Легенды нашего края. Течет река дремучими лесами. Миротворец

Но не было в здешних лесах другого тролля противоположного пола. Черт обратил внимание на женщин. Однако не везло ему с ними – большая часть падала замертво от одного его ужасного вида, меньшая погибала от его ласк.

Однажды поведал свою мечту подружке Яге. А та – женись на мне! – и перекинулась в троллиху подходящих размеров. Черт на радостях бегом кинулся в свою пещеру. Из сундука, где хранил сокровища с погибших кораблей и утопших людей, извлек диадему золотую с алым рубином – и подарил его Яге в качестве свадебного подарка. Мол, венец на венчание!

Очень ведьма ему обрадовалась и дорожила. Но вот беда – распутной была. Ушел тролль готовиться к свадьбе, Кочубей через день заявился потешиться. Он частенько сюда наведывался – бражки попить, Ягу одинокую утешить, да выведать у нее пару-тройку колдовских секретов.

Пришел, напоил, утешил, а пока ведьма в отрубе лежала, пошарил по закромам, нашел подарок тролля и спер. Очень Яга на него осерчала – стыдила, просила отдать, но колдун нивкакую: не брал, мол, и все дела. Ведьма крысою перекинулась и в деревню к черноногим пробралась – да чуть не вляпалась. Там все они или через одного оборотни – чужой запах за версту чуют. Еле цела ушла.

Свадьба уж скоро, а без венца-то как?

Ну, да Бог с ней – вернемся к троллю.

Он спал себе мирно на своем ложе из шкур медвежьих – бах! – лодка на камень, из лодки девушка прямо к нему в пещеру. Следом – бах! – мужик об камень (это четвертый гребец Кочубеевой лодки). Поднялся Черт, посмотрел на добычу – девушка дышит, мужику капец. Повесил труп на вбитый в стену костыль – так он мясо на свадьбу сушил. Девушку в клетку положил – будет время и ей заняться. А пока надо сходить и посмотреть, что там, на порогах творится.

Увидев незваных гостей в своих краях, тролль заревел от ярости и злости.

Листья посыпались, птицы попадали – словно смерч пронесся над лесом.

Будто ветром сдуло волка с кабаном.

Рысь с визгом вниз по дереву и прыжками в кусты.

Медведь с испугу на его место вскарабкался.

Девушка, таившаяся в развилке дуба, в обморок упала и полетела вниз головой на голые корни, из земли торчащие. Не подскочи тролль и не подхвати ее на руки – убилась бы насмерть. Черт аккуратно положил ее рядом с очумелым мальчишкой.

Прошка давно уже понял, что заколдован Кочубеем. Скажет толстяк «иди», он идет, и боли не чувствует. Ничего не скажет – он сидит безучастный, ни рукой, ни ногой не может пошевелить; даже голова не поворачивается.

Между тем, тролль полез за медведем. Тот то рычал злобно, то жалобно скулил и лез сначала вверх по дереву, потом по ветке до самого края. Ветка под ним обломилась, и колдун полетел наземь. Может, он хотел перекинуться в человека, может, смерть его настигла в полете – только тролль на земле оказался раньше, поймал его за ноги и разорвал на две половины…

Люто же Корней ярился из-за ведьминого колдовства. Рвался разыскать ее, немедленно прибить и сжечь вместе с избушкой – купец отговорил. Синбад перестал вздрагивать и заикаться от кабаньей головы будущего зятя. Внушил Корнею – важнее, чем спасти Жасмин, задачи сейчас нет.

А Лютый рассказал Синбаду об уговоре с ведьмой. Сказал, что в полуоборотнях он ненадолго. Стоит только Ягу разыскать, да хорошенько поднажать – она вернет ему человеческий облик. Но купец был непреклонен. И они отправились к селению черноногих.

Второй день Синбад с богатырем Корнеем прятались около деревни и следили за ее жителями. Здраво рассудив, что рисковать жизнью Жасмин, не зная, где она, пока не стоит.

– Надо без шума захватить кого-нибудь из села и узнать, где держат пленницу, – предложил Синбад.

Они отошли чуть дальше от деревни и притаились у дороги. И почти сразу же услышали, как кто-то ломится через кусты. Тут на дорогу выскочил кабан. За ним никто не гнался, но видно было, как сильно он устал – брел, падал, поднимался и снова шел, шатаясь, в сторону деревни из последних сил.

– Хватай его, ведь он из тех, кто на корабль мой напал, – Синбад дернул богатыря за рукав.

Корней неторопливо поднял лук, вложил стрелу и натянул тетиву.

П-и-и-у-у – просвистела в полете стрела и пронзила кабану заднюю ногу. Кабан споткнулся и упал, засучил на земле раненной ногой, хрюкая и повизгивая. Корней выскочил из кустов, накинул кабану на голову мешок, чтобы его не услышали в деревне, и с помощью Синбада волоком утащил его с дороги.

Допрос был недолгим – кабан после всех ужасов, пережитых за день трусливо хрюкал на все вопросы. Рассказал про побег Тимура с девушками, про погоню и, наконец, про нападение тролля. Что случилось с Жасмин и остальными, он не видел, потому что убежал, не оглядываясь, и бежал, не останавливаясь до самой деревни.

К деревне интерес пропал.

– Идем к водопаду, – сказал Синбад, и кабану. – А ты покажешь нам дорогу.

Кабан замотал клыкастой мордой

– Никогда в жизни не вернусь туда!

– Он нам не нужен, – возразил Корней. – Я знаю, где эти Чертовы пороги.

– А что с этим делать?

– Вернем ему человечий облик, – сказал Корней и вытащил из ножен нож….

Жасмин очнулась в пещере тролля и увидела над собой ужасную морду. Он обнюхивал ее лицо и волосы своими, похожими на два ведра с помоями, ноздрями. Из открытой пасти его пахнуло так, что девушка чуть снова не лишилась чувств.

Увидев, что красавица очнулась, тролль отодвинулся от нее и сел, смешно сложив мускулистые руки на огромном волосатом животе. Он шевелил губами, словно что-то жевал. С уголка рта свисала бурая слюна.

Наконец, тролль сказал:

– Ты ошен караша. Ныкохда нэ выдел такых красывых дэвушок.

Видно, слова троллю давались нелегко – он говорил медленно и малоразборчиво, как двухлетний ребенок. Жасмин с ужасом смотрела на чудовище, не зная, что ему ответить. Наконец тролль высморкался двумя пальцами, вытер их о бок и загундосил хриплым басом:

– Тэбя нихто нэ обыжает? Если обыжает, ты мнэ скажи, я его УУУУУУ….!

Тролль встал на задние конечности, заколотил себя кулаками по волосатой груди и угрожающе зарычал, переходя на вой утробный. В пещере он был еще ужасней.

Именно этот рев слышала Жасмин, сидя на дереве. Девушка испуганно отодвинулась от чудища.

Увидев, что красавица его боится, тролль озадаченно замолчал. Наконец, его губищи расплылись в гримасе, которая у обычных людей обозначает улыбку – он будто что-то придумал.

– Щас я тэбэ подарок сдэлаю, ошен красывы, тэбэ понравыца.

И с этими словами довольный своей идеей тролль скрылся в глубине пещеры.

Пока его не было, Жасмин огляделась вокруг. Она была в сыром темном гроте. Повсюду валялись кости, останки животных и всевозможный мусор. У выхода из пещеры был огромный камень, на который, срываясь с высоты, падала вода, разбиваясь на тысячи брызг. Ужасный шум отражался от потолка

Как отсюда выйти? Только через водопад.

Около стены лежала куча звериных шкур, скорее всего это было ложе хозяина.

Все стены в пещере были изрисованы угольком. На картинах видны деревья, река, животные и люди. По физиологическим признакам было видно, что это женщины. Очень много таких рисунков. Наверное, художник часто думает о них.

В глубокой нише пещеры Жасмин увидела большую клетку – там кто-то копошился: люди? звери? Подойдя поближе, девушка узнала Лушку и мальчишку, которого колдун притащил за верблюдом, а Тимур не захотел взять с собою в побег. Лушка, отрывая куски материи от платья, перевязывала мальчику раны на ногах.

Кто-то тихо тронул персиянку за плечо.

– Ой! – вздрогнула Жасмин.

– Тихо, не дергайся и не кричи, – прямо над ухом шепот Тимура.

Жасмин повертела головой, но никого не увидела.

– Не верти головой, я перед тобой, только невидимый.

Жасмин ощутила на щеке теплое дыхание.

– Как ты сумел? – удивилась девушка.

– Долгая история. Тихо, Черт возвращается, меня нет. Ты его не зли, а я подумаю, как тебя отсюда вытащить…

Что же произошло с Тимуром?

Когда волк с кабаном, насмерть перепуганные троллем, понеслись в деревню черноногих, Тимур, помня о Жасмин, помчался к Яге. Он тоже к распутной ведьме хаживал и своей нежностью и обходительностью сумел растопить старухе сердце. Она поведала ему, что ее девичье имя Ядвига, что ее родина – далекие Карпаты, что выкрали из дома и увезли ее сюда бродячие цыгане. Кем только она ни была, чего только ни натерпелась на чужбине, пока природная склонность к колдовству не сделали ее Ягой.

Она умна, она мне поможет! – твердил Тимур, несясь к ее избушке.

У порога, перекинувшись в красавчика, он вежливо постучался в дверь.

– О, здравствуй, милая Ядвига! – бросился Тимур перед ведьмой на колени, ловя и целуя ее венозные старческие руки.

– Ой, отвернись, – ведьма кокетливо потупила взор и даже попыталась сделать книксен. – Я сейчас буду готова.

Скрывшись за сажную печку, она продолжала говорить:

– С утра о тебе думала – о твоих нежных губах, сильных и ласковых руках, карих глазах, в которых столько светится любви.

Из-за печки вышла дева невиданной красы, в полупрозрачной ночной сорочке из китайского шелка с распущенными волосами, с горящими страстью очами.

– Куда путник больше хочет – в постель или за стол?

– Кожа твоя нежная, как лепестки лилии, излучает таинственный свет, – залепетал очарованный Тимур, но тут же встряхнулся. – Прости, дорогая, времени нет. Кочубей убит, а мою надежду на будущее Черт уволок в свою пещеру.

– Кочубей убит? – встрепенулась ведьма, вмиг преобразившись из прекрасной девы. – А что тебе от тролля надо?

Услышав о Жасмин, пробормотала:

– Проклятый бабник! Бегает за каждой юбкой.

Потом сказала Тимуру:

– Я помогу тебе, если ты поможешь мне.

И рассказала о похищенной колдуном золотой диадеме с ярким рубином.

– Я, кажется, ее видел, – припомнил Тимур. – В сундуке, где Кочубей хранит свои сокровища.

– В сундуке? Сокровища? – ведьма заметалась по избушке. – Когда черноногие узнают, что Кочубей погиб, они разграбят его усадьбу. Тебе надо спешить.

Она схватила гостя за руку и вытащила из избы.

– Я тебе ступу дам. Ты управишься?

Яга выкатила из-под крыльца растрескавшуюся и почерневшую ступу.

– Залазь, я за метлой.

Прибежала из-за дома с раздерганной метлой – Тимур уже по талию торчал в ступе. Сунула в руки:

– Говори: земля прощай! лечу вперед! – и правь, куда тебе надо метлой.

Тимур взлетел и скоро понял – от каждого взмаха метлы, ступа ускоряет полет.

До селения черноногих он домчался еще скорее, чем страх прошел от высоты.

Подлетая, увидел резню на улицах, горящие дома – народ носится туда-сюда. Напал ли кто? Но не видно чужаков.

Тут до него дошло – черноногие убивают оборотней, оставшихся без колдуна Кочубея, и грабят их дома.

Сделав над деревней круг, Тимур огляделся – подворье Кочубея пусто, ворота на запоре. Словами, подсказанными ведьмой, он приземлил ступу посередь двора.

– Здравствуй, земля – спасибо, небо!

Бегом помчался в дом бывшего хозяина, там в горницу – вот он сундук обитый медью. Замок огромный. Но Тимур прихватил топор у поленицы дров. Два удара – крышка в щепки. На пол полетели наряды, ткани, украшения, кошели с монетами, драгоценности….

Вот она – золотая диадема с рубином алым.

Но уже доносятся крики толпы, трещат ворота под напором – без драки не уйти.

Тимур вооружился топором, диадему, чтоб в потасовке не потерять, поместил на голову и… пропал!

К озеру, на берегу которого находилась пещера тролля, Синбад и Корней добрались вечером следующего дня. По невыносимому зловонию без труда определили, где находится его жилище, и притаились на противоположном берегу озера в кустах под огромными соснами.

Устроили военный совет, как вызволять Жасмин.

Ну, как устроили? Корней выдвинул очень умную мысль, что утро вечера мудренее и завалился спать, похрапывая кабаньим пятаком во сне.

Синбаду не спалось. От мысли, что его единственная любимая дочь рядом мучается в плену, а он не в силах ее спасти, купец ворочался с боку на бок. Наконец поняв, что все равно не уснет, Синбад поднялся и пошел по берегу в сторону водопада – пока что на разведку.

Озеро окружал густой сосновый бор, и только там, где подступала река, громоздились пороги, и был водопад, закрывающий вход в пещеру. Влево и вправо от водопада стеной высились голые скалы – под ними была узкая полоска песчаного пляжа.

Синбад вскарабкался на скалу, посмотрел снизу вверх на берег, и у него возник план, как погубить могучего тролля.

Корней, проснувшись рано утром, первым делом пошел освежиться. Раздевшись по пояс, богатырь по колено зашел в озеро и обтерся холодной водой, довольно фыркая и похрюкивая. Сполоснувшись, сел Корней завтракать. Лепешку ломал и засовывал в пасть, а кваса больше пролил, чем выпил. Синбад брезгливо отворачивался от него.

Перекусив, богатырь повеселел.

– Что приуныл, гость заморский? Не бойся – все будет путем: башку троллю завернем, Жасмин спасем, и будет тебе куча маленьких внучат, похожих на меня.

Довольный шуткой Корней заржал.

– А ты когда-нибудь видел этого тролля?– спросил Синбад.

Лютый отрицательно покачал кабаньей головой.

– Как же мы ему башку завернем, если он ростом, в три раза выше тебя?

Корней кивнул на водопад.

– Я с каменюкой поднимусь к порогам, а ты подплывешь по озеру и станешь звать и дразнить его. Он появится из пещеры, а я его сверху по башке булыгой – бац! И у нас будет свадьба.

– А если промахнешься – похороны?

– Да вряд ли – он тебя живым сожрет.

– Не годится. Смотри сюда. – Синбад достал из кармана небольшой мешочек. Взял из него щепотку черного порошка. Кинул в костер. Яркой молнией полыхнуло в глаза.

– Что за хрень? – Корней ослеп и мотал кабаньей головой.

– Я купил его у алхимика в Бухаре. Он называл это селитрой. Видел, как вспыхнула только щепотка, а представляешь, что будет, если поджечь весь мешочек. Так рванет, что тролль костей не соберет.

Синбад подвел Корнея к берегу.

– План у меня такой. Видишь, сбоку от водопада полоска берега под скалой. В ней есть разлом примерно с руку толщиной. Я вчера там был и видел его. Если заложить селитру в разлом и поджечь, скала рухнет вниз. И хорошо бы в это время там оказался тролль. Я буду поджигать селитру, а ты – заманивать тролля под скалу. Согласен?

Богатырь почесал кабанью голову.

По правде говоря, не все герои в одном месте, и это еще не кульминация повествования. Чтобы ввести еще одного участника, надо вернуться в Тверь несколькими днями назад.

В город прибыла лодья с товарами из Бухары, как и обещал жителям Синбад. Только на берег никто не сошел – даже трап не спустили, а выставили вдоль борта вооруженных часовых, закутанных в черное по самые глаза.

Воевода ждал-ждал посланцев с ладьи – не дождался, плюнул и сам пошел.

– Вашу мать! – кричал с берега Переслав. – Вы пошлину думаете платить али как?

Молчат угрюмые персы и трапа воеводе не спускают.

Воевода озлобился, поставил стражу на причал, приказал – воды, провианта не давать, на берег не пущать, а ежели сунутся, бить нещадно по мордам.

Той же ночью Никишка, портовый калика, забрался на пришедшую ладью, спер штуку китайского шелка и загнал ее в кабаке за полужбан бражной гущи, которую хлебал деревянной ложкой. Потом развел речной водой и угощал всех подвернувшихся. Хвастал: стащить у персов чего-нибудь – плевое дело: они там все полуживые.

Вслед за Никишкой на ладье побывали две-три портовые ватаги – товара похитили немало. А днем по городу пронесся слух – персы все дохлые, не зевай! бери, чего хошь.

Горожане кинулись грабить лодью.

До воеводы Никиты Переслава весть докатилась лишь к вечеру. Взяв с собой двух вооруженных дружинников, отправился в порт, поднялся на лодью и, осмотрев валявшихся повсюду мертвых иноземцев, убедился, что все они поражены страшной болезнью – черной чумой.

Воевода приказал немедленно сжечь ладью и заковать на цепь ворота города, чтобы никто выйти не мог и войти, соответственно, тоже. Приказал всем дружинникам быть при оружии. Поставил стражу у ворот.

В свой дом не вернулся, а прокричал жене с улицы:

– Милаша! Запри все окна и двери – никого не впускай и никого не выпускай. Может быть, вас спасут боги.

По городу уже ходили люди со страшными следами черной чумы. Уже валялись там и сям умершие и умирающие.

На следующий день воевода обнаружил язвы черной чумы на своем теле.

Он опять подошел к дому.

– Милаша! – позвал жену. – Я умираю. Ты не заразилась? Тогда напиши Вестгару письмо и привяжи его на ногу Болтуну. Как почувствуешь угрозу смерти, накажи ему лететь в стольный град Киев к нашему доблестному сыну. В письме напиши: «Вестгар, дорогой! Нашу семью и весь город Тверь поразил черной чумой перс Синбад. Когда-то мы отказали ему в помощи, и он отомстил нам за это. Отпросись у князя, разыщи Синбада и покарай за нас. Любящие тебя отец Никита и мать Милаша».

Болтуном звали ручного ворона – забавная птица, разумная и говорящая.

Милаша привязала к его лапе бересту-письмо и наказала – сиди на крыше, а как загорится дом, лети к Вестгару.

Воевода с факелом в руке обходил избы города – в которых не находил живых людей, поджигал. Небо над Тверью затянулось дымами. Болтун сидел на коньке дома – дышать стало нечем. И он полетел в Киев.

Вестгар на страже стоял у княжеского крыльца, когда к нему на плечо опустился Болтун.

– Здарррово рррыло ррратное!

Сын тверского воеводы обрадовался и удивился.

– Еще не свернули тебе башку? – так я пособлю, – сказал Вестгар, а сам снял бересту с лапки ворона. – От отца или матушки послание?

– От хрррена маррржового! Бррраги пррромысли, нутррро с доррроги пррромочить, – попросил Болтун.

– Ты знаешь купчишку Синбада? – лицо юноши, прочитавшего письмо, посуровело.

– Ррразыщем! Порррвем! Нахрррен!

– Я с поста сменюсь, отпрошусь и поскачем. Дорогу покажешь….

– Перррса в костеррр! Перррсиянку в рррабство!

Вечером того же дня, пылая жаждой мести, Вестгар, оседлав коня, отправился в дорогу. Болтун помогал сократить ее.

– Что за девушка, эта персиянка?

– Дррружище! – каркал в ухо дружиннику ворон. – Стрррашней стрррашилища не встррретишь в миррре!

Когда приехали на пепелище города, Вестгар почувствовал себя сиротой несчастным, но на душе леденела ненависть – он должен отомстить персу.

У печи с высокою трубой, что осталась от сгоревшего дома воеводы, он горевал, утирая слезы:

– Здравствуй, мама! Возвращение домой иногда бывает трагично.

– Теперррь я старррший в ррроду! – бахвалился Болтун, сидя на трубе.

– Тебя хлебом не корми, только дай потрепаться. Ты знаешь, куда теперь?

– По ррреке! – Болтун щелкнул клювом. – Ррразыщем Терррем. Перррса прррриворррожим.

– Ты знаешь, где его искать?

– Соррроки говорррят, прерррс теперррь на Черрртовых порррогах, а Терррем по курррсу.

– Что такое Терррем?

– Не рррвись поперрред старррших – узррришь на берррегу.

– Колдовство опять?

Ворон помолчал, соображая.

– Узррришь.

На исходе дня лучший из дружинников киевского князя, сопровождаемый говорящим вороном, достиг Заветного Терема. Привязал коня, походил по комнатам, Болтуна спросил:

– Где же тут Сила, исполняющая все желания?

– Рррасказали воррробьи…. Берррдыш в ррруку… на коверрр… рррыкни горррлом – перррс пррроклятый, пррредстань перрред дорррогой в рррай…

Не успел Вестгар рта открыть, как кто-то появился на ковре – в долгополом цветном халате с белой, клинышком, бородкой с тюрбаном на голове и с торбою в руках. Незнакомец озирался и испуганно вжимал голову в костлявые плечи.

– Ты перс-купец, по прозвищу Синбад?

Он часто-часто закивал, пытаясь растянуть губы улыбкой.

– Ты погубил город Тверь черною чумой?

Синбад попятился и замотал головой.

– Ну, значит, по-твоему приказу зло свершилось.

Синбад упал на колени:

– Нет! Я к этому вовсе не причастен!

– Мне все равно. Я не стану разбираться. У меня наказ отца – тебя покарать за гибель всех моих родных.

Вестгар взмахнул бердышом и ловко отсек голову персидского купца.

– Крррасава! Богатырррь! – одобрил Болтун. – Теперррь ррразведи костеррр… да не на ковррре, дурррак… вон дрррова в печурррке… тррруп сверррху… ррразжигай, да торррбу заберрри… посмотррри жррратву.

Вестгар развел огонь в камине, затолкал туда тело несчастного купца, голову отсеченную на грудь приладил, торбу развязал:

– Здесь вещи и мешочек с трухой.

– В костеррр! – приказал Болтун. – Тррруху с тррряпками не жррру!

Взрывом подняло крышу над домом и разбросало по двору, стены рухнули, как карточный домик. Дым высоко взметнулся, долго-долго оседал. Последними коснулись земли два черных перышка…

Уголек щелкнул в камине, Вестгар вздрогнул и проснулся.

Полумрак в комнате. Рубиново алеют угольки камина, освещая обгорелый череп купца. Такой кошмар, наверно из-за торбы перса снится! Вестгар отбросил ее, подтянул седло, пристроил голову на него и вновь заснул беспокойным сном.

3

Вестгар спал еще, когда взошло солнце. Болтун, клоня голову то на один бок, то на другой, разглядывал его сверху, с подсвечника на стене, на котором с вечера примостился. Ворон смотрел на юношу не без симпатии и находил, что его мужественный хозяин выглядит просто красавцем.

Он подумал, что прекрасная персиянка могла стать заслуженной ему наградой. Если можно было вернуться назад, он не стал настаивать на казни Синбада. Но дело сделано. Теперь только чудо может свести молодых людей.

Похлопав крыльями и вытянув шею, Болтун каркнул, приглушая голос:

– Прррекрррасная перррсиянка пррредстань на ковррре!

Жасмин спала на шкуре медвежьей между храпящим троллем и стеной пещеры. Голова ее покоилась на коленях у невидимого Тимура. Оборотень наглаживал ее шелковистые волосы и тихонько пел ей колыбельную в ухо. Храп хозяина и грохот водопада приглушали его негромкую песню.

Вдруг рука Тимура замерла в воздухе, сам он вздрогнул и напрягся – Жасмин пропала. Была, и вдруг исчезла. Нет, не стала невидимой, как он, а растворилась в воздухе пещеры без всяких объяснений. Ну, дела! Тимур пошел ее искать в полумраке пещеры…

Теперь они лежали рядом на ковре в гостиной Заветного Терема – Вестгар и Жасмин мирно спали. А Болтун мнил себя победителем всех козней на свете, и нахваливал, как только мог – стоило обратиться к Исполняющему Желания, как запутанный клубок похищений, смертей и убийств сразу превратился в строгую последовательность событий с вполне счастливым концом. Результат был окончательным и бесповоротным. Самой Судьбе не пришло бы в голову такое. Хотя, если вспомнить, Болтун в свою первую встречу с персиянкой на торговой площади Твери, подумал – вот отличная невеста для сына хозяина! Потом, конечно, была ненависть из-за чумы. А теперь….

Прикрывая глаза, Болтун представлял себе свадьбу молодых людей.

Что может помешать?

Ненависть за погибший город? Но Жасмин здесь ни при чем.

Ненависть из-за отца-подлеца? Но опять же здесь Жасмин ни при чем.

Она не сделала ничего такого, за что Вестгар мог ее ненавидеть.

Скорее скромность может стать причиной – ведь они еще так молоды, а любовь не всегда отваживается заявить о себе.

Но он-то тут для чего! – Болтун в сердцах громко клюнул паука, ползущего по стене, и проглотил его.

От этого звука Жасмин проснулась, открыв прекрасные глаза – ярко-голубые, изумительной чистоты и прозрачности, как драгоценнейшие карбункулы, способные взглядом укрощать даже троллей.

Когда имеешь дело с таким человеком, лучше быть настороже, подумал Болтун.

– Здррравствуй, прррелестная!

Жасмин вздрогнула и стала искать взглядом того, кому мог принадлежать этот скрипучий голос. Обнаружив рядом спящего и вполне приличного воина, а на подсвечнике ворона, девушка немного успокоилась.

– В скоррром вррремени я рррасчитываю сыгрррать брррачный пррраздник с благоррродным рррыцарррем, которррый рррядом. Пррриглядись – нррравится?

Жасмин пригляделась – Вестгар ей понравился:

– Вы выходите замуж? Одобряю – прекрасный выбор.

– Пррроклятье! – пришел ворон в ярость. – Я ни пррри чем – твой выборрр.

– Это мой жених? – удивилась Жасмин и еще внимательнее посмотрела на Вестгара. – А кто он?

– Перррвенец тверррского боярррина Перрреслава.

– Это который правит городом? – Жасмин снова бросила взгляд на воина. – А что же я его там не видала?

– Дррружинником в грррад на Днепррре пррризван.

– Уже служит? А такой молоденький! Скажи мне, как я здесь очутилась? – Жасмин окинула взором комнату, затем опять посмотрела на ворона. – Здесь гораздо лучше, чем в пещере – и пахнет приятней, и пригляднее смотрится.