Приключения кота Елисея

Наконец, Григорий завершил свое облачение и, преувеличенно выпрямившись, предстал пред очи кота.

– Ну что ж, – волосы парня были тщательно прилизаны на косой пробор, ботинки сверкали, костюм сидел весьма неплохо, но вот раз – и один непослушный чуб отделился от затылка и задорно навис над излучающем деловитость обликом человека.

Не говоря ни слова, Елисей вскочил на комод, оттуда – на вешалку и, осторожно потянувшись, пригладил когтистой лапкой непослушный локон.

– Вот теперь неплохо, – ответил он, и вернулся на пол. Парень, вытаращив глаза, посмотрел на кота, исполнившего свои манипуляции, и подхватил свой портфель, открыл дверь и оглянулся на кота.

– Ты останешься внутри, или хочешь побродить? – неуверенно спросил он.

– Поброжу, пожалуй, – Елисей надеялся, что голос его был человека уверенным и чуть развязным, будто для него не в новинку становиться новеньким и вливаться в коллектив. Однако Григорий, занятый своими мыслями, только лишь кивнул, и приглашающе распахнул дверь пошире.

– Я вернусь часов в шесть вечера. Не замерзни и не влезай в вонючие лужи, еще не хватало тебя мыть каждый день, – несмотря на волнение, глаза, так понравившиеся коту, весело улыбались, а морщинки, которым он так завидовал, вновь подтвердили искренность улыбки. Елисей мяукнул вслух в ответ, и гордо вышел на лестничную клетку, задрав хвост.

Вот, наконец, и двор. Сейчас он был заполнен людьми – первое сентября, вспомнил он, и вскочил на одну из центральных скамеек. Махнул лапой спешащему Григорию, и начал наблюдение.

Основной поток нарядных детей уже схлынул, тут и там лежали сломанные веточки цветов из учительских букетов и оторванные ленточки. Небо вновь заволокло облаками и тучами, и шелест деревьев, явно высоких и старых, доносился до гулкого двора. Одетые в серые и коричневые пальто люди здорово гармонировали с яркостью окружающих листьев и теплого цвета травы, ярко выделяясь своей графичностью на ее фоне.

– Что, сидишь? – услышал вдруг Елисей и с удивлением обернулся. Далеко не все коты желали мыслить по-человечьи, старались уподобляться настоящим диким котам из далеких стран, и потому услышать вполне себе человеческий голос у себя в голове было поразительно.

– Сижу, любуюсь, – дружелюбно, хотя и с волнением отозвался он. Позитив – вот что помогает стать если не своим в доску парнем, то хотя бы добрым знакомым, а вовсе не показное высокомерие. – Я Елисей, приехал всего-то лишь вчера. А ты?

– А меня зовут Синичка, – огромных размеров пушистый кот, невозможно серо-дымчатого цвета с белым пузцом, лениво подошел к скамье и вскочил на нее. – Не спрашивай, с чего вдруг такое странное имя. Скорее я похож на бульдозер, – волшебный кот ухмыльнулся величаво, и Елисей выдохнул с огромным облегчением. Если новый знакомый шутит про себя, значит, самоирония ему не чужда, и у них уже есть общие точки соприкосновения.

– А по-моему, имя замечательное. Главное, что мелодичное, и помогает подтолкнуть разговор в веселом направлении, – Елисей подмигнул глазом, внутри дрожа от волнения. Смех смехом, но вдруг этот Синичка из тех, кто не любит когда с ним не соглашаются?

К счастью, Синичка благосклонно кивнул, и поудобнее уселся рядом.

– У нас здесь не слишком большая компания, – начал он. Елисей был рад, что новый знакомый взял над ним своеобразное шефство, и настроился на вдумчивое слушанье. – Погода, сам знаешь, не способствует, – подмигнул его пушистый знакомец, и выразительно махнул лапой. – Хотя откуда тебе знать, ты еще не видал местные холода, – и блеснул глазами. Елисей подавил в себе желание фыркнуть: видимо, Синичка очень любил производить впечатление, а портить с такими отношения – овчинка стоить выделки не будет.

– Ну, авось, доживу и до холодов. А как оно тут бывает, расскажи? – проявил интерес наш герой, и со спокойным довольством отметил, что Синичке его реакция пришлась по вкусу.

– Что ж, через месяц скорее всего выпадет первый снег, – начал он с толком и расстановкой, – весь двор станет мокрым и белым. Мой человек, Лидия Семеновна, будет возмущаться, если я буду следить по полу нашего жилья, так что я обычно ее особо не беспокою и отсиживаюсь дома. Да и тебе советую – ветра будут сильные, удовольствия гулять во дворе маловато. К середине ноября снег уже будет лежать постоянно, и тогда побродить в свое удовольствие еще возможно. Да недолго – как грянет декабрь, мороз покрепчает, и все, о чем будет думаться – лишь греться у батареи. Только самые отчаянные шатаются вне подъездов, бегают очертя голову о котельной, а потом чумазые бегают от своих людей, – со смаком повествовал Синичка.

– Ну что ты ему рассказываешь небылицы, – мелодичный голос раздался вдруг, и перед Елисеем появилась обладательница тех самых зеленых глаз, которых он чуть испугался накануне.

– Я Кира, живу у Наденьки, – сообщила кошка. Она была худа, но не болезненно, а уши ее были такими большими, что Елисей невольно залюбовался. Рыже-красная шерстка ее была гладка и покрыта хитрым узором. Видимо, его пристальное внимание не ускользнуло от новых приятелей: Синичка фыркнул.

– Вообще-то, звать ее Кларисса Аннета, она из тех детишек с родословной, – сообщил он, кивнув на красавицу.

– Очень приятно, я Елисей, – только и нашелся наш кот, отчаянно кляня себя за отсутствие красноречия и неумения произвести впечатление на представительниц прекрасного пола.

– Ты не смущайся, – деловито произнесла Кира, и отчаянно зевнула. – Я только пришла, а мне уже скучно. Может, прогуляемся? – и кошечка хитро подмигнула. В душе Елисея отчаянно боролись желание произвести на нее впечатление – и волнение перед большим новым миром. В конце концов, даже в Н. он нечасто выходил за пределы своего двора, опасаясь машин, свирепых дворняг и прочих проблем. Но сейчас он видел, как Синичка с ленцой поднимается и с интересом смотрит на него. Поэтому решение было принято.

– Конечно, идемте. Но только знайте, что я ужасно боюсь, так что всецело рассчитываю на вас, – Елисей надеялся, что его ослепительная улыбка придаст согласию нужный оттенок, и не прогадал: Кира расхохоталась.

– Да уж, ты явно не мачо! Но очевидно разумный товарищ, – она подмигнула ему. – Не беспокойся, сегодня прогуляемся только до ближайшего сквера, покажем тебе достопримечательности. А визиты в более отдаленные локации оставим на будущее – вдруг пугливость тебя оставит? – и трое котов, дымчатый, рыжая и трехцветный, бочком к бочку мягко засеменили по тропинке, ведущей через двор, навстречу новым впечатлениям.

Приключение третье, в котором мы узнаем больше о новых приятелях и разгадываем ботанические тайны

Елисей привык к дороге, шумевшей за пределами двора в городе Н., поэтому не был ни сколько удивлен шуршащим шинам, чем очевидно заслужил дополнительные баллы в глазах Синички, который с легким превосходством поглядывал на притихшего кота. Елисей и впрямь стушевался: не сказать, что у него совсем не было подружек, но и чрезвычайной популярностью он не пользовался, тем самым не выработав навыка очарования прелестных девушек. Елисей хмыкнул про себя: человеческие дамы вне всякого сомнения любили его и погладить, и прикормить, но никаких особых навыков это с его стороны и не требовало. А как, скажите на милость, понравиться такой… такой невыносимо породистой и симпатичной кошке, как Кира? У него нет не то чтобы генеалогического древа, а даже самой захудалой бумажке о рождении и даже прививках. Наш кот поежился от неприятного воспоминания, как его кололи в загривок какими-то особыми уколами после неудачной переделки в соседнем дворе.

– Что, уже напугался? – вальяжный голос Синички заставил очнуться от воспоминаний. «Дурацкая привычка – размышлять о своем, будучи в компании,» – обругал он сам себя и покосился на Киру.

– А то! Новый город, новые лица, новые морды, – через силу ухмыльнулся он, кивнув на рекламный плакат верблюжьей фермы.

Верблюд на изображении никак не среагировал, и троица продолжила свой путь. Елисей тихонько вздохнул. Такие приключения всегда его немного смущали, и переставляя лапу за лапой, он думал, как бы чего не вышло. «Перестраховщик,» – так он думал про себя, стараясь не слишком заметно вздрагивать от каждого нового шороха.

Как и многие, Елисей подумывал о том, как здорово бы было быть звездой компании, самым ярким котом в любой уличной банде. Ему всегда доставляло удовольствие, и что уж там, зависть, наблюдать за такими вот выделяющимися личностями. Однако он сам зачастую стеснялся проявлять себя, ведь взялся за гуж, и вот уже ты и не дюж – поэтому ввязываясь в какие-то приключения, он зачастую шел второй скрипкой. Сейчас же, переехав по воле случая с Григорием, Елисею казалось, что вот он – шанс, который выпадает каждому, кто хотел бы изменить свое положение в обществе. Никто его не знал, и он мог лепить свой внешний облик чуть ли не с нуля, мог казаться смешным и веселым балагуром – но почему-то при взгляде на Киру вся решимость куда-то улетучивалась, а уши начинали подрагивать. «Ох уж эти девчонки,» – подумалось ему.

– Земля вызывает котана, – насмешливый голос Синички вновь раздался над ухом, и Елисей чуть не подпрыгнул на месте и растерянно улыбнулся. – Ну и что ты завис?

Ах какой это был замечательный шанс искрометно пошутить, а может быть, и приплести комплимент Кире, но Елисей чуть стушевался, и потому повел ушами.

– Да так, иду, думаю о жизни, о прошедших годах, – неловко улыбнулся.

– Ну-ну, – кошка зевнула и махнула хвостом, – Вот так задумаешься, и попадешь в лапы ужасного монстра, будешь знать.

– Монстра? – от удивления Елисей даже и забыл о смущении. – Не то чтобы я верил всему подряд, но звучит это страшно интересно!

– Легенды гласят, – Синичка вышел чуть вперед, приглашая компанию последовать за ним сквозь дырку в заборе, – что какой-то сумасшедший ученый решил раскормить коров, и вывел это гадкое растение, росточки которого извиваются, словно щупальцы пришельца, ими он хватает жертву, и затягивает в свою обжигающую кислотными испарениями пасть, и…

– Глупости болтаешь, Синичка, – Кира облизнулась. – Монстр не живой, а вполне себе недвижимый. Но ужасно коварный – поговаривают, что он питается забредшими на пустырь животными и птицами. Лично я уже сто лет как не видала Мишаню, а он летает очень высоко!

– Позвольте-ка, -Елисей семенил последним в их шеренге, по сторонам от него шелестела засыхающая трава, – А куда мы сейчас направляемся? Вы, кажется, говорили о сквере?

Кира хитро усмехнулась.

– На пустырь, конечно, – Кира обернулась назад, и пристально, со смешинкой, посмотрела на нашего героя, – Ты ведь не струсил?

Синичка, не особо прислушивающийся к разговору, бодро семенил вперед. Елисею было слегка любопытно, не без этого, но и легкий страх присутствовал. В россказни о монстрах он не особо верил, но вот уличные псы, которые любили резвиться на пустырях, вредные осы, которые зачастую устраивали свои гнезда вдали от шума дорог, его весьма беспокоили. Конечно, он мог бы уйти, но что бы тогда подумали о нем? И самое главное, что бы тогда подумал он сам о себе?

– Конечно, струсил, – Елисей вздохнул, решив применить свой любимый прием, в очередной раз выдавая за ложь самую что ни на есть чистосердечную правду, – Но под защитой таких храбрых ребят мне ведь нечего бояться, правда? – и улыбнувшись, махнул лапой.

Кира расхохоталась.

– Это мне нравится! Наверное, впервые встреченный мною кот не боится признаться в том, что он не совсем уж и герой, – и поспешила вслед за Синичкой.

Тропинка теперь вела вдаль от серых и бежевых панельных домов, и шелест травы, казалось, окружал со всех сторон. Чуткий нюх Елисея улавливал топот убегавших мышей, и хотелось бы сесть, прислушаться, и схватить какую-то из них, но живот намекал, что он не очень-то и голоден, да и умение Киры и Синички контролировать свои инстинкты не позволяло Елисею дать себе волю.

«Казалось бы, каждый из нас – свободный кот,» – рассуждал он, перепрыгивая через небольшие кочки и грязные лужицы, – «Делай что хочешь! Но вот я уже в компании, и уже ограничиваю себя в действиях. Вот так и работает общество,» – на хвост чуть было не прицепился репей, но Елисей в последний момент смог вильнуть в сторону.

Он прекрасно понимал, что сейчас их вереница занята мыслями о самих себе. Редкая душа думает о других, и то – зачастую в эгоистичном контексте. Но страстное желание влиться, соответствовать нормам не позволяет раскрыться на всю катушку, и поэтому Елисей продолжал идти за хвостом Киры, отставив мысли о возвращении в уютный двор или охоте на мышей на задний план.

Отвлеченный на свои размышления, он чуть было не пропустил момент, когда в шелест травы вмешались новые звуки – чуть скрежещущие, полые и явно издаваемые чем-то очень большим.

– А что.. Что это? – от долго молчания горло чуть пересохло, от чего интонация получилась напуганно-мяукающей

– А это, друг мой, тот самый монстр, – Синичка развернулся, и чуть снисходительно посмотрел на Елисея, – хочу представить тебе – Борщевик!

А посмотреть было на что. Гигантские, уносящиеся в небо стволы невиданного растения уносились в небо, венчаясь крупными созвездиями с семенами. Елисей склонил голову на бок. Что-то эти растения ему напоминали.

– Постойте-ка, – он подошел чуть ближе и поднес было лапу к желтеющему стволу, но отдернул, – это что, укроп? Как во дворе?

Была у него парочка постыдных воспоминаний, когда он, будучи подростком, врывался, привлеченный ароматами печеного мяса, на кухню какой-нибудь солидной особы, а та, за неимением более предпочтительных предметов, гоняла его к двери пучком полувысушенного укропа, от чего в шубке запутывались его чересчур ароматные желтые семена. Пренеприятнейшее ощущение было – вытаскивать их, и представив, что подобным вот гигантским укропом его будет гонять какая-нибудь поразительных размеров дама, Елисей прыснул от смеха.

– Вовсе не укроп, – Синичка укоризненно посмотрел на Елисея и, внимательно оглядев землю, присел. – Эта гадость очень опасна, – в подтверждение его слов, хвост кота начал ходить ходуном.

– Но ведь он не хватает всех подряд своими ростками, так ведь? – все еще продолжая улыбаться, Елисей обошел толстый ствол. Так и тянуло врезать ему лапой, чтобы проверить – полый он, или же сочный и мясистый, как заправское чудовище.

– Нет, не хватает, – вздохнула Кира, подойдя к Елисею, – Но стоит его коснуться, как на нежной коже проступают жуткие ожоги. А если сок попадет в глаза, то запросто можно ослепнуть.

– Неужели это правда? – с недоверием взглянул он на кошку, даже отступая на пару шагов назад. – Выглядит оно конечно не особо привлекательно, но…

– К сожалению, да, – Кира махнула хвостом, словно приглашая оглядеть пустырь, где то тут, то там торчали грандиозные маковки растения. – Сейчас он уже не так опасен, но в пору цветения много человеческих детей страдает каждое лето. Несмотря на все предостережения, они хватают листья и стебель для своих непонятных игр, а потом спустя пару часов с ревом бегут домой, ведь на них уже и смотреть страшно – все в волдырях, зудит, болит и чешется, – Елисея передернуло.

– А почему же не выкосят все это дело, раз человеческие дети жалятся и не могут запомнить, что эта мерзость опасна? – заинтересовался он вдруг.

– А некому, – зевнула Кира, и мечтательно посмотрела вдаль. – Говорят, раньше ему не давали спуску, ведь все что было не в лесу засевалось этими всякими растениями, которые люди вечно употребляют в пищу, а теперь поля и засевать-то некому, вот и расплодилась всякая эта дрянь, – она фыркнула.

– Но как же местные коты? – обеспокоенно спросил Елисей. Уж кому-кому, а котятам он точно не желал зла, и помнил, как тяжело бывало их остановить в их невообразимо подвижных играх.

– Всех новеньких, – Кира с доброый усмешкой вперила в него свой взгляд, от чего Елисей вновь поблагодарил всех богов, что уродился не лысым котом-сфинксом, ведь его алые щеки выдали бы его с головой, – мы обязательно водим на пустырь и знакомим. Нет-нет, никакой дичи с посвящением и травмами! Летом борщевик еще и распространяет такой неприятный запах, что даже люди с их ограниченным обонянием ощущают, а нас так и вовсе чуть не выворачивает от него. Главное берегись, видишь кого-то с борщевиком в руках – беги скорее прочь, мало ли кому придет в голову погонять уличных.

– Но мы ведь не уличные больше? – оговорился Елисей, представив такую неприятную картину.

– Сам знаешь, люди порой очень непонятные. Хотя, признаться, – Кира поднялась и пригласила пойти обратно по тропинке за ней, – Если Наденька увидит, что за мной кто-то гонится, не поздоровится уже ему.

Наша компания не спеша двинулась прочь с пустыря. Елисей вздохнул. Он не был уверен, что Григорий начнет защищать честь и достоинство своего новоприобретенного кота – скорее засядет, глядя в компьютер, и может ничего и не заметит.

– А что у вас еще опасного завалялось? – с плохо скрываемым волнением поинтересовался Елисей, не забывая оглядываться по сторонам. Монстры монстрами, а собак еще никто не отменял.

– Да в целом то и ничего, – Синичка с удовольствием осмотрел свои упитанные бока, на которых не осталось ни щепок, ни каких-то листьев с пустыря, и нырнул под забор. – Город уже знатно расширился, и из леса редко кто заходит. Хотя есть слушок, что иногда может лось забрести, или там волки, – начал со смаком перечислять он, – бывает, лисицы, крупные птицы. Медведи, конечно, обходят стороной, да и то, пару лет назад, Лидия Семеновна ворчала, что какой-то медвежий товарищ по весне решил проверить, что вкусного можно найти в городе.

– Болтаешь глупости, – вновь заметила Кира, подходя к Синичке, и лапой смахивая с его уха кокетливо зацепившийся цветочек, – Волков здесь не было, да и лосей. А медведи заходили, да и орлы, говорят, порой летают.

– Не боишься, что тебя схватят и унесут, такую вот симпатичную? – обмирая от страха, решился идти ва-банк Елисей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.