Море, тайны и русалочий дневник

Я спустилась вниз. Как ни странно, в гроте никого не оказалось. Царила поразительная тишина, только где-то капала вода. Грот освещался одним факелом, торчащим из держателя на стене. Потолок и дальние стены тонули в темноте. Возможно, мне стало бы даже несколько не по себе. Я впервые оказалась здесь одна и в такой тиши. Но желания пугаться сейчас не нашлось. Я скинула одежду и, плюнув на купальник, упала в воду. С удовольствием отпустила на свободу хвост. Положила локти на каменное ограждение, опустила голову на руки и закрыла глаза. Хвост медленно колыхал солёную воду. Меня никто не беспокоил, и уже навалилась дрёма, как вдруг в неё вклинился женский, высокий, малость противный голос.

– Как быстро меняются нравы. В моё время русалка не могла себе позволить погрузиться в воду совсем голой. Что, впрочем, всегда потешало морских дев. Зато здесь ничего не изменилось. Разве что раньше обычно зажигали три факела. Или времена нынче на земле совсем трудные? Ах, как давно я не посещала землю…

Я разлепила глаза и медленно повернула голову в сторону, откуда доносился голос. Над водой, там, где свет факела почти рассеивался, висело ярко-оранжевое нечто. Оно состояло из хищного лица морской девы, длинных тонких рук с перепонками между пальцами, призрачных волос двухметровой длины, не испуганных расчёской, и… ног, также с перепонками. Ноги менялись на хвост, затем возвращались обратно. Странно. Если это призрак морской девы, то ног у неё появляться не должно в принципе. А если – русалки, то совсем ни к чему перепонки. Да ещё оранжевый цвет… я никогда раньше не слышала о существовании подводных привидений такого оттенка. Надводных – тем более. Однако в том, что яркое пятно являлось призраком, сомневаться не приходилось.

От неожиданности и переизбытка чувств я едва не помянула Ёшкина кота. Но вовремя прикусила язык. Этих котов в Скале обитает так много, что даже примерное количество не прикинуть. Брякнешь в разговоре, и сразу с десяток явится. Они на такие вещи реагируют. В питерской школе проживал только один представитель семейства Ёшкиных. Любимец Антипа Евсеича. Тот кот уже давным-давно находится в преклонном возрасте, потому и не часто умничает. Больше спит. И лишь изредка цитирует Конфуция или Лао-цзы. Здешние же коты не могут пройти мимо, не дав совета. Или другими способами демонстрируют свою разумность. Конкуренция у них немалая. Коты всячески доказывают свою сметливость. Меня пока игнорируют. Случается, оценивающе оглядывают. Но жить пока не учат. Поминать их тем не менее не стоило.

Однажды, недалеко от грота, я наткнулась на кошку с котятами. Писклявых комочков насчитывалось восемь штук, и все они в тот момент учились говорить. Ох и гомон стоял! Вот так ляпнешь, не подумав, все и примчатся.

– Ой, – выдохнула я. – Как красиво! Цвет. Я про цвет.

– Спасибо, – оценило мой комплимент привидение. – Да. Цвет у меня исключительный. Такой же исключительный, как и моя былая жизнь.

Оно… или она («Это всё-таки женщина» – запоздало, по причине тяжёлой от болезни головы, определилась я) подлетела ближе, уселась на край грота и свесила ноги-хвост в воду.

– Знаешь, некогда всё было иначе. А чем сейчас живёт Скала? Мне говорят, что мир меняется стремительно, и так интересно узнать… но я редко выхожу на берег. Да и то лишь в один город. Иногда я разговариваю с ныне живущими морскими людьми. Они, правда, не жаждут общения. А с умершими разговаривать… так они и сами ничего не знают. И совсем не хотят. Обычно, когда умираешь, то теряешь интерес к происходящему. Ну, ты понимаешь.

Я отрицательно покачала головой. Яркий оранжевый цвет резал глаза. Пришлось слегка прикрыть их.

– …многие и теряют. Да почти все. А я не такая. Я всегда отличалась от прочих. Мне всё-всё интересно! Недавно вернулась из Индийского океана. Изучала затонувшие города. Там есть целая пирамида на дне. С порталом, как водится…

Она говорила много и быстро. Половину я не понимала, за второй просто не успевала уследить. Какие-то колонны, странные переходы, секты подводных жителей. Минут пятнадцать оранжевая дамочка отчаянно жестикулировала и извергала фонтаны красочных воспоминаний. Потом вдруг на мгновение замолчала, по всей видимости, пыталась подобрать нужное слово, и тут я вставила:

– А почему у вас хвост? И… ноги? И хвост?..

– Это? Долгая история. Да неужели же ты не знаешь? Я думала, всем известно… а, вспомнила, как называется…

Она начала рассказ о своём знакомстве с подводными долгожителями у берегов Новой Зеландии. Он оказался бы даже интересным, если б я ощущала себя способной цепляться за нить повествования. Прошло ещё приблизительно с полчаса. Я чувствовала, как тело напитывается силой, скрытой в воде. Неизменные тоже считают, что вода может многое дать организму, забрав взамен негатив и болезни. Потому столь многие из них любят купания. Когда нет возможности опуститься в водоём, они принимают ванну или душ. А нам необходимо столько воды, чтобы имелась возможность если не пуститься в дальнее плавание, то хотя бы хорошо вымочить хвост. Душа для этого явно недостаточно. А ванна… сошла бы за неимением, но хвост велик, поместить в скромную посудину достаточно сложно.

Я почувствовала себя много лучше. Решила, что пора возвращаться в кровать. Осталось хорошенько выспаться, чтобы завтра быть огурцом. Я открыла рот, чтобы перебить говорливое привидение, и тут поняла, что она меня о чём-то спрашивает:

– Ну так как? Поможешь?

– Ой, – растерялась я, – неужели смогу?

– Конечно! Всего-то нужно разыскать моих праправнуков. Их должно быть сейчас очень много. В прошлый раз… ах, прошлый раз… лет двадцать назад… ну, так и ладно. Я тебе два месяца дам. Прилечу сюда… что у нас будет через два месяца?

– Июнь, – ответила я, тщетно пытаясь понять, чего оранжевая от меня требует. Глаза даже заболели, так внимательно я на неё уставилась.

– Прилечу сюда в июне. Двадцать первого. Под солнцестояние. Тебя устроит? Два месяца – приличный срок. Ты обязательно что-нибудь разузнаешь.

Я не стала говорить, что до двадцать первого немногим больше двух месяцев. И вообще, зачем что-то объяснять явно сумасшедшему привидению? Проще проститься и забыть.

– Ну да. – Я ограничилась кивком и уже собралась вернуть себе ноги да выбраться наружу, но тут со стороны лестницы донеслись голоса. Судя по всему, разговаривали мальчишки. Я не сразу узнала, что в Скале располагается ещё и детская школа. В самых верхних ярусах. Все, кому нет восемнадцати, там и живут. У них имеется, правда, свой выход в море. Чуть южнее. Но ведь не запретишь нашим гротом пользоваться.

– Отлично, – обрадовалась сверх меры яркая дамочка, – или, как сейчас у вас говорят, о-кэ-э-эй! Ну, я полетела. Встретимся здесь же вечером двадцать первого.

Она сорвалась с места и устремилась в тоннель. Тоже странно, могла бы и сквозь камень. Я посмотрела вслед. Некоторое время оранжевое пятно, всё уменьшаясь, скользило по ровной глади воды, а потом исчезло. Тут же в гроте объявились трое ребят лет тринадцати.

– О! Привет спасателям лётчиков! – завопил один из них.

Я поморщилась. Как так? Даже эти меня в лицо знают. А я их первый раз вижу.

Они поскидывали одежду прямо под ноги и друг за другом прыгнули в воду. Трижды поднималась туча брызг. А голоса ещё долго отражались от стен тоннеля.

Но я уже выбралась. Вздохнула, осознав, что забыла полотенце. И решила дать себе время немного обсохнуть. Силы почти вернулись. Это не могло не радовать.

Запись 4. Разъясняющая

15–22 апреля

КЯ честно собиралась забыть о встрече с привидением, но почему-то говорливая субстанция цвета стоп-сигнала не шла из головы. Преподаватели загрузили меня работой. Как выяснилось, нужно написать три реферата и основательное эссе о флоре и фауне Чёрного моря. Я углубилась в книги, но то и дело возвращалась мыслями к странной беседе. Поэтому через несколько дней надумала позвонить в Питер, маме.

Связь в Скале фурычить наотрез отказывалась. Все, кому требовалось позвонить или воспользоваться Интернетом, откладывали эту задачу до посещения города. На набережной располагалось несколько кафешек, хозяевами которых являлись представители русалочьего народа. Туда наши отправлялись заряжать гаджеты, словить вайфай или просто посмотреть телевизор. Матч там какой…

Проблема лишь в том, что от Скалы до города пилить и пилить. Также далековато и до ближайшей остановки, где можно сесть на маршрутку. Да и просто нормальная тропа, я уж не говорю про асфальтированную дорогу, совсем не рядом.

Некоторые добирались до города вплавь. Одно из питейных заведений, коим владел русал Тихон, буквально нависало над морем. В воду уходили мостки. На них в жаркие дни даже столики стояли. Можно выбраться как ни в чём не бывало из моря, а переодеться уже внутри кафе. Одни брали одежду с собой, плотно запаковав в пакет. Другие оставляли в специальной комнатке в глубине заведения. Кафе носило многозначительное название «Смеющийся дельфин». Возможно, Тихон тоже пытался спасти лётчика.

Правда, всё-таки имелось в Скале одно местечко, где мобильник находил-таки палочки, позволяющие предположить, что связь существует. На самом верху (по меркам неизменных требовалось подняться на высоту этажей в тридцать пять), рядом с библиотекой, находилось нечто вроде балкона. Открытая площадка в поднебесье, окружённая каменным бортом. Там можно дышать свежим воздухом или мокнуть под дождём, и никто с моря не увидит.

После лекций я сразу направилась туда. Просто поленилась делать круг и заносить в комнату сумку с книгами. Теперь она оттягивала мне плечо и звала вернуться. Но я твёрдо вознамерилась услышать голос мамы. По пути на самый верх я снова заблудилась пару раз. Но так как ни одного заботливого Прохора не встретилось, пришлось отыскивать дорогу самой. Мимо проносились только какие-то дети. Они махали руками в разные стороны в ответ на мои просьбы указать направление.

В итоге я нашла библиотеку. И балкончик. На нём гулял ветер, в дальнем углу беседовали двое незнакомцев в красных куртках. Они смеялись над чем-то своим, а я, понадеявшись на устойчивый сигнал, набрала номер.

– Ну как ты, дорогая? – отозвалась мама и сразу начала интересоваться всем, что у меня происходит.

Я подробно отвечала, затем долго выслушивала мамины новости, потом вспомнила, что вот-вот сядет батарея, а доплыть до Тихона я собираюсь не раньше ближайших выходных.

– Мама, мам, подожди, – прервала я её рассказ о недавней буре в Финском заливе (а он обещал оказаться интересным), – я позвоню тебе в воскресенье. А сейчас скажи, пожалуйста, ты что-нибудь слышала об оранжевых подводных привидениях?

– Оранжевых? – озадачилась мама. – Не припомню. Или… вроде есть легенда…

Но толком она ничего не вспомнила, а сильный ветер тиранил моё, хоть и крепкое русалочье, но всё же прикрытое лишь лёгкой тканью блузки, тело.

Я попрощалась, обратив внимание на то, что батарея практически на нуле, и сунула телефон в задний карман джинсов.

– Её зовут Миранда! – крикнул мне один из краснокурточников.

– Кого? – опешила я, присмотрелась и поняла, что мальчишки – близнецы.

– Рыжую тётку-привидениху.

– Ага, – вмешался второй. – Миниверанда. По-другому её зовут. Зачем она тебе? Её уж лет пятьдесят никто не встречал.

– Да так, – почему-то уклонилась я от ответа. А ведь можно было у парней всё и выспросить. – Курсовик пишу.

Я повернулась к пролому, ведущему внутрь Скалы, и медленно пошла прочь. Пятьдесят лет… как же! Я вот буквально на днях…

Тут же сообразила, что нахожусь рядом с библиотекой, а там вполне может сидеть Леонид. Я его тоже лет пятьдесят не видела. Две недели уж точно.

В библиотеке царила положенная тишина. Да, в общем, и шуметь особо было некому. Одну девушку я заметила в глубине зала, под округлым сводом, возле высокой полки с книгами. С другой стороны, также рядом со шкафом, стоял молодой человек заумного вида и в свете фонарика разглядывал надписи на корешках. Между стеллажей и вправду темновато. Хотя библиотека – самое светлое место в Скале. День проникает сюда через множество вытянутых узких окон. Впрочем, сейчас, когда небо наглухо затянуто грозовыми тучами и того и гляди начнёт извергать воду, света даже возле окон не хватало.

Я прошла внутрь, заметила, как библиотекарша окинула меня взглядом, полным строгости. На её столе возле окна стояла лампа, которую тоже регулярно требовалось заряжать (понятно, библиотека – не место для свечей и факелов). Такие же лампы имелись и на других столах, предназначавшихся для посетителей. Сейчас из них горела всего одна. Там, где сидел Леонид. Я коротко кивнула суровой библиотекарше, подошла к приятелю и села рядом.

– Привет, – заговорила шёпотом, но даже он казался здесь весьма громким, – что-то тебя совсем не видно.

– А, это ты, Свет, – оторвался от книги умник. – Странно тебя здесь встретить.

Я скуксилась. Леонид иногда бросался двусмысленностями.

– Время от времени и я сюда заглядываю, – проговорила в ответ. – Однако сейчас пришла с тобой повидаться.

– Вот как? – Собеседник снял очки и потёр глаза. – Никогда тебя не видел в библиотеке. Ни в Питере, ни тут. А я-то вот постоянно. Занимаюсь.

Я взглянула на названия томов, лежащих перед ним. «История водных народов Черноморья», «Морские люди и их мифы», «Битва у Восточного берега», «Философия в трудах морских жителей». Пятая книга лежала перед Леонидом раскрытой, но мне не особо и хотелось прочитывать ещё один замысловатый заголовок.

– Я думала, ты лётчиком занимаешься, – проговорила я тем же оглушительным шёпотом.

– Пока отложил. Нужно подготовить доклад. Свет, спрашивай, что хотела. Мне совсем некогда.

– Почему ты думаешь, что я пришла по делу?

– Ну, честное слово, Свет… ты действительно по мне соскучилась?

Я замялась.

– А-а-а… есть немножко. Ну, вообще… Лёнь, скажи, пожалуйста, оранжевые привидения существуют?

– Апельсиновая Дама, – без малейшей заминки отозвался визави. – А тебе зачем?

– Э-э-э. – Я безуспешно подыскивала убедительный ответ. Даже знакомому отчего-то не хотелось говорить о встрече в гроте. – Так, услышала кое-что. Вроде она очень редко появляется. И ещё зовут её Миранда.

– По-моему, Мирэйна. – Леонид надел очки, потом снова снял. – Не помню. Давно об этом читал. Ладно, иди. – Он опять напялил очки и пододвинул к себе книгу. – Отвлекаешь.

– Я смотрю, ты тоже мне рад. Что, совсем не поможешь?

– Света, оглянись вокруг. – Леонид повернулся ко мне и глянул несколько сердито.

Я осмотрелась, затем непонимающе уставилась на него:

– Что?

– То. Ты находишься в библиотеке. Тут можно найти легенду об Апельсиновой Даме. Обратись к Маргарите Наумовне.

Он указал на сердитую хозяйку помещения. Та вперилась в меня поверх очков. Я осознала, что совсем даже не желаю обратиться к ней. Только вот, судя по настроению Леонида, не станет он мне сейчас растолковывать, почему дух коварного цвета является редко и не каждому.

Я вздохнула, встала и подошла к столу недоброй библиотекарши:

– Здравствуйте, – максимально снизив звук и влив в голос порядочную дозу вежливости, начала я, – не подскажете, где мне поискать книгу об оранжевом привидении, Апельсиновой Даме?

– Вы у меня записаны? – громогласно вопросила библиотекарша, и вдруг показалась мне похожей на сову. Очки, глаза выпученные.

– Конечно, Маргарита э-э-э… – Я собиралась и дальше оставаться вежливой, но отчество совы напрочь вылетело из головы.

– Наумовна, – подсказала владелица верхнего яруса Скалы. В окна начал барабанить дождь. – Фамилия?

– Белухина.

Книгу «Легенды из глубин Бирюзовых волн» я получила минут через семь. Уселась за стол позади Леонида, включила лампу и отыскала главу с названием «Мирина, или Апельсиновая Дама».

Чтение увлекло с первых слов: «Мирина была шестнадцатой дочерью черноморского Царя Феуда III. Всего у него родилось восемнадцать детей. Долгое время на воду появлялись лишь дочери. Единственный сын оказался восемнадцатым по счёту. Его рождение принесло радость всему царству. Ибо наконец-то у правителя появился наследник.

Мирина с ранних лет отличалась своенравием. Иногда позволяла себе столь вопиющие вольности, что Царь Феуд даже задумывался о том, чтобы отправить дочь на перевоспитание в святилище океанических ведьм. Наказание это в то время применяли лишь к нарушителям закона, чьё преступление оказалось не таким ужасным, чтобы оказаться приговорёнными к смертной казни. Тогда и океанические ведьмы не имели нынешних свобод. Сама мысль о том, что царская дочь может попасть в пещеры сих жестоких созданий, и уподобиться далеко не лучшим представителям морского народа, приводила в трепет мать Мирины, Царицу Кору. Да и весь двор не мог поверить, что Царь Феуд способен на такое. Про атлантическое обиталище океанических ведьм ходило множество историй. Одна страшнее другой.

Поняв, что ей грозит, Мирина взялась за ум. Торжественно поклялась отцу, мол, больше не запятнает себя недостойным поведением, и некоторое время вправду оставалась довольно молчалива и тиха.

Что скрывалось за ложной кротостью, стало ясно вскоре после того, как повелитель Феуд сосватал дочь за сына Царя из Холодного моря. Послы того Царя, получившие согласие, отправились в обратный путь, дабы отнести своему государю благое известие о том, что вскоре у его сына появится видная жена. Мирина же в тот самый вечер устроила во дворце грандиозный скандал. Она привела своего отца в неописуемый гнев, когда заявила, что давно уже влюблена в простого человека, и никогда в жизни не выйдет замуж за того, кто ей не мил.

Царь Феуд бушевал несколько дней. Море ходило ходуном, выбрасывало на берег мёртвых медуз, а вскоре почти полностью покрылось льдом (невиданное дело!), ибо властитель загрустил.

По его приказанию Мирину бросили в темницу. Однако через некоторое время она исчезла. Вероятно, кто-то помог. Должно быть, Царица Кора. То есть некий морской житель по её приказанию.

Мирину искали, но труды не принесли результата. Весьма скоро появились слухи о том, что царская дочь добралась до Средиземного моря и стала ученицей в Ордене водных алхимиков. По всей видимости, Царица Кора держала связь с дочерью. Или кто-либо ещё. Слухи при дворе появлялись постоянно. Поговаривали о том, что Мирина задумала получить ноги (виданное ли дело для морской девы?!) и отправиться на берег, чтобы встретить того самого юношу, в которого она считала себя влюблённой.

Слухи позднее подтвердились. Несколько лет обучения в Ордене водных алхимиков дали свои плоды. Мирина решилась на то, о чём никто ранее и помыслить не мог. Она прошла некий чудовищный (по рассказам) обряд и стала (нет, вы только подумайте!) человеком!!!

Впрочем, основательно вытравить из себя морскую деву ей не удалось. Но всё, о чём мечтала, Мирина получила. Во дворце по прошествии лет (всё это время Царь Феуд и слышать ничего не желал о непокорной дочери) стало известно, что Мирина вышла замуж за своего избранника. Он оказался сыном владыки прибрежного города. И, естественно, она стала не последней в обществе людей. Некоторые из них считали Мирину несколько странной, но иные следовали за ней. Например, царская дочь пристрастила светских дам к морским купаниям. Сама перевоплощённая и дня без моря прожить не могла…»

Я подняла голову от книги, задумалась о том, что меня смутило, и поняла: светские дамы и то, что они видели странность в морских купаниях. Открыла было рот, чтобы задать вопрос Леониду, но его согбенная сидячим образом жизни спина сказала, что не стоит. Потому я обратилась к пометкам в конце книги, нашла там Царя Феуда и выяснила, что правил он с 1823 по 1878 год. А Мирина родилась в 1838-м, в год сорокалетия своего отца. Значит, в то время, когда Мирина шокировала жителей человеческого города своими нововведениями, на планете переживал расцвет девятнадцатый век. Да уж, леди тогда не могли себе позволить явиться на пляж в бикини.

Я вернулась к чтению.

«…купалась и зимой и летом. Заплывала очень далеко, несмотря на мешающий неудобный наряд. Её сёстры являлись повидаться и разузнать всё о жизни перевоплощённой.

Мирина родила своему мужу двух сыновей и двух дочерей. Все они имели телесные изъяны (по человеческим меркам). Один сын – жабры, другой – перепонки между пальцами, у дочерей росли синие волосы. Вследствие этого ли, а может, по другой причине, отношения Мирины и её мужа, ставшего со временем владыкой города, резко пошли на спад. Встречаясь с сёстрами, Мирина говорила, что собирается вернуться в море. Что ей безумно надоела жизнь среди людей и сами люди (кому они вообще могут нравиться?)…»

Я вновь отвлеклась от книги и перелистала страницы, собираясь узнать, в чьём пересказе дана легенда. Как выяснилось, автор – из морских жителей. Ну, ещё бы! Эти о людях хорошего слова не скажут. Автор даже не назвал имени возлюбленного Мирины. Морские люди не придают значения таким мелочам. Как можно отыскать праправнуков, если элементарных вещей не знаешь? Хотя чего это я? Искать их, что ли, собираюсь?

«…Позднее так и произошло. Мирина вновь подвергла себя обряду и вернулась в родную пучину. Дети остались на берегу. Царь Феуд отказался принять дочь обратно, и она получила пожизненное пристанище в кельях Ордена водных алхимиков.

Проходили годы. Все сёстры Мирины повыходили замуж и отправились в дальние моря. В своё время брат сей известной предательницы стал Царём Феудом IV, но к тому времени Мирина уже не стремилась поддерживать связи со своим прежним окружением. Даже не приехала на коронацию, хотя получила приглашение.

Поговаривали, что она стала очень замкнутой, всё время проводила в лабораториях, ставила опыты и даже добилась самой высокой степени в Ордене. Иногда морская дева снова подвергала себя мучительному обряду и выходила на землю. Мирине хотелось узнать, как живут её дети. Однако они не желали встречаться с матерью.

Мирина прожила долгую жизнь. Умерла она, встретив своё стосемилетие. Но и после этого не отправилась в обиталище водных душ. Возможно, благодаря достижениям в алхимии или преступному превращению себя в человека, дух Мирины получил небывалый цвет. Ещё никогда в морях и океанах не существовало оранжевых привидений. Как и привидений морских дев, меняющих хвост на ноги.

Известно, что с возрастом характер Мирины весьма испортился. Она стала требовательной и мстительной. Осталась такой и сейчас. Хотя может проявить себя и как благодарный, щедрый дух. Иногда Апельсиновая Дама (так отвергнутую прозвали за цвет) является к ныне живущим и просит отыскать своих потомков. Ей всё ещё интересна жизнь её отпрысков на земле. Встреча с Мириной может оказаться как наградой, так и проклятием. Ибо перевоплощённая всегда хочет услышать правду и умеет отлично распознавать ложь. Живущему лучше исполнить просьбу Мирины, иначе он может подвергнуться жестокому наказанию. Даме ни в коем случае нельзя врать, а то кара окажется ещё суровей. Мирина и при жизни не гнушалась убийством, когда ей требовался материал для опытов. После смерти её не удерживают никакие законы, а алхимическую власть отвергнутая имеет до сих пор. Впрочем, если тот, кому довелось встретиться с Мириной, исполнит её пожелание, то окажется вознаграждён».

Я оторвалась от страниц и уставилась в спину Леонида. Пришла мысль: «Вот влипла!»

Действительно, и понесло же меня именно в то время в грот. С другой стороны: как так? Я даже кровью нигде ни разу не подписалась, а уже заключила какой-то странный контракт! Не укладывается…

Я встала, подошла к Маргарите Наумовне и попросила ещё книг по теме. Она глянула на меня исподлобья, но поднялась и отправилась в глубину помещения, освещая дорогу фонарём.

Пришлось провести в библиотеке несколько часов. Я пролистала с десяток различных изданий. И «Былины морских жителей», и «Историю водных привидений», и «Хронику царских династий Чёрного моря», и даже «Парадокс полноценного существования небывалых духов в водах морей и океанов». Последний труд изобиловал странными словами, непонятными терминами и неудобоваримыми фразами. Но я таки осилила главу о Мирине.

Правда, после прочтения всех этих опусов я не смогла вздохнуть спокойно. Все авторы в один голос твердили, что отказывать Апельсиновой Даме – нельзя. Что, если уж она обратилась к кому-то, этот несчастный должен исполнить пожелание девы любой ценой. Некоторые авторы даже представляли себе встречу с привидением как непомерное везение. Ведь стоит рассказать ей о том, как сейчас живут потомки царственных потомков, то можно взамен хоть гору золота просить, хоть… чего пожелаешь, в общем.

При этом ни в одном из источников не называлось не только имя мужа Мирины, но даже не указывалась страна, в какой он жил, не говоря уж о городе.