Пик из Эхтера. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том I

Ножки, как девушек, так и замужних женщин, были облачены в узкие высокие сапожки, с каблучками, которые громко цокали по каменной мостовой города, оглашая на всю округу, кто идет рядом. Казалось даже, что чем громче звук, тем привлекательнее была мышка в глазах мужчин. Хотя, что именно привлекало мужчин в подобных особах, Пик не задумывался – так сильно был озадачен предстоящими поисками работы.

На фоне всего этого пестрого великолепия одежда простых работяг, казалась брошенной в канаве протухшей тряпкой.

Пику пришлось немало потрудиться, чтобы не мешать Господам следовать своей дорогой, и ненароком не прикоснуться к их многослойным одеяниям. Ведь тогда его неминуемо ожидала кара, и разбитыми в кровь ладонями палками, всё могло не закончиться. Этот урок он хорошо усвоил еще со времен прохождения учебы в городе. И теперь, дабы не мешать, он всегда держался поближе к центру дороги, где всегда было грязнее и клубилась пыль.

Тем не менее уже привыкнув к притеснениям, Пик не мог не бросать голодные взгляды на продукты, продаваемые здешними торговцами в своих лавках, которые не могли оставить равнодушными ни одного прохожего.

Проходя мимо лавки с хлебными лепешками, пахнувшими ванилью и посыпанными сахаром, Пик чуть не подавился слюной. Затем его внимание быстро привлекла другая лавка. Где за стеклянной витриной, красовались толстые книги в кожаных дорогих переплетах. Думать о том, что одна из них когда-нибудь может станет его, было для простого мышонка несбыточной Мечтой, которая всегда грела ему сердце и душу. Он давно положил глаз на одну из Книг, носившую гордое название: «Механика и Механизмы». Но тяжело вздохнув и оставив позади мечту, Пик продолжил путь.

На левой стороне широкой мостовой, по которой он сейчас шел, держась ближе центра, располагались другие лавки и магазины, еще краше и богаче прежних. Казалось, простому мышонку некуда было деться от всей этой пышности и роскоши, окружающей его со всех сторон.

Дома здесь, разделенные узкими дорожками, выводили на центральные, и те в свою очередь в одну главную. Районы в этой части города были густо застроены. Один дом мог возвышаться над другим пониже, совершенно не мешая ему – как бы дополняя всю эту красоту архитектуры. Возле дороги стояли дома поменьше в два-три этажа, а чуть в глубине кварталов – повыше и роскошнее, образовывая множество кварталов, простирающиеся до самого горизонта.

Вскоре путь сквозь кварталы заметно поднадоел Пику, и он с некой завистью бросал взгляды на тех везунчиков, которым хватило Зерна, чтобы заплатить за проезд на Монорельсовой Карете. Это была Машина, работающая на паровом котле. Она представляла из себя длинную платформу, поднятую от земли. Она покоилась на нескольких железных колесах с желобками посередине, по которым та передвигалась по одному рельсу. Он шел из самой северной точки города, где находилось Депо, и доходил до восточной, где располагались Фабрики и Заводы.

Дабы подняться на неё к ней были приставлены лесенки-ступени. Чтобы держаться во время движения, по всей длине располагались поручни. Мыши, стоя или сидя на небольших сиденьях, в зависимости от цены билета, пустыми глазами смотрели на тех, кто шел по улицам. Обилечивали пассажиров специальный работник – Кондуктор, бродивший по платформе взад и вперед, на протяжении часа пути из одной точки города в другую.

Движущей силой механизма являлся котел. Он располагался на носу платформы, в закрытом помещении, на подобии кабины. Где один мышь управлял всей машиной, пользуясь лишь двумя рычагами – ход и тормоз. А второй работник постоянно подкидывал угля в топку, которого как раз хватало на дорогу в одну сторону. Затем они «дозаправлялись» и ехали в обратный путь.

Сквозь всю кабину, возвышаясь над ней, от котла шло большое колесо, которое и тянуло всю платформу за собой.

Пик прекрасно знал, что они следуют строго по расписанию, и в городе пассажирских платформ насчитывается четыре. Одна из них, как раз в это время направлялась на север. Проводив её печальным взглядом, паренек в который раз поймал себя на слове, что как только заработает достаточно Зерна на билет, обязательно прокатиться на этой, как ему представлялось чудо-машине.

Общепринятой валютой являлись Зерна злаковых, которыми расплачивались, как с работягами, так и с торговцами. Чеканных монет или их бумажного эквивалента жители Эхтера не имели. Это было сделано, как уверяли Власть Имущие, для упрощения товарообмена и оплаты за труд.

Чем дальше углублялся мышонок в город, тем красивее и роскошнее становилось всё в округе: дома, мыши, их средства передвижения.

Одежду стали дополнять высокие головные уборы – цилиндры, а на девушках и женщинах красовались элегантные шапочки с вуалями, прикрывающими их личико. Немаловажной дополняющей частью гардероба более зажиточных мышей являлись трости у мужчин, и овальной формы зонтики у мышек, которые покоились на их хрупких плечиках, отлично дополняя образ Светских Дам.

Те жители, что были побогаче, имели в своем распоряжении свои собственные паровые Кареты. Одноместные или двухместные, обитые снаружи дорогими тканями, с Гербами Семейств на дверцах, к которым они принадлежали. Эти Кареты были миниатюрнее своих старших собратьев – Платформ.

Оснащенные небольшим котлом на носу, где сидел на приступке кучер и подкладывал спрессованный уголь, который был дороже обычного и поэтому более энергоемкий, кареты являлись отличительным признаком богатства их обладателя.

Пар из котла приводил в движение оба задних, крепко закрепленных на осях колеса. Передние можно было направлять налево и направо, благодаря рычагам, находившимися у кучера под боком, которых было не меньше пяти штук. Большее место на этой облегченной платформе занимало место пассажира. Оно было сокрыто от лишних глаз стенками со всех четырех сторон. Лишь дверца с окошечком являлась единственным способом выйти и зайти.

Каждая знатная мышь, считала своим долгом иметь хотя бы одну подобную паровую карету. И пусть большую часть времени она покоилась возле дома, всё же являлась признаком Высшего Сословия. Покупая металлический костяк, уже каждый сам для себя решал, как ему облагородить внешнюю и внутреннюю отделку кареты.

Но у этих средств передвижения были свои недостатки. Главной считалась – плохая маневренность. Порой приходилось подолгу стоять в ожидании, пока она развернется на перекрестке, прежде чем перейти дорогу. Также, кареты были довольно широки из-за созданий комфортных условий для богатых пассажиров, которым хотелось путешествовать в своем транспорте со всеми удобствами.

Выхлопные газы, гарь и копоть, которые дабы не портить отделку кареты, выводились по трубе, идущей под основанием внизу, черным клеймом следовали за ней. Те, кто на них ездил, держались друг от друга на почтительном расстоянии, дабы не задохнуться и не испачкать свою карету.

Само собой о прохожих эти мыши меньше всего думали. И когда мимо Пика проехала одна такая карета, затем вторая, он невольно закашлялся и из глаз потекли слезы. После чего мышонок оказался уже не в силах чем-либо любоваться и восторгаться. Прибавив шаг, он пошел дальше.

Все эти городские красоты, хитроумные механизмы, призванные упростить жизнь обычных горожан, а также величественный вид на Королевский Замок, что возвышался над всем городом и располагающийся на холме к северу-востоку от жилых кварталов, которыми так восторгался Пик первое время, всё вдруг померкло, когда он достиг Биржи Труда. Точнее длинной очереди тех, кто искал работу.

Все желающие могли встать на Биржу Труда за плату. И дабы узнать, есть ли в городе наниматели, заинтересованные в их труде, каждый день они были вынуждены отстаивать длинные очереди. Дело это было неблагодарным и дорогостоящим. Но тем не менее, после окончания Школы родители Пика послали его на Биржу, желая своему сыну лучшего будущего. И он прекрасно осознавал, что сегодня его последняя попытка.

Очередь тянулась на несколько кварталов и мышонок понимал, что пройдет не один час, прежде чем он достигнет роскошного, многоэтажного здания, где располагался Городской Суд в одном крыле, Биржа Труда в другом, и Отделение по рассмотрению жалоб от населения – в третьем. Все они находились в разных входах, а очередь была единой.

Именно это обстоятельство заставило Пика приуныть. Впереди него стояли не эти, заплывшие жиром мыши, в роскошных одеяниях и каретах, а простые жители города, точнее Пригорода. Были здесь женщины и дети, которые стояли свою очередь, дабы поставить себя и ребенка на учет и вписать его имя в Городскую перепись населения. Взрослые мужчины, ищущие работу. Загнанные в угол условиями жизни старики и старухи собирали справки, дабы получить ничтожную пенсию, которой еле хватало на уплату коммунальных услуг. И всюду, куда не глянь, он встречал полные боли, горя и сожаления глаза бедных мышей.

Еще больше удивляло и расстраивало Пика то, что с каждым днем стояния на Бирже, в очередях молодых мышей становилось всё меньше. Это вовсе не означало, что они нашли работу. Он понимал, что они попросту плюнули на это, и кинулись зарабатывать, кто чем может. А некоторые и вовсе продолжили сидеть у родителей на шее, беззаботно проводя свои дни.

Но Пик так не мог. Каждый новый день без работы, он встречал очень тяжело и всякий раз получая отказ переживал до глубины души. И вот теперь в последний день, его всего трясло мелкой дрожью. Он боялся, что он станет таким же, как и все предыдущие – полным переживаний и пустых ожиданий.

IV Благодарность Толпы

Мало кто знал и догадывался из простых мышей, что именно этого дня с нетерпением ожидала вторая половина населения, живущая поближе ко Дворцу за высокими стенами, отделяющими простых мышей с их проблемами и жалобами, от более привилегированного класса – Крыс.

Сегодня, около полудня, в город въехали три королевские кареты, с особо знатными Гостями из других Земель. Перед каждой из них шел отряд гвардейцев, отличающихся от стражников, сверкающими доспехами и начищенными до блеска оружием. Позади находилось еще по одному отряду на каждую из карет. Отчего это шествие двигалось очень медленно и вальяжно.

Стражники, приметив Королевские Гербы на каретах, тут же оцепляли всю дорогу и близлежащие переулки. И вскоре на главную улицу, по которой они ехали, сбежались все стражники города. И даже монорельсы повернули в Депо, дабы они не преграждали путь Благородным Гостям.

Когда это шествие достигло Городской площади, перед длинным зданием Городского Совета, которое было соседним с Биржей, стражники, не колеблясь, принялись расталкивать всю очередь, дабы челядь не мешалась под ногами у Господ.

– Что за гады!

– А еще стражниками называются!

– Да вы на их морды посмотрите! Отъелись на наших харчах!

Послышались со всех сторон недовольные упреки, которые стражники быстро усмиряли, наставляя на тех, кто осмеливался что-либо сказать, свои алебарды. Мышам нечего не оставалось, как прикусить языки и вернуться в очередь.

Так хотел поступить и Пик, но внезапно на дорогу выскочила маленькая мышка, чудом проскочившая сквозь стройные ряды стражников.

– Смирно! – скомандовал их командир.

Все как один они задрали головы к небу, решив лучше подчиниться, нежели осмелиться увести ребенка с дороги.

Тем временем, девочка продолжила наивно играть с резиновым мячиком. А прямо на неё стали надвигаться солдаты в металлических доспехах, которым было всё равно, через что или кого им переступать. Не один из них и бровью не повел, когда бедное дитя, услышав громыхание их кирас, отвлеклась и повернулась лицом к ним. Резко испугавшись, малышка тут же выронила мяч.

– Доча! – закричала где-то совсем рядом мама девочки.

Она всем сердцем порывалась кинуться к девочке, но стражники тут же развернулись к матери лицом и схватили за руки.

– Не положено! – сухо произнес один из них.

– Пустите! Там моя дочь! – вопила мышь.

– Женщина успокойтесь! – держали её в ежовых рукавицах солдаты.

В этот самый момент мячик девочки докатился до металлических сапог солдат и лопнул под их марширующими ступнями. Все тут же замерли от ужаса, понимая, что ей конец и ничто не спасет ребенка от неминуемой гибели.

В следующее мгновение из толпы выбежал какой-то юноша. Накрыв голову капюшоном, паренек проскочил прямо мимо стражников и кинулся к девочке. Он подоспел как раз вовремя и, схватив мышку на ручку, когда её чуть не затоптали солдаты, утянул в сторону.

Не успел он пробежать и десяти шагов, как к нему тут же кинулись стражники с другой стороны оцепления. Схватив паренька за шиворот, они потащили к мостовой:

– Ах ты, негодяй!

– Мерзавец! – рычали они наперебой, волоча его волоком по дороге.

Пик, обцарапав все коленки, сумел снять с себя безрукавку. Оставшись в одних штанах, со всех ног он кинулся с ребенком куда глаза глядят.

– Стой, держи его! – крикнули стражники, сами не смея покидать свой пост у дороги.

Их крики вскоре достигли нужных ушей. Спустя песчинку, девочку из его рук вырывает какой-то мужчина и на бедного Пика, налетает женщина с палкой:

– Ах ты злыдень!

– Детей вздумал воровать! – грозно стал надвигаться на него один крепкого телосложения мужчина.

– Нет, я просто желал… – хотел всё объяснить Пик, вне себя от смятения и охватившего его страха.

– Желал!? Насильник, насильник, держите его! Вяжите его!

Столь разъяренных криков, доносившихся со всех сторон, хватило, чтобы кинуться бежать прочь от толпы, готовой растерзать бедолагу голыми руками. Мышонок оказался настолько сбит с толку подобной реакцией окружающих, и чуть не угодил под карету, что подъезжала к главной оцепленной дороге, со стороны кварталов.

– Что там такое!? – высунула носик на улицу её пассажирка.

Первым кого она увидела оказался спасающийся бегством паренек, за которым гнались не один десяток мышей. Чуть поодаль на глаза попалась громко плачущая девочка и стражники, которые подводили её к матери.

– Сдай чуть вперед! – скомандовала она кучеру.

– Как пожелаете, Милара.

Карета сделала резкий рывок вперед, а затем внезапно остановилась. Тем самым машина загородила дорогу мышам, кинувшимся преследовать парня.

– Чувствую, здесь есть, о чем написать, – тихо прошептала пассажирка себе под нос.

Прихватив с собой небольшую записную книжку и графитный карандаш, она поспешила выйти…

Обернувшись, Пик услышал позади себя раздосадованные крики толпы. Затем он понял – погоня подошла к концу. Но он никак не мог остановиться. И еще долго бежал, сам не свой от страха и горечи, по узким переулкам города.

Пока в конец не выбился из сил, спотыкнулся и упал лицом в сырую помойную жижу, что знатные мыши лили прямо на головы прохожих, из своих окон. Пик покатился назад и забившись в темный угол переулка, почувствовал себя хуже и бесполезнее грязи, окружавшей его.

Обхватив обе ноги возле колен, он опустил голову и горько заплакал. Ведь никогда еще он не был так опозорен и унижен. Да будь то за дело – он бы всё снес. Но здесь – нет! Он просто желал помочь, а в благодарность его чуть не разорвала на клочья толпа.

За один короткий миг к нему вернулось ощущение реальности – суровой, жестокой, безразличной ко всему, лишающей последней Надежды и разрушающей Мечты в пух и прах. И пусть он осознавал, что толпа сделала это не со зла, но горечь обиды и презрение к самому себе, не так-то легко было прогнать. И уж тем более позабыть свой позор, на виду у всех…

Когда Знатные Гости миновали Городскую Биржу и народ стал потихоньку успокаиваться, та, что всё это время собирала нужную ей информацию по поводу столь дерзкого происшествия посреди белого дня, поспешила скрыться в своей карете.

Но в самый последний момент, она поманила пальчиком одного уличного мальчугана, который слонялся без дела. Тот, без всякой опаски подбежал ближе. Получив в руки небольшую стопку листовок, а также короткий инструктаж и плату в размере ползерна, мышонок кинулся выполнять порученное задание.

– Милара, к чему это? – поинтересовался кучер, редко видя свою Госпожу, вовлеченную в благородное дело.

– Как бы сильно злые языки не обливали этого мышонка грязью, но он спас девочку, – тихо ответила ему мышка и пальчиком указала направление дальнейшего пути.

После чего мужчина в темном плаще без лишних вопросов повел карету в сторону южной части города, где располагались все производства и фабрики Королевства.

V Знатные Гости и таинственная Песнь

Сразу после Городской площади три кареты, шедшие колесо к колесу во всю ширину дороги, дабы не испачкать последующую копотью из выхлопной трубы, свернули направо. Мало кто направлялся по этой дороге, ведь она вела к еще одним крепостным стенам, меньшим по высоте и толщине, но украшенным куда ярче и богаче внешних городских.

При возведении использовался белый мрамор, который сейчас, даже при тусклом свете солнца переливался на свету. По всему периметру были свешены гигантских размеров стяги с изображенными на них Гербами Служб и Семейств, которые безраздельно властвовали Городом.

От всей остальной Рабочей части Эхтера, этот холм отделяли не только стены, но еще и искусственный ров, через который перекидывался мост по надобности, а всё остальное время он был поднят. Вход венчали две церемониальные колонны – память о былых победах жителей города, нынче лишь указатель: «Посторонним вход воспрещен!».

Мост был не слишком широким и каждой карете пришлось проехать по нему по очередности. Это замедлило и без того многочасовую поездку.

Вид Внутреннего Города, открывшегося Гостям из окон своих карет, немного порадовал и упокоил их. Здесь всё было совсем иным и складывалось такое впечатление, что они попали в совершенно другой город.

Радовали глаз одинаковых размеров, ровные многоэтажные дома, выстроенные по строгой линии. Дороги были вымощены лучшем отшлифованным камнем, что исключало тряску. Благодаря чему Гости и не приметили, что движутся вверх по склону.

Также не могло ни привлечь их внимание наличие здесь деревьев, кустарников, лужаек – свежей зелени, всего этого великолепия, которого обычные жители города были лишены. Сады, палисадники, парки, прекрасно гармонировали со зданиями различных Контор и Ведомств, превосходно дополняя друг друга.

Здесь располагались Департаменты: Образования, Медицины, Страхования, Отделения контроля и Учета, Экономическое, Юридическое, Военное, Промышленное и многие другие Ведомства. А вот и показался Департамент с целым штатом сотрудников, с немалой долей от бюджета Государства, который носил гордое имя: «На все случаи жизни».

Сюда попадали лишь немногие мыши. Большая часть здешних работников являлись крысами, их отцами, детьми, родственниками, а также любовницами различных Глав Семейств.

Два квартала, подобных больших и роскошных домов, отделяли вторые стены от третьих – Дворцовых, которые были украшены в шелка и цвета королевской мантии – ало-красный с золотой вышивкой.

Здешние укрепления носили больше декоративную роль, чем защитную. На страже королевского Замка-Дворца стояли круглые башни, примыкающие к стенам по всему периметру, с равными интервалами между ними, на которых блестели шлемы солдат Королевской Гвардии, которые круглые сутки несли службу по защите и охране покоев Королевской Семьи.

Вход в эти ворота были закрыты опускающейся металлической решеткой, которую заблаговременно подняли, дабы не заставлять долго ждать Гостей.

Миновав ворота, кареты направились по лесному парку и вскоре выехали на большую Площадь, примыкающую прямо к ступеням Дворца. С первого взгляда он напоминал Феодальный Замок, переделанный за последние годы. Его высоты внушали страх и казалось, он простирался до самого неба. А убранство: большие просторные окна, арки, соединяющие несколько сводов, черепичные крыши, делали его более легким и привлекательным.

Встречать Почетных Гостей вышла вся Свита и Вельможи Дворца. Один за другим перед изумленными мужами и знатными дамами, из карет вышли три Гостя из дальних земель.

– Сын и прямой наследник короля Вестии, граф Борнский, хозяин земель Вестимских, адмирал флота и заслуженный Герой неоднократных схваток с пиратами, Арбитр изящества, его Светлость Луи II Вестимский, – огласил глашатай, стоя возле первой кареты.

Вслед за этим солдат королевской гвардии приоткрыл дверцу и на красную дорожку, что вела прямо по лестнице во дворец, вступил первый Гость.

– Двоюродный племянник императора Ромула Реннского, выборный Канцлер города Ренн, владелец единственного во всех четырех королевствах Концерна по изготовлению огнестрельного оружия, заслуженный изобретатель и лауреат премии имени Императора Ромула, Верховный Магистр ордена Мира – Ян Фрид Реннский! – вышел второй Принц.

– Улатан-Паша, далекого восточного заморского Царства Эсфир, самого богатого пшеницей и рудой, предводитель самой многочисленной армии, командир гвардии «Бессмертных», адмирал флота, член гильдии Торговцев, основатель института Мудрецов-звездочетов, Защитник обездоленных, Великодушный и Всесильный Тимур-Паша! – вышел третий Гость.

Трое Принцев выпрямились, услышав друг про друга столь лестные речи и оценили своих конкурентов быстрыми взглядами.

Первый – молодой высокий стройный мышь с лазурными глазками и тоненькими усиками. Обладал мягким, томным взглядом и изнеженными ручками в белых перчатках. Облаченный в длинный ярко-синего цвета камзол до пола, с париком в виде белых кудряшек на голове, в остроконечных высоких сапогах и обтянутых штанах, он больше походил на наряженную и надушенную девицу, чем на парня.

Единственной отличительной частью гардероба, указывающей, что он всё же парень, являлась шпага лучших мастеров Вестимии, что покоилась в ножнах на поясе. Она отлично сочеталась с покрывающей его хрупкие плечи голубой мантией, на которой был изображен Герб Вестии в виде цветка Розы.

Второй Гость являлся коренастым, коротко подстриженным, суровым на вид черной мышью с пронзительным взглядом серых глаз. Облаченный в белое одеяние члена своего Ордена, с красовавшимся изображением меча на груди и на спине от него так и веяло холодком. Мантия спадала до пят и была подпоясана ремнем, на котором в ножнах висел мощный меч, с одной стороны и огнестрельное ружье – с другой. Поистине это был воин с черствым сердцем и властным взглядом.

Третий Гость с востока, оказался низок ростом и крайне молодым на вид. Он был очень богато одетым: широкие лазурного цвета шелковые шаровары, не менее широкая белая рубаха, а поверх была накинута кожа убитого им змея, сделанная в виде накидки. На голове красовался пышный тюрбан, а пояс украшал кривой меч, легкий и очень смертоносный в умелых руках. На ногах красовались тапочки, с закругленными носами кверху. Чуть прищуренные карие глазки, как и он сам, казались хитрыми, а руки – загребущими. Одним словом, он был Настоящим Правителем.

Позволив искупать себя в овациях и приветствиях, Дорогие Гости направились во Дворец.

Встречать напыщенных Принцев вышли вовсе не все вельможи и королевские приближенные. Один худощавый, высокий крыс пепельно-серого окраса, с остроконечным носом, огненно-красными чуть прищуренными глазами и сухими костлявыми ладонями, которые сжимал в кулаки, вот уже не первый час сверлил взглядом всю площадь возле входа во Дворец.

Являясь Тайным Советником самого Короля, он стоял в полном одиночестве возле большого стеклянного окна и поглаживая остроконечную бородку, поправлял подол своего одеяния.

Оно имело довольно необычный крой и состояло из длинной темно-бордовой мантии до уровня пола, именуемой – Альбара. Она имела невысокий ворот и широкие расклешенные рукава. Поверх неё была накинута Туника – с более укороченными рукавами и подолом, из черной атласной ткани и узким кожаным поясом, отлично подчеркивающим худому Советника. Она застегивалась на целый ряд пуговиц, шедших от уровня колен до груди. Поверх неё на плечах красовалась короткая накидка из плотной материи, с меховой оторочкой. На уровне шеи к тунике на застежках крепился черный словно ночь плащ, полностью покрывающий спину и скрывающий хвост её обладателя. Несмотря на всю строгость и мрачность одеяния, Мантия Советника была подходящей для должности, которую занимал этот крыс.

– Мой Господин! – послышался здесь голос позади.

И в большой зал по-королевски убранный: с высокими, просторными окнами, обитыми шелками стенами и холодным мраморным полом, вошел невысокого роста среднего телосложения песчано-бурого окраса слуга-дворецкий, одетый в строгий черный фрак, обтягивающие штаны и накидку до уровня колен.

– Принцы прибыли! – огласил слуга-крыс.

– Великолепно! – не отрывая взора от окна проговорил не молодой, но и не старый Советник, поглаживая бородку, не сводя глаз со всего города, широкая панорама на который открывался из этой комнаты, являющейся его рабочим кабинетом.