Рассекая лёд: Обжигая меня

Не знаю, почему так выходило, но мужчины на меня реагировали однобоко. Возможно, дело во внешности, а может в том, что умела себя вести без вульгарщины и пафоса. По крайней мере, об этом мне Доровский говорил ещё тогда, затурканной тощей девочке:

– Это твой конёк, быть вот такой. Мужчинам нравится покорность, а в постели огонь. В тебе есть стержень. Не каждой женщине дано вызывать желание у мужчин, не потрясая голым телом. Чистая красота, природный секс. Мужчины на это реагируют остро. На запах, на вид, а ты радуешь глаз. И это очень важно. Хотя красота даже не столь важна, она как приятное дополнение к более важному. Женщина может быть некрасивой, но её взгляд и запах решают для мужчины вопрос с одного оборота. Недаром восточные женщины в хитжабах кажутся не менее сексуальными, чем полуголые. В восточном мире умеют обольщать, открывая взору только глаза. Поэтому женский взгляд должен пробирать мужчину до костей, до печёнки. А если к этому прибавить чистый мускус, способный возбудить любого – это бомба! И я её нашёл, в тебе. Ты жемчужина, способная будоражить кровь миллионам. Ты способна порабощать умы, сердца. Такую нельзя выпускать на волю. Самцы передерутся, а ты, опьянённая властью, закончишь плохо! И я рад, что именно я стал твоим первым мужчиной. И не жалею, что сделал это рано. Сильная управляющая рука наставника только помогает подопечному не наломать дров.

Иногда мне рассуждения Костика казались жутким снобизмом. Иногда романтичным сиропом, а порой бальзамом или ядом.

Хотела бы я сбежать?

Возможно, но куда? Я так живу настолько долго, что уже не представляю жизнь другой. Мне не плохо, не хорошо – мне никак.

Хотя, лукавлю. Если бы не брат с сестрой и страх, что их ждёт, осмелься я на побег, возможно, я бы опять сделала отчаянную попытку вырваться на свободу. Как когда-то. Несмотря на последствия тех попыток, которые до сих пор украшали моё тело – рубцы от ремня на спине.

Мастер тату умело зарисовал всю спину веткой сакуры, плавно запустив одну из веточек на бедро. Костику одно время очень нравилось меня брать сзади. Трахал и твердил, как сумасшедший, что такого диссонанса никогда не видел – хрупкость тела и порочность татуировки. И, конечно, его распирало от возбуждения, что именно он это ИМЕЛ!

В объятиях похотливого мужчины, нашёптывающего какие-то нежности вперемешку с развязными пожеланиями, я и наткнулась взглядом на Тимура. Кто бы сомневался – в очередной раз в кругу парочки красоток. Блондинка и брюнетка, как это примитивно и пошло.

Даже раздражение прокатилось. У него и впрямь комплекс неполноценности, поэтому он количеством заменял качество?

А потом к своему стыду вспомнила звуки, оглушающие меня ночью и, вкупе с моими играми, меня доводящие до оргазма. Фригидную меня!!!

Это разозлило ещё больше! Вероятно, моя теория неверна. Просто у парня темперамент дикий и обуздать его одной неопытной девочке крайне сложно.

На этой мысли опять оказалась лицом к Тимуру. Он, обнимая обеих сразу, пилил меня нескрываемым презрительным взглядом. Недобрым, обвиняющим. Словно я – лживая шлюха, разрушавшая его розовые мечты на счастливое будущее в тихом семейном кругу!

Зло взяло! С какого перепугу он смел меня упрекать?

В чём? Он сам как шлюха!

И вообще, нечего на меня смотреть! Пусть фанаток своих тискает. Если один урок не усвоил – пусть ещё раз нарвётся на воровок.

Двери ему больше не открою!

Ишь глядит?! Словно в душу мою заглянуть хочет. Покопаться, осудить, плюнуть, усмехнуться. Никак иначе, потому что такие наглые мальчики ничерта не знают о таких девочках, как я! Им чуждо понимание, сострадание, участие и банальное «НЕ ОСУДИ!»

Вот почему не стоит сближаться с кем-то!

Мне не найти друзей, понимания. О моей жизни не расскажешь за чашкой чая. О моих грехах вообще лучше молчать, а лгать в открытую было бы ниже моего достоинства.

Вот и вела с ним молчаливый спор, перерастающий в безмолвную войну. Он ядом презрения травил, продолжая обнимать блондинку и принимать знаки внимания от брюнетки. И я его презрением таранила с надменностью, хотя была на грани послать в голос.

Была готова ровно до момента, пока не заметила, где покоится рука одной из фанаток. У меня аж дыхание в глотке застряло, сердце удар пропустило.

Да ну?!

Она его ласкала!

Вот так откровенно, при всех.

Опять мысль пошатнулась – я ведь с Костиком во время матча тоже играла вольно.

Но, к удивлению, ИХ игра меня не на шутку разозлила. Как-то непривычно больно было. Странно, необъяснимо. Сердце то сжималось, то его разрывало. Не могла найти этому объяснения, но мне не нравились эти чувства. Я умела себя контролировать и держать в руках, а сейчас хотелось девкам волосы повыдёргивать и этому молодому наглецу лицо подпортить.

Зато Тимур, вроде, удовольствие получал. Вольность девчонки воспринимал как должное. И со мной, по ходу, соревновался в распущенности. А когда понял, что я догадалась, что происходит, уголок его рта дёрнулся вверх.

Да он… победу отмечал?!

Глупый, наивный карапуз.

И игры у него были не взрослые.

Мысль испарилась, когда к своему стыду почувствовала возбуждение. Оно пульсировало между ног и томительно ёкало, требуя заполнить пустоту и, наконец, получить ярких ощущений, чтобы потушить огонь ТАМ!

– Я бы хотела вернуться на место, – сухо обронила, оставляя партнёра в недоумении. Хотя он явно был уверен, что я уже почти готова с ним уединиться, под впечатлением его восставшей плоти, упирающейся мне в бедро.

Идиот! Я не текущая сучка, перед каждым ноги расставлять!

У меня есть хозяин, даже если ему хозяйка я!

– Кость, – присела рядом, жестом требуя внимания – мягким скольжением по его бедру к паху.

Доровский был увлечён разговором, но среагировал верно:

– Ли? – настороженно прищурился.

– Мне выйти нужно, не проводишь? – понизила голос до нужной частоты, при этом сдавив его ногу близ хозяйства.

– Прошу меня простить, – формально улыбнулся всем Доровский покидая столик.

Я шла мимо Тимура, демонстративно даже взглядом его не коснувшись. На самом деле не виновата, что отдельные столики с мягкими диванчиками находились напротив общего банкетного стола, аккурат в направлении на выход: танцпол, бар и коридор с отдельными кабинками-уборными. Костик продвигался с небольшим опозданием за мной, потому что его нет-нет да и останавливали знакомые обмолвиться парой слов. Поэтому в туалете оказалась первой и к приходу Доровского уже была готова.

– Аль, – голос Костика чуть пощекотал нервы своим интимным тембром. Удивлённый, а вместе с тем настороженный взгляд застыл на мне.

А я ждала. Я, чёрт возьми горела, как никогда. Так горела, что уже подыхала от томления.

Обернулась, смятые в кулаке трусики бросила в Доровского. Он поймал, в безмерном удивлении тотчас щёлкнул замком двери уборной. Я неспешно села на столик с мойкой. Развела ноги, демонстрируя не только сексуальные чулочки, но и себя:

– Лижи, – отдала команду и глаза Костика полыхнули в предвкушении новой игры.

Глава 10

POV Алия/Аля

Уже сидя за столом, ощутила жуткое разочарование. Нет, Костик умел и знал, что делать, только… Ночной оргазм дома, когда воровала чужие стоны и эмоции, чужую страсть, получила ярче, удовольствие ослепительней,  а сейчас – что-то типа невнятного и смазанного. Чёрт! Меня постоянно отвлекала колючесть щетины Доровского.

Не знаю, кому нравятся брутальные мужчины с небритостью или бородой, но картинка одно, а поцелуи и секс – это другое!

Когда сотни игл впиваются в чувствительное место – не самые сладкие чувства. Это как по оголённым проводам с обязательными разрядами, вырывающими кольца из цепи.

Я мазнула глазами по столику, где был Тимур. Ни его, ни блондинки с брюнеткой не было. И так удушливо тошно стало, что к Доровскому склонилась:

– Я домой хочу.

Он опять оторвался от разговора:

– Милая, у меня важное дело, – через улыбку.

– Знаю, – как можно мягче отозвалась, даже поцеловав в щёку, чтобы убедить в своей адекватности и не показаться капризной. – Если я тебе сегодня больше не нужна, можно я к себе?

Костик прищурился, секунду раздумывая в чём подвох, но кивнул:

– Сейчас Рамазану…

– Нет, – опять улыбнулась и нежно по ноге его провела, – пусть он с тобой будет. Сам знаешь, тебе пить нельзя, а ты сегодня в ударе, – не упрекала, вживалась в роль заботливой мамочки. – Рамаз должен за тобой присмотреть. А я, пока не получила права, возьму такси.

– Милая, тут такой район.

– Перестань, – небрежно мотнула головой. – Ничего не случится, – продолжая оглаживать его ногу.

– Простите, скоро вернусь, – жестом повинился перед остальными Доровский и, взяв меня под руку, проводил до фойе с гардеробом. Я шла, не веря счастью. Сейчас сбегу. Домой. В убежище. В нору! В тишину.

В одиночестве не так тошно думать о своей пустоте и душевном болоте. А уже у гардероба, когда Костик мне услужливо помог надеть шубку под неусыпным королём Рамазана, подпирающего стену, мы наткнулись на главного тренера парней, Саныча.

– Пал Саныч, – дружески развёл руки Доровкий, приветствуя только вошедшего в здание мужчину. Объятия вышли странными, зажатыми:

– Простите, припозднился, – виновато кивнул мужчина всем сразу.

– Ничего, вас нам не хватает. Я сейчас помощницу провожу и присоединюсь к остальным, – отчитался Костик для ушей тренера. – Разаман, такси вызови! – отдал распоряжение, но не успел охранник-водитель даже телефон достать, Пал Саныч нахмурился:

– А зачем такси? Сейчас решим вопрос. – Он ещё даже не снял пуховик. Простенький мобильный из кармана выудил.

Милый, услужливый мужчина. Даже симпатию вызвал. Да и странно было смотреть на него вот такого – уютного в клубной обстановке, помня, как он орал на парней на льду.

Быстро набрал кого-то:

– Далеко уехал? – пауза. – Вернись, – ещё одна пауза. – Так нужно, – тоном, не требующим возражений и, не дожидаясь ответа, сбросил вызов. – Машина сейчас будет. Прошу, – галантным жестом мне указал на выход.

– Надеюсь, водителю можно доверять? – не спешил сдвигаться с места Костик.

– Конечно! – кивнул Саныч.

Доровский, не надевая куртки, придерживая меня за талию, проводил до парковки, где Саныч крутанулся, кого-то выискивая.

– А, – засиял тренер, – вон и он! – И тут из какой-то доисторической иномарки, стоящей чуть дальше за основным потоком припаркованных машин, выбрался Тимур.

– Что опять? – в голосе соседа недовольство прозвучало.

– Жди! – пальцем ткнул для грозности тренер и Тимур, видимо, только что рассмотрел, с кем Саныч стоял. Уставился на нас как бык на красную тряпку. Я аж застыла на месте.

– Тимур что ли? – вскинул брови Костик.

– Да, он меня привёз и домой собрался.

– Тимур вроде в твоём доме живёт, – поумничал Доровский.

– Правда? – удивился Саныч.

– Да, я знаю, – не хотела в таком вопросе лгать или лукавить. – Я бы не хотела с ним.

– Милая, у вас до сих пор контры? – прищурился Костик.

– У меня с ним ничего! – буркнула с упавшим окончательно настроением.

– Ты мне лжешь? – нахмурился Доровский, властным жестом заставив посмотреть ему в глаза.

– Нет! – голос не подвёл.

– Но тогда в чём дело?

– Но вдруг он не домой, – опять предприняла попытку отделаться от навязываемой компании.

– Домой, – отмахнулся бодро Саныч.

– Он не пил? – новый вопрос Доровского.

– Как можно? – нахмурился тренер и даже руки развёл. – Бажов не ангел, заслуг за ним много, но мальчишка из тех, на кого я могу положиться.

– Да знаю я, что у вас с ним давняя любовь, – примирительно кивнул Костик. – Он же ваш подопечный.

– Всё так, – без улыбки кивнул Саныч.

Мы ещё немного похрустели по снегу до припаркованной по другую сторону машины, потому что парень явно не собирался подъезжать. Он так же и стоял между раскрытой дверью и сидением водителя. И терпеливо ждал. Правда, злой как чёрт!

– Ты же домой? – в подтверждении своих слов чуть голос повысил для ушей Тимура.

– Да, был на пути, – буркнул парень.

– Вот и отлично, – прихлопнул в ладоши Саныч с отцовской добротой. – Девушку домой.

Вот теперь Тимур на меня глянул – почти расстрелял, пригвоздил, почти казнил.

– А я тут причём?

– Вы в одном доме живёте, – Костик перестал излучать благодушие. Взгляд уже метал молнии и голос напряжённо звучал. Доровского вывести из себя не так просто. А я кожей чувствовала, что его задело то, что ему почти открыто сказали «нет». И неважно, что мне и, тем более, что парень не обязан говорить «да», но Костик любил, чтобы любое пожелание или требование было выполнено и желательно незамедлительно и беспрекословно!

Тимур ему ответил прямым взглядом.

Опять этот подростковый вызов. Гонор не по делу.

Глупый, глупый мальчишка.

– Ладно, – обманчиво примирительно кивнул Костик, – если сложно, лучше такси, – кажется, только я прочитала в этой сговорчивости приговор парню. Метнула на него испуганный взгляд:

– Кость, – мягко за лацканы пиджака дёрнула, на себя внимание обращая, – ну зачем вы на мальчика давите? – хотела свести момент на нет. – Саныч думает одно, а на деле, у него там планы есть, – покосилась на Тимура и дар речи потеряла. Сосед был в ярости. Нет, не орал, слюной не брызжал, но от него веяло жаром. И глаза на меня так смотрели, будто размозжить пытались.

– Нет у мальчика дел, – нарочито спокойно выдал, в который раз показывая, что ещё ребёнок, – и попутчицу с радостью «возьму»! – это слово прям по ушам резануло. И кривенькая ухмылка вызвала раздражение:

– Доставлю до дома в лучшем виде!

– Даже в этом же – будет самое то, – не остался в долгу Доровский. И его глаза победно сверкнули. – Главное в целости и сохранности!

– Не вопрос, – совсем заулыбался Тимур.

– Вот это ты молодец! – порадовался тренер, то ли верил безоговорочно, то ли наивно полагал, что этого молодого говнюка можно исправить!

– Ну что, едем? – как ни в чём не бывало кивнул сосед мне на машину.

Я его ненавидела. Сильно. Но с самой милой улыбкой, на которую сейчас была готова, повернулась к Костику:

– Спасибо за день, – прижалась теснее. – Всё было чудесно. Да ты и сам знаешь, – чмокнула в щёку. – А теперь иди в клуб и так уже замёрз.

Но тут Доровский меня придержал:

– Малышка, – понизил голос, – может, чуть подождёшь и я к тебе?

– Кость, – протянула виновато, – там такая разруха, что я подумываю, а не побыть ли у тебя пока ремонт не завершится, – отшутилась, нарочно умасливая слух Доровского. Ему это польстило. Он обнял меня крепче:

– Ты же помнишь об осторожности?

– Конечно.

– Ты будешь благоразумной? – шепотом в лоб.

– Я сама благоразумность.

***

– Это колымага точно не развалится по дороге? – бросил Костик  Тимуру, заглянув в авто через переднее сидение рядом с водительским, куда усадил мня.

– До сюда же доехала, – ровно отозвался Тимур, но реплика Доровского его задела. Хотя, что обижаться? Авто и правда было не ахти. Ладно, не новое, но ведь урчало так громко, словно спортивное, да и в салон пыльный, старенький.

– Малышка, если что, звони, – усмехнулся Костик. – Я вас спасать Рамазана отправлю. – Не знаю, зачем, но заткнула его поцелуем. Так хотелось – нет, не поцелуя, а чтобы, чёрт, просто хотелось, чтобы мальчишка это увидел. Увидел, что у нас с Костиком всё хорошо! Что мы не остыли друг к другу. И вообще, ПУСТЬ УВИДИТ!

Видимо я тоже, ещё та девочка. Я не менее глупая и смешная. Обиженная, расстроенная и донельзя ревнивая! А потом меня чуть не вывернуло от собственного поступка – не любила холодные, слюнявые поцелуи этого мужчины!

– Милая, – хрипло простонал Доровский, – если передумаешь, звони.

– Нет, – упрямо мотнула головой, – помучаю тебя. Того глядишь соскучишься крепче.

– Да я сегодня без того на взводе из-за тебя.

И я сделала ещё один вольный жест, огладила щетинистую щёку:

– Потом отработаю.

– Я запомню, – и он поцеловал. Не знаю, что на него нашло, он вообще не из тех, кто прилюдно проявляет такие нежности, но сейчас словно ощущал, как проигрывал очередную битву за меня и усилил напор.

– Кость, – я разорвала эту жуткую показушность. – Мне пора, – из последних сил выдавливала покладистость и благодушие.

– Да, конечно, – Доровский нехотя хлопнул дверью:

– Позвони, как доедешь, – махнул.

– Конечно! – И я ему.

Это игра! Не более.

Доровский такое воспринимал лишь для поднятия самооценки. На самом деле Костик секс воспринимал как один из пунктов на день. Умыться, позавтракать, минет, работа, вставить – примерно так, с разницей, что позволял время от времени сексу случаться в произвольные часы и с некоторыми более развратными и бесстыдными деталями.

***

Машина сорвалась с жутким рёвом. Никогда ещё молчание меня так не угнетало. Настолько! Оно было давящим, осуждающим и презирающим. Невыносимо тяжело. Даже музыка не играла. Мы ехали в глухой тишине, если не считать рёва машины, разрезающего пустые улицы и объездную дорогу, куда свернул сосед. Ночь. Убийственное спокойствие парня, который меня почему-то люто ненавидел.

Убить хотел! Так и видела: сейчас остановит, придушит и выкинет. На дороге никого, свидетелей нет – благодать! И меня больше не видать!

Меня аж трясти начало, по коже мурашки и холод сильнее пробирал, а ведь в машине было довольно тепло. Нет, скорее меня нервировали пронизывающие взгляды соседа. Бросал редко, но метко.

– Не смей этого делать, – не выдержала напряжения. Не знаю, зачем обронила.

– Не сметь что? – тишину протаранил чуть хрипловатый голос Тимура.

– Осуждать!

– Да мне по хрену на тебя! – брезгливо ухмыльнулся, опять всадив в меня шпильку-взгляд.

– Тогда, не смотри так.

– Как? – вот теперь со злым вызовом.

– Вот так! – упиралась, не находя точных слов.

– Как на подстилку? На пустое место? – Он нарочно выбирал колючие эпитеты.

Я не собиралась препираться, как бы обидно не звучало. Оно ведь отчасти было правдой. Я даже дешевле шлюхи, ибо трахаюсь из-за страха лишиться жизни! А стало быть, ни черта не стою.

– Дорогуша, пустое место не должны задевать простые слова, – продолжал изливать умозаключения Тимур.

– Так ты почти не задеваешь, – дёрнула плечом. – Меня только раздражает, что ты рядом.

– Так это ты проникла в мой мир! – с чувством и едва не плюнув. – В дом, где живу! В клуб, где играю! На каток, где катаюсь! В тусовку, где отдыхаю. В мозги мои, которыми, с*а, жить пытаюсь! Склоняюсь к мысли, что ты меня всё же преследуешь!

– У тебя мания, – отчеканила ровно, не желая показывать, как меня задевали его упрёки. И как растревожила фраза о мозгах. – Звёздная болезнь и чрезмерно-обострённая, неизлечимо-болезненная самонадеянность, – глядя в лобовое. – Я не твоя фанатка. Отнюдь! Для меня ты милый мальчик, не более!

Машина с визгом колёс остановилась на обочине. Я чуть не впечаталась в окно, так меня качнуло.

– Ты что творишь?

– У тебя какие то проблемы с возрастом? – ко мне повернулся Тимур, обжигая холодом глаз. – Бзик? – зло поджал губы.

– Нет, – чуть растерялась.

– Тогда какого х*я ты мне этим тычешь?

– Я не тычу! – теперь и я ярилась.

– Да ну? – шикнул негодующе. – Всё время, с момента нашего столкновения!

– Потому что это так, – забормотала. – А ты пытаешься вести себя, как… – опять запнулась. Меня в очередной раз пристыдили, а я как-то не придавала этому значения.

– Кто? – рыкнул парень. – Как нормальный, здоровый мужчина?

– Если и мужчина, то только очень молодой, – торопливо вставила.

– Так вот в чём дело? Ты привыкла трахаться со стариками, а я…

Я его ударила. Не имела права, но ударила. Опять! Ведь именно его слова меня не просто ранили. Убивали!

Почему? Не знаю! Но, да, они мне причиняли жуткую боль и показывали всю нелицеприятную сторону моей основной жизни, где была только грязь и безысходность, хоть и скрывалась за богатством и легкомысленностью.

Рука ещё горела от удара. Тимур меня продолжал испепелять взглядом. Я отстегнула ремень безопасности и порывисто вышла из машины. Правда, тотчас чуть было не упав на скользком, промерзлом снегу обочины. Каблуки, как назло, тонули в светлом хрустящем настиле, а лёд под ним вообще заставлял не идти, а аккуратно катиться.

– Далеко собралась? – в спину нагнало язвительное.

Я продолжила упираться и нелепо двигаться вдоль дороги. Видимо близость с парнем из меня делала неотвратимо тупую.

Шла и зло перебирала все упрёки Тимура в мою сторону, к удивлению осознавая, что искренне не понимала, почему воспринимала каждое его слово в штыки.

Почему? Почему меня так ранила его колючесть?

Он мне никто! Разве мне не должно быть всё равно, что обо мне думает никто?

– Ну и шуруй на хер! – раздался хлопок дверцы, рёв машины, скрип снега под колесами и, секундой погодя, меня обогнала тачка Тимура.

Я почему-то была уверена, что он сейчас остановится или скорость снизит, чтобы в параллель мне катиться, но нет – он дальше поехал. И если вначале мне было всё равно, даже порадовалась, что наконец-таки сосед не навязывался то, чем дальше он уезжал, тем темнее становилось и мне страшнее.

Я ведь никогда, никогда не бывала в такой ситуации. Одна,зимой, ночью, на пустой объездной дороге.

Вокруг лес, снег – такая тишина меня не радовала. Такое одиночество пугало до икоты.

Даже появилась мысль Костику позвонить. Глупая, трусливая мысль. Я и телефон достала, вот только запоздало поняла, что связи нет!

Это вообще возможно?

Ещё раз глянула на шкалу и недоверчиво нажала кнопку вызова, видимо, ожидая чуда.

Как это нет связи?

Подняла аппарат и стала смотреть за шкалой на расстоянии вытянутой руки, словно такая удалённость была панацеей. Так и шла, мобильный то влево, то вправо перемещая и держа повыше к небу. Дура или нет, мне казалось, что это должно помочь.

Когда попытки так и остались тщетными, прекратила дозваниваться, но телефон не выключала – использовала его в качестве фонарика.

Шла, скользила, пока не увидела впереди стремительно приближающийся свет. Я бы решила, что мне сказочно повезло и это встречная машина, которая меня может довезти. Плевать, если даже обратно, но раздражающий рёв сразу отрезал эту мысль.

Это был Тимур! Руку на отсечение.

Теперь реакция была обратная: я возрадовалась, что этот молодой кретин вернулся, но только он остановился напротив и открыл дверцу, явно уверенный, что я тотчас запрыгну, на меня злость накатила. Скрипнула зубами и демонстративно зашагала дальше.

– Ну и куда ты?

Затормозила, когда меня, хрустя снегом, обогнал сосед и преградил путь. Он был очень крепок и высок, как гора высился, но я, преисполненная гордости, не отступила:

– Домой, – попыталась мимо пройти, да он плечом меня протаранил, возвращая на место, будто я стену не смогла обогнуть.

Я опешила от бестактности:

– Ты что, меня удерживать станешь? – зло изучала его красивое лицо.

– Прости, вернись в машину, – вроде просьба, да только сталью отдавала.

– Спасибо, я прогуляться хочу.

– На каблуках? В короткой шубке, едва прикрывающей зад? – ершистый взгляд.

– Ага, – кивнула не менее едко. – В чулочках и кружевных трусиках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.