Дикий шелк

– Мы же не хотим привлекать внимание, – сказал он, грубым рывком поднимая ее на ноги.

Если бы она могла сейчас говорить, то послала бы его. Если бы могла ударить, то не упустила бы и такой шанс. Могла бы сопротивляться… а вот этого она делать не хотела. Когда Джозеф прижал ее спиной к стене и в очередной раз задрал подол платья, Рокси вогнала ногти в кожу на его щеке. Кажется, она где-то просчиталась, недооценив этого самца. А также недооценила свою реакцию, которая последовала после того, как мужчина ворвался в ее тело. Почувствовав в себе горячую плоть, Рокси задрожала вместе с ним. Ей понравилось это ощущение наполненности, а также льстило, что ликан боролся с ней насмерть, чтобы только оказаться внутри нее. Она купалась в его вожделении, от которого млела и ее волчица, волнуясь под кожей. Он желал ее с такой дикостью, какую Рокси не ожидала увидеть в одном из Ветхих. Снова и снова вонзаясь в нее, он весь дрожал от той бешеной страсти, что в нем горела, распаляя и ее саму. Так что Роксана очень быстро позабыла о своих ранах, испытывая лишь одно желание – ощущать его глубокие сильные удары, снова и снова. Именно поэтому она не собиралась останавливать ликана и, возможно, не станет убивать, когда все закончится. Об этом еще подумает, как-нибудь после.

Но что заставило Рокси разозлиться, так это ласковое прикосновение мягких губ врага к своей шее. Именно там, где затягивалась нанесенная им рана. В детстве, пока она не научилась себя защищать, ее брали силой, всегда грубо и лишь с одной целью – зачать потомство. И все воспоминания из того времени перекликались с тем, что происходило сейчас. Но с одной существенной разницей: она получала от соития удовольствие. В этот раз ей слишком приятен был сам ликан, которому она была готова многое позволить. К грубому сексу она не только привыкла, она нуждалась в нем, однако лишь с тем, кого желала сама. А вот нежность – это что-то новое, мало изведанное и едва ли приятное. Именно поэтому Рокси не поняла, что почувствовала от странной ласки. И именно поэтому схватила Джозефа за волосы и отвела его голову от своей шеи.

– Не отвлекайся, – прохрипела ему, наслаждаясь искорками страсти в шоколадных глазах.

– Как пожелаешь.

Ликан резко ударил в нее бедрами, но тут же замер, когда прогремел стук в дверь, похоже не первый.

– Нам не обязательно открывать, – сказала она, начиная злиться и на то, что он остановился.

Джоз прикрыл глаза. Выругался. А потом опустил ее на ноги, выскальзывая из лона.

– Обязательно, – произнес ликан, перешагивая через ванную и сдергивая полотенце.

Рокси едва не вскипела, глядя вслед уходящему мужчине. Как он мог оставить ее в таком состоянии?! Хотя в одиночестве угадывался один значительный плюс: выйдя из ванной, девушка опустилась к оставленной Джозефом куртке и выудила из внутреннего кармана свой клинок. Вот он! Ее красавец, ради которого пришлось принести такие сладкие жертвы.

– У вас тут все нормально? – вдруг услышала она мужской взволнованный голос.

– Да, а что? – хрипло и грубо ответил ему Джозеф.

– Случайно ничего подозрительно не видели или не слышали?

– Нет.

– Я прошу прощения, что тревожу, но разрешите войти?

Кто-то прошел в номер. Рокси опустила подол платья и посмотрела на себя в зеркало. Мокрые волосы, размазанная под глазами тушь, но в остальном она выглядит достойно. К тому же без единого видимого пятна крови, которую с кожи смыло водой, а на ткани съедал черный цвет. Рана же на шее уже почти затянулась и выглядела как заживающий шрам. Потому, засунув клинок в сапог, уверенно шагнула из ванной. И сразу же встретилась носом к носу с владельцем отеля, который выдавал им ключи, а сейчас был бледен и сильно нервничал. И сразу же резко остановился, как и в первый раз хватая глазами черты ее лица – типичная мужская реакция.

– Что-то случилось? – хрипло спросила Рокси и поправила ему воротник клетчатой рубашки.

А сама покосилась на Джозефа, у которого сощурились глаза. Оказывается, ей так понравилось выводить этого волка, что невольно вошла во вкус. Мужчина ответил не сразу. Он поправил кепку и произнес:

– Простая проверка, мисс. Вы точно ничего не слышали?

– Я – нет, а ты, дорогой? – обратилась она к ликану.

– Нет, – рявкнул тот.

Джозеф стоял у открытой двери в такой же мокрой одежде, как и она. Но при этом придерживал белое полотенце в районе паха, скрывая от посторонних глаз свою эрекцию. Тем не менее, даже в этой нелепой ситуации он выглядел на «пять с плюсом», так что Рокси даже порадовалась, что до сих пор его не убила.

– Я понял, тогда извините за беспокойство, – произнес владелец отеля. – Наверное, это не моя работа. Я просто подожду шерифа…

– Правильно, так и сделайте, – пропела она с улыбкой.

Расстроенный мужчина вышел из номера. Джозеф закрыл за ним дверь и задвинул защелку. Он отвернулся всего на пару секунд, однако Рокси этого хватило, чтобы вытащить из сапога свой любимый клинок и метнуть в грудную клетку ликана, когда тот повернулся лицом к ней. Лезвие вошло как раз в правое плечо, то есть, целься она чуть ниже, попала бы в сердце.

– Это за то, что заставляешь ждать, – добавила она и шагнула в комнату, на ходу стаскивая мокрое платье.

– Как нашла? – спросил ликан сквозь стиснутые зубы, вытаскивая сталь из своего тела.

– Это было не сложно – его рукоятка давила мне в грудь. К тому же, ты оставил куртку у меня под носом. Я уже молчу про пистолет.

– Сомневаюсь, что ты захочешь убить меня прежде, чем мы закончим, – произнес он с самоуверенной ухмылкой. – Или я не прав?

– Еще как прав.

Отбросив платье, Рокси встала возле кровати во всей красе: обнаженная, но все еще в сапожках – их она снимать не собиралась, чтоб не тратить время на побег. Джозеф стал медленно подходить, притворно лениво, хотя в каждом его движении угадывалось очевидное нетерпение. На пол полетела черная футболка, и мужчина остался в одних джинсах с ботинками. Подтянутый крепкий торс так и манил к себе прикоснуться, а нанесенная ею рана в плечо притягивала взгляд – как украшение на идеальной коже. Но сильнее всего ее будоражил тот орган мужчины, что вздымался над расстегнутой ширинкой.

Еще секунда, и ликан подошел к Роски вплотную. Он толкнул ее в грудь и повалил на кровать, устраиваясь между ног и врываясь в тело одним резким ударом бедер. Его глаза все так же горели, как и страсть, еще не получившая своего удовлетворения. Пружины матраса жалобно скрипели под натиском распаленного ликана. А сама Роксана едва успела убрать голову от летящей в нее картины, которая сорвалась со стены. Джозеф просто смахнул ту в сторону и продолжил их приятно-болезненный марафон. Он толкался в нее с такой неистовой тягой, будто у него давно не было женщины, и с такой силой, что отбивал меж ее ног синяки. В ответ на это Рокси с наслаждением раздирала ногтями кожу его спины и плеч даже тогда, когда та стала скользкой от крови. И наконец он выбил из нее сладкие судороги оргазма, которые заставили ее кричать… кричать ему в рот, пока ликан пытался заткнуть поцелуем, предусмотрительно изливаясь семенем на ее живот. Этот жест благородства вызвал в ней недоумение и растерянность, разбивая всю сладость момента, как камень гладкое стекло. Еще ни один ликан не поступал с ней таким образом. Каждый так и норовил оставить в ней свой гадкий след.

– Зачем ты это сделал? – спросила она с раздражением в голосе.

– Что?

– Ты не стал кончать в меня.

– А должен был?

– Со мной не обязательно прерывать удовольствие, от меня никогда не будет нежелательного потомства.

– В следующий раз буду знать, – ответил Джозеф, заглядывая ей в глаза и все еще нависая над ней.

– В следующий раз? – искреннее удивилась она. – Ты чересчур самоуверен.

– А вот это относится скорее к тебе.

Рокси еще не успела понять, что происходит, как ликан схватил ее руки и завел их вверх, ей за голову. А в следующую секунду она почувствовала, как сложенные ладони прошило острое лезвие, пригвождая к деревянному подголовнику кровати. Резкая боль заставила сдавленно вскрикнуть. Но сразу после этого Рокси улыбнулась и задрожала. С ней, конечно, обращались по-всякому, но партнеры по сексу никогда не наносили ей такие раны, что доставались от противников в бою. Этот же ликан был и тем и другим. И ей это нравилось. Ее удовольствие никогда не было полноценным без боли. И такую черту имели многие Дикие Псы.

***

Пригвоздив дикарку к кровати, Джозеф отстранился от нее и сел на край. Отвернулся, чтобы не видеть эту аппетитную самку. Собственное вожделение вызывало в нем отвращение. Но он ничего не мог с собой поделать. Его заклинило на этой женщине и теперь затягивало неизвестно в какие дебри эмоций. От злости ему хотелось делать ей больно, он не жалел ее, когда дрался с ней и трахал, отпустив всю свою дикость. А ей словно это было и нужно. Даже с прошитыми сталью ладонями она лежала и улыбалась. Их женщины не были такими сумасшедшими, лишь за некоторым исключением. С ними ему всегда приходилось обходиться аккуратно, что и делало их для него менее желанными. И ведь зазорно признаваться, чего хотелось на самом деле. А с этой Дикой… он мог позволить себе все, что угодно, не только не опасаясь нанести вред, да еще с уверенностью, что ей это понравится.

«Вряд ли это будет насилием…» – вспомнил ликан сладкие слова, только сейчас готовый с этим согласиться.

Упершись локтями в колени, Джоз опустил лицо в раскрытые ладони. Как-то он оказался не готов к такой ситуации. Не ожидал, что Дикая станет той женщиной, какая всецело устроит в постели. Но он не должен об этом думать. Его задача – схватить девушку и доложить Саре. Первый пункт можно считать почти выполненным. А вот со вторым он неосмотрительно тянул.

– Джозеф, – услышал вдруг за спиной свое имя.

Звук ее голоса в тишине номера заставил дрогнуть и обернуться.

– Так все-таки откуда ты знаешь мое имя?

– Питер. А ты думал, откуда я узнала, как тебя можно найти?

Питер – еще одна головная боль Ветхих и лично его.

– Ты знаешь, где он?

– А почему я должна тебе это говорить?

Задав свой вопрос, девушка соблазнительно прогнулась в пояснице, потревожив раны в ладонях. С ее приоткрытых губ сорвался стон боли, только слишком чувственный, чтобы принимать его всерьез. Она невыносима! Так невыносимо притягательна, что Джоз снова начал терять над собой контроль. Быстро отвернувшись от Дикой, он поднялся и прошел в ванную. Ему нужно умыться и привести мозги в порядок. Для этого несколько раз промочил лицо водой из-под крана, которая приятно холодила разгоряченную кожу. Посмотрел на себя в зеркало, видя укор в собственных глазах. Дверь он закрывать не стал, поэтому без труда услышал скрип кровати. Неужели освободилась?

Так и есть. Когда он вернулся обратно, Дикая уже сидела, удерживая калениями рукоятку ножа и аккуратно снимая с него свои руки. Наблюдая за этой сценой, Джоз прислонился плечом к дверному косяку. Девушка прекрасно справилась с задачей, только лишь заляпала кровью смятую постель.

– Любишь боль, верно? – с хищной улыбкой на губах спросила она, глядя на него диковатым взглядом. – Нравится делать больно своим партнершам?

– Только тебе.

– Хороший ответ. Мне нравится.

Она встала и грациозно отошла от кровати. Затем потерла ладони, на которых успешно и быстро затягивались раны, и засунула свой клинок с резной ручкой внутрь сапога. А затем подняла с пола свое платье и начала надевать его, пряча все великолепие, которым он только что наслаждался. И каждое движение – как акт очередного соблазна. Чертовка!

– Куда-то собралась? – спросил Джоз севшим голосом.

И когда это закончится? Сложно поверить, но он снова ее хочет.

– Да. Мне пора.

Ликан хмыкнул.

– Не думаю.

Ее брови вопросительно приподнялись.

– Ты в этом так уверен? – поинтересовалась дикарка, шагнув в сторону двери.

Джозеф оттолкнулся от косяка и тоже двинулся к двери.

– Уверен.

Еще один шаг, обоих. Аккуратно, словно в танце хищника и жертвы. Только в данном случае было сложно определить, кто есть кто, да и была ли вообще жертва. Но внезапно Дикая совершила рывок. Джозеф дернулся за ней, тут же получая кулаком по лицу, потому что это была всего лишь уловка, только не совсем успешная. Поймав чертовку за руку, Джоз дернул на себя. Но это не возымело нужного эффекта. Зато ему в живот полетела коленка, которую он вовремя успел перехватить. Еще немного усилий, и девушка полетела спиной в стену. Прямиком в зеркало. Зазвенели осколки, осыпаясь на пол. Но эта самочка была слишком вынослива и натренирована, чтобы пасовать.

Со сдавленным рыком девчонка снова бросилась на него. В этот раз Джозеф пропустил тяжелый удар по лицу вскинутой ногой в кожаном сапоге, отчего неудачно прикусил щеку. Но при очередной атаке досталось и самой дикарке, которую от удара отбросило на прикроватную тумбочку. Ненадежная мебель ломалась без надежды на восстановление. Уже обернувшись, самка оскалилась с грозным рыком. Ему в лицо полетела синяя лампа. Но он успел увернуться, так что предмет интерьера раскололся о стену вместо его головы. А потом уловил взглядом ее рывок в ванную комнату. Джоз сразу понял маневр, но было уже поздно, а Дикая прекрасно владела огнестрельным оружием. Сняв его пистолет с предохранителя, она выстрелила в грудную клетку. Всю обойму, почти в упор и не раздумывая. После чего спокойно выпрямилась и небрежно отбросила оружие на пол.

– До скорого, красавчик, – произнесла Рокси с улыбкой дьяволицы. – Было приятно иметь с тобой дело.

На этой ноте, встряхнув волосами, она быстро вышла из номера, по пути накидывая капюшон. И даже не закрыла за собой дверь. Джоз только и мог, что смотреть ей вслед, пока оседал по стене на пол.

«Вот гадина, – ругался он про себя. – Опять ушла!» Да еще как красиво, подстрелив его собственным же оружием. Если бы не было так больно и легкие не пробили пули, он бы рассмеялся. Непременно сделает это позже, когда затянутся раны. А также, когда разберется с любопытной женщиной, которая сейчас смотрела на него из коридора и истошно визжала.

Глава 4

За спиной Сары захлопнулась железная дверь. Скользнув взглядом по заключенному, она гордо прошла внутрь комнаты. А ведь многое бы отдала, чтобы не видеть, не слышать и не чувствовать эту сволочь. Но стоило ли тогда приходить? Да только вот, как бы она не тянула с разговором, тот должен состояться.

Например, сейчас.

Остановившись, Ветхая повернулась лицом к клетке, встречаясь с пристальным взглядом серых глаз. Этот взгляд всегда вызывал в ней дрожь, пока низ живота закручивался тугим узлом. Но сейчас это было не важно. Она справится со своими эмоциями, как и всегда это делала все последние года.

Нифер сидел на полу как раз напротив. В прищуренном взгляде читалась настороженность. Руки покоились на согнутых коленях. Он был выбрит, не смердел, и в комнате стоят запах хлорки – это говорило о том, что у него сегодня был «банный день».

– Я пришла поговорить о нас. И можешь не волноваться насчет этого… – добавила, кивая на маленькое устройство под потолком дальнего угла. – Камера сейчас не работает. Так что теперь объясни мне, почему все эти годы я не знала, что наша дочь жива.

– Так было нужно, любовь моя, – ответил он глубоким хриплым голосом, который когда-то был способен завести ее с первой ноты.

Вот и сейчас она не смогла остаться равнодушной.

– Не смей так ко мне обращаться! – прорычала Сара, бросаясь к прутьям клетки и обхватывая их руками.

Нифер среагировал быстро. Он вмиг оказался возле нее. Сара попыталась отскочить назад, но ликан схватил ее за ворот кофты и рванул к себе. Ветхая больно ударилась лбом о железный прут. Но тут же зарычала на ликана, в ответ на что получила такой же угрожающий рык. Клокочущее дыхание смешалось между оскалившимися ртами. Десятки лет минуло с тех пор, когда она последний раз так злилась, когда испытывала такие яркие всполохи ненависти, когда по-настоящему вновь что-то чувствовала.

Нет, все-таки она так и не научилась до конца справляться со своими эмоциями. Только не с ним.

– Почему так было нужно? Почему ты ничего не сказал?!

– Я не мог рисковать.

Сара зажмурилась, пытаясь скрыть от Нифера свои эмоции. Но непрошеные воспоминания сочились изнутри сознания подобно проворному потоку воды…

Она шла по больничному коридору, легко ступая на кафельный пол. На ее губах цвела счастливая улыбка при виде Нифера у кровати их дочери, которой еще не было и месяца. Ее с ними разделяло несколько метров и стена с широким окном. Сара не торопилась, желая вдоволь полюбоваться этой картиной. Перед ней были два любимых ею существа. Остановившись, она обняла себя руками и вздохнула. Нифер стоял, сосредоточено глядя на крохотное тельце, замотанное в розовую пеленку.

Но тут зачем-то откинул полу куртки и вытащил из ножен на поясе свой клинок. Это был ее подарок, сделанный на заказ, специально для него.

Сара заволновалось, не понимая, зачем он достал свою игрушку. Но все стало ясно в следующую секунду, когда ликан занес клинок…

– Нет… – выдохнула она.

Но было уже поздно. Острое лезвие с размаху воткнулось в грудь новорожденной…

Тогда жизнь Сары потеряла смысл. Нифер предал ее, предал всех Диких. Когда завязалась вражда, ликан быстро переметнулся на сторону Ветхих. Именно он стал тем «героем», который уничтожил последнюю кучку выживших Псов, кто в доказательство этого бросил к ногам Альфы Ветхих голову Альфы Диких. На тот момент Сара еще понимала его мотивы – он хотел быть с ней несмотря ни на что. Но со смертью их малышки ее понимание резко закончилось без права на возврат.

– Не понимаю, – произнесла Сара. – Я же своими глазами видела, как ты убил ее.

– А ты уверена, что это была именно она?

Подобный вопрос заставил женщину вздрогнуть, ведь до этого он никогда не поднимался. В голове промелькнули события многолетней давности. Когда Нифер убил их дитя, ей даже не позволили подойти к телу. Ее увели и сразу же принялись успокаивать. Но в расплавленном от горя сознании тогда не возникло ни единой мысли сомнения в том, что это была не их дочь – Нифер не дал ей ни одной из них. Никаким словом он не заставил ее усомниться в том, что она видела… как считала, что видела.

– А разве нет?

– Нет, – ответил ликан, глядя ей в глаза.

В этот момент Сара впервые ощутила былую растерянность. Но к чему эта честность теперь?!

– Тогда зачем это все? Зачем заставил верить в ложь?!

– Затем, что я пытался сохранить жизнь ей и оставшимся Псам. А так же защитить твою хренову тайну. И что немало важно – должен был доказать свою преданность Ветхим. Поэтому все, что я делал, Сара, имело веские причины.

– О, да брось. Ты несешь чушь!

– А ты сама подумай. Ты и я… Как бы мы не старались жить законами Ветхих, в нас течет кровь Диких Псов. А природу не обманешь. Наша дочь с рождения стала неугодной. Ведь она родилась в неудачное время, когда твои паршивые Ветхие возомнили себя главными и единственными на этой территории. Когда каждый Дикий приговаривался к смерти только потому, что родился не тем, кем надо.

– Ветхие всегда видели в Диких угрозу.

– Потому что мы сильнее! Просто нас гораздо меньше, и мы были не так организованы. Но я никогда не скрывал своей сути, когда твоя – всегда находилась в тайне, которую нужно было беречь, иначе эта тайна грозилась вскрыть другие. – Он подался губами ближе к ее уху и перешел на шепот: – Ведь каждый Ветхий уверен, что ты одна из них, как и хотела твоя мать… и твой отчим.

– Она всегда меня защищала и ты это прекрасно знаешь.

– Как и я защищал вас, осознанно принимая одиночество! – вырвалось у него на повышенном тоне, все же быстро взяв себя в руки. – А наша дочь… она могла разрушить не только мои старания, но и твоих родственников.

Невольно Саре вспомнилось, в какой панике оказалась Юнона, когда узнала о ее беременности от Нифера. Два подвида ликанов не имели возможность смешаться, потому что того не позволяла сама природа. У смешанных пар, что встречалось и того редко, не рождалось здоровое потомство. А их дочь родилась крепкой и полной жизненной силы. Но в тот момент Сара и подумать не могла, сможет ли разрешиться эта ситуация не в их пользу, когда ощущала поддержку от матери и от Нифера. Хоть и понимала, чем это может грозить. Ведь все Ветхие были уверены не только в том, что она одна из них, уверены были в подобном и на счет Юноны, еще одной чистокровно Дикой среди «чужих». И все думали, что Сара Брюсу настоящая дочь, что они трое – обычная семья. Ликаны доверяли своему Альфе, который из-за любви к «чужой» женщине добровольно закопал себя во лжи. И вот во времена стычек с Дикими Псами у него рождается внучка от врага. Ребенок от того, кто завоевал свое место среди них, запачкав руки кровью своих сородичей. И рождается здоровым. Одного предателя и враждебного Пса, которым являлся любимый Сары, было не просто достаточно, его было слишком много, чтобы разжигать еще одно дополнительное волнение среди верхушки Ветхих. Это могло бы грозить Брюсу вызовом за положение Альфы, что в свою очередь – потерей власти.

– Возможно, в твоих словах есть смысл, но это не умаляет того, что мне пришлось пережить, и что приходится переосмысливать в данный момент. Не верю, что не было других решений!

– Это было самое надежное.

Сара снова задрожала, когда Нифер жадно лизнул ее щеку. А его учащенное дыхание защекотало кожу, когда вжался в нее носом и потерся. Вдруг сложнее стало дышать, когда ликан намотал край кофты на свой кулак, растягивая ткань, при этом пытаясь оказаться к ней еще ближе. Он словно старался протащить ее к себе сквозь прутья, сжираемый дикой, всепоглощающей жаждой.

– Скажи, как часто ты вспоминаешь обо мне по ночам?

– Никогда, – соврала она, просовывая к нему руку.

Сжав пальцы на шее Нифера, Сара вогнала когти под кожу, пока не пустила кровь. И она стала давить на него, заставляя опуститься вниз – на пол, на колени.

И Нифер опустился.

Этот жестокий циничный ликан с первой встречи расставил между ними иные роли, нежели можно было предположить. В их паре ведущей была она, когда Нифер – добровольно ведомый доминант при условии полного удовольствия подчинения. Когда-то он выполнял все ее капризы, баловал покорным согласием на любую ее дурь. И ушел, когда она прогнала. И теперь Сара не собиралась ему прощать тех ошибок, которые он совершил.

– Не один десяток лет ты заставил меня верить в ложь, – говорила она, глядя сверху вниз на грозного ликана, которого многие боялись до седины. – Ты разрушил все, что между нами было. Ты убил меня в тот момент, когда это сделал!

– Тогда я сделал то, что посчитал необходимым, чего требовал мой долг. С одним лишь «но»: ты не должна была видеть той сцены с ребенком. Не для тебя она была, ох, не для тебя. И за каким только дьяволом ты оказалась в ненужный момент в ненужном месте?!

– А для кого это все было?!

– Для того, кто защищал свои интересы.

– И тебя попросили об этом?

– Нет, но дали понять, что я должен что-то с этим сделать.

Сара моргнула несколько раз. Брюс! Только ее отчим мог так с ней поступить. Но этот разговор уже не к Ниферу, а хотя бы к матери, если не к самому Брюсу.

– Но как ты собирался это все провернуть со мной? Что хотел сказать мне?!

– Что наш ребенок не выжил.

– И чем же эта ложь лучше?

– Тем, что тогда мы были бы вместе. Я бы помог тебе справиться с болью. Я бы утешил.

Словно на рефлексе Сара сильнее сжала пальцы на горле ликана, еще глубже вгоняя под кожу ногти. Один жест, одно усилие отделяло ее от того, что хотелось сделать – вырвать ему кадык.

– Ты лживая, беспощадная, назойливая тварь, – прорычала Сара, ощущая, как по щеке катится слеза, потому что так или иначе, а эту «тварь» она любила.

– Знаю.

– Скольких невинных девушек ты погубил…

– Потому что они не могли заменить мне тебя…

– Скольких своих детей ты угробил…

– Потому что эти щенки не были рождены от тебя.

– Зачем?!

– Я мстил! – рыкнул он. – Мстил всем! За то, что ты выгнала меня из своей жизни. Я стал таким – каким ты меня сделала, любовь моя.

Сара дернулась. Эти слова ее словно бы ударили.

– Как ты смеешь во всем винить меня?!

– Виноваты мы оба, согласись.

– Но ты не смеешь говорить мне, что Я породила то чудовище, которое в тебе живет!

– Но так и есть. Это чудовище зародилось еще в тот момент, когда я впервые тебя увидел: юную, неудовлетворенную, голодную красавицу, которая превратилась в потрясающую дикарку, не боящуюся быть собой. И что-то менять уже поздно. Просто прими это. Как и то, что когда я отсюда выберусь, мы снова будем вместе.

– Когда? То есть даже не «если»? Сколько самоуверенности в твоих словах.