Время океана

– И я слышала о тебе… – смущенно добавила она. – Правда, не знала, как ты выглядишь. Но среди многих ты – знаменитость.

Конечно, ведь она мечтает стать профессиональным серфером, а я – трехкратный победитель гавайских соревнований.

– Знаю, я прекрасен. – Я уверенно вздернул подбородок. – Ладно, попытаемся разобраться.

* * *

Мы перекусили вместе, после того как раздобыли доску для Алессы, а потом отправились на первую пробную тренировку. Мы оказались на облитом закатными лучами пляже совсем одни. Вокруг остался лишь шум прибрежных волн и покачивающихся на ветру пальм. Хороший день, чтобы покататься. Я остановился, она встала рядом со мной.

– Послушай, мне особо нет дела до твоего прошлого. И до твоего мнения тоже. Я не хочу проблем с тобой. Просто договоримся. – Я повернулся и опустил взгляд, чтобы видеть ее глаза.

Она кивнула и тоже посмотрела на меня.

– Ты делаешь то, что говорю я. И слушаешься меня. Не делай глупостей, чтобы мне не пришлось спасать твой тощий зад, иначе я откажусь курировать тебя, – отрезал я.

Она немного нахмурилась, и я пояснил:

– Все-таки я старше, и мне не хочется возиться с ребенком.

– Только на три года.

– Что, прости? – переспросил я.

– Ты старше меня всего лишь на три года.

Ветер развевал ее короткие светлые волосы, которые еще не успели выгореть. В золотых глазах отражался блеск солнечных лучей. Я невольно представил ее загорелой, в синем бикини, с доской и браслетом на щиколотке – типичной жительницей Гавайев. Странно, что этот образ пришел мне на ум, но он мне понравился. Я попытался отмахнуться от ее дерзкой улыбки в своей голове и сохранить недовольный вид. В реальности девушка была бледновата и вовсе не улыбалась.

– На целых три года.

Она ухмыльнулась.

– Окей, папуля.

– Ты уже действуешь мне на нервы. Вставай на чертову доску и показывай, что можешь. Иначе силой заставлю.

Я недовольно сощурил глаза. Обычно я не такой зануда, но решил, ей нужно показать, кто здесь главный, чтобы она сразу это уяснила. Нужно быть пожестче – по Алессе видно, что она шкодливая девчонка.

Она взяла белую доску для серфинга, которую я ей протянул. Затем Алесса начала пристегивать к ноге ремень, который обычно обматывают вокруг щиколотки. Он соединяет веревку с доской, чтобы та никуда не уплыла (и чтобы сам серфингист не утонул). Девушка несколько минут пыталась управиться со снаряжением, пока я не зарычал от злости и не присел на корточки, склонившись к ее ноге.

Мои длинные пальцы скользнули вдоль ее голени, остановившись на тонкой щиколотке, к которой прилипли крупицы песка. Я стал нервно затягивать ремешок, пока Хилл просто смотрела на меня, опустив взгляд.

– Ты красивый, – вдруг произнесла она.

Похоже, она рассматривала меня. Отчего-то я сильно удивился и даже опешил, хотя слышал такое часто. Неужели эта девчонка всегда говорит, что думает?

– Еще бы, – немного помедлив, ответил я. – Готово.

Я выпрямился и встретился с ее большими глазами цвета солнца. Мои же оставались холодными синими.

– Иди. Сейчас как раз вечерний ветер разгоняет волны. Хочу посмотреть, на что ты способна.

Алесса только кивнула, зашагав к теплой воде – светло-голубой, даже слегка мраморной. Прозрачная и блестящая, вода манила своей красотой и приятным шумом волн, сливающимся со звуком качающихся пальм. Я встал ближе, так, что она касалась моих босых ног. Шлепанцы я скинул еще пару метров назад.

Я наблюдал за тем, как Алесса входит в воду все дальше и дальше. Оказавшись там по колено, она забралась на доску и поплыла вглубь. Я уже уловил едва поднимающуюся волну, и девушка тоже ее заметила. Затем встала на ноги, чуть присев, и заскользила.

Я выявил как минимум две ошибки.

Спустя минуту Хилл уже летела вдоль волны, ее едва ли не закрывал белый пенный гребень.

Мое сердце резко дернулось. Я увидел, как нога соскользнула с доски, и волна поглотила Алессу.

Мне ли не знать, что это за дерьмо. Вода заполняет легкие, тебя закручивает в вихре, и ты вырубаешься, едва оставшись живым. Чем больше волна – чем жестче крутит.

Не думая, я ринулся вперед. Нырнув, сразу поплыл вглубь, пытаясь найти бездыханное тело. И я заметил его сквозь прозрачную чистую воду. Доска уже потянулась на поверхность, выплывая, а под водой она волочила за веревку Алессу, которая давно уже вырубилась. На самом деле, опытные серфингисты не вырубаются, если их закрутит в волне. Но, очевидно, Алесса не входит в их число. Счастье вообще то, что она хотя бы способна плавать.

Ну и хрень! Единственной причиной, по которой я в ту же секунду не стал махать руками и орать: «И это лучшая студентка?!», стал мой страх, что девушка может умереть.

Под водой я подхватил ее тело и выплыл вместе с ней на поверхность. Зацепившись за доску, я положил на нее Алессу и направился к берегу. По пути расстегнул дурацкий ремешок с ее щиколотки.

Когда волны подхватили нас и выбросили на сушу, я оттащил Хилл на песок и положил на спину. Ее глаза были закрыты, она не дышала.

Мне придется это сделать.

Я наклонился, приоткрыв ее губы, и прикоснулся к ним своими. Вдохнул воздуха в ее легкие и начал делать массаж сердца, надавливая на грудную клетку. Я занимался подобным кучу раз.

Через полминуты Алесса резко открыла глаза, захрипела и выплюнула воду. Закашлявшись, все еще давясь водой из легких, она пыталась прийти в себя.

Неожиданно Хилл подскочила и села. В этот момент ее колено дернулось и с силой влетело мне между ног.

У меня даже выступили слезы.

Она выругалась сиплым голосом, прижав руки к груди, а я сжался и завыл.

– Черт, – выдавила она, – в груди все горит… Я думала, мне крышка!

Алесса глубоко вздохнула и только сейчас заметила меня.

– Что с тобой?

Я поднял голову, пытаясь посмотреть на девушку, но в глазах потемнело от боли.

– Гребаная стерва, – тихо прошипел я. – За что?.. Что же я тебе сделал?..

Хилл удивилась. Она подошла ко мне, присев рядом, и погладила по спине.

– Что такое, Киллиан? У тебя что-то болит?

Наконец я пришел в себя. Сев на песке ровно, я убрал мокрые русые пряди со лба и устало вздохнул.

– Ну ты и дикая.

– А?..

– Завалилась сюда. Накинулась днем на какого-то парня. Неправильно встала на доску, а потом еще чуть не утонула и врезала мне туда, куда не надо.

Хилл на секунду замерла, слушая меня. Но потом у нее вырвался смешок, а в следующую секунду она уже вовсю хохотала. Я искренне не понимал, что смешного в том, что я чуть не стал недомужчиной.

– Прости, я же не специально! – Она похлопала меня по спине.

Я встал на ноги, подхватив доску, и строго взглянул на девушку.

– С тобой будет куча проблем. К тому же из тебя дерьмовый серфингист. Что мне с этим всем делать?

Алесса тоже подскочила, оказавшись рядом и довольно улыбнувшись.

– Учить меня. Ты же теперь мой куратор. – Она обежала меня кругом, приобняв с одной стороны, и подняла голову, все еще рассматривая. – Самый крутой.

Почему-то ее слова заставили меня улыбнуться. Хилл побежала вперед, прыгая на песке и напевая какую-то мелодию. Мокрые светлые волосы растрепались на вечернем ветру, влажная рубашка облепила ее стройное тело, а из-под джинсовых шорт выглядывала лента черного белья.

Алесса оказалась беспечной, доброй, но совершенно чокнутой девчонкой, которой, похоже, я нравился и которая решительно хотела научиться серфингу.

В этот момент я ощутил прилив удовольствия. Мне захотелось запечатлеть этот момент. И образ довольной прыгающей в закатных лучах Хилл, в мокрой одежде и с розовыми щеками, понравился мне больше того образа в купальнике, который я представил себе сегодня.

– Окей, я попробую разобраться с тобой. Чокнутая.

Последнее слово я произнес тихо, поэтому она не услышала. Но главное, что я решил: буду курировать эту девчонку. Хотя моему покою и придет конец.

Глава 2. Беда не приходит одна

Да, я давно этого не делал. Но мой долг звал меня – и я поддался влечению.

Хотя нет, не влечению. Потому что в университет меня вообще не влекло. Я сторонился этого места. Да, «Айленд» был большим и красивым, сюда пытались пробиться многие студенты. Но мне все равно не нравилось здесь. Для меня это была лишь кучка подростков, которые тешат себя надеждами о светлом будущем и воюют друг с другом.

Я даже не хотел сегодня идти сюда на работу. Окей, я теперь куратор. Но, может, они там и без меня справятся?

К сожалению, позвонил Маттиас и вправил мне мозги.

Сам университет находился в восточной части Гавайских островов. В нем было много корпусов, все достаточно просторные и красивые. Сделанные из чистого светлого камня высокие здания выделялись среди других построек средних размеров. Все корпуса были связаны между собой узкой тропинкой, вокруг которой зеленел газон и пошатывались на ветру пальмы. Обычно в зданиях не было дверей – только широкие ворота. Их створки запирались лишь на ночь или в плохую погоду.

Во время ланча и на больших переменах на газоне валялись студенты. Спортсмены выкраивали время, чтобы погонять мяч, а искусствоведы – порисовать или поиграть на музыкальных инструментах. Корпуса делились на несколько учебных, два преподавательских: спортивный и искусствоведческий, несколько клубных, где студенты выполняли свои проекты, и еще кафетерий.

«Айленд» хорошо спонсировался, и все средства тратились на развитие учебного заведения, это было видно. Тут действительно было красиво и уютно.

Но только не мне. Как я уже сказал, меня звал долг. Я не хотел, но все равно потащился.

Мне нужна была Алесса.

На прошлой неделе я оценил ее способности в спорте: достаточно средние. После уикенда я наконец соизволил посетить университет, чтобы найти ее и составить план тренировок. Я же ее куратор. Знаете, это как учитель, но не скованный бесполезной субординацией и сексуальный.

Ну, по крайней мере, мне нравилось так думать.

Я остановился напротив входа в университет. На мне была свободная белая майка, джинсовые шорты, бейсболка козырьком назад и солнцезащитные очки. Рассматривая студентов, я заметил, как за большое поле «дерутся» спортсмены и музыканты. Очевидно, первые хотели разогреться на нем, а вторые – поиграть.

– Мы первые его заняли, тупые качки, – фыркнула какая-то девица.

– Двигайте отсюда, снобы, – гаркнул на нее парень.

Я лишь вздохнул. Да, снова эта атмосфера. Абсолютно та же была, когда я учился тут.

Направившись внутрь, я стал бродить по коридорам, вдоль которых тянулись студенческие шкафчики. На улице припекало, пахло зеленью и солью океана. Но внутри университета было прохладно и приятно, отчего я расслабился и смог немного перевести дух. Честно говоря, я уже забыл, где находится корпус для спортивной группы А, в которой учится Алесса.

Поэтому решил у кого-нибудь спросить.

Побродив еще немного по коридорам, я наткнулся на парня. Он развалился на скамье, прислонившись головой и спиной к стене, и тихо сопел. На взъерошенных светлых волосах сидела кепка, глаза закрывали темные очки.

Очевидно, он либо был обдолбан, либо с похмелья, но я все равно решил докопаться до него. Тем более что он вызывал во мне чувство, будто мы знакомы. Его лицо что-то разворошило в моей памяти, и, недолго думая, я подошел к нему.

Ткнув его рукой в плечо, я произнес:

– Эй, пацан, подъем!

Он отпихнул от себя руку.

– Исчезни.

– Я сказал тебе встать! – рыкнул я и тряхнул парня за плечо. Стянул с него очки, чтобы попытаться припугнуть его грозным взглядом.

Он дернулся; по хмурым бровям я понял, что моя жертва злится. Но, окинув меня оценивающим, хоть и злым, взглядом, он все же соизволил поднять голову. Наверное, понял, что я куратор, заметив висевшую у меня на груди карточку с пропуском. Точно, я угадал, он пил. Белки были воспаленные, глаза уставшие. Они имели необычный оттенок теплого солнца. Странный цвет.

– Говори, – лениво протянул он и снова откинулся назад, опершись на стену.

– Где корпус спортивного спецкласса? – сразу перешел я к делу.

Юноша выгнул бровь.

– Похоже, что я учусь на спортивном факультете? – язвительно спросил он и вытянул руки.

Да, мышцами там особо не похвастаешься. Но он был стройный, по-мужски стройный, с худыми руками и длинными пальцами. Я бы сказал, что он пианист или художник.

Но играть с ним было не весело. Меня ждало что-то более веселое – я собирался поиздеваться над Хилл.

– Окей, скажи мне, кого конкретно ищешь. Может, так помогу.

– Алесса Хилл, новая студентка. В классе А.

Парень как-то странно сощурился и снова осмотрел меня. Даже оживился.

– А что тебе от нее надо?

О, значит, он знаком с ней. Я закатил глаза и тяжело вздохнул.

– Послушай, дитя искусства, мне не нравятся твои вопросы. Ты ей кто, чтобы меня допрашивать? Говори, где ее искать, а то зубов не досчитаешься.

Естественно, я бы не стал его бить, но запугать определенно следовало. Паренек поджал губы и ухмыльнулся. Он точно не был испуган.

– Я ее парень.

Гаденыш!

Он был бледный и светловолосый, выглядел точно неместным. Но имел смелость со мной пререкаться. Почему-то внутри загорелось резкое противоречие: ну не может Алесса встречаться с этим засранцем.

Или может?

– Поздравляю, – через силу выдавил я. – Ну, а я ее куратор, и именно от меня, а не от тебя, зависит ее будущее. Говорить будешь или нет?

Мои слова повисли в воздухе. Юноша застыл, вытаращившись на меня. Его лицо сменило несколько оттенков – от белого до серого, потом он едва не позеленел. Подорвавшись со скамьи, он хотел было что-то сказать, выпучив глаза, но я его перебил:

– Какой корпус? Быстро!

– Восьмой… Подожди!

Я уже резко развернулся и зашагал на улицу, чтобы пройти по дорожке из горячего камня и добраться до восьмого корпуса. Сегодня днем должны быть отличные волны, я хотел успеть объездить их с Алессой. Начало лета на Гавайях сулило восхитительные будни для серфинга. Потому я торопился, а этот парень уже начинал меня бесить.

– Подожди! – не унимался он, преследуя меня.

Он выглядел каким-то взволнованным, пытаясь догнать меня. Его усталость как рукой сняло.

Довольно быстро я достиг нужного корпуса и ввалился, открыв дверь. Он находился на отшибе территории, вдали от остальных зданий. Это было помещение всего с одной комнатой, не считая туалет и склад. В просторном корпусе вдоль стены тянулись большие окна, давая проникать свету внутрь. В начале стояли несколько парт и стульев, учительский стол и небольшая белая доска с маркерами. В конце помещения были черные диванчики и столик. Рядом холодильник, где хранили не еду, как могло показаться, а лед и медикаменты. Редко встретишь полностью здорового спортсмена – у них вечно что-то да отшиблено. Там же висела доска, на которой закрепляли всякие записки и листы с расписанием.

Довольно неплохие хоромы для «спецстудентов», каким я тоже раньше был.

Я застал нескольких учеников. Парочка стояла и щебетала о чем-то у доски, даже не заметив меня. А на парте сидела сама Алесса, разглядывая свои руки на свету. Она вытянула их вперед, осматривая, как лучики прыгают по ее пальцам и переливаются на ногтях с прозрачным лаком. Светлые волосы она убрала ободком с лица, которое было на редкость спокойным. На ней были простая футболка и шорты. На шее сзади я заметил узелок от завязок бикини и обрадовался – это ведь я сказал ей пару дней назад, чтобы везде носила купальник.

Алесса сразу обратила внимание на хлопок двери, дернувшись и посмотрев в мою сторону. Я встретил взгляд ее золотых глаз.

– Киллиан?.. – немного удивленно спросила она.

– Доброе утро, – махнул я рукой. – Знаешь, я…

Я не успел договорить – она заметила паренька за моей спиной, что увязался следом.

– Марио? – обратилась она к нему.

Я обернулся, окинув его взглядом. Он сначала неловко глянул на Хилл, потом поднял глаза на меня. Они блестели жидким золотом на солнце, как у Алессы.

– Прости, я немного напортачил, – наконец протараторил он и метнулся к девушке. – Нагрубил твоему куратору. Дерьмово вышло…

Она только улыбнулась на его слова, закинув руку ему на плечо и мотая свисающими с парты ногами. Такая беспечная иногда, как ребенок.

– Не волнуйся, он ничего тебе не сделает.

Я грозно смерил ее взглядом.

– Это почему же? Я твой куратор, так что могу сделать с тобой все что угодно.

– Все-все? – лукаво переспросила она.

Я ухмыльнулся. Марио, как я понял, заметил это и нахмурился.

– Эй! Не заигрывай с моей сестрой при мне.

У меня дернулся глаз.

– Сестрой?

Алесса посмотрела на нас обоих и смущенно рассмеялась, похлопав парня по плечу.

– А, точно. Забыла вас познакомить. Хотя надо ли? Это мой брат-близнец Марьен. Или лучше просто Марио. Мы приехали вместе, но он учится на факультете искусства. Для спорта слишком слабохарактерный!

Алесса посмотрела на нас обоих и смущенно рассмеялась, похлопав парня по плечу.

– Эй! – рявкнул он и ущипнул сестру за бок. – Я просто творец и гений и пользуюсь головой, в отличие от тебя.

Я осмотрел их. И правда похожи. Одинаковый цвет волос – очень светлый, почти платиновый. Одинаковые солнечные глаза, бледноватая кожа и те же черты лица – вздернутые носы, торчащие уши. Даже мимика одинаковая.

Я взялся за голову и тихо вздохнул:

– Боже, их еще и двое… Двойное безумие.

– Не грусти, – хмыкнула Алесса, затем спрыгнула с парты и подошла ко мне. – Не тебе же курировать Марио.

Я мысленно пожелал сил его куратору, с которым даже был знаком.

– Если ты одна выводишь меня из себя, то что будет, если вас окажется двое?

Алесса так посмотрела на меня, будто с немым укором спросила: «Разве я могу вывести из себя?» Марио ухмыльнулся.

А Алесса выскочила из корпуса, шлепнув меня по заднице.

* * *

– Куда мы идем? – спросила она, стараясь не отставать от меня.

Мы шли по людной дороге нашего района. Небольшие малоэтажные дома, мелкие магазинчики и рослые пальмы мелькали мимо нас. Рядом была извилистая дорога, по которой туда-сюда гоняли машины, мопеды и кареты с туристами. Поскольку мы жили на туристическом острове в архипелаге Гавайских островов, последних тут было много. Гонолулу – наша столица, золотой центр. Здесь было куда чище и красивее, чем на других островах: здания выше и симпатичнее, более развитая инфраструктура. Это как маленький уголок рая на земле, чего не скажешь о других частях архипелага, где сплошь разбитые дороги и полупустые бунгало. Я плавал в те места, и это было отстойно. После этого я, как щенок, поджал хвост и захотел обратно домой. Да, здесь полно туристов и они вечно хотят со мной сфотографироваться, ведь я загорелый серфер как с картинки. Зато тут круто: чистые лазурные пляжи, красивые дома и вечный шум волн. А еще животные не такие дикие.

В воздухе стоял запах жареных ананасов и кокосового молока; солнце приятно припекало мою русую макушку и голые плечи. Дул легкий теплый ветер с океана, слышался гул людских голосов и шумели, покачиваясь, верхушки пальм.

Алесса, поправляя и без того растрепанные волосы, спешила за мной. Она, наверное, еще чувствовала неловкость за грубость брата. Хотя кого я обманываю?

– В бар, – коротко пояснил я.

– Мы будем пить? – оживилась она.

Я резко остановился, и девчонка врезалась мне в спину. Я обернулся, опустив взгляд, и взял ее за плечи. Она удивилась и уставилась на меня, захлопав глазами.

– Лисс, – обратился я к ней, – я никогда не стану с тобой пить. Ты мелкая. Ты как ребенок. Я – твой учитель, усекла? Не друг. Поэтому не шути со мной, не балуйся и, черт возьми, не бей меня по заднице!

Я нахмурился.

– И относись уважительнее. Я тебе не подружка.

Она застыла на несколько секунд, слушая мои слова очень внимательно. Но на ее губах быстро оказалась усмешка, и она щелкнула меня по носу. Это далось ей легко, ведь я немного наклонился.

– Ух, какой серьезный!

Она рассмеялась, а я тряхнул ее за плечи, пытаясь привести в чувство.

– Я серьезно! Я старше тебя, и ты правда как ребенок. Для меня. Поэтому прекрати.

Я отпустил ее и развернулся, собираясь перейти небольшой перекресток. Я шел не просто в бар, а в лапшичный бар. Я часто там обедал, и это было идеальное место для разговора с Хилл. Не знаю, что Алесса подумала, и не знаю, ответила ли на мои слова; она просто проследовала за мной, я даже лица ее не видел.

Или, наверное, не хотел видеть. Потому что немного смутился от того, как грубо с ней обошелся. Просто я не знал, как уже усмирить эту чокнутую. Нам нужны четкие границы, чтобы Алесса понимала, кто я и кто она.

Не хочу проблем.

Мы вошли внутрь со звоном колокольчика. Внутри небольшого темного бунгало было достаточно сумрачно и тускло. Окна зашторены, свет давали лишь редкие лампы. Несколько человек рассыпались по залу и что-то жевали. Играла тихая музыка, жужжал вентилятор на потолке. В это место обычно заходили либо местные, либо редкие туристы, которые как-то прознали о самой великолепной лапше в мире.

Я устало сел за барную стойку и сделал заказ, Алесса тут же оказалась рядом.

– Итак, давай договоримся, – снова заговорил я. – Способности в серфинге у тебя средние, поэтому поставим три тренировки в неделю. А в среду уделим время другим видам спорта.

Алесса слушала меня и кивала, но рассеянный взгляд застыл на одной точке. Будто она крепко задумалась о чем-то и выпала из мира. Интересно, что у нее в голове? Девушка ссутулилась, облокотившись о стойку, и прикусила губу.

Я помахал рукой у нее перед носом.

– Эй, детка, – при звуке моего голоса она дернулась и заморгала, – предлагаю тебе очнуться и поговорить со мной.

Алесса посмотрела на меня, но на ее лице не было ни тени улыбки. Да и взгляд какой-то тусклый…

– Что ты говорил? – пробормотала она.

– Я спросил, займешь ли ты мне денег в долг, и ты кивнула.

– Да?..

Она что, оглохла? Я рассмеялся, но потом устало вздохнул.

– Нет, я пошутил.

– Я не слушала, – честно призналась она.

Да, я сам только что говорил, что мы не друзья, не обсуждаем проблемы друг друга и все в этом духе. Но мне, очевидно, надо было узнать, что с ней и не я ли причина переменившегося настроения.

– А стоило бы. Что-то не так?

Она покачала головой. Я плотно сжал губы, нахмурившись. Не хочет говорить.

– Ты либо слушай, что я говорю, либо топай. Только время отнимаешь.

– Хорошо.

– В общем, о твоих способностях. Я бы сказал, что ты полный ноль, ведь ты слетела с доски в прошлый раз и чуть не утонула. Но это была не маленькая волна, а достаточно серьезная, и ты оседлала ее, хоть и не до конца.

Она снова кивнула.

– Я тут подумал… Мне кажется, будет неплохой идеей выставить тебя на соревнование, которое пройдет в следующем месяце. Оно для начинающих, тебе в самый раз.

Хилл ничего не ответила. Это показалось мне очень странным. Обычно живая и прыгучая, сейчас она потеряла всю свою энергию и слушала меня вполуха. Я нахмурился, но ничего ей не сказал.

Минут через двадцать я покончил с обедом, и мы покинули помещение, направившись к пляжу.

* * *

Солнце вошло в зенит, усердно нагревая любые поверхности. Пекло дико, и, хотя мы шли по городу, половина людей уверенно шагала в купальниках. Они ничего не стыдились, просто у нас так принято. Девушки без стыда шли в бикини, придерживая сбоку большие доски. Парни в одних шортах спокойно босыми ногами шлепали по асфальту. Загадкой оставалось только то, как они не обжигали себе пятки.

Мы уже минут десять шли молча. Это действительно напрягало, и я видел, что Алесса чем-то расстроена. Поджав губы, отвел взгляд и заметил у маленького магазинчика растущий куст цветов, больших и пестрых. В следующую секунду я наклонился, сорвав один, и жестом остановил девушку. Хилл удивленно окинула меня взглядом снизу вверх.

Я чуть склонился, убрав прядь платиновых волос с левой стороны ей за ухо, и вставил сбоку цветок. Благодаря прекрасному сочетанию розовых, белых и желтых пятен на лепестках губы Алессы стали казаться еще более розовыми, оттеняя румянец на щеках, а глаза вспыхнули золотыми искрами. Такое бывает, когда, например, человек с голубыми глазами надевает синее платье. Цвет глаз сразу играет по-новому. Бывшая девушка научила меня этому. Это называется «обыграть цвет».

Она вскинула брови, слегка опешив и дотронувшись до лепестков кончиками пальцев.

– Что это?..

– Плюмерия. Красивый гавайский цветок. Носи его на левой стороне.

Хилл снова задумчиво потрогала лепестки. Ее взгляд ожил.

– На левой стороне его носят девушки, которые не заняты и в активном поиске. А когда наденешь плюмерию на правую сторону, это будет означать, что ты уже занята и имеешь пару. Такой обычай на острове. Поняла?