Оттенки моего безумия

– Ты – Блейн, верно? – спрашивает она, словно не знает, подходя ближе и проводя тонким указательным пальчиком по корешкам книг.

– Откуда тебе известно? – подыгрываю я.

– Я знакома со всеми «братьями». Кстати, меня зовут Кортни.

– «Сестричка»?

– Бывшая, – кивает Кортни.

– Почему?

– Меня выгнали, – улыбается она.

Когда Кортни оказывается за моей спиной, я поворачиваюсь, и мое дыхание тут же обжигает ее щеку. Мы стоим очень близко друг к другу. Любуясь ее профилем, я наблюдаю за тем, как она читает название книги, а затем достает ее и рассматривает обложку.

– «Три товарища»! Моя любимая книга! – Ее восторг выглядит довольно искренним. – Ты давно ее прочитал? – посмотрев на меня горящими от любопытства глазами, спрашивает она.

Забрав томик из ее рук, я, не отрываясь от обложки, отвечаю:

– Нет, остановился на моменте, где Готтфрид говорит Фердинанду, что самая тяжелая болезнь в мире – это мышление и что она неизлечима.

– Хочешь скажу, что будет в конце?

– Предпочту узнать сам, – отвечаю я и поджимаю губы.

Ее подруга выходит из ванной. Кортни выглядит так, словно не желает уходить, но делать нечего, поэтому они благодарят меня, прощаются и покидают комнату.

Я уже собираюсь обрадоваться, что вновь остался один, когда дверь вновь распахивается и на пороге появляется пьяный Дез.

– Она слишком настырная, – шипит он, падая на кресло рядом с окном.

– Кто? – спрашиваю я без особого интереса и, подходя к тумбочке, меняю часы на кожаный толстый браслет, который есть у каждого из «братьев».

– Хейли! – восклицает Дез. Как только это имя срывается с его губ, я поворачиваюсь к другу с вопросительным взглядом. Мотнув головой, он злобно выпаливает: – Что?

– Не рычи на меня! – раздраженно бросаю я. – Я не виноват, что она тебе не по зубам. Почему ты так часто о ней говоришь? Столько времени прошло с вашей так называемой дружбы!

– Она похорошела.

– И что? На вечеринке, в университете, да и вообще во всем Нью-Йорке достаточно красоток! Почему именно она?

– Хейли замкнутая.

– И что теперь?

– Черт, Блейн, включи мозг! Ты мой лучший друг, я тебя обожаю, но, если бы ты не был скрытным, таким а-ля Джеймс Бонд, я бы не сблизился с тобой! Мне нравятся мрачные засранцы! Они интересные. И Хейли тоже интересная.

– Джеймс Бонд? Ты серьезно? Тебе стоит прекратить пересматривать его, потому что ты начинаешь бредить, – качаю головой я, а затем, распахнув шкаф, достаю полотенце. – Я в душ, тебе что-то еще надо?

– Помоги мне притащить ее задницу на гребаную вечеринку, – жалобно произносит он, после чего стонет от отчаяния и откидывает голову на спинку кресла.

– Разбирайся с этим сам, дружище, – хмыкаю я и захожу в ванную.

Приняв душ и смыв с себя остатки тяжелого дня, я возвращаюсь в комнату, обмотав одно полотенце вокруг торса, а вторым вытирая голову. Я планировал лечь в постель, потому что завтра предстоит тяжелый день, но, подняв голову, замечаю Деза, по-прежнему сидящего на кресле с невозмутимым видом.

– Я вспомнил, зачем зашел к тебе. Это касалось не только Хейли, – говорит он. – Мы должны съездить с тобой за пивом. Оно заканчивается, а вечеринка в самом разгаре.

– А самому не вариант?

– Нет, я выпил, – отвечает Дез и встает. – Я буду ждать в твоей машине.

По пути к выходу он хватает ключи, лежащие на столике рядом с дверью.

* * *

Мы едем в сторону ближайшей лавки, где продают только пиво. Смотря на дорогу, я слушаю Деза, который жалуется на все, что ему не нравится. Он вновь жалеет, что разошелся с Хейли. Разговор плавно переходит к обсуждению его татуировки. Чтобы сделать половину, нужно снова посетить в следующую субботу тот же тату-салон, только Дезу придется взять с собой кого-нибудь другого, потому что я намерен навестить мать.

– Я видел, как из твоей комнаты выходили две хорошенькие блондинки. Объяснишь? – вдруг задает вопрос друг.

Я тут же честно отвечаю:

– Они искали туалет.

– Он же находится прямо напротив твоей двери и там написано большими буквами «ТУАЛЕТ».

– Да, это я помню, – отвечаю я, и мы оба заливаемся громким смехом.

Мне даже показалось, что Кортни подговорила свою подругу прикинуться дурочкой, чтобы она сама смогла немного повеселиться со мной. Что ж, если бы не блондинка-номер-один, я бы, наверно, был не против.

– Порой я удивляюсь, на что готовы пойти девушки ради встречи с парнем, который им нравится.

– А еще меня удивляет то, как они выкаблучиваются в присутствии парня, который им нравится. Неужели девушки не понимают, что выглядят в такой момент глупо? – поддерживаю я.

– Тормози! – кричит во весь голос Дез, и я, испугавшись, вжимаю ногу в педаль тормоза.

Тяжело дыша, смотрю сначала на Деза, а затем туда, куда он. За лобовым стеклом виднеется знакомое лицо. Мои глаза распахиваются, а рот обретает форму «О».

По ту сторону капота стоит Хейли, а за ней – шокированный полицейский.

Моргнув, я вижу боковым зрением, как Дез хватается за ручку, собираясь выйти, но не успевает он открыть дверь, как девчонка срывается с места. Полицейский, даже не бросив взгляда на нашу машину, гонится за ней.

Я, все еще шокированный, не знаю, что сделать: нажать на газ или выйти и подышать свежим воздухом. Понимая, что чуть не сбил человека, начинаю дрожать. Чувствую, как что-то капает мне на джинсы. Опустив голову, при свете уличного фонаря, ныряющего в салон машины, я понимаю, что это кровь. Дез тоже это видит и начинает меня успокаивать.

– Дыши. Дыши глубоко, – как мантру, повторяет он, одновременно прикладывая к моему носу платок, найденный в бардачке. – С ней все в порядке.

Он не знает, почему у меня припадок, но я рад его поддержке.

Что, если бы я не успел затормозить? Если бы Дез не заорал? Меня начинает трясти сильнее, как бы я ни пытался успокоиться, ничего не выходит. Меня одолевает страх того, что я чуть не угробил человеческую жизнь. Смог бы я жить с кровью на руках?

– Я чувствую, как ты мысленно паникуешь, – снова раздается голос Деза. – Нужно это прекратить, не то вся твоя паршивая кровь выйдет через нос. Я серьезно, чувак.

– Сядешь за руль? – сипло прошу я, посмотрев на друга.

– Мои права остались дома, да и я немного выпил.

– Не уверен, что полиции будет до тебя дело, – говорю я, мягко намекая на то, что сейчас копы бегают за Хейли.

– Ладно, давай попробуем.

Продолжая держать платок у носа, съезжаю на обочину, выхожу и огибаю машину. Прежде чем сесть, достаю пачку сигарет из кармана толстовки, расстегиваю на одежде молнию и закуриваю.

Сделав первую затяжку, ощущаю, как по телу волной проходит спокойствие.

– Кинь зажигалку, – просит Дез, стоя около водительской двери.

В скором времени мы сидим на капоте автомобиля и смотрим вдаль Пустынной улицы. Где-то начал фыркать кот, а затем послышался звук ударившегося о землю мусорного бака.

– Нью-Йорк не так крут, как кажется, – говорю я и выкидываю платок в ближайшую урну, убедившись, что кровь больше не идет.

– Никогда не мечтал здесь жить, – отвечает Дез и выдыхает струйку дыма.

Когда последняя затяжка сделана, я уже полностью спокоен и пытаюсь не вспоминать то, что случилось ранее.

Дез водит хорошо, но временами слишком быстро. На «лежащих полицейских» я подскакиваю на сиденье. Такими темпами мы доезжаем до пивной лавки очень быстро. Пока друг что-то перетирает с продавцом, я смотрю на обоих сквозь лобовое стекло.

Вот кассир кивает Дезу, затем берет деньги и скрывается в глубине магазинчика. Парень поворачивается ко мне и показывает «класс». Значит, все прошло отлично.

По дороге домой за руль снова садится Дез, так как я хоть и пришел в себя, сесть за руль пока не могу.

Я благодарен другу за то, что он никогда не спрашивает, из-за чего я часто нервничаю так сильно, что из носа бежит кровь. Именно поэтому я сблизился с ним.

Притормозив на светофоре, он достает телефон и начинает что-то набирать.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Пишу Хейли, – бурчит он.

– Зачем? – Мои брови сдвигаются на переносице.

– Хочу узнать, что это было. – Отправив сообщение, друг поднимает голову, но тут же опускает ее, услышав звук уведомления. – Бегать от копов – это часть ее жизни.

– А почему она от них бегает, не пояснила? – Мне действительно интересно узнать.

– Нет.

Кажется, я начинаю понимать, что привлекает Деза в Хейли. Мы с ней чем-то похожи. Наверное, тем, что рассказываем о себе столько, сколько хотим, не больше и не меньше. Если Дез не пытался залезть мне под кожу, это не значит, что он не пробует залезть под чужую. Иногда чаша с любопытством перевешивает, и тогда человек начинает делать все, чтобы она вновь выровнялась.

У Деза эта чаша, похоже, как раз таки переполнилась, вот только выровнять он решил ее не за мой счет. А с помощью девушки, которая училась со мной в школе и которая, кажется, тоже живет во мраке. Неспроста она закрыла свою душу на замок.

Оттенок третий

Хейли

Идя по коридору, мы с Рамоной обсуждаем то, что приключилось на выходных.

Случай с полицейскими никак не выходит из головы, плюс я не могу забыть, как меня чуть не сбили Дез с Блейном. Уже почти конец учебного дня, но я еще ни разу не встретила эту парочку, что неудивительно, если вспомнить количество учащихся в университете.

Завернув за угол, мы подхватываем Зака, случайно столкнувшегося с нами, и направляемся в заднюю часть университета, где уже собралась половина студентов.

– Я думаю, что уже со следующих выходных мы сможем продолжить наше маленькое развлечение, – говорит Рамона, толкнув массивные двери.

– О чем речь? – спрашивает Зак, покосившись на нас.

– Мы решаем, когда вновь сможем заняться рисунками, – начинаю объяснять я. – Как по мне, лучше отсидеться пару недель, а только потом выходить. Полицейские не дураки, они могут начать охоту на нас.

– Намекаешь на то, что наша жизнь может стать чуть интересней? – с большим энтузиазмом интересуется друг.

Прежде чем спуститься по бетонным ступеням, я поворачиваюсь к нему и выпаливаю:

– Нет, тупица, я намекаю на то, что мы можем оказаться в полнейшем дерьме, если полиция нас вычислит.

Зак закатывает глаза, но спорить не решается, потому что понимает – я права. Возможно, носиться от копов круто, адреналин щекочет нервы и все такое, но вот возможный арест не кажется таким заманчивым.

Направляясь к столикам, расположенным недалеко от стадиона, мы резво перепрыгиваем лужи, оставшиеся после ночного дождя.

Увидев большую лужу, я пропускаю друзей вперед, потому что места для прыжка мало, и, когда собираюсь оттолкнуться, неожиданно поскальзываюсь на грязи и лечу вниз в ожидании столкновения моей головы с водой.

Но этого не происходит.

Словно в любовном романе, меня подхватывают две руки, не давая мне упасть. Выпрямившись, я хватаю спасителя за бицепс и тяжело дышу.

Низкий, глубокий голос говорит мне на ухо, сладко и медленно растягивая слоги:

– Осторожнее.

После этого меня отпускают, и спаситель проходит мимо испуганной меня. В человеке я сразу же узнаю Блейна. Тихого, но внушающего опасность Блейна Телтфорда.

Он ловко перепрыгивает лужу, а я все так же стою на месте, словно приросла к земле, любуясь каждым его движением. Походка Блейна ровная и уверенная, в какой-то мере полна изящества. Наверное, если бы не его излишняя замкнутость, он бы с легкостью мог стать чьим-либо воздыхателем.

Моргнув, я перевожу взгляд на друзей, которые тоже следят за Блейном.

Посмотрев на меня, они говорят быстрее перебираться на их сторону, и, когда я это делаю, никто из нас не комментирует произошедшую ситуацию.

Выбирая столик, я не могла не бросить взгляд на компанию из четырех «братьев» и Амелии, восседающей на коленях Ника и широко улыбающейся. Через секунду все взрываются громким смехом. Внутри меня разрастается зависть, но я тут же одергиваю себя, понимая абсурдность этого чувства. Завидовать другой компании как минимум некрасиво по отношению к собственной.

Мы устраиваемся за столиком неподалеку от автоматов с напитками. Достав из рюкзака перекус, мы возвращаемся к обсуждению нашей маленькой тайны.

– Мне пришла в голову идея, – проглотив пищу, начинает говорить Зак. – Следующим мы хотели раскрасить университет, правильно? – Мы с Рамоной киваем. – Ну так вот. Почему мы должны отсиживаться? Просто, если подумать, универ находится прямо рядом с общежитиями, поэтому нам не составит проблем беспалевно смыться.

– Наоборот, это как раз таки очень проблематично, – говорю я. – Если что-то пойдет не так, полиция будет знать, где нас искать. Понимаешь, о чем я?

– Черт, не подумал, – тихо ругнулся Зак.

– Да ладно, время быстро пролетит, потерпим чуток, а потом в бой. Как раз за две недели придумаем, что нарисовать, – вступает в разговор Рамона.

Я хочу ответить, но замечаю, как друзья напрягаются и смотрят мне за спину.

Обернувшись, я вижу, что к нашему столику направляется Дез. Что ему надо? Почему он так часто начал мелькать перед моими глазами?

Остановившись рядом, он кладет ладонь на стол около моей руки, а вторую на спинку моего стула.

– Привет, ребят! Как дела? – обращается Дез к моим друзьям, но сразу понятно, что он сделал это только для вида и отвечать не обязательно.

– Можно тебя на пару слов? – нагнувшись, шепчет он мне на ухо.

– А если я скажу «нет»? – посмотрев на него, интересуюсь я. В ответ парень всего лишь улыбается, и я понимаю, что лучше все-таки пойти и узнать, что он хочет.

Извинившись, я поднимаюсь и прохожу мимо Деза, который следует за мной. Любопытство бурлит внутри меня, и я пытаюсь понять, зачем я сдалась Дезу спустя столько времени.

Оказавшись в недосягаемости от посторонних, я опираюсь на бетонную, все еще холодную после дождя стену и жду, когда из-за угла выйдет Дез.

Остановившись напротив, он смотрит на меня и, выдержав паузу, говорит:

– Мне нужна твоя помощь.

Его слова чуть не сбивают меня с ног. Я не знаю, что сделать: захохотать во все горло или убежать. Заявление неожиданное и довольно сильное, если судить по тому, как красиво и бесцеремонно он кинул меня в прошлом.

Не удержавшись, я спрашиваю:

– Какая?

Когда Дез рассказывает, в чем заключается помощь, я все-таки начинаю смеяться. Он просит меня помочь с одним предметов, который по случайности мы оба проходим.

– Ты же помнишь, что мы на разных курсах? – выгнув бровь, спрашиваю я.

– Да, отлично помню.

– А что мне будет за эту услугу?

Если честно, я уже знаю, что откажусь. Но кто сказал, что нельзя показать фальшивую заинтересованность?

– Все, что пожелаешь, – вполне серьезно отвечает Дез.

Оттолкнувшись от стены, я уже собираюсь покачать головой и послать его к черту, когда вдруг кое-что заставляет меня остановиться и посмотреть на Деза.

– Твой папа ведь занимает высокую должность в полиции? – Он кивает. – Я помогу тебе только в одном случае.

– Надо замять какое-то дело? – тут же спрашивает он, наверняка вспомнив, как я врезалась в них с Блейном.

– Нет. Я хочу, чтобы полиция нашего района не трогала уличных ночных художников.

Растянув губы в улыбке, Дез смотрит на меня исподлобья и говорит:

– Я прекрасно тебя понял, Хейли.

* * *

Я получаю сообщение от Деза ближе к четырем часам следующего дня. По его словам, теперь ночные художники вольны делать то, что хочется их мрачным душонкам. В постскриптуме парень указывает адрес, как будто я не знаю, где находится дом братства, и говорит, чтобы я пришла сегодня в шесть.

Сначала я хочу отказаться, но понимаю, что раз он выполнил просьбу, значит, я обязана вернуть долг.

Откинув телефон, я борюсь с желанием застонать от досады, ведь мне совершенно не хочется общаться с бывшим другом. Вместо этого я могла бы провести время с пользой. Тем более мне выпал редкий шанс позависать одной, так как Лана ушла, сказав, что не придет раньше полуночи.

Закрыв лицо руками, я потираю пальцами веки, а затем вскакиваю с кровати так резко, что в глазах мутнеет на пару секунд. По дороге к шкафу я снимаю футболку и штаны, оставляя их валяться дорожкой на полу.

Переодеваясь, я умудряюсь одновременно кидать в рюкзак нужные конспекты. Это каким-то образом занимает полтора часа моего драгоценного времени.

К шести часам я уже подъезжаю к дому братства, но выходить из автомобиля не спешу. Вместо этого я сижу внутри, постукивая ногтями по рулю. Я ни разу не была внутри, но этот адрес известен чуть ли не каждому студенту в Нью-Йорке.

Ходит слух, что здесь устраивают самые запоминающиеся вечеринки.

Подняв голову, я рассматриваю окна, веранду, входную дверь и ровный газон. Что-то пугает меня в этом месте. Наверное, тот факт, что я буду здесь одна в окружении горячих парней. Что ж, многие девчонки могли бы мне позавидовать.

Вдохнув побольше воздуха, берусь за ручку машины и открываю ее. Свежий вечерний воздух тут же залетает внутрь.

Хлопнув дверью, я поправляю края футболки и уже собираюсь сделать шаг в направлении дома, когда вдруг меня окликает голос, который невозможно забыть:

– Поражаюсь твоему стилю.

Повернувшись, я вижу Блейна, сидящего на капоте машины, припаркованной неподалеку, и покуривающего сигарету.

– Ты имеешь что-то против моего стиля? – спрашиваю я, выгнув бровь. Внутри вспыхивает желание посмотреть на себя и понять, что именно ему не нравится.

– И разговариваешь ты паршиво, – игнорируя вопрос, продолжает он выражать свое недовольство.

Думая, что лучшим вариантом будет безразличие, я отворачиваюсь и иду к двери, но Блейн снова начинает говорить:

– Такие формы я бы скрывать на твоем месте не стал.

Я застываю, потому что на этот раз голос звучит очень близко. Мои глаза расширяются. Повернув голову, я встречаюсь со взглядом хищника. Блейн источает волны опасности.

– После тебя, салага.

Салага? Хочу возмутиться, но, ощутив горячее прикосновение руки на пояснице, я захлопываю чуть приоткрытый рот. А ладонь Блейна тем временем опускается еще ниже и подталкивает меня к двери.

Люди с обжигающим взглядом, оказывается, еще и нахальные бесстыдники.

Я против собственной воли спрашиваю у Блейна, где могу найти Деза. Чему-то ухмыльнувшись, он проходит мимо и велит следовать за ним. Поднимаясь, я не встречаю ни души, что меня радует. Не хочу, чтобы у кого-то появились шальные мысли, а это вполне возможно.

Мы бредем по коридору второго этажа и останавливаемся только в самом конце, перед темной дверью. Махнув рукой, Блейн говорит, что Дез находится прямо за ней, после чего разворачивается и уходит. Я наблюдаю за удаляющейся фигурой до тех пор, пока она не скрывается за дверью напротив туалета.

Посмотрев перед собой, я чувствую себя чертовски неуверенно и безумно хочу свалить отсюда, но прежде чем я успеваю как следует поразмыслить, дверь распахивается и передо мной возникает улыбающийся Дез. Он словно чувствовал, что я нахожусь по другую сторону.

– Заходи, не стесняйся, – произносит он, отступая.

Тихо поблагодарив, я делаю неуверенные шажки вперед и останавливаюсь у кресла.

Дез забирается на кровать и ведет себя беззаботно, словно и не обижал меня. И я завидую его легкости, потому что сама тем временем мысленно содрогаюсь.

Сняв рюкзак, я кладу его на кровать, а после сажусь, сложив по-турецки ноги. В воздухе витает неловкость, но, кажется, ощущаю ее только я. Дез привлекателен и прекрасно владеет собой, в отличие от меня, поэтому ему совершенно не о чем беспокоиться.

Мы выписываем все темы, которые ему не даются, и, пробегая по ним взглядом, я понимаю, что нас ждет нечто трудное. Дез не знает и половины предмета.

Почесывая затылок, я начинаю объяснять первую тему, но по его нахмуренным бровям понимаю, что он не может сообразить, о чем я толкую.

– И как ты умудрилась понять этот предмет с самого начала, – качая головой из стороны в сторону, говорит Дез.

– Я просто не тратила время на глупые развлечения на первом курсе, – пожав плечами, отвечаю я.

– Ну да, ты же вся такая правильная малышка.

Я чувствую, как по моему телу прокатывается волна дрожи. Дез, похоже, даже не догадывается, как лишь одна его фраза подействовала на меня. Я погрузилась в воспоминания, от которых сначала сладко заныло сердце, а потом пришла боль.

Чтобы окончательно не улететь в облака, я откашливаюсь и продолжаю объяснения. Когда Дез начинает хоть что-то понимать, дверь распахивается, и мы оба поднимаем головы.

На пороге стоит Блейн с тетрадью в руках.

– Чувак, что ты здесь делаешь? – сведя брови на переносице, интересуется Дез.

– Решил присоединиться и получше узнать предмет, который вы тут обсуждаете, – отвечает Блейн и, захлопнув дверь ногой, подходит к кровати. – Двигайся, салага, – обращается он ко мне, и я в буквальном смысле вспыхиваю, залившись румянцем.

– Салага? – удивленно произносит Дез. – Ты хоть знаешь, что значит это слово?

– Прекрасно знаю, – кивает Блейн.

– Тогда почему называешь ее так?

– Просто нравится. На чем вы остановились?

Находиться в компании Деза нелегко, но общество Деза и Блейна куда тяжелее. От моего внимания не ускользнуло то, как парни обмениваются взглядами, которые мне не по силам разгадать. Они что-то безмолвно обсуждают, и надеюсь, не меня.

Больше всего на свете мне хочется убежать из этого дома, в прямом смысле выпрыгивая из штанов. Смущенная присутствием двух горячих парней рядом, я запинаюсь и слишком часто откашливаюсь, пытаясь придать голосу былую твердость и уверенность.

Судя по тому, как Дез опускает голову и ухмыляется, оба прекрасно понимают, что их поведение заставляет меня нервничать. Я никогда не была в подобной ситуации, поэтому не могу расслабиться.

Извинившись, я говорю, что мне надо в туалет, и спрыгиваю с кровати. Стараясь как можно спокойнее подойти к двери, а не лететь к ней, как к спасательному кругу, я пару раз спотыкаюсь о собственную ногу, отчего краснею еще сильнее. Прежде чем выйти из комнаты, я слышу, как Дез кричит мне вдогонку, что никто меня не укусит.

Оказавшись в коридоре, я едва не падаю. На меня в буквальном смысле налетела редактор университетской газеты Амелия Картен. Извиняясь, она понеслась дальше, взвизгивая и смеясь. Следом за ней тут же пробежал один из «братьев». Это был Ник. Он направился в комнату, в которую залетела Амелия, потом стало тихо, а после я услышала вскрик и низкий смех Доминика.

Внутри меня вновь вспыхнуло знакомое чувство. Опять ненавистная зависть. Но так просто избавиться от нее я тоже не могу. Где-то в глубине души я мечтаю быть как Амелия, хочу иметь такие же отношения.

Покачав головой, отворяю дверь туалета и вскрикиваю от неожиданности. Около большой раковины стоит Джаред Блеф с полотенцем вокруг бедер и с бритвой в руках. На щеках и на шее видна пена для бритья. В этом доме принято так делать?

– Привет, – спокойно говорит Джаред, бросив на меня взгляд через зеркало. Он совершенно спокоен, и ему нисколько не стыдно находиться в таком виде перед незнакомой девушкой.

– П-привет, – заикаюсь я.

Кажется, моему смущению уже нет предела, но оказывается, на моем теле еще осталось место, которое может покраснеть. Мне никогда не было так стыдно.

– Хочешь воспользоваться туалетом? – выгнув бровь, спрашивает Джаред. Я киваю, хотя на самом деле пришла сюда для того, чтобы просто передохнуть. – Не стесняйся, – говорит парень, кивнув в сторону унитаза.

Мой рот открывается от удивления. Он думает, что я способна сделать такое при нем? Неужели в братстве все такие… Как сказать? Бесстыдные. Беззастенчивые? Какая разница, смысл-то один.

Я подхожу ко второй раковине рядом с Джаредом и поправляю волосы, мою руки, все, что угодно, лишь бы перестать ощущать удушающую неловкость. Желание покинуть этот чокнутый дом никуда не делось. Теперь я безумно рада, что никогда не приходила сюда. Все здесь какое-то… ненормальное. Хотя дело даже не в доме, а в его обитателях.

– Хейли, правильно? – вновь раздается голос Джареда. Я поворачиваю голову в его сторону так резко, что удивляюсь, как не свернула шею. Сглотнув, киваю. – А языком?

– Что – языком? – непонимающе спрашиваю я. Джаред выглядит так, словно еще чуть-чуть, и взорвется диким хохотом. Чувствую себя идиоткой.

– Работать им умеешь?

– Меня зовут Хейли, – пищу я, словно кукла, а мои глаза расширяются. – Мне пора! – и вихрем вылетаю из комнаты. Никогда больше не зайду в этот чертов туалет.

Повернув вправо, я сталкиваюсь с кем-то и тут же падаю. Покачав головой, смотрю наверх и вижу парня. Черт побери, сколько приключений за несколько минут!

Однако вместо самодовольства я вижу широкую дружелюбную улыбку на лице, за которое поборолся бы любой скульптор. Протянув руку, незнакомец продолжает улыбаться.