Отныне и до века

Наталья Любина

ОТНЫНЕ И ДО ВЕКА

Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь

Ганс Кристиан Андерсен

Сказка любви

Хочешь, я расскажу тебе сказку о любви, которая, качаясь в лунном гамаке, греется под теплым сиянием золотых звезд. Её блестящая фата из грез и иллюзий стелется Млечным Путем на черном бархате ночного неба. Чуть слышное звучание колыбельной музыки небес навевает волшебный сон. Сгорающие от страсти метеориты пролетают мимо, оставляя после себя легкий дымок несбывшихся надежд. Любовь объята легкой дремотой, она ждет рассвета бушующей весны в сердцах людей, готовых плакать и смеяться от нахлынувшего счастья.

Где я…

Сказка

Резкий звонок мобильника. И ЕГО голос:

– Где ты?

– Я тут… невысоко на белом облачке, что висит в небесной бирюзе над крышей моего дома.

– Как ты туда забралась?

– По солнечному лучу. Сначала золотая дорожка была тёплой – я шла и не спешила.

А потом солнце поднялось выше и тропинка стала горячей, как сковородка на плите, я побежала, споткнулась и упала в прохладный пух мягкой тучки.

– Что ты там делаешь?

– Я отрываю кусочки ваты от краешка хмарки и сдуваю их на землю. Жаркое солнце превращает их в хрустальные капельки. Такой дождик называется «слепым», потому что я вижу людей, а они меня – нет. Солнце слепит им глаза.

– Ты что? С ума сошла?

– Я не знаю, как сходят с ума. Но кудрявый барашек довёз меня до открытого окна спальни… Так что я уже дома и думаю, что тебе ответить…

– Что за ересь ты несёшь?

– Да, я несла ересь, такую белую и нежную, но она растаяла и превратилась в соленую влагу, которая течёт по моему лицу. Извини, я должна привести себя в порядок, ко мне с минуты на минуту явится гость. Он уже стучит в моё окно. Здравствуй, мой милый, сегодня ты необычайно красив. Вот, отведай свежего печенья. Расскажи мне, где бывал, где летал? Мой самый верный друг, сизый голубок!

В телефоне раздались длинные гудки. В небе вновь всплакнула молочная пенка последними слезами прощания. А птица смотрела на девушку сочувствующим взглядом и ласково ворковала слова утешения.

Влюблённый плющ

Сказка

– Никакой гордости у мужчины нет! Ползает у её ног, как раб, а ей хоть бы что, – прошумела дрожащими листьями сплетница- осина.

– Это любовь, – проскрипел в ответ старый дуб.

– Ах, – замахала пухленькими ручками ёлка, – как романтично! Я была бы счастлива, если б меня так любили, – и с нежностью посмотрела в сторону молчаливого, в золотых звёздах, клёна. Осенний ветерок, на минутку заглянувший в лес, чтобы стряхнуть с веток увядшую листву, промчался по кронам, едва качнув верхушку гордой сосны, ствол которой крепко обвивал молодой зелёный плющ. Он молчаливо прижимался к сосне и ласкал её ствол своими нежными побегами, ожидая благосклонности надменной красотки. По небу побежали стада чёрных туч. Бродяга – ветер умчался в поля поиграть с хрустящей высохшей травой. Лес замолк перед надвигающимся ненастьем. Погода в августе не радовала природу солнечным теплом. А к осени страдающий плющ от безответной любви стал усыхать и ронять свои блестящие резные листья… Первые ноябрьские заморозки по утрам покрывали его стебли серебристым инеем. Влюблённый поседел от молчаливой жестокости красавицы и, потеряв всякую надежду на ответное чувство, повис серыми верёвками на стройном стволе. Но Сосна всё тянулась вверх, к прекрасному Фебу, который щедро дарил ей радость жизни. Прошла зима. Тёплые солнечные зайчики в лесу затеяли чехарду. Засмеялись звонкие ручейки, защебетали весёлые песенки птицы, и сердце плюща дрогнуло от вновь нахлынувшего чувства. Влюблённый пел по ночам сосне серенады, плакал по утрам каплями росы и ещё крепче сжимал в объятиях предмет своей страсти. И сосна сдалась. Жестокие порывы налетевшего смерча завертели в бешеном танце хрупкие ветки красавицы, золотистый ствол качнулся… заскрипел… И сосна рухнула прямо на тонкие ветви возлюбленного. Плющ долго ласкал труп сосны, а потом и он безжизненно замер возле любимой.

– Ох-хо-о! – вздохнул столетний дуб, – всё когда- нибудь кончается, даже любовь. А я всё живу…старая развалина.

Болтушка – осина горестно запричитала, тряся своим изумрудным нарядом.

– Ах, ах! – замахала пушистыми лапами ель. А клён тряхнул пышной шевелюрой – и полетел на изящные иголки ели блестящий лист как залог нежного чувства.

Осенняя сказка

Октябрьская беззвёздная ночь чёрным аспидом скользнула в спальню через открытую балконную дверь. Раскрыв над моей кроватью смоляные крылья, зашуршала улетающими мёртвыми листьями:

– Хочешь, я расскажу тебе сказку о любви, страстной и вечной?

– О да, – прошептала я, – пусть мне приснится сон о прекрасном чувстве.

– Ну, так слушай…

Налетевший тёплый ветерок заблудился среди сухих розовых кустов, растущих под окнами; в тихой комнате было слышно, как он, недовольно бурча, выбирался из колючих веток. Поиграл золотыми кленовыми звёздами на дорожке, а потом вспорхнул вверх и стал гулять по кронам, роняющим свои разноцветные бантики в чуть слышную мелодию листопада. И в печальном звучании умирающей природы мне слышались слова волшебной легенды о нежном влечении двух сердец.

В далёком селении на берегу моря в семье рыбака росла девушка. Её красоте могли позавидовать нимфы из холодных глубин океана. Каждый вечер она выходила на скалистый берег встречать баркас отца. В розовых лучах заката дочь рыбака казалась феей из народных преданий. Взгляд больших глаз отливал синевой морской волны; на бледном лице кораллом алели губы; волнистые волосы блистали золотым отливом янтаря. Шаловливому ветру было весело играть с худенькой девчушкой – он толкал её в спину, и, казалось, ещё чуть-чуть – и ему удастся столкнуть воздушную красавицу с холма прямо в бушующие воды… На этот раз осенний вечер был особенно беспокойным. Яростный северный ветер рвал с деревьев последнюю листву, в бессильной злобе швырял пенные волны на скалы и гнал по небу чёрные штормовые тучи. Девушка с волнением смотрела на темнеющий горизонт, но он был пуст. Где-то среди злых бурунов отец боролся с разбушевавшейся стихией, но старенькому парусу тяжело было справиться с налетевшим вдруг штормом. Красавица приложила руку ко лбу и стала внимательно осматривать побережье. А вдруг рыбак из-за непогоды причалил своё судёнышко в другом месте? В сером сумраке её взгляд различил фигуру мужчины, неподвижно лежащего недалеко от скалы у самой кромки воды. Отец! С ним случилось несчастье – и она поспешила на помощь попавшему в беду. Но, подойдя ближе, поняла, что перед ней чужой человек. Рыбачка оттащила мужчину подальше от воды, повернула на бок, стала тормошить. Незнакомец пришел в себя и открыл глаза. «Утопленник» был молод и красив. Черные вьющиеся волосы, присыпанные белым морским песком, оттеняли смуглую кожу лица с большими чёрными глазами.

– Где я? – прошептал он и резко вскочил на ноги, – где остальные? Где Карлос? Мой брат Рикардо? Капитан? Эй! – крикнул он заходящему солнцу. Но в ответ услышал злобное шипение набежавшего прибоя.

– А судно? Судно ты не видела?

Девушка отрицательно покачала головой и тут же бросилась к скале, на которой заметила знакомую фигуру.

– Розалинда! Розочка моя! – рыбак ласково обнял дочь и поцеловал чистый девичий лоб.

– С кем ты внизу разговаривала?

Девушка рассказала отцу о своей «находке».

– Ему, наверно, некуда идти, – предположила дочь рыбака.

Спустя несколько минут старик вёл незнакомца по тропе, ведущей к его лачуге. За ними спешила Роза, рассматривая на ходу большую раковину – подарок отца. Дня два Фернандо (так он представился своим новым знакомым) вздыхал, всматриваясь в синеющую даль, а потом вместе с рыбаком вышел на баркасе в море. Теперь на закате солнца Розалинда ждала двух любимых ею мужчин. Впереди шагал отец с уловом на кукане, а сзади шёл Фернандо с обязательным подарком для своей невесты. Сегодня это была веточка коралла, которая зацепилась за их сеть. Ещё издали старик заметил чужих людей, сидевших в тени раскидистой груши. Они, по всей видимости, ждали появления хозяев. Их было трое, и они, судя по одежде, явно не были тружениками моря.

– Пираты, – прошептал рыбак. В глазах Розалинды мелькнул ужас.

– Эй, Джек! Неплохо ты устроился, дружище! – поприветствовал Фернандо один из разбойников.

– Это не Джек, вы обознались, его зовут Фернандо, – пролепетала бледная от страха Роза.

– Прочь, девчонка! – корсар грубо оттолкнул девушку, – его, ещё мальчишкой, я сам привел на бриг «Чёрный Альбатрос», что ж получился неплохой «джентельмен удачи». И моряк приятельски похлопал Фернандо по плечу.

– Ну, хозяева, принимайте гостей! – обратился к рыбаку беззубый красноносый пират.

Через час, пьяные и сытые, разбойники рассказывали о своих приключениях и о чудесном спасении.

– Так, что, Джек, нас четверо – это всё, что осталось от славной команды «Чёрного Альбатроса», помянем же и капитана, и брата твоего Рикардо, и боцмана Гуго, помнишь, Джек, жирный живот толстяка? – при этих словах разбойник хрипло расхохотался, – выпьем за тех, кого уже обглодали акулы и чьи косточки покрылись морской тиной.

За просоленных морских волков!

С этими словами гость осушил штоф с ромом из бочонка, который хозяин берег для праздничных дней. Весь улов был потрачен на ужин голодным морякам. Отец с дочкой суетились у плиты, не успевая подавать блюда на стол. Уже ближе к полночи, когда двое из гостей захрапели прямо за столом, старый моряк достал из голенища своих стоптанных сапог верёвку и приказал:

– Джек, свяжи-ка их покрепче! Только осторожней с девчонкой, чтобы не остались синяки. Этот товар мы сбудем завтра в Кафе за хорошие деньги.

Ночь чуть слышно вздохнула, тёмный небосвод заплакал редкими жемчужными слезами падающих звёзд, печальная луна стала бледнеть – скоро рассвет прогонит нависший мрак и – закончится сказка.

– Что дальше стало с Розочкой и её отцом? – спросила я полуночную рассказчицу.

В глубокой тишине чуть скрипнула от любопытного ветра старая дверь балкона. Я закрыла глаза и погрузилась в волшебный мир сказки. В моём воображении раскинулся сверкающий искрами восходящего солнца морской простор. Повеял утренний бриз. Старенький рыбацкий баркас жалобно скрипел на волнах от непосильного груза. На этот раз ему выпала тяжёлая работёнка – идти на Кафу, торговый порт с процветающим невольническим рынком. Море, уставшее от осенних штормов, было неспокойным и недовольно роптало под редкими порывами мистраля. Разбойникам пришлось попотеть, чтобы развернуть парус и поймать направление ветра. Пока они суетились, рыбак нагнулся и вытащил из бахила небольшой нож, которым разрезал верёвку на руках дочери.

– Прыгай, Розочка, плыви! – шепнул отец ей на ухо. Девушка, не раздумывая, бросилась за борт.

– Будь счастлива! – крикнул ей вдогонку старик и получил жестокий удар веслом по голове.

– Догнать и вернуть на баркас! – рявкнул седой пират. Джек, не раздумывая, бросился вслед за красавицей. Расстояние между ними сокращалось. Заметив приближающегося пирата, Розочка, поднявшись над волной, крикнула:

– Прощай, отец! – и в тот же момент красавицу поглотила пучина.

Джек ещё долго нырял на месте гибели Розалинды. Поняв, что её не вернуть, он перестал бороться со стихией и последовал вслед за любимой. Потеряв товарища, пираты обрушили свой гнев на непокорного рыбака. Но отец не чувствовал боли, он хотел только одного – скорейшей смерти. За избитого моряка корсарам заплатили копейки, которые «джентельмены» тут же пропили в ближайшем кабаке. Несчастный недолго пожил на белом свете, его извела не тяжёлая работа на галере, а тоска по любимой дочке.

– Посмотри на восток, – продолжала Ночь, – видишь розовую зарю в океане бирюзового неба? Это каждое утро Розалинда расцветает своею чудной красотой.

А вот и вечный странник – альбатрос, всегда взмывающий над утренним морем, душа Фернандо стремится к своей любимой, но им никогда не быть вместе, как не сойтись солнечным лучам с сияющими звёздами. Влюблённый готов вслед за красавицей облететь земной шар, но он не может быть быстрее солнца, несущего на землю жизнь и любовь.

Сказка о коварном змее и о веселой цыганке

В темном лесу, в глубокой норе под гнилым пнем, жили муж и жена: толстая серая Гадюка и ее муж, тощий и бесхребетный Змей. Они проживали в этом гадюшнике с незапамятных времен. Насладившись плотскими удовольствиями, супружеская чета хладнокровных так и не познали счастья любви, в серой скуке и нудном покое влачили они последние денечки. Изредка змеи выползали на свет Божий, чтобы погреться и подремать на теплых камнях, под лучами весеннего солнца. Но однажды сон Змеихи был прерван громким смехом, доносившимся с зеленой полянки. Там, среди луговых цветов, Гадина заметила цыганочку, которая резвилась со своей козочкой среди золотых одуванчиков. Девушка распевала озорную песенку, заливисто звенел колокольчик на кудрявой шее любимицы. Певунья радовалась жизни и наступившей весне.

– Иди и заставь ее плакать, – приказала Гадюка своему мужу, – ишь распелась! Кругом смерть и болезни, а ей все нипочем!

И Гад пополз выполнять приказание своей суровой супруги. Цыганочка сразу обратила внимание на высокого ладного парня.

– Меня зовут Самаэль, – представился тот, – давай с тобой дружить. И вскоре девушка и новый друг стали неразлучны. Они сочиняли стихи, пели незатейливые песенки и были счастливы.

– Что-то долго мой муженек не может расправиться с гордячкой. Ох, все нужно делать самой! – и злая Гадюка бесшумно поползла на звуки веселья. Пока парень и девушка играли в Буриме, старая злюка подкралась и укусила невинную козочку. Та сразу упала бездыханная на землю. Цыганка громко плакала и причитала над трупом своей подружки, а потом разгребла слежавшуюся листву под вековым дубом и похоронила козочку. От горя, она легла на пригорок и заснула.

Змей тут же воспользовался беспечностью простушки. Шепча ей на ухо ласковые слова любви, он проник в душу девушки и ужалил ее в самое сердце.

Проснувшись, цыганка не увидела рядом своего друга, у ее ног ползала гадина.

– Дуреха, – шипел Змей, – это я – твой Самаэль, поверила в прекрасную любовь? Что никогда не была в театре? Не знаешь, наверно, что в жизни нужно уметь притворяться и надевать маски. И Гад быстро заскользил к своей Гадюке, которая в восторге вертела своим хвостом, аплодируя мужу за удачно сыгранный спектакль.

А девушка долго плакала и звала своего друга, а потом выбежала на высокий скалистый берег и в отчаянье бросилась в морскую пучину.

Снова стало мертво и тихо в сумрачном лесу.

Но каждую весну Змею становилось не по себе. В звоне проснувшихся ручейков ему слышался задорный смех дикарки, а щебетанье птиц напоминало ему песни девушки.

Тогда Гад выползал на горячие камни скалы и долго всматривался в безбрежную сияющую гладь моря, вспоминая счастливые дни, проведенные с простушкой.

Там и нашла его, высохшего и бездыханного, серая Гадюка.

– Старый влюбленный дуралей, – прошипела она и смела хвостом останки своего мужа в пропасть, освободив место для нового партнера, который спешил из приморских кустов на призывный поднятый хвост злой твари.

Сказка о королеве, о добром гноме и неверном поэте

Под золотистым потоком света из лунного «ведра» заблистал пушистый снег. Разноцветные искры пустились в задорный пляс на белоснежном покрове земли.

На черный муар наступившей ночи примчались сплетницы-звёзды и замигали сияющими глазками.

– Натка, ты чего не спишь? – окликнул меня с печи дед Илья.

– Не спится, деда…Да и звездочка в окно так ярко светит!

Старик, кряхтя, слез с печи, подошёл к окну:

– Знаю я эту звезду. Она моя старая подружка. Хочешь, я расскажу тебе, как она попала на небо?

А ты закрывай глаза и слушай…

Я зажмурилась и приготовилась слушать сказку волшебной зимней ночи.

– В одном далёком государстве жила отшельницей стареющая королева. Дни и ночи проводила женщина водиночестве. Бог не дал ей детей, а муж погиб, как герой, в рукопашном бою с захватчиками. Сутками дама занималась искусством: рисовала великолепные пейзажи, открывающиеся из окон высокого замка; играла на фортепьяно грустные мелодии; сочиняла прекрасные стихи о любви.

Но вскоре через толстые каменные стены замка проник слух о молодом поэте, от которого были без ума все женщины королевства.

И хозяйка дворца решила познакомиться с неотразимым и талантливым юношей.

Внешность поэта была совсем не привлекательна. К тому же стихотворец был беден: стоптанные башмаки, холщовая навыпуск рубаха, штаны в заплатах – всё говорило о том, что талант не принёс ему богатства.

Да и красотой молодой человек не блистал. Страстной любовью горели его чёрные глаза, их взгляд проникал в самое сердце, наполняя его нежным чувством.

А когда поэт начал читать стансы, которые он написал любимой королеве, женщина поняла, что этот оборванец стал главным мужчиной в её жизни.

Она предоставила кров безродном пилигриму в своём дворце, взяв с него обещание каждое утро читать ей новые стихи о любви.

Жизнь рядом с королевой продолжалась очень долго.

Холодность и гордость женщины раздражали поэта. Иногда он уходил и пропадал неделями в кабаках со своими друзьями; им он читал стихи, в которых называл недоступную гордячку ведьмой и куском льда, выискивал в её поведении пороки: жадность и высокомерие, истолковывал её молчание как глупость.

До царствующей особы доходили слухи о таком поведении её друга, но королева, выслушав доклад советника, оставалась внешне равнодушной и беспристрастной.

Осада не может длиться вечно, и, в конце концов, пииту удалось завоевать сердце королевы. С тех пор они ни на минуту не расставались, а в столице стали поговаривать о новом короле. Однажды, проснувшись, женщина не обнаружила в своих покоях любимого. Его не нашли во дворце, и стража не смогла отыскать следы пребывания фаворита в городе. Только старый пропойца в захудалом кабаке за пинту водки рассказал, что в полночь в заведение зашли вооружённые люди и выкрали его товарища по бутылке. Усадив пьяного молодца в карету рядом с молодой и красивой девушкой, процессия рванула с места. В народе говорили, что это была принцесса, но из каких земель прибыла очаровательная воровка, никто сказать не мог.

– Деда, – прервала я рассказчика, – а как человека можно украсть?

– Обыкновенно, связать его по рукам и ногам и увезти в дальние края.

– А меня не украдут? – забеспокоилась я.

– Нет, не украдут, если ты сама этого не захочешь, – засмеялся старик.

– А я не хочу. Мне и под одеялом хорошо. А что дальше? Я не засну, пока сказка не закончится.

– Хорошо, слушай продолжение, – сказал Илья, поправляя мне подушку.

– Королева долго горевала, а, когда у неё родился мальчик…

– Беби! – закричала я, – это здорово! Теперь королева не будет скучать!

– Нет, Натка, эта женщина любила поэта больше всего на свете…

– Больше, чем Беби? – огорчилась я.

– Больше самой жизни. Она оставила наследника нянькам, а сама отправилась на поиски любимого.

Богачка объехала много стран и земель, потратив на поиски друга огромную сумму денег, но любимый, как в воду канул, – никаких следов…

И вот, когда старая женщина оказалась в лесной чаще без гульдена в кармане, она услышала на лесной дороге звуки мчащегося кортежа. Красивая карета остановилась возле нищенки, открылась дверца – и седой мужчина в дорогой одежде бросил к ногам женщины золотую монету. Королева подняла глаза и узнала вельможу – это был поэт, её любимый мужчина и отец наследника. В оборванке трудно было узнать гордую венценосицу. Старуха, протянув руки, хотела что – то сказать, но стражник грубо оттолкнул её, и она без чувств упала в сухую траву.

Здесь её и нашёл случайно лесной Гном. Он отнес незнакомку в свою избушку, накормил и напоил горячим отваром из лечебных трав…

– А как звали этого доброго Гнома? Наверно, как тебя, Ильёй? – поинтересовалась я, – а ты, дедуня, очень похож на гномика, тоже добрый, и бородка такая же…

– Не перебивай деда, болтушка! – погрозил пальцем внучке старичок, – ты просила рассказать про звезду? Вот и слушай дальше…

– Но королева вскоре умерла, она не смогла пережить предательство друга.

Гном похоронил её на опушке леса, которую ранней весной покрывают белоснежные цветы ландышей. А золотую монету, платёж за любовь, лесной человек швырнул в небо. Но она не вернулась на землю, а осталась на небесах гореть новой яркой звездой. Вот эта золотая звёздочка, – дед указал на окно, – и есть тот злополучный гульден. Рассказчик шмыгнул носом и достал из кармана штанов носовой платок, чтобы утереть сбегающие в седую бороду слёзы. Я молчала, мне было жалко и деда, и королеву, и неверного поэта, которому суждено было прожить долгую жизнь без любви.

В наступившей тишине стало слышно, как вздыхал Илья у себя на печке.

А я всё смотрела на сияющую в небе звезду, погружаясь в волшебный сон услышанной сказки о чистой и вечной любви.

Козы Корпеш и Баян Сулу

1

Утреннее солнце рыжей кобылицей уже примчалось на чистое весеннее небо и купалось в высоком голубом океане. Старая Шарипа расстелила в тени юрты корпе и, кряхтя, уселась на матрасике, радуясь прохладе. Апрельская степь зеленела сочной травой, краснела полянами распустившихся тюльпанов; терпкий запах полыни наполнял струящийся воздух. Мальчишки- сорванцы азартно играли в кости-альчики.

Эже достала из мешочка веретено и пук овчиной шерсти, крутанула деревяшку на своём бедре и стала мотать нить в клубок.

Вдруг один альчик во время игры отлетел и больно ударил Шарипу по руке.

– Ойбай! – закричала старуха, – вот я вас, томбалалар!

Мальчишки бросились врассыпную.

А недовольная женщина стала звать внучку:

– Айгуль! Принеси напиться, жарко сегодня!

На пороге юрты показалась девчушка с ковшиком воды.

– На, бабушка, попей!

– Спасибо, внученька! – Шарипа погладила по голове девочку, – ты растёшь такой красавицей, как Баян Сулу.

– А кто такая Баян Сулу? – спросила девочка.

– Это долго объяснять… – произнесла Шарипа.

– Я не тороплюсь и обещаю тихо сидеть, – сказала Айгуль, примостившись возле старухи, – расскажи, бабушка!

– Ну хорошо. Эту сказку мне рассказала моя бабушка, а ей – её эже. Давно это было…

С детских лет дружили два кочевника Карабай и Сарыбай. В семье Карабая подрастал сын, а у Сарыбая рождались только дочки. Жена Сарыбая снова понесла.

Друзья поклялись, если у Сарыбая вновь родится дочь, то он отдаст её в жёны сыну Карабая Козы – Корпешу. Услышав про начавшиеся у жены роды, Сарыбай поспешил в аул, но он так торопился, что в заснеженной степи сбился с дороги и сорвался в пропасть. Жена Сарыбая родила снова девочку. Старейшины рода обвинили малютку в смерти отца и предсказали гибель всем мужчинам, кто захочет взять её в жёны. Баян Сулу выросла красавицей. Апсебай, брат Сарыбая, хотел исполнить волю отца девушки, но жена Карабая беспокоилась за судьбу своего сына, она не хотела, чтобы её сын взял в жёны Баян Сулу и подвергнул свою жизнь опасности, поэтому семья спешно откочевала в Тарбагатайские горы.

Однажды во время охоты Апсебай наткнулся в степи на жилище бедного калмыка. Перед смертью больной калмык завещал весь свой скот Апсебаю, взяв с него слово позаботиться о его сыне, которого звали Кодар-Кул. Похоронив кочевника, Апсебай вернулся домой с чужим скотом и с мальчишкой.

Кодар вырос сильным и бережливым хозяином. Потеряв из вида род Карабая, Апсебай красавицу Баян Сулу стал пророчить в жёны Кодару, который приумножил богатства чужого рода и проявил лучшие качества кочевника. Калмык давно заглядывался на красавицу, но девушка молчала.

О красоте Баян разносились легенды по всему предгорью Алатау. Много джигитов сваталось к Сулу, но все получали отказ. Баян Сулу ждала своего нареченного, ворожеи предсказали о скором его появлении в стойбище Апсебая. Девушка решила исполнить волю погибшего главы рода.

– Всё, девонька, пойдём в юрту. Сегодня припекает по- летнему, – проговорила Шарипа.

– А дальше что? – поинтересовалась Айгуль, – встретит ли Баян Сулу своего жениха?

– Встретит, встретит, – тяжело поднимаясь, промолвила старуха, – отдохну, и всё тебе расскажу. Вечерком, как солнце сядет…

И старуха поплелась к юрте, а за ней, неся матрасики, засеменила Айгуль.

А на небе рыжая кобылица – солнце растрепала свою гриву – лучи, неся на землю полуденный жар, который предвещал казахской степи знойное лето.

Словарик:

корпе – матрасик

альчики – бараньи кости

томбалалар – сорванцы