
Полная версия
Последняя смена апреля
На блоке все были потрясены. Лёня бунтовал, это было неожиданно, но он был действительно прав. Дятлов был не готов к такому. Не один из его подчинённых ещё не смел разговаривать с ним в таком тоне.
– Послушай, Топтунов. Закрой свой рот и не тявкай. Это приказ, мать твою – заорал Дятлов, бросив на стол со всей силы программу! – Акимов, где ты только набрал таких наглых карасей?
Леня стоял опустив голову, Акимов пытался заступиться за Лёню.
– Анатолий Степанович, Лёня прав, в таком состоянии реактор не стабилен, если мы извлечём стержни, управлять реакторам нам после этого становится почти не возможно.
– Единственное что тут не стабильно, Саша, так эта работа твоих некомпетентных людей. Я на этой работе, гораздо дольше тебя, и я знаю что делаю! А тебе я скажу – он повернулся к Топтунову – если ты не можешь или не хочешь исполнять мои приказания, то тебе не нужно здесь работать. Ты и не будешь, уж поверь мне! Или ты немедленно выводишь регулирующие стержни, или это сделает кто-то другой. – Он показал рукой на Трегуба. – и твоя карьера завершится, толком не успев даже начаться.
Лёня понимал – приказ Дятлова не верен. Однако, если не подчинится, то его уволят. Но это его волновало меньше всего. Между ним и Дятловым стоял Саша Акимов, который был не только начальником но и хорошим другом. Если сейчас продолжить бунтовать, значит «перепрыгнуть» его голову. Значит, он во-первых нарушит субординацию, во-вторых подведет Акимова. Из-за сорванных испытаний его уволят, а без этой работы Саша пропадёт. Он же настоящий профессионал! Нет, карьерой и доверием друга он рисковать не мог, но и ответственность на себя брать не хотел. Поэтому смело сказал Дятлову:
– Устный приказ, это не приказ Анатолий Степанович. Если хотите, чтобы я поднимал мощность в таком состоянии, давайте письменное распоряжение или поднимайте сами.
Это прозвучало слишком смело и дерзко. Но так же очень разумно. На блочном щите управления стояла напряжённая тишина. Саша Акимов смотрел на Лёню. Борис и Игорь переглянулись между собой.
– Чёрт с вами! Будет вам письменное распоряжение, японские караси. – Дятлов был злой как никогда. Какой-то мальчишка ему указывает. Однако операторы были настроены на то, чтобы приказ был написан в оперативный журнал. И ему пришлось это сделать
Подойдя к столу, он быстро написал приказ в оперативный журнал. Их всего было два, один черновой куда записывалась все, а второй обычный. Туда потом все переписывалось из чернового. Дятлов свой приказ оставил в черновом журнале. Однако, спустя некоторое время 2 страницы, как раз с приказам, таинственно исчезнут.
– Акимов, я освобождаю твоего сотрудника от должности СИУРа. И вообще подумаю о том, должен ли он тут работать. – орал Дятлов. – Готовься Топтунов, завтра я подам на тебя рапорт. А сейчас, пошёл вон отсюда. Тругуб, прими управление.
Лёня был разбитым и чувствовал себя ужасно. Он, отошёл от пульта, опустив голову. Было обидно. « Эх, был бы сейчас тут Король…» – подумал Лёня.
Ситуация на блоке была стрессовой, операторы напряжены, переутомленные. Борис смотрел в сторону Леонида, ему было особенно жалко его. Он же совсем молоденький, такой чувствительный, все близко к сердцу принимает. Зачем Дятлов с ним так? Леня поймал на себе его взгляд, и Борис понял, что Леня сердится на этот сочувственный взгляд. Он быстро отвернулся. Стажёры подошли к своему другу, попытались утешить. Но Лёня сказал, что всё нормально. Больше всего он не мог терпеть к себе жалости. И ненавидел себя за своё бунтарство. Он чувствовал на себе сочувственные взгляды коллег и это его волновало.
Когда Дятлов отвлекся, подойдя к Киршенбауму и стоя спиной к Топтунову, к нему подошёл Акимов.
– Леня, ты не переживай. Мне жаль что все получилось именно так…
– Вы что, сговорились все? – раздраженно сказал Лёня. Я в порядке!
Саша знал о что Лёня иногда закипает и взрывается, и за это время он научился не сердится на него.
– Спокойно – мягко произнёс Саша! – Не горячись. Ты поступил правильно. Я тебя благодарить должен, что ты настоял на приказе. Спасибо. – он положил обеспокоенную руку на плечо Лёни.
– Ладно, Саши, иди тебя Трегуб ждет.
Трегуб и Акимов выводили регулирующие стержни. Когда мощность достигла 200 мегаватт, а в активной зоне осталось всего 6-стержней из 211, Дятлов заявил.
– Ладно, передай управление Топтунову. Но не уходи далеко, постой с ним рядом.
Леонид снова вернулся к пульту.
– Ну что Александр Фёдорович, начинай испытания – дал распоряжение Дятлов. – Веселее, ребята!
Акимову ничего не оставалась как подчинится.
Там, за стенами БЩУ, в это время шла обычная ночная смена.
Глава 8
Ходемчук, Русановский и Дегтяренко находились в помещении ГЦН. Виктор и Гена были выше, Валера – внизу. Он следил за насосами, не подозревая что жить ему осталась чуть больше 20 минут. К нему пришёл Перевозченко, раздал наряд, постоял с ним немного поболтал. Ему нужно было идти, работать дальше, но он пообещал зайти чуть позже. Пожали руки, и Перевозченко ушёл.
В помещении газового контура – обычная смена.
– Странно Игорь, что всё работает. – удивляется Володя. – Мы же уходим на ремонт, все должно быть выключено.
– Сегодня ночью Акимов проводит испытания, видимо днём не успели, поэтому и работает всё – сделал вывод Игорь
Совершив обход, молодые люди вернулись на щитовую. Около часа ночи, к ним зашёл АКиПовец Саша Бабин, приборы проверять. Каждая смена это делала, ставила число, время, подпись. Проверив приборы (всё работало) Игорь пригласил Сашу к столу.
– Давай, Саша, к нам. Мы тут чай пить собираемся.
– О, чай я люблю – улыбается Бабин.
Вскипела вода, как раздался телефонный звонок.
– Старший оператор газового контура слушает – взял трубку Симоненко
Звонил Валерий Иванович Перевозченко.
– Игорь, закачивай гелий в реципиенты. Идём на останов, он не нужен.
Гелий дорогой. Его не выбрасывают в атмосферу, а закачивают в реципиенты – специальные емкости.
– Хорошо, Иваныч, сделаем.
Положив трубку, Игорь отправился к пульту. Нажал на задвижку, на вход реципиента, но она не пошла с пульта.
– Володя, спустись вниз, пожалуйста, открой её вручную
– Ну давай чая попьём, и я тогда схожу. Это же не к спеху.
– Нет, Вова, сходи сейчас.
Дружба дружбой, но работа есть работа. Тут Игорь в первую очередь начальник.
Владимир Семикопов вышел из кабинета. Спустился на лифте вниз, на минут 5. Открыл задвижку, посмотрел чтобы она пошла. Затем позвонил Симаненко.
– Игорь, я открыл, всё хорошо.
– Да, я вижу. Поднимайся.
Он отправился на щитовую.
Ювченко, инженер-механик, совершал обход. Встретился с Перевозченко, получил наряд на смену. Подошёл его друг, тоже Саша.
– Здорова, Саня! У тебя есть банка краски, нужно кое-что подкрасить.
– Здорова – пожимая руку отвечает Ювченко. По-моему в моем кабинете, была банка зелёной краски, пойдём. И они направляются в эпицентр будущего взрыва.
На столе в кабинете Ювченко – семейная фотография, Его друг берет её в руки, пока тот ищет банку краски.
– Сколько твоему сыну?
– Два года, уже, Санек. Вот и ты уже женился бы. Дети цветы жизни.
– Ну кому что, мне пока рано – улыбается Бабичев.
– А мы вот о втором подумываем – повернулся к нему, с банкой краски Ювченко.
Поблагодарив товарища, Бабичев ушёл. Ювченко остался в кабинете.
В центральном зале тихо. В кабинете старшего оператора душевный разговор. О семье, работе, коллегах.
– Да, сегодня с Валеркой что-то не то – говорит задумчиво Толя Кургуз. – Всё время в этой форме ходил, а как одна ночь осталась так чистую взял.
– Да с Ювченкой и Узбеком тоже что-то не то. Мошкара их блин волнует. И ещё на работу Сашапришёл, при полном параде. С чего вдруг?
– Тихо, тихо, Олег, а то правда, пророчества Киршенбаума сбудутся, вскипишь, взорвёшься, меня ещё ошпаришь. – Анатолий продолжает смеяться.
– Игорек – балагур, ему лишь бы подшутить над кем. Сколько его знаю, всегда такой. И Леопольд тоже.
– Ну, Ленька вообще душа всего коллектива. Хороший парень, скажу я тебе. В бильярд вместе играли пару раз, нас с Перевозченко как пацанов обыграл.
– Вас, бывалых моряков? – Олег удивляется.
– Представь себе. Во всем преуспел. И в работе – посмотри, ему всего двадцать пять, а уже старший инженер управления ректором.
– Лёнька, молодец, с такими темпами далеко пойдёт. – соглашается Олег. Нравится он мне, этот парнишка. Добрый, скромный, настоящий.
– И друзья его берегут. Вон Акимов – пример с него берёт. Хотя он и старше и опытнее, но всегда с Лёней советуется. А Король. Он хоть и бандит но за Лёньку жизнь отдаст, зуб даю. И Лёха Бреус его высоко ценит. И Перевозченко его тоже уважает, и не только он кстати, общается с ним на равных. А он между прочим, по сравнению с Иванычем совсем пацан.
– Да мне кажется даже сам Дятлов его уважает.
– Да, и уважает, и возможно даже побаивается. Кстати Топтунов не только в бильярд хорошо играет, ещё каратэ занимается, боксом, а кто у нас кстати на станции, лучший футбольный вратарь? Опять Топтунов. – Ему ещё бы жену да детишек.
– Да, когда речь о семье заходит, вот рассказываем бывало про своих детей, у него глаза аж горят. Видно, как семью ему хочется.
– Я бы с таким без разговоров пошёл в разведку. Он не предаст, не струсит, не обманет. И прикроет в случаи чего.
– Это точно. Вот все парни у нас классные, но он как-то по душе ближе всех. Хороший парень, чего тут говорить!
Всё это было сказано не со зла. Не из зависти. Лёню действительно любили и уважали все. Не было на станции человека который плохо отозвался бы о этом парне. Просто не было.
Поговорили ещё, и Олег решил немного отдохнуть.
– Толя, я пойду в подсобку, на топчан прилягу. Чего-то мне голова разболелась.
– Конечно иди. Если что, я тебя разбужу.
В машинном зале – обычная ночная смена. Машинисты на своих рабочих местах, перебрасываются парой фраз. Обсуждают планы ближайших выходных, и подарок ко деню рождения Акимова.
В трёх километрах мирно спит Припять.
Никто из этих людей не знает, что случится в течении нескольких минут.
Глава 9
На часах было 1:22. До взрыва оставалась чуть больше минуты. Испытания начались. Метленко дал команду: «Осциллограф включён»
– Выключаю восьми дроссельный клапан – сказал Киршенбаум. – начинаю выбег ротора генератора.
Акимов следил за пультом управления. Топтунов смотрел показания вычислительной машины «Скала» система рекомендовала все отключать. Он собрался доложить Акимову, но вдруг, повернувшись в сторону экрана, увидел что мощность стала резко подниматься…260..340…450…510
Топтунов не поверил своим глазам. Он почувствовал как волосы встают дыбом
– У нас выброс мощности, она превысила 500 мегаватт! – закричал Лёня.
На блоке все замерли, каждый резко повернулся в сторону Лёни. Он был бледен и выглядел испуганно. Таким Лёню никто никогда не видел.
– Это невозможно! – не поверил Дятлов – подбегая к пульту управления.
Но мощность действительно росла. И очень быстро. Саша Акимов быстро принял решение всё отключать.
– Нужно нажимать АЗ-5. Лёня, давай! – крикнул Саша, снимая быстро пломбу с кнопки выключающей всё. Топтунов нажал. Стержни стали медленно опускаться назад. И вдруг остановились, даже не дойдя до середины. Мощность всё нарастала. Все, находившиеся в зале были в шоке. Такого они еще не видели.
Сотни лампочек зловеще мигали разными цветами, по ушам бил противный тревожный сигнал.
– Акимов, что там у тебя? – крикнул Дятлов – Акимов?
– Это не у меня, Анатолий Степанович, это у Столярчука! – взволнованным голосом прокричал Саша. Он увидел что мощность продолжает очень быстро расти.
– Я не понимаю… Это невозможно…
Это действительно было невозможным. Реактор РБМК должен работать на 3200 мегаватт. Мощность уже превышала 33000…
.Перевозченко, проходя высоко над крышкой реактора, бросил свой взгляд вниз и увидел невозможное: колпаки стержней ректора по 350 кг каждый, заходили вверх- вниз. Ему по настоящему стало страшно. Он быстро помчался доложить на блочный щит управления. Он нёсся на всех порах, по крутой, почти вертикальной лестнице, с высоты 40-метров вниз, цепляясь руками за острые перила, стараясь удержаться. Царапая руки в кровь. Но ему никак нельзя было остановить то, что должно было случится.
В 1:23:42 минуты раздался первый взрыв. Борис Столярчук подумал, что это удары в деаэраторах. Хотел подбежать, посмотреть, но через 3 секунды задрожал потолок. Операторы БЩУ не понимали что происходит, когда услышали хруст бетона. Освещение погасло, с потолка посыпалась штукатурка и раздался второй, мощный взрыв. Реактор был полностью уничтожен, но никто об этом тогда не знал…
ЧАСТЬ 2: « Мы все сделали правильно»
Глава 10
Валерий Ходемчук наблюдал за насосами, и не мог понять что происходит. Пар взрывал топливные каналы, насосы трясло. Он стоял ошеломлённый и потрясённый одновременно. Никогда до этого, такого не было. «Что за херня?» – подумал Валера. Стало понятно, что происходит что-то ужасно-странное, он взял телефон чтобы доложить начальнику смены блока Александру Акимову о ситуации. Но, не успел. Раздался мощный взрыв, обдавая горячим паром, водой и обрушившимся стенами. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что Валерий даже не успел ничего почувствовать. Единственное, о чём он вспомнил так это о его прекрасной семье, прежде чем погрузиться в вечную тьму…
В кабинете Александра Ювченко задрожал потолок. «Ну вот и всё, война!» – подумал Саша. Это действительно выглядело похожим на бомбёжку. С потолка сыпалась строительная пыль, дрожали стекла. А потом он увидел как бетонные стены прогибаются как резиновые. Раздался первый взрыв, затем второй, оглушив, ослепив, и немного отключив разум. Когда Саша открыл глаза, всё было в пыли, сером дыму. Он не понимал что происходит…
Олег Генрих отправился в подсобное помещение. Анатолий Кургуз остался сидеть за столом. Прямо над ним проходила вентиляционная шахта. Только Олег закрыл дверь и прилег на топчан, как грянул взрыв. Олег выскочил, всё было в тумане от пара. Анатолий держался руками за лицо.
– Толя! – крикнул Олег.
Дышать было не чем, Олег, добравшись до Анатолия, потащил его в подсобное помещения закрывая за собой дверь. Лёжа на полу, дыма было меньше. Было темно, но Олег увидел, или почувствовал, что Анатолий ранен. На его руках висели лоскутки ошпаренной кожи. Дверь в кабинет была открыта, и весь этот пар, идущий с коридора и шахты Анатолий принял на себя. Он успел закрыть лицо руками, но всё равно, это не помогло. Боль была не выносимая, но Толя терпел сжимая зубы. Ни он, ни Олег не понимали что происходит. Полежав пару минут на полу, приняли решение выбираться. Но везде была темнота, завалы бетона. Заклинила дверь в другое помещение. Они оказались в ловушке. Кургуз раненый, повел Олега через завалы, в обход… Чтобы выбраться из этого ада, ушло очень много сил. Кое как выбравшись, стали пробираться в более безопасное место.
Ребята в помещении газового контура, сели пить чай. Володя только вернулся. Сел за стол, взял свой стакан остывшего чая, как вдруг раздался хлопок. Свет погас. Ребята были в недоумении. Через пару секунд свет снова загорелся. Потом раздался второй хлопок, хорошо ощутимый. Молодые люди переглянулись.. Третий удар был конкретным, мощным. Это был взрыв. Ослепив, сбив с ног. Ребята упали на пол, закрывая по инерции голову руками. Через несколько секунд стало тихо. С потолка сыпалась штукатурка. Первым пришёл в себя Игорь.
– Что это было?
– Кажется война, мужики – поднимаясь с пола, предположил Семикопов. В его словах, ничего удивительного не было. В то время рассказывали страшилки про злых американцев, готовыми в любой момент напасть на СССР, и в первую очередь уничтожить стратегически важные объекты. Среди них – атомные станции. Поэтому Владимир об этом подумал сразу.
Приборы вели себя странно. Компрессора по автоматике стали отключаться. Ребята приняли решение покинуть щит. По инструкции, работники станции должны были немедленно покинуть помещение, в связи с ситуацией угрожающей жизни.
Выскочив в коридор, ребята почувствовали чистый воздух. Словно озон перед грозой. И зловещая тишина. От этого становилось жутко. Практически сразу, во рту стал ощущаться вкус метала.
– Игорь, тут что-то не то – сказал Вова.
Не задолго до аварии сдавал экзамен. И в билете ему попалась радиационная безопасность, признаки лучевой болезни. Можно сказать, он был подготовлен и сразу понял что это радиация. Но откуда она взялась, и какую дозу он получить времени думать не было. Побежали в сторону главных циркулирующих насосов. А оттуда, как в замедленном фильме клубы пыли и пара, прямо на них. Они назад. В другую сторону побежали. Саша Бабин бежал, в одних носках. Где-то потерял бахилы. Коридор длиной метров в 50. Подбежали к двери, ведущей на лестницу. Хотели открыть, но она не открывалась. Перекосило видимо её. От взрыва выбило в коридоре окно, а напротив стоял огромный калорифер.
– Нужно выбираться через окно, это единственный способ – сказал Симоненко.
– Каким образом? До земли метров 12, не меньше.
– Тут кабель есть, привяжем его к калориферу – выдержит. Он длинный, метров 20.
Выбора не было. Игорь пошёл за кабелем, а Семикопов выглянул в окно. То что он увидел, потрясло его. Было видно небо, яркие звезды, и дождь. Сильный такой ливень. А там, где должен быть реактор – разрушения, улица. Вова всё понял.
– Мужики, не, я туда не полезу. Как хотите, а я не полезу. Это не дождь. Это пар с аппарата вылетел и конвертируется. Если мы туда полезем, мы сначала облезем, а потом не ровно обрастём.
Парни послушали Вову.
– Что будем делать?
– Давайте пробовать открыть дверь.
После долгих усилий, она немного поддалась. Пролезли в щель. На полу возле этой двери валялось очень много мошкары. Той, о которой весь вечер говорил Ювченко. Спустились по лестнице вниз. Саша ушёл к себе. А Вова и Игорь вышли на БЩУ-4.
Глава 11
Блочный щит управления мигал огнями. Стрелки показаний стержней управления стояли как попало. Не было нормального освещения. Вокруг стоял густой туман. Операторы находились достаточно далеко от эпицентра взрыва. Но некоторые пожалеют о том, что не погибли сразу. Они ещё не знают что их ждут дни, недели и даже годы агонии.
Ну, а пока что, оглушенные, грязные от строительной пыли и мусора, шокированы, и уже начавшие набирать свои дозы ребята приходили в себя после взрыва, окриками окликая других.
– Что это? Что произошло? – спросил Дятлов.
– Не знаю – ответил Акимов.
Дверь на блочный щит управления открылась, в помещение забежал Вячеслав Бражник, машинист обходчик, турбинного зала:
– В турбогенераторе пожар! – сказал Слава и выбежал назад. Разим Давлетбатов побежал следом.
– Японский карась! – выругался Дятлов. – Вы, два тупых идиота взорвали бак! – повернулся он к Саше и Лёне.
– Нет, этого не может быть – ответил Акимов. Мы всё сделали правильно…
– У нас авария. Сохраняйте спокойствие – приказал Анатолий Степанович.
Прибежал Валерий Перевозченко. Он задыхаясь, тревожно сообщил:
– Акимов! Наконечники снимает, с крышки реактора. А ещё эти удары, взрывы! Вы слышали? Что это?
На блоке все были потрясены. Дятлов и Акимов переглянулись, Топтунов был в таком состоянии, словно ожидал удар, но не знал с какой стороны он последует. Столярчук возился с пультом, был бледен. Перевозченко стоял с разбитыми руками, тяжело дышал. Пот стекал по его лицу. Киршенбаум, Метленко ничего не понимают в ядерной физики, но состояние остальных отражалось на них.
– Иваныч, беги на верх, глянь что там – отдал приказ Акимов.
Перевозченко, выбежал в коридор. Топтунов взял телефон чтобы позвонить Ходемчуку.
– Что вы балбесы наделали? – орал Дятлов. Чёртовы неучи! Какого хрена вообще, вы тут делаете? Натворили дел. … Акимов, что со стержнями?
– Анатолий Степанович, мы всё сделали правильно. А стержни… они не опускаются! Я не знаю, почему. Они должны были войти в активную зону – растерянно сказал Акимов.
– Как это не опускаются?
– Я не знаю… они вошли на треть. Не понимаю..
– Ладно, я попробую опустить стержни с другого пульта. – сказал Дятлов – а вы двое – обращаясь к Борису и Игорю продолжал Дятлов, запустить резервные насосы, необходима чтобы вода шла в активную зону. – Что у нас со связью?
– Не могу дозвонится в насосное помещение, – бросил трубку Леонид.
– Нужно выйти на связь с Ходемчуком. Это первое. Второе – Саша, вызови «скорую» и пожарных. – дал приказ Анатолий Степанович и вышел в коридор.
Леонид Топтунов безуспешно пытался дозвонится Валере. Акимов вызывал скорую, и пожарный расчёт. Потом вернулся к приборам. Игорь и Борис пытались запустить резервные насосы. Два стажёра помогали им. Юрий Трегуб выбежал в коридор, побежал в машинный зал. Остальные были заняты своей работай. Паники не было. Действия ребят были чёткими, уверенными.
– Чёртов телефон – со злости бросил в очередной раз трубку Лёня. – Нам нужно как-то связаться с Валерой.
– Лёня – дрожащим голосом сказал Саша, и как-то странно на него посмотрел. Это не бак… это что-то другое. Ты чувствуешь во рту металл?
– Да, чувствую – тихо произнёс Лёня.
Каждый знал, что это за привкус металла. Это радиация. Радиация медленно поражающая организм. От трёх дней до трех недель – и смерть.
У каждого человека есть инстинкт самосохранения. Который включается в чрезвычайной ситуации. Мозг даёт команду бежать, прятаться, спасаться. И это нормально. Врат ли здравомыслящий человек хочет умирать. Особенно человек, у которого всё впереди, у которого жизнь только начинает набирать обороты.
Мозг этих ребят был включен на то, чтобы врубить этот инстинкт на полную катушку. Но, не один из них этого не стал делать. Это было невообразимо. Сбежать? Оставить? А как же остальные? А как же станция? А как же другие люди? Так думал абсолютно каждый.
Лёня подумал, что может быть не всё так страшно. Хотя в нём противоречили другие чувства. Не смотря на возраст, он был первоклассным специалистом, который чётко знал и представлял себе всю картину. Не мог не знать. Но где-то в глубине душе, он всё-таки надеялся, что всё обойдётся. Ведь надежда всегда умирает последней. Но следующее, что сказал Акимов, сломало ту хрупкую надежду окончательно
– Лёня, случилось что-то довольно странное. И страшное! Я никогда такого не видел. Не представлял. Кажется, у нас авария, которой ещё никогда не было…
– Саш, но ведь мы всё сделали правильно? Почему так произошло? – От отчаянья Леня чуть не плакал..
– Этот вопрос меня волнует больше всего – тихо ответил Акимов.
Дятлов вернулся на блок спустя несколько минут.
– Ничего не понимаю. Стержни не опускаются – сказал отчаянно Дятлов. Потом повернулся к двум стажерам, Александру Кудрявцеву и Виктору Проскурякову:
– Хлопцы, нужно попробовать опустить стержни вручную. – наверное впервые в жизни, Дятлов был растерян и даже не приказывал, а просил.
Стажёры, согласно кивнули, и вышли в коридор.
Тут заместитель главного инженера понял, что совершил ошибку. Раз уж кнопка АЗ-5 не смогла их опустить, и с пульта они не опускались, то врат ли это под силу двум молодым стажёрам. Он выскочил в коридор, чтобы вернуть их, но их уже не было. Дятлов забежал в помещение БЩУ.
– Акимов, нужно посчитать всех людей которые сегодня на смене. Нужно найти их всех. И срочно отпускать домой, всех кто здесь не нужен – сказал Дятлов и снова вышел в коридор.
Володя Семикопов увидел Дятлова. Тот стоял в коридоре и что-то орал. Потом он посмотрел в окно, и вдруг сказал.
– Игорь, по-моему ВСРО нету. Там же Василич! Туровец!
ВСРО, где он раньше работал – небольшое помещение, отдельно пристроено.
– Володя, ты ошибаешься, вон оно стоит, всё нормально.
Подбежали к Дятлову.
– Степаныч, по-моему реактора больше нет, компрессора отключились, давления ноль. Мы в окно видели что…
– Ну-ка замолчали, караси японские. И дальше матом.
По коридору пробегал электрик Юра Руснак. Он был дэмом на центральном щите управления
– Юра, передай, пожалуйста, на БЩУ начальнику смены, чтобы газовый контур не искали, мы живые.
– Хорошо, хорошо – бросил на бегу Юра.
Глава 12
Дятлов ушёл, а ребята остались стоять. Дверь на БЩУ была открыта, суеты и паники никакой не было. Ни каких криков, ни какого шума. Операторы чётко и профессионально выполняли свою работу.
Сверху к ним спустились операторы центрального зала – Анатолий Кургуз и Олег Генрих. Кургуз обожженный – страшное дело. Он вывел Олега из ловушки, будучи раненым. Лестницы все были разрушены, там где был лифт, на котором несколько минут назад ехал Володя, теперь была улица. Недопитый стакан чая спас ему жизнь.