Хора

Богдан несколько раз пытался узнать побольше о своей собеседнице: сколько ей лет, как её настоящее имя, сколько человек ещё есть на лунной станции, как они пережили День Рухнувших небес и последовавшее за этим прекращение полётов между Луной и Землёй. Его собеседница всегда уходила от ответов. Но Богдан не отчаивался. Он принялся сам изучать историю лунной станции, которая в определённый момент истории провозгласила себя самостоятельной Лунной Директорией. По официальной истории Лунная Директория погибла через полвека после Дня Рухнувших небес, но постоянно находились свидетельства того, что какая-то активность на южном полюсе Луны сохраняется. Скептики говорили, что это работают автоматы. Романтики утверждали, что лунари выжили и приспособились к новым условиям. Богдан же точно знал, что на Луне есть люди. По крайней мере, один человек. Возможно, его собеседница была последней из выживших, поэтому она и не хотела говорить о себе как о человеке, а своих соседей не упоминала просто потому, что их не было. Придя к такому выводу, Богдан пообещал своей незримой подруге и наставнице, что непременно найдёт способ добраться до Луны и забрать её на благодатную Землю. Но его Луна в ответ на это лишь тихо смеялась. Богдан и сам понимал, как мало шансов у него осуществить обещание. Да и, кроме того, даже если бы он и оказался на Луне, пережила бы его подруга путь на Землю? Ведь она родилась в крайне низкой гравитации, и ей было бы очень тяжело переносить космические перегрузки и земное тяготение.

Богдан слышал Луну каждую ночь, когда находился под открытым небом, но не каждую ночь мог ответить ей: всё-таки к людям, которые разговаривают сами с собой, окружающие всегда относились настороженно. Поэтому с раннего детства Богдан привык отходить подальше от лагеря или обиталища и общаться с Луной в уединении. Луна сама подсказывала обычно, куда нужно пойти, чтобы не встретиться со случайными слушателями, а также предупреждала, если кто-то вдруг оказывался слишком близко. Поведение Богдана было странным, но он всегда возвращался после часа-другого прогулки под ночным небом, поэтому коллеги-корпораты смотрели на это просто как на небольшое чудачество. Сам же Богдан объяснял это тем, что без ночной прогулки не может уснуть.

Луна расспрашивала Богдана о прошедшем дне, просила описать места, которые он видел, его ощущения, эмоции, встретившиеся ему за день вкусы и запахи. Сама Луна порой начинала рассказывать ему об истории того или иного города или страны, и каждый раз Богдан с большим интересом слушал. Как-то раз Богдан обмолвился о том, что завёл отношения с девушкой из отдела логистики, и Луна тут же засыпала его таким обилием вопросов сугубо личного характера, что заставила Богдана покраснеть. После этого Богдан решил никогда не упоминать при ней о своей личной жизни. Конечно, бывали случаи, когда он оказывался с девушками под открытым небом при Луне, но его Луна в такие моменты тактично молчала. Богдан боялся, что Луна будет ревновать его к другим девушкам, но похоже, что она и их тоже рассматривала лишь как часть его каждодневных историй. Богдан же никогда и никому этого не говорил, но его единственной и подлинной любовью была недосягаемая Луна.

– Когда-нибудь мы непременно встретимся, – проговорил Богдан, глядя на серебристый диск спутника в небе. Луна в ответ рассмеялась серебряными колокольчиками.

– Мне нравится твой смех, Луна.

– Я рада, Богдан.

– Я непременно найду способ добраться к тебе. И ничто-ничто меня не остановит.

– Ты очень целеустремлённый молодой человек.

– Да, и разве не поэтому я стал твоим кавалером?

Луна вновь рассмеялась.

– Именно поэтому, Богдан. Но тебе пора возвращаться.

– Час прошёл?

– Да.

– Час – это так мало…

– У нас ещё вся жизнь впереди, Богдан. Ступай, пока тебя не начали искать.

Богдан вздохнул, поднялся и направился к лагерю Корпорации.

В Доме Лишбоа даже в это время продолжался праздник. Ворота Дома были открыты, из них лился яркий свет, звучала музыка, доносились какие-то радостные возгласы. Охранников крайне редко пускали на территорию Домов, только в составе церемониального сопровождения. Поэтому Богдан и его коллеги разместились в шатрах на внешней границе лагеря Корпорации. Со стороны лагерь выглядел как беззащитный палаточный городок, но на деле это было совсем не так. Всё пространство на несколько километров вокруг просматривалось скрытыми компактными радарами, в воздухе летали беспилотники наблюдения, и подобраться к лагерю незамеченными было бы невозможно. Норги об этом, разумеется, знали, и потому предпочитали нападать на караваны только пока те на марше и только из хорошо подготовленной засады.

Оказавшись в своём шатре, Богдан достал из личных вещей тубус и извлёк из него старомодную бумажную карту. Он разложил её прямо на койке и взглянул на отмеченные точки. Богдан вздохнул. Он и так знал, что увидит. Он помнил точное расположение каждого космодрома планеты Земля, и конечно же, прекрасно знал, что в Африке нет ни одного. Но раз за разом он снова и снова разворачивал эту карту, словно надеясь, что на ней появятся какие-то новые, доселе незамеченные пункты.

Да и вообще ныне на Земле не было ни одного работающего космодрома. Во что превратились старые – это было большой загадкой. Богдан давно имел в голове чёткий план, что как только они с караваном будут проходить где-то поблизости от космодрома, он непременно сбежит, чтобы его посмотреть. Но такой случай никак не выдавался.

Богдан даже точно знал, где он хочет оказаться больше всего. Посреди среднеазиатских пустынь гордо расположился Космоград, выросший из города Байконур, где в стародавние времена появился первый в мире космодром. Поговаривали, что именно этот космодром сохранился в достаточно хорошем состоянии, поскольку во времена всеобщего хаоса расквартированные там воинские части пресекли разграбления, обеспечили порядок и достаточно мягкий переход от мира государств к миру Домов. Попасть туда было непросто. Каждый раз, завершая очередную торговую миссию, Богдан надеялся, что в следующий раз его распределят на маршрут до Космограда, ну или хотя бы куда-то в Среднюю Азию, откуда уже можно будет добраться и до заветного космодрома. Но принципы распределения охранников оставались загадкой для него, и, хотя он неоднократно заявлял менеджеру о своём желании, ничего в этом отношении не менялось.

Снова вздохнув, Богдан свернул карту и убрал её в тубус. После чего вновь вышел на улицу и поднял взгляд на звёздное небо. Луна молчала. Их час общения давно прошёл. Правила сложились как-то сами собой давным-давно, и никто из них не пытался их нарушить.

Богдан знал о космических путешествиях столь много, сколь вообще мог знать человек его века. Он изучил на эту тему всё, что можно было найти в базе Корпорации. И он прекрасно понимал, что в одиночку вряд ли сможет запустить ракету, даже если найдёт её в целости и сохранности. Ему нужны были грамотные соратники. Поэтому, хочешь не хочешь, а всё дороги вели в город под названием Космоград.

Несколько раз он спрашивал у своей Луны совета, как лучше добраться до какого-нибудь космодрома и какому из них вообще лучше уделить внимание. Луна-то уже точно лучше видела с небес, какие сохранились. Но Луна каждый раз просила Богдана не тратить на это время. Богдан делал вид, что слушал. А на деле же продолжал строить планы, которые должны были привести его в космос.

И сейчас, собираясь спать, Богдан думал о том же самом. О маршруте, в конце которого сиял хромированной сталью Космоград. Конечно, это был билет в один конец. Единожды сбежав, он не смог бы после этого вернуться в Корпорацию. Но Богдан не боялся этого. Всегда можно было бы наняться конрабом9 к какому-нибудь из Домов, ну а в самом крайнем случае, стать наёмником общины норгов. Уж с его-то знаниями и военной подготовкой он вполне бы сумел это сделать. Или вовсе остаться на Луне. Каждый из вариантов был по-своему неплох.

Он не мог сказать ни единого плохого слова о Корпорации, которая его вырастила и сделала нормальным человеком. Он не мог назвать свою жизнь в Корпорации плохой. Но та цель, которую он поставил перед собой, не нашла бы понимания у высших чинов Корпорации. Богдан прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Корпорация не любила эгоистичных мотивов. Каждый сотрудник служил Корпорации, а Корпорация служила человечеству. Богдан не так много общался с жителями Домов, но их отношение было видно очень хорошо. Все они боялись Корпорации и постоянно ожидали от неё какого-то подвоха. Правда же была в том, что только благодаря Корпорации и выживали Дома.

Что ж, мир всегда был во многом несправедлив. Богдана это тревожило мало, поскольку он хорошо понимал границы своих возможностей и никогда не пытался помочь всем и сразу. Да и как можно помогать всем и сразу, когда тебя ждёт твоя Луна? Богдан вновь поднял взор на серебряный диск в небе.

– Я обязательно приду, – прошептал он. – Обязательно!

После чего вернулся в шатёр.

10. Гибралтар

Работу охранника Корпорации нельзя было назвать интересной. Обычно она сводилась к обязанности в любую погоду, и в самую жаркую, и в самую холодную, находиться внутри тяжёлого доспеха, ожидая нападения бандитов. Но нападений обычно не случалось. Мало кто желал связываться с непобедимой Корпорацией. Сам Богдан за все свои годы всего три раза действительно попадал в боестолкновения, и каждый раз они заканчивались довольно быстро и бескровно для Корпорации. Это расслабляло. Это заставляло думать, что всё будет хорошо, потому что иначе и быть не может. Богдан понимал, что это иллюзия. Но понимали это и главы Корпорации, которые приказали оснастить все машины и все боевые костюмы огромным количеством следящих и сканирующих устройств.

Богдан часто сравнивал самого себя с танком. Только если раньше экипаж танка состоял и трёх-пяти человек, то теперь каждому можно было выдать по индивидуальному панцирю. Боец Корпорации мог в одиночку разгромить отряд норгов человек в десять, а мог на равных бороться с самым настоящим танком из эпохи Старого мира. Осознание такой мощи дополнительно притупляло чувство опасности. Богдану было известно, что в своё время даже предлагалось лишить охранников столь совершенных боевых костюмов, чтобы они не расслаблялись на дежурстве. Но такое решение всё же не было принято.

Впрочем, расслабленным своё состояние Богдан назвать не мог. Сидеть внутри броневой скорлупы, пусть даже самой совершенной, с поддерживающими искусственными мышцами, с системой кондиционирования было столь же увлекательно, как сидеть в бочке. Периодически возникало желание сбросить с тебя этот проклятый костюм и пройтись по зелёной траве своими настоящими ногами. Снять шлем с кучей фильтров и вдохнуть полной грудью тот воздух, что присущ этому миру. Но правила были строги. Во время дежурства даже не думай снимать доспех или какую-то из его частей.

Богдан ехал, по пояс высунувшись из потолочного люка машины охранения и постоянно глядя по сторонам. Он не чувствовал встречного потока воздуха, но жаркое солнце давало о себе знать даже не смотря на систему охлаждения. Температура внутри доспеха медленно, но верно повышалась. Отвод тепла был давней больной темой индивидуальных боевых костюмов, в первую очередь потому, что нужно было соблюдать термическую маскировку и не оставлять после себя шлейф разогретого воздуха. Нельзя было заранее знать, есть ли у норгов тепловизоры, но Корпорация ставила безопасность превыше всего. Так что, чтобы не перегреваться сильно, охранники высовывались наружу по очереди. Правила требовали проводить периодическое визуальное наблюдение, даже не принимая во внимание ту кучу датчиков и сканеров повсюду.

Караван Корпорации, нагруженный товарами из Дома Лишбоа (в основном, алкогольными напитками), направлялся к Гибралтару, где располагалась одна из немногих открытых для посторонних глаз корпоративная база. Путь каравана пролегал по самому краю Европы. В этих местах не было серьёзных движений народов после того, как рухнули небеса, поэтому города в этих краях в основном неплохо сохранились. Но видеть их служащим Корпорации доводилось лишь издалека. Только сотрудники Департамента археологии посещали руины прошлого мира. Самая же большая древность, которую доводилось видеть другим сотрудникам – это остатки автомобильных дорог. Впрочем, транспорт Корпорации не нуждался в дорогах, да по дорогам перемещаться было и небезопасно – слишком очевидное место для того, чтобы устроить там засаду.

Час за часом, солнце клонилось к закату. Караваны обычно перемещались днём, с наступлением темноты становясь лагерем. Машины охранения быстро трансформировались в огневые точки, окружая кольцом самое ценное – грузы, которые ждали в Домах. Но расстояние от Дома Лишбоа до Гибралтара было как раз такое, чтобы преодолеть его к наступлению ночи. Богдан никак не мог дождаться момента, когда же они прибудут к корпоративной базе, поскольку именно там охранник мог, наконец, сбросить с себя на несколько часов служебные обязанности и просто отдохнуть. Базы сторожили другие.

Последние минуты пути тянулись особенно томительно, но вот на горизонте показались огни базы, выглядевшей подобно форту девятнадцатого века постройки. Богдан никогда прежде не был на этой базе, но он знал, что именно эта база – одна из самых живописных. Здесь было тёплое море, а со смотровых площадок открывался вид на Гибралтарскую скалу и сам полуостров. Полуостров ныне был практически полностью очищен он строений, если не считать некоторого количества охранных пунктов и станцию наблюдения на самой скале. Отсюда пролегал кратчайший морской путь в Африку, поэтому Корпорация обустроила в этом месте один из крупнейших в мире портов.

Охранники Корпорации редко приобщались к благам цивилизации, большую часть жизни проводя в пути и в палаточных лагерях, но базы, подобные этой, позволяли им на короткое время окунуться в круговорот разгульной жизни. Всё было оплачено заранее (за исключением казино и азартных игр) и доступно по корпоративной карте. Однако Богдана сегодня интересовали не казино, не изысканные рестораны и не робобордели с развратными гиноидами – его интересовала возможность забраться на скалу и поговорить оттуда с Луной, глядя на простирающееся перед ним море.

Когда караван расквартировался на базе, Богдан ради приличия посетил с сослуживцами ресторан средиземноморской кухни, выпил пару стаканов пива, после чего покинул шумную компанию, уже готовую отправляться на поиски дальнейших приключений. Конечно, он вёл себя странно. Но все в общем-то знали, что он приёмыш из семьи норгов, а потому к его причудам относились как к наследию тяжелого детства. Богдан сам, впрочем, никакого тяжелого детства не помнил. Покуда он жил с родителями, он был ещё слишком мал, а с тех пор, как его передали Корпорации, он не знал нужды и лишений. Тем не менее, ломать выгодный для себя образ в глазах окружающих он не спешил.

Богдан нарушил сразу несколько правил Корпорации, когда покинул базу и, перебравшись через перешеек, принялся взбираться на скалу. Здесь были размещены станции наблюдения, и Богдана вообще-то в любой момент остановить и отправить назад. Богдан был более чем уверен, что его движение заметили, и готовился включить всё своё обаяние, чтобы не быть изгнанным из этих приятных и красивых мест. Но по удивительному стечению обстоятельств, никто не остановил и не окликнул его.

Меж тем ночь вступила в свои права. Богдан забрался на самую макушку Гибралтарской скалы и уселся там прямо на камень. Отсюда открывался прекрасный вид на пляж и на саму сияющую ночными огнями базу. Но самое главное – на сияющую в небе полную Луну, украшающую дорожкой серебристого цвета Средиземное море.

– Ты слышишь меня, Луна? – воззвал Богдан.

– Да, Богдан. Слышу и вижу, – отозвался приятный и такой желанный голос.

– Видишь, в каком я интересном месте? Это Гибралтар, – Богдан махнул рукой в сторону пролива. – А там – Африка. Завтра утром мы грузимся на корабль и отправляемся туда.

– Это будет увлекательное путешествие, Богдан.

– Конечно, иначе не может и быть. Мне лишь жаль, что ты не можешь всего этого увидеть.

– О, поверь мне, Богдан, я вижу достаточно, – Луна негромко, и как показалось Богдану, с грустью, рассмеялась. – Но я могу только видеть. Не чувствовать. Море – как оно пахнет? На что это похоже?

– Море не похоже ни на что, – ответил Богдан, задумавшись. – Я не знаю, как это описать. Говорят, оно пахнет йодом. Йодом и прелыми водорослями. Я не знаю. Я никогда не нюхал йод. Я его и не видел-то никогда. Но когда ты чувствуешь запах моря, ты понимаешь, что это именно он, и его ни с чем нельзя спутать.

– Что ты чувствуешь, когда слышишь запах моря?

– Спокойствие, должно быть. Умиротворение. Это запах, который обещает хороший отдых, – Богдан поглядел на людей, купающихся в ночном море. – Многие любят купаться. Находят себе пару и идут на пляж. Или купаются в одиночестве. Но море прямо требует того, чтобы ты был не одинок.

– Ты не хотел бы присоединиться к своим друзьям? – осторожно предложила Луна. – Мы можем поговорить в любой другой день.

– Нет, моя дорогая, я хочу провести эту ночь именно с тобой, – Богдан улыбнулся. – Здесь, на берегу легендарного Средиземного моря. Я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь здесь во плоти. Я думаю, тебе очень понравится море.

– Богдан, Богдан… Разве тебе недостаточно нашего общения?

– Нет, моя Луна, недостаточно. Я хочу, чтобы ты была рядом.

– Я всегда рядом.

– Я говорю не об этом. Я хочу иметь возможность обнять тебя.

– С этим, боюсь, у нас будут определённые трудности, – Луна нежно засмеялась.

– На то мы и люди, чтобы преодолевать трудности. Чтобы сначала их себе делать, а потом преодолевать. Но за тысячи лет мы прекрасно этому научились, можешь мне поверить.

– Хорошо, Богдан, я верю тебе. Расскажи мне о ветре. Какой он?

– Тёплый. Ты, наверное, никогда не ощущала ветра. Это как лёгкое давление на кожу. Не знаю даже. Ты всегда спрашиваешь о таких простых вещах, что я не могу выразить их словами. Ветер бывает разный, бывает пронизывающий, бывает охлаждающий, а сегодня здесь очень приятный тёплый ветер.

– Нет, я никогда не ощущала ветра, – подтвердила Луна.

– А может, у вас там есть кондиционеры или вентиляторы? Они тоже дуют.

– Дуют, но я думаю, ветер – это что-то другое.

– Да, ты права. Конечно другое. Особенно сегодня. Особенно здесь.

– А ты купался сегодня?

– Нет, не купался. Я решил сначала поговорить с тобой, а потом уже спуститься к морю.

– А я думала, ты расскажешь мне, каково это – купаться.

– Расскажу, обязательно расскажу. Но завтра.

– Завтра ощущения уже забудутся.

– Не забудутся. Я очень хорошо их запомню, обещаю. Ты же знаешь, у меня отличная память.

– Да, Богдан, знаю. Но меня всегда удивляла память ощущений. Это ведь не слова, не образы. Как мы это запоминаем?

– Не знаю, моя Луна. Это тебе надо было бы к психологу обратиться. Но я бы приревновал! – в полушутку предупредил Богдан.

– Я знаю. Но я выбрала именно тебя.

– Я самый счастливый человек на свете, моя Луна!

– Я рада это слышать, – проговорила Луна, и Богдану показалось, что она улыбается.

На следующее утро караван Богдана в полном составе погрузился на большое грузовое судно, и, в сопровождении нескольких сторожевых катеров, отправился в Африку. В этой части Средиземного моря можно было не опасаться пиратов. Корпорация хорошо отслеживала всё водное пространство в радиусе нескольких сотен морских миль, как за счёт станции на Гибралтаре, так и за счёт скрытых стационарных точек наблюдения и беспилотников с иминами. Охранникам корпорации теперь нечего было делать ближайшие два дня, да и вообще был большой вопрос, надо ли отправлять охранников из одного порта в другой, ведь сухопутный путь им теперь не предстоял. Но Богдан слышал, что на Дом Карфаген периодически нападают норги из глубин Африканского континента, поэтому любые руки, способные держать оружие, были в цене.

«Чем же заниматься, когда нечем заняться?» – задавался вопросом Богдан. Можно было просто выйти на палубу и наслаждаться круизом. Но такого решения хватило бы часа на два, а потом стало бы невыразимо скучно. Вглядываться вдаль, выискивая возможные свидетельства угрозы, тоже было совершенно бессмысленно – вот тут автоматика справилась бы куда быстрее и надёжнее. При путешествии по суше охранники хотя бы всегда были заняты какими-то задачами, пусть на деле и бессмысленными. В море же им делать было совершенно нечего.

Впрочем, в путешествии по морю был тот плюс, что не надо было надевать на себя боевые доспехи. Во время морской битвы от них не было бы никакого толку, а в случае катастрофы доспехи лишь гарантированно утащили бы своих владельцев ко дну. Поэтому сейчас Богдан мог в шортах и безрукавке сидеть на палубе за столиком и удивляться стойкости людей прошлого, кто самостоятельно выбирал морские круизы как способ отдыха. Как можно было назвать отдыхом наискучнейшее времяпрепровождение, Богдан не мог себе представить. Наверное, надо было бы спросить об этом Луну, но и она вряд ли бы внесла ясность в этот вопрос.

Поскольку времени было много, а дел – не было вовсе, Богдан решил подумать о том, как бы ему из Дома Карфаген плавно продолжить путь к Космограду. Самый простой и очевидный способ, который приходил ему в голову – это угнать из Дома самолёт. Тогда можно было бы оказаться в пункте назначения уже через несколько часов. Невзирая на последствия. В этом плане был маленький изъян: не факт, что в Доме вообще был самолёт или иной летательный аппарат.

Второй план заключался в том, чтобы постараться прибиться к судну, следующему из Дома куда-нибудь к берегам Ближнего Востока. Богдан слышал, что карфагеняне возродили свои древние традиции и время от времени устраивают экспедиции по Средиземному морю с неясными целями. А ещё там, на другой стороне моря, находился дружественный Дому Карфаген Дом Сидон, и они часто наведывались друг к другу в гости.

Но вот как раз там-то и начиналось самое весёлое. Богдан много времени провёл в библиотеках и информаториях и знал, что Дом Карфаген был одним из самых самостоятельных Домов. В общем-то, благодаря своему флоту, он прекрасно мог обходиться без торгового посредства Корпорации. Другим Домам, расположенным в глубине континента, с этим было сложнее. Но три Дома: Дом Карфаген, Дом Сидон и Дом Венетия, основали Морской союз, и по договорённости с Корпорацией к ним отошёл контроль над всей акваторией Средиземного моря восточнее Сардинии и Корсики. Впрочем, контроль они осуществляли слабо, куда слабее, чем Корпорация, и это означало, что риск нарваться на пиратов в зоне Морского союза был вполне реальным.

Правда, сейчас Богдан не отказался бы от хорошей драки – всё веселее, чем просто сидеть и бездельничать.

Однако в построениях Богдана было множество слабых мест, и он прекрасно видел это. Например, было совершенно неясно, как же добираться из Дома Сидон до Космограда, а путь там светил неблизкий, и пройти его в одиночку было попросту невозможно. Да и побег из Корпорации он планировал где-то в далёком будущем, но никак не через пару дней. Он попросту был не готов действовать так рано. Ведь цена ошибки была крайне высока. Если Богдан сделает ошибку, если сгинет в пути, то и его Луна пропадёт. И это означало, что действовать нужно наверняка, выверяя каждый ход. Увы, Богдан пока вообще не мог сказать, что его действия приближают его к заветной цели. Цель существовала сама по себе, Богдан – отдельно от неё, и он не видел того вектора, где бы они пересекались. Нужны были какие-то радикальные действия для того, чтобы изменить ситуацию, но опять же, тогда он возвращался к вопросу неприемлемого риска…

Впрочем, в голову упорно ничего не приходило, и Богдан решил, что подобные размышления лучше отложить до того момента, как он окажется непосредственно в Доме. Там уже точно можно было бы понять, есть ли поблизости летательные аппараты, и можно ли попасть на корабль. Остаток пути Богдан провёл над картой, прокладывая всевозможные маршруты к своей цели. Область, которую ему предстояло пройти, не изобиловала Домами и в основном была подчинена норгам. С этой неприятностью нужно было что-то делать в случае, если Богдан всё-таки отважится на самостоятельное путешествие. Конечно, лучшим вариантом для него было бы отправиться к Космограду с караваном Корпорации, но опять же, а как попасть в этот караван? Задача выглядела ещё сложнее, чем угнать самолёт у карфагенян.

11. Дом Карфаген

Судно Корпорации прибыло в порт Дома Карфаген рано утром, и сразу же началась высадка. Пусть в этот раз караван прибыл морем, пусть торговля осуществлялась прямо в порту, но правила были правилами: охранники должны были развернуть лагерь перед Домом.

Собственно, это было привычное дело. Богдану наконец-то было чем заняться. Установка шатров и палаток, проверка радарных систем, составление графиков дежурств. Возможно, чуть ли не впервые за всю жизнь все эти меры имели реальный смысл. Налётчики приходили с юга, из пустыни, и непонятно было, как они выживали там. Но они появлялись внезапно, и столь же внезапно уходили назад. Ходили слухи о сложной системе подземных ходов, которые были созданы ещё в эпоху недолгого существования Североафриканской республики. Правившая здесь в те годы военная диктатура проявила все признаки законченной и абсолютно бесполезной перед лицом настоящей опасности паранойи, и она вполне могла осуществить эти титанические проекты. Хотя часть исследователей говорила о том, что здесь строили не катакомбы, а скрытые системы орошения и резервуары с водой, весьма актуальные на фоне резкого изменения климата – такое мнение Богдану тоже встречалось в литературе.