Ученик воина

Да, тот год был просто ужасным, и Майлз был полон решимости начать все с чистого листа. Он сжал перила, словно готовясь – к чему? У него не было цели, и от этого вся гостеприимная роскошь Колонии Бета показалась ему на миг скучной и бессмысленной.

Поблизости стояли четверо бетанцев, о чем-то громко споря. Майлз полуобернулся к ним, чтобы лучше видеть из-за Элен. Она была переполнена впечатлениями и болтала без умолку, но, когда Майлз приложил палец к губам, покорно затихла, с любопытством глядя на него.

– Черт бы вас всех побрал, – ругался толстяк в зеленом саронге. – Мне наплевать, каким образом вы собираетесь выкурить его. Я требую, чтобы этого психа убрали наконец с моего корабля. Вы что, не можете послать туда штурмовую группу?

Женщина в форме бетанской службы безопасности покачала головой:

– Послушайте, Кольхаун, к чему мне рисковать людьми из-за корабля, который все равно пойдет на слом? Там же нет заложников или еще чего-то в этом роде.

– Но у меня простаивает команда утилизаторов, я им плачу полуторную ставку за сверхурочные. Он сидит там уже трое суток. Должен же он когда-нибудь отлучаться в туалет, или закусывать, или еще что, – упорствовал толстый бетанец.

– Если вы правы и он действительно накачался наркотиками, штурм – верный способ заставить его взорвать корабль. Так что лучше подождать. – Женщина из службы безопасности повернулась к человеку в светло-сером комбинезоне – наверняка пилоту одной из крупных транспортных компаний. Седые волосы старого космолетчика были в тон трем серебряным кружкам на его висках и в середине лба – нейроимплантатам, благодаря которым мозг пилота может сливаться в одно целое с компьютерами корабля. – Вы же знакомы, он член вашего профсоюза. Неужели никак нельзя уговорить его?

– Представьте себе, нет, – возразил пилот. – И не пытайтесь спихнуть его на меня. Он ведь ясно сказал, что не желает со мной разговаривать.

– Тем не менее в этом году именно вы – член Совета, и у вас должна быть какая-то власть над ним; пригрозите в конце концов отобрать его пилотский диплом.

– Конечно, Ард Мэйхью все еще член Братства, но он уже два года не платит взносы, его лицензия и так висит на волоске, а после этого случая ее точно отберут. Ард решился на свою дурацкую выходку потому, что, когда последние корабли серии РГ пойдут в утиль, – тут пилот кивнул в сторону зеленого саронга, – он уже не найдет работы. Медкомиссия его забраковала, новый имплантат ставить ему бесполезно, даже если бы он наскреб денег. А он не наскребет. На прошлой неделе попросил у меня взаймы несколько долларов – заплатить за квартиру. Так он по крайней мере сказал. Но скорее всего истратит их на пойло, которым заливает глаза.

– Так вы ему дали? – полюбопытствовала вторая женщина в голубой форме администрации космопорта.

– Дал, – угрюмо ответил космолетчик. – Но предупредил, что в последний раз. И вообще… – он нахмурился, глядя на свои ботинки, – я бы предпочел, чтобы он кончил жизнь в космосе, в каком-нибудь головокружительном скачке, или вспышке, чем подыхать без гроша в кармане под забором. Отлично представляю, как бы я себя чувствовал, узнав, что никогда уже не сделаю скачка…

– Все пилоты – сумасшедшие, – уверенно заявила офицер службы безопасности. – Это из-за того, что вам прокалывают мозги.

Майлз, совершенно завороженный, подслушивал их без зазрения совести. Человек, о котором шла речь, похоже, такой же изгой и неудачник, как и он, да вдобавок попавший в беду.

– Вспышка! От этой вспышки может прерваться все движение вокруг планеты, – запричитала администраторша. – Если он исполнит свою угрозу, внутренние орбиты будут забиты обломками минимум на неделю. Нам придется закрыть космопорт и чистить орбиты… – Она повернулась к мужчине в саронге и повысила голос: – И знайте, Кольхаун, что за очистку орбит будет платить кто угодно, только не мы. А счет пошлют вашей компании, даже если мне придется обратиться в Департамент юстиции.

Толстяк сперва побледнел, затем побагровел:

– Но это же ваше ведомство заварило кашу, разрешив этому чокнутому доступ к моему кораблю!

– Он заявил, что оставил на борту свои вещи, – отпарировала женщина. – Кто же знал, что у него на уме.

Майлз представил себе пилота – как он сидит там один-одинешенек, забившись в какой-нибудь отсек, словно последний защитник осажденной крепости. И тут ему на ум пришла история одного из предков, генерала Зелига Форкосигана: хитроумный вояка заставил врагов снять осаду с Форкосиган-Сюрло с армией в несколько человек… Майлз сжал кулаки.

– Подыграй мне, только не раскрывай рта! – прошептал он скороговоркой.

– Что? – удивилась Элен.

Подкрепив слова сердитым взглядом, Майлз вскочил со скамьи.

– А-а, как славно, что я отыскал вас, мисс Ботари, – громко произнес Майлз, словно они только встретились. Взяв Элен за руку, он направился с нею к четверке споривших.

Ему было известно, что посторонние часто обманываются насчет его возраста. Вначале его нередко принимали за ребенка – из-за роста. Но потом, разглядев хорошенько лицо с крупными и жесткими (вследствие многолетней привычки к физической боли) чертами, а также синеватый отлив гладко выбритых щек – встречные не знали, что и думать. И тут перед Майлзом открывался большой простор для маневров. Он мысленно призвал на помощь дух своих знаменитых предков и улыбнулся так высокомерно, как только мог.

– Добрый день, господа, – приветствовал Майлз бетанцев. И все четверо недоуменно воззрились на него. Под этими взглядами вся его аристократическая благовоспитанность чуть не растаяла, но он выдержал. – Мне сказали, кто-то из вас знает, где найти пилота Арда Мэйхью.

– А вы кто такой? – проворчал представитель компании по утилизации, высказывая вопрос, занимающий всех.

Майлз слегка кивнул, взмахнув в мыслях воображаемым плащом.

– Лорд Майлз Форкосиган, с планеты Барраяр, к вашим услугам. Это моя сотрудница, мисс Ботари. Я случайно услышал ваш разговор и, думаю, могу помочь вам.

– Послушай, мальчик, – начала дама из администрации космопорта; Майлз нахмурился и уставился на нее из-под нависших бровей, подражая взгляду деда в те минуты, когда старик бывал не в духе. – Прежде всего, сэр, – поправилась женщина, – скажите, что вам нужно от пилота Мэйхью?

Майлз вздернул подбородок.

– Мне поручено передать ему долг.

– Кто-то должен деньги Арду? – в изумлении спросил утилизатор.

Майлз выпрямился с оскорбленным видом.

– Нет, речь идет не о деньгах, – отчеканил он с таким презрением, словно в жизни не притрагивался к подобному мусору. – Долг чести.

– Пусть так, а мне до этого какое дело? – возразил толстяк, нисколько не смущенный величественными манерами аристократа-коротышки…

– Я могу уговорить пилота Мэйхью покинуть ваш корабль, – пояснил Майлз, уже сообразивший, в какую сторону надо гнуть. – Если только вы поможете мне встретиться с ним лицом к лицу. – Элен при этих словах чуть не задохнулась, но он успокоил ее мимолетным движением бровей.

Бетанцы переглянулись, словно взглядами можно было спихнуть ответственность друг на друга. В конце концов человек с серебряными кружками на голове заявил:

– Пускай. Все равно никто ничего лучше предложить не может.

Пассажирский катер вышел на орбиту и седовласый пилот заговорил, склонившись к коммуникатору:

– Ард? Послушай, Ард, это Вэн. Ответь, пожалуйста. У меня тут человек, который хочет поговорить с тобой. Он собирается перебраться к тебе на борт. Ты не будешь делать глупостей, Ард?

Ответом было гробовое молчание.

– Он вас слышит? – спросил Майлз.

– Связь в порядке. А слышит ли – неизвестно. Может быть, он вообще отключился или заснул. А может быть, и помер – как знать…

– Да жив я, жив, – раздалось внезапное рычание из динамика. Изображения на экране не было. – А вот ты вряд ли выживешь, Вэн, если попытаешься пробраться на корабль. Предатель, сукин сын…

– И пробовать не стану, – пообещал старший пилот. – Это вот господин… простите – лорд Форкосиган хочет попытаться.

Последовала долгая пауза, нарушаемая лишь потрескиванием и шипением в аппарате.

– Он что, работает на этого кровососа Кольхуана? – подозрительно спросил невидимый собеседник.

– Ни на кого он не работает, – успокоил его Вэн.

– Тогда, значит, из Совета психического здоровья? Помни, никого с оружием я к себе не подпущу. Взорву к чертям корабль…

– Да он не бетанец. Он с Барраяра. Говорит, что ищет тебя.

Снова молчание, потом все тот же голос, сварливый и неуверенный:

– Да я вроде ничего не должен барраярцам… Я даже никого оттуда не знаю.

Заработали тормозные двигатели, потом раздался тихий щелчок с внешней стороны корпуса – они причалили к старому грузовику. Пилот поднял палец, подавая знак, и Майлз занялся переходным люком, стыкуя челнок с кораблем.

– Готово, – сказал он.

– Вы уверены, что хотите туда перебраться? – прошептал пилот.

Майлз кивнул и улыбнулся, наслаждаясь чувством невесомости. Единственное, что его сейчас тревожило – мысль об Элен, оставленной в порту урезонивать чиновников и сержанта, когда тот вырвется из цепких объятий таможни.

Майлз открыл люк. Послышалось короткое «пуф-ф» – давление воздуха в кораблях уравнялось. Он заглянул во мрак переходного туннеля.

– Фонарик есть?

– Вон там, на полке, – показал пилот.

Освещая себе путь, Майлз осторожно двинулся вперед. Тьма отступала, пряталась в поперечных коридорах и вновь смыкалась за его спиной. Майлз хотел попасть в ходовую рубку корабля, где, скорее всего, и находился космический мятежник. Идти было недалеко, но из-за абсолютной тишины и вынужденной плавности движений время тянулось бесконечно. Майлз уже начинал чувствовать то, что всегда чувствуется при нулевой силе тяжести: сожаление о своей невоздержанности. Ванильное мороженое, подумал он; черт его дернул проглотить проклятое мороженое.

Впереди показался тусклый свет, падавший в коридор из открытой двери. Майлз, громко кашлянув, придвинулся поближе. Учитывая ситуацию, лучше появиться не слишком неожиданно.

– Пилот Мэйхью? – негромко окликнул он, подтягиваясь к двери. – Меня зовут Майлз Форкосиган. Я ищу… Я ищу… – Какого дьявола, в самом деле, он ищет? Ну да ладно. Главное – не упустить инициативу. – Я ищу отчаянных людей, – с пафосом закончил он.

Мэйхью, пристегнув ремни, сидел в командирском кресле: вся его сгорбленная фигура выражала глубокое уныние. На коленях у него громоздились пилотский шлем, литровая бутыль, наполовину заполненная какой-то опалесцирующей жидкостью ядовито-зеленого цвета, и коробка с рубильником, неряшливо подсоединенная массой спутанных проводов к панели управления: Майлз, как завороженный, уставился на эту коробку – и на небольшой узкофокусный игольник. Само наличие такого оружия у частного лица являлось по законам Беты серьезным правонарушением.

Пилот Мэйхью, мигая покрасневшими веками, без всякого интереса смотрел на странного визитера, зависшего в дверном проеме. Все еще держа в руке смертоносную игрушку, пилот потер ею трехдневную щетину на подбородке.

– Да? – произнес он. Этой не слишком вразумительной репликой и ограничилась его реакция.

Игольник на некоторое время отвлек Майлза от основной задачи.

– Как вам удалось протащить эту штуку через таможню Беты? – спросил он с неподдельным восхищением. – Мне никогда не удавалось и рогатку пронести.

Мэйхью глянул на оружие в своей руке с таким недоумением, словно только что его заметил.

– Купил как-то на Архипелаге Джексона. Никогда не пробовал пронести его на планету. Если бы попробовал, у меня бы его наверняка отняли. Они вечно все отнимают, эти, которые там, внизу. – Он вздохнул.

Майлз потихоньку пролез в рубку и, скрестив ноги, уселся в воздухе в позе внимательного слушателя – во всяком случае он надеялся, что выглядит таковым.

– А как вы вообще попали в эту передрягу? – спросил он, охватывая единым взглядом обстановку корабля и то, что лежало на коленях у пилота.

– Не повезло. – Мэйхью пожал плечами. – Мне никогда не везло. Взять хоть бы ту аварию с РГ-88. Лопнула труба, вытекла жидкость, мешки с далем намокли и проломили переборку. С этого все и началось. Заведующего погрузкой в порту и пальцем не тронули, черт бы их всех побрал… Пил я там или не пил, это же не меняет дела. Все равно труба бы лопнула. – Он шмыгнул носом и провел рукавом по глазам. Майлз перепугался – похоже, дяденька вот-вот разревется. Жуткое зрелище, особенно если плачущему за сорок. Но Мэйхью не заплакал, а глотнул из бутылки. Потом, видимо, вспомнив о правилах хорошего тона, протянул ее Майлзу.

Майлз вежливо улыбнулся. Может, воспользоваться случаем и вылить ее, чтобы Мэйхью волей-неволей протрезвел? Однако вылить жидкость в невесомости можно было только в какой-то другой сосуд, иначе ему придется все время уворачиваться от плавающих капель. Да и сделать это не так просто… В чисто научных целях Майлз приложился к горлышку.

Напиток был густой и сладкий, как сироп, с сильным запахом каких-то трав и невероятно крепкий – градусов шестьдесят, не меньше. Майлз поперхнулся и почувствовал себя чем-то вроде учебного муляжа пищеварительного тракта, в котором все части были выделены разными цветами. Почтительно вытерев горлышко рукавом, он вернул бутылку владельцу; тот кивнул и засунул ее под мышку.

– Спасибо, – просипел Майлз. – А как вы… – Он перевел дух, откашлялся и продолжал своим голосом: – Что вы собираетесь делать? Что вы хотите?

– Что я хочу? – повторил Мэйхью. – Что делать дальше? Не знаю… Я просто не позволю этому живодеру Кольхауну убить мой корабль. А дальше… Никаких «дальше» не будет. – Он покачал в руках коробку с рубильником, похожий на какую-то фантастическую разнесчастную мадонну мужского пола. – Ты когда-нибудь бывал красным?

Майлзу припомнилось что-то смутное из истории древних политических партий на Земле.

– Да нет, я вообще-то фор, – осторожно заметил он, гадая, устроит ли собеседника такой ответ и о чем вообще идет речь. Вопрос оказался риторическим.

– Красный. Красный цвет. Однажды я был чистым светом – во время скачка в какую-то дыру под названием Геспари-2. Ничего похожего на скачок в обычной жизни нет. Если ты никогда не проносился сквозь радугу в мозгу – цвета, которым и имени-то нет в человеческом языке, – представить это невозможно. Это лучше всего на свете – женщин, еды, выпивки и сна. А они нам еще платят! Бедное обманутое дурачье – у них нет под черепом ничего, кроме протоплазмы… – Он мутными глазами глянул на юношу. – Извини. О присутствующих не говорят. Просто ты не пилот. Ну, а я так больше никогда и не возил грузы на Геспари. – Он повнимательнее вгляделся в Майлза. – Послушай, парень, вид-то у тебя… аховый. С чего это?

– На себя посмотрите, – огрызнулся гордый потомок Форкосиганов, на миг забыв о дипломатии.

– Ну-ну, – пробормотал пилот и снова передал юноше бутылку.

Любопытное питье, подумал Майлз. Несмотря на крепость, нисколько не пьянит, и в сон от него не клонит. Он ощутил прилив энергии, теплую волну, прокатившуюся по всему телу до кончиков пальцев. Теперь понятно, почему Мэйхью смог продержаться три дня и не заснуть в этой всеми покинутой жестянке.

– Значит, у вас нет плана сражения, – подытожил Майлз. – Вы не потребовали миллион бетанских долларов в мелких немаркированных купюрах, не грозили протаранить космопорт, не взяли заложников… В общем, не совершили ничего выдающегося. Просто сидите здесь, хлещете это пойло и упускаете шансы. Видимо, вам не хватает решимости, или воображения, или того и другого вместе.

Мэйхью заморгал: такого он явно не ожидал.

– Черт побери, Вэн в кои-то веки сказал правду. Ты действительно не из Совета по психическому здоровью… Я бы мог взять в заложники тебя, – предложил он, направив игольник на Майлза.

– Нет-нет, только не это, – торопливо сказал Майлз. – Я сейчас не могу все объяснить, но… Там, внизу, это может вызвать чересчур сильную реакцию.

– А-а. – Ствол опустился. – Но все равно… Понимаешь, они ведь не могут дать мне того, чего я хочу. – Он постучал по своему шлему. – Я хочу летать, я хочу делать скачки – и не могу. Все кончено.

– Я так понимаю, что на этом корабле вы летать можете.

– Этот корабль пойдет в утиль, как только я засну.

– Если вы будете продолжать в том же духе, дело дрянь, – решительно заявил Майлз. – Пораскиньте-ка мозгами. Подумайте. Вы хотите быть скачковым пилотом, нырять сквозь п-в-туннели. Вы можете быть им только на корабле типа РГ. Значит, вам нужен этот корабль. Так берите его. Станьте пилотом-владельцем. Возите грузы. Неужели вы не видите, как это просто? Можно мне еще глоточек? – Майлз обнаружил, что очень уж быстро привык к дьявольскому напитку.

Мэйхью потряс головой, цепляясь за свое отчаяние, словно ребенок за любимую игрушку.

– Я пробовал. Я все пробовал. Вроде мне светил кредит. Но потом все поломалось, да и не мог я дать больше, чем Кольхаун.

– Ах так. – Майлз вернул бутылку пилоту и внезапно заметил, что уже висит в воздухе под углом в девяносто градусов к собеседнику. – Все равно, сдаваться нельзя, это я знаю твердо. Сдаваясь, роняешь честь форов. – Он начал потихоньку напевать знакомую с детства и слегка подзабытую балладу «Осада Серебряной Луны». Он помнил, что там был фор, какой-то лорд и еще прекрасная ведьма, которая летала в волшебной ступе; потом в этой ступе истолкли кости врагов. – Дайте-ка мне еще глотнуть. «Дай клятву мне, – лорд Фор сказал… – и будешь верный мой вассал…»

– Чего-чего? – удивился Мэйхью.

Майлз опомнился.

– Да нет, это я так. Извините. – Еще несколько минут он молча висел в воздухе, размышляя, потом воскликнул: – Просто беда с этой бетанской системой! Никто ни за что не отвечает, всем заправляют какие-то безликие фигуры. Правительство призраков, да и только. А вам нужен сюзерен, который взял бы в руки меч и разрубил паутину волокиты. Как Форталия Смелый в Зарослях Терновника.

– Не нужен мне сюзерен. Мне нужно выпить, – мрачно заявил Мэйхью.

– Ах, извините. – Майлз вернул бутылку. Где-то в глубине его мозга зарождалась идея, пока туманная, словно галактика, только начинающая сжиматься. Еще немного, и она засияет, как протозвезда… – Нашел! – воскликнул он, выпрямляясь, и от резкого движения в невесомости его тело беспорядочно закружилось в воздухе.

Мэйхью вздрогнул, чуть не разрядив игольник в пол, и ошарашенно глянул на бутылку.

– Что нашел? Выпивка здесь, у меня.

Майлз кое-как справился с вращением.

– Лучше будет, если мы проделаем все прямо отсюда. Первый принцип стратегии: никогда не уступай выгодную позицию. Можно воспользоваться вашей связью?

– Зачем?

– Я хочу купить этот корабль, – величественно и звонко объявил Майлз. – А затем нанять вас в качестве пилота.

Мэйхью озадаченно посмотрел на юношу, потом на бутылку, снова на Майлза.

– У тебя столько денег?

– Н-ну, в общем… У меня есть кое-какие активы.

Майлз включил коммуникатор, и после нескольких минут переговоров на экране возникла физиономия представителя утилизационной компании. Если раньше Кольхаун был настроен недоверчиво, теперь его просто распирало от возмущения.

– И вы называете это компромиссом? – тут же завопил он. – По себестоимости! А гарантии? Я вам не торговец недвижимостью!

– Господин Кольхаун, – вежливо перебил его Майлз, – позвольте заметить, что выбирать вам придется не между моим векселем и этим кораблем. Выбор – между векселем и осколками, в которые вот-вот превратится ваше имущество.

– Если мне станет известно, что вы в сговоре с этим…

– В жизни его не встречал. До сегодняшнего дня, – чистосердечно признался Майлз.

– А что за землю вы мне предлагаете? Да еще на Барраяре! – подозрительно спросил присмиревший Кольхаун.

– Нечто вроде фермы… Есть лес. Сто сантиметров осадков в год. Чуть больше трехсот километров от столицы. – (Столице крупно повезло, что она с наветренной стороны, мельком подумал Майлз.) – Вся эта земля принадлежит мне. Я только что получил ее в наследство. От деда. Можете справиться в посольстве Барраяра. Посмотрите кстати данные о климате.

– Насчет осадков – они там не в один день выпадают, а?

– Нет, конечно, – с пафосом ответил Майлз. – И учтите, что это земля моих предков. Мы владеем ею уже на протяжении десяти поколений, и можете не сомневаться: я из кожи буду лезть, чтобы выкупить свой вексель и не дать родовому поместью уйти в чужие руки…

Кольхаун раздраженно потер подбородок.

– Себестоимость плюс двадцать пять процентов, – сдался он наконец.

– Десять.

– Двадцать.

– Десять, или вам придется иметь дело с пилотом Мэйхью.

– Ладно, – простонал Кольхаун. – Десять.

– Договорились.

Конечно, процедура оформления покупки на этом не закончилась, но бетанцы не зря гордились своей информационной системой. Сделка, на которую на Барраяре потребовалось бы несколько дней, была заключена меньше чем за час, и при этом не выходя из корабельной рубки. Однако Мэйхью становился все молчаливей.

Наконец он заговорил:

– Послушай, сынок. Я ценю твое великодушие и все такое прочее, но только зря все это. Понимаешь, когда я спущусь вниз, они не угомонятся. Так не получится: посмеялись и разошлись. На посадочной площадке меня будут ждать люди из СБ, а с ними санитары из Совета психического здоровья. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как на меня накинут сеть-парализатор. А месяца через два, может, и увидишь меня. Я буду ходить и всем улыбаться. Когда человека берет под крылышко СПЗ, он непременно в конце концов ходит и улыбается, ходит и улыбается… – Мэйхью беспомощно тряхнул головой. – Поздно, сынок.

– Пока человек дышит, ничего не поздно, – отрезал Майлз. Внизу, на планете, он зашагал бы по комнате; а здесь можно было только оттолкнуться от одной стены, проплыть в воздухе, и оттолкнуться от другой. Майлз летал по рубке, как мыльный пузырь, и напряженно думал.

– У меня идея, – сказал он наконец. – Готов поспорить, что на этом можно выиграть время. А там придумаем что-нибудь получше. Беда только, что вы не с Барраяра, вам будет трудно понять все сразу.

Мэйхью был порядком озадачен.

– О чем это ты?

– Дело вот в чем. – Хлоп, поворот, вперед, хлоп. – Если бы вы присягнули мне на верность как оруженосец своему сюзерену, – а это самое простое – я бы мог подвести вас под свой дипломатический иммунитет третьего класса. Будь вы подданным нашего императора, нечего было бы и голову ломать. Но вы гражданин Беты. Значит нам нужно прежде всего привлечь толпу юристов, и они несколько дней будут биться, выясняя, какой закон главнее. Я взял бы на себя обязательство предоставить вам жилье, еду, одежду, вооружение – наверное, корабль можно считать вооружением? – и защиту, если кто-либо вызовет вас на поединок… Ну здесь, на Бете, это вряд ли случится… Кроме того, существует масса параграфов насчет вашей семьи. Кстати, как насчет семьи?

Пилот отрицательно помотал головой.

– Это все упрощает. – Хлоп, поворот, полет, хлоп. – Пока суд да дело, ни СБ, ни Совет вас пальцем не тронут, потому что по закону вы… как бы часть моего тела.

Мэйхью моргнул.

– Все это так странно, просто ум за разум заходит. Так где мне расписаться? И как ты это зарегистрируешь?

– Вам ничего не надо подписывать, только встать на колено, дать мне свою руку, я возьму ее в свои, и вы повторите пару предложений. Даже свидетелей не нужно, хотя по обычаю их требуется двое.

Мэйхью пожал плечами.

– Ладно. Валяй, сынок.

Хлоп, поворот, вперед, хлоп.

– «Валяй, сынок», – передразнил его Майлз. – Я так и думал, что вы ничего не поймете. То, о чем я сейчас рассказал, всего лишь небольшая часть договора, – ваши привилегии. Но там есть и ваши обязательства, и масса моих прав по отношению к вам. Вот например: если во время сражения вы откажетесь выполнить мой приказ, я имею полное право отсечь вам голову. Тут же, на месте.

У Мэйхью отвисла челюсть.

– Ты, конечно, понимаешь, что СПЗ велит накинуть сетку-парализатор и на тебя, – сказал он, придя в себя.

Майлз ухмыльнулся.

– Не выйдет. Я тут же закричу и попрошу защиты у своего сюзерена. И он меня защитит. Он довольно болезненно реагирует, когда кто-нибудь обижает его подданных. Кстати, если вы становитесь моим вассалом, то автоматически превращаетесь в вассала моего сюзерена, но уже более отдаленного.

– А заодно и сюзерена твоего сюзерена, и сюзерена сюзерена твоего сюзерена, и так далее, – обрадовался Мэйхью. – Я кое-что смыслю в субординации.

– Да нет, тут цепочка прерывается. Я принес клятву верности прямо Грегору Форбарре, как вассал секундус.

– А кто этот Грег… как его? – спросил Мэйхью.

– Император, – объяснил Майлз и для верности уточнил: – Император Барраяра.

– А-а.

Типичный бетанец, подумал Майлз; их не учат всемирной истории. Только своей собственной, бетанской, и Земли.