Наследник императора

– Что-то случилось? – Спросил Квинт.

– Н-е-ет, – ответил запинаясь Аристон. – Всё хорошо, возвращаемся во дворец.

***

Вернувшись, Аристон упал на постель и сжимая подушку, громко заплакал. Шея всё ещё болела после веревки и оставила на себе красный след. Юноша вытащил колбочку с ядом и посмотрел её содержимое в свете свечей. Сейчас он должен сделать выбор между женой и другом. Но они оба ему были дороги. Он ненавидел дворец. Никто не знает о его проблемах, всем наплевать. Кисса обижается на него из-за того, что он мало уделяет ей времени, а император просто отвернулся. И никому он не мог рассказать о своих переживаниях. Была бы его воля, он бы убил себя и никто, возможно, не пострадал бы. Аристон после того, что произошло с ним в последнее время уже не боялся смерти. Он жил в карцере, он резал себе вены, его душили, били, измывались, насиловали, он ничего не боялся. Жизнь закалила его, и он стал ещё сильнее.

Зайдя утром в покои Аристона, Катон удивился. Наследник был похож на мертвеца.

– Вы здоровы, господин мой? – Спросил Катон.

Аристон слабо кивнул.

– Катон, – сказал Аристон. – Передай августу, что я хочу поужинать сегодня с ним.

– Не думаю, что он захочет вас видеть, – ответил Катон. – Но я попробую.

«В чём я провинился перед ним? За что он так со мной поступает?» Аристон закрыл лицо руками и попытался прийти в себя. Скорее всего, августа снедает та же ревность, что и Киссу. Каждый желает, чтобы Аристон принадлежал одному из них. И никто не спросил, что хочет сам Аристон. От этой мысли становилось ещё хуже.

Работать, разумеется, Аристон совершенно не мог. Мысли беспокоили его. Он слишком устал, чтобы что-либо подписывать. В руках он держал колбочку с ядом и делал выбор. Каждый раз, открывая пробку и нюхая яд, возникало желание выпить его самому и не мучиться больше. Но это не решит его проблему. Мысли его были прерваны с приходом Катона.

– Император согласился, – сказал вольноотпущенник и улыбнулся. – Он сегодня в добротном настроении.

– Спасибо, – ответил Аристон.

Катон посмотрел на юношу и только сейчас заметил след верёвки у него на шее. Он ахнул и проговорил:

– Вы что пытались наложить на себя руки?..

Аристон не понял о чём говорит Катон и пропустил его слова мимо ушей.

– Не нужно так больше делать, – продолжил Катон. – Вы нужны нам, нужны императору. Он вас безумно любит, да будет вам известно. Он не на вас злится, отнюдь, а на себя. С тех пор как он отправил в ссылку Адриана и свою супругу, он совершенно не справляется с государственными делами в одиночку. Он снова хочет веселиться и бездельничать с утра до ночи и жизнь правителя его не устраивает. Всё это пройдёт со временем, и он смирится. Так что даже не обращайте на него внимания.

После того, как Катон ушёл, Аристон снова задумался. Значит, император всё ещё любит его. Убить он его не сможет ни при каких обстоятельствах и даже, если это стоит ему, Аристону, жизни.

По наступлении вечера, Аристон всё же явился на ужин. Но императора там не оказалось. Рабов тоже. Словно кто-то позаботился об этом, предоставляя возможность Аристону подлить яд в бокал Эмилия. И Аристон, не вздрогнув, подошёл к краю стола и, открыв колбочку, вылил в вино содержимое. Затем он перемешал яд пальцем и вытерев об тунику, сел на ложе. Услышав шаги, он обернулся. Это шёл император. Кажется, он был рад видеть Аристона.

– Будь здрав! – Воскликнул император и уселся на ложе рядом с Аристоном.

– Сальве13*, – ответил Аристон.

– Как твои дела? – Спросил спустя минуту Эмилий, всё ещё не приступая к еде.

– Прекрасно, – ответил Аристон.

– А по мне так, – проговорил император. – У тебя всё дерьмо.

– Нет, у меня всё хорошо, Эмилий. То есть, принцепс…

Император перестал улыбаться и нахмурился. Он чувствовал себя виноватым, но не умел признавать свои ошибки. Гордыня не позволяла.

– Если хочешь, Кисса может переехать во дворец, – сказал Эмилий, наблюдая за реакцией Аристона.

– Кисса, – повторил Аристон, вспомнив слова головореза.

Эмилий взял в руки бокал с ядом и начал медленно подносить его к своим губам.

– Нет! – Крикнул Аристон и выхватив бокал из рук императора, сказал дрожащим голосом: – ты можешь сказать, что, делая выбор между тобой и Киссой, я выбрал Киссу. Но ты ошибаешься, Эмилий. Я вас обоих люблю. Прости, но я подлил тебе смертельный яд. Прощай.

Закончив говорить, Аристон быстро осушил содержимое бокала и вытерев тыльной стороной руки рот, встал. Эмилий смотрел на него, широко раскрыв глаза, не понимая, что происходит.

– Ты идиот? – Наконец спросил император. – Лекаря сюда, немедленно!

Аристон потерял равновесие и упал на пол. Эмилий подбежал к нему и положил его тело к себе на колени.

– Зачем ты выпил яд? – Говорил Эмилий. – Это не избавит тебя от твоих проблем.

– Они убьют Киссу, – слабо ответил Аристон. – И…моего ребёнка. Если я умру…Кисса им больше не понадобится…Пр-о-сти…

Аристон прикрыл глаза. Из уголка его рта показалась капелька крови. Эмилий обнял тело друга и заплакал.

Очнувшись, Аристон увидел перед собой лицо Эмилия. Он смотрел на него и улыбался. Они вместе лежали на постели императора. Лекарь сумел спасти Аристона. Дав выпить ему уголь, юноша тут же очистил содержимое желудка, выблевав всё наружу. К тому же молодой организм дал о себе знать, быстро справившись с ядом.

– Ты в курсе, что ты дурачок? – Спросил ласково Эмилий, тем же голосом, что был раньше. Неужели он вернулся?

– Где Кисса? – Слабо спросил Аристон, пытаясь встать.

– Лежи, лежи, – остановил его Эмилй. – Твоя жена уже во дворце под охраной Квинта, можешь не беспокоиться.

Аристон прикрыл глаза. Эмилий присел на ложе и начал свой допрос:

– А теперь, соблаговоли ответить, откуда у тебя след на шее?

И Аристон всё рассказал ему. Сначала про покушение, затем и про тех головорезов, что заманили его к себе домой. Эмилий был шокирован.

– Почему ты мне ничего не рассказал?

– Я думал, тебе будет всё равно, – ответил Аристон. – Ведь кто я такой? Бывший раб…номинальный сын…

Аристон отвернулся от Эмилия и тихо заплакал, сжимая подушку. Император молчал. Спустя минуту, Эмилий положил свою руку Аристону на плечо и сказал:

– Прости меня, малыш. Я виноват. А ты мой бедный так исстрадался за всё это время. Сейчас только понимаю, что мои проблемы по сравнению с твоими ничтожны. Я эгоист. Прости, если сможешь.

Эмилий заплакал бы, если бы смог. Но он не умел. Вместо этого, он лёг на ложе и обнял худое тело Аристона. Через некоторое время Аристон перестал всхлипывать и дёргаться. Эмилий почувствовал, как юноша взял его руку в свою и прижал к своей груди. Эмилий улыбнулся. Это означало одно – Аристон простил его.

Юноша повернулся лицом к другу и посмотрел ему в глаза. Их лица находились в двух сантиметрах друг от друга. В свете свечей Эмилий разглядел прекрасное лицо Аристона и если бы он испытывал хоть какие-нибудь чувства, то, наверное, занялся бы с юношей любовью. Но сейчас Эмилий воспринимал его как своего сына и не более. Аристон погладил императора по ощетинившееся щеке и прикрыв глаза, прикоснулся своими толстыми губами до его носа, а затем медленно добрался и до маленьких губ. Кудрявая борода щекотала Аристону ноздри, но он не замечал этого. Юноша убрал с себя одеяло и начал снимать с Эмилия одежду. Он наклонился над его телом и прикоснулся губами сначала к шее, а затем медленно сползая к груди.

– Что ты делаешь? – Недоумённо спросил император.

Аристон наконец пришёл в себя и тут же прекратил.

– Я…я не знаю, – ответил Аристон. Он схватился за голову и проговорил: – я совсем запутался, Эмилий…

Эмилий сел рядом с ним и улыбнулся.

– Да ладно тебе, ты невиноват, что я такой красавчик, – сказал император и рассмеялся. – Никто не может устоять передо мной, даже собственный сын.

Эмилий похлопал его по плечу и встав с постели, ушёл. Так и не вернувшись.

Канцелярской работой Аристона более не загружали. Несколько дней он восстанавливался и отсыпался. Спал он намного лучше прежнего, тем более теперь, когда Кисса живёт рядом с ним, он мог больше не беспокоиться.

Квинту же поручили заняться расследованием. Через неделю головорезы были найдены и казнены. Допрашивая, Квинт ничего не узнал. Они не выдали Урсулу, ибо это были самые преданные её люди. Но и их она теперь лишилась. Император в свою очередь, стал больше проводить времени на отдыхе. Все свои дела он поручил Осторию, который теперь также служил во дворце и следует заметить, он прекрасно справлялся. Теперь Эмилий каждый день навещал Киссу и Аристона, а иногда даже устраивал вечеринки во дворце.

Император снова был прежним. Таким же добрым и весёлым, таким, каким его полюбил Аристон. Тот поцелуй Аристон всё ещё помнил. Губы его до сих пор горели. Он не знал, что с ним происходит, не мог отдать отчёта, но в один момент он понял, что не может жить без него. Он полюбил его не только, как друга и как отца, но и как мужчину. И он желал его, грезил быть с ним. Он хотел быть рядом с ним, обнимать его и ласкать. Подобные мысли не давали ему покоя. Он пытался их отринуть, но ежедневные встречи с Эмилием не давали ему забыть его. Кисса стала постепенно замечать странное поведение своего мужа. Она чувствовала, что Аристон что-то испытывает к императору. И каждый их разговор заканчивался разговором об императоре. Он то и дело, что восхищался им. Однажды, не выдержав, Кисса сказала:

– Ну так и спи с ним, меня ты больше не увидишь.

– Кисса, что ты такое говоришь? Не уходи.

Но девушка не стала слушать мужа. Она быстро собрала вещи и в этот же день уехала обратно в Козу.

Пригласив Аристона поприсутствовать на аудиенции, Эмилий заметил печаль в глазах Аристона.

– Что случилось, душа моя? – Спросил ласково император, восседая на троне.

– Кисса ушла, – ответила Аристон. – Она ревнует…

– Как мило, – прокомментировал Эмилий и улыбнулся. – Не стоит из-за этого так расстраиваться, мальчик мой. Попсихует немного, и сама к тебе прибежит. Женщины – они такие существа, которые жить не могут без мужской ласки. Так что жди, мой дорогой и не печалься.

Аристон улыбнулся. Эмилий всегда знал, как поднять ему настроение и как утешить. И в этот момент он даже начал сравнивать его с Киссой. И понимал, что Кисса была хуже Эмилия. С ней скучно, она никогда не умела поддерживать и шутить.

– Я люблю тебя, – неожиданно сказал Аристон, смотря на императора. Он отчего-то ждал взаимности. Он хотел, чтобы и император любил его так же, как и он его. А любовь сейчас совершенно обуяла его разум, и он не мог совладать с собой.

Эмилий усмехнулся и почесал усы.

– Я тоже тебя люблю, мой любвеобильный дружочек.

Спустя какое-то время аудиенций, в тронный зал вошёл молодой легионер в доспехах и плаще. Он был грязным, пыльным и уставшим.

– Ваше августейшество, – сказал легионер. Остановившись возле трона, он отдал честь и продолжил. – Меня зовут Сикст Фауст, я легионер Испанского легиона в Британии.

– Я слушаю тебя, Сикст Фауст, – сказал император.

– Кельтские племена напали на нас, – продолжил говорить легионер. – Нас слишком мало, и мы не смогли им противостоять. Меня послали в Рим, чтобы доложить это вам, принцепс.

Император удивлённо посмотрел сначала на молодого легионера, затем на Аристона. Аристон тоже был удивлён.

– Предатели! – Воскликнул император в гневе и встав с трона, подошёл к измученному легионеру. – Ты молодец, что смог приехать в такую даль. Я вознагражу тебя. Но позже. Катон!

– Слушаю вас, доминус, – пролепетал Катон, который находился рядом.

– Пригласи ко мне главнокомандующих и консулов. Сегодня же нужно провести военный совет.

– Слушаюсь, господин.

– Эмилий, – сказал Аристон сзади. Юноша подошёл к императору и посмотрел ему в глаза. – Это война?

– Да, мой мальчик, – подтвердил Эмилий. – Через неделю отправляемся в путь.

– Возьми меня с собой.

– Разумеется, если ты этого так хочешь. Но это опасно, знай это. Возьмём заодно с собой и Креона. Он хороший главнокомандующий и может пригодиться.

– Можно я поеду в Козу, чтобы попрощаться с женой?

– Конечно, моё солнышко, – ответил император и подёргал Аристона за щёчки. – Ты такой милый, когда что-то просишь у меня.

Аристон покраснел.

– И ещё милее, когда влюблён, – тихо добавил император и подмигнул ему.

Глава 2. Британия

На военном совете присутствовали все главнокомандующие, которые находились в Риме и в соседних провинциях. Император обсуждал стратегию и план войны. То, что это война – не было сомнений. И по рассказам очевидцев, главным из которых был Сикст Фауст, её начали кельтские племена. Несмотря на то, что ещё отец Эмилия заключил договор с галльскими и кельтскими вождями, согласно которым племенам платили Риму дань и обещали не совершать набегов. Но вместо этого, они снова объединились и объявили Римской Империи войну, в которой они, галлы, желали победить, поскольку в этот раз их было значительно больше. К тому же к ним примкнули соседние племена и теперь шансов на победу у римлян было в разы меньше, чем у варваров.14* Но преимущество у римлян всё же остаётся неизменным – их тактика и дисциплинированность воинов всегда давала о себе знать. Именно дисциплина играла большую роль, когда варвары понятия не имели о порядке – разбегались во все стороны и тут же получали пилум в голову.

Во всех легионах и лагерях, которые находились близ Рима император приказал отобрать по вексилляции15* и взять с собой в поход, также была взята половина преторианцев. А уже через неделю 20 галер отправились в Британию. На одной из них плыл император вместе со своим сыном Аристоном. Также здесь находились Креон, центурион Квинтилий, легионер Сикст Фауст и два консула. С легионером Аристон уже успел подружиться. Это был молодой парень, испанских кровей. Его мать умерла от болезни, а отца зарезали во время пьянки. И остался он один. Чтобы не попасть в рабство он сбежал в римский легион и завербовался. На тот момент ему было шестнадцать лет. Затем он познакомился там с легионером Нумерием Публием. Этот легионер был старше его, крупнее и сильнее. Сначала он к нему приставал и измывался, но после они подружились и с тех пор никогда не расставались. Аристон, слушая нового друга, вспоминал и сравнивал своё прошлое с прошлым Сикста и понимал, что он, Аристон, по сути очень счастлив.

Поездка к Киссе была весьма неудачной. Узнав, что Аристон решил отправиться на войну, да ещё и вместе с императором, Кисса начала кричать, бросать проклятия и в итоге чуть не потеряла ребёнка. Аристону пришлось просидеть всю неделю вместе с ней, чтобы попытаться успокоить. Но девушка была обижена. На всю заботу, проявленную Аристоном, она отвечала равнодушием. Кисса не проронила ни слова, пока он жил с ней, однако, когда он собрался уезжать, девушка всё же, усмирив свою гордыню, подошла к мужу и поцеловала его в губы.

– Возвращайся скорее, – сказала она тогда, прижавшись к его груди. Из её прекрасных глаз текли слёзы. Затем она добавила неуверенно: – и живой.

– Обещаю, – ответил Аристон. – И ты береги себя, родная. Я люблю тебя.

– И я тебя, Хазани…

Вспоминая Киссу, её последний взгляд и последние слова, Аристон чувствовал себя предателем. От этого становилось мерзко и некомфортно, хотелось вернуться в Козу и быть рядом с беременной женой, но пути назад уже не было. Только сейчас он понял, как мало уделял ей внимания, как мало обнимал, как мало разговаривал. Как он мог променять её на Эмилия? «Я совершенно запутался. О боги, что со мной? Я ведь мужчина.» Чтобы как-то умерить свою любовь к императору, Аристон старался не попадаться ему на глаза. А при разговоре не смотреть на него. Император был слишком проницательным, и он сразу распознал чувства Аристона. Видел он и то, как юноша мучается из-за своей любви. А главное его мучение заключалось в том, что его чувства были невзаимными. Эмилий понимал, но почему отказывал? Ведь он тоже любил Аристона. Однако разница их чувств заключалась в том, что Аристон любил Эмилия, как любовника, а Эмилий любил Аристона, как сына и ничего более. И думать о другом император абсолютно не мог. Но Аристона тем временем снедало неведенье, ему казалось, что император смеется над ним, полагая, что Аристон не достоин его. Эта мысль явилась основанием его хандры, которую он, впрочем, на протяжении всего пути старался скрывать.

Путь был долгим и тяжёлым. К тому же Аристон скверно переносил мореплавание. К счастью, на корабле присутствовал императорский лекарь, который помог Аристону с помощью своего снадобья пережить поездку более-менее.

Чем ближе приближаясь к Британии, тем сильнее сменялся климат. По сравнению с Италией здесь было намного холоднее. К счастью, император об этом позаботился и всех обеспечил тёплыми одеждами.

– А расскажи мне о Британии, – однажды попросил Аристон Фауста.

– Да что о ней рассказывать, – ответил тогда легионер. – Бескрайние леса и поля, сырость, дождь. Если честно мечтаю служить в Македонии, там всё время светит солнце и не льют эти треклятые дожди. Я уже не говорю о снеге…

– Что? – Не понял Аристон, ибо он никогда не видел снега, живя на острове Кифера.

– А-а-а, – протянул Фауст и улыбнулся. – Белоснежные шарики, сыплющиеся с неба, похожие на пепел с костра. Холодные и мокрые. Скоро сам всё узнаешь.

Как и обещал Фауст, Аристон вскоре всё увидел воочию. Чем ближе приближаясь к порту, тем больше он видел белого цвета. Белый ковёр покрывал крыши домов Лондиниума16*, а также дороги. Наконец, спустя 3 месяца, ибо путь был полностью преодолён на кораблях, римские войска и император прибыли в Британию. И сразу же, не теряя время на отдых, они двинулись к лагерю. Римские войска пошли одной дорогой, император же другой, через Лондиниум. Как только Аристон спустился на землю, возникло неимоверное желание начать прыгать и бегать. Он слишком долго не чувствовал почву и сейчас было весьма непривычно стоять на ногах, при этом не падая из стороны в сторону как на галере. Сикст пошёл вместе с ними.

Император надел на себя золотую кирасу, шлем с высоким пурпурным гребнем, плащ и шерстяную тунику. На ногах его были высокие сапоги и тёплые носки. Все они были в туниках, ибо ношение штанов было признаком варварства. Август ехал на белом коне, впереди и сзади двигались преторианцы. Проезжая по улицам Лондиниума, народ бросал все свои дела и выходил на дорогу, чтобы увидеть императора и его наследника. Люди радовались прибытию августа, хлопали в ладоши и кричали:

– Аве цезарь!

Император в свою очередь бросал на право и на лево горстки монет, радуя народ ещё сильнее. Впрочем, так было уже заведено. Аристон также был одет в дорогие доспехи и привлекал на себя внимание. Многие увидев его, сразу начинали шептаться и тыкать пальцем. Британцы ещё не слышали о новом наследнике, поэтому им было любопытно на него посмотреть и узнать, кто он.

Снегу же выпало довольно мало и из-за высокой температуры он тут же таял. Аристон смотрел на него и улыбался. Хотелось к нему прикоснуться, сжать, ощутить его своей ладонью. Мягкий он? Жёсткий? Мокрый или, напротив, сухой? Аристон знал, что как только они прибудут в лагерь, он первым делом найдёт снег и начнёт с ним знакомиться.

Преодолевая улицы Лондиниума, вскоре стал появляться гребень Адрианова Вала. Аристон слегка привстал с седла и начал всматриваться. Император заметил это и тут же пояснил:

– Это, сын мой, Адрианов вал – огромная стена, простирающаяся на несколько миль. Эту стену построили за три года, полвека тому назад, и она до сих пор верно служит нам.

– Однако варвары всё же сумели её преодолеть, – заметил легионер Сикст Фауст.

– Ничего, скоро я им напомню, кто здесь хозяин.

К вечеру появились высокие преторские ворота17*, огороженные забором из брёвен. На воротах висел штандарт – бык – символ испанского 9 легиона. Они прибыли на место. У ворот их встретили часовые и тут же пропустили всё войско вовнутрь. Остальные же легионеры расположись подле лагеря, расставив свои палатки.

Император слез с лошади и направился в палатку, которую для него приготовили. Находилась же она в середине виа принципалиса, близ претория. Аристон шёл за ним, легионер тоже. Зайдя в огромный шатёр, где находился большой стол, император приказал явиться сюда всем полководцам. На место прибыли центурионы, трибуны, префекты, консулы и легат испанского легиона. Император снял тяжёлые доспехи и попросил легата испанского легиона рапорт.

– Варвары, – начал рассказывать легат испанского легиона Луций Калид. – Взяли в плен около сотни наших людей. Три месяца назад состоялась битва, в ходе которой мы потеряли тысячи наших солдат, однако кельты тоже понесли значительные потери. Они ушли в лес, вместе с римскими пленными, в их числе были и наши главнокомандующие. Затем набеги на время прекратились, но спустя месяц они снова пришли.

– Вот ублюдки, – проговорил император и сплюнул. – Ну я этим вождям ещё покажу.

– Император, – прервал его Луций Калид. – Вожди, с которыми мы заключили договор, здесь не причём.

– То есть как это?

– Мы тоже долгое время полагали, что они объединились. Но после узнали, что это неизвестное нам племя, живущее далеко в лесах Британии. О них нам ничего неизвестно, точно так же, как и нашим британским союзникам. Деревню найти нам также не удалось. Они исчезли, словно сквозь землю провалились.

– А вы не пытались допросить кого-нибудь?

– Да, – ответил легат. – Мы сумели поймать кельта, который знает дорогу в деревню. Он нам её и покажет.

– Отлично, – сказал император. – Завтра же и отправимся в путь.

***

Аристона на военном совете не было. Чтобы как-то скоротать своё время, он решил прогуляться по лагерю. Лагерь был большим, огороженный со всех сторон высоким забором из стволов деревьев. Сам по себе он чем-то напоминал Рим. Где-то стояли палатки, но в основном здесь находились деревянные дома, в которых жили контурбернии18* легионеров. Уже смеркало. Ночь в Британии наступала намного раньше, чем в Риме. Аристон почувствовал, как что-то мокрое упало на его волосы. Он был без шлема и доспехов. Юноша посмотрел на небо, подумав, что это дождь, но это был отнюдь не дождь. Крупные хлопья снега медленно падали с неба и тут же таяли на земле. Аристон вытащил из-под плаща руку и протянул её, пытаясь поймать снежинку. Несколько снежинок упали на его ладонь и превратились в воду. Было так красиво, что всё напоминало сказку. Аристон улыбнулся и присел на бревно, наслаждаясь чуждым для него снегом. Легионеры уже готовились ко сну, поэтому было тихо. Слышен был лишь треск факелов и тающий снег. Несмотря на тёмное небо и отсутствие луны, было светло. Белый ковёр словно светился в сумраке ночи, освещая всё вокруг. Как огромный факел. Неужели снег светится в темноте? Аристон собрал горстку снега и сложив ладони друг на друга, заглянул вовнутрь. Но снег, который таял у него на руках, был тёмным. Странно, отчего же так светло вокруг? Неизвестность зачаровывала, делала этот мир ещё интереснее. Говорят, что необъяснимые вещи пугают людей. Но если человек обладает фантазией, то эта неизвестность покажется ему чудом, волшебством, чем–то невероятным. И он даже не будет задумываться над происхождением данного «чуда», он просто примет его как дар богов. Но Аристон не верил в богов. Хотя всё чаще сомневался в своем неверии. Если начать рассуждать, то почему он выжил во время покушения Тигеллина? Или быть может, в большом цирке? Если бы не колесница Тигеллина, он бы в лучшем случае, получил сильную травму. И выпив яд, он снова остался жив. Аристон задумался. Быть может, он не прав? И боги всё же существуют? А те ли это боги, которым поклоняются римляне и греки? Или какие-нибудь другие? Может, существует всего один бог? Тот, о котором говорил тот старик в Колизее, за которого он собирался умереть? Или есть кто-то ещё? Эта тайна на все века останется тайной. И Аристон знал, что он никогда не узнает истину.

Снегу навалило изрядно. Пока Аристон предавался размышлениям, калиги его находились уже в сугробе. Он поднялся с бревна и встряхнув с плаща снег, направился обратно на виа принципалис. Аристон только сейчас начал чувствовать холод и морозец, который исходил от появившихся сугробов. А при дыхании в воздухе появлялось облачко. Аристон увидел, как из шатра императора выходили люди и понял, что заседание завершилось.

Зайдя вовнутрь, Аристон тут же ощутил на себе тепло. Две жаровни с углями стояли по углам и обогревали шатёр. Император стоял возле стратегического стола и обдумывал ход.

– Эмилий, – сказал Аристон. Август, не поднимая глаз кивнул в знак приветствия. Впервые Аристон видел друга таким занятым. – Неужели ты хочешь отправиться искать тех варваров вместе с войском?

– Именно, Аристон, – ответил Эмилий. – Солдатам нужна поддержка и я как никто другой её обеспечу. Я лично найду предводителя кельтов и освобожу из плена наших людей.