Одержимые оборотнем

Глава 1

Сверкая боками, черный байк разрезал дремлющее спокойствие одинокого дома, притаившегося на берегу моря среди кокосовых пальм. Визг покрышек разорвал сонную тишину, нарушаемую лишь монотонным шуршанием набегающих на берег волн, шелестом пальмовых листьев и глухим стуком, с которым зрелые плоды падали на землю или прозрачную двускатную крышу. Комья вылетевшей из-под колес земли упали прямо на сверкающие чистотой ступеньки бледно голубой веранды.

Девушка в черной майке и обтягивающих черных джинсах легко соскочила с железного коня, сняла с головы блестящий черный шлем и повесила его на рукоять мотоцикла. Пригладила собранные в конский хвост, немного растрепавшиеся глянцевые волосы и, одним шагом перемахнув через две ступеньки невысокого крыльца, вбежала в дом.

– Как ты посмел забрать мои документы из колледжа?! – воскликнула она.  Светло-карие, чуть раскосые глаза сверкали гневом, но не произвели никакого впечатления на высокого подтянутого парня. Смахнув с глаз смоляную челку, он продолжал застегивать чемодан. От быстрого бега и возмущения девушка тяжело дышала, и «кошачий глаз», лежащий во впадинке у горла, играл под яркими лучами солнечного света так, что казалось, будто осматривает разоренную, заполненную частично упакованными коробками и обрывками бумаги комнату. – Я тебе уже сказала, что не собираюсь уезжать отсюда! – она чувствовала, как под влиянием гнева начинает просыпаться звериная сущность, и, покалывая пальцы, под ногтями прорезаются острые когти. Пытаясь сдержать себя, она сжала кулаки. – Я отучилась целый год. В кои-то веки у меня появились друзья, а ты хочешь, чтобы я начала все сначала?!

Оторвавшись от застегивания чемодана, молодой человек распрямился и обратил на сестру черные, как ночь, глаза.

– Учись сдерживать эмоции, – глянув на руки девушки, сказал он, а затем продолжил все тем же ровным, спокойным тоном. – Все решено, я продал этот дом и купил новый, – молодой человек снова поправил упавшую на глаза челку, и камень на его запястье, точно такой же, как у сестры, подмигнул, попав в желтоватый луч света. – Я добился перевода. Это было нелегко, но я это сделал. Неужели ты не хочешь вернуться на родину? Туда, откуда нас когда-то выгнали? Неужели не хочешь отомстить за наших родителей, Майра?! Ведь мы же оба этого хотели. Я знаю, что ты ничего не помнишь, в то время ты еще лежала в пеленках, но Сахель столько об этом рассказывал. Ты хочешь оставить этих людей безнаказанными?

– Этого хотел ты, не я! Ты никогда не спрашивал, чего хочу или не хочу я! А я не хочу, чтобы снова развязалась война! Родители погибли и их уже не вернуть! Ты хочешь, чтобы погибла я? Ты? Сахель? Хочешь новых смертей?! Я – нет! Я хочу жить нормально! Учиться, работать, иметь мужа, детей. Я хочу быть нормальным человеком, Ранбир! – продолжая кричать, Самайра расстегнула чемодан, царапнув по нему так и не спрятавшимися когтями, и стала выкидывать вещи, которые, разлетаясь в разные стороны, падали на укрытую белыми чехлами мебель.

– Ты еще несовершеннолетняя. Я твой опекун, и ты поедешь туда, куда я скажу, – холодно отрезал Ранбир, забирая у сестры чемодан и заталкивая в него выкинутую одежду. – Ты не нормальный человек и не сможешь жить так же, как живут обычные люди.

От обиды у Майры выступили слезы, но, одновременно, это помогло справиться с овладевшей ею яростью.

– Но у меня же получалось здесь, – всхлипнув, возразила она. – Я – нормальная.

– Точно, – усмехнувшись, подтвердил Ранбир, – если не считать некоторых нюансов, – он кивнул на ее ладони с проступившими красными отметинами.

– Даже, если увезешь меня силой, я не буду участвовать в твоей войне! – топнув ногой в черной балетке, воскликнула Майра.

– Дети не ругайтесь, – попросил молодых людей появившийся из кухни, где упаковывал столовую утварь, и встревоженный их криками, старик-слуга.

– Ты не сможешь в ней не участвовать, тебя заставят, – жестко сказал Ранбир. – Сахель-джи, напомните ей, как все было. Как вы вынесли нас из горящего дома, а родители остались там. Кажется, Самайра-джи слишком увлеклась дружбой с людьми и забыла, кто мы есть. Забыла, благодаря кому у нас не было дома, в котором мы родились, не было родителей! Но сейчас все изменилось. Я выкупил его, восстановил, и мы возвращается домой!

– Сынок, ты выкупил старый фамильный особняк? Зачем? – старик горестно опустился на один из затянутых холщовыми чехлами диванов. – Там похоронено столько воспоминаний, не стоит их тревожить, недоброе дело ты затеял, Майра права. Оставь прошлое в прошлом.

– Ни за что! – стараясь сохранять хладнокровие, прорычал хозяин дома, а в черных глазах неукротимым огнем горела жажда мести. – Я выкупил особняк, отремонтировал его, добился перевода в тот город, дал нам возможность вернуться домой. И мы займем подобающее нашей семье положение!

– Что же, – обреченно вздохнул Сахель, поднимаясь с дивана и возвращаясь на кухню. – Ты главный в семье, мы последуем за тобой, куда бы ты ни пошел, но ты неправ.

Подъехавшие вместе с машиной хмурые грузчики помогли поднять вещи в фургон.

– Ранбир-джи, очень жаль, что вы нас покидаете, – между вырывающимся кряхтением, успевали говорить они. – За то время, что возглавляете полицию, в городе стало намного спокойнее, да и сестрице нашли бы хорошую партию, – мужчины неодобрительно качали головами, сожалея, что их небольшую общину покидают завидные жених и невеста. К тому же, с появлением Ранбира, преступность в городе действительно поубавилась. Казалось, он чувствовал, что где-то готовится преступление и заранее пресекал злые намерения, не давая им ни единого шанса воплотиться в жизнь. Поубавилось и количество невинно осужденных. Точнее, случаи несправедливого обвинения исчезли совсем, и город превратился в образец порядка и благополучия. Еще, кто придет на место господина Сисодия, и будет ли он столь же хорош, неизвестно.

– Как же мой байк? – воскликнула Майра и схватилась за руль мотоцикла. – Я не могу оставить его здесь.

– Я уже договорился на службе, что его перегонят на наше новое место жительства. Так что, со своим другом ты не расстанешься. Но я тебя очень прошу, имей уважение к моему положению, езди там аккуратно, не нарушай правил. Мы будем чужаками, и я не смогу тебя прикрывать так же, как здесь, – Ранбир говорил, а сам нетерпеливо посматривал на часы – такси задерживалось, и они рисковали опоздать на самолет.

– А как же горы, море? Я уже к ним привыкла. Их я не смогу взять с собой, – Майра тоскливым взглядом окинула синеющие вдалеке вершины гор, а затем и плещущийся мелкими с белыми пенными гребешками волнами водный простор, будто хотела взять с собой по кусочку полюбившихся мест.

– Там тоже есть горы – родной отрог Аравалли, – суровость Ранбира смягчилась, а в интонациях даже проскользнули сентиментальные нотки. – Я был очень маленьким, – тихо и мечтательно проговорил он, – но помню, как отец брал меня в горы. Мы вброд переходили реки, купались в водопадах, рыбачили в лесных озерах. Я тебе все это покажу, – голос Ранбира дрогнул, а глаза подозрительно повлажнели, по щекам же Майры катились слезы, как было всегда, когда упоминали их родителей, которых она не помнила, но о которых много слышала.

– А как же наша фамилия? –  шепнула Майра брату, – Ведь все поймут, что мы родом оттуда.

– Она права, сынок, – обратился Сахель к господину. – Сомневаюсь, что старожилы не помнят, кто носил это имя и куда оно уходит корнями. Ваша фамилия слишком известная и слишком древняя, чтобы остаться незамеченной.

– Мне все равно! Я горжусь своей фамилией и не буду прятаться под чужим именем, – сердито глянул на них Ранбир. – Нас ничто не связывает с тем городом, мало ли по какой ветви унаследовали фамилию. А догадки, кому надо пусть строят. Сомнения подрывают уверенность, тем проще мне будет одержать над ними победу, – он злорадно усмехнулся, а потом снова посмотрел на часы, при этом на мизинце сверкнула золотая печатка с выгравированным на ней солнцем, окруженным множеством лучей, а на диске светила было изображено мужское лицо, с усами и бровями, нанесенными черной эмалью.

– Еще и это, – вздохнув, покосился на кольцо Сахель.

Глава 2

– Я говорил с мэром, и он сказал, что на место ушедшего на пенсию главы полиции назначен какой-то молодчик из Кожикоде, – раскачиваясь в кресле-качалке, говорил солидный, в возрасте мужчина. Он снял очки в тонкой золотистой оправе и задумчиво пососал дужку, а черные глаза, наполовину скрытые тяжелыми веками, смотрели на Пичола Лэйк, вид на который открывался из библиотеки господина Прамара.

– Но, отец! Ты обещал, что это место станет моим! Я что, так и буду ходить в заместителях?! – воскликнул молодой человек с шапкой черных кудрей и капризным изгибом губ.

– Викрам, успокойся, – сказал Аниш Прамара, переводя на сына тяжелый взгляд. – Я не хочу открыто вмешиваться дела города. Мог только рекомендовать твою кандидатуру, но у того молодого человека оказалось больше заслуг, чем у тебя. Да и нам выгоднее, чтобы ты был рядом с ним. Знаешь, какая у него фамилия? – мужчина встал и, как гора, навис над Викрамом. Парень поднял на отца вопросительный взгляд. – Сисодия! – казалось, произнесенное глубоким басом слово заполнило всю комнату и, отразившись от заставленных книгами полок из светлого ореха, заставляло вибрировать воздух.

– Сисодия? – удивился Викрам. – Думаешь, они имеют отношение к тем Сисодия? Но, ведь Кожикоде – это, кажется, Керала. Странно все это.

– Странно, – согласился Аниш. – Поэтому полезно, чтобы ты был рядом и понял, имеет ли он отношение к тому семейству. И скажи кузенам, чтобы вели себя пристойно. Нам не нужны проблемы с новым начальником полиции. Сначала посмотрим, что он собой представляет, – пробормотал он себе под нос.

– Понял, – Викрам взлохматил и без того буйную шевелюру и покинул библиотеку, мягко прикрыв за собой дверь, так, что не шелохнулись хранящиеся в шкафах фамильные двуклинные посеребренные кинжалы.

А Аниш продолжал задумчиво смотреть в окно, но не видел ни будто вырастающий из самого сердца озера, ставший привычным беломраморный дворец, сейчас золотящийся в ярких лучах полуденного солнца, ни возносящиеся к небу изумрудные холмы, между которыми прятался заброшенный обгорелый дом – средоточие детских страшилок и сказок. Все мысли господина Прамара занимала пока неизвестная личность нового начальника полиции.

***

Самолет из Кералы коснулся шасси взлетно-посадочной полосы. Он еще не успел окончательно остановиться, как пассажиры, отстегнув ремни и не обращая внимания на бортпроводников, принялись вытаскивать ручную кладь из расположенных под потолком отсеков.

Невысокий и пухлый мужчина, едва поворачиваясь в узком проходе, сначала круглым животом задел плечо Майры, а потом уронил увесистый баул едва ей не на голову.

– Осторожней! – в восклицании девушки послышалось предупреждающее шипение, но незнакомец только пренебрежительно на нее посмотрел и, подхватив узел, стал протискиваться к выходу. Майра рванулась было за ним, но сильные пальцы брата стиснули ее ладонь.

– Контролируй себя, – как мантру, повторил он.

Майра поправила на шее камень и, глубоко вздохнув, резко выдохнула.

– Все в порядке, – сказала она и поднялась из кресла.

Парень, девушка и старик-слуга вместе с остальными прилетевшими вышли из здания аэропорта и подошли к дожидающимся клиентов таксистам.

Ранбир назвал адрес, и таксист недоуменно уставился на молодого мужчину.

– Там же никто не живет. Вы уверены, что не перепутали адрес? – спросил он, но странный парень выразил уверенность, и, пожав плечами, таксист, качнул головой, давая понять, что согласен ехать, а потом равнодушно смотрел, как путники грузили в его колымагу громоздкие чемоданы.

Они ехали на запад, и Майра, положив подбородок на сложенные в оконном проеме руки, смотрела на проносящиеся мимо дома и леса. Хоть девушка и не хотела себе признаваться, но ей было интересно посмотреть на родной край, который ни разу не видела, но о котором много слышала. Здесь все было по другому: вместо привычных высоких пальм, за склоны гор цеплялись низкорослые кустарники, а также вечнозеленые деревья, воздух был прохладнее и намного суше, чем привыкла Майра. Когда автомобиль въехал на проложенную вдоль ущелья эстакаду, путешественница едва не выпала из окна, разглядывая извивающуюся далеко внизу молочно-голубую речку. Майре казалось, что она слышит веселое журчание перекатывающейся через камни воды и ее приятную, освежающую прохладу с легким привкусом меди.

Автомобиль въехал в город и, пробираясь по извилистым улицам, пересекал его с востока на запад, мимо Пичола Лэйк, с его плавучим дворцом, мимо городского дворца, а у дворца муссонов повернул на север и запетлял по горному серпантину, пока не доехал до одиноко стоящего в низине и укрытого высокими хвойными деревьями дома.

– Вот это да! – протянул водитель. Выходя из такси и почесывая затылок, он задрав голову рассматривал некогда построенное из белого мрамора, а сейчас заросшее мхом и лишайником, строение. Только в некоторых местах, где стены дома были разрушены давним пожаром, они сверкали новой кладкой, а на крыше, вместо провалов, появились большие окна. Но, несмотря на видимый ремонт, здание не выглядело жилым – стекла отсвечивали матовыми грязными разводами, а на крыльце и дорожке лежали высохшие листья, придавая фамильному особняку сиротливый и запущенный вид.

Приезжие тоже некоторое время рассматривали дом, стараясь справиться с охватившим их волнением, а потом забрали чемоданы и шагнули к дверям.

– Добро пожаловать домой, Самайра, – сказал Ранбир, открывая высокую резную дверь с таким же, как и на кольце, изображением солнца и пропуская в дом сестру и Сахеля.

Глава 3

Внутри, дом был примерно таким же, как и снаружи. Отчетливо виднелись следы недавнего ремонта – свеженастланный пол, обновленные краской стены, мебель, в виде разрозненных и сложенных стопкой панелей, но воздух был нежилым и каким-то зябким.

– Да здесь работы до конца жизни хватит! – осмотрев гостиную и присвистнув, воскликнула Майра.

– Дочка, и ты сынок, идите, устраивайтесь, а я все приберу, проветрю и протоплю камин, – Сахель положил на пол узлы с пожитками и медленно разогнул спину.

– Тогда уборка затянется на несколько жизней, а я хотела бы помыться еще в этой, – рассмеялась Майра. – Втроем – и быстрее, и веселее, – закончила она и, подхватив свой чемодан, поднялась на второй этаж выбирать комнату.

Открывая одну за другой тяжелые деревянные двери, копии сгоревших в пожаре, и осматривая находящиеся за ними помещения, Майра наткнулась на угловую комнату. Она была небольшой, но зато имела два окна, собственную, размером с комнату ванную, с роскошной мраморной купелью. Кроме этого, был небольшой закуток, который можно было приспособить под гардеробную.

– Я забираю себе эту комнату! – крикнула Майра брату и Сахелю. Она заперла дверь, смахнула пыль с позеленевшего медного столика и водрузила на него чемодан. Покопавшись в его недрах, вытащила потрепанный, в пятнах голубой краски комбинезон, футболку с оторванными рукавами, на месте которых красовалась живописная бахрома и, переодевшись, легко сбежала с лестницы.

– Ну что, поработаем? – задорно спросила Самайра, пряча волосы под желтую в горошек бандану и закрывая лицо синим платком, на виду остались только светло-карие озорные глаза.

– Поработаем, – поддержал брат, стянув через голову черную футболку и оставшись в одних темно-синих джинсах, весьма свободно сидящих на узких бедрах. – Мы с Сахелем будем собирать и расставлять мебель, а ты наводи чистоту.

– Есть, сэр! – Майра приложила ладонь ко лбу и сделала вид, что щелкнула каблуками. – Пойду искать ведра и тряпки. Надеюсь, что вода здесь есть, – нормальным тоном добавила она, а мужчины уже колдовали над штабелями панелей.

***

Ранджит Чаухан, положив голову на спинку, а ноги на стол, сидел во вращающемся кресле перед включенным ноутбуком и бездумно смотрел в потолок. Газета, желая во всем быть первой, попросила его взять интервью у нового начальника полиции. Они даже где-то разжились адресом, только вот у самого Раджита душа не лежала к подобным статейкам, ведь редактора не интересовали анкетные данные и сухие факты, он хотел чего-нибудь более личного. Вообще, Раджит был свободным художником и вполне мог себе позволить отказаться от поручения – зарабатывал он достаточно. Но репортера заинтересовало то, что приезжий поселился в старом заброшенном доме. Будучи, как и все журналисты, крайне любопытным, Раджит, приехав в Удайпур три года назад, углубился в изучение истории и легенд города, а затерянный среди холмов старинный особняк занимал в них значимое место.

– Ну что же, пойдем, посмотрим на нового жителя нашего города, – сказал сам себе Раджит и легко вскочил на ноги. Он собрал в кофр фотоаппарат, сменные объективы, фильтры, положил в карман рубашки цвета хаки диктофон, немного подумал. Вспомнив, что недалеко находится водопад, взял полотенце и вышел из дома. Сложив кофр и полотенце в рюкзак, он оседлал железного коня и, выбросив из-под покрышек комья земли, помчался к холмам.

***

– Давай, рассказывай, зачем тебя вызывал дядя? – окружили Викрама кузены, едва молодой человек вышел на пристань. Они собирались прокатиться на катере, когда глава многочисленной семьи пригласил к себе старшего сына.

– Сказал, что на место начальника полиции назначили другого, – недовольно проворчал Викрам.

– Как?

– Как?

– Почему?

– Этого не может быть!

Перебивая друг друга, загалдели кузены, такие же невысокие и с непослушными жесткими вихрами.

– Хватит вопить, как дикари, – раздался ломкий женский голос. – Брат, почему же так получилось? Ведь отец говорил, что кроме тебя, больше достойных кандидатов нет, – Викрам перевел взгляд на лодку – там, на корме, сидела Абхилаша. Ее матовую, чуть желтоватую кожу, защищала от солнца широкополая соломенная шляпка; жесткие вихры братьев у девушки превратились в тщательно уложенные длинные локоны; яркие, капризно сложенные губы в сочетании с холодным блеском зеленовато-карих глаз, придавали ей весьма высокомерный вид. Она была единственной дочерью среди многочисленных братьев, наперебой баловавших ее, и привыкла, что они готовы положить к ее ногам весь мир.

– Абхи, – Викрам отстранил рукой кузенов и, запрыгнув в катер, подошел к сестре. – Отец сказал, что назначили чужака, – пожал он плечами.

– Мы не потерпим!

– Мы весь город на уши поставим!

– От его репутации останутся одни лохмотья!

– Он сам сбежит от стыда!

Снова, наперебой, как стая подростков-щенков на сворке, загалдели парни. Они тоже спрыгнули в катер и сейчас, возбужденно жестикулируя, раскачивали его.

– Успокойтесь! – схватившись за борта, прикрикнула на них Абхилаша. – Еще не хватало, чтобы вы перевернули лодку. Я не планировала сегодня купаться, – она аккуратно расправила на коленях прозрачную расшитую юбку анаркали и передернула укрытыми дупаттой плечами. – Ранджит получил задание написать о нем статью. Я могу зайти к нему вечером и попробовать что-нибудь узнать.

– Отец велел вести себя тихо. Он хочет присмотреться к новичку. У него фамилия Сисодия, – как бы невзначай обронил Викрам.

Парни, начавшие было поддразнивать сестру, резко повернулись к кузену и приоткрыли рты в немом вопросе.

– Поехали кататься, – недовольно проговорил Викрам. Ему не нравилось распоряжение отца. Намного больше грел энтузиазм братьев и, будь их воля, он бы вскоре заслуженно занял освободившееся место. А Абхилаша задумчиво щурила глаза – девушка с детства слышала рассказы отца, и владелец столь известной фамилии ее очень заинтересовал, не говоря уже о том, что появился лишний повод заглянуть к неуловимому Раджиту.

***

Взревывая на серпантине мотором, журналист мчался выполнять задание. Он с сожалением проводил взглядом уводящую к водопаду дорогу и продолжил двигаться к старинному особняку. Выскочив на мощеную площадку перед дверями, он едва не сбил с ног неопределенного пола человека в драной футболке и грязном джинсовом комбинезоне. Лицо странного существа, как у разбойника с большой дороги, было закрыто платком.

– Эй! Парень! Хозяин дома? – слезая с байка, крикнул Раджит.

Отпрыгнувшее из-под колес неопознанное создание сначала замахнулось на гостя метлой, а потом уставилось на мотоцикл, лаская взглядом агрессивные формы.

– Не вздумай угнать или испортить, – строго предупредил Раджит. – Мне надо поговорить с твоим хозяином. Я журналист. Он дома?

Майра, возмущенная, что ее чуть было не сбили с ног, сначала хотела огреть наглеца метлой, но великолепный мотоцикл примирил ее с хозяином-хамом, а то, что он принял ее за слугу – развеселило. Майра нисколько не сомневалась, что у Ранбира нет ни малейшего желания любезничать с прессой, поэтому решила валять дурака. Не обращая на мужчину внимания, она, поднимая клубы пыли, стала с еще большим усердием подметать крыльцо.

– Ты меня слышишь? Эй! – закашлявшись, крикнул Раджит. – Позови хозяина! – он уже хотел было снова крикнуть «парень», но приглядевшись к несуразному субъекту стал сомневаться в его половой принадлежности – под замызганной футболкой отчетливо проступала высокая грудь, бесформенные штаны прятали уж очень округлые бедра, а плечи были не по-мужски изящны. – Эй! Тебя как зовут?

– Эй! Эй! Эй! – радостно залепетала Майра. Отбросив метлу, она решительно шагнула к железному чуду и потянулась к нему руками, мысленно похвалив себя, что додумалась надеть рабочие рукавицы, не то этот болван сразу бы догадался, что она – не привыкшая к физическому труду девушка

– Ты что придумал…ла, – после небольшой паузы, Раджит, все-таки определился с полом существа. – Не трогай мотоцикл!

– Ыкл, ыкл, ыкл, – как эхо, повторила Майра и вознамерилась оседлать машину. Она хотела было пустить слюни, но передумала, сообразив, что под повязкой их все равно не будет видно, а ей потом ходить в мокром платке.

Раджит преградил дорогу. Нисколько не смутившись, Майра обошла байк и снова потянулась к рулю.

– Ты что, ненормальная? – отрывая кретинку от своего сокровища и встряхивая, воскликнул выведенный из терпения журналист.

– Я, я, я, – запела Майра и принялась теребить лямку рюкзака, пытаясь стянуть ее с плеча незнакомца.

– Да провались ты, – психанул Раджит и оттолкнул идиотку, но успел заметить ее странные глаза. Откатив мотоцикл подальше от сумасшедшей, он снял рюкзак и достал из кофра фотоаппарат. Установив нужный объектив и фильтр, он через видоискатель стал высматривать странную служанку, решив сфотографировать ее на фоне обшарпанного дома и написать мстительную статью о том, что шеф полиции живет отшельником в горах в компании слабоумной девицы.

Увидев блеск линзы, Майра нахмурилась – еще не хватало, чтобы он, не спросив разрешения, снимал ее и ее дом.

– Ись, ись, ись, – принялась лопотать она и, вытянув руки, будто собирается схватить фотоаппарат, со всех ног бросилась к чужаку.

Испугавшись за дорогую аппаратуру, Раджит поспешил ее упаковать и, вскочив на байк, рванул обратно в город, по дороге проклиная старательную идиотку за то, что решила именно сейчас подметать двор.

А Майра, оперевшись на метлу, провожала его взглядом и ехидно усмехалась.

Проезжая мимо развилки, Раджит не удержался и свернул к любимому водопаду. Сбросив одежду на выступающем над озером камне, он прыгнул в обжигающе холодную воду. Не выныривая, проплыл под падающие потоки и, принимая естественный душ, задумался: «А, действительно ли странная служанка была слабоумной?» Он вспоминал ее слишком ясные, слишком хитрые глаза и все больше уверялся в том, что его просто выставили, причем довольно неординарным способом. И теперь уже не на шутку злился на незнакомку, умудрившуюся обвести его вокруг пальца. Первым порывом было вернуться, ворваться в дом и потребовать объяснений. Но, подумав, журналист решил, что, коли ему указали на дверь, то нагло вломившись в чужой дом, он не получит хорошего интервью. И успокоил себя тем, что завтра пойдет прямо в полицию и, уже на рабочем месте, постарается узнать ответы на все интересующие вопросы.

Немного успокоившись, Раджит выбрался на каменистый берег, до красноты растер широкую спину жестким полотенцем, прошелся по рукам, кубикам пресса и, взъерошив черные волосы, стал натягивать на мокрые ноги широкие штаны. Отряхнув мелкие камешки, он напялил ботинки с толстой протекторной подошвой и, засунув полотенце обратно в рюкзак, поехал домой.

***

Выпроводив незваного гостя, Майра подмела двор, сбрызнула его водой и вернулась в дом. Там Ранбир и Сахель успели придать гостиной с кухней более-менее обитаемый вид и поднялись в жилые комнаты, а Майра принялась наводить чистоту.