Сказки Ворона Огэста

Некогда лоснящаяся угольно-чёрная шёрстка свалялась и стала неряшливо серой. Галстучек в виде белого пятнышка на шейке и передние белые лапки, напоминающие перчатки, стали чёрными от грязи.

И хоть Кот волей обстоятельств оказался на улице, всё же он строго пообещал себе не терять своего благородного кошачьего достоинства. Он не стал вором и драчуном, если только слегка попрошайкой, но и то, как посмотреть. Когда люди угощали Котика, он благодарно тёрся о ноги спасителей от голодной смерти. Ел не спеша, не набрасывался, а после трапезы умывался, помогая себе мохнатой лапкой, которую мог и подать на ладошку, если наклониться и попросить. А это уже почти представление, следовательно, Котик не просто выпросил еду, а честно заработал.

Иногда бедолага грелся у бездомных людей, пытаясь отдать им всю любовь, которая была у него внутри, – в крошечном любящем сердце. А люди нередко незаслуженно обижали его. Наблюдая за людьми, Котик заметил, что чем холоднее человек, тем больше он требует к себе внимания, любви и заботы, наверное, чтобы хоть капельку согреться.

В очередной раз в поисках пропитания чёрный Котик бежал по улице Шафтсбери-авеню. Он держал курс на лондонский Чайна-таун, в котором много магазинчиков и ресторанов, как вдруг увидел беспомощных маленьких малышей – несколько десятков замёрзших блошек. Крошки были одеты в дырявые, почти оборванные плащики и тряслись от холода, стоя одиноко на неприветливой улице. Сердце Кота болезненно сморщилось от жалости. Он подбежал к малышам и протянул лапку, собирая всех крошек до единой, чтобы помочь им взобраться на свою шёрстку.

– Ну что, малыши, совсем, наверное, замёрзли? Держитесь крепче, сейчас согреетесь, а заодно вместе со мной и город посмотрите. Может быть, сегодня мне повезёт больше, чем вчера или позавчера – кто-нибудь покормит. Есть хочется жутко, я не ел целых два дня!

Котик уже собирался отправиться в путь, как вдруг услышал неприятные шипящие вопли у себя за спиной и обернулся.

– Смотрите! Вы только посмотрите, благодетель какой! Гляньте, гляньте на него, блох с улицы подбирает по доброй воле, позор, да и только! Тьфу, мерзость! Тоже мне, Блошкин-Кошкин, Кошкин-Блошкин! – кричала, задыхаясь от ненависти, Крыса Изольда, не сводя своего злобного оскала с Кота и его новоиспечённых друзей.

Примечательно то, что эта Крыса появилась неизвестно откуда. Было известно лишь то, что Изольда попадала всё время в разные неприятности. Смею предположить, что, скорее всего из-за своего ужасного характера, который, как ни странно помогал ей выживать на улицах столицы уже очень давно. Иронично, но на театральной улице Лондона своими речами Крыса устроила настоящий спектакль. Вызывающая брань Изольды собрала вокруг неё и обруганного Кота полтора десятка всевозможных зрителей.

Печально то, что прозвище, которым злая крыса окрестила Кота в этот самый час, прочно прицепилось к нему. Крысы, птицы, уличные кошки и бездомные собаки дразнили чёрного Кота Кошкин-Блошкин всякий раз, стоило ему лишь только появиться на Шафтсбери-авеню.

А ещё через несколько месяцев бесприютной жизни на коварной и непредсказуемой улице Котик окончательно стал забывать своё красивое имя, которое ему дали когда-то его прежние хозяева. Какой же он теперь Мартин? Сейчас он на себя прежнего ни капельки не похож. Это уже совсем другой Кот. Но Кошкин-Блошкин совсем недолго огорчался по поводу своего теперешнего образа – некогда было лапки да усики намывать. Куда важнее было обогреть замёрзших малышей и продолжать заниматься поиском пищи. Сегодня Котик особенно торопился к мистеру Хиггинзу – владельцу кондитерского магазина. Хозяин жалел бездомное животное, и когда кот приходил, угощал его невесомой манящей благоухающей сдобой с изюмом. А в соседнем магазинчике Йонг, паренёк, приехавший на заработки из Южной Кореи и работавший в мясном магазинчике, иногда подкармливал Кошкина-Блошкина мясными обрезками и кусочками уже испорченного мяса. Чёрному Котику сегодня несказанно повезло: ему достались и питательные шкурки, и ароматная сдоба. Крошки-блошки так и остались жить в шёрстке Кота, он разрешил им оставаться, пока не потеплеет. Как теперь он мог отдать этой лютой зиме своих малышей, ведь он так к ним привык. К тому же с ними он больше не чувствовал себя брошенным, несчастным и одиноким. Каждый день Котика сопровождали его верные друзья в поисках пропитания, а к середине зимы он уже был очень истощён, но всё ещё держался – не мог сдаться сейчас. Ведь от него зависела жизнь его крохотных друзей, и бездомный Котик продолжал бороться ради них с холодным озлобленным мартом.

А когда совсем потеплело, и окончательно пришла мягкая солнечная весна, Кошкин-Блошкин исчез и больше не появлялся. Все уличные ломали голову: куда же он мог деться? Может быть, он не пережил эту безжалостную зиму? А может, всё-таки случилось чудо в его жизни, и невероятное везение: добрые жалостливые люди проявили сострадание и взяли несчастное животное к себе, в тёплый уютный дом и дружную счастливую семью? Как бы там ни было, но Кошкина-Блошкина на улицах Лондона больше никто никогда так и не увидел. И только его верные друзья сумрачно молчали о его последнем пристанище…

А вскоре почти все забыли про чёрного Котика, которого когда-то давно, в его прошлой жизни, называли Мартином. Крошки-блошки со временем выросли и обзавелись семьями. Однако они не только не забывали Котика, а ещё и рассказывали своим малюсеньким деткам правдивые истории про удивительное, доброе и милое создание по прозвищу Кошкин-Блошкин.

Клара и Агнесса

На самом высоком дереве в канадском парке имени Принца Эдварда жила Паучиха Агнесса. Она была очень добродушная, отзывчивая и чуткая. В силу своего мягкого характера Агнесса никому не умела отказывать в просьбах, хотя иногда и следовало бы. На соседнем дереве жила близкая подруга Агнессы – Паучиха Клара с восемью паучатами.

Сегодня Клара с утра пораньше спешила на ярмарку, где кипела оживлённая торговля, и можно было купить разнообразных букашек всего за полцены. А после ярмарки Паучиха Клара торопилась к своей кузине Альенте, которая пригласила её в гости. Двоюродные сёстры Паучихи любили неспешно беседовать, смаковать питательный сок из насекомых, а ещё были охотницы вдоволь посплетничать. В этот день Клара в очередной раз попросила Агнессу посидеть целый день с паучатами. Однако сегодня, оставшись у Агнессы, озорники порвали её паутину, потому что прыгали по ней, словно по батуту, а на нитях раскачивались, как на канатах. А к вечеру детки оставили Паучиху без припасов – прыткая паучья компания съела всё до последней букашки. Агнесса с нетерпением ждала Клару, ей очень хотелось, чтобы подруга поскорее забрала своих сорванцов.

«Нет, я всё же решительно устала нянчиться с паучатами. Как только Клара придёт за своими детьми, я скажу ей, что мне очень трудно сидеть в няньках с такими шаловливыми детишками. Тем более, совсем недалеко в дюнах, в корнях песколюбки, Клара могла бы найти прекрасную воспитательницу для паучат». – Думала про себя Агнесса, репетируя недовольную речь.

Однако Паучиха опять так и не решилась сказать всё это подруге. Когда Клара забирала своих малышей, то ещё умудрилась при помощи ласковых слов снова взять взаймы у Агнессы несколько дюймов клейких нитей для плетения паутины и гамаков для всех восьмерых детишек. Агнесса не смогла отказать, хотя и не любила что-либо давать в долг. Долги, как правило, очень долго отдают, или вовсе про них забывают.

Так подруги дружили целое лето, до самой осени. А к осени паучата Клары совсем подросли и разбежались, кто куда, торопясь поскорее занять себе иглистые ели и клёны. После того, как дети Клары стали совсем самостоятельными, она стала гораздо реже бывать в гостях у Агнессы.

Однажды к Агнессе в гости прилетел её давний приятель – двухсотлетний Ворон дедушка Огэст и нравоучительно пожурил Паучиху:

– Ох, и подруженьку ты себе выбрала, Агнесса. Тебе, деточка, стоит научиться говорить – «нет», отказывать. Иначе таким, как Клара всё дай, да дай, а им всегда мало. Всё это совсем не к добру.

Задумалась Агнесса над словами дедушки Огэста: «А ведь прав Ворон. Мудрее его во всём парке не найти, всё-таки такую длинную жизнь прожил, наверняка стоит к нему прислушаться».

В следующий раз, когда Клара зашла в гости снова одолжить нитей, решила ей Агнесса всё же отказать.

– Прости, Клара, не могу я тебя выручить. Если я сейчас дам тебе взаймы, тогда мне самой не хватит нитей, и работа над паутиной остановится, – оправдывалась Агнесса.

Ничего на эти слова не ответила Клара, лишь молча оскорбилась. Хотя, впрочем, ей очень не понравилось, что Агнесса впервые ей отказала. Совсем перестала Клара заходить в гости к подруге, а тем более звать на посиделки к себе на дерево.

Затаённую злобу на Агнессу превратила Клара в сплетни. По всему парку развеяла, что Агнесса – лентяйка и неряха, постоянно сидит дома без запасов, ленится даже паутину плести.

Однажды на ярмарке услышала все эти неприятные разговоры про Агнессу зелёная Гусеница Елеползяша. Заступилась она за Агнессу и при всех пристыдила Паучиху Клару:

– Как тебе не стыдно на свою подругу Агнессу наговаривать? Я живу на соседнем дереве и мне всё видно. Видела я, как Агнесса всё лето твоих паучат нянчила, запасами с тобой делилась. Ведь сколько раз тебя подруга выручала! Быстро ты добро забываешь!

Стыдно стало Кларе. Больше она плохого про Агнессу не говорила, но из-за своего упрямства и гордости перед подругой так и не извинилась. Агнесса до сих пор живёт на том же дереве, кропотливо плетёт паутину, заготавливает запасы и учится отказывать, если того требует случай, а с Кларой больше дружбы не водит.

Белка Марианна и её желания

В понедельник как обычно Белка Марианна отправилась на работу. Она работала сортировщицей лесных орехов на самом высоком дереве в лесу, ровно в пятнадцати деревьях от её собственного дома. Маршрут, который она ежедневно преодолевала от своего дома до работы и обратно, за пару лет начал ей порядком надоедать. Марианна уставала не только от монотонной работы, но и от однообразия. К тому же Белка жила одна, и когда она приходила домой, в своё дупло, её никто там не ждал и не встречал.

Однажды Белка Марианна задумала внести капельку спонтанности в свою привычную жизнь: она стала добираться до своей работы разными маршрутами, а иногда даже оставалась сверхурочно. Когда сверхурочной работы не было, Белка покупала себе сладости в ближайшем кондитерском магазинчике и неспешно прогуливалась до своего дома.

"Как же я хочу, чтобы все желания непременно исполнялись! – подумала про себя однажды Марианна, возвращаясь домой. – Оставить надоевшую работу и отправиться в далёкое путешествие навстречу приключениям! А когда бы мне надоели странствия, то я непременно бы вернулась домой, в абсолютно новое жильё. Мне кажется, что моё дупло совершенно не пригодно для жизни – дерево очень старое, ветшающее, того и глядишь однажды завалится".

Под приятные размышления Белка вернулась домой, поужинала, прилегла на мягкую постель и продолжила мечтать. Она так явственно представляла себе всё увиденное, что её окутало приятное волнение, аж дух захватило!

Однако мечты мечтами, но в свой отпуск Марианна должна была не скоро отправиться. В отпуске, как правило, Белка несколько недель гостила у своей двоюродной сестры – белки Кендры, которая жила на окраине Колорадо.

Белка ещё немного помечтала, затем почитала приятную книгу на ночь и легла спать, ведь завтра снова на работу и нужно как следует выспаться. Стоит отметить, что через некоторое, совсем непродолжительное время, желания Белки Марианны начали исполняться, но совсем не так, как она задумала, а довольно странным образом.

Сегодня как обычно Марианна старательно отрабатывала свою смену и тщательно сортировала орехи вместе со своими коллегами: бельчонком Тайлером и белкой Микой. На сортировочном предприятии царила и властвовала строгая дисциплина, однако начальник смены был сегодня на редкость в приподнятом настроении. Марианна, Тайлер и Мика дружно и ловко работали в три пары лап, напевая весёлую песенку:

– Мы любим работу, она нелегка,

Вон куча орехов – она не мала!

Мы трудимся дружно

И песни поём

Мы трудимся дружно

Нам всё нипочём!

Как только белки допели припев коротенькой песенки, поднялась страшная гроза, и засверкали молнии, работники не на шутку испугались. Внезапно в дерево, на котором жила Марианна, ударила могущественная молния. Дерево загорелось, и вскоре упало на землю то, что от него осталось. Белка своими собственными глазами увидела, как от её жилища почти ничего не осталось. Марианна заплакала от отчаяния, ведь в одночасье она осталась без крыши над головой. Куда теперь ей податься? Тайлер предложил Белке временно пожить у него, пока бедняжка не подыщет себе новое жилище. Неприятности неприятностями, но делать нечего, Марианна согласилась пожить у Тайлера, ведь теперь ей совсем некуда идти – нужно будет искать себе новое дерево с дуплом.

Теперь после работы Марианна больше не прогуливалась неспешно домой, она ежедневно бегала по лесу и искала подходящую квартиру. Однако многочисленные поиски не заканчивались успехом, все деревья в округе были заняты. Проходили дни, недели, а Белка никак не могла найти себе подходящего дерева с дуплом. Сегодня Белка Марианна в очередной раз должна была отправиться на поиски своего жилища. Однако её планам не суждено было сбыться. Вечером на то дерево, где работала Марианна, налетели свирепые братья-ястребы: Феликс, Джакоб и Оливер. Эти кровожадные братья жили в горах Элберт, а в лесу предпочитали охотиться, не редко промышляя разбоем. Они наводили ужас на всех мирных обитателей парка. Сегодня ястребы всё безжалостно порушили на производстве, а потом унесли в неизвестном направлении двух рабочих белок – Мику, Тайлера и начальника смены. Одной Белке Марианне чудом удалось уцелеть. Работа остановилась, и неизвестно было, когда всё снова наладится. Раздосадованная Белка была крайне потрясена этим происшествием. Она ещё долго стояла и смотрела в ту сторону, куда улетели братья-ястребы, но ничего нельзя было поделать. Даже кричать вслед: «разбойники!» не имело никакого смысла.

Марианна уже направлялась в дупло соседа Тайлера, когда ей на пути встретилась её давняя знакомая Мила Жужелица, которая всегда была всегда курсе всех лесных происшествий. Мила решила приободрить Белку.

– Не печалься Марианна, всё образуется. Наша жизнь в лесу полна опасностей, и неизвестно, что нам всем завтра уготовано. Мой тебе совет: собирайся-ка и навести свою кузину – Кендру. Погости у неё, приведи мысли в порядок, а потом возвращайся – к этому времени, когда ты снова вернёшься, может быть, всё и наладится. – Заботливо произнесла Мила Жужелица.

– Спасибо, Мила, я так и сделаю, – Белка кивнула головой и поблагодарила Милу Жужелицу за совет.

«Раз уж со мной произошли все эти несчастья, которые уже не изменить, то стоит, наверное, взять себя в лапы, собраться и незамедлительно отправиться в путь». – подумала про себя Марианна.

Белка взяла с собой свои немногочисленные вещи и направилась к своей двоюродной сестре – Белке Кендре. По дороге к кузине Марианна была крайне осторожна, потому что всевозможные опасности могли встретиться на ей пути. Во время этого путешествия у Белки Марианны было время, как следует поразмыслить над тем, что необходимо с крайней осторожностью чего-либо искренне желать, ведь неизвестно каким ещё образом может исполниться задуманное. Белка не торопилась обзаводиться новой мечтой.

Марианна благополучно добралась на окраину Колорадо, без происшествий, и застала кузину за ужином. Кендра очень обрадовалась приезду Марианны.

– Марианна! Сестрица, глазам своим не верю! Приехала! – радостно воскликнула Кендра и мигом принялась обнимать двоюродную сестру.

– О, Кендра, милая, я так рада тебя снова видеть – сказала Марианна и прослезилась счастливыми слезами, а потом и вовсе разрыдалась.

Кендра как могла, утешала несчастную кузину, и после спасительных объятий и совместного ужина Марианна поведала сестре обо всех своих злоключениях.

После всего услышанного Кендра предложила кузине остаться и пожить у неё в дупле, уверив, что никакого стеснения совершенно не будет. Белка Марианна согласилась и осталась у Кендры до весны.

Незаметно пришла осень, пожелтели и покраснели листья, всё чаще и чаще заглядывали холодные неприветливые дожди. Кузины работали вместе с утра до ночи – заготавливали запасы к зиме. Не успели белки оглянуться, как в дупло постучала и зима. Зимой сёстры продолжали искать провизию, а в свободное время лепили снеговиков, катались на деревянных самодельных санях, пили травяной чай с ягодным джемом и вареньем из шишек. Белка Кендра замечательно умела рассказать всякие удивительные и очень запоминающиеся истории, сказки и легенды.

В один из зимних вечеров, когда напористо шёл снег, а снежинки танцевали в беззаботном вихре, кузины прятались в тёплом дупле. Когда белки поужинали, уже окончательно стемнело. Сёстры зажгли крохотную, с детский мизинчик, керосиновую лампу, расстелили мягкие постели; в дупле было тепло и уютно, но им спать совсем не хотелось.

– Кендра, милая, расскажи мне какую-нибудь интересную историю. – Попросила Марианна.

– Историю тебе рассказать? Хорошо, расскажу. Есть у меня в копилке рассказов одна поучительная история. Я услышала, как эту историю рассказывал дедушка Бенджамин своему внуку Даниэлю, который проводил у него летние каникулы. Они гуляли вдвоём по лесу, а я внимательно слушала, незаметно путешествуя за ними с ветки на ветку, с дерева на дерево, – заинтриговывала Белка Кендра Марианну, которая завороженно, с замиранием сердца принялась слушать и внимать каждому слову кузины.

Кендра начала свой пересказ:

В горах Элберт обитали многочисленные летучие мыши. Впрочем, им не нравилось, когда их называли летучими мышами, и сами себя они именовали Книпами. Книпы жили очень дружно и во всём друг другу помогали. Но однажды вблизи поселения Книпов появились белые листоносы. Чужестранцы сначала долго наблюдали за своими собратьями, завидуя их сплочённости и доброжелательности. Решили белые листоносы совсем близко подобраться к доверчивым Книпам – стали втираться в доверие с целью подружиться. Но недобрые это были помыслы, чужеземцы решили между собой всех Книпов перессорить. Листоносы стали часто захаживать в гости, плохие новости разносить, о соседях сплетничать и наговаривать. Одним словом, выменивали худое, неладное на доброе и светлое, медленно сея вражду (позже кто-то из Книпов назовёт белых листоносов похитителями радости). Однако вместе с появлением белых листоносов у Книпов появились ссоры, недомолвки, обиды, вместо привычной радости появилась хмурая хандра. Похитители радости добились то, чего хотели: посеяли среди Книпов горькие семена раздора, дающие всходы ненависти.

Теперь Бесполезная вражда не давала мирно жить летучим мышам как прежде, их большинство летучих не захотели больше именоваться Книпами. Они решили всё переустроить и жить по-новому. Первое, с чего начали – это прозвище. В него они добавили буквы «е», «с» и «р», превратившие летучих мышей из Книпов в Книперсов. Меньшинство всё же так и осталось Книпами. Появились ещё и Книпергауки, но со временем сложно произносимая часть слова потерялась, и в памяти остались Ки.

Тем временем Книперсы с каждым днём чувствовали себя всё сильней и уверенней, небывалый задор их пьянил. Книпы же не пожелали довольствоваться такими переменами, они решили улететь и обрели новое пристанище в лесу. А Ки отправились странствовать, не желая делать выбор между одними или другими – улетели искать ответы в огромном мире.

Похитители радости ликовали. Но прежде чем навсегда покинуть горы Элберт белые листоносы научили легковерных Книперсов, делать то, что им вздуемся и то, чего они раньше не делали. Теперь ночью вместо привычной охоты многие Книперсы спали, а днём бодрствовали. Всё окончательно перепутывалось, угасали сердца, которые стремительно покидала гармония и радость. Однако Книперсы не хотели замечать тревожных перемен. Они были учредителями новых порядков и устоев: построили новые прочные деревянные хижины, на случай нападения опасных врагов, ведь теперь у новаторов появились страхи, которых раньше тоже не было. Не в добрую сторону стали стремительно меняться Книперсы: они стали непривычно жадными, злыми, разучились дружить и помогать друг другу.

Книперсы выбрали себе вожака, затем другого, а потом и третьего, но порядка в селении всё равно не было. Прежде трудолюбивые летучие мыши стали ленивыми и безалаберными, сваливали работу друг на друга. Работа делалась из лап вон плохо, без любви и энтузиазма. Некоторые Книперсы, которые совсем не хотели работать, соорудили лодки и за мешочек бронзовых и золотых жуков переправляли желающих попутешествовать по живописному водоёму Туин Лейкс. Занятие, которым занимались новоиспечённые лодочники, считалось весьма солидным и прибыльным. Однако не все Книперсы могли себе позволить такие поездки. Но те, кому эти поездки были по мохнатому карману, очень гордились собой и привозили рассказы, растения, камни и прочую безделицу с берегов водоёма. Вечером водная прогулка была особенно, хороша – в тёмное время по краям лодочки сидели светлячки, освещали ближнее пространство и романтично пели мелодичные песни.

Теперь днём помимо поиска пропитания Книперсы были заняты поиском золотых жуков, которых можно было обменять на поездку на лодочке. Беспорядок не может длиться бесконечно, и в один прекрасный момент Кпиперсы неожиданно стали один за другим болеть, чего раньше с ними никогда не было. Тут же среди летучих мышей появились и врачеватели, которые отчасти тоже не желали работать. Они летали по лесу в поисках кореньев, трав, готовили снадобье и по большей части верили в выздоровление. Новоиспечённые лекарства помогали отнюдь не всем, и за них тоже полагалось расплачиваться.

Стоит сказать, что Книперсы с ностальгией начали всё чаще и чаще вспоминать о прошлых временах, когда все вместе жили слаженно и дружно. Но гордость не позволяла им признать своих ошибок, помириться между собой и с Книпами, которые обосновались в лесу, пытаясь сохранить прежний уклад жизни. Хоть Книпов осталось гораздо меньше, чем Книперсов, но, тем не менее, они оставались очень добродушными, всё делали сообща, помогали и заботились друг о друге. Книпы не знали, как теперь живут Книперсы и Ки, и поэтому излишне приукрашивали и романтизировали свои догадки.

Шло время, и Книперсы со временем перестали болеть до сих пор неизвестными болезнями. Они стали засыпать и больше не просыпались. Коренья, травы и знахари были абсолютно бессильны, а упрямые Книперсы ничего не хотели понимать. Они только сетовали и удивлялись: почему им всем так не везёт, и за что же их так природа жестоко наказывает. Всё мрачнее и мрачнее и несчастнее становились Книперсы.

Прошло ещё какое-то время, у Книперсов значительно уменьшилось потомство. Малышей стало появляться всё меньше и меньше, а те, которые рождались, были очень слабыми и хилыми, и вскоре засыпали и не просыпались. Маленькая часть Книперсов решительно понимала, что происходит нечто ужасное и необходимо что-то срочно предпринимать, иначе не избежать чего-то весьма опасного скверного и разрушительного. Единицы Книперсов бросили свои обжитые хижины и вернулись к Книпам, которые, радушно приняли их в свою теперь уже очень большую семью. Удивительно, но в это же самое время вернулись и Ки, которые долго странствовали в разных городах и странах, искали ответы на свои вопросы в необъятном мире, но неожиданным образом нашли их в самих себе. Ки поняли, что разрозненность, злость и отстранённость ни к чему хорошему не приводят, необходимо объединиться со своими собратьями. Они прилетели обратно к своим истокам и родственникам – вернулись строить счастливое гармоничное будущее для всех. Из Книперсов которые не пожелали возвращаться к Книпам, больше никого не осталось – упрямцы исчезли все до одного. Зато огромная семья, состоящая из Книпов, Ки, и вернувшихся Книперсов процветала и с каждым годом только множилась. Никто уже и не хотел называть себя как то по-другому, все были Книпами, как и прежде. Ведь, совершенно точно, что сила всего живого – в сплочённости и гармоничности.

Как только Кендра окончила свой рассказ, в дупле на некоторое время повисла тишина.

– Очень хорошая история,– произнесла Белка Марианна.

Этот удивительный рассказ настолько впечатлила Белку, что ещё очень долго не выходил из её головы.

Так, за рассказами разного рода историй, сказок, катанием на санках, морозными прогулками под прекрасным звёздным небом незаметно прошла зима, и наступила весна. Белке Марианне было так хорошо у Кендры, что она захотела тут остаться навсегда – поселиться неподалёку от кузины; возвращаться домой, ей совсем не хотелось.