Мэнсфилд-парк

– Мне очень печально видеть, что прекрасная мисс Бертрам стоит так близко у алтаря…

Мария вздрогнула и отступила, а потом, собравшись с мыслями, вдруг расхохоталась и шутливо заметила:

– А вы меня не отдавайте!

– Боюсь, что тут у меня уже ничего не получится, – вздохнул Генри и заглянул ей в глаза, стараясь понять, как девушка отнесется к этому высказыванию.

Джулия, слышавшая весь разговор, тоже весело рассмеялась.

– Жаль, что нельзя обвенчаться прямо здесь, – сказала она и покачала головой. – Представляете, как было бы все здорово! Тут так уютно, да и мы все в сборе. Если бы у нас было такое разрешение, большего и желать не приходилось бы!

Джулии так понравилась эта несбыточная затея, что она, радуясь собственной находчивости, понеслась дальше к миссис Рашуорт, расписывая ей в ярких красках, как было бы замечательно ее сыну и Марии обвенчаться прямо в их семейной часовне. Сам мистер Рашуорт выглядел сейчас таким счастливым рядом с мисс Бертрам, что по нему было ясно – он готов и сам связать себя семейными узами – где угодно, лишь бы это произошло побыстрее.

Выражение лица мисс Кроуфорд при этом могло бы довести до обморока даже человека, впервые видевшего эту своеобразную леди. Фанни пожалела ее, потому что после восторженных восклицаний Джулии, Мэри побледнела и была похожа скорее на привидение. «Она еще очень пожалеет об этом неожиданном всплеске страстей», – участливо подумала Фанни.

– Значит, это ваше твердое решение – посвятить себя служению Богу, приняв сан? – спросила мисс Кроуфорд.

– Да, вы совершенно правы. И все произойдет, как только вернется мой отец. Надеюсь, что появления его следует ожидать не позже Рождества.

Мисс Кроуфорд, к этому времени совершенно оправившись, приобрела, наконец-то, нормальный цвет лица.

– О, если бы я знала об этом раньше, я, может быть, с большим пониманием отнеслась бы к вашим чаяниям, – с чувством произнесла Мэри, как бы желая извиниться за свою бестактность, которую позволила себе в отношении семейной часовни.

С тех пор, в течение почти целого года тема, касающаяся пресловутой часовни, была покрыта флером молчания. Мисс Бертрам пошла вперед решительными, торопливыми шагами, как бы желая дать понять собравшимся, что дальнейший осмотр этой части дома ей нежелателен. (Внимательный наблюдатель, без сомнения, подметил бы, что сие вызвано поведением ее сестры).

Итак, вся нижняя часть дома была уже осмотрена, и миссис Рашуорт с удовольствием повела бы гостей наверх, чтобы продолжить экскурсию и в спальнях, но ее сын как раз в этот момент недвусмысленно намекнул, что на это у них уже не остается времени.

– Если мы начнем осматривать еще и верхний этаж, – пояснил он тоном, не оставляющим сомнений, – то не успеем сделать то, для чего собрались. Сейчас уже третий час, а на пять назначен обед.

Миссис Рашуорт оставалось лишь повиноваться. И тут же миссис Норрис начала предлагать самые различные варианты – кто и в каком экипаже поедет для осмотра владений Рашуортов. Она так увлеклась своими рассуждениями, словно не замечая, что молодым людям не хочется ехать ни в экипажах, ни верхом – все они горели страстным желанием прогуляться по парку и лесу просто пешком. Им порядочно наскучило находиться в доме, и теперь юные сердца так и рвались вперед, на свободу, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха.

– Ну, давайте начнем хотя бы отсюда, – важно произнесла миссис Рашуорт, как только компания вышла в сад. Здесь собраны уникальнейшие растения. Кстати, тут же мы разводим забавных фазанов.

– Можно задать вопрос? – вступил в разговор мистер Кроуфорд. – Прежде чем идти дальше, я хотел бы посоветоваться с мистером Рашуортом относительно вон той лужайки. Мне кажется, тут можно придумать кое-что оригинальное в плане перестройки поместья.

– С удовольствием, – ответил хозяин. – Я запомню ваше предложение, и мы обсудим его чуть позже.

– Джеймс, – обратилась миссис Рашуорт к сыну, – покажи гостям ту часть парка, которая осталась нетронутой. Сестры Бертрам там еще не были. Да и всем остальным это будет весьма интересно.

Против этого никто не возражал, хотя конкретного маршрута у компании еще не было. Пока что восхищенные красотой диковинных растений и самых настоящих фазанов, молодые люди бродили по саду. Мистер Кроуфорд первым направился к приглянувшейся ему лужайке, обнесенной со всех сторон высокими бордюрами из живой изгороди. Здесь же находилась площадка для игры в крокет, а дальше, за железной оградой, начиналась самая интересная часть парка, куда и предлагала всем прогуляться хозяйка поместья.

Компания постепенно продвигалась вперед. Первыми шли мистер Рашуорт и Генри. К ним присоединилась и мисс Бертрам. Они шумно обсуждали достоинства и недостатки парка, а гости давали хозяину самые разнообразные советы. За этой троицей не спеша шествовали и остальные, незаметно для себя разбившись на группы. Мисс Кроуфорд весело щебетала о чем-то с Эдмундом, и Фанни (что вполне естественно) хотела было примкнуть к этой парочке, но, увидев, как увлеченно они беседуют, незаметно отстала. Чуть поодаль шли миссис Рашуорт и несчастная Джулия. Фортуна отвернулась от девушки на этот раз, и к тому же ей приходилось плестись медленным шагом, составляя компанию уже пожилой хозяйке дома. Миссис Норрис отстала от остальных – она сейчас вела оживленную беседу с экономкой, которая в этот момент как раз вышла из дома, чтобы покормить фазанов.

Бедная Джулия! Казалось, она была единственной из всей компании, не получившая никакого наслаждения от прогулки. Как же она отличалась теперь от жизнерадостной и сияющеей Джулии, которая прибыла сюда на козлах повозки Генри! Однако, девушка была прекрасно воспитана, и это не позволяло ей бросить миссис Рашуорт, чтобы присоединиться к молодежи. Она потихонечку вздыхала и продолжала уныло плестись рядом с хозяйкой дома.

– Какая невыносимая жара стоит сегодня! – заметила мисс Кроуфорд, когда они с Эдмундом подошли к воротам в железной ограде. – Посмотрите, там дальше начинается прекрасный маленький лесок. Думаю, никто не станет возражать, если мы посетим и его? Если, конечно, сможем попасть туда. Как было бы замечательно, если бы та дверь оказалась незапертой. Но – увы! – это нереально. Я знаю, что в таких парках садовники – единственные люди, имеющие доступ ко всем уголкам поместья. И лишь они могут проникать туда, куда только не пожелают…

Однако ко всеобщему удивлению дверь оказалась незапертой, и тут же было решено отправиться на исследование леса. Впрочем, это были, разумеется, не настоящие дебри, а всего-навсего лесопарк площадью в два акра с аккуратно высаженными буками, лиственницами и лавровыми деревьями. И хотя их время от времени подрезали, все же тут было достаточно тенисто по сравнению с лужайками возле дома. Чувствовалась приятная прохлада, и некоторое время компания шла молча, восхищаясь красотой леса.

– Итак, вы собираетесь стать священником, мистер Бертрам? – начала мисс Кроуфорд, обращаясь к Эдмунду. – Признаться, вы удивили меня таким признанием!

– Отчего же? Я считаю, что эта профессия ничуть не хуже других. Но я чувствую и призвание. Было бы хуже, если бы из меня, например, получился посредственный юрист, или солдат, или моряк, верно?

– Конечно. Но вы могли бы вообще ничего не делать, если бы получили наследство. Я слышала, что младшему сыну обычно переходит состояние либо деда либо одного из дядюшек.

– Да, такая традиция действительно существует, но не является правилом. А если и является, то я – всего-навсего исключение. И поэтому мне надо позаботиться о добыче средств к существованию.

– Но почему тогда именно священник? – снова удивилась Мэри. – Я считала, что это участь уготована самым младшим в семье, где много детей. К тому же каждый мужчина старается как-то отличиться и выделиться. Многим это удается, но, конечно, не в церкви. От священника в нашей жизни ничего не зависит, кроме, разве что, спасения души.

– В некотором смысле вы, наверное, правы. Ведь священники – не политики и не законодатели мод. Эти области жизни для них закрыты. Мы не можем вести за собой толпы почитателей или выдумывать новые фасоны шляпок для девушек.

Но я бы не сказал, что священник далек от жизни. Он посвятил себя Богу, спасению заблудших душ, внесению в общество морали, воспитанию подрастающего поколения и, к тому же, служению общественной нравственности. Служение Господу подразумевает в себе не только отправление обрядов, но и быть пастырем своего человеческого стада, которое без него может пропасть. Недаром ведь говорят – «пастырь человеческих душ». К слову сказать – пастырь – значит пастух!

– Это, конечно, интересное умозаключение, – улыбнулась мисс Кроуфорд, – но я не могу согласиться с вами во всем. Такое влияние на человека практически незаметно в обществе хотя бы потому, что и сами священники появляются в нем довольно редко. Воскресная проповедь, к сожалению, это-то единственное, что пастырь духовный несет людям. Но это бывает всего лишь раз в неделю, не считая, конечно, праздников. И как возле аналоя, мы со священниками практически и не общаемся. Исключением может быть является тайна исповеди, да и то немногие к ней прибегают.

– Я не имею в виду Лондон, как столицу. Во многих местах к услугам и помощи священника так или сяк обращаются. Будь то свадьба, помолвка, похороны или отпущение грехов.

– Конечно, богослужение в большом городе, метрополисе, таком как Лондон, естественно, носит больше блеска и торжественности, чем служба в более скромной провинциальной церкви или часовне.

– Не стоит сравнивать достоинства и недостатки храмов Божьих. Где бы вы не отправляли свои службы – это всегда будет делом богоугодным и святым, – ответил Эдмунд. – И неважно, какую кафедру вы занимаете – будь то Собор Парижской Богоматери или скромная деревенская церквушка. Не ищите в большом городе большей морали! Все зависит от пастыря божьего и святости прихожан, хотящих приникнуть к роднику истинной веры. Хороший проповедник всегда поведет за собой людей, свято верующих или надеющихся на благодать Господню. Но не всегда золотые ризы привлекают толпы паломников… Главное… в откровении, в беззаветном служении Богу. Вот зачем в церковь идут люди.

– Конечно, – искренне согласилась тихо подошедшая к молодым людям Фанни.

– Ну вот, – засмеялась мисс Кроуфорд, – мисс Прайс вы уже убедили своим пламенным выступлением.

– Надеюсь, что вскоре мне удастся изменить и ваше отношение к духовенству, мисс Мэри, – улыбнулся Эдмунд.

– Никогда в жизни! Я до сих пор не могу понять, зачем вы выбрали эту стезю! Передумайте, пока еще не слишком поздно. Вы можете стать выдающимся адвокатом или судьей.

– Легко говорить… Можно подумать, что выбирая жизненный путь, так же легко пройти по нему, как, например, на прогулку по этому чудному парку. И не надо убеждать меня, что лечить души людей с помощью религии легче, чем карать их тела с помощью правосудия.

Наступила пауза… Каждый думал о своем. Первой тишину нарушила Фанни.

– Мне даже удивительно, что я устала от такой прогулки по чудесному парку, – произнесла она. – Хорошо бы было отдохнуть на одной из этих прекрасных полянок. Если нам попадется скамейка по пути, я хотела бы немножко посидеть.

– Милая Фанни! – вскричал Эдмунд, беря ее ладонь в свою. – Как же я мог позабыть о том, что вам необходим хотя бы короткий отдых. – С этими словами он галантно предложил другую руку Мэри.

– Спасибо, но я совсем не утомилась, – ответила мисс Кроуфорд. Тем не менее она не отказалась принять протянутую руку Эдмунда и в глазах ее мелькнула теплота и благодарность.

– Никогда не думал, – заметил мистер Бертрам, – что прикосновение женской руки может быть столь сладостным (Он напрочь забыл о идущей рядом Фанни). – Частенько мы прогуливались с приятелями по Оксфорду, но это был променад просто с друзьями. Да, иногда мы ходили, взявшись под руку, но это совсем другое. Трудно описать, что я сейчас испытываю… Вы могли бы повиснуть на моей руке, как угодно, но все равно это было бы как пушинка, как маленькое перышко, слетевшее с крыла птички.

– Я совсем не устала! – воскликнула мисс Кроуфорд, тем не менее не отпуская руки Эдмунда. – И это не менее странно, потому что мы прошли уже, наверное, не меньше мили.

– Да мы, скорее всего, и полмили не одолели, – твердо произнес мистер Бертрам. Прогулка в столь приятной компании не давала ему повода думать ни о расстоянии, ни о времени.

– Кстати, мы не прошли и половины парка, – возразила Мэри. – Просто мы идем не прямо, а постоянно петляем, да и действительно, лес стоит того, чтобы по нему прогуляться.

– Когда, на подъезде к парку мы осматривали его, он показался совсем небольшим. Помните, там есть большие железные ворота, которые ведут прямо к аллее, что прорезает весь парк? Если бы мы пошли по ней, наше путешествие было бы куда короче.

В Мэри взыграл дух противоречия, столь свойственный ей.

Она сварливо заметила:

– Не мешало бы иметь компас для прогулки по этим дебрям! А то мы все кружим, кружим, кружим…

– Не прошло еще и четверти часа, как мы здесь гуляем, – сказал Эдмунд, взглянув на свой хронометр. – Неужели вы думаете, что мы несемся как призовые лошади? – улыбнулся он.

– Часы для меня не указ, – высокомерно произнесла Мэри. – Они вечно – то спешат, то опаздывают…

Пройдя еще несколько шагов, вся группа вышла к аллее, которая заканчивалась ранее описанной железной оградой с воротами. В конце аллеи они узрели долгожданную скамью, на которой все общество и расположилось, с удовольствием вытянув усталые ноги.

Эдмунд, взглянув на утомленную Фанни, заметил:

– Тебе, наверное, в тягость была столь длинная прогулка. Ведь ты привыкла сидеть дома и особо долгих путешествий не предпринимала. Кстати, Фанни, по-моему, тебя не утомляют только прогулки на лошади. – Повернувшись к Мэри, он пояснил: – Мою кузину радует, в основном, верховая езда. Тогда она не так устает.

– Как это жестоко с вашей стороны лишить мисс Прайс прогулок верхом из-за меня на целую неделю! – воскликнула Мэри. – Мне неловко и за вас, и за себя. Обещаю, милочка, что больше этого не повторится.

– Интересно, мне кажется, что вы более обеспокоены, как вы говорите, «несчастной участью» Фанни, чем я сам. Поверьте мне, я сделаю все, что в моих силах, чтобы кузина не считала себя ни в чем ущемленной.

– Неудивительно, что Фанни устала. Ведь мы целый день ходили и осматривали дом, напутствуемые занудливыми объяснениями и описаниями миссис Рашуорт. Это было утомительно даже для меня! Что уж здесь говорить о мисс Прайс!

– Ничего-ничего! – смутилась Фанни. – Сидя здесь в теньке, глядя на зелень, наслаждаясь свежим воздухом, я быстро отдохну и смогу продолжить прогулку.

Неугомонная мисс Кроуфорд вскочила буквально через минуту.

– Меня утомляет отдых, – сообщила она. – Мне нужно быть постоянно в движении, а то я чувствую себя не в своей тарелке. Честно говоря, мне немного наскучил этот парк, эта железная ограда, эти старые ржавые ворота… Пойду-ка я погляжу, а что там дальше, за ними…

– Ну что ж, мисс Кроуфорд, посмотрите, посмотрите… Я же говорил вам, что мы не слишком удалились от усадьбы. Теперь вы сможете убедиться в этом сами. – С этими слова он встал со скамейки и отправился вслед за девушкой.

– Мы проделали долгий путь, – возразила капризная Мэри. – Я это чувствую, даже не подходя к ограде.

Эдмунд напрасно взывал к справедливости, но это было бесполезно. Взбалмошную Мэри ничто не убеждало. В конце концов, было решено предпринять еще одну прогулку по парку, дабы убедиться в его настоящих размерах.

Фанни поднялась со скамейки, пытаясь уверить Эдмунда, что она уже отдохнула и готова принять участие в новой прогулке. Но кузен и слышать об этом не хотел, заявив, что они с мисс Кроуфорд будут отсутствовать не более получаса, а затем вернутся к ней. Печально присев на скамейку, Фанни прислушивалась к постепенно затихавшим шагам Эдмунда и Мэри и смотрела им вслед, пока те не скрылись за деревьями.

Глава 10

Прошли обещанные тридцать минут, а Фанни так и сидела на скамье в полном одиночестве, думая об Эдмунде и о мисс Кроуфорд. Она удивлялась тому, что ее бросили здесь совершенно одну, и была готова услышать их шаги в любую секунду. Вскоре вдали действительно зазвучали чьи-то веселые голоса, но на тропинке появились совсем не те, кого так тщетно ждала мисс Прайс. Это была мисс Бертрам с юношами – Джеймсом и Генри.

– Нет, вы только посмотрите, мисс Прайс совершенно одна!

– Как же так?

– Что у вас тут произошло?

Вопросы сыпались один за другим, и несчастной девушке не оставалось ничего другого, как честно рассказать все по порядку.

– Это жестоко с их стороны! – возмутилась Мария. Надо было идти с нами. Зря ты предпочла их компанию нашей!

Потом подошедшая троица расположилась на скамье, усадив при этом мисс Бертрам посередине, и они принялись обсуждать прерванную тему. Молодые люди продолжали разговор о наилучшем обустройстве поместья. Мистер Рашуорт был более слушателем, чем говоруном, особенно с тех пор, как вернулся из имения Смита, где вдосталь нахлебался разговоров на подобную тему. Мистер же Кроуфорд был, наоборот, полон энтузиазма и нескончаем на выдумки – как лучше и как красивее. Казалось, что его энергии нет предела.

Мисс Бертрам, соскучившись, утомившись столь пространными беседами о благоустройстве, подошла к воротам. Она долго и пристально всматривалась в ту часть парка, которая была ими еще не осмотрена. Ржавая решетка скрывала еще неведомые им красоты старого леса. Ее неугомонная натура тут же, изнывая от любопытства, заставила ее позвать всех присутствующих осмотреть и эту территорию.

Генри Кроуфорд согласился с ней, поскольку сразу обратил внимание на высокий холм, с которого открывался великолепный вид на все владения Раушортов. Но их ждало непреодолимое препятствие в виде ворот, от которых, по рассеянности, Джеймс не захватил ключей.

– Сколько раз я давал себе зарок класть ключи в карман, выходя на прогулку! – сокрушался он. – Но, как видите, и сегодня, как всегда, оставил дома на каминной полке.

– Но мое желание проникнуть туда ничуть не уменьшилось, а наоборот, возросло! – капризно воскликнула Мария.

После некоторого раздумья мистер Рашуорт решил вернуться в дом за ключом и немедленно отправился по направлению к усадьбе.

– Ну что ж, по-моему, это был самый лучший выход из положения, – вздохнул мистер Кроуфорд, глядя вслед удаляющемуся хозяину поместья, – ведь мы уже отошли от дома достаточно далеко.

– Да, я вполне согласна с вами, – поддержала его Мария. – Но теперь, когда мы остались одни, вы можете признаться мне честно – вы не считаете, что владения Рашуортов находятся в запущенном состоянии, в особенности – сам парк?

– Напротив, я полагаю, что это место уже и без переустройства близко к идеалу. Любые новшества сделали бы его только хуже. А пока что сам парк – это совершенство. Посмотрите, как все вокруг вас словно дышит могуществом и величием нетронутых лесов! Я уверен, что следующим летом, если мне представится случай побывать здесь, я уже не вынесу из этих мест такого прекрасного впечатления, как сегодня.

Мария смутилась, но тут же, взяла себя в руки и произнесла:

– Ну что вы, мистер Кроуфорд, вы просто весьма субъективно смотрите на вещи. Если все вокруг говорят, что Сотертон нуждается в переустройстве, значит, надо прислушаться и к мнению большинства. Я уверена, что вы не останетесь разочарованы, когда навестите нас через год.

– Вы считаете, что я должен придерживаться мнения большинства? – Генри пожал плечами. – Нет, дорогая мисс Бертрам, мои чувства достаточно хрупки, а память пока что не подводила ни разу. Для меня Сотертон останется навсегда таким, каким я вижу его сегодня.

Наступила пауза. После некоторого молчания Мария продолжала:

– Мне показалось, что вам понравился вид поместья еще издалека, когда мы только подъезжали сюда. К тому же вы всю дорогу о чем-то так мило беседовали с Джулией – на вас было любо-дорого смотреть!

– Правда? Возможно, что так, хотя, признаться, я не помню даже о чем, именно мы разговаривали… Кажется, я рассказывал ей какие-то забавные истории про конюха моего дядюшки. Вы знаете, мисс Бертрам, ваша сестра такая хохотушка…

– Я тоже люблю забавные истории, – ревниво заметила Мария.

– Я знаю, – кивнул Генри. – Но только Джулию легче развеселить, поэтому с ней проще проводить время. Не думаю, что я смог бы развлекать вас глупыми анекдотами во время такой длительной поездки.

– Я считаю, что у меня достаточно чувства юмора, – надменно произнесла мисс Бертрам, – но, в то же время, со мной можно говорить и о серьезных вещах.

– Я в этом никогда не сомневался, – подтвердил Генри. – В некоторых случаях излишнее веселье может быть неправильно истолковано. Однако это не относится к сегодняшнему дню. Посмотрите только, какая жизнерадостная перспектива открывается перед вами!

– В прямом или в переносном смысле? Очевидно, в буквальном. Да, действительно, – согласилась Мария, – солнце светит, шелестит листва, что еще нужно для полного счастья? Но, увы, эти неприступные ворота и старая ограда заставляют меня призадуматься. И я чувствую себя, как птичка, запертая в клетке… – Она вздохнула и направилась к пресловутым воротам. – Что-то уж слишком долго не возвращается мистер Рашуорт. Куда же он запропастился?

– Как жаль, что вы не можете преодолеть эти ворота, – начал Генри. – К тому же, вы наверняка не согласитесь путешествовать дальше без Джеймса. А не то я мог бы помочь вам чуть-чуть, и мы бы запросто оказались по другую сторону этой ограды. Если, конечно, это не запрещено…

– Что значит «запрещено»? – взвилась Мария. – Я пойду туда, куда мне захочется. К тому же, мистер Рашуорт появится с минуты на минуту, так что мы не успеем отойти далеко, и он запросто догонит нас. Вот видите, ничего страшного произойти не может…

– Ну, даже если мы и скроемся из виду, я думаю, мисс Прайс будет так добра и сообщит ему, что мы пошли вон в ту дубовую рощицу на холме, – добавил Генри.

Фанни почувствовала неладное, но не в ее силах было предотвратить это.

– Не надо этого делать, – встрепенулась она. – Мисс Бертрам, вы только посмотрите на эту ужасную ограду – какие тут острые прутья! Вы же можете поцарапаться, если станете перелезать через них, или порвать свое платье. Я вас очень прошу – не надо!

Но пока Фанни произносила эту речь, Мария при помощи Генри уже оказалась по другую сторону ограды и, улыбаясь, весело прокричала:

– Спасибо за участие, моя дорогая, но я цела и невредима, как, впрочем, и мое платье. Еще раз благодарю за заботу и прощай! Увидимся чуть позже.

Итак, Фанни снова осталась одна. Все, что она только что услышала, было ей крайне неприятно. Она искренне удивлялась поведению мисс Бертрам и сердилась на Герни. Они почему-то направились к дубовой роще не по прямой просторной аллее, а окольным путем, и через некоторое время скрылись из виду за деревьями. Несколько минут до слуха Фанни доносилось лишь пение птиц да шелест листьев. Казалось, весь парк сейчас принадлежал ей одной. Она даже подумала, что и Эдмунд с Мэри ушли отсюда куда-то далеко, хотя она пыталась отбросить эти мрачные мысли. Нет, кузен не мог так жестоко поступить с ней!

Но вот опять послышались шаги, и Фанни оглянулась в надежде увидеть мистера Рашуорта с ключом от ворот. Но на этот раз вместо него появилась Джулия. Она торопливо шла по главной аллее и, запыхавшись, опустилась на скамью. Увидев Фанни в полном одиночестве, Джулия в удивлении приподняла брови:

– Вот это да! А где же остальные? Мне показалось, что мистер Кроуфорд и моя сестрица направились именно сюда!

Фанни пришлось снова все объяснить.

– Ну и дела! – не переставала изумляться Джулия. – Что-то не вижу я их отсюда… Впрочем, они не могли далеко уйти. А я перемахну через эту ограду даже без посторонней помощи, – хвастливо заявила она. – Уж если Мария смогла, то я и подавно…

– Но, Джулия, – попыталась урезонить кузину Фанни, – давай лучше подождем мистера Рашуорта. Он вот-вот должен прийти сюда с ключом!

– Ни за что на свете! – сердито воскликнула Джулия. – Еще чего не хватало! Меня уже тошнит от этого семейства. Если хочешь знать, я только минуту назад сумела отделаться от его любезнейшей матушки. Я чуть с ума не сошла от ее глупой болтовни. Тебе хорошо рассуждать – ты тут сидела себе на скамеечке в тени и отдыхала. А попробовала бы ты вынести хоть пять минут общества этой старой ведьмы, так нет ведь! Все невзгоды и страдания опять на мою шею!

Это замечание было таким несправедливым, что Фанни от обиды закусила губу, но тем не менее промолчала. Она понимала, как сердится сейчас ее кузина, как она раздражена, и поэтому решила оставить ее в покое, задав один-единственный вопрос:

– А ты не видела мистера Рашуорта?