Когда солнце взойдёт на западе

Думаете, им за это ещё воздастся? Увы, враньё не расценивается нашим мирозданием как насилие. Вас же никто не заставляет верить. Ну а если включать здравомыслие лень, то кто ж виноват, что из людей мы постепенно превращаемся в безвольный скот? И тут уж неважно, какими коврижками нас заманили в эту ловушку, отвечать всё равно придётся по всей строгости. Никогда не стоит забывать, что отказ от своих законных прав наказывается мирозданием так же сурово, как злоупотребление этими правами, только другими методами.

Глава 7

Розовые и сиреневые мазки расчертили полосами вечернее небо, видневшееся в просвет между деревьями сквера. Кира медленно брела по дорожке, выложенной жёлтым кирпичом, совсем как в сказке про девочку Элли и волшебника изумрудного города. Сумерки исподволь просачивались на аллеи сквера, неслышно ступая на мягких лапах синих ажурных теней, что протянулись от стволов деревьев к центру дорожки. Было так спокойно, и совсем не хотелось куда-то спешить. На этот раз сновидица выбрала для своего ночного путешествия альтернативную Москву. Ей показалось, что уединиться в большом городе будет гораздо проще, чем даже на безлюдном пляже прибрежного городка.

Кире требовалось время и защищённое пространство, чтобы спокойно проанализировать события последних дней и понять, в какую ловушку на этот раз загнала её судьба. Живые сны уже успели круто изменить её жизнь, причём явно не в лучшую сторону, но насмешнице судьбе этого показалось мало, и неспешное течение Кириной жизни внезапно превратилось в стремительный поток, несущийся как подорванный в неизвестном направлении. Что-то нужно было с этим делать, потому что если вовремя не обуздать эту разбушевавшуюся стихию, то запросто можно оказаться в положении беспомощной мошки, угодившей в водоворот с незавидными и, увы, предсказуемыми последствиями.

Кира, конечно, отдавала себе отчёт в том, что живые сны появились неспроста, однако смысл их появления до сих пор оставалась для неё загадкой. Более того она пока даже не решила, стоит ли расценивать их как подарок или же как проклятие. Впрочем, одно было очевидно, Кира явно недооценила значимость этого паса судьбы. Было очень легкомысленно относиться к живым снам только как к развлечению, в них совершенно точно содержались очень важные подсказки, и Кире позарез требовалось научиться их находить и расшифровывать, чтобы избежать косяков в реальной жизни.

Вот взять, к примеру, образ Риса. Он явно и однозначно показал истинную сущность секретного агента Витаса. Если бы Кира сумела вовремя отреагировать на эту подсказку из царства морфея, то, возможно, не позволила бы загнать себя в патовую ситуацию с глупым детским демаршем против издевательств оборзевшего начальника. Гораздо грамотней было бы просто прикинуться больной и тихо слинять из компании. Кстати, и намёк на секретную службу в снах тоже присутствовал. Только там он принял причудливый образ некоего таинственного ордена, с членами которого воевали охотники.

– Стоп, а только ли в охотничьем сне я слышала об Ордене? – задала себе вопрос Кира. – Пижамный старикан в шикарном кабинете вроде бы тоже говорил про какой-то Орден с заглавной буквы, Орден прогресоров. Возможно, речь шла об одной и той же конторе. И что же мы в итоге получили в реальной жизни? – Кира остановилась и подняла задумчивый взгляд к розовеющим небесам. – Совершенно аналогичную секретную организацию, которая вербует себе агентов с неясными пока целями. Вряд ли это просто совпадение.

Дальнейшие рассуждения естественным образом привели ведущего аналитика к умозаключению, что целью приснившихся ей орденов могло быть управление развитием человечества. Судя по тому, что пижамный старикан что-то там вещал про новые технологии и вытаскивание примитивных аборигенов из пещер, эти прогрессоры явно были проводниками технологического пути развития. Хорошо это или плохо? Немного подумав, Кира пришла к заключению, что на настоящий момент путь, навязанный человечеству прогрессорами, сделался безальтернативным. Сдвинуть современную цивилизацию с технологического пути развития было уже невозможно. Да и неясно, как могла бы выглядеть эта альтернатива, и понравится ли она людям.

– Тогда чего я упираюсь? – мысленно обратилась Кира к скамейке, около которой она притормозила. – Меня тут буквально на руках вносят в новый прекрасный мир, а я капризничаю,– она медленно набрала полную грудь чистого, пахнущего сиренью воздуха и беспечно рассмеялась. – Вот ведь они, новые технологии, прямо вокруг,– Кира проводила взглядом бесшумно плывущие по мостовой автомобили,– тишина, птички щебечут, и никакой тебе вони и дыма.

Пасторальная картинка сквера была тем более удивительной, что Кира сейчас находилась в центре Москвы, на аналоге Кутузовского проспекта, где в реальной жизни было не продохнуть от выхлопных газов, а от рёвы машин можно было оглохнуть. Правда, в этой альтернативной Москве проспект носил название Просторного, но разница в названии Киру не смутила, этот район она бы не спутала ни с каким другим, поскольку сама жила на Кутузе. Вопреки своему хвастливому имени, здешний проспект был значительно у́же оригинала, да ещё и с широким сквером посередине.

Зелёный коридор вытянулся между двумя стремительно несущимися транспортными потоками, однако воздух здесь был наполнен свежестью и птичьими трелями. Коренной жительнице Кутузы сей необъяснимый феномен представлялся настоящим чудом. Два окна Кириной квартиры в реале выходили на проспект, и шум от автомобилей невозможно было заглушить никакими трёхслойными рамами, а уж о том, чтобы подышать свежим воздухом около дома, и речи не шло. Прогрессивных технологий там явно не доставало, чтобы превратить её родной район вот в такой оазис тишины и покоя.

Кира миновала очередную скамейку, на которой вальяжно развалился дедок, увлечённо просматривавший журнал в яркой обложке. Для прогулки по одному из главных проспектов Москвы одет сей персонаж был весьма фривольно. Ярко-розовый вязаный кардиган и клетчатые пижамные штаны дополняли домашние тапочки с меховыми помпонами и белоснежная летняя панамка. Кира невольно заулыбалась, глядя на смешного старичка, у которого, похоже, напрочь отсутствовало чувство меры. И тут что-то её кольнуло, память услужливо подсунула ей образ другого пижамного старичка на фоне богато обставленного кабинета с горящим камином.

– Интересно, а кто является аналогом Ксантипы в реальном мире? – начала прикидывать сновидица.

Увы, на этот раз память её подвела, Кира перебрала всех своих знакомых, но не смогла вспомнить никого подходящего. Пожалуй, самым близким, хотя бы по возрасту, был Папа Карло, правда, бывший начальник представлял собой совершенно иной тип, даже внешне. Впрочем, Витас тоже поначалу казался вальяжным плейбоем, а оказался секретным агентом. Возможно, и Папа Карло ещё проявит себя с неожиданной стороны.

– А вдруг мой дорогой бывший начальник тоже является агентом секретной службы? – это предположение сразу вызвало у Киры отторжение, скорей всего, из-за того непререкаемого доверия, которое она испытывала к Карлу Рудольфовичу. К тому же оно противоречило логике событий, поскольку секретной службе не было нужды обыскивать квартиру своего сотрудника. А вот если в реальной жизни, как и во сне про охоту, существовали две противоборствующие партии: орден и охотники, тогда беспредел с квартирой вполне можно было бы объяснить действиями конкурентов. – А версия-то интересная и к тому же перспективная,– мысленно похвалила себя Кира.

Правда, пока оставалось неясным, к какой из двух партий принадлежал скрытный начальничек. Единственное, что не вызывало сомнения, так это то, что Папа Карло и Витас находились по разные стороны баррикад. Если опираться на подсказку из сна про Ксантипу, то седовласого плейбоя следовало отнести к Ордену, поскольку предложение о сотрудничестве поступило именно с этой стороны как во сне, так и в реале. Тогда Папа Карло должен быть охотником. Кира представила себе костлявую фигуру бывшего начальника в облегающем боевом комбезе с арбалетом в руках и неприлично расхохоталась.

Старичок в панамке поднял глаза от своего журнала и приветливо улыбнулся. Нарушительница спокойствия ответила смущённой улыбкой и побрела дальше по дорожке сквера. Вечер прямо-таки располагал к неспешной прогулке и столь же неспешным размышлениям. Версии, одна другой заманчивей, буквально выстроились в очередь на рассмотрение, однако Кира вдруг осознала, что просто тянет время, инстинктивно уходя от главной темы.

– Плевать, кто из них кто,– мысленно оборвала она цепочку умозаключений. – Мне-то к кому следует примкнуть?

Что ни говори, а именно этот вопрос стоял на повестке дня наиболее остро. Тот факт, что во сне Кира помогала охотникам, ещё не означал, что ей и в реале следует поступить точно так же. В конце концов, Орден пока не сделал ей ничего плохого, а вот Мелли, которая точно была охотницей, натурально пыталась её убить.

– Может быть, покушение во сне стоит рассматривать как предупреждение и заручиться поддержкой Ордена в лице Витаса? – недовольная гримаса как бы сама собой обосновалась на Кирином лице, поскольку эта идея вызвала у неё брезгливое чувство. И дело тут было даже не в том, что прогрессорская деятельность представлялась ей своего рода насилием на людьми, а в конкретных персонажах. Папа Карло был Кире несомненно более симпатичен, чем пижамный старикан, а уж сравнивать Витаса с Рисом вообще было смешно. – Предупреждение! – как только Кирин ум зацепился за это слово, всё её тело покрылось холодным потом, а по позвоночнику поползли мерзкие мурашки. Она застыла на месте, словно перед ней выросла стена.

Похоже, гениальный аналитик круто облажалась с расстановкой приоритетов. Главным вопросом на повестке дня был вовсе не выбор между охотниками и Орденом, а проблема выживания. Подсказка из сна однозначно предупреждала беспечную сновидицу, что в самом ближайшем будущем её жизнь подвергнется смертельной опасности. Одна из противоборствующих сторон совершит попытку устранить упрямую барышню, и не факт, что в реале найдётся благородный рыцарь, который закроет жертву покушения своим телом.

Кира резко обернулась, словно ожидала нападения со спины прямо внутри сновидения, и принялась судорожно осматриваться. Сквер жил своей мирной жизнью. Рыжее закатное солнце окутало деревья и дорожки невесомой дымкой, размывавшей контраст наподобие акварели. В противовес стремительному потоку машин, прогуливающаяся публика двигалась неспешно, словно плыла в акварельном киселе. Старичок в панамке положил на скамейку свой журнал и развернулся в сторону нервной барышни с явным намерением оказать ей психологическую помощь.

– Нет, мать, так ты точно свихнёшься,– попеняла себе Кира. – Всё-таки между сном и реальностью есть разница, в реальной жизни никто не станет пулять в тебя из арбалета.

Успокоив таким нехитрым способом свои расшалившиеся нервишки, Кира через силу выдавила из себя улыбку, чтобы остудить благотворительный порыв старичка, и побрела дальше. Так незаметно она оказалась напротив двойника своего дома. Выглядело сие строение точно так же, как в реале, только окна настоящей Кириной квартиры никогда не сияли таким зеркальным блеском, потому что буквально через неделю после мытья они уже приобретали сероватый оттенок от пыльного налёта. С того места, где оказалась сновидица, можно было легко разглядеть бледно-жёлтые шторы и какие-то красные цветы на подоконнике.

– Какая безвкусица,– поморщилась Кира,– мне бы даже в голову не пришло поставить красные цветы на окно с жёлтыми шторами. Интересно, а кто живёт в моей квартире в этой Москве из сна?

Озорная улыбка осветила её озабоченное лицо, Кире внезапно прямо-таки до зуда захотелось пойти в свой дом и увидеть жильцов своей квартиры, может быть, даже свою собственную альтернативную версию. Она принялась осматриваться в поисках перехода через проезжую часть и внезапно застыла в ступоре. Прямо на неё шла парочка с ребёнком. Женщина была Кире незнакома. Худенькая, невзрачная и глубоко беременная, она двигалась неловко, с видимым усилием переставляя отёкшие ноги. Не было в ней ничего, за что взгляд мог бы зацепиться. Зато мужчина сновидице был хорошо знаком, это был Семён. Он был одет в джинсы и футболку и нёс на руках спящего мальчика лет трёх, укутанного в его куртку. Такая милая пасторальная картинка.

У Киры от этой картинки больно защемило сердце. Умом она, конечно, понимала, что это просто сон, однако любоваться, как бросивший её с ребёнком муж прогуливается со своей альтернативной семьёй, было невыносимо. Даже во сне. Кира демонстративно отвернулась, но в этот момент ей в голову пришла шальная мысль, что этот Семён запросто может её узнать, ведь узнал же он её в недавнем сне на ночном пляже. Киру сразу бросило в жар, словно она совершила нечто постыдное, и она заметалась в поисках укрытия. Впрочем, укрытия не понадобилось, Семён скользнул по ней равнодушным взглядом и прошёл мимо, баюкая своего маленького сына. Кира без сил опустилась на ближайшую скамейку и почувствовала, как к горлу подступил шершавый комок – предвестник слёз.

– Вот только разрыдаться на виду у прогуливающей публики мне и не хватает для полноты образа униженной разведёнки, завидующей чужому счастью,– Кира усилием воли сглотнула противный комок. Нет, оплакивать расставание с бывшим мужем она не собиралась, просто эта встреча застала её врасплох. – Вместо того, чтобы фрустрировать, лучше бы попыталась разгадать подсказку из этого сна,– пробурчала она себе под нос. – Почему Семён такой разный в двух снах? Страстный и нежный любовник в приморском городке и чужой муж, занятый только своей семьёй, в Москве. Который из двух Семёнов настоящий? Или настоящие они оба?

Хладнокровно рассуждать на эту тему было очень сложно, пульс всё ещё бешено стучал в висках, и губы непроизвольно подрагивали от перенесённого стресса. Кира откинулась на спинку скамейки и прикрыла глаза, чтобы немного расслабиться, и… проснулась у себя в постели.

– Нет, с этим что-то нужно делать,– проворчала сновидица,– придётся всё-таки освоить технику выхода из сна по своему желанию, а не спонтанно. Надо будет срочно наведаться к Егору, обсудить этот вопрос, пусть присоветует ещё какие-нибудь упражнения.

Погружение в живой сон Кира освоила уже давно, и даже управление отдельными элементами сна давалось ей без усилий, а вот выход пока оставался неуправляемым. Правда, в большинстве случаев проблема состояла не в том, чтобы во сне задержаться, а наоборот, чтобы его покинуть по собственному желанию. Несколько раз из-за неспособности управлять выходом из сна Кира уже попадала в неприятности, правда, пока обходилось без трагических последствий, но кто знает, какие ещё сюрпризы подкинут ей живые сны.

Один раз в сне про приморский городок она заплыла слишком далеко, так что в темноте пляжа уже было не разглядеть. При полном штиле волны, которые могли бы указать путь на берег, отсутствовали напрочь, так что Кира в какой-то момент запаниковала. К счастью, она быстро сообразила, что нужно развернуться спиной к луне и плыть в темноту, но это не слишком помогло, так как в этом случае она не видела лунной дорожки и всё время сбивалась с курса. В общем, в тот момент сновидица дорого бы дала за то, чтобы не барахтаться в воде, а просто проснуться.

Были и другие случаи, да вот хотя бы вспомнить давешнюю перестрелку или вынужденную отсидку в открытом поле под пронизывающим ветром. Было бы здорово научиться покидать непонравившийся сон, когда заблагорассудится. В принципе, техника выхода была Кире знакома. Нужно было совершить во сне что-то абсурдное, что разрушило бы его логическое течение. Вот только что, например, можно сделать голышом среди морской стихии? Утонуть? А вдруг и вправду тогда помрёшь в своей постели? Нет, тут нужна была техника понадёжней.

Часы показывали четверть десятого, за окном уже вовсю сияло солнце. Даже сквозь занавески чувствовалось, что его лучи уже давно перешли от нежных утренних прикосновений к жарким ласкам. Пришедшая на ум сексуальная аллегория заставила Киру улыбнуться, хотя от воспоминаний о равнодушном взгляде Семёна из сна её до сих пор ощутимо знобило. Несмотря на угрозы Витаса, вскакивать спозаранку и мчаться на работу Кира не собиралась. Ей почему-то не было страшно, да и сны подсказывали, что угрозы следует ждать совсем с другой стороны, от пока не проявившейся партии условных охотников. Поддаваться давлению было вообще не в Кирином характере, особенно, когда указания отдаются таким наглым, самоуверенным тоном. Это вовсе не значило, что она сходу отмела предложение о сотрудничестве, просто собиралась принять решение, основываясь на объективной информации, а не под нажимом.

Дома никого не было, видимо, Светлана увела дочку на прогулку, чтобы та дала маме выспаться. Кира уже не раз благодарила небеса за встречу с этой удивительной женщиной. Два года назад их свела случайность, а может быть, провидение. В то время в семье Киры ещё царили покой и любовь, на предстоящий разрыв с мужем не было даже намёка. Зато странные командировки Семёна имели место уже тогда, причём с завидной регулярностью. И надо же было такому случиться, чтобы именно во время очередной командировки Кира слегла с гриппом.

Пожалуй, так тяжело она ещё никогда не болела, высокая температура, кашель и полная потеря жизненных сил навалились на бедняжку в одночасье. Вечером она ощущала лишь лёгкое недомогание, а с утра едва нашла в себе силы, чтобы одеть и покормить ребёнка. О том, чтобы отвести Тиночку в ясли, не могло быть и речи. В ожидании врача, Кира накачалась жаропонижающими таблетками, но стало только хуже. Ко всем прочим симптомам добавились резь в желудке и тошнота. Светлана пришла по вызову ближе к обеду, когда болящая мамаша уже с час уговаривала себя подняться и приготовить ребёнку чего-нибудь поесть. Врачиха прослушала Кирины лёгкие и сочувственно покачала головой.

– У Вас начинается пневмония,– выдала она свой вердикт,– я бы рекомендовала госпитализацию. – В этот момент дверь отворилась, и голодная Тиночка просунула в щёлку свою недовольную мордашку. – Вы можете оставить ребёнка на мужа? – деловито поинтересовалась врачиха.

– Муж вернётся из командировки дня через три-четыре,– Кира обречённо прикрыла глаза. – Я не могу с ним связаться, он в своих командировках отключает телефон. Бабушек у нас, к сожалению, нет, так что придётся как-то обойтись домашним лечением. Мне бы покормить ребёнка…,– добавила она заплетающимся языком.

Светлана грустно посмотрела на обессиленную пациентку и ободряюще улыбнулась малышке, всё ещё несмело заглядывающей в мамину спальню.

– Что-нибудь придумаем,– она кивнула и поднялась на ноги.

Дальнейшее Кира запомнила смутно. Словно сквозь слой ваты, она слышала, как Светлана гремела посудой на кухне и уговаривала Тиночку не капризничать. Через какое-то время болящую мамашу, как куклу, перевернули на бок и вкололи укол в мягкое место. А дальше был долгий и муторный сон. Кира пришла в себя среди ночи и ужаснулась, всё это время её двухлетняя дочь оставалась совсем одна. Она сползла на пол и поковыляла в детскую. Тиночка преспокойно пускала слюни в своей кроватке, а рядом на диванчике дремала давешняя врачиха.

Светлана провела в Кириной квартире все три дня до приезда Семёна, ухаживая за беспомощной пациенткой и её малолетней дочерью. Вернувшийся муж пришёл от такой идиллии в неописуемый восторг, и через две недели Светлана уже совершенно официально переквалифицировалась из врача в няньки. Неизвестно, сколько денег предложил ей Семён за смену работы, но, видимо, немало, коли участковая врачиха даже не колебалась с принятием решения. Кстати, беглый папочка продолжил оплачивать услуги няни даже после того, как бросил свою жену. Вообще-то, ведущий аналитик солидной фирмы зарабатывала очень неплохо и могла взять на себя эту часть расходов, но Светлана отказалась, так как продолжала получать переводы от Семёна. В результате, сумма так и осталась для Киры неизвестной.

За два года женщины крепко сдружились, их отношения теперь гораздо больше напоминали родственные, нежели отношения работника и работодателя. Светлана была лишь на семь лет старше Киры, и эта разница в возрасте почти совсем не чувствовалась. Между ними установились очень доверительные отношения, и именно благодаря Тиночкиной няне Кира смогла более или менее безболезненно пережить разрыв с мужем. Сама Светлана не имела детей, её муж умер примерно за год до того случая, что свёл вместе двух женщин. У него было больное сердце, так что Светлана провела последний год жизни мужа в качестве сиделки.

Кира старалась не бередить эту пока не зажившую рану, но по отдельным замечаниям всё же пришла к заключению, что Светлана не любила покойного мужа. Может быть, этим и объяснялось отсутствие детей. Так или иначе, но всю свою нерастраченную любовь няня отдала Кириной дочери, став для неё второй мамой. К самой Кире она относилась как к младшей сестрёнке, баловала, снисходительно смотрела на её нечастые загулы и отсутствие прилежания в вопросах домохозяйства, а ещё нередко выполняла роль психоаналитика, когда хозяйке требовалось выговориться или пожаловаться на жизнь. В общем, Кира уже не мыслила себе существования без своей доброй нянюшки.

Глава 8

Удивительно, как же всё-таки тесно связаны наши органы чувств и наша психика. После встречи во сне с копией Семёна Кира ощущала себя такой разбитой и несчастной, словно её расставание с мужем случилось только вчера. Казалось бы, давно уже следовало перевернуть эту страницу их трагической саги и жить дальше, однако перенесённые полгода назад боль и обида до сих пор бередили Кирину душу. Наверное, ей было бы легче, если бы в их расставании с Семёном была бы и её вина. Но в том-то и дело, что никакой вины за собой Кира не чувствовала. Да что там говорить, она до сих пор так и не поняла, почему Семён так с ней поступил. Стоило какому-нибудь событию или даже просто вещи напомнить Кире о бросившем её муже, как волна негодования и жалости к себе захлёстывала её с головой.

Будучи здравомыслящей женщиной, она усердно старалась избавиться от этого негатива, чтобы он не отравлял ей жизнь, но всё было тщетно. Вот и сейчас мерзкий сон буквально размазал бедолагу в тонкий блинчик. Даже вылезать из постели ей не хотелось, а хотелось зарыться в подушку и выплакать свою боль в жалобных бабских слезах. К счастью, у Киры хватило силы воли, чтобы заставить себя подняться и залезть под душ. Горячие тугие струи воды довольно быстро восстановили её душевное равновесие, смыв сонный морок, вместе с мылом прямо с канализацию. Растирая разгорячённое тело махровым полотенцем, Кира снова ощутила уже было утраченные готовность и желание жить.

Словно в ответ на изменившееся настроение сони с кухни до её чуткого носа донёсся соблазнительный аромат свежесваренного кофе. Наматывая полотенце на мокрые волосы, Кира втянула носом густой кофейный дух и сразу уловила вплетавшиеся в него тонкие нотки кардамона. Это было странно, Светлана не одобряла любовь Киры к бодрящему утреннему напитку, предпочитая чай с молоком, и уж точно она не стала бы готовить кофе с кардамоном по рецепту Семёна. Может быть, это просто обонятельные галлюцинации после странной встречи с бывшим мужем во сне? Или не галлюцинации?

Кира прошла на кухню и уже почти без удивления обнаружила на столе свою любимую чашку, наполненную вожделенным напитком. Над чашкой поднимался пар, свидетельствуя о том, что кто-то сварил кофе за то время, пока она плескалась в душе. В квартире царила тишина, значит, Светлана с Тиночкой ещё гуляли. Вывод напрашивался сам собой: в гости заявился сбежавший муж. Кира почувствовала, как ей в лицо бросилась кровь, отливая от в миг похолодевших конечностей. Так вот о чём предупреждал её последний сон. Наличие жены и ребёнка у Семёна во сне, видимо, следовало трактовать как его возвращение в лоно семьи. Похоже, беглец нагулялся на воле и решил вернуться к родному очагу.

– Ну это мы ещё посмотрим, пускать ли тебя обратно,– мысленно позлорадствовала Кира.

Она, разумеется, понимала, что просто играет сама с собой в оскорблённую и неприступную затворницу. От одной мысли, что она совсем скоро окажется в объятьях Семёна, у Киры перехватило дыхание. И всё-таки обидчика следовало для начала немного помурыжить, а уж потом простить. Кира царственно прошествовала к столу, уселась на табуретку, картинно закинув ногу за ногу, и сделала маленький глоток кофе, как бы открывая переговорный процесс. Кофе был совсем недурён, даже более того. За шесть лет жизни с мужем ей так и не удалось освоить этот секрет готовки эликсира бодрости, как называл свой кулинарный шедевр Семён. Больше ничего он готовить не умел и не брался, зато кофе с кардамоном был выше всяких похвал.

– Семён, я знаю, что это ты,– небрежно бросила Кира в пространство коридора,– спасибо за кофе.

– На здоровье,– раздался тихий голос за её спиной.

Кира невольно вздрогнула. Как же она могла не заметить человека в относительно маленьком пространстве кухни? Впрочем, Семён всегда обладал невероятной способностью быть незаметным, словно бы растворяться в окружающем пространстве. Беглый муж стоял у окна, опершись о подоконник, и разглядывал брошенную жену с таким видом, словно увидел её впервые. Этот изучающий взгляд Кире совсем не понравился. Разве так смотрят, когда приходят мириться? Нехорошее предчувствие отдалось горечью во рту, или просто в кофе было недостаточно сахара.