, по ночам, когда голова спать хочет! Живешь? Вот и живи, пока живётся!

– А если завтра меня вот так же… Дубинкой! И ты меня, разумеется, в коронавирусник сдашь, глазом не моргнув! Будто сам веришь в тот вирус, которого нет нигде! От которого и лечить-то никого не надо! Но который придумали зачем-то!

– Никто его не придумал! – устало отмахнулся шеф. – Видно, всё так и есть, как нам говорят! Есть он! Странно, конечно, бывает – это точно! Симптомов часто нет, последствий тоже нет, а болезнь, говорят, есть! Да еще, будто очень страшная для окружающих именно та, невидимая, болезнь! А я так себе думаю иногда. Может, она совсем и не страшна, если последствий нет! Чего же ее бояться, если она ничем не вредит? Только не понять мне никак, кто же такое представление придумал? А самое главное, кто такое сумел пропихнуть? И как целый мир в это поверил, если оно не существует, а лишь придумано? Не сошли же все с ума, в самом деле?!

– Так и я о том же! – обрадовался прорезавшемуся пониманию шефа Сашка. – Кто-то ведь не только придумал, но и заставил всех подчиниться этой глупости! Заставил! И во всём мире напялили на себя намордники, почти все побросали свою работу, фактически отказались от зарплаты и, не имея никаких накоплений, будто решили загубить свои страны и дружно умереть с голоду! Невероятно! Чем же можно объяснить одновременное сумасшествие всего населения Земли?

– Да, уж! – согласился с чем-то Александр Петрович. – Трудно понять…

– Одно мне ясно! Кто-то реакцию населения очень верно просчитал! И надавил сверху вниз на всех формальных руководителей в разных странах! А они, чтобы обойтись без неприятностей лично для себя, нас всех сдали! Сделали заложниками и баранами! Всё население Земли!

– А может, есть всё-таки этот «макарон», а мы чего-то не понимаем пока? Нам же не всё известно? – опять засомневался шеф.

– Нет, конечно! Иначе были бы реальные, а не выдуманные факты! А факты от нас прячут! Чтобы нигде не появились доказательства того, что это чушь! С какого перепугу, ответь мне, борьбой с «макароном» занимаются не медики, а политики всех уровней, которые ни в чём ни бельмеса… Разве это не доказательство заговора? А ещё! Сам ведь знаешь, умерших якобы от «макарона» вскрывать категорически запрещают! То есть, запрещают специалистам объективно убеждаться в том, что смерть наступила именно от «макарона»! Разве это не лучшее доказательство того, что истину от всех прячут? Им бы размахивать изо всех сил объективными результатами каждого вскрытия, как основным доказательством опасности от «макарона», а они его запрещают! Каково? А нас силой заставляют поверить в то, чего нет! И оно прямо-таки вдавливается в нашу жизнь, всё прежнее в ней перечеркивая! Нас силой приучают к некому дебилизму, даже не предоставляя доказательств необходимости тех или иных бессмысленных действий!

– А я не понимаю ни шиша! Странно это! Непривычно! – признался дядя Толя. – И жена не понимает, но сама без намордника на улицу выйти уже боится! Запугали до невозможности! Она и меня теперь пугает больше того телевизора! Но зачем?

– Постепенно приучают к чему-то, – предположил Сашка, – главное и непонятное еще впереди!

– А я думаю так! – подвёл итоги Александр Петрович. – Плюнуть на все наши сомнения надо! Наше дело служебное! Подчиняйся да всё выполняй, как приказали! Слава богу, есть пока, кому за нас подумать!

– В том-то и дело, что никто о нас больше не беспокоится! – не согласился Сашка. – Не беспокоятся, но заставляют делать, как указал какой-то сумасшедший, пусть и на самой-самой крыше мира! Мы же видели, что у несчастного того, которого мы в третью отвезли, вовсе не «макарон». А мы-то «макарон» ему подтвердили! Не отстояли! Выходит, поступили против здравого смысла и против живого человека! И что мне особенно страшно, ведь не только мы, но теперь вся медицина так поступает! Больных она уже не лечит, а лишь пишет, сколько тому сумасшедшему требуется! Вот! А СМИ врачам дифирамбы поют, будто героям. А они – вовсе не герои, если поддерживают фиктивный «макарон»! Они – фальсификаторы! Они – пособники! Иначе говоря, преступники! Население, понятное дело, вообще смутно представляет, что такое эпидемия или пандемия! Населению это, может, и не надо! Но врачи-то знают, что есть что! Почему же они идут против истины и против себя? Потому что они герои?

– Ну, ты и загнул! Всех одним разом… А как же медицина рапортует о «макароне», если больных, как ты говоришь, нигде нет? – посмеялся шеф.

– Известно, как! – усмехнулся Сашка. – Вон, только что избитого человека «макароном» записали… А кто-то от старости умер – и его туда же! Кто-то, вполне возможно, настоящим воспалением лёгких заболел! Его и подавно на «макарон» списали! Вот как статистика делается! Она же подконтрольна власти! А проверить её мы не можем. Потому даже те, кто никогда не верил, постепенно начинают сомневаться: «А вдруг и правда он есть?»

– Это вряд ли! – усомнился Александр Петрович. – С приписками ты чересчур загнул!

– Хуже всего, – не среагировал Сашка, – что вся власть в любой стране теперь пляшет под дудку сумасшествия! Все начальнички, какие-никакие, не только взяли под козырёк, но и своих подчиненных заставили дудеть! И как этим деятелям верить? Если они сами подчиняются сумасшествию и нас к нему принуждают! И к чему мы так придём, если не к огромной братской могиле? Всё определилось!

– Ну, Сашка! Ты лучше в медицине так бы поднаторел, как в «макаронной» политике!

– Вот ещё! Зачем такая медицина, у которой на все болезни один диагноз – «макарон»! А то и прививки скоро всем делать начнёт. С сильным побочным действием. Почки, скажем… Или печень… Привили что-то, а там, глядишь, бедолага и окочурился! Не сразу, а неделю помучился. И кто, скажи мне, спустя неделю свяжет одно с другим? Вон ведь, скажут все, насколько страшен этот проклятый «макарон» оказался! Не верил человек, не верил, а теперь и поверил бы, да поздно! Окочурился!

– Всё! Всё, я своё сказал! – почти прокричал вдруг шеф. – Хватит сомнения в наши души вдавливать! А то ведь жить не захочется! Хватит!

Сашка от внезапной решимости, несвойственной шефу, сильно закашлялся, долго не успокаиваясь, на что шеф безапелляционно постановил, сам уже успокоившись:

– Вот и встало всё на свои места! Бог-то шельму всегда метит! Не верил ты, не верил, да сам и вляпался! А ну, маску надень, шельма! Подъезжаем! Ещё нас за собой потянешь!

– Куда? – просипел Сашка, не освободившись от приступа кашля.

– Знаем, куда! Всё теперь про тебя знаем! – уверенно закончил Александр Петрович. – Как на базу вернёмся, так я замену попрошу. Но с тобой больше не поеду! Надо же, щенок! Как разговорился! Уже и против власти стал нас агитировать! Ну, и молодёжь у нас, дядя Толя, пошла! Всё ей поперёк! Всё ей вверх дном надо! А людям, между прочим, в любое время жить охота! Даже когда совсем невмоготу! Надо его от нас уволить! Ты как считаешь, дядя Толя?

«Этого следовало ожидать! – подумал Сашка. – Умная система уничтожает несогласных не сама, а руками своих холуёв. В моём случае им станет Александр Петрович».

– А мне-то что считать? – откликнулся дядя Толя. – Как ты, так завсегда и я!

«Ну, конечно! В первую очередь съедают самых слабых! – подумал Сашка. – А уже потом – очередных, которые оказались слабейшими из оставшихся! Значит, следующим будет дядя Толя. Именно так, предавая других, каждый холуй надеется оттянуть свою гибель».

– Вот и правильно! – остался доволен Александр Петрович. – А то, смотри на него, умника, всё вид делает, будто мыслитель какой! Может, считает, будто с таким умным мы уже и не справимся? Насмешил нас!

«Так всегда и было! – продолжал свои размышления Сашка, не слушая их. – Вот только в эпоху «макарона» возникло одно совсем необычное и решающее обстоятельство. Очень важное обстоятельство! Теперь ужасная людоедская игра под названием «макарон» охватила весь мир. Весь! И реальная угроза быть съеденным коснулась каждого! Теперь очередь на съедение не минует никого! Никого! За исключением тех озверевших от безнаказанности акул, которые всё это в мире и затеяли. Предательством ближнего, как раньше, теперь не спастись! Не сегодня, так завтра любого сожрут! Спасение лишь в противодействии акулам. А послушная килька будет проглочена! Без исключения!»

Когда подъехали к базе, Александр Петрович в ультимативной форме самодовольно заявил:

– Ты, Сашка, лучше подай заявление сам! Чтобы по собственному желанию получилось. Так для тебя же лучше выйдет, чем по статье!

– Спасибо за заботу, шеф! Но я, пока ехали, тоже кое-что важное для вас надумал. И, знаете ли, мне вас жаль! Вы же основательно в происходящем запутались, а выпутаться ни за что не сможете!

– Почему? – инстинктивно выпалил Александр Петрович, как бы уже смирившись с тем, что запутался.

– Вы не понимаете того, что случится завтра или послезавтра, хотя в два раза старше и опытнее меня!

– И чего же я не понимаю, мальчишка? – шеф от такой наглости совсем растерялся, но быстро собрался и усмехнулся. – Вечная история с неусидчивым яйцом повторяется? Яйцо курицу учит!

– А я и не учу! – ответил Сашка. – Я лишь наблюдаю и делаю выводы!

– И чего же ты нанаблюдал, мальчишка?

– Не поймёте вы, Александр Петрович! Не поймёте, но обидитесь на меня! А обижаться вам надо на себя самого, на весь ваш образ жизни.

– Ты, вижу я, совсем распетушился! Якобы наблюдатель! Якобы мыслитель! Того и гляди, гением себя провозгласишь, недоучка! Разве вас этому в медучилище учили? А ну, маску надень!

– Видите! Я же предупреждал, что не поймёте! – усмехнулся Сашка. – Вот и не поняли! Сами с мысли сбились! И от темы ушли!

– Может, и сбился! Ведь приходится реагировать на всякую чушь! Как тут не сбиться? Но что же такого, по-твоему, я не смогу понять? Прямо заинтриговал, молокосос!

– Я попытаюсь объяснить…

– Ага! Сделай милость! – ехидно ухмыльнулся Александр Петрович. – Может, заодно и ареол над собой развеешь!

– Я всё же попробую! – повторил Сашка. – Во-первых, вы, Александр Петрович, в мире не так уж одиноки! Таких людишек по земле ходят многие миллионы. Они плывут по обстоятельствам, как по течению, не пытаясь в чём-то разобраться, предвидеть и, тем более, противостоять каким-то гадким интригам. И ещё! Вы – и не плохой, и не хороший, поскольку в настоящих преступлениях, как будто, не замечены. Но вы…

– И на том, спасибо! – хмыкнул Александр Петрович.

– Да! Не знаю только, за что благодарите! Вам подобные при первой же трудности стремятся в эмиграцию! А при первой опасности либо дезертируют, либо предают. И мечутся с одной стороны на другую, лишь бы только выжить! Вы просто серенький безвольный мещанин без каких-либо жизненных целей, идеалов и принципов. Именно такие якобы безобидные людишки своим огромным большинством, своей совокупной массой более всего и вредят настоящим людям! Это они, не плохие и не хорошие, обычный планктон, загубили почти всё человечество! Подточили фундамент!

– Вот те раз! – захохотал Александр Петрович. – Это я-то загубил человечество?! Силён я, выходит! Прямо-таки, исполинский богатырь! А ты, щенок! Ты пока жизни не видел! Поживёшь с моё, возможно, что-то и до тебя дойдёт! Поумнеешь когда-нибудь…