Эталон зла

Алексей Фомичев

Эталон зла

© А.С. Фомичев, 2013

© ООО «Издательство АСТ», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Я приду в этот мир непознанный…

Пролог

На Сером плато гулял утренний ветер. Он скользил между мраморными столбами перголы[1], кружил под крышей и вокруг очага, раздувая огонь и бросая искры на каменный пол. Порой чудилось, что упругие струи ветра видны на фоне языков пламени.

Стамес Ворн поплотнее запахнул подбитый мехом плащ и недовольно повел плечами. Маред его знает, почему сегодня так тянет холодом! Или старая кровь больше не греет одряхлевшее тело? Грустно…

Ворн покосился на остальных Вершителей. Молчат. Смотрят на огонь, слушают негромкое завывание ветра и ждут. Верхом неприличия считается начинать разговор раньше, чем остынет в пиалах серда — напиток из трав с добавлением сока цитрусового дерева.

Сейчас Ворн с удовольствием бы выпил серду горячей, дабы согреть нутро. Но нарушать этикет даже в такой малости он не хотел. Что у них осталось от прошлого, кроме традиций и серды? Память? Тела, коим уже перевалило за две сотни зим? Или надежда?

– Похоже, мы опоздали, – первым нарушил молчание Той Валот. – Мы не успеваем выстроить защитный рубеж и собрать войска для обороны перевала. Последний урожай еще не убран, корм не заготовлен. Мы не заручились поддержкой племен восхода.

Ворн едва заметно дернул губами. Валот в своей манере сгустил краски и выпятил все проблемы. Словно не знал, что с племенами восхода уже есть договоренность о мире. Что запаса провианта и кормов хватит, чтобы пережить предстоящую зиму и половину весны. Что освобожденные от работ земледельцы уже собраны во вспомогательное войско, а рать Вершителей насчитывает три тысячи копий. Правда, по поводу защитного рубежа – это верно. Не успели закрыть перевал. С другой стороны, само строительство стены длиной около трехсот дестандов[2] весьма спорно. Ведь еще нужны сторожевые башни, казармы для гарнизонов, дороги. И потом, сколько войск надо держать на стене? Чуть ли не всю рать! Но ведь угроза нападения есть не только с заката. Кто будет охранять полуночные границы? И кто защитит население приморья?

– Я бы не тратил время на защитную стену, – прозвучал бас Нуктры Неса. – Кроме двухсот больших возов камней, что с таким трудом свезли к перевалу еще летом, там больше ничего нет. Если нерленги и впрямь придут сюда, боюсь, нам их нечем будет встретить.

Справа от Неса сидел Япп ар Ард, сложив по привычке ноги перед собой. Полы плаща свободно свисали с плеч и развевались на ветру. На могучем теле Арда была только тонкая сорочка, но он словно не замечал прохладного ветерка.

Услышав последние слова Неса, Ард хмыкнул:

– Нерленги давно уже грозят перейти Закатный перевал. Сколько раз мы слышали испуганные вести от горцев? Но пока, кроме набегов на высотные поселения и грабежа торговых караванов, ничего не происходило.

– Твой оптимизм, Япп, внушает уважение. И удивляет своей наивностью! – с горькой иронией сказал Дат Хердал. – Уже зим десять, как нерленги захватили дорогу к равнине и организовали сторожевой поселок. А торговцы вынуждены везти товары обходной дорогой. Что в два раза удлиняет путь и в два раза увеличивает цену.

– Но один поселок – это не войско варваров.

– Япп, – досадливо поморщился Валот, – не делай вид, будто не понимаешь, что происходит. Я ценю твой оптимизм, но ради всего, будь объективен. Нерленги готовят вторжение! И речь сейчас идет не о том, нападут они или нет, а о том, когда это произойдет!

Ард пожал плечами. В перголе вновь повисла тишина. Вершители смотрели на огонь и щурили глаза при особо сильном порыве ветра.

Ворн совершенно некстати подумал, что перголу давно уже надо было обнести оградой, чтобы закрыть от ветра. Хотя традиция предписывала обустраивать подобные сооружения именно на открытых местах, где много света, где гуляет свежий ветер, где легко дышится и хорошо думается.

Это добрая традиция. Жаль, она мало подходит под здешние условия. Разве предки думали, что их далеким потомкам придется жить в таких местах?

– Мы не успеваем… – начал было Хердал, но особо сильный порыв ветра ударил ему в лицо, на мгновение сбил дыхание и заставил недовольно сморщиться. – Мы действительно не успеваем. Слишком много сил отдано строительству государства, слишком уверовали в свои возможности. Но одно дело – завоевать земли, другое – удержать их. А нас осталось всего шестеро. Если, конечно, Конми выздоровеет.

Хердал заметил недовольное выражение на лицах Валота и Неса, кашлянул. Хоронить раньше времени – признак дурного тона, нарушение традиций.

– Словом, надо думать о запасном варианте.

Хранивший до сир пор молчание Ворн невольно вздрогнул. Острожный и скупой на слова Хердал прямо высказался за эвакуацию. За новое бегство. Как было больше сотни зим назад. Только мудрый Хердал забыл, что теперь они не горстка несчастных скитальцев, заброшенных судьбой в далекий уголок, а властители довольно большой страны. Которую так и назвали – Неватра, то есть Новый дом. Что же теперь, бросать этот дом? И потом, куда бежать? В каких краях они найдут покой и мир, если повсюду идет ожесточенная борьба за выживание. Молодые народы только-только начинают создавать надплеменные образования и идут традиционным путем захвата новых территорий, порабощения чужаков, установления своих, пусть и примитивных законов.

– Так что же, – несколько громче обычного произнес Нес, – отступать? Бросить все, что сделали? Это невозможно!.. Мы добровольно обрекаем себя на скитания! И на гибель!

– Если нерленги придут, они все равно захватят эти земли. Мы не сможем их остановить, разве что оттянем неминуемый финал. Даже если засядем здесь в глухую оборону, не продержимся больше года. Иссякнут запасы пищи, люди начнут умирать.

– Мы можем пустить в ход…

– Нет! – довольно резко перебил Неса Ворн, впервые за сегодняшний день подав голос. – Пускать в ход наш…

Ворн проглотил слово, вспомнив о давней клятве никогда и нигде не произносить названия того, о чем едва не сказал его сосед.

– Это исключено! – продолжил он после короткой паузы. – Хватит примеров прошлого! Что бы ни произошло в дальнейшем и какая бы доля ни была нам уготована, мы обойдемся своими силами и силами нашего нового народа.

Слова сегодняшнего старейшины совета Вершителей прозвучали довольно сурово. Но возражать никто не стал.

– Давайте подумаем, – уже спокойнее произнес Ворн. – И составим план действий. Безвыходных ситуаций нет, вы это знаете не хуже меня.

Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент со стороны арки раздались шаги.

Подниматься на плато, да еще во время совета Вершителей, не имел права никто под страхом сурового наказания. Стража внизу это отлично знала. Но раз кто-то идет сюда, значит, либо стражи больше нет, либо (что более вероятно) она не посмела остановить идущего.

Вершители повернулись к арке, ожидая появления нарушителя правил. Его шаги звучали все четче и громче. Наконец визитер преодолел последние ступеньки и подошел к арке.

Это был воин в полном боевом снаряжении. На голове войлочная шапка, обшитая кожей, на теле доспех из крепкой буйволиной кожи. Руки и ноги укрыты накладками. На поясе длинный нож, с другой стороны боевой топорик. Копье он, видимо, оставил внизу вместе с конем.

Судя по пропыленной одежде и поврежденным доспехам, воин участвовал в бою, а потом долго скакал верхом, меняя коней. Его взгляд полон усталости и тревоги, но ни следа страха перед видом Вершителей. Как бы там ни было, виноватым в том, что нарушил разговор, он себя не считал.

Воин коротко поклонился, достал из-за спины стрелу и положил ее на низкий мраморный столик в центре перголы. Это была так называемая простая стрела из цельного дерева, покрытая рыбьим лаком, с гусиным оперением. Наконечник из незакаленного железа, узкий, с короткими крыльями. На древке у оперения три зеленые полосы.

Взгляды Вершителей перешли со стрелы на воина. Тот коротко выдохнул.

– Нерленги перешли перевал, переправились через Гинкур и растекаются по равнине. Земли племени тоннов захвачены. Левое крыло войска нерленгов идет к Непирруду.

– А пограничная стража?! – излишне бурно воскликнул Нес.

– Разогнана, – лаконично ответил воин. – Мой отряд столкнулся с противником уже на полпути от тоннов к Непирруду.

Ворн только сейчас заметил окровавленную повязку на левом плече воина. И мысленно посочувствовал ему. Проскакать больше двухсот дестандов[3] с такой раной тяжело. Как еще доехал?

– Иди, – сказал он. – Тебя осмотрят лекари и накормят. Отдохни. Ты заслужил награду.

Воин коротко поклонился и сделал жест рукой, желая забрать стрелу.

– Оставь! Иди.

Когда воин ушел, Хердал встал с места, подошел к столу и взял стрелу.

– Они все же решились…

– Вопреки твоим словам, – язвительно вставил Ард и тут же сменил тему: – Рать только подошла к Змеиному столбу. Может опоздать к Непирруду.

– Стража города вряд ли насчитывает больше трехсот человек. Даже если на стену встанут все поголовно, все равно долго натиск им не сдержать, – заметил Валот. – Врагов значительно больше.

– Значит, войско нерленгов в конце концов дойдет и до Аглеси.

– Этого нельзя допустить! – громко произнес Нес. – Надо собрать все силы, поднять ополчение и…

– И все равно мы проиграем! – прервал его Ворн. – Потому что враг уже здесь. А ополчение только собрано в лагерях и совсем не готово к войне. Землепашцы и мастеровые не смогут противостоять на равных воинам. Мы рассчитывали, что успеем изготовить доспехи, оружие, успеем обучить ополчение. А рать увеличить вдвое. Но нерленги не дали нам такой возможности.

– Тогда как нам быть, Стамес? – задал вопрос Нес. – Отступать? Ждать момента, чтобы решительным ударом разбить врага?

– В открытом бою нерленгов не одолеть. Их слишком много.

Ворн встал, скинул плащ, не обращая внимания на усилившийся ветер, подошел к очагу и протянул руки к огню.

– Давайте смотреть правде в глаза. Мы не сможем устоять перед натиском захватчиков. Надо думать, как спасти самое ценное. Как сохранить нашу тайну. И не дать врагу возможности прийти сюда, захватить это место.

– Отдать страну в обмен на тайну? – переспросил Ард.

– Да. Или бежать, уничтожив все, что создано, и попробовать начать сначала. Но с пустыми руками мы ничего не сможем.

– Это конец! – обреченно вздохнул Хердал. – Сколько зим, столько усилий, и все напрасно!

– Нет! – возразил Ворн. – Не напрасно! Мы достигли здесь многого. Просто пришло время уступить место аборигенам. А самим уйти в тень. И незримо наблюдать за происходящим.

– Не слишком ли рано мы сдаемся, Стамес? – недовольно произнес Валот. – Ведь нерленги даже не дошли до Непирруда!

Ворн слабо улыбнулся.

– Умение прозревать, предвидеть – наше главное оружие и главное преимущество перед аборигенами. Неужели ты не видишь, что нашему сравнительно короткому периоду процветания и спокойствия пришел конец?

Валот смешался, отвел взгляд и нехотя кивнул.

– Я уже не в первый раз вижу один и тот же сон, – продолжил Ворн. – Великое государство, захватившее огромные земли, пересекшее Большое море и установившее свою власть по ту сторону восхода. Эта империя просуществует долго. А основать ее выпадет доля именно нерленгам. Но через много зим.

Ворн взял стрелу из рук Хердала, покрутил ее и заметил под наконечником следы крови. Стрелу вырвали из раны.

– Пока нерленги подойдут к Непирруду, пока возьмут его. Пока наша рать и ополчение сойдутся с врагом в битве… пока волна воинов заката дойдет сюда, у нас есть время, чтобы придумать, как защитить эти места. И как сохранить тайну. А потом…

– Так далеко в будущее мы еще никогда не заглядывали, брат Стамес, – с мягким укором произнес Хердал. – Не будем спешить и сейчас.

Часть 1

Негласный поиск

1. Большой Имперский Совет

Традиционные цвета императорского дома – синий с серебряным. Точь-в-точь как на государственном гербе, где гордый скратник с головой в профиль держит в лапах треугольный щит. А на щите два скрещенных топора и три звезды.

Сколько веков минуло, а тотем племени скратисов все еще жив. Из мелкого идола крохотного рода вырос в герб огромной державы, подмял под себя народы, крепко впился в завоеванное, не оторвешь. Красный, будто смоченный кровью клюв готов нанести сокрушающий удар, а крепкие когти растерзать непокорного.

Ныне, правда, клюв пообломался, а когти притупились. Но все еще могут сжать намертво жертву. Даже старый король – все еще король. А скратник всегда был королем небес…

Яфей Согнер – первый советник Его Богоподобия Императора Ракансора Шестого Багряного – отогнал от себя неподобающие мысли и сосредоточился на речи императора. Хоть и знал ее от начала и до конца практически наизусть, ведь сам писал, но сейчас следует внимать с должным уважением и благочестием. Подавая пример всем этим родовитым снобам.

Согнер перевел взгляд на ноги императора. По древней традиции на Большой Имперский Совет тот приходил в простых кожаных сапогах с грубой подметкой. В таких далекие предки прошли полмира и завоевали эти земли. Правда, сапоги императора сделаны из тончайшей кожи и выкрашены в синий цвет. И весят не больше, чем пять горстей[4]. И наряд традиционный, пришедший с древних времен: синие шелковые шаровары, серебряная туника навыпуск и золотой нагрудник с гербом императорского двора. А на плечах длинное, подбитое мехом корзно.

Император переступил с ноги на ногу, сделал паузу, обводя взглядом зал, и продолжил речь.

…Интересы империи… защита границ… стабильность и процветание, самоотверженность дворян… согласие знатных родов… сила и могущество!

Бас Ракансора звучал уверенно и четко. Как и должно звучать голосу властителя всех живущих в империи и по ту сторону Закрайнего моря. Пусть заморские колонии фактически отпали, а островные вот-вот выйдут из-под контроля…

Согнер опять поймал себя на том, что мыслями уходит в сторону, и перевел взгляд в зал.

В центре, у колонн и возле стен стояло около тысячи дворян. Старой исконной имперской знати гораздо больше, чем новоявленных баронов и графов. Первые разительно отличались от вторых. На них шелка и парча, расшитые накидки и тоги с затейливой драпировкой. На ногах сандалии со стразами. Вторые поголовно в латах, на ногах штаны, заправленные в сапоги. Поверх лат у некоторых плащи, но большинство щеголяет в броне, являя всем воинственный дух и мощь. Хотя впечатление на старую знать такой наряд производит противоречивый.

Лет сорок назад, когда особым указом дед нынешнего императора основал институт кордонного дворянства, само появление такого барона вызывало насмешки. Ну кто, скажите на милость, станет натягивать на себя груду кожи и железа, когда ближайший враг в нескольких сотнях верст? А эти чудовищные штаны, а сапоги? Что за варварская мода? И какому умному человеку придет в голову облачаться в это жарким летним днем? Другое дело, легкие тоги и туники! Удобно и хорошо!

Впрочем, одежда была только одним из поводов поострить насчет кордонных дворян. Сидят на границах, сражаются с варварами и подражают им! Значит, сами такие же варвары!

Но шло время, империя хирела, а враги набирали силу. Вместе с ними набирали силу и дворяне. Они чаще, чем имперские легионы, вступали в схватки с врагом и овеяли себя славой. Теперь уже мало кто осмеливался бросать в лицо барону оскорбление! И император стоял за них горой. Ибо от преданности кордонных дворян безопасность страны зависела не меньше, чем от преданности легионов.

Однако различия и, следовательно, противостояние сохранялись. Хотя и те и другие держали себя не в пример сдержаннее.

Согнер вынырнул из потока воспоминаний в тот момент, когда император закончил речь традиционным: «Да будет так!» – и весь зал дважды прокричал: «Славься, империя! Славься, император!»

Громче всех кричали стоявшие ближе к императору патриции метрополии. Кордонные бароны вскидывали руки вверх и били ладонями по ножнам мечей. Вместо железного стука выходили приглушенные хлопки. Мечи были завернуты в «чехлы мира». Вытащить меч, не разрезав чехол, невозможно. Баронам разрешалось носить оружие в столице только в таком виде.

Согнер отметил небольшую группу дворян, что стояли у дальней колонны рядом с оконным проемом. Они тоже кричали, но не так громко и без особого рвения.

Граф Теладор со своими приспешниками. Пожалуй, один из самых сильных кордонных дворян и новая головная боль первого советника императора. Весьма загадочная фигура, в мыслях о которой Согнер уже провел несколько бессонных ночей. Но забивать голову им сейчас не было никакого желания.

Согнер еще раз взглянул на статного графа, обвел взглядом его свиту и посмотрел на императора. Тот поднял обе руки на уровень пояса и сделал жест, означающий окончание Совета. Теперь подходило время пира!

* * *

Когда-то пир после Большого Имперского Совета проходил в Сиреневом зале. Колонны, украшенные барельефами, мраморные столики, горячие фонтаны, низкие ложа. Огромные окна и полуоткрытый потолок пропускали солнечный свет и свежий ветерок. Гости сидели и лежали, вели неторопливые беседы, почтенно внимали императору, поднимали чаши с вином в его честь. Все чинно, неторопливо, спокойно.

Ныне же император идет на поводу новых веяний. И большая часть этих веяний привнесена кордонным дворянством. Теперь никаких фонтанов и лож. Огромный зал, несколько шеренг столов, камины по углам. Император восседает на троне, трон на помосте. Властитель видит всех, и все видят его.

И пир больше напоминает застолье в замке какого-нибудь барона. Но императору нравится. Он увлечен нововведением и вообще всем новым. К чему это только приведет?

Согнер миновал рослых преторианцев в сине-серебристых одеждах и вошел в небольшое помещение, ярко освещенное факелами, дававшими ароматный дым. Он замер на пороге и склонил голову.

– Проходи, Яфей, – раздался негромкий властный голос, – не стой в дверях. Сквозняк мне еще вреден.

Согнер сделал два шага вперед, и стоявший возле дверей слуга быстро захлопнул их и задвинул тяжелый занавес.

Император сидел на низком стульчике с высокой спинкой, рядом с ним суетился Беламай – личный лекарь Его Богоподобия. Одну руку он держал на запястье императора, второй перебирал фарфоровые пузырьки на столе.

– Как вы себя чувствуете, Ваше Богоподобие? – спросил Согнер, подходя еще ближе.

– Терпимо. Вот только мой строгий надсмотрщик не согласен с этим!

В голосе императора слышалась насмешка. Но лекарь никак не отреагировал, продолжал щупать пульс и шевелить губами, считая удары сердца.

– Может быть, отложить пир?

– Ты серьезно, Яфей?

– Ваше самочувствие…

– Позволяет мне даже уделить внимание наложнице! Да-да. Беламай скормил мне своих растворов на десяток золотых, так что почему бы и не попробовать.

Несмотря на бодрый тон, вид у императора был плоховат, а с лица еще не сошел нездоровый румянец. Однако голос звучал твердо. Император просто устал.

– Нуммер не вернулся?

– Верховный магик должен прибыть только завтра.

Беламай отнял руку от запястья императора и вновь зазвенел пузырьками.

– Ваше Богоподобие не доверяет мне? – с обидой спросил он. – Наверное, я плохо лечу вас…

Ракансор махнул рукой и извиняющимся тоном проговорил:

– Я полностью доверяю твоему мастерству, Беламай! И доверял всегда. Но Верховный магик может вернуть мне силы одним словом.

– Я не знаю заклинаний и наговоров, Ваше Богоподобие, – с достоинством произнес лекарь, – но я тоже могу дать вам силу немедленно. Однако это сделает только хуже. Вы исчерпаете свой резерв и сляжете, а болезнь все равно не уйдет. Ее надо изгонять постепенно и правильно, не надрывая себя.

Беламай склонил голову и отступил.

– Ну вот, все же обиделся! Пойми, мой добрый мастер, я не сомневаюсь в тебе и знаю, что твоими стараниями скоро стану полностью здоровым. Просто сейчас мне нужны силы для пира. А ты не хочешь помочь.

Лекарь взял со стола два пузырька, открыл их и смешал содержимое в небольшой чаше. Потом добавил туда воды и сыпанул какой-то порошок из маленького мешочка. А следом капнул несколько капель вина из высокого узкого кувшина. Поднял чашу перед собой.

– Вот то, что вы хотели, Ваше Богоподобие. Это даст вам силы просидеть до конца пира, а потом, если такова будет ваша воля, вы можете навестить своих наложниц. Но после этого вы несколько дней будете лежать в кровати, а мне придется потратить еще много золотых, чтобы поднять вас на ноги!

Император посмотрел на чашу, перевел взгляд на лекаря и медленно кивнул:

– Хорошо, Беламай. Поставь чашу на стол. А теперь прошу оставить меня. Я должен поговорить с советником наедине. И вы, – Ракансор обернулся к стоящим у стены стражникам, – идите. Ждите за дверьми!

Подождав, пока комната опустеет, Ракансор встал, сделал несколько шагов вдоль стены и вздохнул. Лицо побледнело еще больше.

– Ты видел их глаза, Согнер? – спросил он, поворачивая обратно. – Видел, как смотрели на меня мои преданные слуги?

– Да, Ваше Богоподобие!

– Мы одни, Яфей, а ты опять величаешь меня богоподобием. Опять просить тебя пять раз или обойдемся меньшим количеством?

– Да, мэор[5] император!

– Мало кто верил, что я смогу быть на Совете. И мало кто думал, что я стану говорить о том, что империя терпит поражение!

– Они были готовы принять ваше поражение. Они боятся большой войны.

– Наша старая знать перестала наслаждаться звоном стали! Она выродилась и больше не хочет проливать кровь! Они просто одряхлели! А их предки спали с оружием в руках, хотя и не носили шелка!

Император встал у стола. Посмотрел на пузырьки, мешочки и чаши, на ступку и пестик, испачканные чем-то рыжим.

– Жаль, у Беламая нет порошка, чтобы вернуть им отвагу.

– Зато кордонные дворяне готовы воевать.

– А этих надо одергивать. Их задор тоже опасен. В империи нет равновесия. Нет согласия. Я старался сказать об этом, напомнить, чем сильно государство и что может разрушить его. Но боюсь, меня мало кто понял. А что хуже, мои слова приняли либо за испуг, либо за излишнюю браваду.

Согнер подошел к императору, с поклоном взял его под руку и помог опуститься на скамейку. Император послушно сел, вытер со лба испарину и протянул руку к кувшину. Советник опередил его и наполнил самую глубокую чашу до краев. Подал Ракансору. Тот жадно выпил.

– Мои люди были среди дворян, слушали их разговоры.

– Неужели наши гости так наивны, что выбалтывали секреты прямо в зале? – усмехнулся император.

– Нет. Но ваши слова и события Совета они обсуждали.

– И чего звучало больше?

– Непонимания. Простите, мэор император.

– Не извиняйся! Этого я и боялся! Одни считают, что я слишком решителен, другие – что робок. И тем и другим я не угодил.

– Но есть и те, кто полностью на вашей стороне…

– Это те, у кого нет своего мнения или им все равно?

– Это ваши верные слуги!

– Яфей! – перебил советника Ракансор. – Мы оба знаем, что Совет разделен на три лагеря. Те, кто готов воевать, те, кто не хочет воевать, и те, кто ждет, куда подует ветер. Знаешь, я бы предпочел, чтобы на моей стороне были сторонники разных мнений, но я не хотел бы иметь среди них последних, тех, кто не способен к самостоятельным решениям. Хотя они и есть опора империи.

– Надеюсь, мэор император, меня вы не числите среди последних?

Ракансор улыбнулся.

– Как и себя! Но сейчас… скоро пир. Надо быть готовым.

Он посмотрел на приготовленное лекарем лекарство и протянул руку к чаше.

– Ваше Богоподобие, – попытался остановить его Согнер.

Император взял чашу, зачем-то понюхал и недовольно скривился.

– Иди, Яфей. У тебя много дел. Жди меня в зале. Я обязан быть сильным даже тогда, когда от болезни не повинуется тело. Император не имеет права на слабость!

Согнер отметил брезгливое выражение на лице императора и понял, что сделанное лекарем лекарство пахнет отвратительно. А император не хочет, чтобы кто-нибудь видел его с перекошенным лицом. Даже первый советник.

Согнер вышел за дверь, сам закрыл ее и, не обращая внимания на замерших поблизости преторианцев, глубоко вздохнул.

* * *

Как всегда, император появился в зале последним, когда дворяне уже сидели за столами, а слуги успели наполнить кубки золотистым вином.