В поисках минимализма. Стремление к меньшему в живописи, архитектуре и музыке

Даже когда традиционная экономика трещит по швам, социальные сети продолжают оглушать нас своим шумом. Многочисленные новые платформы конкурируют за право привлечь наше внимание, использовать наш труд и получить наши деньги.

Я решил написать эту книгу, чтобы разобраться, как появилась идея о том, что меньше – это лучше, чем больше. Почему люди применяют этот принцип и к собственности, и к эстетической сфере, и к области чувственного восприятия, и к философии, которая дает возможность осмыслить жизнь. А еще мне хотелось сформулировать для себя, с какой стороной моды на минимализм лично я готов согласиться и что я могу использовать. В былые времена случались периоды, когда людям, как и многим из нас сегодня, не нравился материализм и те бонусы, которые им предлагало общество. Я хотел выяснить, как развивалась эта неудовлетворенность в течение предыдущих столетий, каким образом художники, писатели и философы жили с ней. Все это мне было нужно для того, чтобы понять: что же в этом тренде подходит для меня? Нелегко лавировать между воздержанностью и экстравагантностью, так, может быть, если найти источник своей тревожности по отношению к материальному миру, то станет легче?

Рассказ об истории минимализма в хронологическом порядке был бы слишком поверхностным. Минималистские идеи не эволюционировали линейно, они возникали в разное время и в разных местах по всему миру. Эти идеи рождаются из убеждения в том, что наша цивилизация полна излишеств, что ее слишком много как в физическом, так и в психологическом смысле слова, а значит, мы лишились своей аутентичности и нам необходимо ее вернуть. В такие моменты материальный мир теряет для нас значительную часть своего смысла, приобретательство утрачивает свою привлекательность. Нам начинает нравиться отдавать вещи, хочется отрешиться от мира, например, с помощью искусства. Или, как вариант, – в буквальном смысле став отшельником или бродягой. В английском языке нет слова, которое передавало бы чувство одновременно поглощенности и отчужденности, – может быть, в этом корень популярности понятия «минимализм»?

Я начал представлять себе это повсеместно распространенное чувство как стремление к меньшему. Как отвлеченное, почти ностальгическое желание прорваться к другому, более простому миру. Этот мир не существует ни в прошлом, ни в будущем, он не утопичен и не антиутопичен, он просто всегда лежит за пределами нашего нынешнего существования, в месте, до которого мы никогда не доберемся. Стремление к меньшему – это отражение сомнения, которое мучает человечество: что, если мы жили лучше, пока не имели всего того, что принесло современное общество? Если ловушки современной цивилизации вызывают у нас такое чувство неудовлетворенности, то, возможно, без них мы будем счастливее? Может, стоит от них отказаться ради постижения глубинной истины?

Стремление к меньшему – не болезнь и не лекарство. Минимализм – это просто еще один способ размышлений о том, как правильно прожить жизнь. Но его стратегия, безусловно, весьма актуальна для нашего времени с его чрезмерными масштабами и темпами.

Отсутствие последовательной истории минимализма частично связано с самой его природой: похоже, что он стремится стереть собственное прошлое и будто каждый раз начинается заново. Если бы практикующие минималисты признались в том, что связаны со старой традицией или желают ее оживить, то они, по сути, уже не были бы радикальными минималистами. И все же независимо от того, когда и где появляется минимализм, он обладает определенными устойчивыми характеристиками. Им и их проявлениям посвящена каждая из четырех глав этой книги. Жажду меньшего легче всего понять, проанализировав жизнь тех, кто стремился ее утолить, и осознав, на что она их вдохновила. Каждый человек пытается найти нечто, соответствующее его пониманию: в одном ему это удается, в другом он терпит неудачу. Изучив общие черты и различия, каждый из нас сможет проложить собственный минималистский путь.

Важнейшая характеристика всех видов минимализма – стремление к минимуму, к простоте. Эта цель достигается, когда люди выбрасывают вещи и отделяют себя от них, вдохновляясь многочисленными примерами: от философов-стоиков до сегодняшних проповедников отказа от хлама. Вторая характеристика – пустота. Она ассоциируется со строгим изобразительным стилем модернистской американской архитектуры в духе Филипа Джонсона и минималистского искусства Дональда Джадда, когда люди стремятся установить контроль над окружающим пространством или, наоборот, отказываются от такого контроля. Третья характеристика – тишина, отсутствие звуков и медленно опускающееся на нас состояние покоя. Такого состояния можно достичь с помощью медитации или же слушая произведения Эрика Сати, Джона Кейджа, а также менее известного Джулиуса Истмена. Заключительная глава посвящена тому, что я называю тенями. Это принятие противоречивости и случайности жизни, характерное для буддийской философии и японской эстетики. За два последних столетия западный мир постепенно признал их, они лежат в основе минималистского тренда.

Эти четыре аспекта минимализма могут научить нас совершенно неожиданным вещам. Каждая из четырех глав состоит из восьми небольших разделов, посвященных конкретным людям, идеям или произведениям искусства, картинам, симфониям, зданиям, книгам. Я вижу структуру этой книги как решетку или как пространство, по которому можно бродить. Во время работы над изданием я экспериментировал с сенсорной депривацией, ездил в техасскую пустыню посмотреть на «промышленные» дома Дональда Джадда, погружался в пучину скуки в Музее Гуггенхайма и посещал сады камней в Киото. Все эти истории связывает не только их содержание, но и пробелы между ними – различие в практике или мышлении, которые можно найти в каждом объекте, художнике или мыслителе. Выбирайте те, от которых вспыхивают «искры радости».

I-3

Джошуа Беккер, минималистский блогер, проповедник, автор вышедшей в 2016 году книги «Меньше значит больше: Минимализм как путь к осознанной и счастливой жизни»[2] считает самым первым минималистом Иисуса Христа. Когда тот призвал богача: «Пойди и продай все, что имеешь, раздай бедным», то, по мнению Беккера, здесь речь шла не о самопожертвовании. Иисус имел в виду, что богач будет счастливее, когда откажется от своей собственности. Раздав все, он окажется в прямом выигрыше – так выглядит Евангелие от минималистов.

Но вообще-то следы минимализма прослеживаются еще в дохристианскую эпоху. Современный минимализм часто упоминают в связи с древнегреческой философией стоицизма. Основателем этого направления был человек, которого тоже в какой-то мере можно назвать минималистом, – богатый афинский торговец по имени Зенон из Китиона, решивший в III веке до нашей эры отказаться от мирских богатств ради изучения философии. (Он общался со своими учениками в портике – крытой галерее с колоннами, по-гречески он называется «стоя» – отсюда название его школы.) Зенон говорил о необходимости «жить в согласии с потоком жизни», не обращая внимания на мирские заботы и превратности судьбы. У миллениалов тоже есть своя стоическая заповедь: «Lol, все это не важно».

Большая часть произведений Зенона до нас не дошла, но мы имеем представление о стоицизме благодаря трудам более поздних философов. В 46 году до нашей эры Цицерон рассматривал недостатки материализма в своих «Парадоксах стоиков»[3]. Даже у тех, кто владеет роскошными домами, у кого богатство и власть, «жажда обладания никогда не утоляется, и люди мучаются не только страстью к приумножению того, чем они владеют, но и страхом потерять это». Истинную власть человек приобретает, преодолев эту жажду. Человек, претендующий на то, чтобы повелевать другими, «пусть обуздает сначала страсть, забудет о наслаждениях, сдержит гневливость, обуздает корыстолюбие, отбросит остальные слабости духа, а уж тогда начинает повелевать другим, когда сам перестанет повиноваться недостойнейшим владыкам, позору и гнусности».

Но не подумайте, что Цицерон от всего отказался. Он признавал, что «и сам в какой-то мере, пожалуй, не свободен от заблуждений нашего века».

Наверное, руководители возникшей в 2019 году лоббистской фирмы, представляющей интересы предпринимателей Кремниевой долины, думали именно об этом, когда выбрали для нее название «Институт Цицерона».

Стоицизм очень популярен в интернете. Там появилось множество подкастов, блогов и форумов, где делаются попытки приспособить стоическую практику к современным проблемам и получить с ее помощью ответы на вопросы типа «Что следует делать, если тот, в кого вы влюблены, не отвечает на вашу эсэмэску?». На стоическом форуме Reddit около 120 000 участников, и здесь обсуждается, что из себя представляет настоящий современный стоицизм. Люди выясняют, как не позволить интернету сделать себя несчастным, рассматривают стоические доводы в защиту мастурбации как благоприятного для здоровья способа удовлетворения человеческих потребностей и выносят решение о том, что татуировки – дело хорошее, если вы набиваете их для себя, а не ради всеобщего одобрения. «Можно ли назвать Киану Ривза стоиком?» – спрашивает кто-то. (Стоик Киану, очевидно, остался бы внутри Матрицы и этим удовлетворился.)

Стоик смиряется с тем, что у общества есть изъяны и не самые правильные устремления – если, конечно, ему удается сохранить себя и не замараться. В жизни следует придерживаться «золотой середины» между поведением мудреца и обычного человека, написал философ Сенека, покончивший с собой в 65 году по приказанию императора Нерона. У стоической философии нет доктрины. Это процесс активного формирования суждений и самопознания: в каждый конкретный момент человек должен выбирать стоический путь. Невозможно просто в одно мгновение обратиться в эту веру. Сенека призывал не путать внешне строгий образ жизни с преданностью идеалам воздержания: «Не надо считать отсутствие золота и серебра свидетельством умеренности»[4]. Наличие серебра и золота тоже ни о чем не говорит. Сенека, который долгое время был воспитателем и советником Нерона, владел огромным богатством. «К чему столь пышное убранство в доме? И почему здесь пьют вино, которое старше тебя по возрасту? Зачем сажать деревья, которые не дают ничего, кроме тени?»[5] – упрекал он себя в лицемерии. Ответ был прост: он действовал так, насколько ему хватало сил с учетом жизненных обстоятельств и человеческих слабостей. «Философия требует умеренности – не пытки»[6].

Простая жизнь к тому же не означала отсутствия наслаждений. Во II веке император Марк Аврелий сформулировал идеальный манифест минималистского гедонизма в своих «Размышлениях» – дневнике, который он вел всю жизнь, заполняя его стоическими афоризмами: «Все сколько-нибудь прекрасное прекрасно само по себе и в себе завершено»[7].

Сенека, несмотря на некоторое материалистическое лицемерие, приглянулся ранним христианам, которые после смерти философа объявили его своим. Он, правда, никогда не стал бы действовать так же радикально, как появившиеся в следующие века святые. Для святого Франциска Ассизского, создавшего в XIII веке монашеский орден францисканцев, излишней бедности быть не могло. Франциск заставлял своих последователей приносить обет бедности и ходить в грубых серых одеяниях. Автор его жития Фома Челанский вспоминал, что Франциск «презирал тех членов ордена, которые надевали на себя три слоя одежды или же без необходимости носили мягкую одежду». Самоотречение было для него почти божественным качеством, а материализм – сатанинским явлением в прямом смысле слова. В уставе ордена он написал: «Нам следует использовать деньги и уважать их не больше, чем камни. Ведь дьявол стремится ослепить тех, кто жаждет или ценит деньги больше, чем камни».

Франциск превратил самопожертвование в вид искусства. Он с маниакальным упрямством отдавал свою одежду бедным и ходил обнаженным. В одном монастыре по случаю его приезда построили специальную келью, но, видимо, Франциску она показалась слишком уютной: он попросил измазать ее грязью и забросать листвой. Только после этого монах согласился там спать – теперь можно было с удобством ощущать все возможные неудобства. Вместо подушки Франциск использовал камни и поленья. Его последователям приходилось морить себя голодом, чтобы доказать свое благочестие. Дело доходило до того, что Франциск вынужден был есть с ними, чтобы они не умерли от голода. По словам Франциска Ассизского, человек, стремящийся к материальному благополучию, уже лишен божьей благодати: «Если душа не испытывает восторга, то что остается, кроме как искать восторгов для плоти?»

В Соединенных Штатах есть собственный светский святой, проповедовавший аскетизм, – Генри Дэвид Торо, который прославился тем, что с 1845 по 1847 год жил в лесу, стремясь обрести радость простоты. Точнее, он поселился на участке земли, принадлежавшем его другу Ральфу Уолдо Эмерсону, рядом с небольшим прудом Уолден, куда можно было за вечер дойти от центра его родного города Конкорд, штат Массачусетс. И как только у него возникало желание вернуться домой, он легко мог сделать это и наконец поесть то, что приготовила его мама. Это похоже не столько на бегство от общества, сколько на детскую попытку смыться из дома, которая заканчивается на ближайшем углу.

Торо построил для себя сельскую хижину, потому что, как он написал в книге «Уолден, или Жизнь в лесу»[8], «хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью».

Здесь тоже в чистом остатке получается жизнь, а вовсе не выброшенные излишки. Только так можно было обрести истину: «Большая часть роскоши и многое из так называемого комфорта не только не нужны, но положительно мешают прогрессу человечества».

Генри Дэвид Торо доказывал, что его эксперимент может повторить любой человек, хотя далеко не всем повезло стать выпускником Гарварда и писателем, который способен превращать свои сельскохозяйственные увлечения в приносящие доход тексты. Кэтрин Шульц в своей дерзкой статье в журнале The New Yorker попыталась низвергнуть Торо с пьедестала, назвав его «нарциссистом, фанатиком самоконтроля, абсолютно убежденным в том, что для понимания мира и своего процветания ему не нужен никто, кроме него самого».

Торо подтвердил еще одно часто встречающееся заблуждение: веры в то, что просветленная простота уже была обретена в далеких от него экзотических местах и эпохах. Он писал: «Что касается роскоши и комфорта, то мудрецы всегда жили проще и скуднее, чем бедняки. Никто не был так беден земными благами и так богат духовно, как древние философы Китая, Индии, Персии и Греции».

Бог с ним, с винным погребом Сенеки. Куда важнее, что большинство любезных Торо «древних философов», скорее всего, использовали труд слуг или рабов – то, что в современной жизни казалось Генри отвратительным. И все-таки у него оставалось ощущение, что по-настоящему строгий образ жизни должен внедряться откуда-то извне.

Все эти минималистские философские учения объединяет стратегия уклонения. Она особенно проявляется в моменты, когда общество находится в состоянии хаоса или приближается к катастрофе. Это механизм приспособления к ситуации, который срабатывает, когда люди хотят исправить или улучшить статус-кво вместо того, чтобы полностью изменить его. Он ориентирован на выживание. В трудных ситуациях минималист прежде всего холит и лелеет свое «я»: вспомните, как Сонриза Андерсен наводила порядок в своей комнате.

Но воздержание связано с определенным парадоксом. Минималист в конечном счете – прагматик, вынужденный примирять свое стремление к лучшему, чистому миру с тем ограниченным пространством, которое он контролирует в мире реальном. Очень часто этот процесс протекает внутри человека, а не вовне его: ваша спальня будет чище, но мир останется плохим.

У Торо было много достижений. Он популяризировал аболиционизм, вегетарианство и защиту окружающей среды. Он придумал маленький домик, который теперь встречается во множестве реалити-шоу. Его хижина на берегу Уолдена была размером примерно 3×4,5 м. Но однажды он увидел еще меньший по размеру старенький вагончик у железнодорожного полотна и решил, что его можно превратить в дом, пробив отверстия для воздуха: «Сколько людей укорачивают себе жизнь, чтобы платить за больший и более роскошный ящик, а ведь они не замерзли бы и в таком», – написал Торо.

Таким образом, минимализм превращается в последнее убежище. Когда мы неспособны держать под контролем свою материальную безопасность или жизненный путь, то нам остается лишь снизить ожидания до того уровня, которого будет проще достичь. Например, поселиться в вагоне или в фургоне.

I-4

Американцы особенно легко поддаются обаянию минимализма. Наше стремление к самоопределению и возможности начать все сначала заставляет поверить: стоит просто подмести полы – и мы волшебным образом превратимся в совершенно новых людей, не отягощенных воспоминаниями о прошлом. Может быть, все это началось с демонстративного уничтожения груза английского чая во время Бостонского чаепития или связано с ошибочным мнением о том, что наша страна до прибытия пилигримов из Англии и движения пионеров на Запад оставалась пустым пространством. Нам нравится думать, будто мы можем без многого обойтись и доказать: мы не такие уж слабаки и не связаны с прошлым. Именно поэтому мы еще до появления Мари Кондо прошли через несколько общенациональных очистительных кампаний.

В 1920-е годы американский философ Ричард Грегг поехал в Индию, чтобы поучиться у Махатмы Ганди, который как раз сформулировал философию сатьяграха – теорию ненасильственного сопротивления, позже вдохновившую Мартина Лютера Кинга. Этот опыт сильно повлиял на Грегга. В 1933 году он написал эссе под названием «Ценность добровольной простоты». В нем автор возмущался тем «огромным количеством бумаги и чернил, которое используется для рекламы», и критиковал зависимость индустриальных стран от растущего спроса на материальные блага, который можно удовлетворить только путем внедрения инноваций в массовое производство. «Мы полагаем, что машины и технологии обеспечат нам больше свободного времени, но в действительности они делают нашу жизнь более захламленной и торопливой, – писал он. – Пора остановить бесконечное внедрение новых технологий!» Грегг критиковал прежде всего распространение автомобилей Генри Форда и телефонов, но можно вспомнить, что жадность трейдеров, игравших на разраставшемся рынке акций, стала также одной из причин Великой депрессии.

«Добровольная простота» Грегга – это реакция на торопливую жизнь. Суть идеи такова: «Целенаправленность, искренность и честность. Отказ от внешнего хлама, от множества вещей, не имеющих отношения к смыслу жизни». Добровольная простота подчеркивала ценность «духовных благ» в противовес благам материальным: имелись в виду, например, наслаждение искусством, дружба и любовь. Грегг полагал, что раз мы уже достигли материального изобилия, то не следует гнаться за все новыми и новыми приобретениями. Богатство приводит к обладанию огромным количеством вещей и порождает нервное напряжение, потому что нам приходится каждый день принимать множество различных решений. (Джордж Карлин высмеял эту проблему в своем стендапе 1986 года: «В чем смысл жизни? Разве он не заключается в попытках найти место для всех своих вещей?») Тот, кто вместо этого выбирает простоту, получает что-то вроде «психологической гигиены».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Высшая школа строительства и художественного конструирования, или Staatliches Bauhaus, – учебное заведение, существовавшее в Германии с 1919 по 1933 год, а также художественное объединение, возникшее в рамках этого заведения, и соответствующее направление в архитектуре.

2

Беккер Дж. Меньше значит больше: Минимализм как путь к осознанной и счастливой жизни. – М.: Эксмо, Одри, 2018.

3

Цицерон Марк Туллий. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. – М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2000.

4

Ошеров С.А. Сенека: Нравственные письма к Луцилию. – Кемерово, 1986.

5

Бородай Т. Ю. Л. А. Сенека. Философские трактаты. – СПб.: Алетейя, 2001.

6

Ошеров С.А. Сенека: Нравственные письма к Луцилию. – Кемерово, 1986.

7

Марк Аврелий. Размышления. – М.: АСТ, 2018.

8

Торо Г. Уолден, или Жизнь в лесу. – М.: АСТ, 2019.