bannerbanner
Воин тумана
Воин тумана

Воин тумана

Язык: Русский
Год издания: 2007
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
7 из 8

Я бросился к костру и был уже совсем близко от него, когда услышал крики и стоны на берегу. Несколько матросов кого-то несли к нам, и сидевшие у костра бросились им навстречу. Подошел поближе и я.

Кровь еще сочилась из страшных рваных ран, но человек был уже мертв, и я отвернулся, чтобы не видеть его лица. Матросы столпились вокруг него, и, честно говоря, я был рад, что они заслонили от меня убитого.

Сквозь толпу протолкались Гиперид и кибернет. Я слышал, как кибернет спрашивал, где нашли убитого, и кто-то ответил: "У самой воды, господин".

Кибернет, должно быть, пощупал покойнику волосы, хотя мне этого видно не было, и сказал:

– Ну да, волосы еще совсем мокрые. Он, видно, купался. Ох, и в черный же час пришло ему это в голову! Я видел, как из моря вытаскивают такое…

– Дальше я не расслышал.

– Эй, парень – сказал Гиперид кому-то, – ступай на корабль, отыщи рулон парусины и отрежь, сколько надо, чтоб хватило его завернуть.

Матрос помчался стрелой.

Рядом со мной вдруг возник чернокожий; он знаками стал спрашивать, видел ли, я мертвого и знаю ли, что с ним случилось. А может, он спрашивал совсем о другом, да я не понял?

– Нужно поскорее соорудить алтарь, – снова принялся командовать Гиперид. – А ну за дело! Складывайте-ка здесь камни, да-да, прямо здесь – это место ничуть не хуже прочих!

По-моему, матросы были даже рады заняться работой. Алтарь словно сам собой поднялся над землею – каменная насыпь высотой примерно до пояса; наверху была устроена ровная квадратная площадка метра полтора шириной.

К нам присоединились Пиндар, та женщина и Ио.

– Где же ты был? – спросил он меня. – Ио сказала, ты пошел на гору, и, по-моему, очень беспокоилась. Я хотел сходить за тобой, да Гиперид меня не пустил. И ее, – он указал на женщину, – тоже. Наверно, боялся, что мы убежим. – Он понизил голос и прибавил почти шепотом:

– Пожалуй, он был прав.

Я неуклюже объяснил:

– Там был один человек, которого Ио видеть не могла. И разные другие еще…

– В дальнейшем, – сказала женщина, – постарайся держаться поближе к нам.

К нам подошел Гиперид и обратился к Пиндару:

– Я, конечно, кое-какие молитвы знаю, но вот если бы ты сочинил что-нибудь этакое, а?

– Я попробую, – кивнул головой Пиндар.

– Вот только времени у тебя маловато.

– Ничего, я постараюсь успеть. Как его звали?

– Кекроп. Он был гребцом из верхнего ряда, если это тебе важно. – Гиперид колебался. – Мне-то больше по душе короткие имена – легче запомнить, если раз или два услышишь.

– Я постараюсь, – повторил Пиндар и отвернулся, погрузившись в собственные мысли.

Покойного положили перед алтарем, а на самом алтаре разожгли костер из плавника. Десять матросов, обладавших хорошими голосами и поклявшихся, что на них нет ничьей крови, спели литанию морскому богу: "О, пощади нас, могучий, хребет лошадиный ломающий, складки земли сотрясающий, волны морские вздымающий! О, не забудь нас, всесильный, якоря среди скал укрепляющий, корабли у людей отнимающий, весну на земле начинающий!" И так далее, и тому подобное.

Когда они умолкли, Гиперид в латах и шлеме с синим крестом бросил в огонь хлеб и вылил вино из золотой чаши.

О, третий брат богов великих,Судьбой назначенный страною мертвых править,Прими ж наш скромный дар – вино и пищу -Во имя Кекропа, который страждал,Трудился честно, не жалея сил,Во благо брата твоего, царя морского.И вот израненный моряк волною выброшен на берег -Прими его, о темная река!Ты протекаешь под землею,Его ты унесешь в страну иную, к берегам безмолвным…

Неподалеку раздался вой какого-то зверя, и маленькая Ио испуганно прижалась ко мне.

– Не бойся, – шепнул я ей, – это всего лишь собака.

Чернокожий через голову девочки коснулся моего плеча. Я обернулся, и он, покачав головой, настороженно улыбнулся.

Гиперид уже почти кричал; никогда бы не поверил, что он обладает таким громоподобным голосом:

Но все ж не торопись, старик, гребец искусный,В своей ладье его переправляя душуНа этот горький берег Смерти,Где не слышны раскаты океанского прибоя!

– Клянусь Двенадцатью! – прошептал Пиндар. – Он помнит все стихотворение целиком! А мне-то казалось, оно и «плевка» не стоит – я бы, во всяком случае, на него не поставил.

Умолкнув, Гиперид бросил в огонь фасоль, горсть мидий, немного мяса и еще какие-то продукты, а двое матросов залили костер, набрав морской воды в кожаные ведра, и еще двое быстро завернули покойника в саван и унесли прочь.

– Это замечательные стихи, – сказал я Пиндару.

Он молча покачал головой. Люди вокруг постепенно расходились, возвращаясь к большим кострам, горевшим близ вытащенных на берег кораблей.

– Нет, действительно замечательные! Ведь многие моряки не скрывали слез!

– Они были его друзьями, – возразил Пиндар. – Как же им не плакать? Да благословят тебя нимфы, но поэзия и должна потрясать до глубины души! – У него самого в глазах стояли слезы, и, чтобы скрыть их от меня, он поспешил прочь, волоча за собой по песку тяжелую цепь.

Я все еще не мог забыть той схватки на холме и не сводил глаз с извилистой линии горного хребта на фоне звездного неба. На одной из вершин отчетливо была видна фигура высокого мужчины с посохом, а рядом – фигурка пониже; видимо, ребенок.

Женщина, что сидела рядом с Пиндаром, ласково коснулась моей руки:

– Пойдем, Латро, пора.

– Нет, – сказал я ей, – я еще задержусь немного, а ты уведи отсюда Ио.

По-моему, на холме кто-то есть, и я непременно должен с ними поговорить.

Женщина и чернокожий посмотрели в ту сторону, однако явно ничего не увидели. Женщина одной рукой приподняла свою цепь, а в другой сжала ручонку Ио и поспешно повела ее прочь. С ними вместе ушел и чернокожий. А следом – один из лучников, но не Оиор.

Оставшись один, я увидел, как высокий человек стал спускаться с холма, направляясь ко мне. За ним тащился второй, маленький, который без конца спотыкался. Высокого человека окружало сияние; тот, что был пониже, не светился, однако казался совершенно прозрачным – я смутно видел сквозь него скалы и деревья. В лунном свете ни один из этих людей тени не отбрасывал.

Когда высокий человек спустился с холма и подошел совсем близко, я почтительно поздоровался и смог наконец рассмотреть его как следует.

Волосы и борода у него были седые, а лицо суровое, темное.

– И я приветствую тебя, – откликнулся он и поднял свой посох. Говорил он глубоким басом.

Как можно вежливее я спросил, не за Кекропом ли он пришел, и предложил проводить его к телу покойного.

– В этом нет необходимости, – сказал он и указал посохом на алтарь, у подножия которого лежало тело Кекропа до того, как его унесли. С изумлением я увидел, что тело снова лежит там. Затем мертвый встал и, несмотря на страшные раны, побрел по песку к высокому человеку.

– Ты зря страшишься мертвых, – сказал мне высокий, заметив ужас, отразившийся на моем лице. – Их бояться не стоит; никто из них не причинит тебе зла.

Тот, что был пониже, тем временем спустился на берег и двинулся к нам.

Судя по одежде, это был лучник, и, возможно, с нашего корабля, и я спросил высокого, не этот ли человек пытался меня убить.

– Да, именно он, – услышал я в ответ. – Однако теперь он так поступить уже не сможет и, пока не обретет свободу, останется моим рабом.

– Это же убийца! – воскликнул я. – Надеюсь, ты накажешь его за совершенное преступление?

При моих словах лучник покачал головой. Она болталась у него на шее из стороны в сторону, точно цветок на сломанном стебле.

– Он не может говорить, – пояснил высокий, – если ты первым не обратишься к нему. Таков мой закон, и я велю всем своим рабам соблюдать его.

Тогда я спросил мертвого лучника:

– Разве не ты убил Кекропа? Как можешь ты отрицать это, если убиенный тобой стоит рядом? – Сейчас, когда я пишу об этом, происшедшее кажется мне чрезвычайно странным, однако в тот момент все представлялось совершенно естественным.

– Спу убивал только во время войны, – прошептал мертвый лучник и коснулся своего глаза, как бы скрепляя свои слова клятвой. – Однако справедливости ради Спу непременно убил бы тебя, проклятый невр, чтобы отомстить за него.

– Нам пора, – сказал высокий. – Нехорошо, когда мертвые дольше обычного остаются на земле, и, кроме того, у меня много других дел. Я задержался здесь лишь затем, чтобы сообщить тебе, что моя теща намерена послать свою дочь для встречи с тобой. Смотри, не забудь.

– Я очень постараюсь не забыть, – пообещал я.

Он одобрительно кивнул и сказал:

– Ну а я, если смогу, еще раз напомню тебе об этом. Милосердие мне неведомо, я такой, какой есть, но она, возможно, проявит по отношению к тебе милосердие, и я смогу чему-то у нее научиться. Надеюсь, она, по крайней мере, будет справедлива. – Он сделал шаг вниз, и мне показалось, что он спускается по лестнице, видеть которую мне не дано. С каждым шагом он погружался все глубже в землю; мертвые моряк и лучник следовали за ним.

– Прощай! – крикнул я. Потом, сам не знаю почему, прибавил, обращаясь к лучнику:

– А тебя я прощаю! – Он улыбнулся в ответ – странно было видеть эту улыбку мертвеца – и коснулся своего лба.

Потом все трое исчезли.

– Ах вот ты где! – Это был кибернет в сопровождении матроса, вооруженного дротиком. – Тебе не стоит уходить далеко от лагеря одному, Латро. Это опасно. – И он шепотом прибавил:

– Мне только что стало известно, что один из лучников пытался убить тебя. Верный мне человек, который немного понимает их дурацкую болтовню, слышал, как лучники говорили об этом. Помнишь его? – Он указал на матроса, и я покачал головой. – Я предпочел его другим, потому что он парень крепкий и с тобой уже немного знаком. Он уже сторожил тебя. Его зовут Лисон. Теперь он не должен оставлять тебя одного… ну и ты не должен никуда от него уходить, понял? Таков мой приказ.

– А того лучника, что хотел убить меня, звали Спу? – спросил я.

– Да, а что? – удивился кибернет. – Откуда ты знаешь?

– Я только что разговаривал с ним. По-моему, это был простой честный человек.

Кибернет удивленно посмотрел на Лисона; тот недоверчиво качал головой, уставившись в землю.

Кибернет откашлялся и сказал:

– Ну что ж, если снова встретишь этого Спу, прежде чем мы сами найдем его, не забывай, что он может оказаться и не столь дружелюбным. Надеюсь, впрочем, что Лисон тебя одного не оставит.

И теперь Лисон действительно постоянно рядом со мной, хотя в данный момент он спит. Не сплю лишь я один, да еще мой чернокожий друг и часовые, которых Гиперид оставил сторожить лагерь и корабли. Несколько минут назад я увидел, как очаровательная молодая женщина спрыгнула на землю с самого большого из кораблей и подошла ко мне. Я спросил, кто она такая.

– Ну как же, Латро, – улыбнулась она, – ведь ты столько раз за последний день повторял мое имя! Но, может быть, ты рассчитывал увидеть этакую полнотелую красавицу с рыжими волосами? Если хочешь, я могу стать и такой.

– Нет, – сказал я, – сейчас ты куда красивее, чем та картинка на парусе.

Улыбка исчезла с ее уст.

– И все же простым девушкам везет больше, – вздохнула она. – Спроси хотя бы свою крошку Ио.

Я не понял, что она хотела этим сказать, и, по-моему, она догадалась об этом, однако ничего пояснять не стала.

– Я хотела лишь сообщить тебе, что направляюсь к нашей великой Праматери, – промолвила она. – Когда-то я была ее жрицей[69]; и хотя меня давно увезли от нее, возможно, это все еще имеет какое-то, пусть самое малое, значение. А поскольку ты сегодня так искренне восхищался моей красотой, я попрошу ее быть к тебе доброй.

– А что, она действительно милосердна? – спросил я, припоминая, что говорил мне высокий властелин мертвых.

Европа с сомнением покачала головой.

– Иногда она проявляет необычайную доброту, однако по-настоящему милосердным никого из нас не назовешь, – сказала она и вошла прямо в гору, где для нее приоткрылась дверь.

А сейчас я вижу на корабле другую женщину. Она ходит по палубе в глубокой задумчивости, вся залитая лунным светом. На ней шлем с высоким гребнем, как у Гиперида, в руках щит, на котором видны извивающиеся змеи[70].

Лицо ее чем-то напомнило мне лицо Оиора – оно было у него таким, когда я оглянулся и увидел, как он склонился над мертвым лучником. А когда я впервые повстречал его на берегу и позже, когда мы разговаривали в темноте на холме, его загорелое лицо было таким же открытым, как у всех наших матросов, хотя в нем и не хватало свойственной эллинам живости и лукавства; лицо Оиора было суровым, простым, и чем-то он, пожалуй, напоминал рабочего быка или боевого коня. Наверное, в этом мы с ним отчасти похожи, и именно потому он мне так нравился.

Однако в тот момент, когда я, уходя, обернулся, лицо его показалось мне совершенно иным, хотя все черты вроде бы остались прежними. Теперь оно скорее напоминало лицо ученого, причем явно интересующегося черной магией, или лицо мудреца, который свою премудрость от людей скрывает и использует им во вред. И еще: глядя на мертвого лучника, Оиор улыбнулся и погладил его по бледной щеке, как мать гладит своего ребенка.

Это мне необходимо запомнить.

Глава 12

БОГИНЯ ЛЮБВИ

Хозяйка голубей[71] некогда благословила эти места, посетив их.

Однако варвары сбросили ее статую с пьедестала, и обе руки оказались отбиты. Мы с чернокожим поставили статую на прежнее место – весьма благочестивый поступок, как говорит Пиндар, полагая, что это безусловно поможет нам за-воевать расположение богини. И хотя отколотые руки статуи лежат на земле вместе с мраморными голубями, что застыли на пальцах, все равно – она самая прекрасная из богинь.

Впрочем, сперва мне следовало бы написать о том, что случилось раньше, пока я еще это помню. И событий было не так уж мало.

Мы вошли в Саламинский пролив поздним утром, но все вокруг окутывал густой туман. Первое, что я ясно помню, – это множество хижин, карабкавшихся по крутым и высоким берегам острова Саламин; большая часть хижин была без крыш.

Именно здесь, по словам Гиперида, афинские беженцы спасались от воинов Великого царя, и многие остались там даже после окончания знаменитого сражения, опасаясь возвращения вражеского войска. Теперь же, когда и на суше над персами была одержана решительная победа, беглецы стали покидать свои жалкие хижины и возвращаться в Афины.

На восточном побережье острова имеются три удобных бухты, а сам город Саламин расположен на юге, и там по-прежнему проживают наиболее богатые из переселенцев, поскольку устройство тамошних домов обошлось им недешево, и теперь оказалось жалко бросать роскошные виллы. По словам Гиперида, мы должны зайти в среднюю бухту и забрать некоторое количество наименее обеспеченных переселенцев, чтобы отвезти их домой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Лакония (Лаконика) – территория древней Спарты, находившейся в юго-восточной части Пелопоннеса, в долине реки Эврот. Названия Лакония, Лаконика, Лакедемон, Спарта можно в данном случае считать синонимами.

2

Город Спарта входил в состав нома (административно-территориальной единицы) Лакедемон.

3

Обол («копье, вертел» – в переводе с греч.; в древности на Пелопоннесе в качестве денег использовались железные прутья) – самая мелкая серебряная монета весом 0,73 г. Обол клали в рот умершим для уплаты перевозчику Харону при переправе в царство Аида (отсюда «плевок»). В переносном смысле – маленький денежный взнос. 

4

Термин «философия» (греч. «любовь к мудрости») восходит к Гераклиту или Геродоту, но впервые этим понятием в смысле, близком к современному, стали пользоваться лишь Платон и Аристотель, т.е. не ранее конца V в. до н.э.

5

Стиль – или стилос («палочка» – греч.) – металлический стержень (чаще бронзовый), острый конец которого использовался для письма на дощечке, покрытой воском, а плоский конец – для стирания написанного. 

6

Для греков и римлян во времена античности всякий носящий штаны считался варваром.

7

Ксеркса, персидского царя, сына и преемника Дария I; Ксеркс правил в 486-465 гг. до н.э. и продолжил борьбу за создание мировой персидской монархии.

8

Понятие встречается в книге неоднократно; чаще всего под этим термином понимается Гея или Деметра.

9

Леопард – священное животное у многих африканских народов; чаще всего шкуру его, символ царской власти, носили правители, а остальные носить ее не имели права.

10

Скорее всего, это Посейдон, бог всех источников и вод, которого древние греки наделили зооморфными чертами – в частности, рогами быка.

11

Гермес, быстрый, юный вестник богов, посредник между богами и людьми, проводник душ умерших в царство Аида, покровитель путников и торговцев.

12

В греческих легендах Эллин, сын Девкалиона и Пирры, выступает как родоначальник племени эллинов.

13

Светлый бог – Аполлон, сын Зевса и Лето, брат-близнец Артемиды, бог солнечного света, иногда отождествлявшийся с Солнцем, «стреловержец», покровитель искусства.

14

Храм Солнца – храм Аполлона.

15

Пиндар (родился в 522 г. до н.э. под Фивами, умер в 446 г. или позднее) – знаменитый поэт-лирик, происходил из старинного аристократического рода. В центре его поэтического творчества – идеалы аристократии, представления об «арете» (доблести). Как и вся фиванская аристократия, во время персидской войны Пиндар симпатизировал персам, однако впоследствии все же восславил победу Афин над армией Великого царя Ксеркса.

16

Античная книга представляла собой папирусный свиток. Первые такие книги появились в Египте.

17

Имеется в виду либо битва Ксеркса с Леонидом у Фермопил (за ней последовал союз со Спартой) в 480 г. до н.э., либо битва при Платеях в 479 г. до н.э.

18

Мардоний – военачальник и зять Дария I, в 492 г. до н.э. возглавил поход персов во Фракию и Македонию, после чего Македония стала вассалом Персидской державы. Погиб в битве при Платеях в 479 г. до н.э.

19

Артабаз – полководец Ксеркса, во время похода 480 г. до н.э. командовал одним из корпусов в битве при Платеях, но еще до окончания битвы бежал с частью войска в Малую Азию.

20

Озеро Копаида – озеро в Беотии с подземными стоками, которое еще в античности пытались осушить. Его берега – одно из древнейших мест поселений людей.

21

Видимо, это Гея, Мать-Земля, или отождествляемая с нею Деметра, также имевшая подобное имя и древнее прорицалище в Дельфах.

22

Бог подземного царства мертвых Аид («безвидный», «невидный», «ужасный» – греч.).

23

Омфал – «пуп земли» (считалось, что существует и «пуп моря»), древний каменный культовый объект. Этот памятник считался посвященным Аполлону и хранился в его храме в Дельфах.

24

Название, видимо, образовано от высокого головного убора под названием «фригийский колпак», то есть имеются в виду Фригия или Малая Азия в целом.

25

В Лейбадейской пещере Трофоний, беотийский герой, построивший ряд храмов и особенно известный как оракул, делал пророчества, которые приводили узнававших свою судьбу в состояние ужаса. Считалось, что Трофоний – сын Аполлона и выстроил для своего божественного отца храм в Дельфах.

26

Юный бог – Вакх, или Дионис, которого часто изображали в виде прелестного мальчика-подростка.

27

Тимпан – бубен, на котором обычно играли женщины во время вакханалий.

28

Артемида-Охотница, богиня-девственница, покровительница целомудрия, отождествляемая с Селеной, богиней лунного света.

29

Все атрибуты – венок из плюща и тирс (посох, увенчанный сосновой шишкой и считающийся жезлом Диониса) – указывают на то, что жрец подражает Силену, мудрому учителю Диониса, который любил излагать суть космогонических мифов и историй о богах. Силены – демоны плодородия, воплощение стихийных сил природы.

30

Дионис, который в данном случае отождествляется с Адонисом, родившимся из треснувшего ствола миртового дерева.

31

Гоплит – тяжеловооруженный пеший воин с большим щитом.

32

Менады («безумствующие» – греч.) или вакханки – спутницы Диониса. В экстазе, следуя через горы и леса, они терзали детенышей зверей и пили их кровь.

33

Либатий («жертвенные возлияния» – греч.) – возлияния во время публичных культовых действий в честь Диониса.

34

Нисой или Нисеей называлась гавань Мегары, построенная еще мифологическим царем Нисом. Сама Мегара тоже ранее называлась Нисой, как свидетельствует историк Павсаний. Вообще мегарами люди стали называть святилища богини Деметры. Кроме того, Нисой называлась и тогдашняя Нубия – страна, расположенная по обе стороны Нила к югу от Египта. На этих «двух Нисах» и построена в дальнейшем игра слов в романе и путаница в представлениях его героев.

35

Немела – дочь фиванского царя Кадма, возлюбленная Зевса.

36

Имя дано, видимо, в честь Гилаейры, в греческой мифологии – дочери правителя Мессении Левкиппа, которая вместе с сестрой Фебой была похищена Диоскурами – сыновьями Зевса, Кастором и Полидевком.

37

Афина-Паллада, вечно девственная богиня мудрости, исполнительница воли и замыслов своего отца Зевса, его мысль, осуществленная в действии; Великая богиня, известная в архаической мифологии как родительница и губительница всего живого; «Градозащитница» Афин, Аргоса, Мегары, Спарты. Софисты – «учителя мудрости» – основали духовно-воспитательное и философское течение в античной Греции V-IV вв. до н.э., основной характеристикой которого было неразрывное единство теоретических знаний с практической жизнью.

38

Дионис, достигнув зрелости, разыскал мать в подземном царстве, после чего Семела была перенесена на Олимп. Имя Семела фригийского происхождения и означает «земля». Возможно, она тоже была богиней земли.

39

Полноправные граждане Спарты, спартиаты, были крайне немногочисленны по сравнению с местными жителями, превращенными в бесправных рабов-илотов или в формально свободных, однако не имевших гражданских прав периэков, жителей соседних городов. Спартиаты, спартанские воины-землевладельцы, не имели права заниматься какой-либо производительной деятельностью, так что их земельные наделы обрабатывали илоты.

40

Двенадцать богов – круг олимпийских богов во главе с Зевсом, шесть пар: Зевс – Гера, Посейдон – Деметра, Аполлон – Артемида, Арес – Афродита, Гермес – Афина, Гефест – Гестия.

41

Гермес, на фетишистскую древность которого указывает его имя, которое, видимо, происходит от древнегреческого слова «герма» – груда камней или каменный столб, какими отмечались в древности места погребений. Они также служили путевыми знаками.

42

Дионис. Рожденный погибающей в огне Семелой, слабый и нежизнеспособный младенец был зашит его отцом Зевсом в бедро и рожден им впоследствии из этого бедра.

43

Кердон имеет в виду Гею, которую он отчасти отождествляет с Деметрой.

44

Богиня мрака – Геката, покровительница колдунов и призраков; часто отождествляется с Артемидой и Селеной.

45

Пифия – жрица-прорицательница в храме Аполлона в Дельфах. Сидя на треножнике, вдохновляемая Аполлоном и в состоянии экстаза. Пифия сообщала предсказания, которые поэт переводил в стихотворную форму. Пифийские игры устраивались близ Дельф в честь Аполлона, который учредил их, убив змея Пифона.

46

На страницу:
7 из 8