Непримиримые 4

София Устинова

Непримиримые 4

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

ГЛАВА 31

Умные мысли, решительные поступки…

Игнат

Всё утро ворочаюсь в постели. Ирка меня измучила, как психически, так и физически. Высосала все соки и теперь я себе напоминаю зомби. Зомби, но довольного и сытого.

Она уходит в универ, а я заваливаюсь спать. Дрыхну без зазрения совести, пока телефон не начинает раздражать вибрацией:

– Ты где? – напирает без лишних приветствий Славка.

– Дома, а точнее в постели… – морщусь от приятной тяжести в теле, тянусь, разминаю конечности. – Соскучился? – зевок.

– Пиз***, ты забыл? – укоряет братан. – Вещи грузить надо, а тебя нет… Ромка готовится к бою. Артём занят СВМА, никто не может, остаёшься только ты…

– Бл***, – плююсь в сердцах, – щас, сек, умоюсь и примчусь.

***

Ещё перед заездом к Славке заскакиваю домой к Штыку, где он возвращает себе массу, что ещё недавно упорно скидывал для взвешивания и попадания в более лёгкую весовую категорию. Ромка отдаёт ключи от хаты Лерки. Она всё равно с ним живёт. Правда, они переругались из-за этого. Ионова упиралась – мол, сама скоро туда вернётся. Но Штык отрезал: «Никуда от меня, и всё!»

Видимо, так и должен поступать настоящий мужчина, который любит. Приходить и забирать!

Вот только чувства – слабость любого мужчины, каким бы сильным он ни был. И теперь из-за этой слабости Штык на крючке Голема.

Как и Славка, и Зур, да и я сижу…

Не хочу, чтобы нас ещё и Иркой шантажировали, или не дай бог взяли вместо залога… А Ирка моя самая что ни на есть слабость! Стараюсь держаться, но с завидным постоянством срываюсь. Даже начинаю понимать Моржа с его зависимостью и вечными рецидивами.

Бл***, только клиник, специализирующихся на сексомании, нет. Есть лекарства, притупляющие влечение, но ведь у меня нет проблем с другими девчатами. Захотел – дают, не дают – пох***, кто-то точно пойдёт навстречу, а с Иркой – озабоченность возрастает до невероятной грани сумасшествия.

И никто другой не в силах притупить это желание, утихомирить похоть.

Мне нужна помощь. Я бы не отказался от профессионального совета, как избавиться от зависимости. В идеале, мне бы любой намёк об Ирке выдрать из сердца, выжечь из почек, выесть из лёгких, выколотить из мозга, выпаять из кожи, куда она впиталась смертоносным ядом.

Мне надо избавиться от зависимости любой ценой. Чтобы жить!

Я обязан! Я сильный!

Что чувства против силы воли?

Только благодаря ей человек не опускается до простого животного – глупых низменных инстинктов. Умение остановиться! Умение мыслить здраво и отодвинуть на задний план мелкие желания спариваться, двигаясь в нужном направлении и достигая высот в науке, бизнесе, власти.

Эх, видать, участь моя – найти лекарство самостоятельно.

***

Часть утра и дня проходят быстро – битых два часа грузим-выгружаем. Скидываем часть вещей Моржа, благо Тёмыч дал ключи от своего гаража, где выделяет место под хлам друга, а необходимый минимум забрасываем на квартиру Лерки. И только разгребаемся с мелочами, едем с повинной к Голему.

– А я уж подумал за вами посылать, – усмехается лысый.

Кладу на столик ключи:

– Ваше!

– Да нет ещё, – цыкает Голем. – Слышь, Варяг, ты бы Семёныча вызвонил. Пусть со своей нотариальной хренью приедет, а мы с ребятами подождём. Есть о чём поговорить.

Только мужик уходит, Голем кивает на диван:

– Садитесь, без документов – железно не возьму.

Славка документы, которые под курткой держит, тотчас кладёт на стол, рядом с ключами. Садимся.

– Ну что, химик, готов к турниру? – Гордеев пилит взглядом.

Киваю.

– Тяжеловат ты стал, – тычет мне в то, что и без него знаю. – В молодости, хоть и отличался ростом, да лёгок был, а сейчас… заматерел.

– Мгм, – Как не согласиться? Всё верно! И рост у меня – ого-го, и масса хорошая, мягко сказать, не для доски и вéлика, ну и мотику сложно меня тянуть. Поэтому и люблю больше всего машину. Спасает лишь опыт и многолетние тренировки. Без них на турнире делать мне было бы нечего, ни в отдельных дисциплинах, ни в итоговом этапе.

Я неплох на скейте и вéлике. Хорош – на мотике, и без ложной скромности крут – на тачке. В паркуре – слабоват, но в турнире на него почти нет ставки, так… самые азы, поэтому не боюсь… справлюсь на ура.

Эти соревнования – последние, по-любому. Молодость поджимает. Наглость горы сворачивает, а принципы мельчают. Месилово и подставы скоро не потяну. Этот бы турнир выстоять. Есть ребята гораздо круче меня. Причём намного, но я пока беру средним показателем и высоким уровнем каждой дисциплины, ну и, естественно, знанием, что будет. Сам же помогал турнир создавать.

Так что я буду в призах, но мне кровь из носа нужно первое место. Слишком много на кону…

– Зато ваши ребята слабы в байках, – холодно резюмирую.

– Почему же? – хмурится Голем. – Уж как-нибудь, но в призах будут.

– Возможно, но финал не вытянут. Там такие персонажи…

– И кто же там будет? – откидывается на спинку дивана лысый.

– Я, – дёргаю плечом.

– Ха-ха-ха, – тяжело и низко ржёт мужик.

– Ты борзый и наглый, химик. Или ты знаешь что-то, чего не знаю я? – на этих словах перестаёт трястись и пригвождает мрачным взглядом, пронизывающим морознее ледяной стрелы. – Или нахимичил дури какой, что помогает выигрывать?

– Нет, – морщусь глупой мысли. – Не балуюсь.

– Знаю, чем и с кем ты балуешься, – потешается Голем.

– Да ну? – не сдерживаю хмыка. – Заняться больше нечем? Так своя жизнь скучна, что моей увлеклись, и даже учёт ведёте?

– Да ты вообще страх потерял? – сдвигает к переносице брови лысый, голос больше смахивает на рык.

– Почему? – выдерживаю испепеляющий взгляд, отвечая прямым. – Потому что не трясусь от ужаса перед вами?

– И поэтому тоже… Но мне интересно, как друзья тебя ещё не закопали. Еб***шь их девок, а они…

– Хреновые доносчики, – перебиваю, не желая слушать очередную грязь. – Никогда не трахал девушек своих друзей.

– Да ну, а я слышал, что ты как-то песочил бабу Лавы. Он до сих пор кровью ссыт от злости.

– Бабу Лавы? – даже глаза от удивления чуть из орбит не вылезают.

– Лилька Варшавина из 11 «Б», – прокашливается Славка.

Несколько секунд непонимающе смотрю на Моржа и от безнадёги и недоумения трясу головой:

– Да пох мне на Лаву! Он мне не друг. И я не насильник. Е*у только тех, кто даёт. Его проблема, если его девица под другого легла… Если дала, значит хотела. Уж поверь, принуждение – не моё.

Нервно сглатываю, ведь только что душой покривил. Ирку-то почти принудил к сексу. Но с ней простительно. Она бы сама по собственному «хочу» ни в жизнь не предложилась. С ней и так всё наперекосяк!

– Ясное дело, – понимающе хмыкает Голем. – Тебе за красивые глазки дают.

– Да хоть так, что мне их, выколоть? Чем природа наградила, тем и пользуюсь!

– Красава, – продолжает глумиться лысый. – А на умных, чё, не стоит? Или у них на тебя?

– Я таким не парюсь. А какого хрена вас моя личная жизнь занимает?

– Ну, так не о Морже и его убогой жизни говорить, в твоём списке побогаче приключения… – Голем перестаёт лыбиться, взгляд опять становится холодным, циничным. К столику спешно приближается невысокий, лысоватый мужик в тёмно-сером костюме с портфелем в руках.

– Всем добрый день, – выдыхает натужно мужчина.

– Здоров, Ошерович, ты нам как нотариус нужен, – кивает на свободную сторону дивана Голем. – Семён Давыдович, эти щедрые молодые люди, – теперь кивок на нас, – хотят дарственную на квартиру на меня подписать. Как лучше это оформить?

Несколько минут нотариус, промакивая платочком лоснящееся от пота лицо, распинается, как правильнее и менее накладно по налогам оформить сделку. Юридические тонкости, подводные камни. Слушаю вполуха – адвокатские штучки тоже далеки от моих интересов. Да и юрист – Голема. Нам точно не стоит ждать, что мужик о наших интересах будет волноваться. На этот случай есть Зур. Парень продвинутый. Многое понимает и знает…

– Вот люблю тебя за это, – хлопает себя по коленке Голем, как только нотариус заканчивает распинаться по теоретической части, – любую копейку выдрочишь из ситуации. Ты оформляй, а мы подмахнём, где нужно.

Какое-то время уходит на оформление бумаг. Подписи. В общем, когда уже всё готово, Гордеев даже предлагает обмыть сделку.

Меня потряхивает от злости и ситуации, хочется побыстрее смотаться из этого мерзкого места и не видеть наглую морду мужика!

– Нет, нам по делам надо.

– Дело ваше, но сегодня как раз бой Штыка, – завладевает моим вниманием Голем. – Приходите…

– А ксивы?

– Хан, – лысый кивает своему охраннику, – как там дела с билетами и местами?

– Для них вип забронирован! – тихо рокочет амбал с непробиваемым лицом. – Пожелание бойца…

– Вот так, – цепкий взгляд лысого. – Дружбан позаботился…

Руки чешутся подправить бандиту харю, но бессмысленно кидаться голыми кулаками на стальную стену. У Голема сила и подмога – скрутит и закопает, даже пискнуть не успеем. Выжмет из нас по полной.

***

– Вёрст, – звонок друга ловит нас, когда мы с Моржом выходим из клуба и садимся в машину. – Твой видос на ура идёт, накрутку обеспечу, но ты бы лучше подумал над образом. Мне шоу нужно, и образ Жигало в этот раз не прокатит.

– Угу, – киваю задумчиво. – Мысль есть?

– Бл***, ты не охренел? Мне и шоуменом твоим заделаться?

– Не заводись, а то и Анька с тобой не справится!

– Ты, бл***, мне поязви, герой-любовник, – ворчит Зур. – Лучше бы о своём хозяйстве думал, а то незабота о нём нам жизней может стоить. Ты мне, конечно, дорог, но если выбирать мой зад и твой член, выбираю свой тыл. Роднее и милее…

– Это ты к чему? – бурчу, заводя тачку.

– К тому, что заканчивай еб*** и шарахаться по бабам. На время турнира – тормозни, а лучше разберись с Иркой… Ваши непонятки тебя делают неуправляемым и тупым. А нам мозг твой нужен и вменяемость!

– Тупым? – вторю, выруливая на главную дорогу.

– Ещё каким! – настаивает Тёмыч. – Никогда тебя настолько отупевшим не видел. А что страшнее, от тебя зависят наши жизни. Ты уж вернись в строй… и отработай турнир. Потом делай, что пожелаешь…

– Понял! – отрезаю недовольно. Злюсь? Ещё как!

И не на Зура, не на Штыка, не на Ирку, на себя…

Братан прав! Прав во всем. Мне кровь из носа нужно разобраться в личной жизни.

Если будет определённость, буду уверенней, адекватней, спокойней.

Чёрт! А что я так боюсь разборок?

Отношения, которые грозят чем-то серьёзным… Грозят, как пить дать. Ведь недаром не могу съехать из дома Ирки. Как курильщик, что ведёт спор сам с собой. «Брошу! Влёгкую! Когда пожелаю…» И даже стоя у пропасти, продолжаю убеждать себя, что у меня яйца стальные – уйду, как будет надо, вот только не делаю…

Отношения… С Леркой жил – круто всё было. Удобно, весело, горячо. Ионова была хорошей подругой, комфортной. А бывшей не рискнул рассказать, что в дерьме по самое не балуй. Что долгов много, обязательств…

Ирка…

Ирка другая. Вот чего боюсь. С Леркой я не ощущал привязанности, не страшился любви, болота чувств, а с Иришкой… уже готов, как верный пёс, на привязи сидеть. Ходить, куда скажет. Думать, когда позволит. Дышать, когда ей удобно. Жить, как пожелает…

Она вроде не выдвигает условий. Совершенно!!! Ничего не требует, что не вяжется с моим стереотипом «девушка, с которой встречаешься», и я ощущаю себя обязанным. Я чувствую необходимость!.. Чувствую себя так, будто должен!!! Что конкретно – не знаю, но уже должен…

Хреново, словами не передать, как.

Но глядя на Зура и Штыка, вижу, что ничего страшного в отношениях нет.

Почему бы не попробовать?..

Если уже Лерка и Анька выслушали своих и приняли решение, то Ирка и подавно выслушает. Она умная. Она офигительно умная, спокойная и рациональная. Королёк всё поймет. Уверен. Если уж терпела мои закидоны это время и ещё не убила, значит, у нас есть шанс..

Что я потеряю кроме гордости? Обрисую ситуацию, дам время подумать, предоставлю выбор… Быть или не быть!

Единственное – взаимность. Жуть, как боюсь холода. Безразличия или насмешки. Что, если засмеёт?

Или в лоб заявит, что не любит и не хочет…

Охрененно больно только от одной мысли об этом. Не представляю, что испытаю, если это услышу вживую. А Ирка может влупить.

Даже перед глазами чёрная пелена зависает, в голове гул нарастает. Сердце яростно колотится, выбивая волнительный ритм.

Бл***, что я – пугливый щенок? Сделаю, как Штык – на плечо и… куда? В пещеру? Так нет у меня пока пещеры… Снять? Не у Королька же жить, в доме с родственниками. Мы и так недурственно порезвились. Откровенностью смутили приличных людей.

Но идея жить с Иркой – мне нравится. Очень нравится, до мурашек и горячительных волн в теле.

Так и вижу, как Иришка по нашей квартире ходит… голая…

У-у-у, хочу её! Голую! В нашей квартире! В нашей! Постели!

В моей жизни! В нашей! Жизни!!!

Я и Ирка… вдвоём.

Вот теперь блаженная муть по телу разливается, довольная до низменных инстинктов плоть предвкушающе распухает.

Ненавижу ограниченность своего убогого тела, и жуть как мечтаю утрахаться так, чтобы оно спокойнее реагировало на Ирку и мысли о ней…

Долбанная зависимость, но у меня есть шанс – разобраться в себе, в нас… с Корольком на пару.

Решено! Сделаю ей предложение… В смысле – встречаться.

Глупость какая-то. Мы трахаемся, а я собираюсь… предложить встречаться? Бред…

Жить! Предложу вместе жить! Так правильнее.

Хотя мы и так вместе живём…

Отдельно жить! В своей отдельной квартире! Только вдвоём..

Охренеть, не думал, что это может так воодушевить!

Мгм, только сомнение всё ещё гложет. Мне бы совет…

По дороге домой опять заглядываю к Штыку, только теперь в спортзал, где братан с Роксовым последние моменты оттачивает, впитывает. Как раз Моржа на работу подбрасываю…

Борисовича нет на месте, поэтому Ромка не боится тренерского гнева. Лишних маханий себе не позволяет, чтобы не дай бог перед боем не лажануться и травму не получить, но поддерживать общий тонус необходимо – терять форму нельзя. К тому же Рок дельные советы даёт, ну и дополнительно несколько весьма значимых приёмов борьбы заставляет отработать; как показывает практика – они нужны, и борцы часто побеждают именно умением сделать болевой или удержание.

Когда Рок отпускает другана, мнусь в раздевалке, пока Штык переодевается:

– Как… Лерка… – начинаю мрачно, ещё толком не зная, как сформулировать вопрос, из-за которого, по сути, сюда и приехал.

– Что Лерка? – злой взгляд Штыка.

– Как она восприняла, что может попасть под раздачу? – поясняю невнятную мысль.

– Нормально, – заметно смягчается Ромка, уже чуть спокойней запихивая вещи в сумку. – Пару затрещин влепила, – бурчит хмуро, – а потом заявила, что никто не смеет за неё решать, согласна она быть повязанной в таком деле или нет. По тебе «лестно» прошлась и по твоему самомнению. Повезло тебе, – кривит губы, – сообщи об этом ты, она бы тебя вообще закопала.

– В духе Ионовой.

– Ага, – кивает братан, на губах тёплая улыбка. – Потом пригрозила, – в голосе и гордость, и уважение, – если со мной что-то случится, убьёт с особым извращением, – коллапс смешон, но в том-то и смак угрозы. – Мол, не для того осталась со мной, чтобы потом на кладбище ходить или в больнице высиживать.

– Сильно! – не лукавлю. Рад за друга, но на душе гадко – не потому, что друг счастлив, а потому, что он оказался смелее и теперь с той, кого любит…

У них вроде как понимание…

Пока еду домой, в голове продолжает крутиться мысль, что нельзя откладывать разговор в долгий ящик. Турнир на носу. Иришке лучше всё рассказать до него! И заполучить желаемое…

Даже легчает на душе, словно нашел дельный способ скинуть тонну с плеч.

Никогда не мечтал с такой силой вернуться в постель девушки. Даже не так… остаться с ней, вклиниться в судьбу… закрепиться в ней! Стать её смыслом! Единственным для неё.

Если Королёк признается, что я ей нужен, не позволю опять меня вычеркнуть из жизни. Буду решителен. Мягко расскажу правду. Свои сомнения, ну и признаюсь, что хочу попробовать с ней отношения…

Дам выбор!

Нет, не дам… Ирка – моя!

Она умная… Сделает его правильно… И терпеливая, если что – подождёт!

Набираю… Дозвон идёт, ответа нет. Экзамен?

Она должна была уже сдать. Набираю мать и убеждаюсь, что Иришка звонила отцу, отчитаться. Получила «отлично» и осталась в универе – в лаборатории.

Замечательно! Поеду к ней! Лаборатория – не лучшее место для разговора, зато нейтральное. Мне будет спокойней.

Твою мать!

Я собираюсь сделать предложение. Ирке! И чем ближе подъезжаю к универу, тем яснее понимаю, что отказа не приму. Ирка не дура, может напугаться и соскочить.

Но я ей такого шанса не дам. Выбор, но без выбора. Я же не хочу, чтобы она отказала. Нужно огорошить – бах в лоб, и пару минут на раздумье… Чтобы ни секунды на сомнение… А ещё поцелуями замучить, чтобы голова совсем поплыла.

Ирка – моя!!!

ГЛАВА 32

Шок-это по-нашему: не всегда поздно – лучше…

Игнат

На парковке с неудовольствием замечаю группку китайцев, что оживлённо болтают между крутых тачек. Что-то последнее время представители этой национальности меня раздражают. В принципе, иностранцы не в новинку. У нас много разного народа учится, но этих ни разу не видел, да и машины слишком лихие для студенческих.

Взбегая по ступеням, уже в корпусе здания с лабораторными сталкиваюсь с Лавиным.

– Здоров, – чуть напуган муд***.

– Здоров, – даже не останавливаюсь. Боюсь сорваться и харю ему подправить. А вообще, что он тут забыл? Это не его учебное заведение.

Зачастил, я его уже не первый раз вижу. Бл***, а что, если он от Ирки?

Урою! Закопаю по самую глотку и буду мучить, истязать с особым чувством. И плевать, какой мне после этого срок намотают. Поворачиваюсь, стискивая кулаки и ясно видя, что собираюсь сделать, но парня уже и след простыл.

Зло выдыхаю. Повезло муд***! Судьба отводит и меня.

Несколько секунд заставляю себя остыть и торопливым шагом взбегаю по ступеням дальше.

Но уже на этаже натыкаюсь на Ольгу, мою лаборантку.

– Привет, – роняю задумчиво, взгляд цепляется за журнал.

– Привет, – шокирована лаборантка. Бледнеет, краснеет.

– Ты чего с журналом гуляешь? – сорвалось, хотя, по сути, сейчас мне и это не важно.

– Это, как его, Вирзину для отчёта носила, а потом в туалет приспичило, ну, я… – запинается на словах Ольга.

– А, ну ладно, – отмахиваюсь, на самом деле голова другим занята. Шагаю дальше по коридору к лаборатории Ирки.

Заношу руку постучаться.

Бл***, что я, не в любимом универе? Сюрприз сделаю. Хочу увидеть реакцию Королька на мой приезд. Она не привыкла, чтобы я к ней в лабораторию совался! Пусть привыкает!

Открываю дверь, но, уже переступая порог, слышу:

– Ир, я тебя увезти, чтобы ты там себе ни напридумывать, – грубый акцент режет по ушам, а неумение выговорить буквы «р», «з», «тс» на самом деле раздражает больше мысли, что парень примчался за многие тысячи километров НЕ К СВОЕЙ ДЕВУШКЕ!

– У меня учёба, работа, друзья… – возмущается тихо Королёк, безжалостно разрушая предыдущую мою мысль и доказывая, что тут лишний отнюдь не китаец.

– Всё это быть и со мной, но когда ты сбегать, почему-то не волноваться…

– Там тоже были друзья, – соглашается с виноватыми нотками в голосе Ирка, – но тут я дома!

– Я скучать, – шелестит на корявом русском, даже вернее, с нелепой детскостью.

Ноги чешутся ворваться и испортить тет-а-тет голубков, но сдержанно, с мазохистским терпением, жду продолжения. Медленно ступаю к проёму в саму лабораторию. Меня трясёт от злости и ревности.

Заглядываю… Узкоглазый, обхватив Ирку в кольцо рук, прижимает к себе и, уткнувшись в макушку, бормочет нежности.

Королёк в растерянности, носом упёрлась в плечо парня и слушает…

Меня не видят. Так увлечены друг другом и разговором, что ничего не замечают.

Красивая, показательная сцена…

– Хватит играть, – тихо, вкрадчиво, но в приказном тоне. – Я тебя любить, ты это знать… Несмотря ни на что, – целует коротко. Особой радости или удовольствия на лице Ирки не вижу, но она не отбивается, значит… Её устраивает происходящее! Она принимает ЕГО!

Су***! Больно-то как…

Меня накрывает отрезвляющей волной. Холодный пот прокатывается с головы до ног. В драку не бросаюсь не потому, что здраво мыслю – потом придётся объяснить, что я забыл в Иркиной лаборатории, – а потому, что сдвинуться не могу. Ноги точно к месту прирастают. Сердце так ожесточённо долбится в груди, что в глазах мутнеет.

Твою мать! Если бы только Королёк сделала попытку вырваться, дёрнуться из объятий китайца… Оттолкнуть, прогнать… я бы его растёр… в прах. Бл***, и его бы развеял! Я бы предъявил права на неё, но Ирка принимает его ухаживания и ласки. Слушает сахарные бредни…

Она… не моя…

Лишь на миг боль в руке и гулкий звук от встречи кулака с хлипкой межкомнатной стеной, позволяют вынырнуть из омута Ада, но уже в следующую секунду меня вновь накрывает безотчётной волной гнева и ревности. В прострации покидаю лабораторию.

Как сбегаю вниз, не помню. Мелькают лица, сливаются голоса. В дурмане злых эмоций одолеваю территорию до парковки. Тараню китайцев, что вблизи моей тачки толпятся. Игнорю их возмущение и срываюсь прочь.

То, чего боялся – случилось! Удар в спину… Да какую спину?! В сердце.

Ирка делает меня уязвимым, слабым. Ловко крутит, изображая из себя примерную девочку. И, как понимаю, не только мной – Лава, Шу…хер, китаец, и ещё фиг знает сколько народу.

Хитрая стерва!

Хорошо, что не успел в глупостях признаться. Предложение сделать! Вот бы она со смеху каталась над порывами идиота.

Пока еду, пару раз чуть не попадаю в аварию. Истошно вопят клаксоны, даже маты чётко читаю по губам. Торможу лишь у бетонной стены набережной. В нескольких сантиметрах. Стискиваю руль и некоторое время бездумно сижу.

Мне нужно успокоиться! В конце концов, я Ирке никто! Так же, как и она мне! А узкоглазый – её парень!

Бывший или нет – не важно, хотя, судя по поцелую, очень даже не бывший. Может, в ссоре были… а теперь перемирие?

Бл***, тоже мне, жених иноземный.

Что же делать?

Отступить?

Неа, ни хрена подобного. Ждать, а потом действовать. Не отдам без боя мою Зажигалку!

Ирка мне нужна! И теперь уже плевать на её желания.

Её хочу я!

Она нужна мне!!!

Придётся китайца к херам собачьим выколачивать из Иркиной башки и жизни, и думаю, малой кровью тут не обойтись с обеих сторон.

Но не сейчас. Сейчас не до этого… Других дел выше крыши, а с разборками повременю.

Только турнир закончу, тогда и решу окончательно, что мне от Королька нужно. Не стоит голову забивать – слишком зады оголены, а лишние проблемы только мешать основному делу будут.

Выворачиваю на дорогу и вливаюсь в поток машин.

Турнир!

Проверну его, а потом займусь проблемами с Иркой, мамой… и со своей жизнью!

Твою ж… вот только она тесно переплелась с жизнью соседки. И как бы я ни кричал, что мне на девчонку пох, уже ясно понимаю, что это не так…

Она мне нужна! Грёбаный кислород, от которого задыхаюсь, но без которого загибаюсь. Источник, который можно обойти, но который неумолимо притягивает. Огонь, спасающий нуждающихся, и так беспощадно палящий меня. Чёртова вода, пригуби которую пьянею, а не получая – зверею. Капля которой может спасти и без которой буду дохнуть мучительно и долго.

Долбаные чувства, точного названия которым нет.

Забралась в душу, проникла под кожу. Отравила существование, извратила суть жизни, вдребезги разбив мировоззрение. А теперь ещё и вклочья искромсав гордость.

Какого хрена она стала мне так дорогá?..

Стала дорога настолько, что медленно подыхаю и ощущаю это, как никогда.

Жуткий вой клаксона приводит в чувства. Сердце мощным ударом выдаёт дробь. Фокусирую зрение…

Я на трассе!

Педаль утоплена. Лечу по встречке лоб в лоб с фурой!

Даже вижу ужас в глазах мужика, судорожно удерживающего руль.

Успеваю сориентироваться и ухожу от столкновения – виляю на свободную полосу, благо, попутки благоразумно сбавляют скорость, при этом истошно сигналят…

Меня трясёт – не просто колотит, а трясёт крупной дрожью!

Сердце оглушительно грохочет, перед глазами кляксы чёрные.

– Су-у-ука! – ору, ударяя ладонями по рулю. На ближайшей развилке ухожу с трассы. Торможу у лесополосы. Выскакиваю из тачки и теперь голошу, что есть сил, выплёвывая злость, гнев, ревность: – Су-у-у-у-ука-а-а-аа!